Семантическая и функциональная неоднородность модификационных суффиксов имен существительных Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Активные процессы в современном русском языке

семантическая и функциональная неоднородность модификационных суффиксов имен существительных

д. А. осильбекова

1-Л

статья посвящена уточнению границ модификационного словообразования имен существительных. основным положением работы является утверждение, что неоднородность модификационных значений, а также их отличие от мутационных значений обусловлены разными типами референтной соотнесенности производных и производящих.

ключевые слова:

словообразование, существительные, модификация, мутация, идентифицирующее значение.

Термин «модификация» может употребляться в широком, неспециализированном значении, обозначая любое преобразование производящей основы [Винокур 1959: 425]. Однако в современном языкознании вслед за М. Докулилом термин «модификация» чаще используется для обозначения одной из сфер словообразования, которую составляют производные с особым типом семантического преобразования производящей основы [БокиШ 1962]. Согласно Грамматике-80, специфика модификационного значения заключается в том, что оно «...Представляет собой некоторый дополнительный (модифицирующий, видоизменяющий) компонент значения, присутствующий в мотивированном слове и отсутствующий в мотивирующем. Мотивирующее и мотивированное слова принадлежат при этом всегда к одной и той же части речи» [Русская грамматика 1980: 265]. Этот дополнительный компонент выражается формантом — суффиксом или префиксом.

Если формант лишь видоизменяет лексическое значение производящего слова, то реалия, названная производным словом, очевидно, должна принадлежать тому же классу предметов или явлений. Однако значения словообразовательных аффиксов, рассматриваемых в качестве модификационных, очень неоднородны. К ним относят субъективно-оценочные значения 'уменьшительность', ласкатель-ность', 'увеличительность' (комната — комнатка, голова — головушка, рука — ручища). Близки к ним значения стилистической модификации (дурак — дуралей, конь — коняга, старик — старикан и т. п.). К модификационным относят также значения женскости (спортсмен — спортсменка), невзрослости (медведь — медвежонок), единичности (чай — чаинка), собирательности (лист — листва), подобия (нога — ножка стула). Модификационные производные могут выполнять номинативную и стилистическую функции. Все это делает границы модификации весьма широкими и размытыми.

Необходимо также отметить многочисленность модификационных субстантивных суффиксов. И. С. Улуханов пишет: «У разных частей речи имеется неодинаковое количество модификационных суффиксов. Если у существительных их более 60, то у прилагательных — 11, у глаголов — 7, у наречий — 7» [Улуханов 1996: 160-161].

Мысль о необходимости уточнить рамки модификационного словообразования высказывалась неоднократно. Так, С. Менгель

СТ1

о

Г\|

го

го

О! А

(К

го ^

и (V

о о

считает, что к модификационным должны относиться лишь те значения, которые выполняют номинативную функцию: «В этой связи возникает вопрос о правомерности выделения стилистического словообразовательного значения (как общего, так и его "конкретных разновидностей") и экспрессивного, приписываемых соответствующим функциям словообразования. Думается, что ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. Стилистическая и экспрессивная окрашенность — принадлежность речи» [Менгель 2006: 137]. Именно в результате действия номинативной функции «дополнительное значение, возникающее в процессе словообразовательного акта, обеспечивает более или менее значительное изменение лексического значения производного по сравнению с его производящим. Здесь возникают модификационное и мутационное словообразовательные значения» [Там же: 139].

Отличаются же эти значения тем, что, как отмечает Е. А. Земская, модификационное значение «покоится на универсальных вненациональных категориях (типа 'женскость', 'невзрослость', 'единичность', 'собирательность' и т. п.), которые присущи многим народам и языкам и свободны от алогичности наивной картины мира, отображаемой в словообразовании предметов» [Земская 1992: 34]. На наш взгляд, такие мутационные значения, как, например, 'производитель действия', 'место действия', 'носитель признака', также являются универсальными для многих языков. Неоднородность же модификацион-ных значений, а также их отличие от мутационных значений обусловлены степенью видоизменения семантики производящей основы формантом.

Хотя большинство исследователей относят модификацию к словообразованию, близость понятийного содержания модификационных производных и их производящих дает основание не рассматривать их в качестве новых слов. Так, Л. П. Катлинская производные модификационного типа относит к формообразованию, поскольку при словопроизводстве должен меняться денотат [Катлинская 1987: 10-11]. В своем исследовании в качестве основной содержательной категории она выдвигает номинативное значение. По мнению автора, обращение к номинативному значению позволило предложить более объективный критерий разграничения словообразования от формообразования. Оно отличается от словообразовательного и лексического значений производного слова. «Под номинативным значением понимаются содержательные характеристики слова, соответствующие денотативным признакам понятия, с которым слово соотносится» [Там же: 7].

На наш взгляд, главная особенность и главная проблема классификации модификационных суффиксов заключается в том, что они образуют произ-

водные с разной степенью семантической близости к своим производящим, и референты модификационных значений аффиксов могут относиться к объективному и субъективному миру. В акте номинации совмещаются две логические операции — категоризация обозначаемого и сравнение его с другим обозначаемым. Другими словами, категоризация происходит через сравнение с предметом или явлением, названным производящим словом. Значения производных отражают два возможных результата этой логической операции: «то же самое, что названо мотивирующим словом» и «не то же самое, что названо мотивирующим словом». Следовательно, значения производных делятся на два типа: идентифицирующие и неидентифицирующие. К первым относятся значения модификационных производных, обозначающих реалию, такую же, как и реалия, названная мотивирующим словом, но видоизмененную. В сущности, производное и производящее могут называть один и тот же предмет или явление в разных ситуациях.

Рассмотрим, как значения, привносимые моди-фикационными суффиксами, изменяют или уточняют существенные признаки понятия, с которым соотносится производящее слово. Не вызывает сомнения, что идентифицирующие значения имеют производные с суффиксами субъективной оценки. Их внутренняя форма содержит классифицирующий признак, выраженный производящей основой, и уточняющий признак-определение, выраженный суффиксом. Суффиксы субъективной оценки передают значения 'маленький размер' (дом-ик, вагон-етк-а, луж-иц-а, комнат-к-а, сыр-ок), 'большой размер' (дом-ин-а, нож-ищ-а); значение позитивной оценки (берез-оньк-а, дед-ул-я, Лен-очк-а) и значение негативной оценки (город-ишк-о, книж-онк-а, сара-юшк-а, вин-ищ-е).

Именно взаимоотношения субъективно-оценочных производных и их производящих всегда были предметом дискуссии: это формы одного слова или разные слова? Об истории изучения вопроса писали В. В. Виноградов [Виноградов 1986: 100-103] и С. С. Плямоватая [Плямоватая 1955]. Уменьшительно-ласкательные и увеличительные образования рассматривались как формы словоизменения Л. В. Щербой и А. А. Шахматовым. А. И. Соболевский, напротив, считал, что слова увеличительные отличаются от исходных слов лексическими значениями. А. А. Потебня, относивший любые лексические изменения к рождению нового слова, также считал субъективно-оценочные слова отдельными словами. В. В. Виноградов рассматривал уменьшительно-ласкательные суффиксы как формообразующие, однако отмечал промежуточное положение производных с этими суффиксами между формообразованием и словообразованием [Там же: 101-102].

С. С. Плямоватая разграничила экспрессивное и уменьшительное значения суффикса. По ее мнению, слова со значением размера отличаются одним из объективных признаков от своих производящих, и уменьшительность не может рассматриваться как грамматическое значение. Суффиксы здесь выполняют «объективно-различительную» функцию. В словах же типа братец, хлебушко, ситчик суффикс выполняет экспрессивную функцию. В этом случае средства выражения эмоциональности носят отвлеченный характер, и, следовательно, «можно говорить об их грамматическом значении и определенной близости к таким фонетико-синтаксиче-ским эмоционально-выразительным средствам, как интонация, порядок слов и т. п., ибо выражаемое оценочным суффиксом эмоциональное содержание абстрагировано (в большей или меньшей мере) от частного и конкретного значения основы» [Там же: 8-9]. Отсюда следует, что подобные слова являются экспрессивными формами исходных слов. «Если представить себе сферы словообразования и формообразования в виде двух полюсов, то слова с чисто экспрессивным оттенком (их меньшинство) будут обращены в сторону формообразования, а слова, показывающие предметы в уменьшенном виде (их больше),— в сторону словообразования. Преобладающее же большинство слов с такими суффиксами, как кажется, совмещает в современном языке уменьшительные значения с разнообразными экспрессивными оттенками и окажется расположенным между этими полюсами» [Там же: 9].

В современной лингвистике суффиксы субъективной оценки относят к сфере словообразования, однако семантическая близость производных и производящих очевидна. Они называют реалии одного класса, различающиеся размером, оценкой или обоими признаками. Производящие называют предметы в отвлечении от конкретных применений. Суффиксы же субъективной оценки уточняют ситуацию применения слова. В производных со значением размера конкретизируется один из объективных признаков предмета, а в производных со значением оценки или стилистической модификации выражается отношение к предмету или обозначается стилистическая ситуация употребления слова.

Например, пожилую женщину можно назвать старушкой (в повествовании от автора), старухой и старушенцией (в речи персонажей): Появлению старушки на Покровском бульваре предшествовала история, развернувшаяся в доме по Петровскому переулку.; Мертвая старуха сидит тридцать часов подряд в самом центре Москвы; С чего вы взяли, что наша старушенция объявилась? (В. Пьецух. Новая московская философия).

Уменьшительные образования могут приобретать свои собственные значения, семантически

отдаляясь от производящих. Например, у слова домик в БТС отмечается терминологическое значение «жилище животных птиц, насекомых». Аналогичные примеры: Пушистое рыльце Сэма, минуту назад бывшее осмысленным и интеллектуальным, странно исказилось.; Под его притиснутыми к брюшку лапками («Господи, какие худые!» — подумал Арчибальд)... расстилалось море (В. Пелевин. Жизнь насекомых). Примечательно, что в толковых словарях терминологическое значение приводится только у слова брюшко: «Задняя часть тела членистоногих животных, следующая за грудью» [БТС 2000].

В. В. Виноградов именно это явление рассматривал как проявление двойственной природы уменьшительно-ласкательных производных: «Широкая возможность превращения уменьшительно-ласкательной формы в особое самостоятельное слово общеизвестна (ср.: сеть и сетка; пузырь и пузырек; ручка двери; мужик и муж и т. п.). Она свидетельствует о том, что формы субъективной оценки имен существительных занимают промежуточное, переходное положение между формами слова и разными словами.» [Там же: 102].

Значения единичности и собирательности, казалось бы, также можно отнести к идентифицирующим, так как производное и производящее связаны количественными отношениями ('то же самое, но единичное', 'то же самое, но во множестве'). Однако в смысловой структуре производных слов суффиксы со значением единичности и собирательности выполняют классифицирующую функцию. Так, суффиксы -инк(а) (чаинка, икринка), -ин(а) (горошина, виноградина), -к(а) (мармеладка, чешуйка) передают не только грамматическое значение единичности, но и более сложные лексические значения 'отдельный предмет из совокупности подобных предметов' или 'часть чего-то целого'. Ср.: виноградина 'ягода винограда' и виноград «1. Вьющееся теплолюбивое кустарниковое растение с гроздьями крупных сочных ягод. 2. собир. Ягоды этого растения» [БТС, 2000]; чаинка 'частица чая (кусочек высушенного чайного листа)' и чай «1. Вечнозеленое дерево или кустарник сем. чайных . 2. Высушенные и особо обработанные листья этого растения, служащие для приготовления напитка» [Там же].

Собирательное значение, передаваемое суффиксами -в(а) (листва, братва), -;'(ё) (бабьё, дубьё), -н(я) (матросня, ребятня), -няк (вербняк, сосняк), -ур(а)/-атур(а) (аппаратура, мускулатура) и др., также отличается от грамматического значения множественного числа. Это классифицирующий признак названия другой реалии: аппаратура 'совокупность аппаратов с общей функцией', сосняк 'сосновый лес — место, где растут сосны'.

Таким образом, суффиксы существительных с модификационными значениями не имеют единой

.о X -О

О!

1_1 О!

и х

О! 2

СО

о ^

и ><

.о

го

с! о 2

1_1 О х с! о а о х с! о

О! X

к го х

-О

го

к

го ^

О!

го 2

О!

го со

О!

иэ

-О

О <

с!

СТ1

о

гм

го

го

О!

а

(К

го ^

и О!

о о

логико-семантической функции. Они выполняют не только уточняющую, определительную функцию, но и классифицирующую. Особенно это относится к суффиксам со значением женскости и невзрослости: -ин(я) (графиня, гусыня), -их(а) (сторожиха, лосиха), -иц(а) (певица, волчица), -к(а) (студентка, голубка), -ш(а) (лекторша, кассирша) и др.; -онок/-чонок (турчонок, мышонок), -оныш (детеныш, змееныш). Производные с этими суффиксами совмещают в своей семантике две понятийные категории, поэтому и суффикс, и производящая основа могут выражать классифицирующий признак. Ср.: олененок — невзрослый олень и детеныш оленя', докторша (разг.) ('доктор женского пола') и 'женщина-доктор', тигрица — 'тигр женского пола' и 'самка тигра. Эти два толкования представляют собой мену сем, и здесь, очевидно, можно говорить о синкретизме классифицирующего и уточняющего признаков смысловой структуры. Такая мена сем невозможна в значениях докторша 'жена доктора' и поваренок 'мальчик — помощник повара'. В данном случае суффикс передает только классифицирующий признак и производное имеет неидентифицирую-щее значение, а значит, относится к мутационному словообразованию.

Промежуточное положение между мутацией и модификацией производных со значением женскости подтверждается тем, что немногочисленные образования со значением мужского пола относятся к мутационным. Ср.: доярка — дояркоза — козел, шутливые балерина — балерун, стрекоза — стрекозел.

Образование производных со значением стилистической модификации вообще не сопровождается логической операцией сравнения, и суффиксы не выражают уточняющего признака, за исключением производных, в которых усиливается отрицательная оценка, содержащаяся в мотивирующей основе: ворюга, грязюка, срамота, стыдоба, уродина. Мы считаем, что так называемые суффиксы стилистической модификации не могут иметь статус омонимов одноименных мутационных и транспозиционных суффиксов. Как и все СА, они имеют словообразовательную функцию, но эта функция сочетается со стилистической. Присоединяясь к субстантивным основам, они могут дублировать их предметное, реже — абстрактное значение. Таким образом, нейтрализуется мутационная или транспозиционная функция и высвечивается только стилистическая. Ср.: бедн-яг-а,лет-яг-а (мут.) и кон-яг-а (стил.), медяк, тро-як (мут.) и черв-як (стил.), кривл-як-а (мут.) и черт-як-а (стил.), интриг-ан, велик-ан (мут.) и старик-ан (стил.), кудр-яш, торг-аш (мут.) и племяш (стил.), слеп-ец, бор-ец (мут.) и шельм-ец (стил.),

жад-ин-а (мут.) иурод-ин-а (стил.), неслад-ех-а (мут.) и дур-ех-а (стил.), стар-ух-а (мут.) и сестр-ух-а (стил.); зл-об-а (транс.) и стыд-об-а (стил.), темн-от-а (транс.) и скук-от-а (стил.).

Стилистическую функцию реализуют все СА, придающие стилистическую окрашенность производному слову. Когда они присоединяются к субстантивным основам, то стилистическая функция сопутствует мутационной (цирк-ач, зол-ушк-а, писк-л-я), они также могут иметь только стилистическую функцию, как было показано выше. Когда же экспрессивные суффиксы сочетаются с основами прилагательных и глаголов, то стилистическая функция сопутствует транспозиционной или мутационной функции. Так, мутационную и стилистическую функции имеют суффиксы -ён(а) (сластёна, смирёна, гулёна), -х(а)/-ох(а) (несладеха, растеряха, выпивоха), -ул(я) (грязнуля, воображуля, замазуля), -ышк(а) (голышка, коротышка), транспозиционную и стилистическую функции имеют суффиксы -он (выпивон, закидон, объедон), -щин(а)/-чин(а) (азиатчина, литературщина, уголовщина).

Характерной особенностью данных суффиксов является то, что их стилистическая функция проявляется во всех производных, т. е. это их постоянная функция. Стилистическая функция других мутационных суффиксов непостоянная и проявляется лишь в части производных. Ср.: тк-ач (мут.) и ловк-ач (мут. и стил.), десят-ок (мут.) и пят-ок (мут. и стил.), горб-уш-а (мут.) и чин-уш-а (мут. и стил.), пад-ёж (транс.) и граб-еж (транс. и стил.), желт-ух-а (транс.) и показ-ух-а (транс. и стил.).

Весьма спорным является включение в сферу модификации значения подобия. Существует мнение, что оно является результатом метафорического переноса уменьшительного значения: шляпка, ножка, ручка и т. п. Однако Н. Г. Янко-Триницкая существительные на -к(а) со значением подобия относит к суффиксальным производным [Янко-Триницкая 1972]. В Грамматике-80 выделяется целая группа суффиксов со значением подобия: -ец (зубец), -ех(а) (мачеха), -ик(и) (плечики), -им (отчим), -к(а) (спинка), -овин(а) (горловина), -оид (металлоид), -ок/-ик/(язычок, носик), -ник (сердечник), -ур(а) (кожура) [Русская грамматика 1980: 205].

На наш взгляд, значение подобия не является идентифицирующим, так как производное называет реалию, отличную от реалии, обозначенной производящей основой, но подобную ей. У таких производных суффикс называет классифицирующий признак 'предмет' и часть уточняющего признака 'сходный с...'. Мотивирующая основа также выражает часть уточняющего признака. Ср.: кожура 'наружный покров,

1 В диахроническом плане дояр образовано от доярка, однако в синхроническом словообразовании дояр соотносится с глаголом доить.

оболочка плодов, семян', т. е. 'предмет, сходный с кожей (по функции)'; носик (чайника) 'выступающая часть сосуда', т. е. 'предмет, сходный с носом (внешне)'.

Однако нельзя отрицать очевидную связь значения подобия у существительных на -ец, -ик(и), -к(а), -ок/-ик с модификационными значениями. В первую очередь это связь со значением уменьшительности. Производные шляпка (гриба), бородка (ключа), язычок (колокольчика) являются названиями небольших предметов. Кроме того, как справедливо заметил И. Г. Милославский, очевидна связь значения подобия со значением стилистической модификации: мамка, книжка (сберегательная, записная и т. п.) [Милославский 1980: 53].

Итак, модификационные суффиксы существительных (вернее, относимые к модификационным) неоднородны в семантическом и функциональном планах и по-разному видоизменяют значения производящих основ. Они могут выражать классифицирующий признак, уточняющий признак, часть того и другого, в отличие от мутационных суффиксов, которые выражают только классифицирующий признак. Иными словами, они формируют разные типы референтной соотнесенности производных и производящих. Если референт не меняется, то отношения производных и производящих близки к формообразованию. Однако модификационные значения отличаются от грамматических форм одного слова тем, что последние, являясь морфологическими разновидностями слова, различаются категориальными грамматическим значениями и синтаксическими свойствами, а не компонентами лексического значения. Если референт меняется, то отношения производных и производящих близки к мутации.

Таким образом, к сугубо модификационным мы относим только суффиксы субъективной оценки; суффиксы со значением единичности, собирательности, женскости, невзрослости и подобия форми-

руют промежуточную сферу между модификацией и мутацией и выполняют синкретичную модифи-кационно-мутационную словообразовательную функцию.

ЛИТЕРАТУРА

БТС 2000: Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб., 2000.

Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1986.

Винокур Г О. Заметки по русскому словообразованию // Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

Катлинская Л. П. Функциональное словообразование (активные процессы словопроизводства в современном русском языке): автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1987.

Менгель С. Словообразовательное значение // Славистика: синхрония и диахрония. Сб. научн. ст. к 70-летию И. С. Улуханова. М., 2006.

Милославский И. Г Вопросы словообразовательного синтеза. М., 1980.

Плямоватая С. С. О грамматической природе и классификации имен существительных с уменьшительно-экспрессивными суффиксами в современном русском языке // Русский язык в школе. 1955. № 6.

Русская грамматика. Т. 1. М., 1980.

Улуханов И. С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996.

Янко-Триницкая Н. Г. Членимость слов типа «ножка», «ручка» // Развитие современного русского языка. 1972. М., 1975.

ОокиШ М. Ттогеш з1оу V сейте, 1. РгаЬа, 1962.

ФГБОУ ВПО «Московский государственный педагогический университет».

Поступила в редакцию 12.04.2013 г.

-О X -О

си

1-1 си

X

си 2 S со

о ^

S

><

-О

го

d о 2

о х CI о

А

о х d о

OJ X

к го

X -О

го

UDC 415.411.12

semantic and functional heterogeneity of modifying suffixes of the nouns

к

го ^

OJ

D. A. osilbekova

The article is devoted to clarify the boundaries of modifying word-formation of the nouns. The main thought of the work is the assertion that the heterogeneity of the modifying meanings, as well as their difference from the mutation meanings are due to different types of denotatum relevance of derivatives and motivating words.

KEY WORDS: word-formation, nouns, modification, mutation, identifying meaning.

ro 2

OJ

ro

CO §

OJ

to

-O

s

о <

I=i