CC BY
44
--ЯЗЫКОЗНАНИЕ -
УДК 81-112.4
Н. С. Григорьева *
СЕМАНТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ КОРНЕВОГО ГНЕЗДА С ВЕРШИНОЙ *УЁЯА В ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА
В статье рассматриваются структура значения общеславянского корня *уёг- и результаты ее изменения в истории русского языка. С этой целью выявляются совокупность семантических микрополей, составляющих гнездо, и семантические изменения в лексическом составе корневого гнезда с вершиной вера. Прослеживается связь семантических микрополей и словообразовательных особенностей гнезда.
Ключевые слова: исторический анализ, корневое гнездо, русский язык, семантическое поле.
В последние десятилетия в лингвистике отмечается повышенный интерес к диахроническому изучению семантических процессов в языже. Особое внимание в этом отношении уделяется исследованию корневых словообразовательных гнезд (КСГ) — особой комплексной динамической единицы словообразования, объединяющей лексемы с общим историческим корнем, который носителями живого языка зачастую не воспринимается в качестве самостоятельной корневой морфемы вследствие утраты между этимологически родственными словами живых семантических и словообразовательных связей. КСГ является сложной словообразовательно-семантической единицей и признается «хранилищем» представлений носителей языжа о мире [1].
До настоящего времени КСГ с вершиной *уёт не подвергалось диахронному семантическому анализу, притом что лингвокультурологическая актуальность подобного исследования не вызывает сомнений и обоснована тем, что в производных данного гнезда репрезентированы значимые для русского языкового сознания этические категории. В данной статье впервые представлены результаты диахронного исследования семантических особенностей КСГ с вершиной *уёт.
Объектом проведенного исследования является корпус лексем с общеславянским корнем *уёг-, зафиксированных в исторических и этимологических словарях русского языжа, Древнерусском корпусе, Среднерусском корпусе, Национальном корпусе рус-
* © Григорьева Н.С., 2013
Григорьева Наталья Сергеевна ([email protected]), кафедра русского языка Самарского государственного университета, 443011, Российская Федерация, ул. Акад. Павлова, 1.
ского языка, объемом 1014 единиц. Предпринималось также обращение к фактам старославянского языка.
Данные этимологических словарей свидетельствуют о том, что старшими значениями общеславянского существительного *vera (от и.-е. *ыёra) были «истина», «правда», «клятва», «присяга», «уверенность». В дальнейшем на основе первоначальных развивается значение веры в Бога.
Исследование семантики лексики КСГ с вершиной *уёга проводилось с применением полевого метода, эффективность и перспективность которого доказана семасиологами и не подвергается сомнению ([2—4]и др.). При выделении семантических полей использовались приемы компонентного анализа, подразумевающего разложение значения слова на компоненты (семы), с целью выявления интегрального семантического признака, объединяющего все единицы поля. Определение значений лексем производилось на основе их лексикографических описаний, поскольку они являются достаточно полными, подробными и ориентированными на среднего носителя языка, что становится важным условием при проведении компонентного анализа [2, с. 21; 5, с. 183].
В результате анализа словарных определений в корневом гнезде с вершиной *уёга выделено пять интегральных компонентов значений: «религиозная вера», «доверие», «убежденность», «истинность», «преданность». Таким образом, анализируемые лексемы составляют пять семантических парадигм, каждая из которых представляет собой микрополе, являющееся частью более крупной величины— лексико-семантического поля.
При компонентном анализе была отмечена особенность коннотации лексем с корнем *уёг-: коннотативный компонент, как правило, находится в тесной связи с морфемным составом слова. Это связано с тем, что корень *уёг- в любом значении называет явление, оцениваемое положительно, — вера есть благо. Все, что связано с отрицанием или отсутствием веры (выражается производными с префиксами не- (неверие) и без- (безверный), из-у- (изувЪръ — «тот, кто упорно придерживается ложной веры, вероотступник»)), получает отрицательную оценку. В композитах с корнем *уёг- негативная коннотация, как правило, обусловлена наличием второго корня с отрицательной семантикой (например, лжевЪрие, худовЪрие).
Результаты количественного анализа объема микрополей КСГ с вершиной *умга показаны на диаграмме (см. рис.).
Рис. Динамика изменения объема семантических микрополей корневого гнезда с вершиной *уёга
Ядро каждого микрополя называет абстрактное понятие. Изменение объема обозначенных микрополей КСГ с вершиной *vera как фрагмента лексической системы языка является отражением развития в сознании носителей языка определенной эпохи названных абстракций, что эксплицируется в их языковом выражении. Диаграмма наглядно отражает динамику развития и языковой экспликации в КСГ с вершиной *vera абстрактных понятий, заключенных в лексемах микрополей.
Показателем развития отвлеченных понятий является также образование nomina abstracta. В русском языке XI—XVII вв. большинство абстрактных существительных имели сему «религиозная вера» и образовывались с суффиксами -uj-/-cmeuj- и -ств(о) (например, невЪръствие, зъловЪръство). В XVIII в. менее половины абстрактных существительных с данными суффиксами имели религиозное значение. В корневом гнезде с вершиной *véra в XVIII в. больше всего nomina abstracta зафиксировано в микрополе «доверие». В xixe. снова фиксируется большее количество абстрактных существительных в микрополе «религиозная вера». В XX в. количество абстрактных существительных в КСГ с вершиной *vera уменьшается. В группе «религиозная вера» зафиксировано 12 nomina abstracta, в группе «доверие» — 5, «убежденность» — 7, «истинность» — 11, «преданность» — 9. Самым продуктивным суффиксом существительных в корневом гнезде с вершиной *vera на современном этапе является суффикс -ость, однако он практически не участвует в образовании религиозной лексики.
Развитие отвлеченной лексики и изменение объема микрополей связано с общими закономерностями истории русского языка. Как видно по диаграмме, в истории русского языка до XVIII в. в корневом гнезде с вершиной *véra господствовала религиозная лексика, затем в XVIII в. ее количество перестает преобладать (на этом фоне резко повышается численность лексем с общим компонентом значения «доверие» и «преданность»), затем в XIX в. вновь происходит увеличение ее объема, в XX в. — уменьшение. Данный факт обусловлен произошедшим в конце XVII — XVIII вв. «отмиранием традиций старой книжной речи» [6, с. 311] (связанной с церковнославянской традицией, проявлявшейся и в лексической системе), образованием национального языка с расширением его общественно-коммуникативных функций [7, с. 118], с чем сопряжено осмысление веры в различных аспектах и выражение этого осмысления в лексических единицах языка. В исследуемых языковых фактах эксплицируется изменение в коллективном сознании общества: в XVIII в. происходит перелом в религиозном сознании русского человека, идея служения Богу заменяется идеей служения, преданности государству, и новый подъем Русская церковь начинает переживать только в конце века. Отмечена высокая частотность ряда образований в микрополях «доверие» и «преданность». Так, по данным подкорпуса текстов XVIII в. Национального корпуса русского языка (1265 документов), прилагательное в Ърно-noddaHíuü, появившееся в названную эпоху, употреблено в текстах 57 раз, вЪрнопод-dammecKuü — 11 раз; существительное дов Ъренностъ зафиксировано в 279 употреблениях, наречие нaв Ъ рное — в 27.
Подобные тенденции отмечаются и в развитии русского языка после Великой Октябрьской революции, когда литературный язык благодаря всеобщей грамотности и повышению уровня культуры всего населения страны значительно расширяет свои функции, обслуживает все больше сфер общественной жизни. Большую роль в этот период сыграли экстралингвистические факторы. Культура перестала связываться с религией, хотя и ассоциировалась с духовным богатством общества и человека. На место православной веры встает иная вера — вера в коммунистические ценности и вождей партии [8; 9]. Зачастую новая вера обозначается лексемами, имеющими сему «религиозная вера». Так, в Национальном корпусе русского языка зафиксировано 6 случаев употребления в литературе словосочетания nрaвoвeрный коммунист, напри-
мер: «Ему просто не вернули его паспорта, который всякий правоверный коммунист должен сдавать в коминтерновской комендатуре» (Солоневич Т.В. Записки советской переводчицы, 1937).
Яркой особенностью КСГ с вершиной *уёга является активное образование композитов (за весь исследуемый период зафиксировано 63 словообразовательных гнезда композитов). Их семантический анализ показал, что большинство входит в микрополе «религиозная вера», т. е. корень *уёг- в них выражает значение веры в Бога. Как правило, вторым корнем в этих композитах описывается характер веры. Старославянским наследием в русском языке является оппозиция в оценке веры в композитах: вера «благая» (благоверие), «правая» (правоверие), «единая» (единоверие) с православными людьми или «злая» (зловЪрие), «иная» (иноверие), то есть нехристианская [10]. Рядом с этими композитами появляются такие, где вера, как вера в Бога, получает качественную (например, вьсевЪрьныи—«искренне верующий»; голов Ърие— «отделение веры от дел, от любви; убеждение, что одна вера, без дел, спасает человека») и количественную (двоеверие; полув Ърие— «искаженное с точки зрения православия вероучение (о католицизме)»)характеристику, обозначается в композитах и объект веры (боговЪрие, слововЪрие—«вероисповедание, религиозное убеждение»). Все названные композиты обозначают специфику веры человека, он характеризуется через свою веру. В ряде сложных слов вера выступает в качестве объекта действия (в Ъролюбьцъ, вероисповедание, веротерпимость и др.).
В большинстве композитов, входящих в микрополя «истинность» и «доверие», вера выступает в качестве мерила истинности или возможности доверять чему-либо (древнерусское достовЪрыи — «достойный веры, доверия», вероподобие), описывается быстрота принятия на веру (скоровЪрие, легковерие).
В микрополе «преданность» композиты образуются в основном от основы прилагательного вЪрный. В них обозначается характер верности (например, прямовЪрный (XVII в.) — «верный надежный»), или верностью характеризуется какое-либо качество или состояние человека (в Ърнорадетельный — «служащий верой и правдой»; в Ърно-рабский; верноподданство и др.).
В композитах микрополя «убежденность» вера выступает как объект (например, неимоверивый), мерило возможности поверить (неудобовЪрный — «такой, в который трудно поверить»), называется объект веры (суеверие).
Полисемия корня *уёг- отражается в возможности отнесения многих лексем исследуемого гнезда одновременно к различным микрополям. Уже в древнерусском языке глагол вЪровати входил в микрополя «религиозная вера» (в значении «верить в Христа, быть христианином»), «доверие» («верить, доверять»), «уверенность» («веровать в кого-л., что-л.»). Отмеченная особенность сохраняется вплоть до современного состояния языка. Следствием полисемии является исторический переход композитов в другую семантическую парадигму. Например, прилагательное прямовЪрный в тексте XIII в. употреблено в значении «относящийся к правой вере» (микрополе «религиозная вера»), а в XVII в. — «верный, надежный» (микрополе «преданность»); лексемы старов Ърство, старовЪр, старов Ърка, исконно входящие в микрополе «религиозная вера», в XIX в. начинают употребляться в значениях, связанных с идеей приверженности, преданности старым обычаям.
Комплексный семантико-словообразовательный анализ позволил обнаружить тенденцию к спецификации префиксов (большая часть из них в ХХ в. осознается как часть корня) на экспликации того или иного смысла корня *уёг-. К ХХ в. в лексемах микрополя «доверие» закрепляются этимологические приставки в- (вверить), до- (доверить), из- (извериться); в микрополе «убежденность» — префикс у- (уверить), образованные с ним сочетания приставок не- и у- (неуверенный), пере- и у- (переуверить),
раз- и у- (разуверить) и этимологическое сочетание префиксов из- и у- (изувер). Только в микрополе «истинность» есть образования с префиксом на- (наверное), с этимологическими префиксами вы- (выверить), пере- (переверить), про- (проверить), с- (сверить) и сочетанием префиксов не- и про- (непроверенный), пере- и про- (перепроверить).
Данная тенденция тесно связана с активно проходящим в XX в. в лексике с общеславянским корнем *уёг- процессом деглютинации (переразложения основ). Многие лексемы, в составе которыгх ранее выщелялся корень - вер-, начинают восприниматься как непроизводные, в связи с чем появляется 10 новых словообразовательных гнезд с вершинами верный (корень -верн-), вверить (корень -ввер-), выверить (корень -вывер-), доверить (корень - довер-), заверить (корень - завер-), изувер (корень - изувер-), переверить (корень -перевер-), поверить (корень -повер-), проверить (корень -провер-), сверить (корень -свер-). Как непроизводные вершины гнезд выступают и этимологические композиты с корнем -вер-: вероломный, вероятный, достоверный, неимоверный, кривоверный, правоверный, суеверный. Факт переразложения основ в корневом гнезде с вершиной вера свидетельствует о самостоятельном осмыслении названных вершинами новых гнезд понятиях, об изменении значения корня *уёг- и слова вера в XX в.: корень - вер- сохраняет семы «религиозная вера», «доверие» и «убежденность», однако теряет исконно присущие ему значения «истинность» и «преданность», которые эксплицируются корнем - верн-. Отмечена при этом устойчивость лексем с опрощенными корнями в микрополях, в которые они входили до деглютинации.
Таким образом, результаты проведенного исследования подтверждают комплексный характер корневого словообразовательного гнезда как хранилища исторических связей слов, не только словообразовательных, но и семантических процессов, происходивших на протяжении длительного времени с производными, берущими начало из одной вершины. Анализ КСГ с вершиной *уёга позволил определить специфику данного гнезда как выразителя важнейших этических категорий в каждую эпоху истории русского языка.
Библиографический список
1. Крючкова О.Ю. Когнитивно-дискурсивная парадигма и словообразование // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Ч. 1: материалы междунар. научн. конф. Волгоград: Перемена, 2003. С. 201—207.
2. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика: учеб. пособие для вузов. М.: Высшая школа, 1990. 176 с.
3. Кронгауз М.А. Семантика. М.: ИЦ «Академия», 2005. 352 с.
4. Новиков Л.А. Семантическое поле // Русский язык. Энциклопедия / гл. ред. Ю.Н. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия. Дрофа, 1997. С. 458—459.
5. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. 355 с.
6. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X — середина XVIII в.). СПб.: Авалон, Азбука классика, 2005. 416 с.
7. Бондалетов В.Д. Социальная лингвистика. М.: Просвещение, 1987. 160 с.
8. Маслов Б.П. От долгов христианина к гражданскому долгу (очерк истории концептуальной метафоры) // Очерки исторической семантики русского языка раннего Нового времени / под ред. В.М. Живова. М.: Языки славянских культур, 2009. С. 201-270.
9. Большаков В.П., Володина Т.В., Выжлецова Н.Е. Своеобразие русской культуры в ее историческом развитии. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2002. 192 с.
10. Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М.: Индрик, 2002. 336 с.
N.S. Grigoryeva*
SEMANTIC DEVELOPMENT OF THE ROOT NEST WITH THE TOP *VERA IN THE HISTORY OF THE RUSSIAN LANGUAGE
The article considers the structure of the value of a common Slavic root *ver- and the result of its changes in the history of the Russian language. For this purpose, a set of semantic microfields constituting the nest, and semantic changes in lexical composition of the root nest with the top eepa revealed. The connection of semantic microfields and word-building features of nest is considered.
Key words: historical analysis, root nest, Russian language, semantic field.
* Grigoryeva Natalya Sergeevna ([email protected]), the Dept. of Russian Language, Samara State University, Samara, 443011, Russian Federation.
