CC BY
51
••• Известия ДГПУ. Т. 10. № 2. 2016
••• DSPU JOURNAL. Vol. 10. No. 2. 2016
Формат цитирования: Махмудова Н. А., Шабанова Ш. Г., Аталаева Н. Г. Семантические сходства русских и тюркских мифонимов (на материале эпосов «Слово о полку Игореве» и «Анжи-наме») // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. Т. 10. № 2. 2016. С. 86-89.
The Semantic Similarity of Russian and Turkic Mythonyms (on the material of "The word about Igor's regiment"
and "Anji-nameh" epics)
© 2016 Nelli A. Makhmudova, Shakhnaz G. Shabanova,
Nika Patimat G. Atalaeva
Dagestan State Pedagogical University Makhachkala, Russia; e-mail: neli1959@rambler.ru, shakhnazs@bk.ru,
nauka_dgpu@mail.ru
Abstract. The article deals with semantic similarities of mythonyms in "The word about Igor's regiment" Old Russian and "Anjy-nameh" Kumyk epic. They are the Turkish borrowings. The authors cite both lexical similarities and semantic analysis of these mythonyms.
Keywords: religion, myth, mythonyms, Christianity, pagan, etymology, semantic, lexical, legends.
For citation: Makhmudova N. A., Shabanova Sh. G., Atalaeva N. G. The Semantic Similarity of Russian and Turkic Mythonyms (on the material of "A Word about Igor's Regiment" and "Anji-nameh" epics). Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. Vol. 10. No. 2. 2016. Pp. 86-89. (In Russian)
Общеизвестно, что первым собственно художественным произведением Древней Руси считается «Слово о полку Игореве». Те же самые слова можно отнести и древнекумыкскому «Анжи-наме». Мы можем предположить, что «Анжи-наме» является также первым памятником литературы кумыков.
К сожалению, мы не располагаем другими литературными памятниками, где так же ярко, как в «Слове о полку Игореве», проявляется тюркско-русское слияние. В «Слове о полку Игореве» и в «Анжи-наме» сохранились булгаризмы не только как заимствования, но и как явления культурологические. В данных произведениях, как правило, обязательно присутствуют: авторская позиция, выраженная «голосом» сказителя; боги и другие мифологические персонажи; военные дружины, общины, группы дружественных или враждебных народов; женские образы, воспевающие или оплакивающие героев.
В рамках данной статьи мы подробнее остановимся на семантических сходствах
мифонимов в кумыкском эпосе «Анжи-наме» и «Слове о полку Игореве».
В Древней Руси и Древней Кумыкии наряду с реальными лицами в произведениях присутствуют боги, нарты, дивы. Мифологические персонажи наиболее интересны с точки зрения семантического анализа текста и наличия в нем заимствований из «Слова о полку Игореве». И это прежде всего касается пантеона богов, список которых дается в «Анжи-наме»:
- Алав - «Алавумну атын тутуп атар-ман. - Я стану стрелять ими (стрелами) с именем Алава»;
- Камари - «Камарини ташы ерге тюшгюнче - Если жива Камари, и я жив // Если она умерла, то и я сгорю»;
- Тенгири - «Гек булутлар чачыратып, Тенгири, // Гек денгизден гьалек этсенг не бола - Разорвав в клочья синие тучи, Тенгири, // Ты подымешь волны на море!»;
- Авамчы - «Орманлагъа гьасирет жан Авамчы - О лесах все думы Авамчы»;
Общественные и гуманитарные науки
Social and Humanitarian Sciences •••
- Сангар - «Гьаваларда гьав этеген къара къуш // Тезден берли къаравуллай Сангар-ны... - Орел, ведущий в небе охоту // С давних пор ожидает Сангара [1. С. 205].
В комментариях исследователя кумыкского фольклора профессора И. А. Халипа-евой данный пантеон расшифровывается следующим образом:
- Алав - языческое божество, возможно, бог огня ал «огонь»;
- Камари - языческое божество, воплощает женщину, генетически связанную с богиней Камари из грузинского эпоса «Амирани»;
- Авамчы - бог лесов из древних кумыкских верований;
- Сангар - бог охоты. В других тюркских языках - бог сунары (охотников по пороше). Сангар, сунар (пороша), сонар -однокоренные слова. Слово «сонар» встречается не только в фольклоре, но и в литературе кумыков [2. С. 153].
Из приведенных примеров видно, что в «Анжи-наме» очень важное место уделяется богам, которые стоят на стороне сражающихся.
А славянский пантеон рассматиривает один из крупнейших специалистов по восточнославянскому язычеству В. Н. Топоров: «Источники сведений о богах довольно разнообразны, но среди них нет ни одного прямого, достаточно полного и, главное, «внутреннего», представляющего саму языческую традицию источника, который можно было бы признать вполне надежным и адекватным передаваемому содержанию. Информация о богах заведомо неполна, обычно дается в освещении «внешнего» наблюдателя с неизбежными ошибками, искажениями, вне соответствующего контекста. Среди источников, содержащих сведения о богах, существенное место занимают средневековые письменные тексты: сочинения Прокопия «О войне с готами» VI в. И отдельные свидетельства более поздних византийских авторов, описания арабскими авторами славянских земель, средневековые хроники, анналы, исторические сочинения: таковы русская начальная летопись «Повесть временных лет», «Хроника» Титмара Мерзенбургского (около 1012-1018 гг.), «Деяния гамбургских епископов» Алдама Бременского (около 10741075 гг.), «Славянская хроника» Гельмоль-да (около 1167-1168 гг.), три биографии Оттона, епископа Бамбергского (середина
XII в.); скандинавские источники «Деяния датчан» Саксона Грамматика (2-я половина XII в.) и др.; сочинения раннехристианской эпохи полемического характера (проповеди, обличения, «слова» против язычества) и т. п.» [1. С. 120].
На наш взгляд, информация исследователя явно односторонняя: он акцентирует внимание на европейских источниках, умалчивая об источниках восточных или азиатских. А этого не следует делать уже по той причине, что пантеон богов, упомянутый в русских произведениях, не был бы так неясен, если бы исследователи заглянули в свод летописей ближайшего соседа русских - булгар. Тогда бы в древнерусском тексте «Слова...» было бы намного меньше «темных» мест. При чтении «Слова...» уже в начале представлены собственные имена, трактовка которых до сих пор вызывает споры исследователей.
Боян, Траян, Перун, Даждьбог, Стрибог, Велес, Хорс - вот список теистических имен, встречающихся в «Слове...». Исследователи комментируют эти имена, привязывая их к славянской или же древнегерманской мифологии. Но комментарии эти несколько неточны, потому что этих имен нет в славянской мифологии, появились они в «Слове...» под влиянием тюркского политеизма - тенгрианства - и заимствованы из тюркского эпоса. Это доказано на этимологическом уровне многими видными тюркологами-исследователями лексики «Слова о полку Игореве»: Н. А. Баскаковым, П. Мелиоранским, В. В. Радловым и др.
Однако, что это за имена, исследователи сказать затрудняются, поскольку они, кроме «Слова...», не употребляются ни в одном из литературных источников после XII в. Есть эпизодические упоминания Велеса (Волоса) в «Молении» Даниила Заточника, «Задонщине», но в первом - это, скорее всего, след компиляции из «Слова...», а во втором - клише, заимствованное из «Слова...». Так что же это за имена? Есть ли какие-нибудь сведения о них в других (не европейских) источниках? Безусловно, есть. Все эти имена встречаются в мифологии и летописях ближайшего к Руси государства Булгарии.
Обратимся к именам богов «Слова...» и рассмотрим их на семантическом и этимологическом уровнях. Имена богов в «Слове...» выступают как лексический разряд
••• Известия ДГПУ. Т. 10. № 2. 2016
••• DSPU JOURNAL Уо!. 10. N0. 2. 2016
мифонимов. И это обусловлено тем, что к моменту создания «Слова...» уже два столетия государственной религией являлось христианство. Имена этих богов автор использует лишь как метафоры для усиления эффекта той или иной сцены своего произведения. И, кроме того, мифоним как лексическая единица может рассказать и об исконных национальных традициях народа, и об интеллекте самого автора произведения [3. С. 150].
Мифонимы как словесное изложение миропонимания, основанного на персонификации явлений природы и общества, очень часто используются в художественных произведениях средневековой литературы. И они первоначально читались как вполне конкретные термины, определяющие то или иное явление внутри культуры данного народа.
Основной функцией мифа были предвидение будущего, исходящее из имеющихся данных, и организация в обществе такого порядка, который представлялся абсолютно необходимым. Собственно говоря, миф объяснял имеющиеся данные о мире и обосновывал необходимость тех или иных действий. По причине повторяемости жизненных условий для ряда поколений миф стал выражением прошлого, повторяющегося в настоящем. С этой позиции можно говорить о присутствии мифологического начала в «Слове» в контексте упоминания языческого пантеона богов.
Миф может, обладая притягательной силой (что прежде всего обусловливается передачей обобщенного жизненного опыта прошлых поколений), переходить из одной религиозной системы в другую, как и из одной этнокультуры в другую. И поскольку миф является отражением общих сторон жизни, он в любом переводе остается самим собой. Это облегчает передачу и восприятие мифа. Но, с другой стороны, миф считается священным, часто составляет тайну и собственность определенного рода. Он не рассказывается чужеродцам и чужеплеменникам. Если следовать этому тезису, то картина пантеона языческих богов «Слова...» идеологически оправдывается тем, что перед нами не заимствования из другой культуры, а пракультура самой Руси, чем объясняется и то, что автор «Слова...» никак не поясняет происхождения этих богов: они общеизвестны и занимают законное место в
прарусской мифологии, которая тождественна мифологии пратюркской. Данные особенности мифа делают его весьма ценными для этногенетических исследований в сопоставлении с древними памятниками другой этнокультуры.
При рассмотрении путей распространения мифологических мотивов встречаются определенные трудности. Конструктивно сохраняемыми элементами мифов являются характерные сюжетные мотивы и, в меньшей степени, названия мифологических персонажей. Изучение мифонимов «Слова...» затруднительно, потому что мифологические персонажи определены уже нечетко - не как носители божественного начала, а, скорее, как метафорические образы, способствующие большому раскрытию сюжетной коллизии.
Таким образом, сравнительно-сопоставительный анализ теонимов «Слова...» и «Анжи-наме» проливает свет на происхождение этих теонимов. Более того, теонимы «Слова...» часто семантически и грамматически перенесены из тюркской мифологии как кальки или идиомы, о чем еще раз свидетельствуют «общие места» с «Анжи-наме»: «Чиливъспети было, вещей Бояне, Велесовь внуче» (бог Велес (Волос); «збися див, кличетъ връху древа» (демонологическое божество); «Всеславъ князь лю-демъ судяше... великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше» (Хорс - бог кузнец); «Се ветри, Стрибожи внуци» (Стрибог - бог погоды); «Въстала обида въ силахъ Даждь-божа внука» (Даждьбог - верховный бог. Бог-громовержец.)
Итак, перед нами три бога: Даждьбог, Стрибог, Хорс, и одно демонологическое божество - див (дэв).
Если о происхождении первых двух можно спорить - славянские ли они, европейские, восточные, то имена двух вторых сомнения уже не вызывают, хотя в комментариях к тексту «Слова...» напротив их имен стоит пометка «неизвестные».
Одинаков и семантический ряд упоминания этих богов, то есть одинаково присутствие бога огня (войны): Хурс - Алав; верховного бога: Даждьбог - Тенгри; бога лесов, земли, скотоводства, охоты: Волос -Авамчи [4. С. 120].
Мы смеем предположить, исходя из этого сравнения, о наличии литературного клише в списке «Анжи-наме», что ни в коем случае не умаляет художественных досто-
Общественные и гуманитарные науки
Social and Humanitarian Sciences •••
инств кумыкского памятника, а, наоборот, подтверждает версию о тесных русско-кумыкских культурных контактах периода раннего Средневековья и говорит в пользу древности кумыкского «Сказания», что является еще одним доказательством семан-
1. Кадыраджиев К. С. Древнекумыкский тео-ним Хорс // Вестник КНКО, № 8-10, 2002-2003. С. 150-157.
2. Предание «Окаменевшая Аймеседу» (пер. Халипаевой И. А.) // Мифологическая проза ку-
theonym. Vestnik KNKO [Bulletin of KECS], no. 810, 2002-2003, pp. 150-157. (In Russian)
2. "Stoned Aymesedu" legend (tr. by Khalipaeva I. A.). Miphologicheskaya prosa kumykov. Issledo-vaniya I teksty [Kumyks' mythological prose of kumyc. The investigation and texts]. Makhachkala,
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Принадлежность к организации
Махмудова Нелли Абдурахмановна,
кандидат филологических наук, доцент кафедры романо-германских и восточных языков, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: neli1959@rambler.ru
Шабанова Шахназ Гилаловна, кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: shakhnazs@bk.ru
Аталаева Ника Патимат Гаджиевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры романо-германских и восточных языков, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: nauka_dgpu@mail.ru
Статья поступила в редакцию 22.01.2016 г.
тической родственности данных литературных памятников.
Семантические сходства мифонимов в кумыкском эпосе «Анжи-наме» и в «Слове о полку Игореве» свидетельствуют об общности двух культур, которые восходят к общей языческой культуре.
мыков. Исследования и тексты. Махачкала, 1994. С. 63-81.
3. Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его время. М.: Наука, 1985. 416 с.
4. Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. М., 1997. 395 с.
3. Rybakov B. A. "Slovo o polku Igoreve" I ego vremya ["A word about Igor's regiment" and its time]. Moscow, Nauka Publ., 1985. 416 p. (In Russian)
4. Sevortyan E. V. Etimologichesky slovar' tyurk-skikh jasykov [Etymological dictionary of the Turkic languages]. Moscow, 1997. 395 p.
AUTHOR INFORMATION Affiliations
Nelli A. Makhmudova, Ph. D. (Philology), assistant professor, the chair of Romano-Germanic and Oriental Languages, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: neli1959@rambler.ru Shakhnaz G. Shabanova, Ph. D. (Philology), assistant professor, the chair of English, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: shakh-nazs@bk.ru
Nika Patimat G. Atalaeva, Ph. D. (Philology), assistant professor, the chair of Romano-Germanic and Oriental Languages, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: nau-ka_dgpu@mail.ru
Article was received 22.01.2016.
Литература
References
1. Kadyradzhiev K. S. Khors, the ancient kumyc 1994. Pp. 638. (In Russian)
