CC BY
54
Раздел 2 ФИЛОЛОГИЯ
Ведущие эксперты раздела:
ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ ЖАТКИН - доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой перевода и переводоведениия Пензенской государственной технологической академии (г. Пенза) ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА ВЛАДИМИРСКАЯ - доктор филологических наук, профессор Алтайской академии экономики и права (г. Барнаул)
УДК 81'37
Avazbakieva F.R. SEMANTIC AND AXIOLOGICAL ASPECTS DESCRIBING PERSON FROM THE POSITIVE SIDE IN TERMS OF BREEDING. Lexico-semantic analysis of adjectives describing a person in terms of breeding that contributes to the determination of the consistency in the organization of lexical material of language, establishment of semantics of explanatory and covert estimate meaning and signification of linguocultural features of given adjectives meaning is considered in the work.
Key words: linguoaxiology, estimation, axiological semantics, seme, lexico-semantic analysis, lexico-semantic group, lexico-semantic field, ethnoculturology, linguistic view of the world.
Ф.Р. Авазбакиева, аспирант ТГСПА им Д.И.Менделеева, г. Павлодар, Е-mail: flyura_85@bk.ru
СЕМАНТИЧЕСКИЙ И АКСИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ ПОЛОЖИТЕЛЬНО ХАРАКТЕРИЗУЮЩИХ ЧЕЛОВЕКА ПО УРОВНЮ ВОСПИТАННОСТИ
В работе описывается лексико-семантический анализ прилагательных, характеризующих человека по уровню воспитанности, который способствует определению системности в организации словарного материала языка, установлению семантики эксплицитных оценок и имплицитных оценочных смыслов, а также выявлению лингвокультурных особенностей значения данной группы прилагательных.
Ключевые слова: лингвоаксиология, оценка, аксиологическая семантика, сема, лексико-семантический анализ, лексико-семантическая группа, лексико-семантическое поле, этнокультурология, языковая картина мира.
Проблемы аксиологической семантики находятся в центре внимания современных лингвистов в силу того, что именно через этот аспект раскрывается коммуникативная сущность языка, а содержательная сторона языка связана с познавательной деятельностью человека, представляя, таким образом, сложный комплекс гносеологических, этических, философских и других проблем [1]. Данная статья посвящена изучению аксиологического и семантического аспекта языковых единиц, характеризующих человека по уровню воспитанности.
Аксиологические (ценностные) понятия отражают представления отдельного человека или общества о том, что такое хорошо или плохо, достойно или недостойно, справедливо или несправедливо, прилично или неприлично и т.д.
Изучение прилагательных с лингвоаксиологических позиций невозможно вне теории языковой картины мира, а также семасиологии, ее основных понятий, таких как лексико-семантические группы, лексико-семантические варианты, внутренняя форма. Аксиологический аспект семантики имен прилагательных зачастую очень тесно связан с этнокультурологическими особенностями восприятия и концептуализации понятий, реалий и явлений. Аксиологический фрагмент языковой картины мира (ЯКМ) отражает определенное видение человека в аспекте его интерпретирующего избирательного отношения к миру, обусловленного спецификой этнического мировосприятия, миропонимания и миросозерцания [2]. Приблизиться к адекватной реконструкции того или иного фрагмента ЯКМ можно только с помощью частных семантических исследований на основе лексико-семан-
тического анализа, который мог бы в полной мере способствовать определению сложности семантической структуры слова и выявлению системности в организации словарного материала языка, а также установлению семантики эксплицитных оценок и имплицитных оценочных смыслов.
Для реализации поставленной цели первоначально необходимо проанализировать семантическую структуру всех входящих в группу прилагательных, выявить основные семантические разряды внутри данной ЛСГ; во-вторых, сопоставить особенности семной структуры лексико-семантических вариантов слов, входящих в выделенные группы, подгруппы и ряды ЛСГ прилагательных и наконец, определить лингвокультурные особенности значения данной группы прилагательных.
Опираясь на толковый словарь русского языка под ред. Д.Н. Ушакова, к данной группе нами отнесены следующие прилагательные с положительным оценочным знаком (+):
Вежливый, отесанный, культурный, интеллигентный, бонтонный, выдержанный, сдержанный, благовоспитанный, деликатный, учтивый, церемонный, тактичный, утонченный, приличный, лощеный, пристойный, корректный, уважительный, почтительный, приветливый, рафинированный, скромный, услужливый, порядочный [3].
Следует отметить, что в значениях имен прилагательных как определенной части речи выделяют семантические компоненты двух типов: денотативный компонент, передающий общее логическое понятие, заключенное в слове, и коннотативный компонент - его дополнительные оттенки [4].
Интегрирующие семы каждой из ЛСГ слов сосредоточены в значении опорного прилагательного, иными словами, в семантической доминанте, которой в плане выражения соответствует одно слово, занимающее ядерное семантическое положение в пределах всего поля. Значение опорного прилагательного, интегрирующее, объединяющее элементы группы, отражает определенный тип денотата. Тип денотата уточняется, репрезентируется в пределах всего поля конкретными денотатами, в зависимости от чего выделенные ЛСГ могут члениться на более мелкие единства [5].
Так, члены ЛСГ прилагательных, положительно характеризующих человека по уровню воспитанности, идентифицируются опорным существительным - воспитанность «знание правил поведения в обществе, приобретенное в результате хорошего воспитания». Ядром для слова воспитанность является значение «следование общепринятым правилам поведения». Остальные прилагательные данной ЛСГ распределяются следующим образом:
Вежливый, отесанный, культурный, интеллигентный, бонтонный, выдержанный, сдержанный, благовоспитанный, деликатный, учтивый, церемонный, тактичный, утонченный, приличный, лощеный, пристойный, корректный, уважительный, почтительный, приветливый, рафинированный, скромный, услужливый, порядочный.
Прилагательные данной ЛСГ, выражающие положительную оценку, объединены интегральным семантическим признаком «следование общепринятым нормам поведения».
Если представить семантическое строение анализируемой ЛСГ в виде семантического поля, то ядром, или архисемой семантического поля является прилагательное воспитанный. Единицы этого семантического поля могут различаться также дифференциальными признаками, например, для прилагательных вежливый, благовоспитанный, благопристойный, приличный, пристойный, приветливый, деликатный, услужливый общим выступает значение «следование внешним правилам поведения», в котором дополнительной дифференциальной семой является «внешним». Прилагательные тактичный, учтивый, почтительный, выдержанный, сдержанный, корректный, уважительный, скромный, порядочный объединены дифференциальной семой «соответствие внешнего поведения внутреннему миру человека». На периферии находятся прилагательные культурный, интеллигентный, в которых отражаются несущественные признаки данной ЛСГ слов, которые, однако, могут проявиться в определенных условиях. Они объединены факультативной семой «образованный».
Прилагательное церемонный имеет значение «излишнее следование внешним правилам поведения - церемониям», в котором имеются дифференциальные семы «излишнее», «церемониям». Сема «внешним» позволяет объединить это прилагательное с вежливый, благовоспитанный, благопристойный, приличный, пристойный.
Прилагательное бонтонный произошло от французского слова «бонтон», что в переводе на русский означает «хорошие манеры, светская учтивость в словах и обращении», оно употреблялось в дворянско-буржуазном обществе 18-19 вв. Данное прилагательное имеет следующее толкование в толковом словаре Д.Н. Ушакова: «с хорошими манерами, соответствующий правилам бонтона». Его можно отнести к группе прилагательных со значением «следование внешним правилам поведения».
К периферии поля мы относим единицы, образованные путем метафоризации, типа лощеный, отесанный, утонченный, рафинированный. Как известно, именно в метафоризации чаще всего отражаются лингвокультурные представления носителей языка о понятиях, явлениях, предметах и т.п. «Для того чтобы верно понять метафору, необходимо увидеть то «сырье», из которого делается значение слова. То есть изучая метафору необходимо научиться не только извлекать правду из лжи, а также извлекать признаки из предмета, превращая мир предметов в мир смыслов» [6, с. 71]. Мы провели анализ метафорического значения аналогичный анализу метафоры глубина души автора Хосе Отрега-и-Гассет и получили следующий результат. Когда мы употребляем прилагательные лощенный, отесанный вне определенного контекста, мы в первую очередь думаем о характерных для них признаках. Например, с прилагательным лощенный ассоциируются значения блестящий, глянцованный, натертый, полированный, а с прилагательным отесанный - обтесанный брусок или камень без единой шероховатости. Прила-
гательное утонченный соотносится со словом точенный, то есть нечто, имеющее правильную форму. Разные представления возникают при употреблении слова рафинированный. Одни думают о вкусе сахаре, другие о правильной/ ровной форме кусочков. Прилагательное рафинированный происходит от франц. ^тег. «рафинировать, очищать», (от лат. ге- «обратно; опять, снова; против» affiner «утончать»), то есть первоначальное значение - очищенный от примесей продукт.
Но если мы говорим, что у X лощенные манеры, Х - отесанный человек, или Х очень утонченная девушка, либо у Х очень рафинированное поведение, мы отдаем себе отчет, что используем их не в прямом смысле, но в то же время понимаем, что нужный нам косвенный смысл произведен от прямого. Когда мы утверждаем, что Х очень отесанный человек, мы относим это слово сначала к какому-либо изделию, которое обтесали, потом избавляемся от значения, указывающего на физические параметры и относим его к психике. Аналогично с выражениями у Х лощенные манеры, Х очень уточенная девушка или у Х рафинированное поведение, в первую очередь нам представляются физические признаки предмета, которые помогают нам четче понять метафорические обороты. Для метафоры необходимо, чтобы мы осознавали ее двойственность. Мы используем имя не по его прямому назначению и отдаем себе в этом отчет. Таким образом, для русскоязычных людей человек, обладающий признаками воспитанности, ассоциируется с предметом, который обтесали, отполировали и придали соответствующий лоск, т.е. предмет, над которым долго и упорно трудились. Человека воспитанного можно сравнить с деталью, которая подвергалось тщательной обработке, очистке и т.д. и в конечном итоге было получено красивое изделие, которое поражает взгляд своим совершенством. Стало быть, метафорические обороты -лощенные манеры, отесанный человек и др.ассоциируются в первую очередь с внешним лоском предмета и только потом нам представляется хорошо воспитанный человек, соблюдающий правила этикета.
Согласно семантическому анализу данных прилагательных, лексико-семантическое поле со знаком «+» можно представить следующим образом (рис. 1).
1. Архисема со значением «следование общепринятым нормам поведения» включает прилагательное воспитанный.
2. Дополнительная дифференциальная сема «внешним» объединяет прилагательные вежливый, благовоспитанный, благопристойный, приличный, пристойный, приветливый, деликатный, услужливый, которые имеют общее значение «следование внешним правилам поведения». Дифференциальная сема «внешним» прилагательного церемонный со значением «излишнее следование внешним церемониям» позволяет отнести его к данной группе. Прилагательное бонтонный, заимствованное с французского языка со значением «хорошие манеры, соответствие правилам бонтона», где скрыты дифференциальные семы «соответствие», «внешним правилам», также относится к данной группе.
3. Дифференциальная сема «соответствие внешнего поведения внутреннему миру человека» объединяет прилагательные тактичный, учтивый, почтительный, выдержанный, сдержанный, корректный, уважительный, скромный, порядочный.
4. Факультативная сема «образованный» объединяет прилагательные культурный, интеллигентный.
5. Прилагательные лощенный, отесанный, утонченный, рафинированный объединены потенциальными семами «придать внешний лоск», «облагородить».
В ходе лексико-семантического анализа данной подгруппы прилагательных выявлено, что в ней содержится идея о том, что за маской внешней воспитанности может скрываться человек с низкими моральными ценностями. Эта потенциальная идея может реализовываться в соответствующем контексте. Сравним: для прилагательных вежливый, благовоспитанный, благопристойный, приличный, пристойный, приветливый, церемонный, бонтонный общим выступает значение «следование внешним правилам поведения», но в контексте может выявляться дополнительная оценочно-негативная коннотация. См. примеры из произведений А.П. Чехова: «Ее, благовоспитанную, чувствительную девицу, дочь учителя, заподозрили в воровстве, обыскали, как уличную женщину!» («Переполох»); «Нравится мне он сам, вежливый, услужливый и необыкновенно деликатный в обращении со всеми, кроме Никитина» («Палата № 6»); «Он был приветлив с ней и сердечен, но все же в обращении с ней,
1. воспитанный.
2. вежливый, благовоспитанн ый, благопристойн ый, приличный, пристойный, приветливый, деликатный, услужливый.
3. тактичный, учтивый, почтительн ый, выдержанный, корректный, уважительный, скромный, порядочный сдержанный.
4. культурный, интеллигентный.
5. лощенный, отесанный,
утонченный,
рафинированный.
Рис. 1. Лексико-семантическое поле прилагательных со знаком «+»
в его тоне и ласках сквозила тенью, легкая насмешка, грубоватое высокомерие счастливого мужчины» («Дама с собачкой»); «Ей не нравились их неуклюжие церемонные жены, сплетни, частые поездки в гости, лесть перед ее мужем, которого все они ненавидели» («Именины»)
Рассмотрим данные примеры. После того, как дочь учителя заподозрили в воровстве, читатель начинает сомневаться в ее морально-этических качествах, а во втором примере молодой человек только с виду кажется вежливым, услужливым и необыкновенно деликатным, в следующем примере речь идет о приветливом, внешне приятном человеке, но тон выдает его внутренний мир - он оказывается грубым и высокомерным. В этих примерах прилагательные описывают тех людей, которые следуют только внешним правилам поведения, церемониям, скрывая свою истинную - негативную сущность.
Следующая лексико-семантическая подгруппа слов, объединенная дифференциальной семой «соответствие внешнего поведения внутреннему миру человека», представлена такими прилагательными как, тактичный, учтивый, почтительный, выдержанный, сдержанный, корректный, уважительный. Для сравнения с первой ЛСГ прилагательных приведем примеры: И стала она только не похожа не прежнюю: из стриженной девчонки, круглоличкой и ясноглазой, превратилась в невысокую, худощавую, стройную девку, спокойную, сдержанную и ласковую (И. Бунин, «Худая трава»). Старик Адамс сидел спокойный,
чистенький, корректный. Нет, он не рекомендовал нам ехать к Тихому океану по северному пути, через Соулт-Лейк-сити, город Соленого озера. (И. Ильф, Е. Петров, «Одноэтажная Америка»). Данные прилагательные характеризуют людей, внешнее поведение которых соответствует их внутреннему миру.
Таким образом, человека воспитанного можно охарактеризовать такими прилагательными как вежливый, благовоспитанный, благопристойный, приличный тактичный, учтивый, почтительный, корректный, уважительный и др. Значения данных прилагательных близки, но не тождественны. Они объединены в разные группы, которые отличаются друг от друга дифференциальными семами (см. рис. 1). К примеру, первая подгруппа ЛСГ прилагательных характеризует людей, внешнее поведение которых не соответствует их внутреннему миру. Вторая подгруппа ЛСГ прилагательных, напротив, описывает тех людей, поведение которых не только соответствует общепринятым нормам, а также их принципам и внутреннему миру.
Все сказанное выше подводит к логичному выводу о том, что «в окружающем нас мире нет абсолютно-хороших или абсолютно-плохих вещей, они выделяются только в сознании человека, с точки зрения человека и на основе языка. Это в свою очередь предполагает, что в сознании человека существует отдельная система оценочных концептов и категорий, обеспечивающих оценочную интерпретацию полученных знаний о естественных предметах и явлениях» [7, с. 1].
Библиографический список
1. Темиргазина, З.К. Лингвистическая аксиология: оценочные высказывания в русском языке. - Павлодар, 2010. - Т. 1.
2. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М., 2010.
3. Ушаков, Д.Н. Толковый словарь русского языка в 4 томах. - М., 2000.
4. Телия, В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М., 1988.
5. Никитин, В.М. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). - М., 1983.
6. Теория метафоры: сборник. Хосе Отрега-и-Гассет. Две великие метафоры. - М., 1990.
7. Болдырев, Н.Н. Оценочные категории как формат знания [Э/р]. - Р/д: http://boldyrev.ralk.info/.
Bibliography
1. Temirgazina, Z.K. Lingvisticheskaya aksiologiya: ocenochnihe vihskazihvaniya v russkom yazihke. - Pavlodar, 2010. - T. 1.
2. Karaulov, Yu.N. Russkiyj yazihk i yazihkovaya lichnostj. - M., 2010.
3. Ushakov, D.N. Tolkovihyj slovarj russkogo yazihka v 4 tomakh. - M., 2000.
4. Teliya, V.N. Konnotativnihyj aspekt semantiki nominativnihkh edinic. - M., 1988.
5. Nikitin, V.M. Leksicheskoe znachenie slova (struktura i kombinatorika). - M., 1983.
6. Teoriya metaforih: sbornik. Khose Otrega-i-Gasset. Dve velikie metaforih. - M., 1990.
7. Boldihrev, N.N. Ocenochnihe kategorii kak format znaniya [Eh/r]. - R/d: http://boldyrev.ralk.info/.
Статья поступила в редакцию 10.02.12
УДК 821.161.1
Bykova A.L., Pyatkin S.N. «NE ZHALEJU, NE ZOVU, NE PLACHU...» LIKE THE CONCLUDING POEM OF S.A. ESENIN'S bOoK «MOSKVA KABATSKAYA». The history of publications of S.A. Esenin's poem «Ne zhaleju, ne zovu, ne plachu...» can be seen in the article, there are revealing of possible reasons, which induced the poet to include it in the content of the book «Moskva kabatskaya» as the conclusive poem, and also there are realization of its structural-semantic and conceptually-dramatic correlation with the works of «Moskvy kabatskoy».
Key words: evolution of creation, poetics, book, cycle, lyrical plot, lyrical hero.
А.Л. Быкова, соискатель ФГБОУ ВПО «Арзамасский гос. педагогический институт им. А.П. Гайдара»,
г. Арзамас, E-mail: agpinauka@mail.ru; С.Н. Пяткин, д-р филол. наук, проф. ФГБОУ ВПО «Арзамасский гос.
педагогический институт им. А.П. Гайдара», г. Арзамас, E-mail: agpinauka@mail.ru.
«НЕ ЖАЛЕЮ, НЕ ЗОВУ, НЕ ПЛАЧУ...» КАК ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ КНИГИ С.А. ЕСЕНИНА «МОСКВА КАБАЦКАЯ»
В статье прослеживается история публикаций стихотворения С.А. Есенина «Не жалею, не зову не плачу.», выявляются возможные причины, побудившие поэта включить его в состав книги «Москва кабацкая» в качестве заключительного стихотворения, а также анализируется его структурно-смысловая и идейно-художественная взаимосвязь с произведениями «Москвы кабацкой».
Ключевые слова: эволюция творчества, поэтика, книга, цикл, лирический сюжет, лирический герой.
Стихотворение «Не жалею, не зову, не плачу.» по праву считается одним из программных произведений Есенина. Написанное в 1921 году и опубликованное впервые в журнале «Красная новь» годом позже, оно своими подлинно элегическими интонациями резко диссонировало с имажинистской риторикой «Инонии» (1919), «Сорокоуста» (1920), «Пугачёва» (1921), т.е. тех произведений, что, казалось бы, окончательно определили сам характер творческой индивидуальности Есенина. Не случайно именно это стихотворение уже в прижизненной критике поэта и прямо, и косвенно связывалось с классической традицией русской поэзии, в русле которой в 1924-1925 годах будут созданы вершинные произведения Есенина [1, с. 36; 2, с. 142145]. В целом, такое восприятие стихотворения прочно укрепится затем и в научном есениноведении, где одна из любопытных страниц истории публикаций этого текста окажется практически пропущенной. Мы имеем в виду его временное бытование в качестве заключительного стихотворения книги «Москва кабацкая». Произведения, вошедшие в эту книгу, создавались Есениным в период с 1921 по 1923 годы, а сама она была издана (после неоднократных и неудачных попыток) в Ленинграде в июле 1924 года тиражом в 3 000 экземпляров. Содержание книги составили 18 стихотворений, разнесенных по 4 разделам:
Стихи - как вступление к Москве кабацкой: 1. «Все живое особой метой...»; 2. «Сторона ль ты моя, сторона...»; 3. Волчья гибель («Мир таинственный, мир мой древний...»); 4. «Не ругайтесь! Такое дело!..».
Москва кабацкая: 1. «Я обманывать себя не стану..»; 2. «Да! Теперь решено. Без возврата...»; 3. «Снова пьют здесь, дерутся и плачут...»; 4. «Пой же, пой. На проклятой гитаре...»; 5. «Эта улица мне знакома...»; 6. «Мне осталась одна забава...».
Любовь хулигана, с посвящением: «Августе Миклашевской»: 1. «Заметался пожар голубой...»; 2. «Ты такая ж простая, как все...»; 3. «Пускай ты выпита другим...»; 4. «Дорогая, сядем рядом...»; 5. «Мне грустно на тебя смотреть...»; 6. «Ты прохладой меня не мучай...»; 7. «Вечер черные брови насопил...».
Стихотворение как заключение: 1. «Не жалею, не зову, не плачу...».
Стихотворения 4. «Пой же, пой. На проклятой гитаре...» и 6. «Мне осталась одна забава...», заявленные на шмуцтитуле раздела «Москва кабацкая», по цензурным соображениям напечатаны не были [3, с. 590].
История публикаций стихотворения «Не жалею, не зову, не плачу...» в авторских поэтических сборниках Есенина, предшествующих «Москве кабацкой», прямо свидетельствует о неслучайности включения данного произведения в эту книгу. Попробуем это доказать.
Впервые «Не жалею, не зову, не плачу...» в таких сборниках напечатано у Есенина в «Избранном» (Москва. Государственное издательство, 1922) в качестве заключительного стихотворения раздела «Мреть», куда вошли еще «Песнь о хлебе», «Дождик мокрыми метлами чистит.» <Хулиган>, «Все живое особой метой.».
Названием раздела послужил есенинский неологизм. Исследователи окказиональной лексики поэта относят «мреть» к словам, имеющим «затемненную» семантику [4; 5], а потому значение этого неологизма «подбирается», исходя из его фонетической формы и контекста. Непосредственно в поэтической практике слово «мреть» впервые использовано Есениным в стихотворении «Сторона ль ты моя, сторона.», написанном осенью 1921 года, но не вошедшем в госиздатовский сборник. Вероятнее всего, на момент сдачи в печать «Избранного» это стихотворение было не завершено, но, вместе с тем, как поэтический образ слово «мреть» уже «нашло» свое место в идейнохудожественной структуре текста и обозначило новую эмоциональную струю в творческом сознании Есенина.
Сторона ль ты моя, сторона!
Дождевое, осеннее олово.
В черной луже продрогший фонарь
Отражает безгубую голову.
Нет, уж лучше мне не смотреть,
Чтобы вдруг не увидеть хужего.
Я на всю эту ржавую мреть
Буду щурить глаза и суживать (I, 159).
Представляется очевидным, что словосочетание «ржавая мреть» в данном произведении выполняет функцию эмоционально-экспрессивного обобщения впечатлений лирического героя, являющего в фантасмагорической оптике мир своей родной стороны. Возникающие, словно призраки, картины («скелеты домов»; «Словно мельник, несет колокольня // Медные мешки колоколов»; «А фонарь то мигнет, то захохочет // Безгубой
