CC BY
34
Сер. 9. 2007 Вып. 14.2
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
С. Т. Нефедов
СЕМАНТИКА КОНЪЮНКТИВА В ДРЕВНЕВЕРХНЕНЕМЕЦКИЙ ПЕРИОД
Позиция говорящего, его отношение к предмету речи в высказываниях, соотнесенных не с миром фактов и реальных событий, а с областью представлений, желаний и устремлений человека, выражается в древненемецких диалектах самыми разнообразными языковыми средствами: формами наклонения, модальными глаголами, модальными наречиями и частицами, конструкциями с инфинитивом и т. д. Лидирующее положение при выражении модальности в данном семантическом типе высказываний, представленных в текстах древненемецких памятников VIII—XI вв., вне всякого сомнения, занимают формы конъюнктива. Так, в одном из самых значительных памятников этого периода - в «Евангельской гармонии» Тациана (восточно-франкский диалект, первая половина IX в.) - формы конъюнктива, по предварительным подсчетам, явно доминируют по сравнению с другими, функционально сопоставимыми языковыми средствами, используемыми автором для выражения своего отношения к сообщаемому
Проблема выражения языковыми средствами позиции говорящего к содержанию своей речи уже долгое время интересует лингвистов. Тем не менее само понятие «точка зрения говорящего», составляющее суть «модального отношения», остается со времен академика В.В. Виноградова, который ввел этот термин в лингвистический оборот1, мало эксплицированным. На этот факт указывает, например, A.B. Бондарко: «Общеизвестна характеристика модальности как устанавливаемого говорящим отношения содержания высказывания (его пропозитивной основы) к действительности. Заметим, однако, что формируемое таким образом понимание модальности весьма неопределенно»2. Поэтому выявление и систематизация грамматических форм с модальной семантикой, установление их содержательного потенциала, в том числе с учетом динамики исторического развития языка, остается актуальной для лингвистики задачей и может содействовать более точному определению категории модальности.
По сравнению с современным немецким языком конъюнктив в древненемецких текстах характеризуется некоторым своеобразием по ряду существенных параметров: в плане дистрибутивных условий употребления, с точки зрения однотипности формального выражения и более широкого спектра семантических функций.
Уже к периоду первых письменных памятников на древненемецких диалектах (VIII—XI вв.) употребление конъюнктива в составе самостоятельного предложения ограничено небольшим количеством грамматикализованных синтаксических моделей, тесно связанных с жанровой спецификой текстов. Памятники этой эпохи носят почти исключительно религиозный характер: они были созданы в монастырских центрах раннего средневековья и служили целям толкования и распространения христианского вероучения. В силу указанной жанрово-стилистической особенности, факты применения конъюнктива в самостоятельном предложении ограничены типизированными формулами-приветствиями, а также высказываниями, содержащими восхваления Иисуса и бога-отца и проклятия в отношении вероотступников. Такие высказывания носят ярко
© С.т. Нефедов, 2006
выраженный оптативный характер, что грамматически маркировано формой презенса конъюнктива (примеры см. ниже).
Более широко презентные и претеритальные формы конъюнктива употребляются в составе сложного предложения, где они обнаруживают широкий диапазон семантических функций. Не случайно в крупнейших исторических грамматиках немецкого языка Г. Пауля и О. Бехагеля наклонению в самостоятельном предложении посвящаются всего несколько страниц, тогда как основная часть исследования проводится в разделах, посвященных синтаксису сложного предложения3. В специальных работах по проблемам наклонения и модальности судьба развития конъюнктива обычно прямо связывается со становлением строя гипотаксиса в немецком языке4. Так, Б. Дельбрюк в своих «Синтаксических исследованиях» пишет: "Die Grundbegriffe des Konjunktivs und Optativs erleiden im Laufe ihres sprachlichen Daseins die mannigfaltigen Modifikationen. Einer der wichtigsten Faktoren dieser Entwicklung ist die Ausbildung des Satzgefüges"5.
Детальное исследование «Евангельской гармонии» Тациана, результаты которого изложены в настоящей статье, полностью подтверждают эти наблюдения ученых.
Своеобразие древненемецкого конъюнктива в плане грамматической формы состоит в том, что он представлен простыми морфологическими формами, образуемыми при помощи сегментных морфем -e-1-i-. Эти служебные грамматические показатели присоединяются соответственно к презентной или претеритальной основам глагола. Сложные аналитические формы конъюнктива, подобно сложным аналитическим формам времени, на данном этапе истории немецкого языка находятся в стадии формирования или же, как формы кондиционалиса, полностью отсутствуют. Древненемецкий флективный конъюнктив, таким образом, формально соотносим с темпоральными разрядами. Поэтому в германистике устанавливается традиция именовать конъюнктивные формы по аналогии с временными.
В плане содержания древненемецкие конъюнктивные формы, как и современные формы, являются синтетическими, т. е. такими, которые одновременно передают грамматические значения наклонения и времени. Это весьма существенный момент их содержания, поскольку отношения между этими разноплановыми значениями, сосуществующими в пределах одной грамматической формы, могут в принципе складываться по-разному. Так, уже к древневерхненемецкому периоду эти отношения не являются однозначными. На общем фоне сохранения презенсом и претеритом конъюнктива своих временных значений в исторических исследованиях древненемецких диалектов отмечаются и факты смешения и параллельного использования этих форм, а также случаи несоответствия этих форм временному плану повествования. Например, Т.В. Строева в своей докторской диссертации приводит многочисленные лингвистические факты подобного рода из разных древнегерманских языков6. JI.P. Зиндер, автор исторической части статьи о конъюнктиве, также иллюстрирует данное языковое явление примерами из готского и древневерхненемецкого7. Весь этот лингвистический материал свидетельствует о зарождающейся в грамматическом строе немецкого языка тенденции к разрушению старой системы «германского согласования времен» ("germanische consecutio temporum"), о ее переосмыслении на новых основаниях. J1.P. Зиндер очень точно определяет причины рассматриваемого явления, когда пишет о том, что «для конъюнктива, не отражающего объективной реальности, временная категория является не существенной, поэтому формально временные различия получают новое осмысление и дифференцируются по функциям: за настоящим временем, имевшем в германских языках также значение будущего, закрепляется оптативная функция; за прошедшим временем - вторая функция конъюнктива, потенциальная»8. В этих рассуждениях
JI.Р. Зиндера, сделанных им почти 70 лет назад, четко и ясно сформулирована магистральная линия развития и функциональной дифференциации презентной и претеритальной форм немецкого конъюнктива. Эта линия непосредственно связана с синтаксическими процессами в строе немецкого предложения. В этой же работе Л.Р. Зиндер дает общее определение семантики конъюнктива на основе присущих ему содержательных функций: «В древние периоды истории германских языков все случаи употребления конъюнктива могут быть сведены к двум основным функциям: оптативной (обозначение желаемого) и потенциальной (обозначение возможного)»9.
В целом это определение соответствует обобщающему духу крупнейших немецких исторических грамматик Вильманса, Пауля, Вундерлиха, Бехагеля и др. Так, к примеру, Герман Пауль пишет о «целесообразности различать прежде всего две функции германского конъюнктива»: с одной стороны, конъюнктивом «выражается процесс как нечто лишь мыслимое», а, с другой, - процесс «как нечто подлежащее осуществлению, нечто долженствующее быть (etwas Zuverwicklichedes, etwas Seinsollendes)»10.
Вместе с тем такого рода общие определения семантики древненемецкого конъюнктива, как представляется, могут быть далее уточнены на основе детального изучения и дифференцированного представления его текстовых функций. Как показывает практика лингвистических исследований, содержательный план грамматических форм, в которые в том или ином языке отливаются соответствующие мыслительные содержания, например временные, локальные, модальные и т. д., не является застывшим и раз и навсегда данным, а, напротив, находится в постоянном поступательном движении, соответствующем эволюционному развитию языка. Так, некогда единая функция грамматической формы может детализироваться в изменяющихся синтагматических условиях - на ее базе могут формироваться новые семантические функции, а старые функции с течением времени могут исчезать. Примером динамического поступательного развития грамматической категории может служить немецкий конъюнктив. Оказавшись включенным в синтаксические процессы структурной перестройки немецкого предложения, связанные прежде всего с формированием различных типов сложноподчиненного предложения, конъюнктив появляется в ряде придаточных предложений там, где его раньше не было и не могло быть. Он появляется в связи с потребностью выразить отношение говорящего к усложнившемуся содержанию речи, т. е. в связи с изменением модальности предложения.
Полный лингвистический анализ крупнейшего памятника древненемецкого периода - «Евангельской гармонии» Тациана - дает широкую картину семантических функций грамматической формы конъюнктива на соответствующем этапе развития немецкого языка. Учет разноплановых лингвистических факторов позволил выделить следующие функции конъюнктивных форм в тексте этого памятника.
1. Функция выражения потенциально-предположительной модальности
Использование формы конъюнктива позволяет автору речи переместить описываемые события из сферы реального в область допустимого, но в принципе возможного (первый пример), или обратиться к конкретному лицу (второй пример): Uzouh oba thih sihuuer slahe in thin zesuua uuanga, garauui imo thaz ander (T., 31,3: 106) (Но если кто-нибудь ударит тебя по правой щеке твоей, подставь ему другую); oba thu gotes sun sis, senti thih thanne hera nidar (T., 15, 4: 92) (Если ты сын божий, бросься тогда вниз). В качестве элементов, связывающих части сложного предложения, помимо союза ob/oba с диффузной обстоятельственной семантикой широко применяются указательные и вопросительные неопределенно-личные местоимения в обобщающем значении, например: ...therthie habe
zúa tunichun gebe themo ther nie habe; ther thie habe muos tuo selbsama (Т., 13, 16: 88) (тот, кто имеет две одежды, пусть отдаст тому, кто не имеет; тот, кто имеет пищу, пусть сделает то же самое); so uuer sofurlaze sina quenun, gebe iru bouh thanatribes (Т., 29,1: 105) (если кто разводится с женой своею, пусть даст ей отступную долю). Во всех выявленных случаях выражения потенциально-предположительной модальности используется презентный конъюнктив, что отражает общую закономерность германских языков к применению формы презенса в обобщающих суждениях.
2. Функция выражения потенциально-ирреальной модальности
Форма конъюнктива позволяет говорящему представить положение описываемых дел также в сфере полностью невозможного, нереального, например: Tho quad Martha ci themo heilante: trohtin, ob thu hier uuarist, min bruoder ni uuari thanne tot (Т., 135, 12: 255) (Тогда сказала Марфа Спасителю: господи, если бы ты был здесь, тогда бы мой брат [Лазарь] не умер); oba uuir uuarin in tagon unsero fatero, ni uuarimes iro ginozza in bluote thero uuizzagono (Т., 141, 26: 268) (если бы мы были во времена отцов наших, то не были бы их сообщниками в кровопролитии крови пророков).
В качестве средства выражения подчинительных отношений между частями сложного предложения в проанализированном материале используется союз ob/oba. Кроме того, высказывания, выражающие потенциально-ирреальную модальность, не имеют обобщающего смысла и соотнесены с конкретными, ситуативно-определенными лицами, непосредственно участвующими в отображаемых автором событиях. Примеры предложений с обобщенным обозначением лица единичны и, судя по собранному лингвистическому материалу, возможны при наличии тотально-обобщенного отрицания в главном предложении: Fon uuerelti ni uuard gihorit thaz uuer gioffanoti ougun blint geboranes (Т., 132, 19: 249) (От века не слыхано, что кто-нибудь разверз бы очи слепому от рождения). Потенциально-ирреальная модальность в древневерхненемецкий период почти исключительно выражается формами претеритального конъюнктива, однако после тотального отрицания в главном предложения возможен презенс конъюнктив: nioman nist in thinemo cunne thie thar ginemnit si thesemo namen (Т., 4, 11: 73) (никого нет в роду твоем, кто назывался бы этим именем).
3. Функция выражения целевой, телеологической модальности.
В реальной жизни людей огромное место занимает планирование целенаправленных действий, что находит отражение в целевой семантике языковых построений. Используемый в таких случаях конъюнктив был обязателен в древневерхненемецкий период для того, чтобы представить описываемое вещественное положение дел как цель будущих действий, желаемых с точки зрения говорящего (презенс конъюнктив) или повествователя (претерит конъюнктив). Например: quad er in: Lazarus unser friunt slafit, oh faru thaz ih inan fon slafe eruueke (Т., 135, 6: 254) (сказал он им: Лазарь, друг наш, спит, но я пойду, чтобы разбудить его ото сна); Quamun tho thie firnfollun man, thaz sie vvurdin gitoufit... (Т., 13, 17: 88) (Пришли тогда мытари(, чтобы) креститься).
4. Функция выражения собственно оптативной модальности
Жанровое своеобразие анализируемого клерикального текста определяет диапазон высказываний, которым присуща собственно оптативная модальность. Это - восхваления, приветствия, здравницы, пожелания или, напротив, выражения проклятий и хулы, представленные в тексте стандартизованными речевыми формулами. Например: gisegenot sis thu in uuibun (Т., 3, 2: 70) (да будешь благословенной ты среди женщин!); Tiurida si in
then hohistom gote, inti in erdu si sibba mannun guotes uuillen (Т., 6, 3: 78) (Да будет слава в высших богу, и да будет мир на земле людям доброй воли!); Tho fluochotun sie imo inti quadun: thusis sin iungiro, uuir birumes Moyseses iungiron (Т., 132,17: 248) (Тогда заругались они на него и сказали: «Пусть будешь ты его учеником, мы же ученики Моисея»).
В высказываниях подобного рода используется презентный конъюнктив, позволяющий выразить позитивное/негативное пожелание в адрес собеседника, осуществление которого не зависит, однако, от воли тех, к кому оно обращено.
5. Функция выражения директивной, прескриптивной модальности.
В отличие от рассмотренных в предыдущем разделе высказываний данный тип построений выражает требуемое и желаемое, осуществление которых зависит от воли лица, на которое направлено соответствующее побуждение. Например: quad in: ther thie uzan sunta si iuuar zi eristensente sia stein ana (Т., 120, 5: 226) (сказал им Христос: «Тот, кто без греха, пусть первым бросит в нее камень»).
Особый вид директива представляет собой выражение запрета, который в тексте «Евангельской гармонии» передается не только калькированной с латыни аналитической структурой «ni curi/curet + Infinitiv», но и собственно германским средством - презент-ным конъюнктивом с отрицанием. Например: Thanne ih quidu iu, thaz man zi thuruhslahti ni suuere\ noh bi himile, uuanta her gotes sedal ist, noh bi thinemo houbite suueres... (Т.,30, 4: 106) (Я же говорю вам: «Не клянитесь вообще, ни небом, ибо оно есть престол божий, ни головой своею не клянись...); Thanne ir betot, ni sit thanne soso thie lihhizara... (Т., 34, 1: 109) (Когда вы молитесь, не будьте такими, как те лицемеры...).
6. Функция выражения эвиденциальной модальности
Сущность эвиденциальной модальности состоит в экспликации позиции говорящего по отношению к высказыванию другого, как «чужому слову», включенному в его собственную речь. Для различения «своего» и «чужого» высказывания в каждом языке вырабатываются свои грамматические средства и модели передачи косвенной речи, которые эволюционируют на протяжении всей истории развития языка. В древневерхненемецкий период одним из средств дифференциации позиций повествователя и субъекта речи по отношению к сообщаемому был конъюнктив. Его применение становилось особенно необходимым, когда точки зрения повествователя и говорящего, слова которого передавались, не совпадали, противоречили друг другу, содержали заведомую ложь, фантастические слухи и т. п. Например: In themo tage giengun zi imo Sadducei, thie thar quadun thaz ni uuari urresti (Т., 127, 1: 235) (Тогда приступили к Христу саддукеи, которые сказали, что не существует воскресения). Смысл высказывания, передающего речь саддукеев, не может не противоречить позиции составителя Евангелия. Или пример, содержащий явно ложные слухи: So ther heilant tho furstuon, thaz thie Pharisaei gihortun. thaz ther heilant manageron iungiron tati inti toufti thanne Iohannes, thoh uuidaro ther heilant ni toufti, nibi sine iungiron... (Т., 21, 9: 99) (Так узнал Спаситель, что фарисеи прослышали, что он приобретает много учеников и крестит больше, чем Иоанн, хотя Спаситель не крестил, а [крестили] ученики его).
7. Функция выражения будущего времени
В древневерхненемецкий период грамматическая категория времени формально представлена двумя разрядами: формами презенса и формами претерита. Будущее время не имеет в древненемецких диалектах специальных грамматических способов выражения. В функции будущего используются в данный период главным образом презентные
формы, а также описательные конструкции с модальными глаголами и конструкции с перфективным глаголом «werden + Partizip I»11. Кроме того, для германских языков, в том числе и древненемецкого, категории модальности и футуральности являются смежными, поскольку в обоих случаях речь идет о событиях, переместившихся из сферы реальности в субъективную область представлений. В связи с этим одним из средств выражения будущего времени в древненемецкий период был конъюнктив. В соответствии с жанровой спецификой текста Тациана конъюнктивные формы в футуральной функции достаточно частотны в разного рода пророчествах о будущем, например: Ih sagen iu uuar: er thanne zifare himil inti erda, ein ,i' odo ein houbit ni furferit fon thero evvu... (Т., 25, 5: 103) (Истинно говорю вам: «Прежде чем небеса не сойдутся с землею, ни одна йота или черта не будут изъяты из закона»); inti thin fater thie iz gisihit in tougalnesse, gelte thir (Т., 33, 3: 108) (и твой Отец, который это увидит тайным, воздаст тебе явно).
Таким образом, учет многообразных лингвистических факторов (структурного типа предложения, семантики высказывания в целом, значений связующих элементов, языкового выражения субъекта предложения и других его компонентов, жанрово-сти-листических особенностей текста и др.) позволяет говорить о более широком спектре семантических функций древненемецкого конъюнктива по сравнению с современным немецким языком, и в конечном счете это дает возможность более структурировано представить содержательный план обсуждаемой грамматической категории на ранних этапах развития немецкого языка.
Принятые сокращения
Т. - Tatian: Lateinisch und altdeutsch / Hrsg. Von E. Sievers. Paderborn, 1872.
1 Виноградов B.B. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975. С. 55, 268.
2 Бондарко A.B. Реальность/ирреальность и потенциальность//Теория функциональной грамматики. Темпораль-ность. Модальность / Отв. ред. A.B. Бондарко. Л., 1990. С. 59.
3 Paul Н. Deutsche Grammatik. Bd. IV. § 376. Halle, 1955; Behaghei О. Deutsche Syntax. Bd. III. Heidelberg, 1928. S. 571-600.
4 Delbrück B. Syntaxische Forschungen. Gebrauch des Konjunktivs und Optativs im Sanskrit und Griechischen. Halle, 1871. S. 15-18\ Erdmann O. Untersuchungen über die Sprache Otfrids. Bd. 1. Halle, 1874. S. 27-45; Строева T.B. Модальность косвенной речи в немецком языке. Л., 1950. С. 35-40.
5 Delbrück В. Ор. cit. С. 15.
6 Строева Т.В. Указ. соч. С. 64.
7 Иогансон-Гегелъ Э., Зиндер Л. Конъюнктив // Вопросы германской грамматики в историческом освещении / Отв. ред. В.М. Жирмунский. М.; Л., 1935. С. 98.
8 Там же. С. 97.
9 Там же.
10 Paul Н. Ор. cit.
" Шубин С.А. Поле футуральности в истории немецкого языка // Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры / Отв. ред. A.B. Бондарко. СПб., 2005. С. 244-251.
Статья принята к печати 20 ноября 2006 г.
