CC BY
32
Философия
УДК 1:2
Арзуманов Игорь Ашотович
Igor Arzumanov
СЕМАНТИКО-МОРФОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС КУЛЬТУРНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ПОДХОДА К КАТЕГОРИИ «РЕЛИГИОЗНОЕ ПРОСТРАНСТВО»
CULTURAL AND CIVILIZATION APPROACH TO THE CATEGORY OF 'RELIGIOUS SPACE' IN SEMANTIC AND MORPHOLOGY DISCOURSE
Рассматриваются аспекты морфологии рели -гиозного пространства как семантического ядра культур-цивилизаицонной маркировки простран -ства религиозной культуры. На базе конфессио-нальной стратификации выводится положение о полевой природе религиозного пространства, являющегося основной характеристикой культурно-цивилизационного подхода в геополитическом дискурсе
In this artcle, morphological aspects of religious space as a semantic core of cultural and civilizational marker of religious culture space are discussed. On the basis of confessional stratification, the feld-nature of religious space, which is the main feature of cultural and c^v^^izati^nal approach in the geopoiitical discourse, is detected
Ключевые слова: культурно-цивилизационный комплекс, религиозное пространство, конфессиональное поле, границыы религиозного пространства, границ'ы конфессионального поля, феноменология, аксиология
Key words: cultural and civilizational complex, religious space, confessional field, margins of religious space, margins of confessional field, phenomenology, axiology
Для уяснения семантического ядра по -нятия «религиозное пространство» как цивилизационной детерминанты рассмотрим некоторые подходы в ее определении в рамках временно-пространственных дефиниций современной философско-религиозной, философско-культурологической и геополитической парадигм. В философско-религиозном контексте феноменологический подход принимает исходный тезис теологии, рассматривая религию как трансцендентную, автономную в своей сущности реальность, недоступную эмпирическим методам исследования. По определению
В. В. Винокурова, феноменология религии рас-
сматривает проявление «святого» в «предметах, пространстве, времени, числах, словах и, наконец, в действиях, представлениях, переживаниях человека и общества» (2; С. 394).
По мнению М. Элиаде, сакральность и сакрализация мирского пространства обеспечиваются наличием или, соответственно, установлением в нем «центра», освящающего пространство (16; С. 45). По М. Элиаде, проявление священного онтологически сотворяет мир и является глубоко символичным. В свою очередь, проявление смыслообразов «священно -го» в чувственных, наглядных формах осуществляется во временно-пространственном кон-
тинууме средствами религиозной культуры.
Посредством религиозной культуры, как составной части религиозного сознания, происходит «трансляция» смыслообразов «священного », концептуально заложенных в конфессиональных вероучительных положениях. Конфессиональная стратификация религиозной культуры является методологически принципиальной с учетом следующих позиций:
1) «разновекторности» доктринального уровня религиозного сознания конфессиональных институтов мировых религиозных систем;
2) наличия у национальных форм религиозно-мировых институций социополитических границ (так называемых «канонических» территорий структурно - институциональных форм);
3) миссиологической составляющей доктринальных форм религиозного сознания, являющейся базовой в процессах последующей институализации и взаимодействия.
«Разнополюсность» мировоззренческих концепций, определяющих идентификацию в конфессиональной страте (как на личностно-субъективном уровне, так и на объективно -общесоциальном, цивилизационном), характе -ризуется автором как «поле спиритуальной цивилизационно -образующей «заряженности».
Под «конфессиональным полем» (КП) по -нимается пространство социокультурного континуума, смысловые, мировоззренческие приоритеты которого определяются совокупностью взаимодействий конфессиональных страт религиозного пространства в их антропотеологической специфике.
Социально-историческая, религиознообу-словленная система конфессиональных мировоззренческих приоритетов в конкретном временно -пространственном измерении определяет не только социокультурные, но и социополитические характеристики КП. В рамках геополитической концепции пространства, рассматривающей его как функцию экзистен-циональной идеи (11; С. 258), обеспечивающей социокультурное и социополитическое единство общества, методологически приоритетен цивилизационный (культурологический)
подход в процессе определения границ КП и, соответственно, религиозного пространства в целом. Соотношение территории государства и религиозного пространства показательно в процессах анализа соотношения границ конфессионального поля и религиозного пространства. Территория в рамках политических границ РФ - сущностная социополитическая характеристика «канонических территорий» (например, Русской православной церкви), т.е. политические границы государства в отношении конфессиональных институтов выступают в качестве составной части сакральной территории (если рассматривать данное положение с позиций обыденного религиозного сознания). В этом «патриотический» потенциал всех «огосударствленных» конфессиональных институтов мировых религиозных систем в их нацио-нально ориентированной векторности.
Понимание «территории» как сущностной пространственной характеристики государства является базовой в геополитическом дискурсе. При этом собственно территория, как объективный географический фактор, сопрягается с пониманием пространства как многоаспектной, полисоставной категории. Вычленение полевой природы религиозного пространства:
1) характеризует социополитические со -ставляющие взаимодействия конфессиональных институтов с институтами государства;
2) отражает проекцию категории про -странства на социокультурологический уровень религиозного пространства как части общего ;
3) раскрывается в контексте деятельностной функции, дифференцирует дефиниции религиозного пространства сообразно полевым векторам конфессиональных страт.
В данном ключе принципиально важным является понимание того, что процессы диффузии функциональных составляющих «внутреннего религиозного пространства» в социальное пространство «объективного» имеют базисным основанием геополитические интенции конфессиональной миссиологии. Ее ан-троподоктринальные положения, субъективно
сакрализующие аксиологические интенции «внутреннего религиозного пространства» адепта, в то же время являются составной частью идеологических форм политики государ-ства в процессах структуризации социополитического пространства. Именно поэтому о границах КП религиозного пространства возможно говорить с различных позиций и уровней: с общепланетарного - поскольку все, что касается духовного пространства, касается и человечества в целом; с позиций определенных М. Вебером типов мировых хозяйственных систем, связанных с мировыми религиями (в том числе и с их конфессиональными стратами) и цивилизационными комплексами; с позиций национально-государственных образований, чьи границы в историческом процессе государственного структурирования определялись преимущественно мо но ко нфессио нальны ми
мировоззренческими приоритетами КП.
Понимание границ не только как фактора, фиксирующего территориальную дифференциацию государств в общемировой политической практике, но и как характеристики «пространственных взаимоотношений» примечательно и для геополитического дискурса. Как отмечает Т.Е. Бейдина, «в геополитике важно не столько само пространство, сколько пространственные отношения между государствами, т.е. граница» (1; С. 109). В связи с геополитической подоплекой вопроса о границах государства (13; С. 80) возникает апория, касающаяся соотношения границ государства, религиозного пространства и конфессионального поля. Суть отмечаемой апории в том, что государство, исходя из концепции геополитического пространства страны как части мирового пространства, интенциально стремится сохранить политические границы в рамках своего внутреннего политического пространства. Религиозное же пространство изначально -в случае с миссиологическими составляющими мировых религиозных систем - транснацио-нально. Границы конфессионального поля, как части политической системы, совпадают с границами внутриполитической государственной
системы (отсюда, как мы рассмотрим далее, исходят концепты вероисповедной политики России имперского периода). Но, как и геопо -литические границы страны, границы ее религиозного пространства и конфессионального поля являются частью общерелигиозного пространства как совокупности мировоззренческих систем мировых религий и зависят от неравномерности геополитических процессов в пространственном и временном измерениях.
Для уточнения посыла о конфессиональной детерминированности религиозного пространства как базиса цивилизационной парадигмы рассмотрим историко-логическое соотношение понятий «культура» и «цивилизация» с учетом уже выявленных аспектов рассмотрения культуры. Аспект вычленения комплексных форм цивилизации и культуры, их взаимосвязи в общем течении человеческой истории является, по глубокому замечанию О. Шпенглера, «одной из важнейших причин, почему в хаотической картине исторической внешности не была усмотрена истинная структура исто -рии, было неумение взаимно отделить друг от друга проникающие комплексы форм культурного и цивилизационного существования» (15;
С. 74). В рамках аксиологического, социологического, семиотического и деятельного подходов в рассмотрении коннотации культуры и цивилизации выявляется четко выраженная оппозиция их друг другу, отмечаемая целым рядом философов (6, С. 97; 15, С. 74; 8, С. 248-249).
И.Я. Левяш отчасти снимает выявляемую оппозицию культуры и цивилизации синтезирующим термином - «культуро-цивилизационный комплекс». Данный стратификационный аспект наиболее четко выражает дихотомию аксиологического плана - разрыв между предельными ценностными философско-мировоззренческими критериями культуры и цивилизацией как комплексом средств их воплощения. Предлагаемое И.Я. Левяш определение дисфункциональности природы культуроцивилизационной взаимосвязи позволяет эксплицировать дисфункциональные субъекты
«взаимодействия» без потери общего видения целокупности культуро-цивилизационного комплекса (4; С. 80).
Понятие цивилизации как «сущностного или субстанционального носителя всех социальных, социально -экономических и культурных реалий (выделено нами. - И. А.)» (12; С. 12), «застывшей культуры», совокупности ее результатов (4; С. 80) предполагает понимание религиозной доктрины как «одной из важнейших движущих сил, формирующих тот или иной цивилизационный тип» (4; С. 80).
В данном контексте методологически вер -ной оказывается стратификация феноменологии светского и религиозного типов культуры, заложенная П.А. Сорокиным в исследовании «Социальная и культурная динамика». Сорокин выделяет два основных типа культурных систем:
1) «идеациональную», основанную на аб -солютном примате сверхчувственного и сверх-рационального;
2) «чувственную», ориентированную на реальность, постигаемую посредством органов чувств, где «эмпиризм, материализм, механицизм и детерминизм положительно ассоциируются и сопутствуют друг другу» (10; С. 313).
В идеациональной культуре, ориентированной на сверхчувственную и сверхрацио -нальную реальность, основным способом познания становится мистическая интуиция. Со -ответственно, такая культура «является не -творческой в области науки и технологии, т.к. сосредоточивает свою познавательную энергию на изучении Царства Божия и реализации Его ценностей во время краткого земного путешествия человека к вечности. По этой причине она является творческой в сфере религии» (9; С. 18-19). Напротив, в культуре, ориентированной на реальность чувственного, сенсорного плана, функцию основного инструмента познания выполняет эмпирическая наука (наблюдение, эксперимент). По этой причине чувственная культура «интенсивно развивает научное познание физических и биологических свойств чувственной реальности, которая мало
способствует творческому развитию мысли в сверхчувственных сферах религии и теологии». В этой связи, «хотя чувственное общество вполне успешно производит множество технологических открытий, имеющих целью увеличение телесного комфорта чувственной жизни, оно не достигает успеха в разработке эффективной техники для преображения душ и «производства» сверхчувственных ценностей Царства Божия» (9; С. 20-21).
С позиций рассмотренных философско -религиозных и философско-культурологических подходов к проблемам духовного пространства, увязывающим его с антропофило-софскими мировоззренческими приоритетами, цивилизационный дискурс дает перспективы видения и социополитической дихотомии, складывающейся в центрально-азиатском регионе. В этом контексте религиозное пространство представляет собой конгломерат конфессионального спектра в рамках социополитических границ государства. Культуро-цивилиза-ционный подход традиционен для российской политической мысли (в контексте историко-логического анализа геополитического дискурса).
В целом, актуальность осмысления данных методологических подходов исследования стратификации региональной социокультурной проблематики на современном этапе обострилась. Процессы социокультурной дезинтеграции (5; С. 5) сопровождаются интеграционными процессами геополитического порядка, в ряде случаев базирующихся на общности религиозных культур. Данные факторы актуализируют необходимость выработки методологических подходов к общероссийской этноиден-тификационной проблематике в ее культурно -и религиозно-детерминированной страте.
Подводя итоги анализа семантико-мор-фологического дискурса цивилизационного подхода исследования к процессам трансформации религиозного пространства, автор отмечает:
1) в основе цивилизационного подхода лежит философско-культурологический аспект с его базовыми аксиологическими компонен-
тами религиозной культуры. Определяя пространственные составляющие религиозной культуры в проекции философско-религиозной, философско-культурологической и социо -политической парадигм, автор выходит на по -ложение о полевой природе религиозного пространства. Конфессиональная детерминированность религиозного пространства как базиса цивилизационной парадигмы определяет коннотацию культуры и цивилизации в рамках аксиологического, социологического, семиотического и деятельного подходов, определяющих понимание религиозного пространства как конгломерата конфессионального спектра в рамках социополитических границ государства;
2) в условиях глобализационных процессов девиантность трансформационной динамики социокультурного пространства в услови-
1. Бейдина, Т.Е. Региональная социальнополитическая безопасность Читинской области: монография [Текст]/Т.Е. Бейдина. - Чита, 1999.
2. Винокуров, ВВ. Феноменология религии II Яблоков, И.Н. Введение в общее религиоведение.
3. Дугин, А. Основы геополиики [Текст] IА. Дугин. - М., 1997.
4. Левяш, И.Я. Культурология [Текст]/ИЯ. Левяш. - М., 2004.
5. Пишун, В.К. Политическая философия евразийства [Текст] IВ .К. Пишун. - М., 2003.
6. Ницше, Ф. Воля к власти [Текст] I Ф. Ницше. - М., 1994.
7. Шпенглер, О. Закат Европы [Текст] I О. Шпенглер. Т. 1. - Новосибирск, 1993.
8. Бердяев, Н. Философия неравенства [Текст]I Н. Бердяев. - М., 1990.
9. Сорокин, П.А. Гпавные тенденции нашего
Коротко об авторе_________________________________
Арзуманов И.А., канд. филос. наук, доцент кафедры теории и истории государства и права юридического института, Иркутский государственный университет (ИРГУ) arzumanov@mail.ru
Научные интересы: культурно-правовые аспекты вероисповедной политики России в Центральной Азии, проблемы религиозной культуры центрально-азиатского региона, доктринальная специфика религиозной антро-
ях межцивилизационного трансграничья Россия - Китай на современном этапе носит хар актер цивил изац ионно-кул ьтуроло гическо й
угрозы национальной безопасности России. Цивилизационный потенциал Китая в его буд-до-конфуцианской страте позиционируется в качестве культурологического потенциала в процессах социокультурного и социоэкономи-ческого характера;
3) выявление цивилизационной специфики религиозного пространства Байкальского региона в трансазиатском контексте позволяет интерпретировать мировоззренческий базис российской цивилизации в качестве методологического фона при исследовании религиозных инноваций в региональном конфессиональном поле XX-XXI вв.
__________________________________Литература
времени [Текст]/П.А. Сорокин. - М., 1997.
10. Сорокин, П.А. Социальная и культурная динамика [Текст]/П.А. Сорокин.
11. Тихонравов, Ю.В. Геополитика [Текст] / Ю.В. Тихонравов. - М., 2000.
12. Торчинов, Е.А. Религии мира: опыт запредельного . Психотехника и трансперсональные состояния [Текст]/Е.А. Торчинов. - 2-е изд., испр. - СПб., 2000.
13. Шершнев, Л.И. Проблема военной безопасности России [Текст]/ Л.И. Шершнев //Россия в геополитическом пространстве. - М., 1994.
14. Шлейермахер, Ф. Речи о религии. Монологи [Текст]/Ф. Шлейермахер. - М.;Киев, 1994.
15. Шпенглер, О. Закат Европы [Текст] / О. Шпенглер: в 2 т. Т. 1. - М., 2003.
16. Элиаде, М. Космос и история [Текст]/М. Элиаде. - М., 1987.
___________________________Briefly about author
I. Arzumanov, candidate of science (philosophy), associate professor, department of History and Theory of State and Law, Institute of Law, Irkutsk State University (ISU)
Research interests: cultural and legislative aspects of Russian confessional policy in Central Asia, religious and cultural problems of Central Asia, doctrinal specificity of religious anthropology of mythical and religious and confes-
пологии мифо-религиозных и конфессиональных систем Байкальского региона, миссиологические доминанты конфессионального пространства Байкальского региона в геополитической проекции
sional systems of Baikal region, missionary dominants of confessional space of the Baikal region in the geopolitical field
