CC BY
110
3
_СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ ДЯГИЛЕВ_
Личность и культура
А. А. Аронов
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ ДЯГИЛЕВ: ЗАГАДКИ ИДЕНТИФИКАЦИИ
Земной путь Дягилева завершился в 1929 году, почти сто лет назад. Время - строгий экзаменатор, время расставляет акценты, отсевает переходящее и случайное. Поразительно, но факт: чем больше времени отделяет нас от трагедии в Венеции, где умер Сергей Павлович, тем больше мы говорим о нем, тем больше появляется работ, посвященных уникальному человеку. Весомое место отводится Дягилеву в мемуарной литературе его современников, в воспоминаниях М. М. Фокина, Т. П. Карсавиной, С. М. Лифаря, Вацлава и Брониславы Нижинских, М. Ф. Кше-синской, К. А. Коровина, Л. Ф. Мясина и многих других. Всё говорит о том, что Дягилев пережил свое время, многое из того, к чему он пришел в процессе творчества, не утратило своего значения и в наши дни. Это удел немногих, избранных, посвященных. Определяя рейтинг Дягилева с позиций современной диагностики масштабов личности (частота ссылок, упоминаний в солидной литературе), также приходим к выводу об уникальности нашего соотечественника. Важно заметить, что эта уникальность очевидна не только для россиян, но и для тех иностранцев, кто встречался с ним и знал его хорошо.
Не будучи профессионалом ни в одном виде искусства, Дягилев вопреки элементарной логике, вопреки жиз-
ненным обстоятельствам оставил заметный след в истории балета, театрально-декорационного искусства, живописи, оперного театра, искусствоведения. Сегодня есть все основания рассматривать Дягилева как выдающегося менеджера, умеющего находить одаренных людей, создавать оптимальные условия для раскрытия их талантов, организовывать таланты в слаженный творческий коллектив, способный реально решать самые сложные задачи.
Полагаем, что самые серьезные оппоненты Дягилева должны согласиться с приведенным выводом. В самом деле, обратимся к реформатору мирового балета ХХ века Михаилу Михайловичу Фокину: «Если понимать под словом "дягилевский балет" антрепризу Дягилева, то конечно, это была его антреприза. С самого начала, [с] 1909 года и до самой смерти Сергея Павловича...» (1, с. 467).
И искусство Дягилева-антрепренёра, по авторитетному мнению Фокина, заключалось не в том, что Сергей Павлович, как о нем часто пишут и говорят, постоянно вмешивался в творческий процесс, делая архиценные замечания, радикальным образом все изменяя и корректируя. И вновь прислушаемся к Фокину: «.Я же, наоборот, считаю, что Дягилев проявил
большой такт и большую мудрость, что не вмешивался в творчество своих сотрудников. Если бы он начал учить Бакста, Бенуа, Стравинского и Фокина, то он бы встретил отпор, и я утверждаю, что дягилевское дело погибло бы в самом начале, при самом возникновении. Я могу привести примеры из своей многолетней практики, могу указать, как почти все директора, с которыми мне приходилось работать, пробовали вмешиваться в мою работу. Это никогда ни к чему хорошему не приводило. Получали отпор. Ухудшались отношения, которые потом с трудом налаживались но никаких результатов [от] такой попытки вмешаться в мою работу не получалось и не могло получиться. [А] Дягилев понимал, как надо относиться к первым своим сотрудникам, на которых он строил свое дело. Он не учил, а учился, не руководил, а руководился, и он не ошибся, потому что достигнуты [были] те результаты, которыми он гордился потом всю жизнь...» (1, с. 471-472).
Разделяя в полной мере высказывания Фокина, мы хотели бы так же, вслед за ним, воздержаться от очевидной переоценки заслуг Дягилева перед русской и мировой культурой. И воздержаться в силу ряда обстоятельств.
Во-первых, потому, что, говоря объективно, действительных заслуг Дягилева, его приоритетов необычайно много, вполне достаточно, чтобы признать Сергея Павловича личностью исключительного порядка, личностью уникальной. Дополним наш вывод конкретными фактами. Мы видим его реальные приоритеты в следующем:
- Дягилев - основатель и руководитель (более пяти лет) периодического издания «Мир искусства», одного из первых художественных журналов в России;
- именно Дягилев в 1900 году организует творческое содружество «Мир искусства»;
- в 1902 году Дягилев публикует монографию о Д. Г. Левицком, что явилось первым документально обоснованным исследованием о выдающемся художнике-портретисте;
- в 1905 году в Таврическом дворце Петербурга Дягилев организует Историко-художественную выставку русских портретов, собравшую более двух тысяч работ XVIII-XIX веков; многие из них впервые были обнаружены именно Дягилевым;
- с 1906 года начинается беспрецедентная дягилевская эпоха пропаганды русского искусства, русской культуры за рубежом;
- именно в период Русских сезонов в полной мере раскрылись такие сверхталанты, как Анна Павлова, Вацлав Нижинский, Михаил Фокин, Тамара Карсавина, Леонид Мясин, Георгий (Джорж) Баланчин, Сергей Лифарь;
- не забудем и того обстоятельства, что Дягилеву удалось в течение ряда лет собрать уникальную коллекцию пушкинских раритетов.
Важным для целостной, объективной характеристики Дягилева надо рассматривать то обстоятельство, что все свои начинания Сергей Павлович осуществлял на свой страх и риск, ценой титанических усилий, встречая на своем пути активное противодействие со стороны многих влиятельных сил в России вплоть до государя.
Во-вторых, после пространного, но необходимого иллюстративного ряда, заметим, что Дягилев, несмотря на отсутствие систематического художественного образования (образование Дягилева - юридическое) фактически обладал поразительной художественной интуицией, почти никогда ему не изменяющей. Именно эта интуиция позволила Дягилеву привлечь в свою труппу тех людей, которые полностью оправдали его ожидания. Поразительная художественная интуиция Дягилева обеспечила точную диагностику ин-
тересов и ожиданий публики, верное понимание конъюнктуры зрительских симпатий и антипатий. Безошибочное прогнозирование предпосылок зрительского успеха объективно обеспечивает Дягилеву исключительное место среди арт-менеджеров, антрепренеров, импресарио всех времен и народов.
Объективности ради надо признать, что при всех своих исключительных личностно-профессиональных качествах Дягилев переживал, особенно на заре карьеры, досадные потрясения. Так, в январе 1901 года он убедил своего начальника князя Сергея Михайловича Волконского поручить ему руководство постановкой в Мариинском театре балета Л. Делиба «Сильвия». Близкие Дягилеву художники принялись за работу: Бенуа готовил оформление первого акта, К. Коровин - второго, Лансере - третьего, Бакст занялся костюмами.
Эскиз одного из костюмов исполнил В. Серов. Но под нажимом должностных лиц, крайне обеспокоенных вторжением художников в императорские театры, Волконский был вынужден пойти на попятную и стал настаивать на том, чтобы постановка «Сильвии» осуществлялась под контролем дирекции. Дягилев и художники не согласились на это. Разгорелся скандал, в результате которого художники прекратили работу над оформлением «Сильвии», а Дягилева уволили со службы чиновника по особым поручениям при директоре казенных театров. Уволили Дягилева по печально известному третьему пункту, то есть без права поступления на государственную службу. Среди принципиальных противников Дягилева назовем и директора Русских Императорских театров В. А. Теляковского.
И все же, несмотря на некоторые неудачи в карьере, Дягилева в целом можно назвать баловнем судьбы, удача
приходит к нему довольно часто, его путь с 1906 по 1929 год без преувеличения был триумфальным. Да и в сознании современников он запечатлелся тождественно известному портрету Л. С. Бакста (1906 г.; портрет Дягилева с няней): уверенный в себе человек, респектабельный, одетый с «иголочки», абсолютно самодостаточный, с ощущением своего превосходства над «простыми смертными». Было ли ему свойственно это ощущение своей исключительности с начала сознательной жизни? Оказывается, нет, такого ощущения не было, оно пришло несколько позднее. Ведь еще в 1895 году двадцатитрехлетний Дягилев обрисовал свой портрет без всякой ретуши. В иностранной литературе о балете этот автопортрет Дягилева неоднократно приводился. Приведем его и мы, живя и работая в России: «Я, во-первых, большой шарлатан, хотя и с блеском, во-вторых, большой шармёр, в-третьих - нахал, в-четвертых, человек с большим количеством логики и малым количеством принципов и, в-пятых, кажется, бездарность; впрочем, я, кажется, нашел моё настоящее назначение - меценатство. Все данные, кроме денег, но это придет». При всей самокритичности молодого Дягилева снобизм, рисовка, уверенность в себе просматриваются достаточно очевидно.
Уже на закате своей короткой, но яркой жизни, Дягилев, столько совершивший во славу отечества, напишет о себе другие слова, более серьезные и правдоподобные, слова человека, давно осознавшего свое предназначение: «Вспомните о нас, "малых сих", для которых вопрос русских культурных побед есть вопрос жизни». Признаем, рисовка есть и здесь, есть здесь и очевидное понимание масштабов уже содеянного для России. Сомнения Дягилева (если они у него действительно были) на самом деле были неоснова-
тельны как при его жизни, так и в дальнейшем. Имя Дягилева не забыто ни в России, ни за рубежом. Отнюдь не случайно в Париже, столице Франции, одна из площадей носит имя иностранца, родившегося в России, - имя Дягилева.
Была ли искренней, альтруистической триумфальная деятельность Дягилева, связанная с прославлением русской культуры за рубежом? Кто больше выиграл от этой деятельности: сам Дягилев или Россия, русская культура? Полагаем, что такой вопрос может быть поставлен.
Если верить известному русскому художнику Михаилу Васильевичу Нестерову, то получается так, что Дягилев руководствовался только своекорыстными интересами: «Сергей Павлович без всяких "патриотических" побуждений, ни мало не думая о "славе отечества", а думая лишь о самом себе, о своем благополучии. прославил русское искусство». Такой вывод фактически - приговор. Насколько он справедлив?
Как соотнести сказанное Нестеровым с таким, например, высказыванием Дягилева: «Русское искусство еще не раз сослужит службу России»?
Да и можно ли рассматривать всё содеянное Дягилевым во славу России как случайность, как многократно проявляющуюся потребность «тянуть одеяло на себя»? Ведь если так называемых случайностей много, то перед нами некая закономерность. Весомые результаты, полученные Дягилевым, давались ему в постоянных исканиях, вечно в борении, при крайнем напряжении сил, в плодотворном сотрудничестве с деятелями культуры, ставшими его единомышленниками, соратниками в большом, огромном по значимости деле. Справедливо ли все это объяснить только корыстью, честолюбием, неуемным желанием прославиться, заработать больше денег?
В адрес Дягилева иногда можно услышать упрек в космополитизме, в том, что заграницу он противопоставил России. В самом деле, с начала XX века деятельность Дягилева в основном протекала за пределами России, именно за границей он прославился, за границей умер и там же похоронен на кладбищенском острове, недалеко от Венеции. Однако все беспристрастные факты однозначно свидетельствуют: вся заграничная деятельность Дягилева осуществлялась во имя России, была обусловлена его бесконечной любовью к своей Родине. Мы разделяем полностью мысли Александра Николаевича Бенуа: «Отношение Дягилева к России было совершенно в петровском духе. Он обожал Россию и все русское до какого-то фанатизма; редко кто вмещал в себе столько национальной гордости. все западничество Дягилева было "петровского привкуса"». Хорошо сказано о привкусе: ведь и прежде, и теперь находятся те люди, кто обвиняет Петра I в космополитизме. Среди сторонников этой версии находим даже такого авторитетного российского историка, как Сергей Федорович Платонов. Между тем весь интерес русского царя (в дальнейшем - императора) к западу был продиктован только бесконечной любовью к России, стремлением использовать достижения европейских стран на благо России. Конкретные факты на стороне Петра.
Комментируя приведенное ранее высказывание Нестерова о своекорыстности Дягилева, об отсутствии у него патриотической мотивации, вспомним и о другом высказывании того же Нестерова: «Богата Русская земля, даровит наш народ. С. П. Дягилев был живым его воплощением».
Огромная литература посвящена Ренессансу в Италии, его титанам. Но разве не настало время достаточно громко, внятно и гордо сказать о тита-
нах культурного ренессанса в России, состоявшегося на рубеже Х1Х-ХХ веков.
Ведь этот русский ренессанс стал мощным импульсом для всей мировой культуры, это время было именно золотым, а не Серебряным веком русской культуры. Одним из титанов это-
го века и был сверхталант Сергей Павлович Дягилев. Поневоле вспоминаются слова Горького о Шаляпине: «Фёдор Шаляпин всегда был тем, кем он есть: ослепительно ярким на весь мир криком - вот она Русь, смотрите, завидуйте!» А разве эти слова не относятся к Дягилеву?
Примечания
1. Фокин М. М. Против течения. Воспоминания балетмейстера. Статьи. Письма / М. М. Фокин. - М.: Искусство, 1962.
Т. Н. Суминова
С. П. ДЯГИЛЕВ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН И ГЕНЕРАТОР ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ
В статье с позиций системного подхода рассматривается такой социокультурный феномен, как Сергей Павлович Дягилев. Автор представляет свою концепцию создания целостного «образа» данного объекта исследования посредством изучения его как человека, личности, профессионала, гражданина России и гражданина мира. В заключение утверждается, что С. П. Дягилев как разносторонний человек, яркая личность Серебряного века, уникальный профессионал - редактор, издатель, критик, чиновник, искусствовед, исследователь, меценат, предприниматель в сфере культуры и искусства (импресарио/продюсер/антрепренер), директор, арт-менеджер, хореавтор и коллекционер, являет собой «человека-оркестра», который генерировал художественную реальность, Арт-Текст, мировое арт-пространство как информационный хаосмос. Ключевые слова: теория и история культуры, Сергей Павлович Дягилев, продюсер, антрепренер, импресарио, арт-менеджер, меценат, предпринимательство в сфере культуры и искусства, антреприза, выставка, коллекционер, хореавтор, издатель, «Мир искусства», Серебряный век, Русские сезоны, Русский балет, художественная реальность, Арт-Текст, информационный хаосмос.
In the article the phenomenon of Sergei Pavlovitch Dyagilev is being examined from the system approach. T.N. Suminova presents the author's conception of the integrated image of the investigation object by means of leaning it as a man, a person, a professional, a citizen of Russia and the whole world. It is determined that S.P. Dyagilev is a versatile personality, the bright representative of the "Silver Age", a unique professional - an editor, a critic, an artmanager, a guide, an investigator, a Maecenas, a producer, an impresario, a choreography author, a collectioner, an "orchestra"-man as a generator of the Art-Text, the world art space and the information chaosmos. Keywords: theory and history of culture, Sergei Pavlovitch Dyagilev, a producer, an impresario, an art-manager, a Maecenas, enterprise in the sphere of culture and arts, private theatrical concern, an exhibition, a collectioner, a choreography author, a publisher, "The World of Art", "The Silver Age", Russian Seasons, Russian Ballet, artistic reality, Art-Text, information chaosmos.
В контексте Года Франции в России и Года России во Франции обратимся к раскрытию сущности такого социокультурного феномена, каковым был, есть и будет великий человек, одна из
самых заметных и ярких фигур Серебряного века, генератор новой художественной культуры/реальности и эстетики, «Мира искусства» и Русского балета, первый в России профессиональ-
