CC BY
537
Раздел I
ИНФОРМАЦИОННЫЕ И КОММУНИКАЦИОННЫЕ НАУКИ
И. А. Зеткина, Е. А. Николаева
СЕМЕЙНОЕ ЧТЕНИЕ В РОССИИ:
В ПОИСКАХ УТРАЧЕННЫХ ТРАДИЦИЙ
Рассматривается становление и развитие традиции семейного чтения в России, специфика ее функционирования на различных этапах развития общества; подчеркивается особое место чтения в литературоцентричной русской культуре и роль традиции семейного чтения в контексте современной культуры.
Ключевые слова: круг чтения, культурная преемственность поколений, культура чтения, ребенок, семейночитательские традиции России, семейное чтение, семья, феномен чтения, языковая личность
The article considers formation and development of family reading tradition in Russia, the specifics of its functioning at different levels of society development, it stresses the specific role of reading in literature-centered Russian culture and the role of family reading tradition in the context of the contemporary culture.
Keywords: interests in reading, cultural succession of generations, culture of reading, child, family-oriented reading traditions of Russia, family reading, family, phenomenon of reading, language personality
Знания человека во многом представляют собой многоцветную мозаику. По мнению социолога А. Моля, мозаичная культура складывается из «разрозненных обрывков, связанных простыми, чисто случайными отношениями близости по времени усвоения, по созвучию или по ассоциации идей... Она состоит из множества соприкасающихся, но не образующих конструкций фрагментов, где нет точек отсчета, нет ни единого общего понятия, но зато много понятий, обладающих большой весомостью (опорные идеи, ключевые слова и т. д.)» [10, с. 46]. Подобная ассоциация является отражением современной действительности со всей спецификой ее развития: возникновением мегаполисов, господством высоких технологий, закладыванием новых и возрождением прежних традиций. Одной из таких традиций и является семейное чтение.
В целом в гуманитарных науках сложилась устойчивая тенденция воспринимать чтение как универсальный показатель состояния общества: «изучая чтение, мы как бы ощущаем атмосферу, слышим тональность, настрой духовной жизни общества» [1, с. 19]. Современные педагоги выделяют следующие цели чтения: получение информации (учебно-познавательная, производственная, научная, общественная книга); развлечение как форма отдыха (развлекательная и занимательная литература); повышение собственного социального статуса (чтение «престижных» текстов); удовлетворение эстетических потребностей (чтение художественной литературы) [5, с. 4].
Продолжительность литературоцентричной традиции российской культуры превратила чтение в явление социальное, определив его главенствующую роль в перечне интеллектуальных занятий российской публи-
ки. Закономерно, что воспроизводство социальных и культурных ценностей осуществлялось во многом благодаря социально-педагогическому феномену чтения, развивающемуся явлению прошлого и настоящего.
Привычность присутствия чтения в культурной традиции не означает его простоты. С формированием гуманитарного знания чтение всегда понималось как синтетическая составляющая культуры, высшая психическая функция человека (Л. С. Выготский), символополагающая деятельность человека (Э. Кассирер), универсальная детерминанта структуры знания (М. Шелер) и т. д. Эффективность овладения книжной культурой прежде всего зависит от семьи и семейного окружения. Читатель формируется не со знакомства с алфавитом. Мир книги входит в жизнь ребенка через колыбельные песни, прибаутки и потешки, рассказы взрослых, их чтение вслух домашними. Исследования современных авторов И. И. Тихомировой «Школа чтения» и А. Е. Шапошникова «История чтения и читателя в России. IX - XX вв.» подтверждают, что первые опыты чтения и знакомства с книгой Н. А. Рубакина, К. Д. Ушинского, В. А. Сухомлинского, А. М. Левидо-ва, В. Г. Белинского, А. П. Чехова, Л. Н. Толстого связаны именно с семьей.
С одной стороны, семейное чтение - это один из самых давних и проверенных способов социализации человека. С другой, оно выступало значимым фактором сближения разных поколений, формируя единое культурное поле через знакомые сюжеты, героев, язык («семейные словечки») и т. д. Сегодня уже не употребляется лестный для советского сознания штамп «СССР -самая читающая страна в мире». Но вопреки мнению многих педагогов и родителей, современные школьни-
6
ки любят читать, при этом 90 % детей 11-15 лет читают книги, не входящие в школьную программу. Сейчас, на наш взгляд, скорее, стоит говорить об утрате традиции семейного чтения: чтения в кругу семьи, вслух, с обсуждением прочитанного всей семьей.
А между тем традиция семейного чтения в России имеет богатую историю, уходящую в далекое прошлое: уже в таких письменных источниках по истории русской педагогики, как «Поучение князя Владимира Мо-номаха детям» и «Домострой», мы находим указания по организации семейного чтения. Книжная традиция возникает в Древней Руси вместе с принятием христианства, и потому чтение в основном носит религиознонравственный характер: читали Евангелие, Псалтырь, агиографическую литературу. Сакральный характер рукописных книг допетровской Руси определил безусловное доверие читающих к тексту и уважение к книге. Знающих грамоту было мало, и это способствовало возникновению и развитию традиции устного чтения. Душеспасительный же характер текстов делал их популярными для семейного круга чад и домочадцев. Читательское и слушательское поведение представлено в жизнеописаниях российских святых: читали медленно, постоянно обращаясь к прочитанному, комментируя понравившиеся или непонятные места.
В этот период складывается и традиция семейного собирательства книг, сохранившаяся и в ХХ в. Стоили они дорого, ценились очень высоко и передавались по наследству, что неизменно способствовало укреплению авторитета чтения. Владельческие записи на кириллических книгах XV - XIX вв. говорят о том, что книги передавались по наследству в семьях разных сословий, в том числе и простолюдинов, так как чтение считалось занятием не только полезным, но и достойным. Книги собирались всей семьей и не одним ее поколением, становились символом преемственности интересов, когда старшие члены семьи обращали внимание младших на книги, которые запомнились и полюбились им в детстве.
Французский философ и писатель Ж.-П. Сартр оставил воспоминания, характерные и для российских детей: «Я начал свою жизнь, как, по всей вероятности, и кончу ее, среди книг. Кабинет деда был заставлен книгами; пыль с них разрешалось стирать только раз в году - в октябре, накануне возвращения в город. Еще не научившись читать, я благоговел перед этими священными камнями: они расположились на полках стоймя и полулежа, кое-где точно сплошная каменная кладка, кое-где в благородном отдалении друг от друга, словно ряды менгиров» [13, с. 5]. Чтение детей стимулировалось самой «книжной атмосферой» дома.
Количество личных библиотек в России начинает увеличиваться в XVI в. Тогда же расширяется и круг чтения россиян. Наряду с книгами религиознонравственного содержания появляются издания светского направления: так, в жизнь человека входит научная, публицистическая и художественная литература. В
XVIII в. чтение стало обязательным атрибутом светского человека. Воспитание «новой породы» людей, заботливо взращиваемой Екатериной II, опиралось прежде всего на традицию семейного чтения, поскольку формирование передового человека происходило под строгим контролем матери. Определяя, что такое образованная русская женщина XVIII в. (а это, по определению культурологов, век женщины в европейской и российской культуре), отметим, что это «особа, которая владеет одним-двумя иностранными языками, умеет прекрасно излагать свои мысли и в разговоре, и на бумаге. Она следит за новинками науки, литературы и искусства, читает журналы - российские и зарубежные» [11]. В. Я. Аскарова замечает, что формирование внимания к детскому чтению в русском обществе совпадает с развитием массового женского чтения в екатерининскую эпоху: «читающая мать - читающий ребенок» [2, с. 149]. Именно в это время происходит зарождение женской литературы, т. е. женщина из читательницы превращается в писателя, учится не только выражать свои мысли, но и передавать их растущему поколению. Не случайны слова Ю. М. Лотмана: «Домашние библиотеки женщин конца XVIII - начала XIX в. сформировали облик людей 1812 г. и декабристской эпохи, домашнее чтение матерей и детей 1820-х гг. - взрастило деятелей русской культуры середины и второй половины XIX в.» [8, с. 50].
Помимо семейной библиотеки в деле воспитания нового человека активное участие принимает и детская журналистика: в 1785-1789 гг. выходит первый отечественный журнал Н. И. Новикова «Детское чтение для сердца и разума», целью которого было воспитание «добрых граждан в духе идей гуманности, истинного благородства и прекраснодушия». В стиле эпохи издание было выдержано в энциклопедическом духе и содержало научные статьи, беседы о явлениях природы, поучительные рассказы, басни и комедии. За «Детским чтением для сердца и разума» последовала целая плеяда подобных изданий, повлиявших на воспитание мировоззрения не только детей, но и взрослых: «Друг юношества и всяких лет» (1807-1815), «Друг детей» (1809), «Новое детское чтение» (1821-1824), «Библиотека для воспитания» (1843-1846) и др.
Во второй половине XIX в. происходит увеличение читательской аудитории. И тогда же книга становится знаковым предметом в России. В портретной, исторической и жанровой живописи Н. Богданова-Бельского, братьев Коровиных, Б. Кустодиева, К. Маковского, И. Репина, В. Серова, И. Хруцкого и многих других книга присутствует с завидной регулярностью. Чтение книг еще не стало повсеместным явлением и насущной потребностью большинства населения. Однако уже был задействован весьма продуктивный механизм (народные школы - библиотеки - дешевые издания), который привел к появлению «народной интеллигенции», читателей в тех слоях населения, где раньше их почти не было: в крестьянстве, фабричном
7
и рабочем населении городов и т. п. Видный деятель книжного дела Н. А. Рубакин подчеркивал, что никто так не характеризует степень общественной культуры, как уровень читающей публики в данный исторический момент [12]. Читательская аудитория дифференцировалась не только по сословному признаку, но и по степени приобщенности к тому или другому виду литературы. Появились читатели толстых и тонких журналов, газет, лубочной (для народа) и детской литературы, начавшей свое развитие именно с XIX столетия. Отечественные писатели (В. Ф. Одоевский, А. Погорельский, К. Д. Ушинский, Л. Н. Толстой) впервые обращаются к юношеству как полноценному читателю, и, надо заметить, их произведения пользуются немалой популярностью, не уступающей иностранной литературе для детей.
Выходят из печати и первые переложения отечественной истории для детей. Не всегда эти произведения выдерживали критику в плане стилистического строя и психологической разработки сюжетов. Так, например, происходило с произведениями В. Бурьянова, П. Фурмана, Б. Фёдорова. Однако занимательность изложения обеспечивала им широкую известность у читающей публики и, что важно для нас, формировала круг семейного чтения. Детская литература XIX в. в основе своей дидактична. Так, Анна Петровна Зонтаг, автор таких книг, как «Повести для детей», «Блестящий червячок», «Священная история для детей», «Три комедии», «Подарок детям», «Волшебные сказки», через свои произведения внушала ребенку мысль о необходимости совершать только добрые поступки, поскольку зло обязательно наказывается. Например, героиня рассказа «Софьинька» получает от матери желаемую ею птичку в подарок за то, что отдала свои карманные деньги неимущей женщине. Столь же назидательными были и рассказы для детей Л. Н. Толстого и Ч. Диккенса. Для семейного чтения было важным то, что писатели формировали не только идеал поведения детей, но и определенным образом влияли на поведение родителей: дети ждали от взрослых столь же образцового поведения, как и у родителей в прочитанных рассказах и повестях (справедливости, достоинства, понимания, чуткости и пр.).
Также весьма популярна в российских семьях разных сословий была и приключенческая литература: Ф. Купер, М. Рид, Д. Дефо, Д. Свифт, сказки Ш. Перро, братьев Гримм, Г. Х. Андерсена и др. Не одно поколение российских детей получало на произведениях этих писателей свои первые уроки.
Семейное чтение сохранилось в российских семьях и в ХХ в. Так, герой повести Вл. Крапивина, писателя, посвятившего немало своих произведений юным читателям, напрямую развивается под влиянием семейных чтений. Правда, в этом случае роль семьи выполняют соседи, заменившие ее мальчику в послевоенное время: «Аля в это время читала вслух. Вроде бы не специально для окружающих, просто так она готовила
домашние задания по литературе. Но все слушали ее со вниманием. И я слушал.
...Зато в следующий раз был “Бежин луг” С его теплой летней ночью, с дыханьем лошадей в сумраке, с потрескиванием огня (почти как в нашей печке) и страшноватыми, но ужасно интересными историями, которые рассказывали у костра деревенские ребята!.. По правде говоря, я так и не стал большим почитателем Тургенева, но “Бежин луг” еще с той поры люблю от души» [7, с. 66].
Осознание удивительного по своей силе влияния чтения на формирование личности привело к тому, что многие из толстых, серьезных журналов вводили рубрику «Для семейного чтения», рассчитанную на подрастающее поколение.
Традиция семейного чтения стала частью семейных вечеров, которые, по словам С. Е. Трубецкого, были непреложной составляющей строго установленного, полного содержания уклада жизни [15]. От императорского дома до полуобедневших дворян Блонских по вечерам семья, если это было «неслучайное семейство» (Ф. М. Достоевский), собиралась вместе. «По вечерам после чая все собирались в гостиной возле большого круглого стола. Мать сидела на диване и обыкновенно что-то читала. Отец молча сидел в кресле. Выходила и бабушка и усаживалась с боку “погреться” около выходящей сюда теплой стены. Дети в сторонке возились с чем-то на полу» [4, с. 78]. Ф. М. Достоевский писал о вечерах домашнего чтения, которые в его воспоминаниях были связаны с образом матери Марии Федоровны. Этими вечерами читали Карамзина, Державина, Гоголя, Вальтера Скотта, Шекспира, Сервантеса, и с неменьшим интересом слушали сказки няни Алены Федоровны.
О семейных чтениях, о привычке собираться вместе и читать новые произведения, опубликованные в литературных журналах, встречаем упоминания у
Н. С. Лескова А. П. Чехова, И. А. Бунина, А. И. Куприна и мн. др. Атмосферу семейных вечеров за чтением замечательно передает современный историк И. В. Бестужев-Лада (Бестужев): «.Вечер. Семья в сборе. Ужин и разные домашние хлопоты позади. Все сидят на своих любимых местах в уютном покое. Горит лишь одна лампа, под которой кто-то из членов семейства - чаще, понятно, глава семьи, но это совсем не обязательно, - читает вслух книгу. А все слушают и затем обсуждают услышанное» [Цит. по: 3, с. 40]. Заметим, что Игорь Васильевич родился в 1927 г. в крестьянской семье в глубинке России. У Л. Улицкой мы находим замечание о советских семейных вечерах: «Чуть ли не до четырнадцати лет любимым его [героя романа «Искренне ваш Шурик»] вечерним времяпрепровождением было домашнее чтение вслух. Разумеется, читала бабушка. Читала она прекрасно, выразительно и просто, он же, лежа на диване рядом с уютной бабушкой, продремал всего Гоголя, Чехова и столь любимого Елизаветой Ивановной [бабушкой героя] Толстого. А потом и
8
Виктора Гюго, Бальзака и Флобера. Такой уж был у Елизаветы Ивановны вкус» [16, с. 44-45].
Разнопоколенные связи семьи укреплялись в неформальном общении, обсуждении насущного и высокого. На подобных чтениях реализовывалось важнейшее правило: общая заинтересованность собравшихся в книге. Семейное чтение подчинялось определенным правилам. Например, художественную литературу использовали и в тех случаях, когда деликатность мешала членам семьи открыто обсудить волнующие их проблемы; прочитанное непременно обсуждалось, ребенок мог высказать свое мнение; чтение должно было быть техничным, эмоционально окрашенным; взрослые стремились оградить ребенка от грубых эффектов и тяжелых сцен, которые произвели бы на детей гнетущее впечатление ; взрослые не боялись сложных для детей сюжетов, понимая, что далеко не все из услышанного будет ребенком понято. Так, М. И. Цветаева считала, что «если бы матери почаще говорили своим детям непонятные вещи, эти дети, выросши, не только бы больше понимали, но и тверже поступали, разъяснять ребенку ничего не нужно, ребенка нужно - заклясть» [18, с. 206].
Таким образом, традиция семейного чтения диктовала особые условия и форму, обеспечивающие совместную душевную работу: к систематическому чтению привлекалась семья в полном составе, включая все живущие на одном пространстве поколения. В этих чтениях участвовали не только родственники, но и няни и гувернантки. В рамках единого пространства формировался диалог ребенка и взрослого, неформальное общение и общие интересы, что способствовало всестороннему и гармоничному развитию личности ребенка через знакомство с лучшими произведениями художественной литературы, публицистическими и научно-популярными книгами. Чтение предполагало также возникновение особой эмоциональной близости, обмена мнениями, что способствовало формированию личного отношения к прочитанному.
Однако семейное чтение - это не только чтение в кругу семьи, это и домашнее чтение ребенку и ребенка, и чтение матери ребенку, детей друг другу, старших младшим, детей бабушке. В процессе дети учились внимательно слушать, усваивать, естественно практиковались в пересказе прочитанного. Замечательный переводчик Николай Любимов вспоминает детские годы в городе Перемышле. В 1918 г. его бабушка, дочь псаломщика, ослепла. «До самой смерти [в 1925 г.] она
* В качестве примера приведем сцену, описанную Д. П. Маковицким в «Яснополянских записках». Семья Л. Н. Толстого читает новинку -«Поединок» А. И. Куприна. Читают по очереди. Сын Льва Николаевича при чтении эпизода, показавшегося ему откровенным, начинает спотыкаться и хочет пропустить 7 страниц. Мать и сестра настаивают, чтобы он читал все подряд. Чтение продолжается несколько дней. Последние страницы читает вслух сам Л. Н. Толстой. Дойдя до сцены, когда накануне дуэли Шурочка приходит к Рамашеву, он споткнулся и засмеялся: «Теперь я попался!». Пропускает всю сцену и читает лишь заключительный абзац.
просила дочерей и меня, чтобы ей читали вслух, но только непременно таких писателей, которых она считала хорошими. В числе хороших значились у нее Бичер-Стоу, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Виктор Гюго, Гончаров, Лев Толстой, Шпильгаген, Чехов, Гусев-Оренбургский... Гусева она ценила как бытописателя и знатока ее среды - среды сельского духовенства. Моя попытка приобщить бабушку к советской литературе окончилась неудачно. Когда я прочел ей что-то, напечатанное в “Красной Ниве”, она мне сказала: - Ты мне эту пустоту больше не читай» [9, с. 19]. Регулярное чтение вслух с раннего детства знакомит ребенка с самим процессом чтения и способствует овладению самостоятельным чтением, определяя качество и предпочтения будущего читателя. В образованных российских семьях разных сословий дети достаточно рано учились читать самостоятельно, но ребенку традиционно читали вслух, даже если он и сам умел читать. Во всех воспоминаниях с неизменной нежностью предстают образы матерей, читающих на ночь, часто одну и ту же, известную детям наизусть книгу: у Набокова английскую сказку, у Цветаевой Пушкина. Чтение создавало особенную доверительную атмосферу, которая очень важна для ребенка. По мнению психологов, у таких детей в дальнейшем чтение ассоциировалось с материнской любовью и вниманием, а сам процесс становился радостным и приятным.
Семейное чтение выливалось в совместное творчество: сочинительство нескончаемых сказок, сценариев капустников, игр в буриме, издание домашних литературных журналов, постановку спектаклей, рисование иллюстраций и т. д. Но оно же позволяло контролировать интересы подрастающего поколения, корректировать их духовно-нравственные поиски. Круг собственно детского чтения был достаточно широк: от детских журналов, подобных «Родничку», географического альманаха «Вокруг света», Вальтера Скотта, Майн Рида, Фенимора Купера, сказок на разных языках Европы, «книг о рыцарях, нарочито трогательных, возвышенно аллегорических повестей, скроенных малоизвестными англичанками для своих племянников и племянниц» (В. В. Набоков), до детективных историй о «Сыщике Путилине», русских классиков, «Войны и мира» Толстого. Братья Милюковы выучились читать по басням Крылова, любимой книгой англомана Набокова стала английская грамматика, у Андрея Белого на даче сверстники играли в индейцев, а игрушкой Н. А. Бердяева была кукла, которую он называл Андрей Болконский. Увлеченность привела к возникновению подлинного культа литературных героев, когда игры детей отражали их литературные пристрастия. Педагоги предлагали внимательнее относиться к кругу самостоятельного чтения детей, чаще обсуждать прочитанное и тщательно отбирать произведения для чтения: порой влияние книг было настолько сильным, что побуждало к совершению неординарных поступков. Так, П. Ф. Каптерев в статье «Подражание детей книжным героям и подви-
9
гам», опубликованной им в ежемесячном педагогическом листке «Воспитание и обучение» в конце XIX в., пишет о многочисленных случаях побегов мальчиков, начитавшихся Майн Рида, Фенимора Купера и Габриэля Ферри [см. 6]. Своеобразным художественным отражением этой тенденции стал рассказ А. П. Чехова «Мальчики» о двух гимназистах, Володе и Чечевицыне, увлеченных романами о Диком Западе и серьезно решивших в каникулы сбежать в Америку.
Существовавшая в России традиция семейного чтения подтверждает слова, сказанные К. Д. Ушин-ским: «Читать - это еще ничего не значит, что читать и как понимать читаемое - вот в чем главное дело» [17, с. 288]. Система морально-нравственных ценностей и жизненных ориентиров в большинстве своем подтверждалась не только поступками одного, пусть даже и крайне почитаемого, родного человека (отца, матери или другого близкого родственника). Подтверждение осознанных истин примерами из художественных произведений нередко играет не менее значительную роль в жизни человека.
Необходимость сохранения (а где-то - возрождения) и развития традиции семейного чтения сегодня очевидна как с общей позиции префигуративной модели культуры, необходимости сохранить преемственность в наследовании духовной культуры поколений, так и с точки зрения удовлетворения интересов ребенка, его потребности в свободной ориентации в информационных потоках.
В наше время, пугающее своей мозаичностью и обилием информации, семейное чтение с его богатством эффективных традиций вновь привлекло внимание и специалистов, и просто людей, озабоченных воспитанием подрастающего поколения. Так, в Нижегородской области разработан учебно-методический комплекс «Литературное чтение» для начальной школы (Л. Ф. Климанова, Л. А. Виноградская, В. Г. Горецкий), в котором важное место занимает рубрика «Семейное чтение». Наш педагогический опыт нашел отражение в программе «Педагогический семейный сервис», адресованной молодым родителям, педагогическому и семейному персоналу (няням, гувернанткам). В программе, реализующейся на базе МГПИ им М. Е. Евсевьева, разработана организация технологии семейного чтения, предложен круг литературы с последующим обсуждением с детьми различного возраста. Включено семейное чтение и в интернет-пространство: наполнение сайтов многообразно и обширно, они содержат ссылки, рекомендации и сами тексты для совместного чтения детей и родителей.
Таким образом, сегодня созданы и создаются все условия для возрождения и сохранения одной из самых нужных и гуманных культурных традиций. Согласимся с М. Светловым:
Только надо, чтобы поколению Мы сказали нужные слова Сказкою, строкой стихотворения,
Всем своим запасом волшебства.
1. Homo legens: памяти Сергея Николаевича Плотникова (1929-1995). - М.: Дом интеллект, кн., 1999. - 269 с.
2. Аскарова, В. Я. Динамика концепции российского читателя (конец XX - начало XXI в.) / В. Я. Аскарова. - СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т культуры и искусств; Челябинск: Челяб. гос. акад. культуры и искусств, 2003. - 426 с.
3. Бестужев-Лада, И. Окно в мир: размышления социолога о необходимости традиций семейного чтения вслух / И. Бестужев-Лада // Библиотекарь. - 1986. - № 3. - С. 40.
4. Блонский, П. П. Мои воспоминания / П. П. Блонский. - М.: Педагогика, 1971. - 174 с.
5. Галактионова, Т. Г Приобщение школьников к чтению: феномен открытого образования: науч.-метод. материалы / Т Г Галактионова. - СПб.: Кн. дом, 2008. - 200 с.
6. Каптерев, П. Ф. Подражание детей книжным героям и подвигам / П. Ф. Каптерев // Воспитание и обучение. - 1893. - № 4. -С. 121-129.
7. Крапивин, В. П. Золотое колечко на границе тьмы // Повести / В. П. Крапивин. - М.: Центрполиграф, 2001. - 487 с.
8. Лотман, Ю. М. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX в.) / Ю. М. Лотман. - СПб.: Искусство, 1994. - 399 с.
9. Любимов, Н Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний / Н. Любимов. - М.: Яз. славян. культуры, 2000. - Т 1. - 277 с.
10. Моль, А. Социодинамика культуры / А. Моль; пер. с фр., вступ. ст., ред. и примеч. Б. В. Бирюкова, Р. X. Зарипова и С. Н. Плотникова. - М.: Прогресс, 1973. - 406 с.
11. Пономарева, В. Русское женское образование в XVIII - начале XX в.: приобретения и потери [Электронный ресурс] / В. Пономарева, Л. Xорошилова. - Режим доступа: http://www.tellur.ru/.
12. Рубакин, Н. А. Этюды о русской читающей публике // Избранное / Н. А. Рубакин. - М., 1975. - Т. 1. - С. 33-104.
13. Сартр, Ж.-П. Слова. Затворники Альтоны / Ж.-П.Сартр; пер. с фр. Л. Киркач. - М.: АСТ, 2002. - 299 с.
14. Тихомирова, И. И. Школа чтения: опыт, теории, размышления: хрестоматия / И. И. Тихомирова. - М.: Шк. б-ка, 2006. - 312 с.
15. Трубецкой, С. Е. Минувшее / С. Е. Трубецкой. - Paris: YMCA-press, 1989. - 293 с.
16. Улицкая, Л. Искренне ваш Шурик / Л. Улицкая. - М.: Эксмо, 2005. - 655 с.
17. Ушинский, К. Д. Сочинения: в 3 т. / К. Д. Ушинский. - М.: Учпедгиз, 1979. - Т. 1.
18. Цветаева, М. И. Мать и музыка / М. И. Цветаева // Октябрь. - 1979. - № 1. - С. 206.
19. Шапошников, А. Е. История чтения и читателя в России XIX - XX вв.: учеб.-справ. пособие для б-к всех систем и ведомств / А. Е. Шапошников. - М.: Либерея, 2001. - 80 с.
10
