CC BY
239
УДК 81'23
семантическии анализ ассоциативного поля
Миронова наталия Нзяславовма
старший научный сотрудник МГУ имени М.В. Ломоносова филологический факультет Москва ГСП-1 Ленинские горы д.1 стр. 51 e-mail: mironnat@rambler.ru
Статья посвящена вопросу о том, какие виды семантической информации находят отражение в ассоциативном поле. Представлены результаты ассоциативного эксперимента на множественную реакцию. Испытуемым предъявлялось одно слово-стимул, на которое они давали реакции в течение 5 минут. В качестве слова-стимула было выбрано слово агрессия, дефиниция которого претерпела изменения в словарях конца XX - начала XXI века. В более ранних дефинициях агрессия трактовалось как «нападение, захват чужой территории» и приписывалась только государству. И только в конце XX - начала XXI века появилось значение «открытая неприязнь, вызывающая враждебность» и в качестве субъекта агрессии стали называть человека или животное. Участниками эксперимента стали 100 студентов Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Объектом нашего внимания стало соотношение ассоциативного поля с дефиницией и коннотациями слова-стимула. Семантический анализ ассоциативного поля, полученного в ассоциативном эксперименте на множественную реакцию, показал его связь именно с современной дефиницией слова агрессия в словарях русского языка, соотносящей агрессию не только с государством, но и с человеком и животным. Обнаружены в ассоциативном поле и реакции-коннотации слова агрессия.
Ключевые слова: ассоциативный эксперимент на множественную реакцию, ассоциативное поле, семантический анализ реакций, схема (фрейм), словарная дефиниция, коннотации слова.
1.Введение.
Возможности ассоциативного эксперимента (АЭ) на множественную реакцию (ассоциацию) пока недостаточно изучены. Сейчас совершенно по-новому взглянуть на эту методику позволяет коннекционизм - новый подход к пониманию процессов переработки информации человеком, основанный на идее ее параллельно-распределенной переработки (подробнее см. ниже).
Нашей целью было определить, какие виды семантической информации содержит ассоциативное поле, полученное при АЭ на множественную реакцию. Известный исследователь вербальных ассоциаций Н.В. Уфимцева указывала на то, что «ассоциативное поле, получаемое в результате массового АЭ, является отражением тех знаний, которые стоят за словом в данной культуре...» и справедливо охарактеризовала значение слова как «отображение социокультурной реальности» [Уфимцева 2015:84]; аналогичные идеи были высказаны и в других работах автора, см., например, [Уфимцева 1996; Уфимцева 2016].
Мы поставили себе задачу выяснить, как соотносится ассоциативное поле со словарной дефиницией лексической единицы (слова-стимула), зафиксированной в современных словарях русского языка, и с ее коннотациями. Для анализа было выбрано слово агрессия, дефиниция которого в последние десятилетия претерпела изменения. Мы решили выяснить, нашли ли эти изменения отражение в реакциях ассоциативного поля. Кроме того, нашей задачей было выявить реакции, основанные на коннотативной связи со словом-стимулом агрессия.
2. словарная дефиниция слова агрессия и его коннотации.
Поскольку феномен агрессии находится в фокусе внимания представителей разных наук, слово агрессия имеет множество дефиниций (психологических, социальных, политических, лингвистических и т.п.) [Якимова 2011: 184]. Н.С. Якимова проследила эволюцию значения слова агрессия в толковых словарях русского языка. Она установила, что «в толковых словарях русского языка 50-х - 80-х годов ХХ века агрессия трактуется исключительно как «нападение, захват чужой территории» с пометкой «политическое» [БАС 1950, т. 1: 47] и «нападение одного государства на другое с целью захвата территории, уничтожения или ограничения его независимости и насильственного подчинения его населения захватчику» [МАС 1981, т. 1: 24]; этимология слова прослеживается от латинского aggressio 'нападение'». Таким образом, в словарных дефинициях того времени способность нападать и захватывать территорию приписывается только государству, а не человеку или животному, что не отражает действительного положения вещей.
Н.С. Якимова отмечает, что второе, переносное значения слова агрессия -«открытая неприязнь, вызывающая враждебность» - появляется только в 1992 г. в Толковом словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой [Ожегов, Шведова 1992], а в более ранних изданиях этого словаря, например [Ожегов 1986], не зафиксировано. В изданных на рубеже XX - XXI веков словарях уже появляется второе основное значение слова агрессия: «склонность к нападению, наступлению на кого-л.; агрессивность, враждебность» [Новый словарь 2000]; «о человеке или животном: воинственная враждебность по отношению к окружающим» [Крысин 2000]» [Якимова 2011: 184]. Таким образом, актуальная словарная дефиниция слова агрессия в качестве субъекта агрессии называет не только государство, но и человека, а также животное.
Под коннотациями лексемы понимаются сопутствующие значения языковой единицы, или, по словам И.М. Кобозевой, «особый субкомпонент полного описания означаемого лексемы». Отличие коннотации от других видов прагматической информации состоит в том, что они содержат отсылку не к конкретному говорящему, а к языковому коллективу в целом [Кобозева 2000: 94]. Ю.Д. Апресян характеризует коннотацию как «несущественные, но устойчивые признаки выражаемого ею понятия, которые выражают принятую в данном языковом коллективе оценку соответствующего предмета или факта действительности» [Апресян 1995: 159]. Он подчеркивает, что коннотации «отражают связанные со словом культурные традиции, господствующую в данном обществе практику использования соответствующей вещи» [Апресян 1974: 67; цит. по Кобозева 2000: 92].
Направления формирования коннотаций определяет Ежи Бартминьский, трактуя их как «совокупность ... закрепленных в культуре данного общества ассо-
циаций», образующих соответствующие лексическому значению «содержательные элементы, логические и эмотивные, которые складываются в стереотип» [Вайт^Ы 1980: 13-14; цит. по Кобозева, 2000; 92]. Используя его подход, мы можем представить себе векторы формирования коннотаций слова агрессия, выделяя логические коннотации (боль, смерть, убийство, рана и т.п.) и эмотивные коннотации (страх, опасность, гнев, ненависть и т.п.).
3. особенности ассоциативного эксперимента на множественную реакцию.
Различные комбинации таких параметров, как единичность - множественность и свобода - контролируемость ассоциаций дают разные типы ассоциативных экспериментов, в том числе и ассоциативный эксперимент на множественную ассоциацию, когда респондент реагирует на слово-стимул не одним, а несколькими реакциями. В ходе АЭ на множественную реакцию респонденту предлагается ответить на слово-стимул любым количеством реакций в течение установленного периода времени (свободный АЭ) или дать определенное количество реакций в течение неограниченного времени (контролируемый АЭ). Эксперимент на множественную реакцию (еще одно приемлемое название - «ассоциативный эксперимент с продолжающейся реакцией» [САНРЯ 1977: 18]) часто называют «цепным» или «цепочечным», что, на наш взгляд, искажает механизм ассоциативного процесса, поскольку предполагает связь каждой последующей реакции именно с предыдущей.
Ассоциативный эксперимент на множественную реакцию иногда предлагается проводить следующим образом. Респонденту дается одно слово-стимул, продублированное в анкете несколько раз. Анкета для подобного эксперимента содержит несколько строк с одним и тем же словом-стимулом в начале каждой строки; на каждый дубликат слова-стимула респонденту предлагается дать одну реакцию. Считается, что такой способ организации устраняет недостатки, традиционно приписываемые АЭ на множественную реакцию: неясно, что является стимулом для каждой реакции, слово-стимул или очередная реакция на него. Подобную особенность эксперимента отметил еще А.Н. Леонтьев в своей работе «Опыт структурного анализа цепных ассоциативных рядов» [А.Н. Леонтьев 1983: 53 и далее]. Но вариант АЭ с дублированием слова-стимула сам по себе не лишен недостатков. Во-первых, нет никакой гарантии, что респондент будет строго следовать инструкции и фиксировать свой взгляд на начале строки, прежде чем давать реакцию. Во-вторых, даже если он зафиксирует взгляд на начале следующей строки, нет никакой гарантии, что в фокусе его внимания будет именно слово-стимул: оперативная память вполне позволяет хранить несколько слов одновременно, а латентное время, требуемое для фиксации взгляда на начале следующей строки, обычно не выходит за рамки времени хранения информации в оперативной памяти. В качестве доказательства можно привести тактики реагирования на слово-стимул, выявленные Ю.Н. Карауловым. Ученый установил, что при предъявлении респонденту списка слов-стимулов влияние предыдущего слова или слов может быть настолько сильным, что респондент дает реакцию на предыдущий стимул или на реакцию предыдущего стимула [Караулов 1999: 124].
Современный уровень развития когнитивной психологии позволяет по-иному взглянуть на ассоциативный эксперимент на множественную реакцию: се-
годняшние представления об устройстве семантической памяти делают актуальным не обнаружение связи между конкретными двумя словами (понятиями), а установление паттерна (образца) активации, соответствующего данному стимулу. В основе лежит высказанная в рамках коннекционизма идея параллельной переработки информации, пришедшая на смену представлениям о ее последовательной переработке. Теоретической базой коннекционизма, представляющего собой подход к изучению познавательных процессов, является модель параллельно-распределенной переработки информации (PDP - parallel distributed processing), а также модель нейронных сетей [Andrade, May 2004: 76, 99].
Нейронная сеть представляет собой множество элементов (узлов) со связями между ними. Элементом сети может быть след памяти, лексическая единица, образ, понятие, фрейм (целостная сцена, многомерная единица информации). В отличие от символических моделей, закрепляющих за понятием один определенный узел с определенным местоположением, коннекционистские модели представляют понятия как паттерны активации, распределенной между отдельными узлами и связями. Сеть объединяет несколько слоев элементов: «входной слой» (input layer), «выходной слой» (output layer) и «скрытый слой» (hidden layer) - систему промежуточных слоев. Узлы реагируют на ввод информации параллельно и, в свою очередь, возбуждают или тормозят другие узлы, с которыми они связаны. Каждая связь между элементами сети имеет определенный вес.
В коннекционистских моделях предусматривается распространение в сети множества возбуждающих и тормозящих воздействий, которые получает каждый из элементов. Тем самым сеть или отдельные ее части активируются: активность сети рассматривается как сумма активности ее элементов. Частая совместная активация узлов усиливает связи между ними, создавая стабильные образцы активации по мере того, как концепты усваиваются. В памяти хранится именно интенсивность связей, это позволяет реконструировать структуру знания посредством активации лишь некоторых ее элементов.
Процесс параллельной переработки информации можно проиллюстрировать и с помощью АЭ. Так, Д. Нельсон и С. МакИвой [Nelson, McEvoy 2000: 887] в своем превосходно организованном эксперименте на множественную ассоциацию показали, что если определенная реакция не является первой, то она не является и второй. Иначе говоря, первая реакция демонстрирует содержательную стратегию (направление активации), выбранную респондентом, и задает определенный паттерн активации информации (определенную группу реакций).
4. Описание эксперимента.
4.1. Методика проведения эксперимента
Участниками эксперимента стали 100 студентов обоего пола, обучающиеся на разных факультетах Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Предварительно они были ознакомлены с методикой ассоциативного эксперимента на множественную реакцию. После заполнения бланка анкеты (указания вуза, даты проведения эксперимента, пола и возраста) респондентам предъявлялось слово-стимул агрессия, они фиксировали его на бланке анкеты и в течение 5-и минут письменно давали ассоциации.
4.2. Анализ данных ассоциативного эксперимента.
Анализ ассоциативного поля осуществлялся на основе универсальной схемы (фрейма), предложенной нами ранее [Миронова 2011: 112-113].
Под схемой понимается «... структурированный кластер концептов, содержащий общие (generic) знания», который может использоваться для представления событий, последовательностей событий, образов восприятия (percepts), ситуаций, отношений и даже объектов» [Eysensk, Keane 2003: 282]. Схема содержит переменные (слоты), значения этих переменных и различные отношения между ними. Переменные (слоты) содержат понятия или субслоты. Каждое понятие, помещенное в слот, должно удовлетворять определенным условиям. Слоты могут оставаться незаполненными, при этом часто отсутствующие элементы можно восстановить. Схема может принимать разные формы для организации разных видов знаний. Для представления декларативных знаний («знаний что») служат фреймы, сцены и пр., а для представления процедурных знаний («знаний как») - скрипты, сценарии, планы и пр. [Баранов 2001: 16-17].
Было установлено, что схема для слова агрессия содержит следующие слоты:
Слот 1. «Ситуации, связанные с агрессией»: война, революция, нападение, переворот, экспансия, беспорядки, мятеж, митинг, бунт, сражение, конфликт, конфликтная ситуация, атака, драка, скандал, ссора, стычка, перепалка, очередь, игра, спорт, болезнь и др.
Слот 2. «Субъекты-участники ситуации», содержащий 7 субслотов: 2.1. «Люди и их объединения»: враг, солдат, военные, бандиты, националисты, фанаты, толпа, агрессивный человек, диктатор, неприятель, вспыльчивый человек, злой человек, обидчик, беженцы, бомжи, потерпевший, тиран, окружающие, подростки, агрессия школьников, ребенок, начальник, директор, кассир, проводник, больной, друг, людская, детская и др.; 2.2. «Конкретные личности (прецедентные имена)»: Гитлер, Калигула, Сталин, Сталлоне; 2.3. «Мифологические и вымышленные персонажи»: дьявол, терминатор; 2.4. «Государства и организации»: НАТО, Америка, США, Украина, СССР и др.; 2.5. «Животные»: агрессивные животные, хищники, птица, бык, волк, тигр, оса, змея, акула, собака и др.; 2.6. «Растения»: растения. 2.7. «Природные явления и объекты»: гром, молния, ураган, торнадо, цунами, землетрясение, вулкан, лава, лавина, солнце, ветер и др.
Слот 3. «Объекты-участники ситуации», включающий 3 субслота: 3.1. «Оружие»: меч, пистолет, ножи, кинжал, мины, топор и др.; 3.2. «Орудия агрессии, внешние по отношению к человеку»: яд, кипяток и др.; 3.3. «Орудия агрессии человека и животных»: сжатые кулаки, зубы, волчьи зубы, клыки, рога, когти и др.
Слот 4. «Действия, связанные с агрессией», включающий 2 субслота: 4.1. «Действия, предполагающие агрессию, и их результаты»: убить, убийство, бить, воевать, рычать, грызть, резать, удар, укус, вой, смерть, оккупация, кричать, ор, выводить из себя, хамство, оскорбления, ругань, спорить с кем-то, препираться, крушить, ломать, издеваться, пытки, кровь, лужа крови, синяк, шрам, царапина, слезы, боль и др.; 4.2. «Действия в ответ на агрессию»: желание спрятаться, сдерживать агрессию, попытка сдержаться, самозащита, агрессия в ответ и др.
Слот 5. «Характеристики агрессии»: явная, скрытая, физическая, психологическая, спонтанная, индивидуальная, массовая, вербальная и невербальная, странное поведение, девиантное поведение, неадекватное поведение, необдуманные дей-
ствия, неконтролируемая, немотивированная, ненормальность, непредсказуемая, неоправданная, нечто неразумное, нежелательна, беспричинная и др.
Слот 6. «Место / сфера распространения агрессии»: тюрьма, детский дом, пустыня, дурдом, интернет, в кино, в музыке, домашняя, в семье и др.
Слот 7. «Эмоции, сопутствующие агрессии; чувства и состояния, которые она вызывает»: злость, злоба, ненависть, ярость, всплеск ярости, раздражение, страдание, страх, паника, бешенство, гнев, презрение, стыд, обида, жалость, равнодушие, стресс, неприязнь, дискомфорт, депрессия, состояние аффекта, апатия, тоска, грусть, зависть, бессилие, алчность, недовольство и др.
Слот 8. «Синестетические ассоциации»: красный цвет, черный, черный с красным, яркий, темнеет, темный, темнота, мрак и др.
Анализ ассоциативного поля демонстрирует связь с реакциями именно современной дефиниции слова «агрессия». Свидетельство можно найти во многих слотах фрейма (слоты 1, 2, 3, 4, 6). В первую очередь, это слот «Субъекты-участники ситуации». В число субслотов входит и тот, который связан с государством, организацией (НАТО, США), и тот, который связан с людьми и их объединениями (враг, диктатор, друг, военные, подростки, окружающие), и тот, который связан с животными (оса, акула, змея, бык). Интересно, что в качестве агрессивных личностей упомянуты не только те, для которых проявление агрессии естественно (враг, бандиты), но и те, для которых агрессия противоестественна (друг, школьники). Можно видеть здесь прецедентные имена, отсылающие к реальным личностям (Гитлер, Сталлоне), есть также мифологические и вымышленные персонажи (дьявол, терминатор). Еще два субслота связаны с растениями (растения) и с природными явлениями и объектами (ураган, вулкан, солнце). В последних двух случаях отмечается связь реакций с метафоризацией по модели персонификации, т.е. с олицетворением.
Еще одно доказательство связи между современной дефиницией и ассоциативным полем предоставляет нам слот «Ситуации, связанные с агрессией». Можно видеть, что все ситуации, предполагающие агрессивные действия, имеют отношение к конфликту, иными словами, конфликт - это тот гипероним, гипонимами (ко-гипонимами) которого являются слова-реакции. Реакции образуют целые цепочки гиперо-гипонимических отношений (война ^ сражение ^ атака ^ драка). При этом в ассоциативном поле встречаются реакции, связанные с агрессивными действиями и государств (война), и отдельных личностей или их объединений (драка, перепалка, ссора). Как и в случае с субъектами-участниками ситуации, к категории агрессивных ситуаций респонденты относят и такие, для которых агрессия не должна быть характерна (игра).
Показательно, что в качестве объектов-участников ситуации конфликта (слот 3) респонденты называли, в первую очередь, различные виды оружия (нож, пистолет, мины), использовать которое может и отдельный человек, и армия государства. Упоминались и «орудия» агрессии, которые, скорее, использует человек (яд). Но здесь есть и прямое указание на те «орудия», которые присущи именно человеку или животному (кулаки, зубы, клыки, когти). Таким образом, человек и животное включаются в состав субъектов, способных осуществлять агрессию.
В числе действий, предполагающих агрессию (слот 4), названы физические действия (воевать, крушить, убить), связанные и с государством, и с человеком, и
вербальные, присущие только человеку (кричать, крик, ор). Есть в числе реакций и слова, называющие действия, которые могут быть отнесены к животным (рычать, грызть, вой).
В качестве места / сферы проявления агрессии (слот 6) названы и пустыня, в которой могут разворачиваться военные действия, и тюрьма, где субъектами агрессии могут быть отдельные личности или их объединения.
Коннотации слова «агрессия» отражаются в слотах 5, 7, 8. Слот 5 связан с характеристиками агрессии и содержит ее оценку. Есть нейтральные оценки, определяющие вид агрессии (явная, скрытая; физическая, психологическая; вербальная и невербальная), но большинство оценок являются негативными и представляют агрессию как нежелательные действия, девиантное поведение, подчеркивают ее ненормальность и неадекватность.
Слот 7. «Эмоции, сопутствующие агрессии; чувства и состояния, которые она вызывает» содержит, в основном, наименования негативных эмоций, чувств и состояний, связанных в сознании современников со словом агрессия (злость, ненависть, всплеск ярости, гнев, презрение, бешенство, депрессия, дискомфорт, раздражение). Коннотативные отношения связывают слово «агрессия» именно с негативными эмоциями, состояниями и чувствами.
Поскольку ситуация агрессии и агрессивные действия вызывают бурные эмоции, есть в ассоциативном поле и реакции (слот 8), связанные с действием механизма эмоционально-цветовой синестезии (красный цвет, черный, черный с красным, темнота, мрак).
5. Заключение.
Наш анализ показал, что именно современная, актуальная дефиниция слова агрессия, называющая в качестве субъекта агрессии не только государство, но и человека и животное, соотносится с содержанием ассоциативного поля, полученного при АЭ на множественную реакцию. Доказательством служат реакции, связанные с ситуациями, предполагающими агрессию; с субъектами-участниками этих ситуаций; с объектами-участниками ситуации (оружием и различными «орудиями» агрессии); с действиями, предполагающими агрессию; с характеристиками агрессии и с местом / сферой распространения агрессии. Коннотации в ассоциативном поле представлены обширным списком негативных эмоций, связанных в сознании человека с агрессией, а также негативно-оценочными и синестетическими реакциями. Можно считать, что и современная словарная дефиниция слова агрессия, и ассоциативное поле, полученное в АЭ на множественную реакцию, адекватно отражают картину мира современного человека.
Апресян Ю.Д. Избранные труды. Интегральное описание языка и системная лексикография. Т. II. М.: Языки русской культуры, 1995. 767 с.
Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику: учеб. пособие. М.: Эди-ториал УРСС, 2001. 360 с.
БАС - Словарь современного русского литературного языка. В 17 т. Т. 1. М.: Л.: Издательство АН СССР, 1950. 767 с.
Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М.:
литература
ИРЯ РАН, 1999. 180 с.
Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: учеб. пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2000. 352 с.
Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: Русский язык, 2000.
Леонтьев А.Н. Опыт структурного анализа цепных ассоциативных рядов (экспериментальное исследование) // Избранные психологические произведения: в 2 т. М.: Педагогика, 1983. Т. II. С. 50-71.
МАС - Словарь русского языка: в 4-х т. / АН СССР, Ин-т рус. яз. Под ред. А.П. Евгеньевой. Т. 1. М.: Русский язык, 1981. 698 с.
Миронова Н.И. Ассоциативный эксперимент: методы анализа данных и анализ на основе универсальной схемы // Вопросы психолингвистики. 2011. № 2, том 14. С. 108-119.
Новый толково-словообразовательный словарь русского языка под ред. Т. Ф. Ефремовой [Электронный ресурс]. URL: http://efremova-online.ru/slovarefremovoy/ agressiya/520/ (дата обращения: 20.01.2016).
Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1986. 797 с.
Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. М.: Азъ, 1992. 928 с.
САНРЯ - Словарь ассоциативных норм русского языка / А.А. Леонтьев. М.: Издательство Московского Университета, 1977. 192 с.
Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М.: Институт языкознания РАН, 1996. С. 139-162.
Уфимцева Н.В. Значение слова как отражение социокультурной реальности // Вопросы психолингвистики. 2015. № 3, том 25. С. 83-92.
Уфимцева Н.В. Языковая картина мира: проблемы моделирования // Вопросы психолингвистики. 2016. № 1, том 27. С. 238-250.
Якимова Н.С. Вербальная агрессия как актуальный феномен современного общества // Вестник Кемеровского государственного университета. 2011. № 1, том 45. С. 184-188.
Andrade, J., May, J. (2004). Cognitive psychology. L.; N.Y.: BIOS Scientific Publishers. 242 p.
Eysenck, M., Keane, M. (2003). Cognitive psychology. A student's handbook. 4nd ed. Hove; N.Y.: Psychology Press. 631 p.
Nelson, D., McEvoy, C. (2000). What is free association and what does it measure? Memory and Cognition, Vol. 28, No. 6, 887-899.
856 с.
semantic analysis of associative field
Mironova Nataliya Iziaslavovna
senior researcher associate Lomonosov Moscow State University Philological faculty Moscow GSP-1 Leninskije Gory bd. 1-51 e-mail: mironnat@rambler.ru
This article focuses on the question of what kinds of semantic information are reflected in the associative field. The results of multiple-reaction associative experiment are presented. One word-stimulus was given to the subjects and they were allowed to react for 5 minutes. The word aggression has been selected as a word-stimulus, because its definition has changed in dictionaries at the end of XX - beginning of XXI century. In earlier definitions aggression was treated as an «attack, seizure of foreign territory» and was attributed only to the state. But at the end of XX - beginning of XXI century appeared second meaning «open dislike, causing hostility» and men and animals came to be called as a subject of aggression. Our experiment subjects were 100 students of the Lomonosov Moscow State University. The focus of our study was the connection of the associative field with the definition and connotations of the word-stimulus. Semantic analysis of the associative field in multiple-reaction associative experiment showed the connection of reactions with modern definition of the word aggression in Russian dictionaries associating aggression not only with countries and states, but also with men and animals. Responses-connotations of the word aggression were also found in the associative field.
Keywords: multiple-reaction associative experiment, associative field, semantic analysis, scheme (frame), word definition, word connotations.
Apresjan Ju.D. Izbrannyje trudy. Integral'noje opisanije jazyka i sistemnaja leksikografija [Selected works. Integral description of language and systemic lexicography]. Vol. II. Moscow: Russian culture languages, 1995. 767 p.
Baranov A.N. Vvedenije v prikladnuju lingvistiku: uchebnoje posobije [Introduction to applied linguistics: a student's handbook]. Moscow: Jeditorial URSS, 2001. 360 p.
BAS - Slovar' sovremennogo russkogo literaturnogo jazyka [The dictionary of modern Russian literary language]. In 17 vs. V. I. Moscow: Leningrad: USSR Academy of Sciences Publ., 1950. 767 p.
Karaulov Ju.N. Aktivnaja grammatika I assotsiativno-verbal'naja set'[Active grammar and verbal associative network]. Moscow: Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences Publ., 1999. 180 p.
Kobozeva I.M. Lingvisticheskaja semantika: uchebnoje posobije [Linguistic semantics: a student's handbook]. Moscow, Jeditorial URSS Publ., 2000. 352 p.
References
Krysin L.P. Tolkovyj slovar' inojazychnyh slov [The explanatory dictionary of foreign words]. Moscow: Russian Language Publ., 2000. 856 p.
Leontjev A.N. Opyt strukturnogo analiza tsepnyh assotsiativnyh jdov (jeksperimental'noje issledovanije) [An attempt of associative chain structural analysis (experimental study)]. Izbrannyje psihologicheskije trudy [Selected psychological works]. In 2 vs. V. II. Moscow: Pedagogy Publ., 1983, pp. 50-71.
MAS - Slovar' russkogo jazyka [The Russian language dictionary]. A.P. Jevgenjeva. In 4 vs. USSR Academy of Sciences, Russian Language Institute. V I. Moscow: Russian Language Publ., 1981. 698 p.
Mironova N.I. Assotsiativnyj jeksperiment: metody analiza dannyh i analiz na osnove universal'noj shemy [Associative experiment: methods of data analysis and analysis based on the universal scheme]. Voprosy psyholingvistiki [Journal of psycholinguistics], 2011, no. 2, v. 14, pp. 108-119.
Novyj tolkovo-slovoobrazovatel'nyj slovar' russkogo jazyka [The new explanatory and word-formative dictionary of Russian language]. T.F. Jefremova [Jelektronnyj resurs]. URL: http://efremova-online.ru/slovarefremovoy/agressiya/520/ (data obrashhenija: 20.01.2016).
OzhegovS.I. Slovar' russkogo jazyka [The Russian language dictionary]. Moscow: Russian language Publ., 1986. 797 p.
Ozhegov S.I. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka [The explanatory dictionary of Russian language] . S.I. Ozhegov, N.Ju. Shvedova. Moscow: Az# Publ., 1992. 928 p.
SANRJA - Slovar' assotsiativnyh norm russkogo jazyka [The associative norm dictionary of Russian language] . A.A. Leontjev. Moscow: Moscow State University Publ., 1977. 192 p.
Ufimtseva N.V. Russkije: opyt eshhe odnogo samopoznanija [Russian people: the experience of another one self-analysis]. Jetnokul'turnaja spetsifika jazykovogo soznanija [Ethnocultural features of language consciousness]. Moscow: Russian Academy of Sciences, Institute of Linguistics Publ., 1996, pp. 139-162.
Ufimtseva N.V Znachenije slova kak otrazhenije sotsiokul'turnoj real'nosti [Meaning of the word as the display of social and cultural reality]. Voprosy psyholingvistiki [Journal of psycholinguistics], 2015, no. 3, v. 25, pp. 83-92.
Ufimtseva N.V. Jazykovaja kartina mira: problema modelirovanija [Language picture of the world: the problem of modeling]. Voprosy psyholingvistiki. [Journal of psycholinguistics]. 2016, no. 1, v. 27, pp. 238-250.
Jakimova N.S. Verbal'naja agressija kak aktual'nyj fenomen sovremennogo obshhestva [Verbal aggression as an actual phenomenon of modern society]. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta [The Kemerovo State University Herald]. 2011, no. 1, v. 45, pp. 184-188.
Andrade, J., May, J. (2004). Cognitive psychology. L.; N.Y.: BIOS Scientific Publishers. 242 p.
Eysenck, M., Keane, M. (2003). Cognitive psychology. A student's handbook. 4nd ed. Hove; N.Y.: Psychology Press. 631 p.
Nelson, D., McEvoy, C. (2000). What is free association and what does it measure? Memory and Cognition, Vol. 28, No. 6, 887-899.
Вопросы психолингвистики
