CC BY
114
Т.В. Федосеева
УДК 81'23
СЕМИОТИЧЕСКИЙ И ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
Настоящая статья посвящена различиям в интерпретации текста в зависимости от установки на определенные методы извлечения смысла, соотносимые с типами читателей, как их характеризует У Эко. На основе сравнения психолингвистического и семиотического подходов к коммуникации устанавливается влияние выбора модели коммуникации на метод смысловой интерпретации текста.
Ключевые слова: текст, интерпретация, смысл, типы читателей, диалог.
Tatyana V. Fedoseeva
SEMIOTIC AND PSYCHOLINGUISTIC APPROACHES TO TEXT INTERPRETATION
This article is devoted to the differences between mechanisms of interpretation which depend on the approaches of the reader to the text as described by U. Eco. Being compared, psycholinguistic and semiotic approaches to communication and texts reveal the influence of the communication model choice on the method of textual interpretation.
Keywords: text, interpretation, meaning, types of the reader, dialogue.
Проблема множественности смыслов, выявляемых в тексте с помощью различных интерпретационных методов, сохраняет актуальность для лингвистической науки и практических потребностей сегодняшнего дня и активно разрабатывается в отечественной психолингвистике. Внести определенный вклад в данную проблему позволяет интеграция с науками, включающими в область своих интересов текст как знаковое образование. Большим потенциалом в вопросе интерпретации и понимания текста читателем, а именно способов извлечения смысла из текста, обладает семиотический подход к тексту, рассматриваемый в работах У Эко. Целью настоящей работы является сравнение некоторых аспектов речемыслительной деятельности читателя, выявляемых психолингвистическим и семиотическим инструментарием. На основании выявленных особенностей делается вывод о том, что из множества смыслов (уровней смысла), присущих тексту, тот, что задан непосредственно самим текстом, становится доступным в диалоге читателя с текстом, через поиск читателем текстуальной стратегии.
Вопросы анализа и моделирования смысловой составляющей текста рассматриваются в отечественной психолингвистике с разных точек зрения. Во-первых, с точки зрения структурной организации речемыслительных процессов, моделируемых как деятельность, продуктом которой и является текст, во-вторых, с точки зрения восприятия, интерпретации и понимания текста в его смысловой целостности. В данных исследованиях имеется ряд общих принципиальных моментов. Прежде всего, учитывается разграничение значения и смысла слова. Значение слова есть социально кодифицированная форма общественного опыта, оно объективно обусловлено. Смысл представляет собой личностное образование, значение как факт психики, превращенный общественный опыт, включенный в систему деятельности и жизненных отношений индивида [Леонтьев 1999: 139]. Другим принципиальным
моментом психолингвистических исследований является понимание текста как опредмеченной формы акта коммуникации (ситуации общения), необходимыми компонентами которой являются предмет коммуникации, автор и реципиент. Основой для такого понимания текста служит деятельностная модель речевого общения, в которой учтены внутренние (психологические и психофизиологические) и внешние (социальные и социально-психологические) координаты речевой коммуникации [Тарасов 1979: 5].
В указанных выше подходах к выявлению смысла разрабатывается проблема различий между образами мира, которые имеются в сознаниях автора и реципиента (различия представляют собой препятствие для трансляции смысла и успешной коммуникации). С другой стороны, решаются такие задачи, как выявление особенностей восприятия текстов определенных видов и содержания, обнаружение приемов и методов, позволяющих обеспечить адекватное восприятие сообщения реципиентом. Например, согласно модели смысловой структуры текстов, особенностью сообщения является его динамическая структурация, осуществляемая автором [Апухтин 1977]. В данной модели различия у коммуниканта и реципиента в опыте и знаниях относительно множества фрагментов действительности определяются как различия субъективных аналогов значения (эталонов), существующих в сознании людей. Структурация содержания сообщения обусловлена следующей установкой: адекватная передача смысла состоится, если реципиент совершит под воздействием языковых средств мыслительный акт, в результате которого будет получен аналогичный смысл. Иной подход к проблеме адекватного восприятия находим в работах Ю.А. Сорокина, согласно которому проблема восприятия возникает в силу рассогласований на семантическом уровне между знаковым образованием (текстом) и его проекцией, которая образуется в сознании реципиента в процессе восприятия, понимания и оценки. Решением проблемы является удовлетворение лингвистических и психологических ожиданий реципиента [Сорокин 1985: 7]. Реализация таких ожиданий осуществляется, например, при ориентации текста (его психолингвистической структуры) на социальные (профессиональные) группы, что в целом позволяет управлять коммуникативными процессами и удовлетворять информационную потребность социума. Отметим, что в данном подходе говорится о взаимодействии реципиента и текста как знаковой продукции: сигналы, которые в своей системе образуют текст, интерпретируются реципиентом и образуют у него систему представлений, смыслов, то есть проекцию текста как цельности, как некого концепта.
В психолингвистике выявлены различные факторы, влияющие на адекватность восприятия текстов и получения адекватного смысла. Среди них феномен эмержентности, согласно которому «смысл высказывания не равен простой сумме значений слов, в это высказывание входящих» [Залевская 2009: 10]. Также отмечается значение этнопсихолингвистических различий в вербальном и невербальном коммуникативном поведении носителей конкретных языков и культур: специфика национального языкового сознания становится главной причиной непонимания при межкультурном общении [Уфимцева 2011: 205]. Выявлено влияние на процесс восприятия смысла текста таких факторов как содержательные признаки текста (тип текста) и общепсихологические и личностные особенности протекания процесса восприятия, в том числе на отдельных уровнях - формально-грамматическом
и семантическом [Белянин 2000]. Выявлена детерминация речи взаимодействием коммуникантов, то есть той неречевой деятельностью, в которой развертывается речь, а также количеством общих смыслов, имеющихся в «оречевленном» сознании автора и читателя [Тарасов 1979].
Положение о том, что восприятие речевого сообщения представляет собой неоднородный многоуровневый процесс, находит отражение в комплексных методах исследования текстов, разрабатываемых на пересечении психолингвистики и социогуманитарных наук. К таким разработкам относится метод мотивационно-целевого (интенционального, информационно-целевого) анализа текста, который создан в семиосоциопсихологической парадигме, нацеленной на изучение взаи-мообращенных процессов, происходящих между человеком и его информационной средой [Дридзе 1984]. Данный метод обнаруживает способность текста выразить коммуникативные намерения автора, а также способность служить источником информации для реципиента. В основе метода лежит идея о том, что в ходе текстовой деятельности реализуются коммуникативно-познавательные программы (представляющие собой потенциальную «стратегию» осмысления его основной концепции). Как следствие осмысления рождается ощущение «текстовой действительности», полнота которого определяется социоментальными характеристиками людей. Например, и передача, и выявление коммуникативных намерений автора (извлечение авторского замысла) требует умелого обращения с иерархией смысловых блоков-предикаций, таких как коммуникативные намерения автора, аргументация, иллюстрации и второстепенные «фоновые» элементы. Интерпретация художественного текста требует дополнительных усилий от реципиента, обращения к таким параметрам, как событийный, субъективный и образный планы. Особенности взаимодействия реципиента и текста отмечаются также в психологических исследованиях смыслового восприятия, в частности в аудировании как сложном виде коммуникативно-речевой деятельности возможны пассивное и активное восприятие [Зимняя 2001: 301].
Обобщая характерные для психолингвистики подходы к решению вопросов интерпретации смысла текста, можно сделать промежуточный вывод о том, что в них учитываются различия смысловой структуры текста, проектируемой автором и реципиентом, а также возможность извлечения множества смыслов, которые представлены иерархической смысловой структурой текста. Из исследований следует наличие различных способов восприятия текста реципиентом. Очевидно, что психолингвистика отвечает на запрос, обращенный к лингвистическим теориям, исследовать в качестве эмпирического объекта актуальное использование языка в социальном контексте [Дейк, Кинч 1988]. Однако проблема методов интерпретации текста читателем, позволяющих ему приблизиться в своем понимании текста к тому, что «вложил» автор, обнаружить за иерархией значений и смыслов смысловую целостность текста, требует дальнейших исследований. Для решения данного вопроса необходимо рассмотреть различия в процедурах извлечения смыслов высказываний, обусловленные моделями коммуникации - линейной, двухсторонней (с обратной связью) и диалогической.
Прежде всего, указанные модели воплощают (представляют в превращенной форме) различные подходы к человеку - как объекту, как субъекту (но, по сути, мыслящему объекту), и как к личности [Ковалев 1987: 41]. Однонаправленная мо-
дель коммуникации «источник - сообщение - реципиент» исходит из неизменной сущности, тождественности передаваемого и получаемого, так что главной задачей исследователя является обнаружение помех и минимизация их деструктивного влияния на восприятие и понимание сообщения. Данная модель исходит из односторонней регуляции процесса коммуникации - ответственность за устранение причин коммуникативных сбоев несет автор сообщения, реципиент же понимается как объект воздействия. Передаче сообщения в наиболее полном (соответствующем замыслу автора) виде способствует осознанно-мотивированный отбор речевых средств, обращение к целевой аудитории с учетом социально-ролевых характеристик и уровня компетенции реципиентов и т.д. Субъективная модель коммуникации учитывает особенности процессов, где передатчиком и реципиентом являются нелинейно связанные элементы сложных систем (которые при трансляции информации используют сложные коды с потенциально неограниченным числом значений, а не комбинацию из ограниченного числа сигналов). В такую модель необходимо включен компонент обратной связи, посредством которой устанавливается, насколько точно замыслу автора было истолковано сообщение. Однако в данной модели ответственность за регуляцию процессов восприятия и понимания, то есть за организацию значений в форме, благоприятной для извлечения смыслов, также возлагается на одного их коммуникантов, а именно, автора сообщения. Автор (говорящий) решает задачу активации различных областей сознания реципиента с целью наиболее эффективного воздействия на него, что дает основания говорить о манипулятивной направленности данной модели. В третьей из моделей, диалогической, роль коммуникантов представлена в ином свете. В диалоге признается значимое отличие Другого, к которому, вследствие этого, невозможно относится безразлично. В диалоге происходит «вопрошание» Другого и вовлечение его в коммуникацию - как для обмена любезностями или ресурсами для создания общего предприятия, так и для обмена нелицеприятной и деструктивной информацией. В диалоге наше внимание может быть обращено к любому объекту, который тем самым раскрывается и организует наши собственные действия и знания о себе [Клюканов 2009: 111].
Необходимость использования диалогической модели в исследованиях интерпретации и понимания текста отмечается в психолингвистических работах коммуникативной направленности [Шамликашвили, Никитина 2011]. В такой модели коммуникации каждая из сторон является вопрошающей, и тем самым, направляющей, регулирующей коммуникацию, реципиент-читатель полагается способным задавать вопросы тексту. Обращаясь к тексту как сложной целостной системе смыслов, читатель через диалог извлекает смыслы не просто с помощью лексического, грамматического, логического инструментария, но через синтез позиций на эмоциональном, этическом или рациональном основаниях. Иными словами, читатель вступает в диалог не с автором текста, но с самим текстом, герменевтически соотнося части и целое, то есть он осуществляет проверку на соответствие извлеченного смысла тому, что несут в себе (хранят) знаки сообщения в своей комплексной целостности. Данный процесс извлечения смыслов может быть описан как последовательность речемыслительных шагов: каждый из шагов читателя уточняет значение предыдущего, что позволяет смыслу «вливаться» одному в другой (пользуясь метафорой Л.С. Выготского, который говорил о смыслах слов). В таком «вливании»
(влиянии) можно обнаружить сущность коммуникации, определяемой как движение смыслов в социальном времени и пространстве [Соколов 2002].
Особенности диалога как способа коммуникации читателя - с текстом, с автором, со своим внутренним миром - рассматривает в своих работах У Эко [Еко 1990]. Отправным понятием при описании процесса понимания текста является для У. Эко понятие сверхинтерпретации, которое предстает как проявление свободы читателя, наделяющего текст безграничным числом смыслов. Такая бесконечность смыслов есть результат приложения принципа всеобщей связи и подобия вещей (что внизу, то и наверху) и нарушения принципов рациональной мысли (причинно-следственных отношений). Сверхинтерпретация реализует такое отношение читателя к тексту, в котором он является поводом для самореализации личности читателя. Такая самореализация возможна как результат игнорирования тех ограничений, что наложены самим текстом, как результат нарушения пределов текста. Данный подход, как легко заметить, воплощен в теории бесконечного семиозиса и теории открытого текста, развиваемых деконструктивизмом. В данном подходе также можно увидеть свойственное психолингвистике признание роли ассоциативного извлечения смыслов.
Отдавая должное свободе толкования текста, У. Эко вместе с тем постулирует право самого текста на установление ограничений на толкование, что ведет к разграничению понятий «эмпирический читатель» и «образцовый (эталонный) читатель», каждый из которых использует свои подходы к интерпретации текста. Особенно наглядно такое разграничение, когда тексты существуют максимально независимо от конкретной коммуникативной ситуации, например, отправлены автором в свободное плавание (в прямом или переносном смысле).
Особенность эмпирического читателя У. Эко усматривает в том, что тот не признает критериев, как-либо ограничивающих интерпретацию, относится к тексту как открытой вселенной и находит в нем бесконечные взаимосвязи. Он пользуется приемами как рационального, так и иррационального мышления и выводит из текста смыслы на основе ассоциаций - вербальных, смысловых, эмоциональных. Не различая границ и методов, он задействует весь свой культурный опыт, как индивидуальный, так и разделяемый с другими людьми, строит своё понимание за счёт сцепки смыслов интерпретируемого текста и других текстов, вовлекает собственные жизненные смыслы, фантазии и представления. Прочтение текста эмпирическим читателем в определённом эмоциональном состоянии наделяет текст новыми оттенками смысла. Строя свою интерпретацию как цепь ответных реакций на текст, эмпирический читатель либо обнаруживает свои собственные ожидания и представления о жизни, либо ставит задачу обнаружить интенции автора. Например, к интерпретации в стиле эмпирического читателя относится симптоматическое прочтение текста, когда из текста извлекается только то, что хотел сказать автор (по мнению читателя).
Иной тип читателя - образцовый (эталонный) - проявляется в том случае, когда используется иной тип чтения, то есть читатель делает предположения относительно того, что же следует из текста как такового, что можно увидеть в тексте безотносительно предположений об образном мире его автора, а также не вступая в бесконечную череду ассоциаций, обращенных к опыту читателя. Данный тип читателя, согласно У Эко, строит предположения относительно интенции самого
текста. Для него основным критерием интерпретации является право текста на собственный смысл, полагаемые текстом нормы и границы. Такой читатель следует принципам рационального мышления и экономичности, который подразумевает выбор наиболее простого и очевидного варианта из набора всех возможных вариантов. Такой читатель признает, что не всякое толкование допустимо текстом и идет ему на пользу.
Еще одна особенность образцового читателя в том, что он находится в пространстве широкого культурного опыта, проводя четкую границу между коммуникативной ситуацией и культурным контекстом и признавая постоянное движение этого контекста. Образцовый читатель осознаёт, что материя текста, помещённая в определённое культурное пространство, задаёт порядок толкования, а движение культурного контекста обогащает смысловые связи помещённого в него текста. Кроме того, образцовый читатель осознанно использует избранный им метод толкования и ориентируется на тот контекст определённой культуры или контекст вариантов культуры, который текст сам задаёт в качестве рамок для интерпретации.
У Эко вскрывает суть отношений между текстом и читателем как сложного и противоречивого явления. Приведем выводы У Эко об отношениях читателя и текста. Текст - это приспособление для производства образцового (эталонного) читателя. Интенция текста не выставлена на текстовой поверхности, она суть результат догадок и предположений. Из первых двух положений следует, что задача образцового читателя состоит в выявлении образцового (эталонного) автора (который отличен от эмпирического автора), что в итоге совпадает с намерением самого текста. Образцовый читатель представляет собой идеальный эквивалент образцового читателя, который существует только как текстуальная стратегия. Постичь интенцию текста - значит постичь семиотическую стратегию.
Важно отметить, что образцовый читатель для У Эко - это не тот, кто обнаруживает единственно верное толкование, текст может быть истолкован множеством способов. Основная характеристика образцового читателя в том, что его постулирует текст. Что касается эмпирического читателя, то он - тот, кто делает предположения, строит догадки об образцовом читателе. Чтобы раскрыть интенцию текста, как мы видим, эмпирическому читателю необходимо обнаружить семиотическую стратегию, что можно сделать, например, на основе стилистических конвенций. Если текст начинается со слов «давным-давно», то образцовый читатель, постулируемый текстом, - это ребенок или взрослый, готовый воспринимать текст подобно ребенку. Подтверждением того, что предположения эмпирического читателя относительно интенции текста верны, является сам текст как связное целое. Чтобы получить это подтверждение, читатель вступает в интеракцию с текстом, и стратегию этой интеракции задает текст. Иными словами, интерпретация текста происходит в соответствии со сложной стратегией интеракций, в которые вовлечены, с одной стороны, читатели с их языковой компетенцией как социальным достоянием, и, с другой, текст, постулирующий такую компетенцию, которая необходима, чтобы прочесть текст экономичным способом.
Таким образом, рассмотренный семиотический подход к тексту выявляет способность текста выступать в качестве самостоятельного субъекта смысла, диалогическое обращение к которому является залогом его успешного понимания. Текст как субъект смысла не тождественен реально существующему автору - автор
вложил свой смысл, но цельность текста, создаваемый знаками текста мир, отличается от образа мира автора, о котором можно строить догадки, но который не может быть исчерпан одним текстом и его смыслами. Смысл, который читатель может извлечь из текста (о чем можно сделать вывод из работы У Эко), бывает как минимум двух родов - во-первых, тот, что порожден диалогом читателя с собственно текстом, во-вторых, тот, что порожден диалогом читателя с «текстом» своего собственного сознания и памяти. Смысловые конструкты как первого, так и второго рода не подлежат обыденной критике - они есть проявления человеческого сознания, но их необходимо различать и исследовать каждый с собственными целями и собственными методами. Тот смысл текста, который вытекает (воссоздается читателем) при взаимодействии с собственно текстом, можно считать нулевым, или буквальным, и он интересен психолингвистике так же, как и иные виды смыслов [Никитина 2013: 133]. Указанный буквальный вид смысла создается в ходе диалогического взаимодействия читателя с текстом при соблюдении (уважении) границ текста, то есть задаваемого им хронотопа (особенности которого даже могут быть не предусмотрены конкретным автором текста). Вступая в диалог с текстом, отвечая на вопросы, которые задает текст и в понятиях самого текста, читатель имеет возможность осмыслить реальность текста, для него текст - это Другой, независимо существующий. Как видно, для «образцового» осмысления читателю следует исходить из эмической позиции, то есть избегать переключения на собственные мысли, чувства и желания и исходить из образа того мира, который конструирует текст.
Сравнение психолингвистического и семиотического подходов к анализу способов извлечения смыслов читателем позволяет говорить о том, что существует объективность смысла особого рода - объективность, в основе которой лежит система значений текста. Различные способы извлечения смысла комплементарны: они используются читателем одновременно и дополняют друг друга. Абстрагирование стратегий, которым следует читатель в ходе осмысления текста (тех, что заданы «извне», культурой читателя, и тех, что заданы «изнутри», текстуальной реальностью), позволяет раскрывать особенности смыслообразования в зависимости от лежащей в его основе модели коммуникации, что в итоге способствует более глубокому изучению механизмов понимания текста. Вступая в диалог с текстом, во взаимодействие (интеракцию), читатель следует стратегии текста, тем самым обнаруживая ее. В целом, интеграция психолингвистического и семиотического подходов к тексту и коммуникации, синтез знаний обоих направлений дает новый «вербальный ключ» к миру субъективной реальности.
Апухтин В. Б. Психолингвистический метод анализа смысловой структуры текста: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — М., 1977. - 29 с.
Белянин В. П. Основы психолингвистической диагностики. (Модели мира в литературе). — М.: Тривола, 2000. - 248 с.
Дейк Т. А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 23. - М.: Прогресс, 1988. - С. 153-211.
Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии. - М.: Издательство «Наука»; Академия наук СССР, Институт социологических исследований, 1984. - 268 с.
Список литературы
Залевская А.А. Вопросы психолингвистической теории двуязычия // Вопросы психолингвистики, 2009. - №10. - С. 10-17.
Зимняя И.А. Лингвопсихология речевой деятельности. - М.: Московский психолого-социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001. - 432 с.
Клюканов И.Э. О диалогичности коммуникации // Вопросы психолингвистики, 2009. - №10. - С. 110-114.
Ковалев Г.А. Три парадигмы в психологии - три стратегии психологического воздействия // Вопросы психологии, 1987. - №3. - С. 41-49.
Леонтьев А.А. Психология общения. - 3-е изд. - М.: Смысл, 1999. - 365 с.
Никитина Е.С. Психолингвистика в поисках смысла // Вопросы психолингвистики, 2013. - №1 (17). - С. 124-135.
Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации: Учебное пособие. — СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002. - 461 с.
Сорокин Ю.А. Психолингвистические проблемы восприятия и оценки текста // Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. - М., 1985.
Тарасов Е.Ф. К построению теории речевой коммуникации // Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф. Шахнарович A.M. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. - М.: Наука, 1979. - С. 5-147.
Уфимцева Н.В. Язык, культура и образ мира // Уфимцева Н.В. Языковое сознание: динамика и вариативность. - М., Калуга: Институт языкознания РАН (ИП Шилин И.В.), 2011. - С. 205-213.
Шамликашвили Ц.А., Никитина Е.С. Введение в диалогику. - М.: Межрегиональный центр управленческого и политического консультирования, 2011. - 240 с.
Umberto Eco. Interpretation and Overinterpretation: World, History, Texts. - The Tanner Lectures on Human Values. Delivered at Clare Hall, Cambridge University March 7 and 8, 1990. - pp. 143-202.
- 167 с.
С.А. Чугунова
УДК 81'23
ТЕЛО ЧЕЛОВЕКА КАК БАЗА ПРЕДСТАВЛЕНИИ О ВРЕМЕНИ В РАЗЛИЧНЫХ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ
Согласно соматоцентрическому подходу в современной когнитивной науке, познание неотделимо от телесного, чувственного опыта индивида, и разделение концептов на конкретные и абстрактные - это, скорее, условность. В статье, с опорой на феноменологический подход к темпоральному опыту человека [Evans 2004] и теорию концептуальной метонимии [Barcelona 2002], оспаривается вторичность концептуального домена времени по отношению к концептам пространства и движения [Lakoff & Johnson 1980]. Также, в структурировании концептуального домена времени огромное значение приобретают корпореальные оси «впереди-позади» и «верх-низ». Корпореальная ось «лево-право», как правило, игнорируется в исследованиях концептуализации времени.
Ключевые слова: концептуализация времени, темпоральные концепты, когнитивная модель, концептуальная метафора, концептуальная метонимия, корпоре-альная (телесная) ось, (само)движение.
Svetlana A. Chugunova
THE HUMAN BODY AS BASIS FOR CONCEPTUALIZATION OF TIME IN VARIOUS LINGUO-CULTURES
Cognitive science today is in many ways embodied cognitive science. It holds that the nature of the human mind is largely determined by the form of the human body, and opposition of primary and secondary concepts is in many respects a convention. On the view of the Conceptual Metaphor framework pioneered by Lakoff and Johnson (1980) motion and spatial concepts metaphorically structure temporal concepts. From the phenomenological point, temporality constitutes a real experience. Cognition is temporal at base (Evans, 2004). Conceptualization of time is much dependent on the two body directions or axes: the front/back axis and the bottom/up axis. As a rule, the left/right body axis is ignored in temporal cognition research.
Keywords: conceptualization of time, temporal concepts, cognitive model, conceptual metaphor, conceptual metonymy, corporeal (body) axis, loco(motion).
С позиций соматоцентрического (телесного, корпореального) подхода (embodied cognition) в современной когнитивной науке, познание возможно только на основе опыта, который включает не просто смотрение подвижным глазом, а движение подвижным телом. Вместе с тем при исследовании процессов восприятия и мышления движение нередко рассматривается как вспомогательное средство на службе у восприятия или как нечто тривиальное, а то и вовсе исключается из предлагаемых моделей ума, притом что жизнь любого человека начинается с движения и движений - глотания, зевания, плача и т.д. Первичное осмысление - это тактильно-кинестетическое осмысление. Мы не просто наблюдаем свое или чужое движение, мы ощущаем эти движения качественно и различаем их качественно: быстрые или медленные, напряженные или расслабленные, ограниченные или размашистые, плавные или порывистые, ритмичные или неровные [Sheets-Johnstone
