CC BY
27
Ф. А. Шайдуллин ПОИСК ГРЯДУЩЕГО В СОВРЕМЕННИКАХ
В работе исследуются художественные приемы создания комичных ситуаций в рассказах Нура Ахмадиева и принципы психологического анализа как средство создания характеров героев. На этой основе раскрывается своеобразие поэтики и специфика художественного мышления писателя и оценивается его вклад в национальную литературу. С этой целью рассказы Нура Ахмадиева рассматриваются в синхроническом аспекте и в историко-литературном контексте.
Ключевые слова: современная татарская литература, проза Нура Ахмадиева, поэтика рассказов писателя.
Имя писателя Нура Ахмадиева в сознании читателей в первую очередь ассоциируется с образом патриота, влюбленного в свою малую родину, воспевающего населяющих её людей и её удивительную природу. Но при этом он далек от космополитизма. Вся его жизнь, трудовая биография связаны с родным краем, нефтяным юго-востоком Татарстана. То же самое можно сказать и о его творчестве.
Занявший достойное место на небосклоне татарской поэзии последних десятилетий, поэт Н. Ахмадиев заслужил такое же признание и своими прозаическими произведениями. Чтобы убедиться в этом, надо ознакомиться с его рассказами, собранными во 2-м томе избранных произведений, и повестями в 3-м томе.
Когда читаешь его рассказы разных лет, понимаешь, насколько это тонкая, затрагивающая душу, пробуждающая память проза, созвучная лирике его поэзии. (Несмотря на то, что поэт и утверждает, что проза - не его стезя, что он увлекается ею лишь в свободное от поэзии время, но она нашла своего читателя).
«Чтобы написать рассказ, достаточно лишь одной детали» [9. С. 4], - писал мастер татарского рассказа Магсум Хузин. Таких поучительных мгновений, воспоминаний, которые могли бы стать сюжетом хороших рассказов, в душевном ларце любознательного, внимательного, проницательного писателя очень много. Внутреннее чутье, душевная теплота, богатство языковой базы дают ему возможность создать небольшие по объему, но емкие по смыслу и выразительности чувств произведения. Это определяет художественное своеобразие поэтики Н. Ахмадиева. Так, например, правдивые сюжеты, реальные со-
бытия в рассказах «Матурлык» («Красота»), «^зле бYкэн» («Чурбан») и других убеждают, что темы и материал автор берет из нашей повседневности. И в этом их сила, источник интереса читателей.
В начале XX века самой актуальной проблемой и центральной темой в татарской литературе являлась судьба родного народа, сохранение самобытности татарской нации. Но случилось так, что литература конца века вынуждена была вернуться к этим вопросам. Истинный поэт не может оставаться спокойным в то время, когда его народ оказывается в кризисном положении: « Быть ему или не быть?» Еще век назад один из классиков татарской литературы Гаяз Исхаки предупреждал: «При таком ходе событий татарский народ через двести лет может исчезнуть, уйти в небытие» [5. С. 103]. Но и в наши дни эта проблема остается столь же актуальной в татарской литературе. В своих прозаических произведениях писатель Н. Ахмадиев ищет пути для предотвращения мрачных прогнозов, пытается заставить современников задуматься над этой проблемой, определить пути формирования личности.
Современные поэты и писатели, чей голос является совестью народа, не могут оставаться равнодушными в такое время. Многие из них бичуют пороки века или злой сатирой, или добродушием юмора. Яркой особенностью творчества Нура Ахмадиева является то, что автор на правдивом жизненном материале села и города психологически тонко изображает моральные искажения облика героев разных социальных слоев общества. Его произведения пронизаны важной идеей: народ в целом прекрасен, достоин счастливой судьбы; надо, чтобы он сам осознал своё высокое
назначение, стремился занять подобающее место в настоящем. Автора беспокоит то, что многие ещё верят в мифическое прекрасное будущее, не признавая суровой действительности нового тысячелетия.
«Не удивительна бессонница. Странно то, что спят» [3. С. 5], - эти строки очень ясно выражают гражданскую позицию писателя, лейтмотив всего его творчества. Сила его рассказов в том, что незамысловатые сюжеты доступны самому простому, неискушенному читателю, который видит в них себя, начинает оценивать свои поступки и критическим взглядом смотреть на окружающую действительность. Начинаешь понимать, что само наше время, по сути, сродни большому роману, который каждый прошедший день дополняет новыми красками. Это роман бодрый и драматичный одновременно, где действующие лица - наши современники. Мы страдаем, радуемся, стремимся к чему-то, живем по своим возможностям и способностям. Но при этом каждого гнетет мысль: «А правильно ли мы живём?!» Так, в рассказе «Безнец заман
- кызык заман» («Наше время - интересное время») писатель убеждает нас в верности старой истины: «Способный - трудится, бездарный - правит», которая в сегодняшнем обществе находит своеобразное преломление. Рассказ начинается ностальгией по тем временам, которые сейчас принято называть эпохой застоя, когда не надо было особо утруждать себя поисками своего места в жизни: за тебя думали, решали те, кто был выше. Народ блаженствовал в покое. И когда был разрушен этот привычный уклад жизни, стали происходить метаморфозы, которые вызывают то улыбки и смех, то горькие слёзы. Те, кто раньше разрушал минареты, оскорблял мулл, сегодня читают нараспев суры из Корана; инженеры с красными дипломами работают дворниками, 13-14-летние девочки рожают детей, ленивые и наглые юнцы пропивают последние деньги своих родителей, а то и пенсии дедушек, бабушек. Автор остро рисует эту жестокую реальность, добираясь до глубинных причин чуждых народному сознанию явлений нынешнего времени. Во что остается верить, когда предаются забвению такие общечеловеческие ценности, как духовность, религия, совесть?! В рассказах «Жыелыштан сон» («После собрания»), «Кечкенэ кеше» («Маленький человек») автор делится этой горечью, переполнявшей его сердце.
Для тех, кто ищет философский смысл в жизненных трудностях, одним из наиболее удачных является рассказ «Кыен профессия» («Трудная профессия»). Автор, способный извлечь глубокий смысл из простых понятий, доносит в нем свои мысли через ироничновеселые фразы, чем озадачивает, удивляет читателя: он ищет ответ на глобальные проблемы современности во всем до боли знакомых ситуациях. В основе сюжета - посещение учителем Зубаиром семей своих учеников, которое, благодаря хлебосольным родителям, превратилось в попойку. В переводе И. Бадрутдинова, кульминация - диалог пьяного учителя со своими учениками - полна горького смеха:
...Откуда-то перед ним появились трое мальчишек.
- Ура! - воскликнул один из них, веснушчатый, в завязанной сзади ушанке. - Абый пришел!
- Габсаттаров, ты ли это? - спросил, не сдерживая своей радости, Зубаир. - Покажи-ка мне свой дом.
- Зачем? - Габсаттаров забеспокоился. В один миг у него пропала привычная звонкость голоса, даже веснушки как бы потускнели.
Ну, а понять состояние Зубаира в конце произведения «после встречи на космическом корабле» не составляет особого труда.
В «космическом корабле» кроме него, как он мутно осознал, были еще двое.
- Кто вы?
- Это мы, мы.
- А, говорите, вы? Тогда ладно. Мне-то подумалось, что кто-то другой. А вы-то кто?
- Мы Ахат и Анас.
- Из моего класса?
- Да.
- Это... Я, ребята, немного прихворнул.
- Вы это... Да вы не переживайте, бывает. Наш Ганиев-абый, бывало, на сеновале даже засыпал.
- Так, ребята, как вы сказали зовут вас? [4. С. 23]
Автор убежден, что путаница, сумятица в умах людей берёт начало со школьной скамьи, когда авторитет учителя, который должен «сеять разумное, доброе, вечное», низвергнут.
События, явления, составляющие сюжеты рассказов, мысли и переживания героев не только убеждают в реальности образов, но и заставляют задуматься об истоках происходящего в рассказах «Кем булырга» («Кем
быть»), «Жыелыш» («Собрание»). Первый из них начинается так: «Моя дочь нынче заканчивает школу. Как нормальному отцу, кому ещё, как не мне, заботится о будущем своего чада? <...> На всякий случай откормил ярочку и барана». Очень многие из нас оказываются в подобной ситуации, которая явно неразумна, безобразна, но неизбежна. В памяти всплывают понятия «свобода», «права человека», утвержденные нашей Конституцией, вразрез с которыми идет сама жизнь. Проблема поиска оптимально верного решения, озадачившая автора, тормошит и сознание человека. Талантливо и умело, вплетая в ткань повествования суровые, не лишенные грубоватой правдивости картины нашей реальной жизни, автор достигает высокой художественной ценности рассказа.
Литература является незаменимой наукой познания красоты, которая, по словам классика русской литературы Ф. М. Достоевского, «призвана спасти мир». Бесспорно, красота
- главное, что воспевает и чем воздействует на читателя каждый литератор, даже когда он бичует пороки своего времени. Ибо воспитание происходит не только через утверждение, но и через отрицание. Эталоном служения красоте в татарской литературе был Амирхан Еники, один из рассказов которого так и назван «Матурлык» («Красота»). Сын счастлив оттого, что его мать очень красива, при этом вовсе не замечает её искаженное до безобразия лицо. Отсюда вывод: красота - понятие философское, она создается не внешним обликом, а характером, душевной матерей героев. Эта мысль проходит и через рассказы Н. Ахмадиева.
Какие бы силы ни верховодили в обществе, какой бы идеологии они ни следовали, существует одно лишь понятие, не теряющее своей ценности по сей день, - богатая тонкими чувствами, чистая и благородная человеческая душа. Нур Ахмадиев по-своему возвеличивает значение этого понятия.
Он осуждает литературную критику за то, что в оценках критериев прекрасного она кидается из одной крайности в другую, порой напрочь отвергая вечные ценности, которые являются основой основ художественного творчества. Ярким свидетельством этому является его выступление на XI съезде писателей Татарстана, посвященное направлениям творческого поиска в современной татарской литературе. В нем говорится, что миллионы
людей были духовно искалечены гипнозом сталинской эпохи, убаюканные наркотой застойной тиши, они привычно смотрели на мир через безмятежно-розовые очки, не вникая в суть происходящего. Но пришло иное время, и писатель, заждавшийся перемен, призывает: «“Выжми по капле” из себя раба, дерзай, борись, твори!»
Проза Нура Ахмадиева последнего десятилетия - это творчество писателя, с радостью и облегчением встретившего свободу созидания, получившего возможность довести до читателя свои самые сокровенные мысли. И в то же время, автор не предается эйфории свободы, предостерегает от головокружения. Он считает, что свободу следует отстоять, вести неустанную борьбу с демагогами, лжедемо-кратами, с теми, кто стремится воспользоваться плодами перемен в личных целях, во вред обществу, простым людям.
Роль литературы в формировании личности огромна. Она, действуя на чувства и сознание, способствует воспитанию нравственных норм, эстетических взглядов. Вошедшие во 2-й том сборника рассказы «Кечкенэ кеше» («Маленький человек»), «Капрон оек» («Капроновые чулки») нацелены на формирование лучших душевных качеств человека; а в рассказах «Эшнэлэр» («Друзья»), «Лотерея билеты» («Лотерейный билет») автор призывает людей быть искренними в отношениях друг с другом. Рассказы «Булышырга кайт-тылар» («Приехали помочь»), «КYршебез Ка-мал апа» («Соседка Камал апа») направлены на формировании личности, на нравственное воспитание молодого поколения.
Искусственное упрощение произведений философско-публицистического характера, поверхность описываемых событий, отсутствие символических образов-деталей - особенность прозы Нура Ахмадиева. Наиболее значимо это направление в произведениях, где главной темой является воспитание детей. В этих юмористических и фантастических рассказах, повестях через простые, знакомые события и привычные образы-характеры автор легко добивается внимания юного поколения. В этом сказывается его жизненный опыт, не только теоретические, но и практические знания в области педагогики. Нур Ахмадеев точно знает, что больше всего трогает юные сердца, какая тропинка вернее ведет в закоулки юных душ, каким языком надо разговаривать с детьми и подростками. Поэтому
эти рассказы и пользуются особым успехом у молодого поколения.
В рамках небольшой статьи нет возможности сделать фундаментальный анализ всего прозаического мастерства писателя. Необходимо отметить, что способность донести важную мысль через юмористические рассказы -яркая особенность творчества Нура Ахмадиева. Какие только достоинства и пороки нашей жизни ни выставлены на его поляне смеха в образах Камал апы, заведующей столовой, автора диссертации, приятелей, алкоголиков, семейства Бадретдиновых, путешествующий по Америке, - все они вызывают то добрую улыбку, то злую насмешку. В них чувствуется родственная близость с тонкой иронией Гамиля Афзала, изобличающе острый хохот Фаиля Шафигуллина. У Нура Ахмадиева шутливость серьезная, смех не ради смеха. Его смех - это оружие, используемое для высоких, благородных целей. В ней осознаешь тревогу автора за судьбу поколения, которое зачастую не может отличить черное от белого, заблуждается в поисках истины.
Автор побывал во многих странах мира: Турция, Румыния, Болгария, Египет и др., и впечатления от этих путешествий легли в основу как художественных, так и документальных произведений. В них он размышляет
о современном мире, о разных моделях государств, о смысле жизни человека.
Словом, через чуткий жанр прозы автор умело, в ярких образах и сюжетных композициях, доносит до читателей те мысли и размышления, которым тесно в стихотворных рамках, которые требуют более широких мас-
штабов повествования. Его мысли о времени и обществе, народе и нации, о бытии и человечестве, выраженные в стихах с соответствующей импульсивностью, болью, в прозе находят другую выразительность - более спокойную, плавно разворачивающуюся - и от этого не менее сильную. Поиск грядуще -го в современниках, в сегодняшней действительности, характерный для поэзии Нура Ахмадиева, находит успешное продолжение и в его прозе.
Список литературы
1. Ахмадиев, Н. Мальчик, ищущий солнце. Казань : Татар. книж. изд-во, 1989.
2. Ахмадиев, Н. Сколько на небе звёзд. Казань: Татар. книж. изд-во, 1991.
3. Ахмадиев, Н. Кремень. Казань : Татар. книж. изд-во, 1991.
4. Ахмадиев, Н. Собр. соч. : в 4 т. Казань : Татар. книж. изд-во, 2001-2003.
5. Исхаки, Т. Исчезновение через 200 лет // Мирас («Наследие»). 1997. № 2. С. 103.
6. Нигматуллин, Э. Г. Раздвигая века и границы. Казань : Татар. книж. изд-во, 1978.
7. Ханипов, Ф. Духовный мир героя. Психология в современной татарской прозе. Казань : Татар. книж. изд-во, 1981.
8. Сутаева, З. Р. Жанровые особенности автобиографической и мемуарной прозы. М., 1998.
9. Хузин, М. Чистая душа. Казань : Татар. книж. изд-во, 1990.
И. А. Шерсткова СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ЛЕВОСТОРОННЕГО АКТАНТА АНГЛИЙСКИХ ГЛАГОЛОВ ВООБРАЖЕНИЯ
В данной статье проблема семантической интерпретации значения английских глаголов-синонимов группы воображения решается в рамках метода семантического толкования, который предполагает разработку метаязыка применительно к конкретному пласту лексики. Используемый метод дает возможность раскрыть содержание левостороннего актанта анализируемых глаголов через набор составляющих его признаков.
Ключевые слова: актант, метаязык, семантическое толкование, семантический признак, глаголы воображения.
Воображение, базисная когнитивная способность человека, в настоящее время находится под пристальным вниманием психологов, философов, лингвистов, когнитологов.
Одним из средств вербализации процесса воображения в языке и речи являются глаголы воображения. В данной статье рассматриваются семантические признаки, составляющие содержание левостороннего актанта при английских глаголах воображения imagine, fancy, conceive, dream, daydream, conjure up, picture, fantasize. Выбор данных глагольных единиц обусловлен тем, что они являются достаточно частотными лексемами, которые наиболее полно отражают систематичность семантических отношений, свойственную всем глагольным единицам анализируемой лексико-семантической группы.
Ведущим понятием для трактовки глаголов воображения является «сила», т. к. деятельность, описываемая этими лексическими единицами, предполагает наличие субъекта, производящего определенную «работу» по созданию и функционированию объекта. Существуют различные типы силы, что находит свое отражение в определениях слова «сила»: физическая, волевая, ментальная, духовная и т. д. Для нас важно, что под силой понимается «...любой тип энергии, способный производить движения, действия, изменения, создавать денотат предиката»1.
В преобладающем большинстве случаев в качестве субъекта ситуации, которая обозначается исследуемыми глаголами, выступает человек - мыслящее существо, которое обладает органами чувств, функционирует на базе высшей нервной деятельности и может контролировать совершение действия на различных стадиях, осознанно воспринимает окружающий мир.
В работе органов чувств человек проявляет биологическую силу: он видит, слышит, осязает и т. п. В результате этой работы происходит сенсорное восприятие объектов. Назовем материал такого восприятия «первичной» денотативной ситуацией. Дальнейший процесс переработки и преобразования материала, поставляемого органами восприятия, и есть процесс воображения. В его работе человек проявляет креативную силу, которая понимается нами как способность индивида создавать образы (объектов, ситуаций). В результате работы креативной силы в сознании человека может создаваться мысленная копия или совершенно новый, ранее не существовавший образ объекта или ситуации. Назовем это «вторичной» денотативной ситуацией. Например:
(1) That is why Tereza, when she met the chairman оf the collective farm at the spa, conjured up an image of the countryside (a countryside she had never lived in or known) that she found enchanting. - М. Kundera.
В приведенном примере (1) выделенная информация when she met the chairman of the collective farm at the spa является той первичной денотативной ситуацией, на основе которой происходит процесс воображения (conjured up). Результатом работы воображения, или креативной силы, явилось возникновение вторичной денотативной ситуации - мысленного образа an image of the countryside.
(2) It is easy to start daydreaming, looking out of the window, or concentrating on other things such as the speaker’s facial expressions or clothes. - E. and K. Sallis.
В примере (2) активность биологической силы (looking out of the window, or concentrating on other things) также стимулирует работу креативной силы (daydreaming).
В приведенных выше примерах наличие первичной информации эксплицируется, однако этап сенсорного восприятия в значении глаголов воображения далеко не всегда акцентируется, и тогда первичная денотация находится в пресуппозиции. Так, в предложении He imagined how it must feel to be speeding along at this height with no visible means of support. - J. K. Rowling первичная денотативная ситуация эксплицитно не выражена.
(3) When Charles tapped me on the shoulder I was daydreaming of golden beaches, palm trees and summer romance. - LLA.
В примере (3) дополнительное внимание к самому процессу работы креативной силы привлекается за счет использования предиката глагола воображения в форме Continuous.
Установлено, что психология определяет воображение как волевой акт2, соответственно субъект при глаголах воображения является носителем волевой силы, которая может контролировать работу креативной силы.
Волевая сила проявляет себя двулико: и как интенция, стимулирующая начало любой деятельности человека (в том числе и ментальной), и как контроль над ходом процесса этой деятельности. Следовательно, необходимо принять во внимание такую двуплано-вость волевой силы: реализацию проявлений воли будем рассматривать посредством таких понятий, как «инициатива» и «контролируемость», - элементарных, т. е. далее неделимых признаков.
При выделении элементарных признаков в содержании семантической структуры актанта следует учитывать стадиальную структуру предиката на линейной оси времени, т. к. «... каждый из признаков по-разному проявляет себя на отдельных этапах временного кон-тиниума действия»3. А. Фрид рассматривает структуру предиката как состоящую из предшествующей стадии, ядра и последующей стадии. Ядро в свою очередь состоит из начальной, центральной и конечной составляю-щих4.
В рамках такого подхода к структуре предиката признак «инициатива» понимается как реализация свободной воли субъекта по активизации мыслительной деятельности. Иначе говоря, это концептуализация этапа пробуждения креативных сил. Это еще не начало действия, а стимулирование начала приложения ментальной энергии субъекта на предшествующей стадии. Тестом, проверяющим
наличие признака «инициатива» в структуре левостороннего актанта, является отсутствие ограничения на употребление глагола в сочетании со структурами типа I want..., I’d like..., I made up my mind.... Однако исследуемые глаголы практически не наблюдаются с этими конструкциями. В предложении I want to imagine you in a wedding dress - you would definitely look funny in it (пример информанта) конструкция want to... не является проверкой на наличие «инициативы». Эта конструкция указывает лишь на то, что у говорящего недостаточно первичной информации для формирования правильного образа вторичной денотации. Иными словами, говорящий
I никогда раньше не видел слушающего you в свадебном платье, поэтому говорящему не хватает того «первичного материала восприятия», на основе которого можно было бы построить адекватный ситуации образ объекта, или слушающего. Поэтому неслучайна и фраза you would definitely look funny in it, служащая продолжением несуразности ситуации (информант-девушка могла использовать это предложение, лишь обращаясь к мужчине; при обращении к женщине предложение также имеет подоплеку сарказма). Нейтральность значения предложения возможна только в случае I (can) imagine you in a wedding dress - you look so beautiful.
Волеизъявление может проявляться не только на предшествующей, но также и на других стадиях, контролируя процесс создания образов или его прерывание. В этом случае мы имеем дело уже с таким семантическим параметром, как «контролируемость». «Контролируемость» как элементарное понятие толкуется как приложение субъектом волевых усилий в виде сознательного управления начинанием, продолжением, качественным изменением, прекращением «работы», направленной на поддержание существования, проявление, функционирование объекта5. В нашем случае мы имеем в виду «работу» ума. Другими словами, если субъект может начать или прекратить «работу» ума при выполнении операции воображения, т. е. может сознательно управлять формированием ментальных образов на различных стадиях, то в семантической структуре левостороннего актанта присутствует семантика «контролируемости». Если же «работа» ума происходит без сознательного управления субъектом процесса воображения, то структура левостороннего
актанта характеризуется отсутствием «контролируемости». Наличие признака «контролируемость (приложения силы) на начальной стадии» действия или процесса можно констатировать при нормативности конструкций положительной повелительной формы с исследуемыми глаголами, например:
(4) Picture the belt down across his chest with the sun glinting on the bullets that filled most of the loops. - L. Elmore.
В следующем примере (5) «контролируемость» на начальной стадии действия не зафиксирована в содержании семантической структуры правостороннего актанта:
(5) * Conceive that we might have souls.
Традиционно признак «контролируемость
(приложения силы) на конечной стадии» обнаруживается при отсутствии ограничения на употребление глагола в отрицательной повелительной форме, например: Don’t look at her. Но склонны думать, что в предложениях с глаголами воображения (Don’t imagine her in a wedding dress; Don’t dream of living abroad one day; Don’t fantasize about your future life with Kyle) внимание акцентируется не на факте того, что объект воздействия, т. е. тот, к кому обращены высказывания, контролирует свои ментальные действия. В таких случаях говорящий призывает слушающего к контролю. Именно говорящий хочет проявить свою власть над собеседником и инструктировать его в соответствии со своими представлениями о целесообразности, правильности положения дел в мире. Однако говорящий не может проверить, выполнены ли его инструкции надлежащим образом: ментальные операции протекают в коре головного мозга в большинстве случаев без видимых внешних признаков в отличие от других видов деятельности (Don’t eat this cake - Не ешь это пирожное - и слушающий прекращает операцию жевания). Слушающий не может выполнить требование собеседника по прекращению поступления потока ментальных образов так же легко, как в ситуации с пирожным, поскольку «.человек не в состоянии по собственному желанию остановить поток мыслей, прекратить процесс воображения»6. Только воздействие со стороны может вывести замечтавшегося из этого состояния.
Процесс воображения может быть сопряжен с тяжелыми ментальными усилиями, которые предпринимает субъект. Человек, являясь существом разумным, может осознавать
наличие таких трудностей или даже тщетность предпринимаемых попыток по созданию продукта воображения. Следовательно, в семантической структуре левостороннего актанта возможно установить наличие признака «осознаваемость» приложения силы. Например:
(6) It is hard for me to imagine Luke ever doing this: sitting up there, skewering his rings. -A. Gopnik.
В предложении (6) информация о том, что субъект осознает наличие препятствий по инициации работы креативной силы, просматривается в значении выражения It is hard.
Наличие признака «осознаваемость» также может проверяться при помощи тестовых конструкций с Why.? и find. Так, нормативность предложений Why did she dream of working with animals when she was a child? и There had even been times when he’dfound himself imagining her with no clothes on at all. - C. Lorrimer свидетельствует об осознаваемости субъектами she и he присутствия в сознании сформированных образов working with animals и her with no clothes on at all, которые в свою очередь являются результатом ментальной работы.
Итак, содержание семантической структуры левостороннего актанта глаголов воображения определяет комбинаторика таких признаков, как «сила» (биологическая, креативная), «приложение силы», « + / - инициатива», « + / - контролируемость», « + / - осо-знаваемость».
Примечания
1 Шабанова, Т. Д. Семантическая модель английских глаголов зрения : Теоретикоэкспериментальное исследование. М. : ИЯ РАН ; Уфа, 1998. С. 44.
2 Общая психология : учеб. для студентов пед. ин-тов / под ред. А. В. Петровского. М. : Просвещение, 1986. С. 350-351.
3 Шабанова, Т. Д. Указ. соч. С. 46.
4 См.: Freed, Alice F. The Semantics of English Aspectual Complementation. Dordrecht ; L., 1979. P. 30-35.
5 Шабанова, Т. Д. Указ. соч. С. 46-48.
6 Немов, Р. С. Психология : учеб. для студентов высш. пед. учеб. заведений : в 3 кн. Кн. 1. Общие основы психологии. М. : ВЛАДОС, 1997. С. 265.
