CC BY
84
Литературоведение
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского,2015, № 2 (2), с. 269-274
УДК 821.111
СЕМЕЙНЫЙ КОД В РОМАНЕ ДЖОНАТАНА КОУ «КАКОЕ НАДУВАТЕЛЬСТВО!»
© 2015 г. Е.В. Хохлова
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
len1809@inbox.ru
Поступила в редакцию 06.02.2015
Роман Джонатана Коу «Какое надувательство!» (1994) анализируется с точки зрения семейного кода. Целью исследования является выявление особенностей семейного кода, воплощённого в романе, его значения для романа как целого. Используется метод мотивного анализа, семиотический подход и анализ системы образов. Делается вывод о том, что семейный код в романе функционирует на нескольких художественных уровнях: на уровне мотивной структуры и системы образов романа. Анализ социокультурного пласта романа выявляет негативное отношение автора к семье как целому, что воплощается в гротескных образах героев и связанных с семьёй деталей. Особенности семейного кода позволяют раскрыть значение темы надувательства в романе. Посредством семейных отношений автор выявляет взаимосвязи британской правящей элиты и рассматривает результаты политики правительства Маргарет Тэтчер в 1980-е гг.
Ключевые слова: Джонатан Коу, «Какое надувательство!», современный британский роман, семейный код, семейная хроника, гротеск, сатира, тэтчеризм.
Код семьи занимает важное место в культуре Великобритании. Его основанием являются особенности национального менталитета британцев. Философы, занимающиеся социокультурными исследованиями, отмечают следующие: неприкосновенность частной жизни, возвеличивание домашнего очага, приверженность традициям и обычаям, недемонстративность, практичность, рационализм, способность к самоконтролю и самообладанию, консерватизм [1].
Британский писатель Джонатан Коу в романе «Какое надувательство!» ('What a Carve Up!' (1994), рус. перевод 2003, 2011) в центр повествования помещает семью, наделённую властью и престижем в обществе. Это не просто богатые или высокопоставленные члены общества, а группа людей, каждый из которых наделён властью в одной из сфер общественной жизни: финансовой, политической, в сфере искусства и средств массовой информации.
Текст строится по принципу «романа в романе». Первый - семейная хроника Уиншоу, которую создаёт главный герой Майкл Оуэн (Michael Owen). Второй - собственно роман «Какое надувательство!», описывающий процесс создания этой хроники. В связи с этим в пространстве романа переплетаются главы из самой хроники и главы, описывающие обстоятельства её создания, т.е. повествующие о герое-авторе.
Можно выделить основные мотивы, на которых строится семейный код в романе.
1) Мотив братоубийства. Пролог романа и помещённой в него хроники описывает события, послужившие причиной для её создания, -смерть Годфри Уиншоу. 30 ноября 1942 года его во время выполнения совершенно секретного задания в небе над Берлином сбили германские ПВО [2, с. 11] (was shot down by German anti-aircraft fire as he flew a top-secret mission over Berlin [3, p. 6]). Однако его сестра Табита не верит в эту версию, она убеждена, что смерть Годфри - дело рук их брата Лоуренса. И хотя на протяжении всей книги мы так и не узнаем, что случилось на самом деле, отправной точкой повествования оказывается мотив братоубийства. Данный мотив мы можем рассматривать как элемент семейного кода, восходящий к ветхозаветному образу Каина. Причём как и в случае Каина и Авеля, Ромула и Рема, Святополка и его братьев в романе трудно однозначно установить причины убийства. Коу не стремится их прояснить, важен сам мотив братоубийства, который выступает здесь как маркер исключительности семейства Уиншоу, ставит их в один ряд с перечисленными выше значительными фигурами в истории. Стоит отметить и страстную преданность и привязанность [2, с. 12] (her passionate attachment and devotion to Godfrey [3, p. 8]), которую сестра Табита питает к погибшему брату Годфри и острейшее лезвие злобы
[2, с. 13] (the sharpest edge of her animosity [3, p. 8]), приберегаемое для Лоуренса. Такие противоречивые отношения, связывающие представителей одного поколения семьи Уиншоу, становятся почвой для ещё большего раздора среди их потомков.
2) Мотив отсутствия семейного единства. Отрешённость, независимость, даже неприязнь к собственным родственникам, иными словами, отсутствие семейного единства становится ещё одним элементом кода семьи Уиншоу. Уже в прологе подчёркивается, что назвать Лоренса и его жену Беатрис хорошими хозяевами будет довольно сильным преувеличением [2, с. 14] (it would be stretching a point [3, p. 9]): он уединялся в своём кабинете, погрузившись в предпринимательскую деятельность [2, с. 14] (was preoccupied with his business activities [3, p. 9]), а она даже не делала вид, что рада родственникам своего супруга [2, с. 15] (made no pretence of welcoming her husband's relatives [3, p. 9]).
3) Мотив сумасшествия. Изолированность членов семьи друг от друга подчёркивается мотивом сумасшествия. Родственники сочли Та-биту сумасшедшей, поскольку она убеждена в виновности Лоренса, и поместили её в психиатрическую лечебницу, где она проводит в одиночестве целых 19 лет, не проявляя никакого интереса к прочим членам семьи. Родерик, один из многочисленных племянников Табиты, отмечает: У семейства Уиншоу - долгая и почётная история душевных заболеваний. Длится и поныне [2, с. 295] (The Winshaws have a long and honourable history of insanity. It continues right up to the present day, as a matter of fact [3, p. 185]). Но говорится это с явной гордостью, из желания очаровать симпатичную девушку. Таким образом, история душевных заболеваний становится ещё одним элементом семейного кода Уиншоу. При этом сумасшествие воспринимается как знак почёта, знак избранности семьи, возможно, аристократичности и даже гениальности. Именно Родерик из всех потомков Уин-шоу принадлежит к миру искусства, являясь арт-дилером. Таким образом идея о близости гения и безумства ему может быть по крайней мере известна.
Другое восприятие семейного безумия у Мортимера. В одной из финальных сцен романа он говорит семейному биографу: Это наследственное, понимаете? Безумные, как шляпники, помешанные, чокнутые - все до единого. Потому что, видите ли, Майкл, наступает такой момент... < > Наступает такой момент, когда алчность и безумие уже практически неразличимы. Можно сказать, что это одно и то
же. И приходит ещё один момент, когда готовность мириться с алчностью, сосуществовать с нею и даже способствовать ей тоже превращается в безумие. Иными словами, это означает, что все мы попались. Безумие никогда не кончится. По меньшей мере... <> для живых [2, с. 773] (It runs in the family, you see. Mad as hatters, queer as coots, and nutty as fruitcakes, every one of us. Because there comes a point, you know, Michael <> there comes a point, where greed and madness become practically indistinguishable. One and the same thing, you might almost say. And there comes another point, where the willingness to tolerate greed, and to live alongside it, and even to assist it, becomes a sort of madness too. Which means that we 're all stuck with it, in other words. The madness is never going to end. At least not ... <> not for the living [3, p. 486]). Безумие и алчность Уиншоу не только сливаются до неразличимости, но и становятся своего рода роком, преследующим семью. Разорвать этот круг и стремится Мортимер, превращаясь в «домашнего маньяка» [2, с. 729] (homicidal maniac [3, p. 460]), очищающего мир от алчности и безумия своего семейства путём его истребления.
Также следует отметить образы, на которых строится семейный код в романе.
Там, где есть семейное заболевание, есть и семейный врач. Это ещё один элемент кода семьи, причём семьи аристократической. Однако и семейный врач Куинс (Dr Quince) оказывается фигурой, необходимой для раскрытия темы надувательства, ведущей в романе, - неким знахарем, получавшим раз в три-четыре года взятку, чтобы Табита надёжно оставалась под замком [2, с. 364] (some quack physician they used to slip a bribe to every three or four years to make sure that Tabitha remained safely under lock and key [3, p. 229]). Так семейный врач оказывается не более чем номинальной фигурой, необходимой для поддержания замыслов членов семьи.
Есть у семьи Уиншоу и собственный семейный замок - Уиншоу-Тауэрс (Winshaw Towers). В романе Коу удаётся в гротескной манере создать образ зловещего и заброшенного поместья, которое становится декорацией фильма ужасов в конце романа. Образ замка Уиншоу-Тауэрс восходит к традиции готического романа. Вот какое описание замка даётся при первой встрече читателя с ним: Вознесясь на гребень огромного и по виду неприступного хребта, поместье отбрасывало глубокие чёрные тени на земли внизу. Садов видно не было, но разглядеть какую-то чащу уже удалось -
она скрывала все подходы к дому, а у подножия холма лежал большой, унылый и невыразительный водоём. Что же до безумной толчеи готических, неоготических, недоготических и псевдоготических башенок, подаривших поместью название, то больше всего они напоминали гигантскую чёрную руку, кривую и корявую: пальцами она тянулась к небесам, будто тщась их разорвать, чтобы сковырнуть оттуда заходящее солнце, горевшее начищенной монетой, -казалось, ещё немного, и светило уступит хватке этой лапы [2, с. 294] (Perched almost on the crest of a vast, forbidding ridge, it cast deep dark shadows over the grounds beneath it. The gardens were not yet visible; but she could already make out a dense area of woodland which screened off the approach to the house, and at the foot of the hill lay a large expanse of dismal and featureless water. As for the mad conglomeration of gothic, neo-gothic, sub-gothic and pseudo-gothic towers which gave the house its name, they resembled nothing so much as a giant black hand, gnarled and deformed: its fingers clawed at the heavens, as if to snatch down the setting sun which shone like a burnished penny and would soon, it seemed, have descended inexorably into its grasp [3, p. 184]). Важно подчеркнуть, что данная картина предстаёт перед глазами человека постороннего, Фиби - молодой художницы, которую Родерик пригласил в своё поместье. Отношение же самих членов семьи к своему родовому дому выражено в ироническом приветствии Хилари: В таком случае добро пожаловать <> в Баскер-вилль-Холл [2, с. 304] (In that case, welcome <> to Baskerville Hall [3, p. 190]). Аллюзия на хрестоматийный образ зловещего родового замка указывает не только на то, что образ находится в русле готической традиции, но и на условность повествования, на то, что происходящие события не отражают реальность, а создаются на основе шаблонов массового искусства (как правило, кинофильмов в жанре комедийного фильма ужасов). Вторая часть романа наполнена штампами этого жанра: маньяк бродит по дому, убивая всех членов семьи, которые не могут выбраться или связаться с полицией, а за окном разразилась ужасная буря и все пути сообщения отрезаны. Дворецкий Гимор (Pyles) скептически замечает: Я-то всё время знал, изволите ли видеть: этот дом обречён вместе со всеми, кто в нём оказался [2, с. 714] (I've known it all along, you see: this whole house is doomed, and everyone in it! [3, p. 447]). Здесь опять, как и в случае с мотивом сумасшествия, появляется идея рока, трагедии, которая так или иначе преследует семейство Уиншоу.
Наконец, ещё одним ключевым элементом семейного кода является завещание. Возможно, это самый важный элемент, поскольку именно вокруг завещания (иными словами, идеи обладания благами и их распределением между членами семьи, алчности как основного мотива поведения членов семьи Уиншоу) строится сюжет романа. Мортимер умирает (вернее, инсценирует свою смерть) и оставляет завещание, которое должно быть оглашено именно в Уиншоу-Тауэрс. Это ловушка - ещё один приём, заимствованный из фильмов ужасов. Семья оказывается в сборе в уединённом поместье и Мортимер начинает приводить в исполнение свой приговор. Однако завещание оглашено, и здесь мы видим очередное надувательство -Мортимер завещал потомкам исключительно собственные долги.
Помимо почётного сумасшествия, признанного Родериком, члены семьи Уиншоу добавляют другие характеристики. Например, Мортимер - младший брат Табиты, Годфри и Лоренса - говорит своей жене Ребекке о родственниках: Они ведь не чудовища. Не совсем чудовища [2, с. 20] (They're not monsters, you know. Not really [3, p. 13]). Оговорившись, герой обращает внимание на то, что и сам склонен воспринимать своих родственников отчасти как чудовищ. Этот мотив усилится в финальной части, где постаревший Мортимер задаётся целью уничтожить своих потомков, дабы освободить мир от их чудовищного влияния. Хотя при этом он сам отчасти превращается в безумца и чудовище, совершая жестокие убийства, в том числе и своих собственных детей. Слова, которые он проговаривает в беспокойном сне в начале романа (иногда мне хочется всех поубивать... поубивать их всех... [2, с. 45] (feel like killing them sometimes... kill them all... [3, p. 28]) в гротескной форме реализуются на последних страницах: Это самая мерзкая, жадная и жестокая банда жмотов и предателей, что только ползала по земле. Включая моих собственных отпрысков [2, с. 329] (They're the meanest, greediest, cruellest bunch of back-stabbing penny-pinching bastards who ever crawled across the face of the earth. And I include my own offspring in that statement [3, p. 206]), -такую характеристику он даёт своей семье при первой встрече с Фиби.
Мнение инициатора написания хроники, Та-биты Уиншоу, складывается на основе прочитанной рукописи: Лжецы, обманщики, жулики, лицемеры - все до единого. И Лоренс - хуже прочих. Гораздо, гораздо хуже. Предавать свою страну за деньги само по себе плохо, но
отправлять собственного брата на верную смерть... Только моё семейство способно на такое [2, с. 759] (Liars, cheats, swindlers and hypocrites, the lot of them. And Lawrence was the worst. By far the worst. To betray your country for money is bad enough, but to send your own brother to his death . Only my family could do such a thing [3, p. 477]).
Важно отметить, что подобные характеристики рождаются посредством взгляда со стороны. Табита и Мортимер являются первыми читателями своей семейной хроники, что позволяет им прийти к таким выводам, а Мортимера толкает на активные действия.
Шестеро потомков рода Уишоу образуют систему, которую можно рассмотреть с точки зрения семейного кода. Каждому из них соответствует определённая сфера влияния в обществе, которая уравновешивается его или её отношением к семье. Хилари Уиншоу (Hilary Winshaw) - представительница поколения «варваров» (как называет их один из героев романа Алан Бимиш), пришедших в средства массовой информации. Сначала она приходит на телевидение, затем в печатные СМИ. Она автор еженедельной колонки «Простой здравый смысл» ('PLAIN COMMON SENSE'), где не вникая в суть проблемы, высказывает своё некомпетентное мнение обо всём подряд. Она выходит замуж и у неё появляется дочь Джозефина, из её семейной жизни делается шоу. Фотографии счастливых родителей и статьи о том, как материнская любовь так и льётся из глаз Хилари Уиншоу [2, с. 128] (Maternal love shines out of Hilary Winshaw's eyes [3, 80]) скрывают тот факт, что супруги ненавидят друг друга, а от ребёнка она хочет уехать как можно дальше (здесь, с этим проклятым ребёнком, у меня ни черта не получается [2, с. 133] (I can't get a thing done with that blasted baby around [3, p. 83]). Антитеза образа в СМИ и реальной жизни показывает ещё один аспект темы надувательства, а также позволяет выявить ещё один элемент кода семьи - несоответствие публичного и личного в семейных отношениях Уин-шоу.
Генри Уиншоу (Henry Winshaw) - представитель семьи Уиншоу в политической сфере. Основной приём, который Коу использует для создания этого образа, - дневниковые записи. Генри подробно описывает свою влюблённость в будущую Маргарет Тэтчер в студенческие годы, однако о своей жене он отзывается следующим образом: Она превратилась в жуткую обузу. Одно имя её - Уэнди Уиншоу, - даже оно звучит абсурдно. Больше не осмеливаюсь брать
её с собой на люди [2, с. 204] (What a millstone she's become. Even the name - Wendy Winshaw -even that sounds absurd. Daren't take her out in public with me any more [3, p. 128]). Пренебрежительное отношение к семье проявляется и в такой дневниковой записи: Забыл упомянуть вовремя, но на прошлой неделе умерла Уэнди. Вообще-то никто особенно не удивился, и я -меньше всего [2, с. 210] (Forgot to mention it at the time, but Wendy died last week. Came as no surprise to anyone, really - least of all me [3, p. 132]). Таким образом пренебрежение к близким становится тем элементом семейного кода, который привносит в него Генри.
Родди Уиншоу (Roddy Winshaw) - представитель мира искусства, вернее, бизнеса, связанного с ним. Он хозяин одной из лондонских галерей, где выставляются полотна молодых художников. Однако в искусстве он ничего не смыслит, разве что хорошо разбирается в том, кому и что лучше продать и сколько может стоить та или иная картина. Отношение к семье характеризуется полным безразличием (А что мой отец? [2, с. 301] ('What about him?' [3, p. 189]), - спрашивает он Фиби, когда она напоминает Родди о его существовании).
Дороти Уиншоу (Dorothy Winshaw) - владелец крупнейшей в стране фирмы по производству мясных продуктов, в том числе полуфабрикатов, совершенно не пригодных к употреблению. Примечательно, что автор хроники Марк Оуэн отчасти винит её в смерти своего отца: в последние годы жизни он питался исключительно её продукцией и вскоре умер от инфаркта. Отношения в семье Дороти не менее трагичны. Своего мужа Джорджа она практически сразу списала в расход [2, с. 384] (he had effectively been made redundant [3, p. 241]), и в целом их отношения с самого начала отличались полной физической несовместимостью [2, с. 381] (an absolute physical incompatibility [3, p. 240]). В итоге, Джордж застрелился, что не вызывает у Дороти ничего кроме раздражения, и её единственной заботой является то, чтобы новость об этом поскорее забылась в общественном сознании. Семейные отношения в случае Дороти характеризуются их полным отсутствием.
Томас Уиншоу (Thomas Winshaw)- финансист, неравнодушный к киноиндустрии. Однако вкладывать деньги в эту сферу он начинает по причине склонности к вуайеризму, которая в итоге не даёт ему завести семью. Он остаётся посторонним наблюдателем. Коу пишет: Наблюдая за своими валютными маклерами, <> Томас переживал чувство, очень похожее
на отцовскую любовь [2, с. 491] (Watching his foreign exchange dealers as they stared feverishly at their flickering screens, Thomas came as close as he would ever come to feeling paternal love [3, p. 309]). Таким образом, Томас не склонен сам участвовать в создании семьи, но склонен наблюдать за другими. Неспособность создать семью является тем элементом семейного кода, который привносит Томас.
Марк Уиншоу (Mark Winshaw) - человек неопределённых занятий, отметившийся как в сфере финансов (благодаря Томасу), так и в области бизнеса, связанного с поставками оружия. Приём по поводу его свадьбы оказался продолжительнее, чем сам брак. Леди Фрэнсис стала жертвой покушения на жизнь Марка: машина взорвалась и девушка погибла мгновенно. В данной ситуации Марка больше опечалила утрата машины, чем смерть жены, ведь в ней его больше всего интересовали её связи. Такой цинизм в сочетании с прагматизмом характерны для семейных отношений Марка, что подчёркивается его отношением к матери: «Презрение» - довольно сильное слово, <> Я просто не вижу никакого смысла в том, как ты живёшь [2, с. 602] ("Despise " is putting it rather strongly, <> I just can't really see the point of the sort of life you're leading' [3, p. 380]).
Итак, код семьи в романе Джонатана Коу «Какое надувательство!» строится на нескольких художественных уровнях:
На уровне мотивной структуры можно выделить мотивы братоубийства, разобщённости, безумия и алчности. Все они подчёркивают исключительность семьи Уиншоу, а также служат идее рока и трагедии, преследующих семейство.
Образы, на которых строится семейный код: семейный врач (как одно из средств надувательства), семейный замок (как гротескный топос реализации надувательства) и завещание (как единственное средство, способное на время объединить семью). Они необходимы для раскрытия темы надувательства, а также находятся в русле готической традиции и создаются на основы штампов массового кинематографа.
Анализ само-характеристик членов семейства Уиншоу выявляет их негативную оценку
семьи как целого (чудовища, лжецы, обманщики, лицемеры), сформированную под действием литературного произведения - семейной хроники, написанной Марком Оуэном.
Анализ системы образов этой хроники - последнего поколения семейства Уиншоу - позволяет выявить основные черты семейного кода, вытекающие из названных выше мотивов: несоответствие публичного и личного в семейной жизни, пренебрежение к близким, безразличие, отсутствие человеческих отношений, неспособность к близости, цинизм, прагматизм.
Полученные результаты позволяют говорить о наличии в произведении Джонатана Коу «Какое надувательство!» сложного семейного кода, проявляющегося на нескольких уровнях повествования: на уровне мотивной структуры, системы образов, характеристик персонажей. В социокультурном плане семья в романе предстаёт как группа людей, отчуждённых друг от друга, но при этом движимая общей идеей алчности. Данные характеристики противоречат стереотипному образу британской семьи как группы людей, приверженных традициям и обычаям. Однако алчность и совместное надувательство не позволяют единству семьи распасться. Диалектическое единство семьи (тяготеющей к распаду, но нерушимой) оказывается чрезвычайно устойчивым. Это заставляет автора буквально уничтожить физически каждого представителя семейства в отдельности. Итак, несмотря на престиж и влияние, которые Уиншоу олицетворяли в мире средств массовой информации, семейство стало синонимом трагедии. Таким образом показываются взаимосвязи среди правящей элиты Великобритании и в карикатурно-драматическом образе представлены результаты деятельности право-консервативного правительства Маргарет Тэтчер в 1980-е гг.
Список литературы
1. Кваскова Е.В. Традиционная английская семья как феномен культуры. Дисс... канд. философ. наук. Саранск. 2003. 161 с.
2. Коу Д. Какое надувательство! М. : Эксмо ; СПб.: Домино, 2011. 800 с.
3. Coe J. What a Carve Up! London: Penguin Books Ltd., 2008. 501 p.
274
Е.В. XomoBa
FAMILY CODE IN THE NOVEL 'WHAT A CARVE UP!' BY JONATHAN COE
E.V. Khokhlova
Jonathan Coe's novel "What a Carve Up!" (1994) is analyzed from the perspective of the family code. The aim of the study is to determine the characteristics of the family code, embodied in the novel, its significance to the novel as a whole. The method of motivic analysis, semiotic approach and analysis of images are used. The conclusion is that the family code in the novel operates on several artistic levels: motivic structure and system of images of the novel. Analysis of the socio-cultural layer of the novel reveals the author's negative attitude to the family as a whole, that is embodied in the grotesque images of heroes and details related to family. Features of the family code can reveal the value of the carve-up theme in the novel. Through family relations author reveals the relationship of the British ruling elite and considers the results of the government's policy of Margaret Thatcher in the 1980s.
Keywords: Jonathan Coe, 'What a Carve Up!', contemporary British novel, family code, family chronicle, grotesque, satire, Thatcherism.
sem
nauk. Saransk. 2003. 161 s.
Books Ltd., 2008. 501 p.
