CC BY
65
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 39 (177).
Филология. Искусствоведение. Вып. 38. С. 151-154.
Е. С. Ярина
СЕМАНТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА В РОМАНАХ Э. ЕЛИНЕК 1970-1980-х ГОДОВ
В статье рассматривается семантическая насыщенность художественного пространства как сквозная поэтологическая особенность романов Э. Елинек «Любовницы», «Перед закрытой дверью», «Пианистка». Исследование пространственной организации позволяет выявить структурные черты самосознания героев и раскрыть проблему личностной самоидентификации.
Ключевые слова: Э. Елинек, «Любовницы», «Перед закрытой дверью», «Пианистка», проблема самоидентификации, семантика художественного пространства.
Романы австрийской писательницы Э. Елинек «Любовницы» (1975), «Перед закрытой дверью» (1980), «Пианистка» (1983) занимают особое место в ее творчестве. Во-первых, они обозначают направление художественной эволюции: от ранних текстов, написанных в постмодернистской манере (романы «Мы пестрые бабочки, детка!» [«Wir sind lockvogel, baby!», 1970] и «Михаэль: Книга для инфантильных мальчиков и девочек» [«Michael. Ein Jugendbuch fur die Infantilgesellschaft», 1972]), к реалистическим принципам письма, воплощающим многоаспектную проблематику. А во-вторых, они объединены включением в них автобиографического материала, важного для понимания мировоззрения автора.
Сквозной поэтологической особенностью названных романов является семантическая насыщенность художественного пространства. В романе «Любовницы» («Die Lieb-haberinnen», 1975), например, оно отличается подчеркнутой условностью1. Неслучайно, образ «ПРЕКРАСНОЙ СТРАНЫ» лишен конкретных характеристик, в описании сообщается лишь о «прекрасных горах», «мирных домах», «полях, лугах и пашнях». При этом топосы города и деревни не образуют в тексте традиционной оппозиции, ведь они в равной степени условны. Город представлен фабрикой, многоквартирными домами; деревня - магазином, маленькими домиками с палисадниками, питейным заведением. Но все эти отдельные топосы также не имеют определенных, то есть отличающих их от других пространственных образов черт. Наиболее разработанным на данном фоне выглядит в романе образ дома. Но и он создается автором с помощью отдельных штрихов: маленькая, чистая кухня Паулы, пыль под кроватью Бри-
гитты, грязный унитаз Хайнца. Эти немногочисленные детали даются в тексте разрозненно, в результате чего пространство остается весьма схематичным.
Еще одной приметой художественного пространства романа является его ограниченность. Ведь «ПРЕКРАСНАЯ СТРАНА» предстает окруженной, словно забором, горами. К тому же в тексте оригинала автор использует слово со значением «ограничивать», «проводить границы»: «Es wird in der Leme von schonen Bergen begrenzt»2. Далее пространство романа стремительно сужается: поля - луга - фабрика - рабочее место швеи, которая «.. .шире и дальше своей операции... не заглядывает.»3. Таким образом, читатель оказывается в особом мирке сельских и городских жителей, узком не только в плане пространства (маленькие дома, тесные квартиры), но и в плане личностного развития. Речь идет о том, что выбор жизненного пути для женщин ограничен в романной действительности двумя вариантами: стать домохозяйкой или продавщицей, а у мужчин и вовсе одним -стать лесорубом. Сложившийся миропорядок повторяется (как конвейерное производство) каждым последующим поколением, стирая различия между характерами героев.
Как отмечали исследователи (Х. Бет4, А. Э. Воротникова5), мужские и женские персонажи «Любовниц» в равной степени условны, лишены индивидуальности, не случайно имена героинь часто сокращаются в тексте до одной буквы «b.» (Бригитта) или «р.» (Паула). Их внутренний мир слабо проработан, автор говорит лишь о некоторых чертах характера, например, о мечтательности Паулы, практичности Бригитты. Тем не менее, у героев романа «Любовницы» есть четкая личностная
доминанта. На наш взгляд, она состоит в ориентации на обладание. Так, Бригитта хочет иметь собственный дом, новую мебель. И в этом же ряду, то есть в качестве предметов интерьера, у нее оказываются муж и дети. Внутренний мир персонажей романа ограничивается и исчерпывается стремлением к владению материальными ценностями, к которым приравниваются и люди, способные предоставить эти ценности. И хотя судьбы героев романа складываются по-разному, их образы не углубляются, характеры сохраняют первоначальную схематичность.
В романе «Перед закрытой дверью» («Die Ausgesperrten», 1980) организация художественного пространства существенно усложняется. Условные поля и луга «ПРЕКРАСНОЙ СТРАНЫ» (из романа «Любовницы») сменили узнаваемые улицы, парки, районы и предместья послевоенной Вены. И все эти пространственные образы детально прорабатываются автором. Например, говоря о за-громожденности квартиры главных героев, писательница не ограничивается несколькими деталями, а предлагает скрупулезный и разнообразный перечень старых вещей: «.рваные газеты, растрепанные книжонки, <...> громоздящиеся в углу картонки из-под стирального порошка, <...> карандашные огрызки, катышки от ластика, исчерканные кроссворды, заскорузлые носки.»6. Благодаря этому художественное пространство становится конкретным.
Вместе с тем, в романе «Перед закрытой дверью» меняются не только характеристики пространства, но и сам способ его организации. Мы говорим об оппозиции топосов бедных и состоятельных районов Вены, которая способствует развенчанию широко пропагандируемой официальной идеологией идеи об отсутствии классовых границ в послевоенном австрийском обществе. Дело в том, что в романе Э. Елинек экономически и социально маркированные топосы обладают четко выраженными противоположными чертами. Пространство бедных районов отличается теснотой, отсутствием света, замкнутостью. Оно ассоциируется с нижней ступенью социальной лестницы, а также культурного и интеллектуального развития. Наиболее ярко данный тип пространства представлен квартирой Витковски. Она настолько мала, что близнецы живут в комнате, разделенной перегородкой, но еще более тесной квартиру
делает скапливающийся по ее углам хлам и мусор.
Состоятельные районы Вены воплощают собой простор, свет и ассоциируются с социальным верхом. Для данного типа пространства, представленного прежде всего особняком Софи Пахофен, характерно постоянное расширение. На письменном столе Софи стоят фотографии, запечатлевшие ее на «.собственном земельном участке или на фоне огромных отелей в Сент-Морице»7. При этом пространство не просто расширяется, оно открывается, утрачивает границы. И происходит это благодаря мотиву пути. Состояние родителей открывает для Софи все дороги, и после окончания гимназии она планирует уехать в Швейцарию.
Наряду с противопоставлением топосов бедных и состоятельных районов Вены в данном произведении Э. Елинек просматривается еще одна пространственная особенность, которая состоит в том, что пространство романа содержит приметы исторического прошлого, связанного с событиями минувшей войны: распространение фашистских идей, Австрия в составе Третьего Рейха, нацистские преступления, признание Австрии жертвой нацистского режима и отказ от ответственности за массовые убийства. Причем внедрение исторического прошлого в романное пространство происходит подспудно, за счет символических деталей, которые сопрягают настоящее и прошлое. Так, в квартире семьи Витковски хранятся револьвер отца (бывшего офицера СС), штык времен Первой мировой войны, кинжал гитлер-югендских времен; в комнате Ханса висит портрет погибшего в концлагере отца, а на полках лежат военные хроники и газеты.
Обозначенные выше особенности пространственной организации романа Э. Ели-нек, с одной стороны, воссоздают точную картину австрийской послевоенной действительности: четкая классовая сегментация общества, замалчивание недавней истории и нацистское наследие в настоящем; а с другой - раскрывают образы главных героев, поскольку черты внешнего пространства напрямую соотносятся с признаками внутреннего пространства (т. е. пространства сознания героев). Подтверждением сказанному является образ Райнера. Его сознание оказывается под стать тому бедному кварталу, в котором герой живет. Во-первых, оно беспорядочно загро-
мождается модными идеями экзистенциальной философии, которые остаются для него чужими, а значит, ограничивают его духовный рост. Во-вторых, столь же значимой для внутреннего пространства героя оказывается оппозиция «верх-низ». Будучи частью мелкобуржуазного класса, Райнер всеми силами стремится вырваться из окружающей его нищеты и грязи. При этом и сама мечта подростка приобретает признаки пространственного образа - «.некое подобие лестницы, составленной из живых людей, на высшей ступени которой в лучах света стоит юный поэт.»8.
Подспудное присутствие в настоящем недавнего исторического прошлого составляет еще одну общую примету внешнего и внутреннего романного пространства. Военные события, нацистская идеология мало интересуют Райнера Витковски, жизненный опыт и философию своего отца, который, с ностальгией вспоминая свои боевые подвиги, ежедневно истязает жену и детей, подросток отвергает. Однако, систематически наблюдая домашнее насилие, герой невольно усваивает если не теорию фашизма, то его практику. Как и отец, Райнер стремится управлять людьми и жестоко подавлять их. Не отличаясь смелостью и физической выносливостью, герой оказывается идеологом банды подростков, которые грабят и избивают случайных прохожих. В финале герой жестоко убивает своих родителей и сестру, подтверждая тем самым глубинное влияние замалчиваемого прошлого на настоящее.
Дальнейшее развитие семантики художественного пространства мы можем наблюдать в романе «Пианистка» («Die Klavierspielerin», 1983). Это наиболее автобиографичное произведение австрийской писательницы, поэтому дистанция между автором и героиней здесь, несмотря на повествование от третьего лица, существенно сокращается. Как следствие, образ главной героини - Эрики Кохут, учительницы музыки, оказывается более глубоким и проработанным, чем персонажи предыдущих произведений. Последнее объясняется еще и тем, что, рассказывая о романе пианистки с учеником Вальтером Клеммером, о ее сложных взаимоотношениях с матерью, автор описывает и воспитание героини. Мечтая вырастить гениальную пианистку, госпожа Ко-хут жестко отсекает другие интересы своей дочери. А потому окружающее Эрику пространство с самого детства отличается огра-
ниченностью. Комната, где она занималась, напоминает тюремную камеру с решетками на окнах и надзирателями в лице матери и бабушки, а их дом на холме - неприступную крепость.
При этом художественное пространство романа выстраивается не только по горизонтали, но и по вертикали. И вновь оппозиция «верх-низ» возникает с самого детства героини, когда мать ставит свое «гениальное» дитя на ступень выше сверстников, обрекая тем самым его на одиночество. Кроме того, в нравоучениях матери постоянно противопоставляются вершины искусства, лестница успеха и пропасть, в которую может привести нравственный проступок: «Уж лучше вершины искусства, чем ложбины секса»9. В результате, героиня была лишена личного пространства (ее комната не запирается, мать и дочь спят в одной постели), ведь в воспитательной системе госпожи Кохут отсутствует само понятие частной жизни.
Постепенно насильно устанавливаемые матерью рамки прочно закрепились в сознании героини и стали своими. Ведь музыка по-прежнему остается единственным занятием Эрики, она не осваивает никаких иных сфер. Что же касается личной жизни, то она подменяется тайными походами в пип-шоу и парк Пратер, где героиня подсматривает за проститутками. Причем эти своеобразные зрительные впечатления не пробуждают в ней ни чувственных, ни эмоциональных откликов. А это значит, что она не в состоянии познать и понять себя.
Более того, личность героини деформируется настолько, что она начинает испытывать прямую потребность в этих рамках. Показательным в этом отношении нам представляется тот факт, что комфортно Эрика чувствует себя лишь в тесном и замкнутом пространстве, как, например, маленькая кабинка пип-шоу или материнское лоно, в которое она мысленно мечтает вернуться, наконец, собственное тело героини, воспринимаемое ею как тюрьма. При этом Эрика Кохут стремится ограничить не только себя, но и других, прежде всего, учеников, а также своего возлюбленного Вальтера Клеммера, которому подробно прописывает, как ему следует с ней обращаться.
Описанная выше внутренняя ограниченность героини «Пианистки» отражается и на характере ее мировидения. Дело в том, что
Эрика воспринимает окружающую ее действительность очень ограниченно. В этой связи вспомним, что узловые события романа (встречи Эрики и Вальтера Клеммера) происходят в замкнутых, тесных топосах: музыкальный класс, туалетная кабинка, кладовка уборщиц, комната Эрики. Более же пространные топосы (консерватория, центральные улицы, окраины города, парки) она осваивает фрагментарно: «Перед НЕЙ распахивается мир <...> детских конструкторов, мир в миниатюре, полностью изготовленный из красных, синих, белых пластмассовых деталек»10. Таким образом, пространство в «Пианистке» становится одним из важнейших способов раскрытия персонажа и характера присущего ему видения и понимания мира.
Итак, сквозной поэтологической особенностью романов Э. Елинек оказывается семантическая насыщенность художественного пространства. Пространственная организация текстов австрийской писательницы выступает ключом к пониманию поднимаемой ею проблемы личностной самоидентификации, поскольку внешнее пространство и внутреннее (пространство сознания героев) имеют схожие черты. В «Любовницах» такими общими приметами являются условность, схематизм, ограниченность; в романе «Перед закрытой дверью» - загроможденность, оппозиция верха и низа, включение в пространство примет исторического прошлого. В «Пианистке» же показан процесс формирования внутреннего пространства: внешние границы постепенно
закрепляются в сознании героини, становясь частью ее субъективной картины мира.
Примечания
1 Здесь и далее, в том числе и в цитатах, полужирным курсивом выделено нами.
2 Jelinek, E. Die Liebhaberinnen : roman. Ro-wohlt RORORO, 2007. S. 5.
3 Елинек, Э. Любовницы : роман / пер. с нем. А. Белобратова. СПб. : Фантакт, 1996. С. 9.
4 Beth, H. Elfriede Jelinek // Neue Literatur der Frauen : Deutschsprachige Autorinnen der Ge-genwart / HRSG von H. Puknus. Munchen : Beck, 1980. S. 137.
5 Воротникова, А. Э. Гиноцентрические романы Германии и Австрии 70-80-х годов ХХ века : монография. Воронеж : ВГПУ, 2006. 274 с.
6 Елинек, Э. Перед закрытой дверью : роман / пер. с нем. И. Ланина ; под ред. А. Белобратова. СПб. : Симпозиум, 2004. С. 16.
7 Елинек, Э. Перед закрытой дверью. С. 175.
8 Там же. С. 23.
9 Елинек, Э. Пианистка : роман / пер. с нем. А. Белобратова. СПб. : Симпозиум, 2006. 448. С. 313.
10 Там же. С. 95.
