CC BY
43
СЕМАНТИКО-СТИЛИСТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ СЛОВА АПОСТОЛ В ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА
С.Н. Селезнёва
Историческая лексикология, лексикография, семантико-стилисты1 ческие эволюции, национальная культура, мировоззрение, идеология, духовные ценности.
Историко-культурный подход к изучению словарного состава языка позволяет объяснять изменения, происходящие в языке, комплексом причин экстралин-гвистического характера: общественно-исторических, культурологических, социально-психологических. Таким образом, названный аспект вводит историческую лексикологию как науку в сферу антропоцентрических научных дисциплин.
Каждая историческая эпоха, с присущим ей комплексом экономических и социокультурных (в том числе политических и идеологических), объективных и субъективных характеристик, определяет направление изменений, происходящих в индивидуальном и общественном сознании и психологии представителей того или иного этноса: это, в свою очередь, обусловливает изменения в значениях слов. В.В. Виноградов, отмечая влияние социокультурных факторов на переосмысление семантики, писал: «Культурно-исторические изменения в быту и идеологии отражаются на значениях слова» [Виноградов 1995 : 8]. Слово как уникальный материальный носитель духовной культуры народа, в отличие от единиц других уровней языка, способно накапливать культурную информацию. «Эта информация содержится и в ранней семантике лексем, и в последующих смысловых наслоениях и разветвлениях. Прошлое и настоящее сливаются в слове. как и в национальной культуре, воедино...» [Васильев 1994 : 157]. Об изменениях в семантике слов вследствие изменений в общественном сознании говорится также и в Проекте Словаря русского языка XIX в.: «...изменения в лексике. отражающие нравственно-этические нормы XIX века, затрагивают семантический уровень, отражая характерные черты менталитета русского человека XIX столетия, претерпевающие определённую трансформацию в разные исторические периоды» [Словарь русского языка XIX века: Проект 2002 : 37]. Таким образом, значимость исследований семантико-стилистической эволюции слов определяется следующими причинами: во-первых, они «могут способствовать расшифровке того, что называют культурными и социальными кодами цивилизации» [Васильев 1997: 5]: во-вторых, поскольку «формы мировоззрений также эволюционируют, едва ли воспроизведение идеологических систем прошлого возможно без помощи лингвистического анализа» (Васильев 1997 : 6]. Особенно интересны с этой точки зрения слова, семантика которых содержит сакральный компонент и оценку морально-нравственной стороны личности, которая [оценка] в общественном сознании не постоянна и изменяется в зависимости от разнообразных социально-исторических причин и идеологии эпохи. К таким словам относится, например, апостол.
Цель нашего исследования - выявление семантико-сти.гистической эволюции слова апостол в истории русского языка на основании лексикографических материалов.
Очень важную информацию содержат исторические, этимологические и толковые словари. Лексема апостол зафиксирована в значениях: 1. «посланник, проповедник». 2. Книга «Апостол», заключающая в себе деяния апостолов и послания Нового завета. И то и другое уже в ст. слав, апостолъ. Из греч. алоато>лу [Фасмер 1964:81] Слово апостол в «Материалах ...» И.И. Срезневского представлено в двух значениях: 1. Ученик Христа, посланный проповедовать слово Божие: Есмь языкомъ апостолъ, службу мою прославляю (Рим. IX, 13). 2. Книга апостольских чтений: - В годное лето написахъ евангелие и ап.ть1. Миляг. Ев. 1215 г. Запись. - Чтение из апостольских деяний и посланий во время церковной службы: - Та же прокимен апостолу, а по апостоле аллилуйа. Грам. митр. Фот. к Псков. 1419 г. [Срезневский 1958 : 26]. В Словаре древнерусского языка XI—XIV вв. первым приводится пример употребления слова апостол в Остромировом Евангелии (1056 г.) в значении «ученик Христа, проповедовавший его учение»: Тако бо и сты аплъ паоулъ глеть» [Сл. ДРЯ Х1-Х1\; вв.: 90]. Это, вероятно, одно из первых письменно зафиксированных употреблений данной лексемы. Словарь не отмечает наличие данного слова в текстах берестяных грамот. Словарь русского языка XI—XVII вв. аналогично толкует интересующее нас слово и приводит две цитаты для первого значения: первая - из Лаврентьевской летописи (1377 г.): Тъмже словенску языку учитель есть Анъдронигъ апелъ, в Моравы бо ходилъ: и апелъ Павелъ учил ту; вторая датируется 1667 г.: По завЬща-нию господню, иже миръ имети завЬщавающу ученикомъ и апостоламъ своимъ между собою и не токмо сие, но и другая въ миръ вводить. Пример употребления слова во втором значении дан из Изборника Святослава (1073 г.): Тълко-ван<и>я о словесьхъ, в еуаггелии и в апеле и в иныхъ книгахъ, въкратьце съло-жены, на память и на готовъ ответ [Сл. РЯ XI—XVII вв.: 42].
Подобно приведённым выше дефинициям толкует лексему «апостол» Словарь Академии Российской (1806-1822): отмечается её греческое происхождение и наличие двух значений - «1. Сие название собственно принадлежить ученикамъ Христовым: понеже они оть Господа нашего Иисуса Христа посланы были во весь миръ проповедовать Евангелие или слово Божие. 2. Так называется церковная книга, в которой содержаться деяния и послания апостольские. Читать Апостолъ» [САР 1806 : 44-45].
Эти данные говорят о том, что слово апостол пришло в древнерусский язык с переводными текстами священных книг как религиозный термин греческого происхождения (ученик Иисуса Христа, проповедник Его учения). Принадлежность к религиозной тематике обусловливает его сакральность. С XII в. оно начинает активно употребляться в отечественных текстах, чаще всего в сочетании с именем собственным (кого-либо из апостолов).
Проанализированные словарные материалы позволяют утверждать, что слово апостол до XVII века включительно бытовало в русском языке в статусе термина (в своём основном прямом значении). Причём, по данным Частотного словаря русского языка второй половины XVI- начала XVII века (А.А. Грузберг),
1 Отсутстпне диакритических знаков объясняется техническими возможностями.
исследуемая лексема достаточно активно употреблялась во всех стилистических разновидностях литературно-письменной речи этого периода. Словарь отмечает 271 случай употребления существительного апостол, что соответствует 208 рангу п.* 438. и 102 случля употребления имени прилагательного апостольский.
В словарной статье слова апостол в Словаре русского языка XVIII в. у первого значения появляется оттенок с пометой «распростр.»: О известном проповеднике христианства. Послушаем наших Словенских о обращении Славян и о Аностолех наших Кирилле и Мефодии достовернейших Историков [СлРЯ XVIIТ в.: 81]. Словарь не объясняет значение пометы «распрост.» (вероятно, оно аналогично значению одноимённой пометы в МАС2: «распространительное употребление, характерное для того или иного значения слова наряду со случаями субстантивации их. употребление существительного с собирательным значением»). В данном случае помета «распростр.» отмечает факт расширения семантической) объёма лексемы: ученик Христа не только один из 12-ти и 70-ти, но и любой другой человек, проповедующий христианскую религию. Полный церковно-славянский словарь Г. Дьяченко также отмечает факт расширения семантического объёма слова: «Апостолами называются св. ученики Господа нашего Иисуса Христа, избранные Им для благовестия миру о наступлении на земле царствия Божия. Они разделяются на 12 и на 70 апостолов... Те святые люди, кои, подобно апостолам, много подъяли подвигов и труда для распространения Христовой веры в той или иной стране, как. например, у нас свв. кн. Владимир и Ольга, именуются равноапостольными» [Сл. Дьяченко 1900 : 20].
Проанализированные словарные материалы позволяют утверждать, что слово апостол со времени первых фиксаций в письменных памятниках русской словесности до конца XVII в. бытовало в русском языке в статусе термина: имело устойчивую семантику (ученик Христа) и стилистически закреплённую конфессиональную сферу употребления. Сакральный смысловой компонент заполнял все содержательное пространство лексемы. В XVIII в. наблюдается явление расширения значения слова. Это. однако, не влияет на его принадлежность к религиозной сфере, слово продолжает сохранять сакральную окраску.
Дальнейшую судьбу слова узнаем, обратившись к Словарю языка Пушкина: «Апостол (8). Ближайший ученик Христа (в числе двенадцати). Когда друзья мои женятся, им смех, а мне горе: но так и быть: апостол Павел говорит в одном из своих посланий, что лучше взять себе жену, чем идти в геенну и во огнь вечный - Пс. 246.7 Перен. а) Последователь кого-нибудь. Все возвышенные умы следуют за <Вольтером>. —пылкий Дидрот есть самый рсвно<стный> из его апостолов. Ж1 272.19: б) Проповедник чего-н. Черкесы очень давно приняли магометанскую веру. Они были увлечены деятельным фанатизмом апостолов Корана. ПА 449.33. В шутл. употр. Апостол неги и прохлад. Мой добрый Галич, vale! С1 18.21: апостол гибели (о Марате, деятеле французской революции): Апостол гибели, усталому Аиду Перстом он жертвы назначал. Но вышний суд ему послал Тебя и деву Эвмениду. ('2. 119.26» [Сл. 11ушкина 1956 : 43].
Данная словарная статья позволяет сделать вывод: в текстах A.C. Пушкина (где лексема апостол встречается всего восемь раз) в первом прямом номинативном значении слово употребляется один раз в письмах, остальные 7 контекстов — примеры употребления слова в переносном значении. Приведённые в
словарной статье примеры употребления слова представляют собой функциональную метафору. Лексическая сочетаемость исследуемой единицы в метафорическом употреблении становится конструктивно ограниченной (последователь кого-н., проповедник чего-н. «апостол Вольтера», «апостол Корана»: им. сущ. + им. сущ. в род. п.); переносный смысл придает номинативному религиозному термину экспрессивно-синонимическую окраску. У Пушкина мы встречаем (возможно, впервые в истории русского литературного языка) случаи употребления слова апостол с шутливым оттенком смысла (апостол неги и прохлад), на что указывает словарная помета, и с отрицательной коннотацией (апостол гибели). Словосочетание «апостол гибели» представляет собой оксюморон -стилистический оборот, в котором роль семантической оппозиционной оси выполняет религиозно-сакральный компонент: ученик Христа - проповедник вечной жизни, находится в отношениях абсолютной противоположности понятию «гибель». Таким образом, в результате переносного употребления исследуемой лексемы в творчестве A.C. Пушкина её семантика подвергается явлению секуляризации (происходит процесс подмены религиозного содержания мирским). Это явление объясняется авторами монографии «История лексики русского литературного языка конца XVII- начала XIX века» особенностью раннего периода пушкинского творчества, для которого «...характерно “свободное” обращение со славянизмами, отрьгв их от контекстуальных связей, которые были характерны для них в книжно-славянской литературе. Даже в тех случаях, когда Пушкин обращался к словам, составляющим фонд высоких, архаических славянизмов. их использование подчас не носило ни стилистической, ни предметно-смысловой обусловленности» {История лексики 1981 : 144—145]. Такое использование славянизмов приводило к тому, что «в ряде случаев они выступали не в прямых, а в переносно-метафорических употреблениях, далёких от значений, которые они имели в церковных текстах. В.В. Виноградов отмечает характерное для раннею Пушкина «специфическое смешение образов церковно-библейских с ус-лов но-литературными отражениями античной мифологии» как приём, направленный на устранение церковно-библейского колорита (Виноградов 2000 : 8*4]. Причина такого «свободного» обращения с церковно-славянской лексикой, вероятно, кроется в своеобразном отношении поэта в период раннего творчества к догматам православной веры.
Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н. Ушакова, первый толковый словарь русского языка советской эпохи, объясняет интересующую нас лексему так: «Апостол, ...1. В евангелии - ученик Иисуса Христа из числа двенадцати, посланных им для проповеди своего учения (церк.). 2. перен. Лицо, посвятившее себя проповеди какой-н. идеи (книжн.). А. мира. Аксаков - а. славянофильства. 3. Название церковной книги, заключающей в себе так наз. «“Деяния апостолов", “Послания” их и “Апокалипсис" (церк.)». [СУ 1935 : 50].
Таким образом, дальнейшее развитие значения слова апостол идёт в соответствии с вектором секуляризации. Словарная статья, как видно, содержит уже не два, а три значения, каждое из которых снабжено пометой (к 1-му и 3-му значениям — церк., ко 2-му- книжн.). Здесь второе значение выделяется в самостоятельную единицу, допускающую сочетание религиозного термина с нерелигиозным дополнением (см. пример употребления ко 2-му значению). Такая сочета-
емость привносит в мирское по содержанию высказывание определённый оттенок сакральности. придавая выражению высокую стилистическую тональность, на что и указывает помета «книжн.».
Сведения по анализируемой лексеме» представленные в академических ело* варях советского периода, подтверждают эти выводы.
БАС1: «1.Церк. По евангельскому преданию - каждый из двенадцати учеников Христа, распространителей его учения, о Распространительно: о ревностном последователе какой-л. идеи, учения и т. и.» [БАСМ 1948 : 169].
БАС2:«1. По евангельскому преданию - каждый из двенадцати учеников Христа, проповедовавших его учение. Двенадцать апостолов. 2. Изображение учеников Христа в живописи. 3. Последователь, проповедник какого-л. учения, идеи и т. п. (обычно в торжественной речи). [Тверинов] называл себя апостолом, проповедником истины. Плеханов, История русской общественной мысли... оАпостол чего-л. Быть апостолами просвещения - вот наше назначение. Бел.. Письмо Д.П. Иванову, 7 авг. 1837...»[БАС 1981 : 206].
МАС: Апостол, - а. м. 1. По евангельскому преданию - каждый из двенадцати учеников Христа, посланных им для проповеди своего учения.
2. перен., чего. Книжн. Ревностный последователь и распространитель какой-л. идеи, учения и т. п. Неутомимые бойцы мысли и дела, апостолы независимости и нового общественного порядка... - оии-то нам протягивают ... дружескую руку. Герцен, К нашим. Сомова встретила студентка задорным в ос-клицанием: - Ох, апостол правды и добра, какой вы смешной! М. Горький, Жизнь Клима Самгина.
3. Церковная книга, содержащая так наз. «Деяния» и «Послания апостолов». [Греч. ароя1ок^) [МАС 1981 : 42].
В МАС второе значение занимает приоритетную позицию по отношению к первому: несмотря на то что прямое значение формально сохранено на первом месте (без текстовой иллюстрации), содержательно более разработано второе, переносное значение слова. В толкование добавлено определение «ревностный». В данном словаре это прилагательное семантизируется так: «с рвением и усердием относящийся к чему-либо» [МАС21981 : (592]. Второе значение слова апостол снабжено пометами: «перен.» и «книжн.», которые указывают на закрепившееся в языке употребление его в переносном значении и на принадлежность к книжному стилю речи. В качестве примеров, иллюстрирующих такое функционирование, словарь приводит следующие контексты: «...апостолы независимости и нового общественного порядка...», «апостол правды и добра, какой вы смешной!», в которых за главным словом закрепляется метафорическое значение, а смысловой акцент переносится на зависимое слово. Такой контекст возникает под воздействием определённой коммуникативной установки: придать содержанию высказывания возвышенный либо иронический тон. Сакральность, неотъемлемое свойство слова религиозной сферы, используется как средство создания высокого стиля. При этом изменяется иерархия в структуре лексического значения: основной религиозный компонент («ученик Христа») переходит в область смысловой периферии, а вторичный («распространитель какой-л. идеи») начинает занимать место семантического ядра.
Словарь русского языка С.Н. Ожегова (18-е изд.) продолжает постулировать тенденцию «обмирщения» семантики слова: «Апостол, - а, м. 1. В христианской мифологии: ученик Христа, распространитель его учения. 2. перен., чего. Последователь и распространитель какой-л. идеи (книжн.). А. добра. 3. Церковная книга, содержащая так наз. «Деяния и послания апостолов», прил. апостольский, -ая, -ое (к 1-му знач.)» [Сл. Ожегова 1986 : 26].
В словарную дефиницию первого значения введено сочетание «христианская мифология», что переводит религиозный термин, обозначающий конкретное историческое лицо, в разряд слов с «мифической, сказочной» семантикой. У первого значения пример использования слова в речи отсутствует. Как и в БАС1, БАС2, МАС, второе значение слова объясняется более детально: словарная статья содержит пометы, характеризующие тип его лексического значения: переносное несвободное (конструктивно ограниченное). В качестве иллюстрации к этому значению приводится словосочетание: апостол добра. Семантика примера. обладая положительной коннотацией, содержательно не имеет сакрального (религиозного) компонента: она представляет собой обозначение лица вполне мирской направленности. Однако это значение слова снабжено стилевой пометой «книжн.», которая указывает на особые условия употребления слова - в книжной речи, отличая его от нейтральных и разговорных слов. Таким образом, слова, которые пережили «обмирщение» первоначальной религиозной семантики, сохраняют сакральный ореол в особой стилистической окрашенности. Это подтверждает мысль о том. что «первоначальный смысл слов не исчезает, не уходит в прошлое, а продолжает жить в памяти языка» (Васильев 1997 : 7].
Материал, представленный лексикографическими источниками по истории слова апостол, позволил воспроизвести панораму семантической эволюции анализируемых слов и ещё раз подтвердил мысль о социальной детерминирован* ности данных языка, а именно: «чистый факт и незаинтересованный глаз - просто миф... Так называемые “факты” всегда сформированы той или иной версией мира» Щит. по: Вендина 2002 : 67]. «Версии мира» — мировоззренческие основы эпох, составляющие её духовный базис, изменялись в зависимости от ответа на основной вопрос философии: об отношении сознания к бытию, духовного к материальному. По словам Энгельса, в Средние века основной вопрос философии иринял ещё более острую форму: «создан ли мир Богом или он существует от века» (Маркс, Энгельс 1964 : 283]. В зависимости от того, какая «версия» ответа принималась за официальную (государственную), иерархически выстраивалась вся мировоззренческая система той или иной эпохи. Так, в эпоху Средневековья «главным регулятивным принципом [русской культуры] был Бог. В соответствии с этим принципом происходила организация мира духовных сущностей этой эпохи. Именно этот принцип регулировал нормы средневекового общества, переходя из сферы сознания человека в сферу его поступков» [Вендина 2002 : 67]. Этим объясняется употребление слов религиозной тематики в памятниках русской письменности только в их основных первичных значениях и отсутствие у них переносных значений вплоть до XVIII века. «Поскольку слово для средневекового человека было исполнено особого, магического значения. Слово не просто называло то или иное явление, оно составляло его сущность. Поэтому «переименовать» что-то. не изменяя, не задевая его «сущности», средне-
вековому человеку казалось невозможным» [Вендина 2002 : 70]. Поэтический гений A.C. Пушкина в сочетании с революционно-демократическим взглядом на мир породил массу «блестящих метафор», подготовив дальнейшие смысловые смещения в словах, изначально религиозного содержания. Эпоха революционного перехода к социализму в России начала XX века с присущим ей активноатеистическим мировоззрением внесла свои изменения в семантику лексем с сакральным компонентом: переносное значение слов получило статус основного номинативного, сакральный компонент наполнился другим (мирским) содержанием. Таким образом, эволюция семантики слова отражает взаимосвязь языка, религии, культуры и национального самосознания. Н.Б. Мечковская. говоря о неразрывной связи языка с такими формами общественного сознания, как культура и религия, лежащая в её [культуре] основе, отмечает «внутренний» характер этой связи, затрагивающий «неосознаваемые, поэтому стихийные и влиятельные механизмы человеческой психологии и культуры» (Мечковская 1998 : 3-4].
R структуре общественного сознания религиозный уровень является базисным. определяющим. «Из мифолого-религиозного сознания развилось всё содержание человеческой культуры, постепенно приобретавшее семиотически различные формы общественного сознания (такие, как обыденное сознание, искусство. этика, право, философия, наука» [Мечковская 1998 : 36]. По мнению многих философов, лингвистов, психологов (Дж. Коглею. М. Элиаде, Эшли Монтегю. Э. Фромм), даже атеистов нельзя считать людьми по-настоящему неверующими. в их воззрениях проявляется смутное религиозное чувство, хотя и направленное на земные объекты, личности и идеи. Антирелигиозные доктрины нередко бывают связаны с внутренними порывами мистического характера; идеологические мифы, принимаемые на веру, есть по существу перелицованная религия. Многие атеисты именуют свои взгляды религиозными: «Мы тем более имеем право отвергать “небо”, чем более уверены в силе и красоте земной религии» [Луначарский 1908 : 263]. И впоследствии эта «религия» создавала свои непререкаемые авторитеты, догмы, писание, обряды, святых. В языке этот процесс отразился в переосмыслении семантики слов, обозначений лиц, связанных с религиозной деятельностью: они стали употребляться в переносном смысле, мирское содержание заняло место религиозного. Подобные семантические явления убедительно объясняются переориентацией в системе духовных ценностей общества, «в ходе которой традиционная религия под воздействием различных факторов постепенно утрачивает свои главенствующие позиции. Высвобождавшаяся вследствие этого весьма просторная ниша в общественном сознании заполнялась информацией совершенно иного свойства - политикой. По мерс политизации общества такая информация и связанные с ней символы сами превратились (или были превращены?) в сакральные ценности: теперь уже сквозь их призму должны были рассматриваться достоинства и недостатки личности» [Васильев 1993 : 85].
Библиографический список
1. Дьяченко, Г. Полный церковно-славянский словарь / Г. Дьяченко. Репринтное
изд-е. - М.: Отчий дом. 2006. - С. 20 (Сл. Дьячен ко 1900).
2. Васильев, А.Д. Историко-культурный аспект динамики слова / А.Д. Васильев. -Красноярск, 1994. — С. 157.
3. Васильев, А.Д. Введение в историческую лексикологию русского языка / А.Д. Васильев. - Красноярск, 1997. - С. 85.
4. Васильев, А.Д. Судьбы заимствований в русской лексике / А.Д. Васильев. - Красноярск, 1993. - С. 85.
о. Вендина, Т.П. Словообразование как источник реконструкции языкового сознания / Т.И. Вендина // Вопросы языкознания. - 200*2. - No 4. - С. 67.
6. Виноградов, В.В. Слово и его значение как предмет историко-лексикологического исследования / В.В. Виноградов И Вопросы языкознания. - 1995. - № 1. - С. 8.
7. Виноградов. В.В. Язык Пушкина / В.В. Виноградов. - М.: Наука, 2000. - С. 81.
8. История лексики русской) литературного языка конца XVII - начала XIX века. - М.: Наука. - 1981. - С. 144-145.
9. Луначарский. A.B. Письмо в редакцию / A.B. Луначарский // Образование. - 1908. -№ 1.-С. 163.
10. Маркс, К. Энгельс. Ф. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. — М., 1964. — Т. 21.-С. 283.
11. Мечковская, Н.В. Язык и религия / Н.Б. Мечковская. - М., 1998. - С. 3—4, 36.
12. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. - М.: Русский язык, 1986.-С. 26 (СО).
13. Словарь Академии Российской но азбучному порядку расположенный. - СПб.. 1806. - Ч. 1, А-Д. - Ст. 44—15 (САР).
14. Словарь русского языка XIX века: Проект. - СПб.: Наука, 2002. - С. 37.
15. Словарь древнерусского языка (XI—-XIV вв.). - М., 1988. - Т. 1. - С. 90.
16. Словарь русского языка. В 4 т. - М., 1981. - Т. 1. - С. 42 (MAC).
17. Словарь русского языка XI - XVII вв. - М., 1975. - Т.1. - С. 42.
18. Словарь русского языка XVIII века. - М., 1989. - С. 81 (СлРЯ XVIII в.).
19. Словарь современного русского литературного языка. В 17 т. - М.. 1948.- Т.1.-С. 169 (БАС).
20. Словарь современного русского литературного языка. - М., 1981.- Т.1.- С. 206 (БАС2).
21. Словарь языка Пушкина. - М., 1956. - С. 43 (('л. Пушкина).
22. Срезневский, И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам / H.H. Срезневский. - М.. 1958. - Т. 1. - С. 26.
23. Толковый словарь русского языка / иод ред. Д.Н. Ушакова. - М.. 1935.- Т.1.-1935. - С. 50 (СУ).
24. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / М. Фасмер. - М.. 1961.-Т.1. -С. 81.
