CC BY
271«Серые зоны» как ключевой
элемент современного операционного пространства
^ о о
гибридной воины
Полковник в отставке А.А. БАРТОШ, кандидат военных наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Анализируются концептуальные документы США, определяющие стратегии создания и использования «серых зон» против России, ее союзников и партнеров, и тенденции трансформации современного операционного пространства гибридной войны. Предложены некоторые меры по нейтрализации гибридных угроз и вызовов национальной безопасности России.
The paper analyzes US conceptual documents that define the strategies of setting up and using grey areas against Russia, its allies and partners, and the transformation tendencies in the contemporary operational space of hybrid warfare. It suggests some measures of neutralizing hybrid threats and challenges to the national security of Russia.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Современная операционная среда, «серая зона», театр гибридной войны, дуга нестабильности, специальная военная кампания.
Contemporary operational environment, grey area, theater of hybrid warfare, instability arc, special military campaign.
ОПЫТ военных действий в Ираке, Афганистане, Ливии показал, что применение военной силы обходится США и их союзникам очень дорого, далеко не всегда приносит ожидаемый эффект и нередко приводит к непредсказуемым последствиям.
К тому же с завершением периода однополярного мира они уже не могут столь бесцеремонно и безнаказанно рассчитывать на достижение геополитических целей с помощью грубой силы. Осознавая это, потенциальные противники России ставят перед собой задачу разработки и внедрения методов нетрадиционной войны, позволяющих без проведения широкомасштабных военных операций продолжать свою агрессивную политику не только военными, но и невоенными средствами.
На данную трансформацию характера и содержания военных конфликтов обратил внимание начальник Генерального штаба Вооруженных Сил РФ генерал армии В.В. Герасимов: «В современных конфликтах все чаще акцент используемых методов борьбы смещается в сторону комплексного применения политических, экономических, информационных и других невоенных мер, реализуемых с опорой на военную силу. Это так называемые «гибридные» методы»1.
В связи с этим можно утверждать, что центральной осью войны по-прежнему остается вооруженная борьба, а все остальное группируется вокруг нее и образует сложную гибридную систему, в рамках кото-
Современная операционная среда
Высшие представители командования ВС США единодушны во мнении, что сегодня нация пребывает почти в равном соперничестве с Китаем и Россией, которое, находясь чуть ниже уровня открытой войны, развивается в геостратегическом пространстве с широким охватом космической и киберсреды, проведением гибридных операций при увеличении дальности высокоточного оружия, активном использовании средств радиоэлектронной борьбы и
рой развивается противостояние в различных сферах человеческой деятельности: социально-экономической, административно-политической и культурно-мировоззренческой. Одним из самых эффективных видов оружия невоенного характера, по сути, стали информационные ресурсы. Неопределенность и риски процессов развития противостояния обусловливают зыбкость контуров конфликтов современности, носящих гибридный характер, и требуют новых подходов к разработке и реализации соответствующих стратегий и контрстратегий, к всесторонней подготовке театра, на котором ведутся операции гибридной войны. В этих условиях необходимо научиться эффективно бороться как с неявным соперником в условиях неопределенности и применения им несиловых способов воздействия, так и уметь нивелировать сильные стороны «высокотехнологичного» противника.
Следует отметить, что при всей глубине и правильности оценок руководством ВС РФ тенденций трансформации характера и содержания конфликтов современности, включая нетрадиционные, требуется более глубокая проработка данной проблемы на концептуальном уровне.
в военном планировании США
информационно-психологического воздействия. Многие из них считают, что будущая война c Россией практически неизбежна, будет быстрой, приведет к многочисленным жертвам и не останется вдали от берегов Америки2'3.
Среди американских политиков и военных деятелей растет понимание того, что в отличие от войн, которые США вели на протяжении последних двух десятилетий против террористов и воинствующих
экстремистских групп, следующая война — потенциально против Китая или России — угрожает выживанию нации4.
С одной стороны, они осознают все опасности такой войны и основательно прорабатывают воен-но-доктринальные аспекты проблемы применения силы, наращивают производство новых систем оружия, модернизируют имеющееся и подстегивают союзников, требуя от них увеличения военных расходов.
С другой стороны, отдавая себе отчет в том, что возможный конфликт с участием равных по мощи держав, обладающих ядерным оружием, будет глобальным по размах и поставит под угрозу само существование США, они наращивают усилия по поиску новых альтернативных военных и дипломатических стратегий, соответствующих реалиям современного конкурентного противостояния.
«Все это, — отмечает доктор политических наук И.В. Бочарников, — выдвигает в мировую повестку дня актуальный вопрос о необходимости поиска культурно-цивилизационной и духовно-ценностной платформы, которая могла бы заменить англосаксонскую идиому глобальной демократизации в фундаменте формирующегося многополярного мира или хотя бы составить ей конкурентную альтернативу»5. По его мнению, будущее мировой политики за международными субъектами, имеющими гибридную, комбинированную природу и структуру, состоящую из союзов государств (государственных структур и организаций) и негосударственных организаций, существующих и взаимодействующих в интеграционном режиме симбиоза.
Командование по обучению и доктрине армии США (TRADOC) считает важным условием успешного проведения глобальной ин-
тегрированной военной кампании заблаговременное формирование современной операционной среды, на конфигурацию которой оказывают влияние следующие взаимосвязанные тенденции:
• противники оспаривают все области, включая электромагнитный спектр и информационную среду, где доминирование США не гарантировано;
• меньшие армии сражаются на расширенном поле боя, которое становится все более смертоносным и гиперактивным;
• национальным государствам труднее навязывать свою волю в политически, культурно, технологически и стратегически сложной среде;
• ряд государств умело конкурируют ниже уровня вооруженного конфликта, что затрудняет сдержи-вание6.
Как полагают вашингтонские аналитики, современная операционная среда (Сontemporary operating environment, COE), которая начала формироваться в середине предыдущего десятилетия, сегодня находится в динамическом развитии и в ее нынешнем виде просуществует еще некоторое время. Под ней понимается общая операционная среда, диапазон угроз в которой простирается от мелких, менее технологичных противников, использующих адаптивные, асимметричные методы, до более крупных, модернизированных сил, способных атаковать развернутые силы США традиционными и симметричными способами.
В то же время действиям в современной операционной среде (СОС) в высшей степени присуща асимметрия как состояние идеологического, культурного, технологического или военного дисбаланса, обусловленного несоответствием возможностей сильной и слабой сторон. В контексте COC асимметрия озна-
чает адаптивный подход, позволяющий противнику избегать или противодействовать сильным сторонам США, не пытаясь напрямую противостоять им, но при этом стремясь использовать слабые стороны.
В конкуренции за создание благоприятной для себя СОС особое внимание американцы уделяют главным противникам — России и Китаю. В Вашингтоне утверждают, что, находясь в состоянии непрерывной конкуренции, эти две страны нацеливают дипломатов и военные ведомства на формирование таких условий СОС, которые позволяют им достичь национальных целей, не прибегая к вооруженному конфликту, разрушая союзы, партнерства и решимость США. При этом, по мнению вашинг-
тонских аналитиков, оба государства якобы пытаются создать противостояние за счет интеграции дипломатических и экономических действий, нетрадиционных и информационных войн и фактического применения обычных ВС или угрозы их задействования.
Таким образом, американцы считают, что СОС — это сложное боевое пространство, сочетающее в себе объективные и субъективные геополитические факторы, которые в той или иной степени оказывают влияние на подготовку, ход и исход операции. В связи с этим СОС и связанный с ней феномен стратегической культуры становятся приоритетными объектами военно-политического анализа7.
«Серая зона» как элемент операционной среды гибридной войны
Свойства нелинейности и неопределенности СОС в высокой степени присущи так называемой «серой зоне», которая в общем виде представляет собой стратегическое пространство, в пределах которого международная система переформатируется под правила нового миропорядка. Изменению в ней подлежат нормативно-правовые положения, институты, национальные интересы и приоритеты государств.
Действия в «серой зоне» воплощают в себе одну из версий американской стратегии принудительного сдерживания, построенной на современных технологиях гибридной войны. Такие операции позволяют конкурировать с государствами, находясь ниже порога обычной войны и других акций, которые могут вызвать международную реакцию. Отсюда и термин «серая зона» как промежуточная среда между черным и белым, войной и миром.
Своеобразными «красными линиями», ограничивающими цели, раз-
мах и используемые в операции инструменты, являются недопущение эскалации событий в «серой зоне» до уровня, когда станет возможным вмешательство ООН на основе резолюции «Об агрессии» от 14 декабря 1974 года, введение в действие статьи 4 Договора о коллективной безопасности ОДКБ или статьи 5 Договора о коллективной обороне НАТО, а также развитие конфликта, способное вызвать жесткие меры реагирования, в частности ужесточение экономических санкций.
Исторически одним из первых примеров создания «серой зоны» и ее дальнейшего использования в своих геополитических целях стали действия Вашингтона на Балканах в начале 90-х годов предыдущего столетия, когда была разрушена Югославия, а территории ее бывших республик превратились в объекты военно-политических манипуляций в интересах США и консолидированного Запада в целом. Более свежий пример — Белоруссия.
Важнейшим фактором, определяющим стратегии военных конфликтов нового поколения, следует считать появление и использование в оперативном планировании понятия «серая зона» как театр гибридной войны. Столь радикальное изменение классического термина «театр военных действий» стало возможным в результате создания прорывных технологий информационно-коммуникационного воздействия на правящие элиты и население отдельных государств и целых регионов, появления новых сфер межгосударственного противостояния в киберпространстве и космосе, а
также драматического ослабления возможностей организаций обеспечения международной безопасности по предотвращению развития событий в негативном направлении.
География «серых зон» во многом совпадает с контуром евразийской дуги нестабильности, которую обозначил Збигнев Бжезинский. В 1997 году он сформулировал концепцию «Евразийских Балкан» — обширной зоны нестабильности, протянувшейся от Северного Кавказа и восточных районов Турции через северные провинции Ирана и Центральную Азию до Афганистана и Синьцзяна (рис. 1)8.
Рис. 1. «Евразийские Балканы» согласно концепции З. Бжезинского*
* На рисунке география «горячих точек» представлена такой, какой она виделась З. Бжезинскому около четверти века назад. Сегодня новые точки обострения конфликтов появились в пределах зоны нестабильности в Сирии, Ираке, Ливии, на Украине, в Белоруссии и в Арктике, а восточный ее край сдвинулся до морской границы Китая в Южно-Китайском море, охватив практически всю Евразию — крупнейший из шести материков на Земле. Появились и новые направления геополитического давления в Южно-Китайском море, на границе Китая и Индии, в Средиземноморье между Турцией и Грецией.
Важно подчеркнуть, что понятие «серая зона» по своему содержанию гораздо шире «дуги нестабильности», которая охватывает территории ряда смежных стран, характеризующихся нестабильной политической обстановкой, вооруженными конфликтами и т. п. Напомним, что стратегия «серой зоны» предусматривает активные действия государства (коалиции государств) по формированию в административно-политической, финансово-экономической и культурно-мировоззренческой сферах страны-жертвы (или в странах целого региона) нужного состояния обстановки в целях ее дестабилизации и развала.
Произошедшие трансформации зоны нестабильности достаточно полно отражены в предложенной в 2013 году профессором Санкт-Петербургского университета В.Н. Ко-лотовым классификации нескольких сегментов охватывающих Россию дуг нестабильности разной степени готовности: восточноевропейского, ближневосточного, восточноазиат-ского, североафриканского, южноазиатского, арктического, кавказского и центральноазиатского9. Эти сегменты объединены в единый взаимосвязанный комплекс проецирования нестабильности внутри кольца, которое они в совокупности образу-ют10. Данный геополитический феномен представляет собой экзистенциальную угрозу для нашей страны, поскольку создает возможность одновременного проецирования силы в направлении РФ с разных направлений, не считая так называемых нетрадиционных угроз: наркотрафика, терактов в городах, объектах инфраструктуры, на воздушном транспорте и др. Особые опасения в этом плане вызывает Евразийская дуга нестабильности (рис. 2)11.
В середине 20-х годов текущего столетия в США получила разви-
тие концепция, предусматривающая создание объединенного единым замыслом комплекса «серых зон» у границ России и в других районах ее национальных интересов. Смысл подобных действий с циничной прямотой раскрывает американская исследовательская корпорация RAND в докладе «Перенапряженная и несбалансированная Россия. Оценка воздействия вариантов наложения расходов»12 (апрель 2019), посвященном геополитическому противостоянию двух стран. В данном докладе близкая к ЦРУ и Пентагону структура представила примерный план действий США на пространстве геополитических интересов РФ, который сегодня и реализуется в ряде стран и регионов (Украина, Белоруссия, Грузия, Нагорный Карабах, Киргизия, стремление США разместить ракеты РСМД в Европе и Юго-Восточной Азии, усиление противостояния в Арктике и др.). Идея стратегии заключается в том, чтобы увеличением числа и интенсивности конфликтов в искусственно созданных «серых зонах» на периферии России вынудить ее надорвать свои силы.
Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Ф.А. Лукьянов высказал свое видение причин появления у границ РФ дуги беспорядка: «Если брать и Молдавию, и Белоруссию, и Киргизию, и Армению с Азербайджаном, то происходит исторический тест на состоятельность тех стран, которые возникли на карте мира исключительно по факту распада Советского Союза. Распался СССР, и этим странам сказали: «Теперь вы в этих границах суверенные независимые государства, члены Организации Объединенных Наций». Но формальная суверенность — не то же самое, что реальная. В какой степени эти страны способны долгосрочно жить и строить нормальную государственность, общество, эко-
> >
и
н
о 0
Рис. 2. Евразийская дуга нестабильности
Sweden
Russia
Norway
Latvia » Lithuania^ Poland Pc"
Ik'ijiniirk
Ireland4 United Kingdom
Ukrain
Austria
Kazakhstan
[France
Romania
Mongolia
A/vrbaijan
Bulgaria
U/bckhuai^ itrkmemstan
Kyrgyzstan ¿islán
Portugal
■Cyprus barton
Israel ¿
Iraq Iran A
Jo™4H3B ,
est
Morocco
Bhutan
Sahara
Овил'
United Art Eimi rates
Maldives
Si nj^apof
.Comoros
fv
_ .. Malawi * Zambia
• ^ Nfada Namibia Zimbabwe N , Botswana Ml>/,inib,qut
Lcsqlho Swaziland South A'lt; .;
15 млн. баррелей нефгн/денъ
M ¡inriliiis
Australia
lie I »гк!
'Stoiiriiynu
SciiL-jLil Burfcma Faso
C'a(K: VgTie , Gambia Mall
4 ^^r • */ To?°
С и i ->ca-B is« u ¿ jui['n.'ít ,
Ghíilj Nigeria Sunih Sudan
tatoncVJ-'t ¿«Я e<S
Liberia7 ^g4"8® ЯК t
CítefeuTrc 13 drtfirt Congo и
%ЙЦ »J*—
Высоким
Angola
потенциал дестабилизации
ГСрслнчн > [хм'см|. нестабильности
Высоки fi уронен ii нестабильности
Nonhcm Mariana Islands
Federated Stales of Micronesia
I'h!]>lli New Guinea Nauru
Solomon [s lands
Vs »
\'arm a HI
номику? Именно сейчас это начинает испытываться на прочность»13.
Следует отметить, что естественные попытки этих и многих других государств найти свое место в меняющемся мире искусственно направ-
ляются в антироссийское русло, а их дестабилизация и развал подогреваются, финансируются различными «доброхотами» из ближнего и дальнего зарубежья, стремящимися «ловить рыбу в мутной воде».
Многокомпонентная стратегия для «серой зоны»
Один из ведущих американских исследователей конфликтов современности Ф. Хоффман заявил: «Преобладающие черно-белые различия между традиционной войной и иррегулярной войной в стратегической культуре США пока предполагают довольно несложную классификацию конфликтов, но реальный мир не так легко классифицировать. Наши противники стремятся использовать институциональные и когнитивные швы, которые создают эти чрезмерные упрощения. Они ищут комбинации, как много-сферные, так и многофункциональные, чтобы получить преимущество в «серой зоне». Мы не должны недооценивать такую угрозу»14.
Данный эксперт является сторонником разработки многокомпонентной стратегии, предусматривающей наличие четкой координирующей функции, ориентированной на получение стратегического преимущества в «серой зоне». Данная стратегия предлагает правительству США провести институциональную реформу в целях создания единого центра для управления «серой зоной». По мнению Ф. Хоффмана, существующие в стране институты (Министерство обороны, Госдеп, Совет безопасности и др.) по отдельности неспособны справиться с этой задачей. Понятие «серая зона» используется как в краткосрочном, так и в долгосрочном планировании, а конкуренция между субъектами направлена на формирование новой международной системы в ходе мировой гибридной войны15.
По сложившейся на Западе традиции авторы концепции «серой зоны» ищут примеры ее современной реализации вне рамок стратегий, применяемых в повседневной практике США и НАТО, ссылаясь, например, на действия Китая в Южно-Китайском море, России — на юго-востоке Украины, в Центральной Европе и на Среднем Востоке, Ирана — в Ираке, Сирии и Ливане. Смысл таких действий, по их мнению, заключается в том, что упомянутые субъекты оспаривают лидерство США, союзы и партнерские связи в Восточной Европе, Восточной Азии и на Среднем Востоке в целях продвижения собственного видения многополярного мира, в котором поведение Вашингтона будет более ограничено, а его влияние размыто.
В «Белой книге по борьбе с нетрадиционными методами ведения войны» Командования специальных операций США «серая зона» определяется как пространство конкурентных взаимодействий между государственными и негосударственными субъектами и внутри них. А нетрадиционные методы ведения войны представлены как деятельность, направленная на то, чтобы дать возможность движению сопротивления или повстанческому движению принудить, сорвать или свергнуть правительство или оккупирующую державу, действуя через подполье или с его помощью, вспомогательные и партизанские силы в запрещенном районе (]Р 3-05)16.
Вопросы конкуренции в «серой зоне» обстоятельно изучаются анали-
тическими центрами США и НАТО. Так, генерал Д.Л. Вотел, глава Центрального командования ВС США (СгЫСот), в прошлом — главнокомандующий войсками специального назначения ВС США, обозначил невоенные глобальные боевые действия между нациями как «конкурентные взаимодействия между государственными и негосударственными субъектами и внутри них, которые находятся между традиционной двойственностью войны и мира»17. В связи с этим «серая зона» характеризуется интенсивным политическим, экономическим, информационным и военным соперничеством, более ожесточенным по своей природе, чем это принято в классической дипломатии, но не переступающим порога обычной войны.
Неудачная попытка использования подобных технологий нетрадиционной войны была предпринята США, Польшей, Литвой и некоторыми другими странами — членами НАТО в ходе недавних событий в Белоруссии.
В докладе американского Центра стратегических и международных исследований «Конкуренция в «серой зоне» говорится, что США необходимо разработать единый план проведения кампании по реализации государством действий в «серой зоне», т. е. осуществлению мероприятий, находящихся за пределами границ традиционного государственного регулирования, но не превышающих порог прямого военного конфликта, что позволит Вашингтону продвигать свои интересы за пределами общепринятых методов дипломатии, избегая при этом военных действий18.
В перечне мероприятий информационной войны в «серой зоне» важное место отводится решению стратегических и тактических задач, связанных с подготовкой целенаправленного воздействия на правительство, руководство ВС и
правоохранительных органов страны-противника. В связи с этим следует отметить, что в российском законодательстве имеются существенные пробелы по защите подобной чувствительной информации, позволяющие потенциальному противнику заранее подготовить необходимые списки лиц — возможных объектов шантажа и угроз со стороны сил, заинтересованных в дестабилизации государства.
Обеспокоенность несовершенством Федерального закона «О Едином федеральном информационном регистре, содержащем сведения о населении Российской Федерации», высказывают известные ученые А.А. Прохожев и С.Н. Першуткин в статье, опубликованной в газете «Военно-промышленный курьер»19. Авторы на высоком научном уровне доказывают, что единый регистр данных — фактически наш подарок АНБ и ЦРУ. Уже не раз говорилось о том, как умело использовали американские спецслужбы сведения о руководстве армии и правоохранительных органов Венесуэлы при подготовке там государственного переворота, когда военнослужащих и полицейских всячески склоняли к измене законному президенту Н. Мадуро. Это делалось по известным домашним адресам по почте, телефону и при личных встречах, их пытались запугать, шантажировали, угрожали членам семей. Подобное наблюдалось и в ходе прошлогодних событий в Белоруссии.
Следует иметь в виду, что современные технологии персонификации гибридной войны позволяют решать широкий комплекс задач, в том числе индивидуально выявлять и поражать целевую персону. С точки зрения стратегии «серой зоны» Единый регистр представляет столь же компактные и емкие данные в отношении военного и человеческого потенциала РФ, т. е. это прекрас-
ный инструментарий для подготовки серии информационных кампаний по дезорганизации, дискредитации, делегитимизации политического руководства страны, провоцирования когнитивно-поведенческих операций (с задействованием «социологического оружия») против командного состава ВС. Необходимы решительные меры по перекрытию каналов утечки сведений по столь важным для обеспечения национальной безопасности РФ вопросам.
В исследовании RAND «Специальная война: недостающая середина в принудительных вариантах США» дискретные и обычно многолетние специальные военные кампании характеризуются шестью основными особенностями (рис. 3), сочетание которых позволяет минимизировать стратегический риск во время операций в «серой зоне»: «Кампании специальной войны стабилизируют или дестабилизируют режим, действуя через и с местными государственными или негосударственными
партнерами, а не посредством односторонних действий США»20.
Необходимо отметить, что указанная на рисунке политическая война (ПВ) разыгрывается в пространстве между дипломатией и открытой войной, когда традиционное государственное управление неадекватно или неэффективно, а крупномасштабные традиционные военные варианты не подходят или считаются неподходящими по ряду причин, т.е. это вмешательство, ориентированное на население с целью влиять, убеждать и даже кооптировать. Один из самых стойких сторонников ПВ бывший посол США в СССР Джордж Кеннан охарактеризовал ее как «использование всех средств, находящихся под командованием нации, за исключением войны, для достижения своих национальных целей, включая такие открытые меры, как пропаганда, политические союзы и экономические программы», что и составляло основу действий Вашингтона в «холодной войне»21.
1. Цель специальных поенных кампании— стаГш,шншин или дестабилизации режима
О -о -О
2. Основные усилия прилагают местные Партнеры о 3. Силы США имеют в стране небольшое присутствие или вообще отсутствуют о 4. Операции продолжительны и могут потребовать обширной подготовительной работы (месяцы или годы)
о О о _ч>
5, Операции требуют интенсивного межведомстве! того вза к моден ствим,
о ходе которого соответствующие подразделения министерства обороны могут подчиняться 1 осдепу или ЦРУ
6. В операциях используют методы «политической воины» для мобилизации, нейтрализации или интеграции отдельных лиц или групп от тактического до стратегического уровня
Рис. 3. Особенности специальных военных кампаний гибридной войны
Начальник штаба обороны Великобритании Николас Картер в сентябре 2020 года представил «Интегрированную операционную концепцию», в которой говорится о необходимо-
сти пересмотреть военную доктрину, чтобы на равных противостоять России, Ирану, Китаю и КНДР в политической войне, под которой он подразумевает использование дезин-
формации, хакерских атак и слежки. Генерал считает, что изменение доктрины позволит Лондону противостоять своим соперникам ниже порога войны, для чего предлагает укреплять взаимодействие с иностранными партнерами, наращивать военное присутствие британцев за рубежом, а также регулярно «демонстрировать силу»22. Картер утверждает, что оборону надо приспосабливать к сегодняшним переломным моментам, когда мир переходит из промышленной в информационную эпоху, и призывает Британию отходить от старой доброй пехоты и танков, внимание к которым было определяющим в последние десятилетия. Он уже предсказал, что наименее мобильные аспекты старой доктрины «приближаются к своему закату» и теперь любимое слово в британских военных кругах — «интеграция».
Организация НАТО по науке и технологиям (NATO Science & Technology Organization) планирует в 2021 году в развитие концепта ПВ провести исследование психосоциальных факторов нетрадиционных методов ее ведения, используемых в операциях по распространению влияния. Альянс исходит из того, что период однополярного мира, когда США и их союзники могли безнаказанно использовать грубую силу, закончился. Опыт военных действий в Ираке, Афганистане, Ливии свидетельствует, что применение военной силы стоит дорого, далеко не всегда приносит ожидаемый эффект и может привести к непредсказуемым результатам. В связи с этим ставится задача на современной основе разработать методы нетрадиционной войны, способные в ряде случаев прийти на смену военным операциям блока.
В исследовании главное внимание предполагается уделить вопросам организации стратегий для сетевых
подрывных структур на территории государства-объекта агрессии, налаживания отношений с местными оппозиционными организациями и внедрения способов мотивации их деятельности в неблагоприятных условиях, поддержки движения сопротивления в проведении психологических операций и другим мерам23. Намечается также оценить масштабы феномена психосоциальных факторов нетрадиционных методов ведения войны, уделив при этом особое внимание операциям по распространению влияния и выработке психологического воздействия, а также провести обмен результатами исследований с центрами передового опыта НАТО и другими структурами.
Среди американских политиков
и военных деятелей растет понимание того, что в отличие от войн, которые США вели на протяжении последних двух десятилетий против террористов и воинствующих экстремистских групп, следующая война — потенциально против Китая или России — угрожает выживанию нации.
Европейский совет по международным отношениям провел исследование о противодействии гибридным угрозам, в котором утверждается, что их аморфный набор, используемый противниками ЕС, существует ниже уровня войны, позволяя другим державам извлекать пользу из существующих социальных разделений, сеять неразбериху и нестабильность. В данной работе делается акцент на незащищенность стран ЕС от гибридных угроз. В связи с этим рекомендуется тщательно исследовать гибридные действия, обнародовать свои выводы и при-
держиваться «двойного» подхода к конфронтации с последующим диалогом с недружественными кибер-силами. Государства-члены ЕС должны также совместно инвестировать в наступательные кибер-возмож-ности в рамках постоянного структурированного сотрудничества по вопросам безопасности и обороны (PESCO), расширить сферу компе-
тенции Европола, включая контрразведку, и улучшить стандарты так называемой личной кибергигиены в правительстве и среди граждан24.
В исследовании американского Центра стратегических и международных исследований отмечается, что информацию о состоянии «серых зон» добывают все виды разведки25 (табл.).
Таблица
Виды разведки США, добывающие информацию о состоянии «серых зон»
№ п/п Виды разведки Содержание деятельности
1 HUMINT (HUMan INTelligence) Агентурная разведка, добывает сведения с помощью завербованных агентов
2 SIGINT (SIGnal INTelligence) Радио- и радиотехническая разведка осуществляет сбор разведывательной информации путем перехвата сигналов, будь то связь между людьми (СОЫ1ЫТ — коммуникационная разведка) или электронные сигналы, напрямую не используемые в связи (ЕЫЫТ — электронная разведка)
3 CYBINT Киберразведка, кибербезопасность, получение информации путем обхода (взлома) систем компьютерной безопасности и применения вредоносного программного обеспечения типа «троянский конь»
4 IMINT (IMagery INTelligence) Видовая разведка, обеспечивает получение фотографического изображения объектов
5 MASINT (Measurement And Signature INTelligence) Измерительно-сигнатурная разведка, обеспечивающая сбор разведданных путем обнаружения, отслеживания, идентификации или описания отличительных характеристик (сигнатур) фиксированных или динамических целевых источников
6 GEOINT Геопространственная разведка, получает информацию в результате анализа фото, видеоизображений и данных, связанных с определенным местоположением. Использует изображения для изучения и оценки человеческой деятельности и физической географии в любой точке Земли, включая фотограмметрию, картографию, анализ изображений, дистанционное зондирование и изучение местности
7 SOCINT (Monitoring and Alerting via SOCial INTelligence) Сбор цифровых данных о социальных отношениях, форма получения разведывательных сведений об управлении политическими, экономическими или социальными процессами. Используется для построения подробной картины сетевых структур, данные о которых затем сами служат отправными точками для дальнейшего анализа
Важно отметить, что объем всех видов технической разведки в последние годы заметно увеличился и продолжает расширяться почти экспоненциальными темпами, что обусловливает включение в сферу интересов разведки массы новых разнообразных источников инфор-
мации. Фактически можно говорить о гибридном характере добываемых разведывательных сведений и о создании в США приспособленной к этому фактору гибридной структуры разведки, способной применять специальные методы анализа на основе технологий искусственного
Стратегия «серой зоны» предусматривает активные действия государства (коалиции государств)
по формированию в административно-политической, финансово-экономической и культурно-мировоззренческой сферах страны-жертвы (или в странах
целого региона) нужного состояния обстановки в целях ее дестабилизации и развала.
интеллекта. При этом стратегическая разведка наряду с решением задачи добывания необходимых сведений проводит серьезную аналитическую работу, связанную с прогнозированием действий и интересов руководства других стран, и определяет приоритеты в принятии решений.
Деятельность оперативной разведки сосредоточена на обнаружении, идентификации и наблюдении за оперативными средствами противника (в том числе дипломатическими, экономическими, военными и военизированными формированиями), прогнозировании их действий, включая приказы, оперативные приоритеты и использование тактических средств (например, войск, денег и пропаганды). Контрразведка нацелена на обнаружение, мониторинг и пресечение попыток противника собрать разведданные о своих силах и средствах.
С учетом размаха проводимых на Западе исследований «серой зоны» для отечественной военной науки назрела неотложная задача разработки ее концептуальной модели, отражающей ряд существенных факторов, присущих данному феномену.
(Продолжение следует)
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ГерасимовВ.В. Организация обороны Российской Федерации в условиях применения противником «традиционных» и «гибридных» методов ведения войны // Вестник Академии военных наук. 2016. № 2(55). С. 20.
2 Милли М., председатель КНШ ВС США. Война с Россией практически неизбежна. URL: https://giperboloid.info/ nachalnik-shtaba-armii-ssha-general-markom-milli-vojna-s-rossiej-prakticheski-neizbezhna/ (дата обращения: 06.11.2020).
3 Браун Ч., начальник штаба ВВС США. Ускорить изменения или проиграть. URL: https://www.gazeta.ru/ army/2020/09/12/13249124.shtml (дата обращения: 13.09.2020).
4 Рэй Т., глава Глобального ударного командования ВВС США. URL: https:// www.airforcetimes.com/news/your-air-force/2020/09/13/heres-how-global-strike-
command-is-shifting-its-focus-to-china-russia/ (дата обращения: 15.09.2020).
5 Бочарников И.В. Острые грани современной мировой политики // Вестник МГИМО. 2018. № 3(60). С. 198—209.
6 Армия США в многодоменных операциях - 2028 // Брошюра TRADOC 5253-1. URL: https://publicintelligence.net/ usarmy-multidomain-ops-2028/ (дата обращения: 10.09.2020).
7 Бартош А.А. Стратегическая культура как инструмент военно-политического анализа // Военная Мысль. 2020. № 7. С. 6—22.
8 URL: https://s30556663155.mirtesen.ru/ blog/43740452575/O-setevyih-tehnologiyah,-%C2%ABoranzhevoy-revolyutsii%C2%BB-i-Tretey-mirov?nr=1&utm_referrer=mirtesen. ru (дата обращения: 01.09.2020).
9 Колотов В.Н. Система дуг нестабильности в Евразии и проблемы безопасности РФ. URL: http://viperson.ru/
articles/sistema-dug-nestabilnosti-v-evrazii-i-problemy-bezopasnosti-rf (дата обращения: 01.09.2020).
10 URL: https://www.orient.spbu.ru/index. php/ru/nashi-knigi/7-politika-i-ekonomika/8-evrazijskaya-duga-nestabilnosti-i-problemy-regionalnoj-bezopasnosti-ot-vostochnoj-azii-do-severnoj-afriki (дата обращения: 01.09.2020).
11 Там же.
12 Overextending and Unbalancing Russia. Assessing the impact of cost-imposing options // RAND Corporation.
2019. № RB-10014-A. URL: https://doi. org/10.7249/RB10014 (дата обращения: 01.09.2020).
13 Лукьянов Ф.А. Почему вокруг границ России возникла дуга беспорядка // Деловая газета Взгляд.
2020. 21 октября. URL: https://vz.ru/ politics/2020/10/21/1060013.html (дата обращения: 03.11.2020).
14 Hoffman. F.G. Statement before the House Armed Services Committee on The Evolution of Hybrid Warfare and Key Challenges. URL: https://docs.house.gov/meetings/AS/ AS00/20170322/105746/HHRG-115-AS00-Wstate-HoffmanF-20170322.pdf (дата обращения: 06.11.2020).
15 Бартош А.А. Мировая гибридная война как катализатор глобальных трансформационных процессов // Научные труды ученых Отделения общих проблем войны и армии Академии военных наук. Т. 2. М.: Изд-во НИЦ «Национальная безопасность», 2020. С. 75—86.
16 Белая книга по борьбе с нетрадиционными методами ведения войны // Командование специальных операций США. 2014. 46 с. URL: https:// publicintelligence.net/usasoc-counter-unconventional-warfare/ (дата обращения: 12.10.2020).
17 Votel J.L. Unconventional Warfare in the Gray Zone // Joint Force Quarterly Issue 80. 1st Quarter 2016. P. 101—110.
18 Конкуренция в серой зоне. Противодействие конкуренции в пространстве между войной и миром // Center for Strategic and International Studies, CSIS.
2018. URL: https://www.csis.org/features/ competing-gray-zone (дата обращения: 02.10.2020).
19 Прохожев А.А., Першуткин С.Н. Закон РФ в помощь ЦРУ. Доступ к перечню уязвимых сторон командного состава армии противника — уже само по себе оружие // Военно-промышленный курьер. 2020. № 29(842). 4 августа. URL: https:// www.vpk-news.ru/articles/58054 (дата обращения: 20.10.2020).
20 Мэдден Д. и др. Специальная война: недостающая середина в принудительных вариантах США. Санта-Моника, Калифорния: RAND, 2014.
21 Memorandum by the Director of the Policy Planning Staff (Kennan) to the Secretary of State and the Under Secretary of State (Lovett). URL: https://en.wikisource. org/wiki/Memo_PPS23_by_George_ Kennan (дата обращения: 06.11.2020).
22 Интегрированная операционная концепция. URL: https://assets. publishing.service.gov.uk/government/ uploads/system/uploads/attachment_data/ file/922969/20200930_-_Introducing_the_ Integrated_Operating_Concept.pdf (дата обращения: 07.10.2020).
23 Интеграция психосоциальных моделей и методов в подход НАТО к операциям // Обзор исследований системного анализа Организации исследований и технологий НАТО (RTO) (SAS-074). URL: https://www. researchgate.net/publication/224123774_ Integration_of_Psycho-Social_models_ and_methods_in_NATO's_approach_to_ operations_A_review_of_NATO_Research_ and_Technology_Organization_RTO_ Systems_Analysis_Studies_SAS-074 (дата обращения: 01.10.2020).
24 Protecting Europe against hybrid threats // European Council on foreign relation. 2019. URL: https://www.ecfr.eu/ publications/summary/protecting_europe_ against_hybrid_threats (дата обращения: 01.10.2020).
25 Case study: warning for the gray zone // CSIS. URL: https://www.csis.org/ analysis/warning-gray-zone (дата обращения: 20.10.2020).
