CC BY
42
Мичева-Пейчева К. С. Семантическая оппозиция «чистый — нечистый» в болгарских повествовательных апокрифах / К. С. Мичева-Пейчева // Научный диалог. — 2016. — № 4 (52). — С. 35—51.
ERIHJMP
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' s
PERKXMCALS DIRECIORV.-
УДК 811.163.2'373.233
Семантическая оппозиция «чистый — нечистый»
в болгарских повествовательных апокрифах
© Мичева-Пейчева Калина Стефанова (2015), доктор филологических наук, главный ассистент, Секция этнолингвистики, Институт болгарского языка им. проф. Л. Андрей-чина, Болгарская академия наук (София, Болгария), [email protected].
Изучаются тексты болгарских апокрифов с точки зрения исторической линг-вокулыурологии. Уделяется внимание особенностям реализации в них концептов чистоты и нечистоты. Проанализировано шесть историко-апокалиптических произведений Х!—ХИ веков. Актуальность исследования объясняется современным состоянием антропологической лингвистики. Представлены результаты анализа сем концептов чистоты и нечистоты в повествовательных апокрифах. Например, чистота в апокрифических произведениях концептуализируется прежде всего как качество людей — безгреховность, первичная по отношению к телесной неоскверненности. Показано, что нечистота, в свою очередь, соотносится с принятием нечистой пищи (притом в апокрифах на первое место поставлено людоедство, предполагающее в том числе поедание человеческого эмбриона и мертвечины), гомосексуальными связями, потерей девственности, язычеством и др. Особое внимание уделяется языковым репрезентантам концептов. Концепт чистоты, как и концепт нечистоты, реализуется в апокрифических текстах при помощи целого ряда языковых репрезентантов, которые распределены по разным зонам концепта: ядро, приядерная зона и периферия. Новизна исследования видится в доказательстве того, что одни реконструируемые семы совпадают с теми, которые актуализируются в текстах староболгарской официальной литературы, а другие специфичны для жанра апокрифов.
Ключевые слова: культурный концепт; языковые репрезентанты концепта; апокриф.
1. Введение
Статья посвящена повествовательным апокрифам. Из них проанализируем шесть историко-апокалиптических произведений XI—XII веков, из которых три апокрифа оригинальные; четыре — ветхозаветные и че-
тыре — новозаветные (все они переведены в Х—XI веках, но их можно найти в копиях XIII—XVI веков); одно оригинальное сочинение попа Иеремии X века и апокриф, переведенный в XVII веке (общее количество — 16 апокрифов). До сих пор они изучались в историческом и текстологическом ключе [Ангелов и др., 1922; Димитрова, 1982; Димитрова, 1986; Димитрова, 1998; Димитрова, 1996; Коссова Джамбелука, 1983; Милтенов, 2004; Милтенова, 1982; Милтенова, 1984; Милтенова 1985; Милтенова, 1987; Младенова и др., 2013; Наумов, 1980; Петканова, 1981; Петканова, 1985; Тасева и др., 1995; Тъпкова-Заимова и др., 1996; Цибранска, 2004; Alexander, 1976; Orlov, 2007]. В работе используются методы диахронного, лингвосемантического, контекстуального анализа.
2. Концепт ЧИСТОТА
2.1. Телесная чистота
Чистота в апокрифических произведениях концептуализируется прежде всего как качество людей — безгреховность, первичная по отношению к телесной неоскверненности. На языковом уровне эта сема вербализуется трижды в «Болгарской апокрифической летописи» сочетаниями греха не было, ни жены и ни жены, ни греха было. Эти два варианта расстановки слов доказывают существование представлений о тождестве между греховностью и жизнью с женщиной:
снь его црь Петрь • и бь(с) црь бл'гаро(м)ь еще (ж) и гр'ко(м)ь и • цр(с) твова вь землф бльгарьскои • лЪ(т)-вт грЪха не имЪе ни жени;
прЪбы(с) же Васил!е в' цр(с)тве си • лЪ(т) -л- ни жени ни грЪха имЪе • и бл(с)вно бы(с) цр(с)тво его.
Защита христианства является постоянной темой историко-апокалип-тических произведений этой эпохи независимо от того, идет ли речь о битвах с нехристианскими народами или об освободительных восстаниях болгар во время византийского рабства. В апокрифах все значимые сражения происходят против исмаильтян, или поганых — это названия язычников, одно из которых более старое, известное еще по староболгарским классическим памятникам, другое — более новое. Так как язычество — это одна из форм существования нечистоты, борьба с ним ведется посредством всего «исконно чистого». В тексте «Сказания пророка Исаии» царю помогают «воины господни», то есть священнослужители, на помощь приходят святые отцы земли болгарской, а также девица, то есть девственная девушка, которая благословляет царя и берет его за правую руку, помогает и крест.
Победа над исмаильтянами обеспечивается именно сочетанием сакрального и чистого:
тог(д)а ивет се емоу гь вое патриархи и еп(с)пи • и калоугере и по(п) ве • и прiид¿ть сь нымь вь горУ рекомоую Витошь • идЬже соу(т) сти оци ^ землк бльгарсше. тог(д)а изидеть двца стаа и красна тЬлом • вьводещи(х) •тсти(х) Щь и пове(д)ть Гагена цра за десноу рУ(к) и бл(с)вить его и пршдеть сь ч(с)тни(м) кр(с)томь на измаилтени и сьтворить сЬчь великь.
Исключительно интересное сопоставление можно провести между этим текстом в «Сказании пророка Исаии» и подобным в «Толковании Данииловом». Если учесть, что оба апокрифические произведения оригинальны и что, вероятнее всего, «Сказание пророка Исаии» написано раньше, можно оценить роль лексической замены, являющейся весьма важной для осмысления особенностей реализации концепта чистоты. В «Толковании Данииловом» болгарский владетель, названный «каганом», восстал на «исмаильтян» и первоначально терпит поражение возле Средеца и Бояны. Вместо девицы здесь появляются «сироты», а сироты в болгарской традиционной культуре тоже являются чистыми людьми (подробнее об этом см. [Мичева-Пейчева, 2013: 166-168]). Таким образом, чистое снова становится в один ряд со святым:
а самь оубЬжить вь Вельблоуж(д)ь • и тоу пакы сбереть сиротьi • и попе • и диякьi • и мнихьi • вь Витоши горЬ • идЬже соуть сьбрани мнози • стш ^ всЬхь земль и поидоут' сь кр(с)ты на Измаила • патиирьхь /!/ по-идеть прЬд ними
В «Слове о Сивилле» снова актуализируется сема 'сохранение девственности', поскольку невинность трактуется как дающая возможность прикосновения к сакральному:
велико бо • надЬише (с) ико ^ неж • родити (с)ж хощеть Хс • и хранЬ(ш) е дв(с)тво свое
В «Слове на Благовещение» Богородица защищает перед ангелом свой выбор чистомь житиемь жити, то есть сохранять свою девственность. В апокрифическом контексте этот выбор осуществляется на бытовом уровне — в отношении к незнакомому, который ее приветствует; при угрозах ревнивого Иосифа; в настаивании на том, что ей не удалось бы родить.
Сема 'девственность' вербализуется сочетанием момы чисты и в тексте «Видения апостола Павла».
А в другом ветхозаветном апокрифе — «Слово об Адаме и Еве» — очищение от греха соотносится с постом. Согрешившим удается умилостивить Бога именно сорокадневным постом, и сразу после его прохождения Бог принимает душу Адама. Это устойчивый библейский мотив, который обнаруживается в повествованиях о посте Иисуса, Моисея, Иоанна Крестителя.
2.2. Духовная чистота
В апокрифе «Видение апостола Павла» духовная чистота дважды обозначена словосочетанием чисто срьдьце, которым обладают люди, преданные Богу, пострадавшие от многих мучений, отстаивавшие правду. А с проваждание чисто соотносятся хорошие дела, целомудрие и соблюдение Закона Божьего. Только такие люди достойны Божьей милости и Царствия Небесного. Следовательно, наблюдаются семантические корреляции между чистым, сакральным, добрым, правдой.
ами токо които са теглиле сыромаша дх^м стым. И плакале, и гладУва-ле, и жьдУвале, млстивы със чисто срдце, и испьдени заради правда
това е праведникь. и видЬхь сички добрины нкговы, щото бЪше живо-тУваль по законь бжш, и сичко проваждаше цЪломУдрьно и чисто
2.3. Очищение земли
Концепт чистоты следует рассматривать не только применительно к человеческому роду, но и в связи с представлениями о земле. Она — не только дом людей, место, где они существуют и совершают грех, оскверняя ее. Земля олицетворена, как во всех древних религиях. Разумеется, в христианских книгах, в том числе апокрифических, земля подчинена Богу. Он ее сжигает, чтобы очистить от грехов человеческих после прихода антихриста. Он ее поливает двумя «белыми родниками», чтобы она стала чище всех тварей. Очищение в тексте «Сказания пророка Исаии» осуществляется Богом, но в нем важнейшую роль играют огонь и вода — две из стихий в верованиях античности.
по(т)мь поустить гь -д- вЪтры великы и развЪють пра(х) по земли • въ широтоу и вь дльготоу (по)томь явить гь два источника бЪлЪиша снЬга • единь ^ вьстока а дроуги ^ запа(д). и потекоуть по всеи земли. и боудеть равна земли ико и харти • и красна паче сего свЪта • седмь чести бЪлЪи
• и лежить земли -г- лЬ(т) и вьзоупить земли кь бУ глющи призри на ме вл(д)ко и помлУи ме • ико имамь много лЬ(т) лежоущш к(с)м бо ико двца седмолЬтнаа чиста паче всек твари шчистих се ^ всакое скврьньi
Образ чистой земли создается при помощи сочетания красивого, белого, девственного, которые полностью стирают скверность рода человеческого с лица земли. В апокрифическом «Апокалипсисе Иоанна Богослова» находим подробно разработанную картину чистой земли, воссозданную посредством следующих языковых средств: дважды используется сравнение ико снъгъ, две лексемы имеют корень -бял- (бъла, убълит сж), дважды подчеркнуто отсутствие греха (грехъ) и один раз — скверны (скврьна), засвидетельствован также глагол очистих сж, кроме того, имеет место отождествление земли с чистой телом женщиной (дта). Вероятно, в апокрифах олицетворение земли является отголоском древних верований, этот образ связан и с фольклором.
¿е'Ьлит са зшлд ико и сн'Ьгь, и владеть кед зшлд ико и ^дрьтид, не нл\л\1|л1 СКБрЬНЫИ, нн ^льмд, нн горн, нн Кр'Ь/иенд, н е/кдефь бсд 3(л\лд юфь
2.4. Сакральные силы чистоты
Очищающая сила Бога проявляется не только при наступлении конца света и Второго пришествия. В новозаветном апокрифе «Послание Авга-ря Иисусу Христу» подчеркнута та способность Господа уничтожать проказу и болезни, которая во всей староболгарской литературе называется «очищением», так как недуги портят изначальный богосотворенный образ человека и таким образом оскверняют его. Изгнание вселившихся в людей бесов осознается как вид болезни, которая может найти исцеление только от Бога:
ПИ ... ПрОКДЖЕННЫ Ш1^И1|)ДеШИ II ('Тс ты А Д^Ы ШГОНИШИ СЛОЬЮ/И И ДОЛГО/ИОу-ЧНЛША БОЛЕЗНИ МСЦЕЛМШН
В апокрифическом «Апокалипсисе Иоанна Богослова» Господь показывает свое пръчистое божьство своему ученику. Прилагательное пръчистъ в апокрифах относится только к Богу и святой Богородице. Следовательно, чистое и сакральное сливаются. Этот образ мышления, име-
ющий специфическую языковую реализацию, характерен для всей староболгарской литературы — не только официальной, но и апокрифической.
3. Концепт НЕЧИСТОТА
3.1. Телесная нечистота и людоедство
В апокрифических текстах есть специфические реализации концепта нечистоты. Нечистота тела соотносится с принятием нечистой пищи, притом на первом месте указано людоедство, в частности поедание человеческих зародышей, а также мертвецов. Представление о «самых нечистых» людях — людоедах — можно найти в «Видении Данииловом» (ВД), «Откровении Мефодия Патарского» (ОМП) и «Видении пророка Исаии» (ВИ), переведенных с греческого на староболгарский язык. В тексте «Откровения» есть сделанное староболгарским словесником дополнение, которому нет соответствия в греческом подлиннике: это выражение ели людей. Следовательно, эта гипостаза нечистоты была значима и в болгарской культуре. Под нечистой пищей имеются в виду также «нечистые» животные, кровь животных, насекомые, пресмыкающиеся, среди которых особо выделены змеи и скорпионы. Среди млекопитающих указаны мыши и кошки. Обобщенно они названы так: гады и скоты нечистые, вса ничистаи и гнусна, нечистые звъры, гноуснок и смрадьнок и скврьнок комарик. Тема нечистоты некоторых животных, трупов и крови животных обсуждается и в Книге Левит Ветхого Завета.
не бо нь нечистык ти страны исходеще $ горы • исти нач'ноуть пльть члвчскоую • и пити крьвь звЬриню • и идеть нечисти тии • мр'твыхь телеса
• и wскрьнить /!/ се землЬ $ нихь
и приде воюк до мора • идЬже на(ри)цакть се слоуньчнаи землЬ и мбрЪте члвкы нечьiстьик и смрадьнык • иже соуть Апетовы /!/ оунуци • ихь-же нечистотоу видЬвь и почюди се • идЬхоу бо члвкы • и всако животьнок жюпЪличик • и твари гноуснок и смрадьнок и скврьнок комарик. и мыше
• и котьке • и з'мик • и мрьтвыхь пльти • и слЪпык изврагьi • кже ксть несношено рож(д)ено дЬте • и всакоу тварь животьньiхь • гады и скоты нечистик • и мрьтвьце же не погрЬбахоу • нь идЬхоу ихь- се же все сьгледавь АлекьДен'дрь • бывающек • вь немь скрьны /!/ • вьз'бои се и р(ч)е • кда како доидоуть • до земле стык • и wскврьнеть ю • $ скврьнь иденьi своихь
изьшьдьши [бо] кзыци $ сЬвера • исти имоуть пльти члвче • и крьвi скотик пити • аки водоу • и вса нечистаи • и гноусна • исти нач'ноуть и з'мик
и скорьпик [и] иник гады земльнык • и звЬры нечистык • и м'рьциноу • изьврагы женыскык. и закалати начьноуть младЬньце • и пекоуще давати матеремь свои чеда исти • истлет' землю • и wскврьнеть ю • и потрЬбеть ю • не боудеть трьпещаго на неи
ег(д)а квнглук проповЬсть се вь чедоидьцихь • и крьвопицихь
Люди, осуществляющие эти практики, полностью вписываются в парадигму нечистоты. На языковом уровне это проявляется номинациями: нечистие странни, нечистии тии (субстантивация прилагательного), чловъкы нечистие и смрадные, чедоидьци и крьвопици, их деяния характеризуются словами нечистота и скврьна.
Интереснейшим образом разработан тот же мотив в «Хождении Богородицы по мукам». Когда святая Мария видит огненную реку и грешников в ней, она узнает от ангела, что те, кто находятся по шею в пламени, ели мясо человеческое. Таков текст копии 1602 года, изданный А. Пыпиным, и он полностью соответствует содержанию проанализированных апокрифов в отношении описанных представлений о грехе людоедства. В более поздней копии XVIII века, изданной П. Лавровым, есть интерполяция: святая Богородица спрашивает, что означает есть человеческое мясо. По всему видно: исторический контекст уже таков, что людоедство трудно можно допустить. В этом убеждает и ответ ангела: выражение ели человеческое мясо относится к тем, кто нарочно выкидывает своих детей и бросает их псам; к тем, кто убивают своих братьев; к тем, кто выдает своих детей царям или королям, чтобы те их сгубили. Следовательно, идет речь о метафорическом употреблении выражения. Тот же эпизод с погруженными по шею в огненную реку присутствует и в «Видении апостола Павла». В копии «Ловечского сборника» XVII века выражение ели мясо человеческое пропущено, а указываются только грехи, подобные тем, которые были названы выше и описаны сходными языковыми средствами: эти возненавидели брат брата и выдавали друг друга. Таким образом, текст апокрифов приспосабливается к новым культурным восприятиям людей, живших в XVII и XVIII веках.
В историко-апокалиптических произведениях XI—XIII веков, однако, людоедство воспринималось как реальная угроза общности и миру. В этой апокалипсической картине находит свое место и осквернение земли: в конце трех контекстов из числа приведенных подчеркивается тяжелейшее последствие появления нечистых племен — оскверненная земля как символ всего человеческого мира.
3.2. Телесная нечистота и непринятые половые связи
Телесная нечистота людей реализуется и в виде непринятых, осуждаемых религией и обществом половых связей, которые еще в «Послании святого апостола Павла к римлянам» были названы противоестественными (на староболгарском прЬзьвещьнык). В новозаветном тексте к ним отнесены гомосексуальные отношения (сравните «Послание святого апостола Павла к римлянам» 1. 24, 26, 27). В «Откровении Мефодия Патарского» точно цитировано «Послание святого апостола Павла», чтобы усилить слова автора авторитетным библейским текстом. В то же время, однако, апокриф предлагает разъяснения насчет противоестественного поведения мужчин: они одеваются в прелюбодейские и соблазняющие женские одежды, разукрашиваются, словно женщины, и в таком виде ходят по улицам и торжищам города. Женские противоестественные действия в апокрифе определяются как кровосмешение женщины с отцом, братом и сыном — так конкретизируется слишком обобщенный текст «Послания святого апостола Павла». Идея о телесной нечистоте мужчин и женщин в апокрифе приобретает определенность очертаний.
и також(д)е и сномь измаилевомь • любе дакть имь силоу • да прЬимоуть землю хр(с)тииньскоую • нь грЬхь ради ихь • и безаконии • тако имь творить. нЬ(с) бо имь тьч'на вь грЬсЬхь • вь всЬхь родЬхь было
• ни боудеть • что бо wблачеть се моужик • вь любодЬицъ жень ризы • и сьблажнающихь • и аки жены красоують се • по стьгнамь гра(д) ходеще
• и по трьжищемь прЬдь всiмi • и прЬмЬнише вещьнок трЬбованик • вь прЬзьвеществьнок - икоже рече сты ап(с)ль також(д)е и жены ихь • акы мо-ужи твореть • примЬси бо се кдьнои женЬ $ць и снь и бра(т) • $ множьства сьплетении. того ради прЬмоудры Павьль • проразоумЬвь прЬж(д)е многь лЬ(т) • рече нихь • сего ради прЬдасть к бь вь похоти нечьстии • жены бо ихь прЬмЬнише вещьнок • трЬбованик • оу прЬзьвещьнок також(д)е и моужик ихь мставише трЬбованик вещи женьскик • и раз'горЬше се сами на се • моужик сь моужьми • безаконик твор[еш]е • и мьз(д)оу иже достои прЬльсти ихь промуть
3.3. потеря девственности, нарушение поста
В апокрифе «Видение апостола Павла» можно найти строки, описывающие проявления телесной нечистоты. Такие фрагменты обнаруживаются во всех произведениях староболгарской литературы, а именно упоминаются потеря девственности, связи с чужими мужчинами или женщинами,
нарушение поста. На семантическом уровне не встречаются новшества, но на языковом — появляются лексемы разговорного языка XVII века, которые полностью замещают традиционные: омръся моминството, курвя с чужди (сквернить девичество, таскаться с чужими):
ами си са омрьсиле моминството прЬди свадбата догде са не бЬха оже-ниле
това са дето си нЬ сь пазиле мьжете женыте, и женыте своите си мьж!е, ами са кУрвиле със чюждые
това са дето прЬди врЬме раздрУшовале пость, та затова се тьи мьчать
3.4. Язычество как нечистота
В апокрифах язычество мыслится как гипостаза нечистоты. Именно поэтому в «Откровении Мефодия Патарского» староболгарский словесник меняет греческое слово варвары на рукы поганых, а в истории болгарского литературного языка слова с корнем поган- соотносятся с язычеством. Как раз завладение язычниками и есть Божие наказание для согрешивших христиан, связанное с «осквернением их жен»:
сего ради прЬдасть к бь • вь роукы поганыхь • ибо вь грЬсЬхь и смрадЬхь • wск'врьненьi боудоуть жены ихь $ сквр[ь]ньныхь сновь изь-маилевъ
Несмотря на то, что «Болгарская апокрифическая летопись» является оригинальным болгарским произведением с явной тенденцией к возвеличению рода болгарского и болгарских владетелей, в ней можно найти отрицательные коннотации языческого, присущего болгарам до крещения:
нарекоше(с) кУмане бльгаре • а прЬж(д)е бЬхУ Испора цри п(о)гани siло • и без'божньiи сУще • и в' нечьстщ многа • и бивахУ в'сег(д)а врази грь(ч)ьскомУ цр(с)твУ на лЬта многа
3.5. Духовная нечистота людей
Концепт нечистоты находит выражение и в описаниях других действий людей. Они совершают прегрешения из-за ненависти, ведут бои, убивают, проливают кровь. Наиболее точным является изображение опустевшей и оскверненной кровью земли, которая не даст плод, в «Откровении Мефо-дия Патарского»:
и земле мпоустЬють $ члвкь • и боудоуть непроход'не • и мскврьнеть се крьвию • не дасть же плода свокго
Зверства интервентов, убивающих беременных и разрубающих детей, отнятых у матерей, обобщены так: скверность они есть, и скверностью обрастут. Эта этимологическая фигура с повторением скврьн- подчеркивает в высшей степени нечистоту инородных племен:
нь чеда поустыне • и на мпоущеник соуть приш'ли • тлЬ соуть • и на истлЬник послани. скврьна соуть и скврьноу примоуть. ико идоуще изь поустыне • мроужии свои калеть вь непразныхь женахь • и младЬньце изь роукь матери • истрьжюще разбивати нач'ноуть • и лЬгати имоуть сь женами своими • вь стыхь мЬстЬхъ
В текстах апокрифов под нечистотой понимается и греховное поведение людей другого типа. Когда погибнет христианство и победят инородцы-язычники, из-за уничтожения сакрального человеческий род станет грешным. Можно обобщить, что люди станут «нечистыми беззаконника-ми», а конкретные проявления греховности перечисляются в нескольких местах текста «Откровения Мефодия Патарского».
и боу(д)ть бо члвци себЬ годеще • златолюбьци • величави • прЬзориви
• родителемь протывеще се • нечисти • безаконьници • дивиици • не хо-теще видЬти дрьгь дроуга • некротьци • хоульници • лихоимьци • немло-стиви • татик • клевет'ници • запоньници • льжеве • не твореще блго(д)ти
• прЬдателе нагли • блоудолюби[ви] паче небголюбиви мбраз[ь] имоуще бгочьстии • а сили [•] кго $врьгьше се • ти боудоуть слоуги дни тЬхь • тЬмьже и немощьни вЬрою иветь се [•] и боудоуть вь врЬмена та • казни ток и сами $лоуч[ать се] $ стыхь црьквь • по воли своки
В «Книге Еноха» греховное поведение связано также с ограблением бедных, голодных, разутых и раздетых (нищих). И это точно отвечает содержанию Христовых проповедей в Евангелии. Здесь интересно то, что в аду Енох встречает только два типа грешников: одни, которые связаны с язычеством и таким образом связаны с отвергнутыми христианством практиками чародЬаниа, обааниа, влъхвованиа бЬсовска; другие, которые отбирали имущество нищих, не одевали голых, не давали пищу умирающим от голода. Таким образом, их прегрешения обретали большую значимость.
И р'ЬсФД К2 /ИН'Ь МЖЖД, М'ЬсФО СЕ ¿ГОТОЬДННО ЕС ... ДДБЕфЕ НИфАЖ, И Б2 ^ЫЛ\Л.У.1|)( ИМ'ЬшЕ И^. И СД/ИИ ЕОГДТ'Ьжф И^Ь ИМ'ЬшЕ ФОуЖДДГО ЮЕЫДАфЕ И^. ИЖЕ МОГЖфЕ НДСЫФИФИ, ГЛДДОМ ОуМОрИША ДЛУАфЖА И МОГЖфЕ ЮД'ЬдТИ,
сг&лЭкошд ндгыа
В Видении апостола Павла также перечисляются грешники, мучающиеся в аду. Обобщенно они трижды названы: те, кто ни една млба чиста не принесоха. К ним отнесены монахи, отказавшиеся от монашеского чина, священнослужители, такие как поп, дьяк, чтец, которые плохо выполняли свои обязанности; клеветники, сребролюбцы, те, кто совершает чародейства, и прежде всего — те, кто подавили человеколюбие. В этом контексте еще раз подчеркивается как большой грех плохое отношение к самым слабым и самым чистым: вдовам, сиротам, беднякам, путникам и раздетым.
и немаха смЭрене, или срамЭнУе, или трьпЭнУе, или любовь дрУгь дрУ-гымУ, и вдовици, и сыроты, и сыромаси нЭ сь помлУвале. и пьтници, и голы нЭ сь приеле на Усилно врЭме
В апокрифическом «Апокалипсисе Иоанна Богослова» осужденные при Втором пришествии Сына Божьего распределены на четыре категории. Их прегрешения можно осмыслить как нарушения чистоты. На первом месте — дуси нечисти сь аньтихристомь, они в наибольшей степени противопоставляются Богу и заслуживают наказания (тьма кромЬшна). На втором месте — язычники (ж^ы^и елиньстии, еже ь'ЬроьдшЕ ьь сльны^е и ьь лл^саць и ьь ^ьь'Ь^ды) которые тоже идут в ад. На третьем месте — родь евреискы: «ради погубления Иисуса» они будут отправлены в преисподнюю. На четвертом месте — христиане, они, однако, не являются единой группой. В представлениях о них снова хорошо видно соотношение между чистым — нечистым, праведным — греховным, правым — левым и светлым — темным:
И СХЕЕрЖФЬ ПрДЬЕДНИЖ ЮТЬ Гр'ЬшНИКЬ И ПОСТДЬЕТЬ Ю ДЕСНЖЖ МЕНЕ И ПрОСЬЬТЕТ С ИКО И СЛЬНЫ^Е, Д Гр'ЬшНИ^И Е/КДЖФЬ ТЬ/ИНИ
Апокрифическая литература, являясь неканонической, реже толкует проявления ритуальной чистоты и нечистоты, однако все же подобные контексты встречаются. В «Детстве Иисуса» выявляется нарушение почитания субботнего дня, что является осквернением сакрального времени праздника. Конечно, этот мотив — отголосок прений Иисуса Xри-
ста с евреями насчет субботы (Евангелие от Иоанна 5. 10, 16; 9. 14—16 и др.).
отрюк ТЬОИ ... Б2^Е/И Ер'ЬшЕ И СЯТЬОрИ .Ы. ПФИ^Ы ДрОЕНИ И СКБрНЕФ (¿ЕОТ^
3.6. Сакральные силы нечистоты
В апокрифах встречаются и нечистые силы, они воспринимаются как враги Господа Бога. В «Повести о крестном дереве» попа Иеремии рассказывается о происхождении дьявола, отчетливо очерчивается дуалистическая идея в представлениях о существовании божественного: в начале мира, еще до появления ангелов, существуют только две божественные силы — Господь и Сатанаил. Господь, однако, сильнее, он изгоняет Сата-наила из рая, и тот превращается в дьявола, дважды отмеченного в тексте чернотой (почерне, аки тъма).
ГЬ ... ЩГНА И? рДИ, ПОУЕрНЕ ЖЕ СДФДНДИЛХ Н ЕЫБ2 ДНИ Т2Л\д, ДЬИБОЛХ
В «Откровении Мефодия Патарского» речь идет о том, как дьявол своими хитростями побуждает некоторые народы к злым делам. Нечистота связанных с дьяволом вербализуется трижды лексемами нечисти, скврьньни, гнусни.
тог(д)а всЬке бо хетрости /!/ то дииволоу съкр[а]тЬють и не оуспЬють ничесоже сиi оубо нечисти скврьньни гноусни кзыци • вльшьвьньiмьi и злокьзньными дЬльi
Гипостазой нечистого является и сам антихрист, названный сынь иогиб'Ь. м>м1>111 в «Видении Данииловом», «Толковании Данииловом», «Сказании пророка Исаии».
тог(д)а Антихр(с)ть начне(т) моучити хр(с)т!ане люто sЬло • чрьва и(м) мколо доуб!а изв!ати • а дроугими врещи трьш'е а дроуги сьжежеть мтнкмь • и глкть имь гдЬ соу(т) иже вь кныги вЬровавшее и вь ч(с)тны кр(с)ть
и по сихь начнеть снь погибЬлньi • творити знамении и чюдеса • источ'ници исышють • и слоун'це кгупьтьскок вь крьвь мбратить се
А в «Видении пророка Исаии» появляется образ «богопротивника» и «дьявола».
також(д)е же и $ць небсны • оуслышить гла(с) вЬрныхь своихь • вьпи-ющихь • и пошлеть сна свокго кдиночедаго • сь англы своимi свежеть диивола • оузами нераздрЬшимами.
4. Выводы
концепт чистоты в апокрифических текстах реализуется при помощи определенных лексем и словосочетаний, среди которых можно выделить:
ядро: УИСТ2, НЕСКБрЬНЬНХ, ОУИСТИТЬ, ОУИСТИТЬ СЕ, О^ИШЕИИЮ, О^ИфДТИ;
приядерную зону: уисто житие, уисто срьды^е, Е'клг, оув'клить се, снЭгъ, грЭ^д не имЭе ни жены, дЭьд, дЭьицд, дэььстьо, постимь се, сироти,
ДОЕрЫИ, ЕЛДГОУЬСТИБЬ, ЕЛДГОБ'ЪрЬНЬ, ГОСТОЛЮЕИБИ, ЛЮЕЕ^ИИБИ, СМ'ЬрЕНИ, ЕЕ^ЛОЕИ-
ьи, кротьци;
периферию: е'Ьлы ^рькьы, спеты ^рькьы, ольтдри, спетые оты^и, уьстьиь
КрЬСТЬ, ИЗОБИЛИЕ, /ИНОГО ЕЛДГД, и^ОЕИЛЬСТБО, МИрО/ИЬ, ОумИрИТ, О ДЕСИОуЮ,
цдрстььо небесное, пръьЭньци, просььтит са, сльньце.
концепт нечистоты в апокрифических текстах реализуется при помощи целого ряда языковых репрезентантов, среди которых можно выделить:
ядро: иеуистотд, иеуистх, скьрьид, скьрьиьиг, оскьрьиит, оскьрьиЕиг, мръсем, омръсем, омръся;
приядерную зону: иеуистые ^ь'Ьры, гдды и скоты иеуистые, плеть
/ИрЬТБЫ^Х, ТЕЛЕСД /ИрЬТБЫ^Х, ИСТИ ПЛЕТЬ УЛОБ'ЪчЬСКОуЮ, УЕДОИДЫ^и, КрХБОПИ^и,
иеуистди полоть, влоудити, омръся моминство, курвя с чуждые, погдни, погдные е^ыцн, роуки погдные, елииьстии а^ыцн, родя ЕьрЕискы, и^лиилт'ЬнЕ, сьлрьть, бои, рд^ЕОи, сЬуь, крхьь, пролитию крхьи, с/Ирддь, /ИрЬ^остьня, схкдлинх, шрддьнх, гноусЕнх, гр^х, ее^дконию, нЕпрдьдд, нендбисть, мрь? ость, нЕприи^нинд Д'Ьлд, ^хлотьорити, иеуистые доуси, Лити^ристь,
дииьоль, Сдтдндилъ;
периферию: моужь с? /иоужьми, юдинои жен'Ь оты^ь сыиь и врдтх,
^ЛДТОЛЮЕЫ^и, БЕЛИУДБИ, Пр^ОрИБИ, рОДИТЕЛЕМЬ ПрОТЫБЕфЕ СЕ, ЕЕ?ДКОНЬНИ^И, ИЕКрОТЫ^и, ^оульии^и, ЛИ^ОИ/иы^и, НЕ/ИИЛОСТИБИ, ТДТИ1€, КЛЕБЕТЬНИЦИ, ЛЬЖЕБЕ, Пр'ЬддТЕЛЕ ИДГЛИ, ЕЛО!?ДОЛЮЕИБИ, НЕЕОГОЛЮЕИБИ, УДрОД'ЬиНИИ, ОЕДИНИИ, БЛХ^О-
ьднии бЭсоььскд, тьма, тьмьнъ, тьма кромЭшьнди, Еогопротиььникг, сынь погибЭльныи.
В исследовании выявлено богатство сем концептов ЧИСТОТА и НЕЧИСТОТА и их языковых репрезентантов, что свидетельствует о важнейшей роли семантической оппозиции «чистый — нечистый» в болгарских повествовательных апокрифах.
Литература
1. Ангелов и др., 1922 — История на българската литература в примери и библиография / урежда Б. Ангелов. — Т. II : Стара българска литература (IX— XVIII в.) в примери, преводи и библиография / съставили Б. Ангелов и М. Генов. — София : Придворна печатница, 1922.
2. Димитрова Д. Към въпроса за текста на апокрифа Слово за Адам и Ева / Д. Димитрова // Старобългарска литература. — 1982. — № 12. — С. 70—81.
3. Димитрова Д. Медиаторът в старобългарската апокрифна традиция и българския фолклор — въпроси на типологията / Д. Димитрова // Медиевистика и културна антропология : сборник в чест на 40-годишната твор-ческа дейност на проф. Донка Петканова / съставители : Анисава Милте-нова, Аделина Ангушева. — София : Мнемозина, 1998. — С. 376—384. — ISBN: 954-8829-10-Х.
4. Димитрова Д. Повест за кръстното дърво в системата на старобългарската апокрифна литература и фолклора / Д. Димитрова // Медиевистични изследвания в памет на Пейо Димитров : сборник с материали от IV младежка медиевистична конференция, 1—3 декември 1994 г. / отг. ред. Т. Тотев. — Шумен : Университетско издателство, 1996. — С. 37—43.
5. Димитрова Д. Темата за произхода на злото в старобългарската апокрифна традиция / Д. Димитрова // Литература, общество, идеи. — София : БАН, 1986. — С. 25—47.
6. Коссова Джамбелука А. Наблюдения върху старобългарската традиция на Видение Исайево : съответствия и различия с текстовата традиция на Възнесение Исайево / А. Коссова Джамбелука // Palaeobulgarica / Старобългаристика. — 1983. — Кн. 2. — С. 66—79.
7. Милтенов Я. Апокрифният Апоклипсис на Йоан Богослов — анализ на меж-дутекстовите отношения / Я. Милтенов // Старобългаристика. — 2004. — № 3. — С. 85—102.
8. Милтенова А. Апокрифни пророчества в средновековната българска литература (XI—XIII в.) / А. Милтенова // II международен конгрес по българистика : доклади : Т. 11 : Стара българска литература : литература на българското Възраж-дане. — София : БАН, 1987. — С. 265—284.
9. Милтенова А. Неофициалната книжнина през XIII век в контекста на идей-ните и литературните тенденции на епохата / А. Милтенова // Търновската кни-жовна школа. Кн. 4 : Културно развитие на българската държава краят на XII— XIV в. — София : БАН, 1985. — С. 102—114.
10. Милтенова А. „Сказание за Сивила" (Археографски бележки, текстоло-гическо проучване, издание на текста) / А. Милтенова // Старобългаристика. — 1984. — Кн. 4. — С. 44—72.
11. Милтенова А. Текстологически наблюдения върху два апокрифа (Апокри-фен цикъл за кръстното дърво, приписван на Григорий Богослов, и апокрифа за Адам и Ева) / А. Милтенова // Старобългарска литература. — 1982. — № 11. — С. 35—55.
12. Мичева-ПейчеваК. Сблъсъкът на чистотата и нечистотата в българската ку-лутура и език / К. Мичева-Пейчева. — София : Валентин Траянов. 2013. — 312 с. — ISBN 9789549928648.
13. Младенова О. Ловешки дамаскин : новобългарски паметник от XVII век / О. Младенова, Б. Велчева. — София : Национална библиотека «Св. св. Кирил и Методий», 2013. — 536 с.
14. Наумов А. Апокрифите в системата на старите славянски литератури / А. Наумов // Palaeobulgarica. — 1980. — Кн. 2. — С. 71—74.
15. Петканова Д. Апокрифната литература и личното творчество на старобъ-лгарските писатели / Д. Петканова // Старобългаристика. — 1981. — № 3. — С. 3—9.
16. Петканова Д. Апокрифи / Д. Петканова // Кирило-Методиевска енциклопе-дия. — 1985. — Т. 1. — 89—91.
17. Тасева Л. Апокрифен Апокалипсис на Йоан Богослов (по препис № 639 от Московската синодална библиотека) / Л. Тасева, М. Йовчева // Старобългаристика.
— 1995. — № 3. — С. 47—57.
18. Тъпкова-Заимова В. Историко-апокалиптична книжнина във Византия и средновековна България / В. Тъпкова-Заимова, А. Милтенова. — София : Универ-ситетско издателство «Свети Климент Охридски», 1996. — 377 с.
19. ЦибранскаМ. Катарският требник и богомилската книжнина / М. Цибран-ска. // Старобългаристика. — 2004. — Кн. 1. — С. 42—67.
20. Alexander P. Historical interpolations in the Zbornik Popa Dragolia / P. Alexander // Actes du XIV congreМs international des eHtudes byzanyines, Bucarest, 6—12 sept., 1971. — Bucuresti : Editura Academiei Republicii Socialiste Romania, 1976. — Vol. III.
— Pp. 23—38.
21. Orlov A. From Apocalyptysm to Merkabah Mysticism : Studies in Slavonic Pseudepigrapha / A. Orlov. — Leiden and Boston : Brill, 2007. — xiv, 490 p. — ISBN 9789004154391.
Semantic Opposition "Purity — Impurity" in Bulgarian Apocryphal Stories
© Micheva-Peycheva Kalina Stefanova (2016), Doctor of Philology, chief assistant, Department of Ethnolinguistics, Institute for Bulgarian Language named after Professor L. Andreychin, Bulgarian Academy of Sciences (Sophia, Bulgaria), [email protected].
Bulgarian apocryphal texts are studied from a perspective of historical cultural linguistics. Attention is paid to the peculiarities of the concepts of purity and impurity realization. Six historical and apocalyptic works of XI—XII centuries are analyzed. The relevance of the study is explained by the current state of anthropological linguistics. The results of the analysis of the semes of concepts of purity and impurity in the narrative apocrypha are given. For example, purity in the apocryphal writings is conceptualized
primarily as the quality of the people — sinlessness, primary in relation to the body undefiled. It is shown that impurity, in turn, is related to the eating of unclean food (though in the apocrypha cannibalism, suggesting the eating of human embryos and carrion is put in the first place), homosexual relations, the loss of virginity, paganism and others. Special attention is paid to linguistic representation of the concepts. The concept of purity, as well as the concept of impurity, are realized in the apocryphal texts through a variety of linguistic representations, which are distributed in different areas of the concept: a core zone, co-nuclear part and peripherals. The novelty of the research is seen as the proof that some reconstructed semes coincide with those that are actualized in the ancient Bulgarian texts of the official literature, while others are specific to the genre of the apocrypha.
Key words: cultural concept; language representation of concepts; apocryphal story.
References
Angelov, B., Genov, M. (sost.) 1922. Istoriya na bolgarskata literatura v primeri i bi-bliografiya. II: Stara bolgarska literatura (IX—XVUI) v primeri, prevodi i bibliografiya. Sofiya: Pridvorna pechatnitsa. (In Bulg.).
Dimitrova, D. 1982. Kom voprosa za teksta na apokrifa Slovo za Adam i Eva. Starobol-garska literature, 12: 70—81. (In Bulg.).
Dimitrova, D. 1998. Mediatort v starobolgarskata apokrifna traditsiya i bolgarskiya folklore — voprosi na tipologiyata. In: Miltenova, A., Angusheva, A. (sost.) Medievistika i kulturna antropologiya: sbornik v chest na 40-godishnata tvorcheska deynost na prof. Donka Petkanova. Sofiya: Mnemozina. 376— 384. ISBN: 954-8829-10-X. (In Bulg.).
Dimitrova, D. 1996. Povest za krstnoto drvo v sistemata na starobolgarskata apokrifna literatura i folklore. In: Totev, T. (ed.). Medievistichni izsledvaniya v pa-met na Peyo Dimitrov: sbornik s materiali ot IV mladezhka medievistichna konferentsiya (1—3 dekemvri 1994). Shumen: Universitetsko izdatelstvo. 37—43. (In Bulg.).
Dimitrova, D. 1986. Temata za proizkhoda na zloto v starobolgarskata apokrifna trad-itsiya. In: Literatura, obshchestvo, idei. Sofiya: BAN. 25—47. (In Bulg.).
Kossova Dzhambeluka, A. 1983. Nablyudeniya vorkhu starobolgarskata traditsiya na Videnie Isayevo: sootvetstviya i razlichiya s tekstovata traditsiya na Vozne-senie Isayevo. Starobolgaristika, 2: 66—79. (In Bulg.).
Miltenov, Ya. 2004. Apokrifniyat Apoklipsis na Yoan Bogoslov — analiz na mezhdutek-stovite otnosheniya. Starobolgaristika, 3: 85—102. (In Bulg.).
Miltenova, A. 1987. Apokrifni prorochestva v srednovekovnata blgarska literatura (XI— XIII). In: II mezhdunaroden kongres po bolgaristika: dokladi: 11: Stara blgarska literatura: literatura na bolgarskoto Vozrazhdane. Sofiya: BAN. 265—284. (In Bulg.).
Miltenova, A. 1985. Neofitsialnata knizhnina prez XIII vek v konteksta na ideynite i li-teraturnite tendentsii na epokhata. In: Trnovskata knizhovna shkola. 4: Kul-turno razvitie na bolgarskata drzhava krayat na XII—XIV. Sofiya: BAN. 102—114. (In Bulg.).
Miltenova, A. 1984. „Skazanie za Sivila" (Arkheografski belezhki, tekstologichesko prouchvane, izdanie na teksta). Starobolgaristika, 4: 44—72. (In Bulg.).
Miltenova, A. 1982. Tekstologicheski nablyudeniya vrkhu dva apokrifa (Apokrifen tsikl za krstnoto drvo, pripisvan na Grigoriy Bogoslov, i apokrifa za Adam i Eva). Starobolgarska literatura, 11: 35—55. (In Bulg.).
Micheva-Peycheva, K. 2013. Sblskt na chistotata i nechistotata v bolgarskata kulutura i ezik. Sofiya: Valentin Trayanov. ISBN 9789549928648. (In Bulg.).
Mladenova, O., Velcheva, B. 2013. Loveshki damaskin: novobolgarskipametnik otXVII vek. Sofiya: Natsionalna biblioteka «Sv. sv. Kiril i Metodiy». (In Bulg.).
Naumov, A. 1980. Apokrifite v sistemata na starite slavyanski literaturi. Palaeobulgari-ca, 2: 71—74. (In Bulg.).
Petkanova, D. 1985. Apokrifi. In: Kirilo-Metodievska entsiklopediya, 1: 89—91. (In Bulg.).
Petkanova, D. 1981. Apokrifnata literatura i lichnoto tvorchestvo na starobolgarskite pi-sateli. Starobolgaristika, 3: 3—9. (In Bulg.).
Taseva, L., Yovcheva, M. 1995. Apokrifen Apokalipsis na Yoan Bogoslov (po prepis № 639 ot Moskovskata sinodalna biblioteka). Starobolgaristika, 3: 47—57. (In Bulg.).
Tpkova-Zaimova, V., Miltenova, A. 1996. Istoriko-apokaliptichna knizhnina v Vizantiya i srednovekovna Bolgariya. Sofiya: Universitetsko izdatelstvo «Sveti Kli-ment Okhridski». (In Bulg.).
Tsibranska, M. 2004. Katarskiyat trebnik i bogomilskata knizhnina. Starobolgaristika, 1 : 42—67. (In Bulg.).
Alexander, P. 1976. Historical interpolations in the Zbornik Popa Dragolia. In: Actes du XIVcongrès international des études byzanyines (Bucarest, 6—12 sept., 1971). Bucuresti: Editura Academiei Republicii Socialiste România. III: 23—38.
Orlov, A. 2007. From Apocalyptysm toMerkabah Mysticism: Studies in Slavonic Pseude-pigrapha. Leiden and Boston: Brill. ISBN 9789004154391.
