10ББК 82.3(4)-443
Н. Д. Мидовская, С. И. Москалева
СЕМАНТИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ
СОЗДАНИЯ ЮМОРИСТИЧЕСКОГО ЭФФЕКТА
В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКОВОМ БЫТОВОМ АНЕКДОТЕ
Упоминаемое в некоторых философских [1, 7] и отмечаемое в ряде лингвистических [3, 8] исследований разграничение между комическим, «словом передаваемым», и комическим, «словом создаваемым» [2], мотивирует к строгому разделению общего фонда немецких бытовых анекдотов Witz на предметные (ситуативные) бытовые анекдоты Sachwitz и языковые бытовые анекдоты Wortwitz.
В предметном, или ситуативном, бытовом анекдоте Sachwitz имеет место определенная свобода выбора слова как в синтагматической, так и в парадигматической перспективе. В центр его содержания могут ставиться, например, логические нарушения, ведущие к сбоям в функционировании логических законов [4, с. 22], лежащих в основе любых связанных высказываний как то: недостоверная посылка, неверный вывод, нарушение связи между посылкой и выводом и т. п.: «"Unsere Nachbarn müssen sehr arme Leute sein", meint Thomas. "Wieso?" fragt die Mutter. "Na, ihr kleiner Junge hat einen Groschen verschluckt, und nun sind sie ganz aufgeregt und wollen ihn sofort wieder rausholen"» (1). В данном случае высмеивается противоречивость мышления персонажа: логическое противоречие заключается в нарушении связи между выводом (они — бедные люди) и посылом (они хотят поскорее извлечь из желудка своего младшего сына проглоченную им по неосторожности монету). При этом сюжет анекдота может быть реализован с помощью различных, если не сказать любых, языковых средств. При воспроизведении данного и любого другого предметного бытового анекдота важно знать смысловой рисунок, тип пуанты, и совершенно неважно придерживаться всегда одной неизменной языковой формы ее воплощения. Роль, отводимая выбору слова в предметном бытовом анекдоте, второстепенна, «комизма слова» [3, с. 6] в нем не наблюдается.
Под прицел осмеяния в предметном бытовом анекдоте могут попадать и любые проявления «маленького человека» в его повседневной жизни: «Diskret beugt sich der Kellner in einem Luxus-Restaurant zu einem Gast rüber und flüstert: "Mein Herr! Sie werden von allen Seiten beobachtet, und man redet über Sie. Man isst Fisch doch nicht mit dem Messer". Knurrt der Gast verlegen: "Das weiß ich schon lange. Aber wenn Sie das auch wissen, hätten sie mir ja gleich einen Löffel mitbringen können, Sie Tölpel!"» (2). Так, в сюжете (2) высмеивается банальное невежество человека, а сам анекдот подтверждает справедливость утверждения о том, что «смешными могут оказаться наружность человека, его лицо, фигура, движения... его суждения, в которых он проявляет недостаток ума... характер человека, область его нравственной жизни, его стремления, его желания и цели. речь человека как манифестация таких его качеств, которые были незаметны, пока он молчал. физическая, умственная и моральная жизнь человека.» [6, с. 20].
© Миловская Н. Д., Москалева С. И., 2011 2011. Вып. 1. Филология •
Необычная внешность также может стать предметом осмеяния в предметном бытовом анекдоте: «Ein amerikanischer Agent kommt, frisch ausgebildet, nach Russland und geht in ein Bar. Um zu zeigen, dass er ein echter Russe ist, trinkt er ein Glas Wodka in einem Zug aus. Der Wirt nickt anerkennend, sagt aber dann: "Du nix Russe". Der Geheimagent schnappt sich darauf hin eine Balalaika und fängt an, wie verrückt darauf zu spielen. Wieder schauen die Leute bewundernd, und einer sagt: "Du spielst fantastisch, wie ich noch nie jemanden habe spielen sehen, aber du nix Russe". Der Agent ist völlig verzweifelt und kann nicht verstehen, warum man ihm den Russen nicht abnimmt. Er überlegt, wie er die Leute von seiner Echtheit überzeugen kann, und beginnt schließlich einen Kasatschok zu tanzen. Wieder sind alle begeistert und rufen: "Du tanzt wie echter Russe, aber du nix Russe!" Den Tränen nahe, schnappt der Agent eine alte Ba-buschka am Kragen und brüllt sie an: "Warum ich nix Russe?" Darauf die Alte: "Ganz einfach, weil es nix gibt russische Neger"» (3). Примеры немецких предметных бытовых анекдотов можно приводить бесконечно, однако и три сюжета, упомянутые выше, с очевидностью демонстрируют, что отличительной чертой немецкого предметного бытового анекдота Sachwitz являются непредсказуемые реакции персонажей, нарушения логики, выходящие за рамки нормы конфликты между действием и моралью, создающие его комическую сущность и вызывающие смеховую реакцию реципиента. Немецкий предметный бытовой анекдот Sachwitz приносит реципиенту удовольствие прежде всего тем, что устанавливает связи между принципиально несопоставимым. Он погружает реципиента в новую, нередко обескураживающую логику и смысловые зависимости там, где их в норме нет. Непременным условием понимания многих предметных бытовых анекдотов являются фоновые знания и юмористическая компетенция реципиента. Ресурсы языка в предметном бытовом анекдоте не играют первостепенной роли: выбор языковых средств из широкой палитры предлагаемых языком возможностей осуществляется в предметном бытовом анекдоте свободно.
Языковой бытовой анекдот Wortwitz отличает комизм, создаваемый языковыми средствами на основе способности носителей языка к языковому творчеству. Так, в сюжете (4) обращает на себя внимание присутствующая в нем лексема mitgenommen. «Anja kommt aus dem Urlaub in Spanien zurück. Da fragt ihre Freundin Carla: "Bist du per Anhalter gefahren?" "Wie kommst du denn darauf?" — "Na ja, irgendwie siehst du so mitgenommen aus..."» (4). Юмористический эффект данного языкового бытового анекдота почувствует реципиент, способный провести мгновенную аналогию между значениями форм слов mitgenommen (Part. II от mitnehmen) — auf einen Weg o. Ä. mit sich nehmen; mitgenommen (Adj.) (ugs.) — [durch wenig sorgsamen Gebrauch o. Ä.] beschädigt, ramponiert. Гипотетическая замена опорной лексемы mitgenommen на другую опорную лексему повлечет искажение всего содержания анекдота. Перевод такого сюжета невозможен.
Важнейшим конституирующим признаком немецкого языкового бытового анекдота Wortwitz, как видим, является присутствие в его текстовом полотне некой опорной лексемы «Х», которая и дает анекдоту жизнь, без которой анекдот не «зажигает» реципиента [3] и не вызывает юмористического эффекта и смеха. Свежо и оригинально (пере)осмысливаемые, хитроумно и изобретательно комбинируемые опорные лексемы немецких языковых бытовых анекдотов позволяют реципиенту при декодировании их содержания прежде всего испытать эстетическое удовольствие семиотической
природы. Поэтому понимание немецких языковых бытовых анекдотов требует от реципиента не столько логики мышления, определенных фоновых знаний и общей юмористической компетенции, сколько мыслительноязыковой деятельности, лингвистической эрудиции, связанной с умением распознавать скрытые в опорной лексеме смыслы. Назначением немецкого языкового бытового анекдота является интенция рассмешить реципиента, опираясь на смеховое осмысление семантического потенциала контекстообразующей опорной лексемы, сопровождаемая интенцией привлечения внимания к дисгармоничному повседневному речевому взаимодействию представителей этноса или к дисгармоничным обстоятельствам в современном мироустройстве и т. д.
Семантический механизм создания юмористического эффекта в языковых бытовых анекдотах устойчив. Мы полагаем, что в них, так же как и в ситуативных бытовых анекдотах Sachwitz, имеет место переключение реципиента с одной перспективы интерпретации их сюжета на другую [8, 9 и др.]. Однако это переключение мотивировано исключительно столкновением примарного и секундарного значений опорной лексемы «Х». Языковой бытовой анекдот начинается со знакомства реципиента с примарной зарисовкой ситуации, в текст которой «вмонтирована» опорная лексема «Х», вызывающая традиционные ассоциации у реципиента, в силу чего ей приписывается значение, навеянное парадигмой языка. Затем в результате бисоциирования понятий-представлений реципиент приходит к мысли о возможности неожиданной и парадоксальной интерпретации ее значения. Примарное значение опорной лексемы «Х», заданное примарной перспективой интерпретации языкового бытового анекдота, сталкивается и входит в сознании реципиента в отношение конфронтации с ее неожиданным секун-дарным значением, которое конвертирует примарную ситуацию в секун-дарную. Следующее далее осмысление столкновения (понимаемого как мгновенное переключение семантических кодов, скачок из одной когнитивной матрицы в другую) примарного значения опорной лексемы «Х» в контексте примарной перспективы интерпретации языкового бытового анекдота с секундарным, стимулирующим секундарную перспективу интерпретации языкового бытового анекдота порождает юмористический эффект и вызывает смеховую реакцию реципиента.
Изучение аутентичного фактического материала позволяет утверждать, что секундарное значение опорной лексемы «Х» в анекдоте детерминируют процессы лексико-семантического и окказионального варьирования значения языкового знака, процессы метафорического переосмысления значения языкового знака, а также ошибочное или юмористическое речевое использование омонимов, паронимов, двойная актуализация и юмористическое речевое моделирование ФЕ.
Попытка внести некоторую упорядоченность в кажущееся на первый взгляд бесконечным разнообразие экспликаций (реализаций) столкновения примарного и секундарного значений опорной лексемы «Х» привела к выявлению их основных типовых реализаций. Таковыми являются столкновения ее лексико-семантических вариантов, окказиональных вариантов ее значений, прямого и метафорического значений. Также имеет место столкновение значений опорных лексем-омонимов (конфликт омонимов), опорных лексем-паронимов, двойная (полная или частичная) актуализация опорной лексемы — ФЕ, окказиональное моделирование опорной лексемы — ФЕ.
Поскольку рамки одной статьи не позволяют подробно представить все реализации столкновения примарного и секундарного значений семантически дуальной опорной лексемы «Х», остановимся только на одной из них, а именно на окказиональном варьировании значения опорной лексемы «Х» как инструменте, создающем ее парадоксальное секундарное ситуативное значение.
Мы предлагаем интерпретацию немецких языковых бытовых анекдотов, юмористический эффект в которых создается столкновением значений окказиональных вариантов опорной лексемы «Х», в ракурсе концепции сто-хастичного значения словесного знака, изложенной в семасиологических трудах М. В. Никитина [5]. Обратимся к примерам: «Max besucht seinen Freund im Unfall — Krankenhaus. Danach fragt er die Krankenschwester: "Und — mal ganz ehrlich: Hat er eine Chance?" Darauf die Schwester voller Inbrunst: "Nicht die Bohne! Er ist nämlich überhaupt nicht mein Typ!!!"» (5). Опорной лексемой в данном языковом бытовом анекдоте является имя существительное die Chance, семантическая структура которого может быть представлена следующими ядерными семами (интенсиональными признаками): 1) eine günstige Gelegenheit, 2) etwas zu erreichen. Семантический признак eine günstige Gelegenheit является обязательным структурным компонентом лексического значения опорной лексемы, поэтому он актуализируется в сознании обоих персонажей анекдота — Макса и медицинской сестры. Однако наряду с интенсиональным семантическим признаком в структуре значения опорной лексемы есть также некий информационный потенциал — etwas zu erreichen, который персонажи анекдота заполняют различными дополнительными им-пликациональными признаками. В частности, Макс приписывает к интенсио-налу лексического значения опорной лексемы die Chance импликациональ-ный семантический признак gesund zu werden, что в описываемой в данном языковом бытовом анекдоте ситуации вполне закономерно: Макс пришел в больницу, чтобы узнать о состоянии здоровья своего друга. Медицинская же сестра ошибочно заполняет информационный потенциал значения опорной лексемы иным семантическим признаком — zu heiraten, решив, что Макса интересует, есть ли у больного шанс жениться на ней.
В сюжете (6) в качестве опорной лексемы выступает глагол vorankommen: «Fahrgast: "Meine Güte! Können Sie nicht etwas schneller vorankommen?" Taxifahrer: "Nein, ich darf meinen Wagen nicht verlassen"» (6). Его семантическая структура состоит из следующего набора ядерных компонентов: 1) sich bewegen, 2) nach vorn, 3) auf einer Strecke. Интенсиональные семантические признаки подлежат обязательной актуализации в акте коммуникации, поэтому они присутствуют в сознании как пассажира такси, так и водителя. Однако структура лексического значения опорной лексемы vorankommen не исчерпывается только интенсиональными семантическими признаками, а содержит также информационный потенциал die Art und Weise der Bewegung, который заполняется персонажами анекдота по-разному. Пассажир такси приписывает к интенсионалу лексического значения опорной лексемы vorankommen импликациональный семантический признак mit dem Auto, что в описываемой ситуации (пассажир едет на такси и просит водителя ехать быстрее) является вполне естественным. Однако водитель такси вследствие непонимания заполняет информационный потенциал лексического значения опорной лексемы другим импликациональным семантическим признаком zu Fuß, решив, что пассажир обращается к нему с просьбой выйти из машины и двигаться вперед пешком.
Как видим, столкновение окказиональных вариантов значения опорной лексемы die Chance (сюжет 5) и vorankommen (сюжет 6), сформированных в результате приписывания к ее интенсиональному ядру разными персонажами разных импликациональных семантических признаков, приводит к созданию в данных сюжетах юмористического эффекта.
В целом ряде языковых бытовых анекдотов формирование окказионального варианта значения опорной лексемы «Х» связано с неожиданным усечением из семного состава ее интенсионала близких к интенсиональному ядру признаков сильного (жесткого) импликационала, воплощаемых в соответствующих семантических признаках, которым соответствуют дифференциальные семы. Так, опорной лексемой в сюжете (7) является имя существительное Hausbesuch, эксплицируемое в текстовом полотне сюжета в форме множественного числа Hausbesuche: «"Sie haben mir zwei Hausbesuche in Rechnung gestellt, Herr Doktor, aber Sie waren doch nur einmal bei mir," reklamiert der Patient. "Das stimmt so nicht," erwidert der Doktor, "erinnern Sie sich denn nicht mehr, dass ich noch einmal zurückgekommen bin, weil ich meinen Regenschirm vergessen hatte?"» (7). Семантическую структуру лексемы Hausbesuch можно представить в виде следующего набора компонентов: 1) Besuch, 2) den ein Arzt, 3) seinem Patienten, 4) zu Hause abstattet, 5) zum Zweck einer ärztlichen Untersuchung. Первые четыре компонента составляют содержательное ядро лексического значения опорной лексемы Hausbesuch (интенсионал), а пятый компонент — семантический признак жесткого импликационала. Из описываемой в приведенном сюжете ситуации ясно, что речь идет о посещении врачом своего пациента на дому. Понятно, что в информационный потенциал лексического значения опорной лексемы Hausbesuch входит также такой компонент / импликациональный признак, как zum Zweck einer ärztlichen Untersuchung. В сознании пациента актуализируются как ядерные, так и периферийные компоненты значения опорной лексемы Hausbesuche. Согласно представлению пациента, врач должен не просто прийти к нему домой, но и осмотреть больного. В сознании же врача актуализируются только ядерные компоненты значения лексемы Hausbesuche. Сема жесткого импли-кационала zum Zweck einer ärztlichen Untersuchung нейтрализуется. Посещением пациента на дому врач считает уже сам факт своего прихода без медицинского осмотра. Именно поэтому пациент получил счет за два визита врача, в том числе и за тот визит, когда врач заходил к нему, чтобы забрать свой забытый зонт.
В сюжете (8) опорной лексемой является моносемичное существительное Fenster: «Der Meister weist den Lehrling an: "So, Junge, du streichst jetzt die Fenstef'. Er lässt ihn allein, kehrt nach Stunden zurück. Da fragt der Junge nach: "Pardon, Chef — hätte ich die Rahmen auch streichen müssen?"» (8). Структура его лексического значения может быть представлена, на наш взгляд, пятью семантическими признаками: 1) проём, 2) в стене, 3) зданий, 4) с рамой, 5) со стеклами. При этом интенсионал значения формируется тремя первыми семантическими признаками, а два последних формируют его сильный импликационал, то есть совокупность признаков особенно сильной импликации, с необходимостью и вероятностью имплицируемых из интенсионала. При актуализации опорной лексемы Fenster в речи мастера семантический признак сильного импликационала mit Glasscheiben уходит на задний план, не эксплицируется. Его нейтрализация связана с присутствием в контексте глагола streichen, называющего действие нанесения
краски на поверхность, которое — как известно из картины мира — никогда не ассоциируется с оконными стеклами (оконные стекла в зданиях обычно не подлежат закрашиванию). По иным когнитивным ориентирам осуществляется распределение семантических признаков сильного импликационала у второго персонажа. В его интерпретации в значении опорной лексемы Fenster существенно приглушается признак mit Rahmen, о чем свидетельствует заключительный вопрос ученика мастера: «... hätte ich die Rahmen auch streichen müssen?».
Как видим, речевые трансформации значения опорных лексем Hausbesuche (сюжет 7) и Fenster (сюжет 8) связаны с сужением их интенси-оналов за счет попеременного усечения из них разными персонажами различных близких к интенсиональному ядру признаков сильного импликаци-онала, воплощенных в соответствующих дифференциальных семах. Юмористический эффект возникает в результате столкновения усеченных окказиональных вариантов значения соответствующих опорных лексем.
В отдельных языковых бытовых анекдотах создание юмористического эффекта связано со столкновением узуального значения опорной лексемы «Х» с окказиональным вариантом ее значения. Рассмотрим следующий сюжет: «"Herr Doktor, ist das eine seltene Krankheit, die ich habe?" "Blödsinn, die Friedhöfe sind voll davon!"» (9). В нем в высказывании первого персонажа, пациента, в актуализированной опорной лексеме selten импликационал ее значения дополняется потенциальным имплицируемым семантическим признаком unheilbar, важность которого порождена переживаниями пациента по поводу своего здоровья. Высказывание второго персонажа «die Friedhöfe sind voll davon», констатирующее факт многочисленных смертных случаев от обсуждаемой болезни, подсказывает, что врач декодирует содержание опорной лексемы selten исключительно через лексико-семантический вариант ее значения in kleiner Zahl vorkommen, vorhanden, nicht häufig [vorkommend]. При этом реализуемое в анекдоте значение опорной лексемы selten, конституируемое вторым персонажем, соответствует узуальному значению интен-сионала. Юмористический эффект в сюжете (9) создает столкновение окказионального варианта значения опорной лексемы (интенсионал + имплицируемый семантический признак) и узуального значения опорной лексемы (ин-тенсионал).
В следующем сюжете опорной лексемой является моносемантичное существительное der Christbaum: «Vater: "Fritzchen, zünde doch bitte den Christbaum an!" Nach einer Weile fragt Fritzchen: "Vati, die Kerzen auch?"» (10). Его лексическое значение может быть структурировано следующим образом: Baum; Tannenbaum; Tannenbaum mit Weihnachtsschmuck aus Kerzen; Tannenbaum mit Weihnachtsschmuck aus Spielzeugen. Интенсионал значения опорной лексемы der Christbaum формируется двумя первыми семами. Последние две семы формируют его жесткий / сильный импликационал. При актуализации опорной лексемы der Christbaum в речи отца на первый план выступает сема жесткого импликационала Weihnachtsschmuck aus Kerzen. Ее актуализация связана с присутствием в предтексте глагола anzünden, который, как правило, ассоциируется с зажиганием спичек, сигарет, свечей и тому подобных вещей. Личные когнитивные ассоциации навязывают второму участнику коммуникативного процесса абсолютно иное перераспределение сем в пределах ин-тенсионала и сильного / жесткого импликационала при декодировании значения лексемы der Christbaum. На первый план им выдвигается сема интен-
сионала Tannenbaum, в то время как признак Weihnachtsschmuck aus Kerzen существенно приглушается и остается вне поля зрения. Об этом свидетельствует заключительный вопрос «Vati, die Kerzen auch?». Речевые семантические трансформации значения опорной лексемы der Christbaum в данном сюжете связаны с попеременным акцентированием в ней то ведущего признака интенсионала Tannenbaum, то одной из дифференциальных сем жесткого импликационала Weihnachtsschmuck aus Kerzen. Юмористический эффект в сюжете (10) достигается за счет столкновения окказионального варианта опорной лексемы (интенсионал — дифференциальная сема жесткого импликационала) и узуального значения опорной лексемы (интенсионал).
Итак, семантический механизм создания юмористического эффекта в немецком языковом бытовом анекдоте сводится к столкновению примарного и секундарного значений опорной лексемы «Х». Столкновение примарного и секундарного значений опорной лексемы может проходить в формате столкновения двух окказиональных вариантов значения опорной лексемы «Х». При этом наблюдаются: а) расширение свободного импликационала актуального значения опорной лексемы различными потенциальными имплицируемыми семантическими признаками и б) усечение из свободного импликацио-нала различных дифференциальных сем, относящихся к области сильного импликационала опорной лексемы. Если столкновение примарного и секун-дарного значений опорной лексемы проходит в формате столкновения ее узуального значения с окказиональным вариантом значения, то окказиональный вариант значения опорной лексемы может быть сформирован либо расширением ее свободного импликационала потенциальным имплицируемым семантическим признаком, либо усечением из него дифференциальной семы, относящейся к области сильного импликационала.
Библиографический список
1. Аристотель. Поэтика // Соч. : в 4 т. М. : Мысль, 1984. Т. 4. 830 с.
2. Бергсон А. Смех. М. : Искусство, 1992. 127 с.
3. Девкин В. Д. Занимательная лексикология: Worthumor = Язык и юмор : пособие для развлекательного чтения и лингвистического анализа. М. : ВЛАДОС, 1998. 311 с.
4. Логинова Т. А. Логико-семантические основы юмора американского анекдота : автореф. дис. ... канд. филол наук. Самара, 2010. 24 с.
5. Никитин М. В. Основы лингвистической теории значения. М. : Высш. шк., 1988. 165 с.
6. Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. М. : Лабиринт, 1999. 288 с.
7. Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М. : Падомир, 1994. 475 с.
8. Macha J. Sprache und Witz. Die komische Kraft der Wörter. Bonn : Bümmler, 1992. 125 S.
9. Marfurt B. Textsorte Witz : Möglichkeiten einer sprachwissenschaftlichen TextsortenBestimmung. Tübingen : Max Niemeyer Verlag, 1977. 178 S.
