CC BY
89
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2013. № 3
А.А. Кривопалов
(аспирант кафедры истории России XIX — начала XX вв. исторического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
СЕВАСТОПОЛЬ В СТРАТЕГИЧЕСКИХ ПЛАНАХ ФЕЛЬДМАРШАЛА И.Ф. ПАСКЕВИЧА В 1853-1855 гг.
В статье рассмотрена проблема стратегического планирования накануне и в ходе Крымской (Восточной) войны 1853—1856 гг. Решающая роль в нем принадлежала главнокомандующему Большой Действующей армией фельдмаршалу И.Ф. Паскевичу. Дипломатическая изоляция России, мобилизация и развертывание главных сил австрийской армии на русской границе значительно осложняли задачу обороны Крыма. Несмотря на это русская армия в Крыму смогла навязать противнику затяжную кампанию на измор и в то же время не допустить непредсказуемой по своим последствиям войны с германскими державами на западе.
Ключевые слова: Крымская (Восточная) война, военное планирование, осада Севастополя, И.Ф. Паскевич, Николай I, Большая Действующая армия.
The article analyses the issue of Russian military planning on the brink of the Crimean (Eastern) War and during the hostilities in 1853—1856. It was commander in chief of the Large Active Army field marshal I.F. Paskevich who played a decisive role in it. The task of defending the Crimea had been significantly complicated due to diplomatic isolation of Russia, mobilization and deployment of the bulk of the Austrian troops along the Russian frontier. Nevertheless the Russian army in the Crimea was able to impose a protracted campaign of attrition on the enemy and at the same time to avoid an unpredictable war with the German powers in the west.
Key words: The Crimean (Eastern) War, military planning, the siege of Sevastopol, I.F Paskevich, Nicholas I, Large Active Army.
* * *
Несмотря на то что сегодня укоренившийся в исследовательской литературе взгляд на причины поражения России в Крымской войне подвергается серьезной переоценке1, история русского военного планирования до недавнего времени не выделялась в са-
* Кривопалов Алексей Алексеевич, тел.: 8-903-733-45-12; e-mail: lavrenty2010@mail.ru
1 См., например: КухарукА.В. Мнимый больной. Была ли бессильна николаевская армия // Родина. 1995. № 3—4. С. 22—26; Kagan F.W. The military reforms of Nicholas I. The origins of the modern Russian army. N.Y., 1999. P. 221—249; Шевченко М.М. Конец одного Величия: Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М., 2003. С. 185—194; Он же. Историческое значение политической системы императора Николая I: новая точка зрения // XIX век в истории России. М., 2007. С. 281—302; Айрапетов О.Р. Внешняя политика Российской империи (1801—1914). М., 2006. С. 188—222.
мостоятельный вопрос в рамках весьма обширной историографии по данной теме.
Между тем проблема стратегического планирования настоятельно требует комплексного подхода, который позволит раскрыть тесную взаимосвязь внутренней, внешней и военной политики России. Эта задача, в свою очередь, едва ли выполнима без специального рассмотрения роли фельдмаршала И.Ф. Паскевича как главного военного советника императора Николая I и центральной фигуры в истории николаевской армии.
Восточная (Крымская) война 1853—1856 гг. имеет обширную историографию. Однако характерной особенностью и дореволюционного2, и советского3 научного подхода являлась изначально заложенная в нем традиция своеобразной редукции проблемы исхода Восточной войны до проблемы обороны Севастополя.
В последнее время под влиянием ввода в научный оборот массивов прежде неизвестных или мало использовавшихся источников появилась возможность критически переосмыслить и преодолеть традиционные упрощение и недооценку стратегического контекста Крымской кампании4.
Анализ материалов русского военного планирования, документов боевых управлений армий и центрального аппарата военного ведомства, которые в прошлом не привлекали внимания исследователей, позволяет говорить о решающем влиянии на исход войны фактора австрийской мобилизации и сопряженных с ней угроз на западных границах России. А также сделать принципиальный вывод о том, что Николаем I и Паскевичем Крымский полуостров изначально рассматривался в качестве второстепенного и наименее опасного театра возможной войны. О том, почему такой взгляд на значение Крыма укоренился в кругу ближайших военных советников Николая I, пойдет речь в данной статье.
2 Аничков В.М. Военно-исторические очерки Крымской экспедиции. Ч. 1—2. СПб., 1856; Богданович М.И. Восточная война 1853—1856 гг. Т. 1—4. СПб., 1876; Дубровин Н.Ф. Восточная война 1853—1856 гг. Обзор событий по поводу сочинений М.И. Богдановича. СПб., 1878; Он же. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т. 1—3. СПб., 1900; Гейрот А.Ф. Описание Восточной войны 1853— 1856 гг. СПб., 1872; Зайончковский А.М. Восточная война 1853—1856 гг., в связи с современной ей политической обстановкой. Т. 1—2. СПб., 1908—1913.
3 Бестужев И.В. Крымская война. М., 1956; Горев Л.А. Война 1853—1856 гг. и оборона Севастополя. М., 1955; ТарлеЕ.В. Крымская война. Т. 1—2. М.; Л., 1941—1943.
4 Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700—1918 гг. М., 2004; Он же. Кавказ и великие державы. М., 2009; Кривопалов А.А. Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и проблема стратегии России в Восточной войне 1853—1856 гг. // Русский сборник. Исследования по истории России. Т. 7. Военная политика императора Николая I. М., 2009. С. 238—272; Кухарук А.В. Действующая армия в военных преобразованиях правительства Николая I. Дисс. ... канд. ист. наук. М., 1999.
Положение Паскевича в правительственной иерархии России и его влияние на императора были таковы, что именно его рекомендации, идеи и мнения легли в основу ключевых решений, принимавшихся русской стороной накануне и в ходе Крымской войны. Поэтому неудивительно, что Паскевич, наряду с Николаем I, разделил весь груз ответственности за проигранную войну как перед русским общественным мнением, так и перед судом потомков.
Являясь главнокомандующим Большой Действующей армии, князь Варшавский четверть века находился на вершине российского военно-политического Олимпа. Действующая армия возникла при чрезвычайных обстоятельствах в начале Русско-польской войны 1831 г., последовавшей вслед за Ноябрьским восстанием 1830 г. в Варшаве. Под командованием сначала фельдмаршала И.И. Дибича, а после его смерти в мае 1831 г. И.Ф. Паскевича Действующая армия в тяжелой и кровопролитной борьбе смогла разгромить регулярные силы поляков, взять штурмом Варшаву и к осени 1831 г. полностью подавить восстание.
После окончания войны боевое управление Действующей армии было сохранено на постоянной основе. Вплоть до конца 1855 г. она оставалась под командованием фельдмаршала, получившего за штурм польской столицы почетный титул светлейшего князя Варшавского.
Будучи крупнейшим соединением полевых войск империи, Большая Действующая армия играла ключевую роль в военной политике Николая I. На армию Паскевича возлагался комплекс важнейших взаимосвязанных задач. Во-первых, на основе Действующей армии, в случае начала серьезной войны в Европе, предполагалось боевое развертывание русских военно-сухопутных сил. Во-вторых, Действующая армия напрямую отвечала за безопасность в Царстве Польском посредством административного управления мятежным краем и несения на его территории гарнизонной службы. И, в-третьих, Действующая армия, получив подкрепления в виде пехотных и резервных кавалерийских корпусов второй линии, должна была стать главной ударной силой на театре войны.
В ходе постепенно обострявшегося Восточного кризиса 1851— 1853 гг. со стороны России был допущен ряд опасных внешнеполитических просчетов, прямым следствием которых стала практически полная изоляция империи в начавшейся осенью 1853 г. войне. Значительную долю ответственности за эти ошибки несут лично Николай I и князь Варшавский, хотя историческая беспре-цедентность развернувшихся тогда событий отчасти служит им оправданием.
Англия и Франция, заключив между собой союз, выступили на стороне Турции и весной 1854 г. объявили России войну. Австрия
и Пруссия — ближайшие союзники Петербурга в Европе — отказались дать гарантии нейтралитета, а в апреле также заключили против России оборонительный союз, в определенных условиях превращавшийся в наступательный. К этому времени Австрия начала перевод своей армии на военное положение и развертывание главных сил на русских границах. В первую очередь — в тылу и на коммуникациях Дунайской армии, осаждавшей турок в Силистрии.
Россия сражалась в одиночку против могущественной коалиции, не имея ни единого союзника в Европе. Февраль 1854 г. для Паскевича, Николая I и всей русской стратегии стал переломным моментом. Князь Варшавский начал отчетливо понимать, что вырисовывающиеся масштабы конфликта превышают реальные возможности вооруженных сил России. Если до февраля 1854 г. Па-скевич еще надеялся на сепаратные переговоры с Турцией и верил в непрочность англо-французской коалиции, то затем эти надежды рухнули. Когда же и Пруссия отказалась подписывать с Россией договор о нейтралитете, то фельдмаршал начал обдумывать сценарий возможного противостояния изолированной России со всеми четырьмя великими державами.
Паскевич понимал невозможность одержать победу в таком противостоянии, поэтому его план сводился к затягиванию войны и к стремлению свести конечный результат к наименьшим для Российской империи потерям. В подобном контексте решающее значение приобретало удержание Австрии от открытого вступления в войну при помощи широкомасштабного развертывания главных сил Действующей армии в Польше и на Волыни. Не имея возможности надежно защитить весь периметр русских границ, Паскевич сделал выбор в пользу первоочередной обороны западных областей государства, справедливо полагая, что возможные неудачи русских войск в Крыму и на Кавказе не бкдут иметь фатальных последствий.
Стремление Паскевича обезопасить западную границу к началу 1855 г. начало приносить результаты. Развертывание главных сил русской армии в Польше и на Волыни лишило австрийское командование уверенности в своих силах. Начиная с зимы 1855 г. австрийская армия в Галиции, Трансильвании и на Буковине стала проявлять явные признаки пассивности. Она сильно пострадала от болезней5, прекратился призыв новобранцев, значительная часть войск была распущена по домам6. Парадокс, однако, заключался в том, что именно улучшение обстановки на западе провоцировало у Александра II, части генералитета и русского общественного мне-
5 Урланис Б.Ц. Войны и народонаселение Европы. М., 1960. С. 352.
6 Rothenberg G. E. The army of Francis Joseph. Wfest Lafayette, Indiana, 1976. P. 50—51.
ния желание во что бы то ни стало добиться успеха в Крыму. Поскольку действия на периферии сделались сущностью англо-французской стратегии, моральное значение Севастополя в глазах армии и русского общества неуклонно повышалось.
В начале войны на полуострове находилась 13-я пехотная дивизия V пехотного корпуса. Осенью 1853 г. дивизия морем была переброшена на Кавказ, а на ее место из Одессы прибыла 1-я бригада 14-й пехотной дивизии. Гарнизонную службу в Крыму несла резервная бригада 13-й дивизии. В течение 1854 г. на полуостров постепенно перебрасывались войска VI корпуса: сначала 17-я дивизия, а затем, перед самым началом высадки, — 16-я дивизия. Командование объединенными морскими и сухопутными силами в Крыму возлагалось на князя А.С. Меншикова.
Оценка Крыма как периферийного театра в случае возможной войны с великими державами имела свою предысторию. В декабре 1832 г. собственноручная записка Николая I, касавшаяся плана действий на случай большого европейского конфликта, предполагала защищать Крым лишь одной пехотной дивизией7. И на протяжении 1830—1840-х гг. полуостров служил квартирным районом для одной из дивизий V пехотного корпуса.
Основным содержанием русской внешней политики в Европе в 1830—1840-е гг. являлось сохранение европейского статус-кво, сложившегося на континенте к 1815 г. в результате революционных и Наполеоновских войн. Данная политика предполагала укрепление союзных отношений с консервативными монархиями Австрии и Пруссии, а также постоянную готовность к пресечению реваншистских устремлений Франции, в том числе и с помощью военной силы.
Неожиданный ход событий в 1853 г. быстро уничтожил предвоенные расчеты. Континентальной Российской империи, вооруженные силы которой были ориентированы, в первую очередь на большую европейскую войну, предстояла тяжелая борьба с Турцией и морскими державами.
Проблема защиты черноморских берегов в 1854—1855 гг. оказалась неотделима от проблемы австрийской мобилизации на западе. В условиях противостояния практически со всеми великими державами, Россия не могла обеспечить надежную оборону своих протяженных границ. Это прекрасно понимал Паскевич, когда еще 8 февраля 1854 г. писал в докладе Николаю I: «...если бы была отдельная война только на берегах Черного моря, то ничто бы нам не помешало собрать сколько можно более войск. Но не таково теперь наше положение. Нам необходимо изыскать все средства,
7 РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 1107. Л. 99.
уменьшив, где только нужно, число войск, обратить их туда, где они, действительно, необходимы»8.
А необходимы эти войска были в первую очередь на западе. Там уже стали проявляться первые признаки австрийских военных приготовлений. В Крыму и Одессе оставались две с половиной дивизии пехоты с резервами и бригада кавалерии для защиты побережья от десанта. В феврале 1854 г. это считалось вполне достаточным. Кроме того, поступавшие Паскевичу разведывательные данные говорили в пользу низкой вероятности десанта на Крымском полуострове. Поэтому фельдмаршал считал возможным не увеличивать, а, напротив, уменьшить здесь силы на одну дивизию. В общей сложности они составляли на юге около 35 тыс. человек, в то время как объединенные силы будущей экспедиционной армии союзников оценивались в 40 тыс.9
Необходимо подчеркнуть, что в обстановке февраля 1854 г. этот прогноз был точен. Ни одного солдата союзных армий еще не было не только под Варной, но даже на Галлиполи. Непосредственная подготовка англо-французской десантной операции в Крыму развернулась лишь в середине лета10.
Характерно, что черновая записка, составленная Паскевичем в феврале, содержала в себе контуры самых общих планов действий на ближайшее время. И в числе 21 рассматриваемого сценария вариант с высадкой неприятеля в Крыму отсутствовал11.
В феврале 1854 г. Севастополь не казался Паскевичу вероятным местом высадки. 14 февраля князь Варшавский указывал: «Севастополь так укреплен со стороны моря, что флотов неприятельских здесь бояться нечего. <...> Против десанта прямого есть, однако, до 10 000 вооруженных ружьями матросов, кроме 16 батальонов. Против десанта обходного есть целая 16-я дивизия и еще бригада пехоты»12.
Взгляд князя Варшавского был устремлен на Аккерман. На пункт, с одной стороны, удобный для высадки, а с другой — располагавшийся ближе к исходным районам боевого развертывания австрийской армии. «Это самое удобное место, откуда они берут все наши позиции в тыл — писал фельдмаршал 28 февраля. — С увеличением их до 40 000 или 50 000 они делаются очень опасны»13.
8 РГВИА. Ф. 14013. Оп. 1. Д. 4. Л. 53—73 об.
9 Там же.
10 Крымская экспедиция. Рассказ очевидца, французского генерала. СПб., 1855. С. 36—37; Kinglake A.W. The invasion of the Crimea. Vol. 2. Edinburgh; London, 1877. P. 255—256.
11 РГВИА. Ф. 14013. Оп. 1. Д. 4. Л. 145—146.
12 Там же. Л. 82.
13 Там же. Л. 134 об.
Считая положение России в Крыму вполне надежным, Паске-вич не был одинок. В сентябре 1853 г. командир V корпуса генерал-адъютант А.Н. Лидерс оценил возможную численность десанта на Крымском полуострове в 20—30 тыс. человек. При этом рейд Евпатории Лидерс посчитал одним из наименее вероятных пунктов такой высадки14. Командующий Дунайской армией и будущий главнокомандующий войсками в Крыму князь М.Д. Горчаков в том же сентябре 1853 г. оценил будущий десант еще скромнее — в 15 тыс. человек15. Скептическое отношение к крупным морским десантам высказывал в то время такой авторитетный военный теоретик, как Г.В. (А.А.) Жомини16.
Лишь командовавший русскими силами в Крыму князь А.С. Мен-шиков испытывал все нараставшую тревогу. Он считал высадку союзников весьма сложным, но выполнимым предприятием. Если в мае он отмечал, что «Севастополь обеспечен в той мере, что конечно нужен весьма значительный десант, чтобы отважиться сделать решительное нападение на этот порт»17, то в письме М.Д. Горчакову от 30 июня 1854 г. он настоятельно просил вернуть в его распоряжение 16-ю пехотную дивизию18. А 29 июля в письме Николаю I Меншиков указывал: «бой будет одного против двух, чего, конечно, желательно избегнуть»19. Однако катастрофические результаты экспедиции союзников в Добруджу, как следует из писем начала августа, адресованных военному министру князю В.А. Долгорукову, в значительной степени развеяли его опасения20.
В сентябре 1854 г. 62-тысячный англо-франко-турецкий десант высадился в Крыму. Для отражения экспедиции таких масштабов сил Меншикова было явно недостаточно. Тем не менее 8 сентября 1854 г. командующий принял сражение на р. Альма, в котором потерпел поражение. Над Севастополем нависла прямая угроза. С осени 1854 г. борьба в Крыму начала стремительно поглощать те резервы, которые Паскевич считал необходимым удерживать на западном стратегическом направлении.
Уже в октябре из состава Южной армии, отвечавшей за оборону пространства от Полесья до Черного моря, Меншикову были пере-
14 РГВИА. Ф. 481. Оп. 1. Д. 5. Л. 11 об., 14.
15 Там же. Д. 7. Л. 4.
16 Герсеванов Н.Б. Несколько слов о действиях русских войск в Крыму в 1854 и 1855 годах. Paris, 1867. С. 13.
17 РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 5626. Л. 12.
18 Оборона Севастополя. Письма князя А.С. Меншикова к князю М.Д. Горчакову. 1853—1855 // Русская старина. 1875. Т. 12. № 2. С. 304.
19 Князь А.С. Меншиков. 1853—1854 гг. // Русская старина. 1873. Т. 7. № 6. С. 854. См. также: Герсеванов Н.Б. Указ. соч. С. 12.
20 Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т. 1. СПб., 1900.С. 158.
даны дивизии IV пехотного корпуса под командованием П.А. Дан-ненберга. 12-я пехотная дивизия П.П. Липранди приняла участие в битве под Балаклавой. 10-я и 11-я пехотные дивизии действовали в кровопролитном сражении при Инкермане. К ноябрю в Крыму возникло патовое положение, началась затяжная осадная война на измор.
Быстрое ослабление Южной армии М.Д. Горчакова, вынужденной посылать в Крым резервы из своего состава, сильно встревожило Паскевича. Когда в декабре 1854 г. зашла речь об отправке Меншикову дивизий еще и III корпуса, Паскевич категорически возражал. Он направил Горчакову письмо, в котором указал, что отныне «дело идет уже не о Севастополе, но о лучших наших южных провинциях, и может быть и о Царстве Польском; то есть о населении почти 15 миллионов»21.
С точки зрения фельдмаршала, для удержания бастионов Севастополя было достаточно 40—50 тыс. чел. даже против 100-тысячной осадной армии союзников, отправка же дополнительных сил была бесполезна. Во-первых, потому что в Крыму отсутствовали соответствующие запасы продовольствия. Во-вторых, потому что риск от ослабления русских армий на западе недопустимо возрастал, так как именно осенью 1854 г. Австрия находилась в наивысшей готовности к войне с Россией. Поскольку стратегическое значение Севастополя исчерпывалось базировавшимся в нем Черноморским флотом, Паскевич полагал, что «не будь в Крыму Севастополя, никому в мысль бы не пришло ни нападать на Крым, ни защищать его»22.
«Сравните же неудачу в Крыму с теми последствиями, кои могут ожидать нас в беззащитном положении при войне с Австрией на западной границе», — призывал Горчакова фельдмаршал. «С одной стороны, потеря 16 кораблей, с другой, потеря сначала 4-х губерний с 9 миллионами жителей, а потом, может быть, и потеря Польши, то есть всего 15 миллионов жителей и лучших наших провинций, которые неприятель может занять без боя, и откуда нескоро его потом выгоним»23.
Здесь необходимо пояснить, что трудности с провиантом и фуражом, о которых упоминал князь Варшавский, не стали непреодолимым препятствием, хотя и сказывались на протяжении всей кампании24. Но мысль, будто Севастополь можно удерживать без содействия со стороны многочисленной полевой армии, оказалась иллюзией. Упрек защитников в том, что «против 120 000 не защи-
21 РГВИА. Ф. 481. Оп. 1. Д. 7. Л. 69.
22 Там же. Д. 13. Л. 21—40.
23 Там же.
24 К. Из походных воспоминаний о Крымской войне // Русский архив. 1870. Кн. 1. № 11. С. 2048—2050.
тить стен Севастополя было бы постыдно даже с третью частью войск»25, был несправедлив.
Паскевич явно недопонимал сложность положения в Крыму. А времени на то, чтобы углубиться в изучение обстановки на этом театре войны, у него попросту не было. В этом он отчасти признался в письме Г.В. (А.А.) Жомини26. Рекомендации фельдмаршала относительно строительства передовых оборонительных сооружений с целью фланкирования осадных работ противника оказались реализованы в феврале 1855 г. Но противник, снабженный многочисленной осадной артиллерией и постоянно получавший подкрепления, методично подводил свои траншеи к бастионам.
Верх брала грубая сила. Одна лишь Франция, не считая турок и англичан, в течение полутора лет отправила на черноморский театр 310 тыс. человек27. Накануне Восточной войны такой размах действий Наполеона III казался невероятным. В апреле 1854 г. разведывательные данные, стекавшиеся в департамент Генерального штаба, указывали совсем иные цифры. В двух немецких аналитических записках, перевод которых был сообщен Паскевичу по приказу Николая I, предельно возможной численностью французской армии в военное время (даже с учетом арестантских рот) считалось 600 тыс. человек28. Эти сведения подтвердились в ходе войны. Но предположение о распределении сил между различными театрами оказалось в корне неверным.
В действующих французских войсках считалось 248 300 человек и 680 орудий. В запасных войсках — 204 670 человек. Организационно армия военного времени насчитывала до 20 дивизий. Первоначальный состав французской восточной экспедиции был оценен более или менее верно: три дивизии, 34 тыс. человек в пехоте, 1400 в кавалерии и 64 орудия. Однако возможность расширения данного контингента была решительно недооценена.
190 тыс. человек считались минимумом, который необходимо оставить во Франции для гарнизонной службы, охраны испанской границы и подготовки новобранцев. Около 56 600 человек должны были остаться в Алжире. Предполагалось, что у французов не будет способа расширить ряды своей армии, иначе как за счет призыва национальной гвардии и формирования новых частей и соединений с нуля29. Затем, не менее 260 тыс. человек потребуется оставить на востоке Франции и еще 50 тыс. человек в Италии. В подобных об-
25 РГВИА. Ф. 481. Оп. 1. Д. 13. Л. 21—40.
26 Щербатов А.П. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич, его жизнь и деятельность. Т. 7. СПб., 1904. С. 226.
27 СвечинА.А. Эволюция военного искусства. Т. 2. М.; Л., 1928. С. 36.
28 РГВИА. Ф. 38. Оп. 4. Д. 1042. Л. 2—5.
29 Там же. Л. 4—4 об., 5.
стоятельствах, как следовало из записки, для восточной экспедиции просто не оставалось резервов30. Французский император не мог выделить для действий в Причерноморье более 45 тыс. человек31, призыв же национальной гвардии был бы для него заведомо неприемлем политически.
Однако расчет на то, что главные силы своей армии французы вынуждены будут оставить на германской и бельгийской границе, оказался несостоятельным. Дружественная позиция по отношению к Парижу, занятая в ходе Восточной войны Пруссией и Австрией, позволила Наполеону III оголить восточную границу Франции. В результате в Крыму русской армии пришлось иметь дело с неприятелем, численность которого в несколько раз превышала предвоенные оценки.
В такой ситуации стабилизировать положение под Севастополем можно было лишь с помощью постепенно прибывавших резервов. Но решительно повлиять на обстановку, без ослабления сил в Польше и на Волыни, оказалось невозможно. Однако численность Крымской армии постепенно увеличивалась. Успокаивающие сведения из Австрии, где весной 1855 г. русская разведка более не фиксировала признаков мобилизации и сосредоточения войск, позволили двинуть на полуостров главные силы II и III корпусов. Две дивизии Гренадерского корпуса из Польши были переброшены на Перекоп. Если в начале 1855 г. в Крыму находилось 134,5 батальона, 79 эскадронов, 49 сотен и 352 полевых орудия32, то к концу осады там находилось уже 216 батальонов, 79 дружин государственного подвижного ополчения, 139,5 эскадронов, 93 сотни и 656 полевых орудий33.
К сожалению, прибывавшие резервы в основном лишь покрывали потери на бастионах. Возможности полевой армии по нанесению эффективного деблокирующего удара увеличивались очень медленно. Причиной тому было крайне невыгодное соотношение потерь в ходе осады, несмотря на то, что зима стала для противника тяжелым испытанием.
Относительно слабый профиль земляных укреплений и малая площадь обороняемого периметра не позволяли эшелонировать резервы в глубину. В результате при бомбардировках гарнизон нес потери, значительно превышавшие урон противника. На протяжении осады наблюдался примерный паритет по числу подбитых с обеих сторон орудий, но тактическое несовершенство севастопольских позиций сказалось уже в первую бомбардировку. Несмотря на
30 Там же. Л. 5.
31 Там же. Л. 6—7.
32 Там же. Д. 1187. Л. 28—37.
33 Там же. Д. 1419. Л. 38—41.
то что русская артиллерия на два неприятельских выстрела отвечала пятью своими, гарнизон потерял 1100 человек против 344 у противника34. В ходе последующих бомбардировок города эта невыгодная для защитников пропорция оставалась неизменной, в то время как в абсолютном исчислении потери постоянно увеличивались. В ходе финальной шестой бомбардировки гарнизон потерял 18 тыс. человек, а союзники только 3860 человек35.
В таких условиях, несмотря на героическую стойкость обороны, падение южной стороны становилось лишь вопросом времени. Последняя попытка спасти город привела к безнадежному фронтальному наступлению полевой армии на укрепленные позиции союзников у Черной речки 4 августа 1855 г.
Паскевич, всегда противившийся накоплению сил в Крыму, весной 1855 г. проявлял странное терпение, видя уход на полуостров все новых и новых дивизий. Этому можно предложить два объяснения. С одной стороны, его план сдерживания Австрии увенчался успехом, и в 1855 г. нового развертывания войск Габсбургов на русских границах не последовало. С другой стороны, формирование новых соединений из числа резервных и запасных войск, в значительной степени заменяло уходящие в Крым батальоны. Ценой огромного перенапряжения финансовых и демографических ресурсов Россия сохранила мощный заслон на западной границе.
Князь Варшавский преувеличивал оборонительные возможности Севастополя, нереальными оказались его планы экономии в Крыму живой силы. Но, как и предсказывал фельдмаршал еще в феврале 1854 г., русская стратегия, четко разделив потенциальные театры военных действий на главные и второстепенные, свела ущерб в изначально безнадежной войне к минимуму. России удалось навязать противнику изнурительную кампанию на периферии и в то же время избежать непредсказуемой по своим последствиям борьбы с возможной коалицией германских государств на западе.
Список литературы
1. Айрапетов О.Р. Внешняя политика Российской империи (1801—1914). М., 2006.
2. Аничков В.М. Военно-исторические очерки Крымской экспедиции. Ч. 1—2. СПб., 1856.
3. Богданович М.И. Восточная война 1853—1856 гг. Т. 1—4. СПб.
4. Бестужев И.В. Крымская война. М., 1956.
5. Гейрот А.Ф. Описание Восточной войны 1853—1856 гг. СПб., 1872.
6. Герсеванов Н.Б. Несколько слов о действиях русских войск в Крыму в 1854 и 1855 годах. Paris, 1867.
34 Свечин А.А. Указ. соч. С. 57.
35 Герсеванов Н.Б. Указ. соч. С. 64—65.
7. ГоревЛ.А. Война 1853—1856 гг. и оборона Севастополя. М., 1955.
8. Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700—1918 гг. М., 2004.
9. Дегоев В.В. Кавказ и великие державы. М., 2009.
10. Дубровин Н.Ф. Восточная война 1853—1856 гг. Обзор событий по поводу сочинений М.И. Богдановича. СПб., 1878.
11. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т. 1—3. СПб., 1900.
12. Зайончковский А.М. Восточная война 1853—1856 гг., в связи с современной ей политической обстановкой. Т. 1—2. СПб., 1908—1913.
13. Свечин А.А. Эволюция военного искусства. Т. 2. М.; Л., 1928.
14. Тарле Е.В. Крымская война. Т. 1—2. М.; Л., 1941—1943.
15. Урланис Б.Ц. Войны и народонаселение Европы. М., 1960.
16. Шевченко М.М. Конец одного Величия: Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М., 2003.
17. Kagan F.W. The military reforms of Nicholas I. The origins of the modern Russian army. N.Y, 1999.
18. Kinglake A.W. The invasion of the Crimea. Vol. 2. Edinburgh; London, 1877.
19. Rothenberg G.E. The army of Francis Joseph. West Lafayette, Indiana, 1976.
Поступила в редакцию 30 мая 2012 г.
