CC BY
90
УДК 811.161.1. ББК 087(571.61/62)
Приходько Виктория Константиновна
кандидат филологических наук, доцент
старший научный сотрудник кафедры русского языка и издательского дела Дальневосточный государственный гуманитарный университет
г. Хабаровск Prikhodko Viktoria Konstantinovna Candidate of Philological Sciences, docent Senior Researcher Department of Russian Language and Publishing Far Eastern State University of Humanities Khabarovsk ulius-viktori@mail.ru Семантическая группа «любовь» в русских говорах Приамурья Semantic group "love" in the Russian dialects of the Amur Region В данной статье представлена лексико-семантическая группа с базовым компонентом «любовь» в русских говорах Приамурья, рассмотрена семантика диалектных слов, входящих в данную группу: глаголы, существительные, прилагательные. Выявлены и описаны наименования и определения любимого человека на материале «Словаря русских говоров Приамурья», «Словарной картотеки Г.С. Новикова-Даурского», «Частушек, собранных Г. С. Новиковым-Даурским в Забайкалье и Амурской области».
This article presents lexical-semantic group with basic cognitive component "love" in the Russian dialects of Amur Region; the semantic of dialectal words which are included in this group (nouns, adjectives, verbs) is considerd. The names and definitions of a loved one have been described on the material of the "Dictionary of the dialects of the Amur region", "Dictionary filling by Novikov-Daurskiy" and "Limericks which collected by G. Novikov-Daursky in Transbaikalia and the Amur Region".
Ключевые слова: лексико-семантическая группа, лексема, семантика, базовый компонент «любовь», русские говоры Приамурья, диалект.
Key words: lexical-semantic group, lexeme, semantic, basic component "love", Russian dialects of Amur Region, dialect.
В данной статье на материале «Словаря русских говоров Приамурья»,
«Словарной картотеки Г. С. Новикова-Даурского» и сборника «Частушки, собранные Г. С. Новиковым-Даурским в Забайкалье и Амурской области», рассматриваются ласковые наименования любимого человека в русских говорах
Приамурья. Все три источника красноречиво отражают своеобразие лексики и фразеологии русских говоров Приамурья, распространенных на большой территории, от с. Албазино до г. Хабаровска (говоры старожилого населения Амурской области и Хабаровского края по верхнему и среднему течению р. Амура). Время формирования говоров Приамурья - середина XIX в., когда для охраны границы с Китаем на левобережье Верхнего и Среднего Амура возникли первые русские поселения - казачьи станицы: Албазинская, Черняевская, Игнашинская, Поярковская, Екатерино-Никольская, Михайло-Семеновская и др. На новой территории, в Приамурье, образовался своеобразный сплав забайкальских говоров, в которых преобладали севернорусские черты. Интенсивное заселение Дальнего Востока при поддержке царского, а затем советского правительства продолжалось до середины ХХ века. Переселенцы из Белоруссии, Украины, разных уголков России осваивали необъятные территории Амурской области, Хабаровского края. В результате данной миграции сложился своеобразный приамурский говор.
Характеристика диалектной лексики, раскрывающей психологические особенности жителей Приамурья, их эмоции, чувства, является важной с точки зрения различных наук: диалектологии, эмотиологии, этнолингвистики, этно-лингвокультурологии, которые на сегодняшний день являются передовыми отраслями языкознания.
Лексемы, составляющие семантическую группу с базовым компонентом «любовь», представлены разными частями речи: 1) глаголами, 2) именами существительными, 3) прилагательными.
Глаголы данной семантической группы обозначают психическое и эмоциональное состояние любви: жалеть, глянуться. Существительные данной группы в основном являются ласковыми наименованиями любимого человека, типа любезник / любезница и др. Прилагательные, входящие в семантическую группу «любовь», - это, как правило, эпитеты, наделяющие объект любви исключительными положительными качествами, например, безупречный, баский,
змазный. Например: БЕЗУПРЕЧНЫЙ, а я, о е. Послушный, сговорчивый. Муж мой безупречный: куда пошлю, туда и пойдёт [4; С. 29]. БАСКОЙ, а я, о е. Красивый, нарядный. А невеста-то баска Деушка хоть и бедна была, да больно баска [4; С. 26]; ЗМАЗНЫЙ, а я, о е. Миловидный, с приятной, привлекательной внешностью. Змазны были девчатыраньше [4; С.160].
Прилагательные лишь условно можно отнести к семантической группе с компонентом «любовь», поскольку их применение к определению качественных характеристик любимого человеку сильно зависит от ситуации и контекста. Однако существует ряд прилагательных, которые безоговорочно можно отнести к эмотивным, поскольку они содержат в себе сему «любовь». В современном литературном языке такими прилагательными являются слова ненаглядный, желанный, дорогой. В русских говорах Приамурья тоже встречаются подобные слова, например, слово вытный. Жена и муж должны были уважать друг друга, поэтому употребляли слово «вытный», в значении «уважаемый». Ср.: ВЫТНЫЙ, а я, о е. Умный, опытный, уважаемый. Он человек-то вытный. Вроде как умён, всё знат, матом не ругался, шибко не пил. Жена со мной говорила, как с вытным человеком [4; С. 80].
Все лексемы, входящие в семантическую группу «любовь» и примыкающие к ней, образуя «донорскую сферу», отражают культуру, строгую систему ценностей диалектоносителей, картину мира сельского жителя, ориентированного в основном на выживание, на борьбу с суровым климатом. В системе ценностей переселенцев главное место занимала охота, рыбалка, освоение ремесел. К любви было отношение земное, простое, патриархальное. Глагол «любить» в Приамурье целомудренно заменяли словами «жалеть».
Словарь русских говоров Приамурья свидетельствует об этом явлении:
Ср.: жалеть, -ею, -еешь, несов., кого. 1. Любить. Она его всё ещё жалеет. Он её жалеет - любит, не бьёт [4; С. 128].
В сборнике «Частушки, собранные Г. С. Новиковым-Даурским в Забайкалье и Амурской области», составленном Б. В. Блохиным, также находим при-
меры, в которых чувство любви связано с жалостью: На чужой сторонушке / Солнышко не греет, / Без милого, без родного / Никто не пожалеет [5; Ч. 1; С.11].
Во многих диалектах, в частности и в русских говорах Приамурья, бытовало выражение «жаль моя», «жалинка моя» в значении «любимый человек». Можно предположить, что в синонимической паре: жалеть-любить, в диалектах доминантным было именно слово «жалеть». Забота, ласковое отношение приравнивалось в Приамурье к сильной любви. Ср.: Дорогой, куда поехал?/Дорогая, по воду./Дорогой, не простудись /По такому холоду [5; Ч. 1; С.42].
Проявлением необычайно сильной любви считалось в Приамурье ограждение от непосильной работы, от затворничества, к которому зачастую женщин принуждали мужья. Ср.: Я свою хорошую / Робить не заставлю. /На вечерочку пойду - Дома не оставлю [5; Ч. 1; С.42].
В литературном языке существует много глаголов-синонимов для выражения симпатии и привязанности, в частности, активен глагол «нравиться», который является своеобразным эвфемизмом к глаголу «любить», он означает, что кто-либо или что-либо приходится по нраву, по вкусу. Семантическим синонимом к слову «нравиться» является диалектный глагол «глянуться», обозначающий высшую степень симпатии: глЯнуться, -нусь, -нешься, несов.; поглЯ нуться, -нусь, -нешься, сов. нравиться, быть по вкусу. Я тогда девка красива была, да и он мне глянулся шибко. Один одному поглянулись и сошлись. Поглянулась девка парню. Счас выходят замуж, а то убегом, приехал жених, поглянулся, и убёгла я. - Ср. взглянуться [4; С. 86].
Любимый человек в Приамурских говорах, как и в других диалектах, не только «глянется», но и «завлекает», «привораживает», «присушивает».
Общерусский фольклор содержит много ласковых прозвищ любимого человека, которые, несомненно, могут входить в семантическую группу с базовым компонентом «любовь».
Так, в статье С. Л. Гурской «Имена существительные общего рода, называющие любимого человека в Ярославских говорах» представлены ласковые номинации, характерные для устного народного творчества: «Слова забава, за-бавочка, земляничинка, изюминка, надёжа, надёженька, повадушка, прихехе, прихехеня, прихехенечка, прихехенька имеют в ЯОС помету «фольклорное», а лексемы дроля, дролечка, дролинька, дролька, залёта, залётка, залёточка, при-яточка, ягодка, ягодина, ягодинка, ягодиночка чаще всего употребляются в частушках. При этом для народно-поэтических слов с лексическим значением 'любимый, любимая' характерно преобладание оценочного компонента над номинативным; их назначение - выразить любовь, симпатию, расположение, назвать близкого человека ласково, приветливо» [1, С.171].
В русских говорах Приамурья в сравнении с ярославскими говорами поразительно мало ласковых названий для любимого человека. Словарь русских говоров Приамурья фиксирует следующие лексемы: дозмур, дролечка, дружина, друга, молодушка, милка, мила, милашка, милеш, накочка, симпатёрочка, сухарница.
Есть некоторые специфические особенности в семантике и функционировании в речи диалектоносителей этих слов.
Ср.: симпатёрочка, и, ж. Девушка, с которой встречается и которую любит парень. Отгорели лампочки, отпадали стёклушки, отделали вечёрочки ваши симпатёрочки [4; С. 396].
Помимо положительной оценки в лексическом значении слова - «симпатичная девушка», слово имеет уменьшительно-ласкательный суффикс -очк-, который передает коннотации нежности, ласки.
Ср. также: сухарница, -ы, ж. 1. Девушка, которая встречается, дружит с юношей. Ты чё, его сухарница что ли? 2. Любовница. У женатого сухарница, полюбовница. Сухарницу-то его звали Катькой. Ну сошлись сухарник с сухарницей [4; С. 430].
Отметим, что слово сухарница, вероятно, произошло от слова «сушить», «присушивать». Любовь как чувство «высушивало», то есть наносило урон здоровью, внешнему виду. Ср.: Родимая мамочка,/ Поверь моей любови, / Милый высушил меня,/В лице не стало крови [5; Ч.1; 16]; Ты отдай мое колечко,/ Золотую вставочку,/Не суши мое сердечко, /Как во поле травочку [6; Ч.2; 50].
Существовали также обряды присушивания любимого человека. Известно, что в деревнях пользовались популярностью любовные привороты, зелья, присушки и т.д.
Привороты делали на праздник Ивана Купала, обычно в приворотные зелья входили 9, 12 и 13 («чертова дюжина») заговорных трав, «присушивающих» объект любви: Я иду. Ко мне склоняются / Одиннадцать травин,/ Меня трое так не сушат,/Как ты высушил один [6; Ч.2; 50].
Присушить любимого - это вызвать в нем тоску. Заговоры-присухи использовались в основном женщинами, когда хотели, чтобы любимый мужчина по ней скучал, места себе не находил, страдал (неслучайно в русском фольклоре песни о любви называются «Страдания»), иногда присушки были нужны для вызова физического желания. Ср. в приамурских частушках: Я ходила по полю;/ Искала травки тополю, / Я искала тех корней / Присушить себе парней [6; Ч. 2; С. 5].
Интересно отметить, что встречаются приамурские частушки, в которых парень пытается присушить девицу: Не ходи, милая, к ключу,/Присушить тебя хочу,/ Из-под белых камешков / Накопаю корешков [6; Ч. 2; С. 15]; Что это за реченька, /Голуби купаются./ Что это за милочка,/Все в нее влюбляются?! / Надо речку высушить,/ Чтоб в ней не купалися, / Надо милку присушить,/ Чтобы не влюблялися [6; Ч. 2; С. 15].
К ласковым наименованиям следует отнести также лексемы, найденные в Словаре русских говоров Приамурья: дружина, -ы, ж. Жена. Свою жену муж называл дружиной, а других женщин - жинкой [4; С. 212]; молодушка, -и, ж.
То же, что молодуха. Молодушка - котора только недавно взамуж вышла (Бикин). Девка выйдет взамуж, дак и зовётся молодушка [4; С. 229].
В слове молодушка, как и в других диалектных наименованиях лица, присутствует суффикс субъективной оценки -ушк-, уменьшительно-ласкательный.
Интересен с точки зрения семантики ряд слов дозмур, милка, мила, милашка, милеш, дролечка..
Согласно картотеке Г. С. Новикова-Даурского, слово дозмур имеет негативную семантику: дозмур, -а, м. Устар. Любовник. Она уж с дозмуром таска тся [3; С. 114].
Остальные номинации в представленном ряду употребляются, как правило, с положительной оценкой:
Ср.: милка, мила, милашка - любовница. Моя мила платье мыла, а я любовался. (СУ: обл., фамил.) [3; С. 108]; милеш, -а, м. возлюбленный. Умнучки милеш есь. Отец говорил: «Чего их учить, милешам записки писать? Пусть работают» [4; С. 241].
Л. С. Гурская пишет: « Глагол дролиться, известный в русских говорах в значениях 'иметь любовные отношения с кем-либо' (арх., иван.) и 'гулять, проводить время с любимым' (свердл.), является мотивирующим для распространенных во многих районах Ярославской области слов с корнем дрол'-, называющих милого, возлюбленного человека: дроля (ср.: У подружки дроля Коля, ну и мне бы завести. Пошех.), дролинька, дролечка (ср.: Дролечка не забывает на чужой сторонушке. Тут.), дролька (ср.: Пойду к дрольке на свиданье. Больш.). В Угличском р-не нами была записана частушка: Уж я дроленьку свою работать не заставлю -Сам я печку истоплю, самовар поставлю (д. Патри-кеево).
Указанные лексемы распространены и в других севернорусских говорах (ср.: Дроля уехал, веселье увез. Олон.; Я на мельнице была - чего накудесила: Часы с помельщика сняла, на дроленьку повесила. Арх.; Вон 20 на угоре сидят, все мои дрольки. Арх.), причем они подаются в СРНГ по отношению к архан-
гельским говорам с пометой «чаще муж. рода» и примечанием «слова эти сравнительно новые», так как зафиксированы они были уже в XX веке» [1; С. 171-172].
Интересно, что слово «дролиться» в указанных С. Л. Гурской значениях Словарем русских говоров Приамурья не фиксируется, в него занесен глагол «дролить» в значении «ласкать», производное от него существительное общего рода «дролечка» используется диалектоносителями как ласковое название любимого человека: дролечка, -и, ж. ласк. возлюбленный. А дролечка-то у нас на двоих один был [1; С. 119].
Слово «дролечка» - общерусское, завезенное на Дальний Восток переселенцами.
Словарь русских говоров Приамурья фиксирует и такие лексемы, называющие любимого человека, как друга и накочка: друга, -и, ж. подруга. Выпадает свободная минута, я бегу к своей друге, и мы с ней идём на вечорку [4; С. 119]; накочка, -и, общ. ласк. к н(ека. Когда жена любит мужа, она говорит: «Вот мой накочка пришёл» [4; С. 258].
Фольклор богаче Словаря русских говоров Приамурья по количеству и разнообразию ласковых наименований любимого человека. Наряду с уже приведенными номинациями, в частушках, собранных Г. С. Новиковым-Даурским в Забайкалье и Амурской области, встретились такие, как духонечка, зазноба, залеточка, земляничинка, миленок-первертенок, первертушечка , сахариночка, симпатия, матаня. Ср.: Посидим-ка с тобой рядом, /Земляниченка моя, / Мы разгоним тоску-горе, /Не тоскуй - ни ты, ни я [6; Ч. 2; С.32].
Часто ласковые наименования относятся к общему роду. Несмотря на явные формальные показатели, они могут быть адресованы и женщине, и мужчине: земляниченка, зазноба, залеточка, матаня, миленок и т.д.. Зачастую, только из контекста понятно, о ком идет речь: о девице или о парне. Так, легкомысленный, непоседливый персонаж, вертящийся на чьих-то коленях, вероятно, девушка, и ласковое прозвище «миленок-первертёнок» адресовано ей, так как
парень, сидящий и вертящийся на коленях у девушки, смотрится все же комично. Ср.: Мой миленок-первертенок, / Первертушечка моя, Улыбнешься, пер-вернешься / На коленях у меня [5; Ч. 1; С.79].
Эмоциональный мир диалектной личности тесно связан с природой. Народно-поэтическому творчеству присущ психологический параллелизм, который делает созвучным психическое состояние лирического героя (героини) и состояние персонифицированной (олицетворенной) природы: Кабы не было погоды, / Не несло бы снег сюда./Кабы не было зазнобы,/Не пошел бы я туда [6; Ч. 2; С.33]. Деревья, река, горы, птицы, звери нередко вплетены в любовный контекст частушек и являются действующими олицетворенными персонажами: На елочке зелененькой, / Вертучие глаза, /На тебя, моя залеточка, / Надеяться нельзя [6; Ч. 2; С.42]; Сера уточка летала, / Во все горло крякала./ Чернобровая матаня / У забора плакала [6; Ч.2; С.48].
Ласковым наименованиям любимого человека присущи суффиксы субъективной оценки, например, частотны уменьшительно-ласкательные суффиксы -очк-, -ечк-: С горы реченька бежит,/ Обмывает галечки,/Знаю, знаю, кто страдает / Об моей духонечке [6; Ч. 2; С.65]; На вечерку собралась - Мама не пускает,/ Сахариночка моя / Меня дожидает [Ч. 1; С.14]; Я пойду к тому колодцу, / Где холодная вода,/Я пойду на ту вечерку, / Где симпатия моя [5; Ч. 1; С. 70].
Интересно проследить значение слова «ходинька» в следующей частушке: Ой, ходинька мой, / Ты моя отрада. / Не любила б я тебя,/ Да таянов надо [6; Ч 2; С. 70] (Слово «таян» не является диалектным, на воровском блатном жаргоне означает «опиум» - В.П.).
С одной стороны, слово может быть образовано устаревшим суффиксом -иньк- от слова «ходить». В современном русском литературном языке суффиксов -ыньк-, -аньк-, -иньк- не существует; слова косынька, кисанька, Марфинька и т.п. встречаются только в говорах и фольклоре. Исключением являются слова баиньки, заинька, паинька. От слова «ходить» образовано слово «ходок» («баб-
ник»), то есть тот, кто ходит «ходит по бабам». С другой стороны, возможно, «ходинька» произошло от диалектного слова «ходя», зафиксированном в Словаре русских говоров Приамурья: ХОДЯ, и, м. Китаец или японец. На китайском рынке у ходи что хорошо, так это то, что с ним сговориться легко. Китайцев называли ходя. Русские бабы за ходяв выходили. Ходя - обидное прозвище было. Нынче ходи стали в моде, стали девок уважать. Стали девок уважать, да на коленочки сажать [4; С.469]. В сборнике частушек встретились и другие варианты частушки, приведенной в Словаре русских говоров Приамурья: Нынче ходи стали в моде, Надо ходю полюбить, К себе в гости пригласить. Или: Нынче ходи стали в моде, Надо ходю полюбить, А у ходи чину нету - Он пойдет дрова рубить [6; Ч.2; 12].
Первые переселенцы, которым приходилось часто взаимодействовать с китайцами, проживающими в Приамурье, свидетельствовали о том, что китайцы часто курили «опивун»(«опий»). Ср.: ОПИВУН, ОПИУН, ОПИЮН, ПИ ВУН, а или у, м. Опий. Опивун собирали, курили его потом. Опиун сымали с мака. Опиуна много у китайцев было. Подсолнухи пололи, опиюн. Они же пивун собирали с маку [4; С. 287].
Дальневосточный и сибирский фольклор, как и Словарь русских говоров Приамурья, свидетельствует о том, что переселенцы вступали и в любовно-брачные отношения с китайцами: По дорожке иду,/ Дорожка узкая / Мой ми-лёнок-китаёнок, / А я русская [6; Ч.2; С. 25]; Кумахэ, ты Кумахэ, / С крутыми горами, / Завлекла нас китайня, / Черными глазами [6; Ч.2; С.12].
В частушке есть фраза «завлекла нас китайня», в которой «китайня» -обидное прозвище китайцев в Приамурье. Аналогичное оскорбительное прозвище «гураньё» в Приамурье было адресовано «гуранам»: ГУРАНЬЁ, ь я, ср., собир. Неодобр. Прозвище старожилов, потомков амурских казаков. Там всё гураньё живут. Гураньё называют местных жителей: мы же гураны. Приезжие разозлятся - говорят: "Во, гураньё.'" Гураньё богаты были, кресьяны их не
любят. Много у нас гуранья здесь живет в Албазино. Мы, гураньё, чаёвный народ [4; С. 103].
По одной из многих версий, гураны - метисное население Приамурья и Забайкалья, потомки русских казаков/казачек и китайцев [подробнее см. 2].
Тема нелюбви к гурану и нежелания идти замуж за гурана раскрыта в частушке: Лучше сдохну, пропаду,/ А за «гурана» не пойду./ У «гурана» плетка вита - /завсегда я буду бита [5; Ч.1; С. 32].
Наряду с ласковыми наименованиями, в приамурских говорах любимый человек мог характеризоваться разными лестными эпитетами: На столе стоит бутылка / Виноградного вина, / За столом сидит милашка /Ненаглядная моя [6; Ч.2; С. 34].
Любимую девушку в приамурском и забайкальском фольклоре (в частушках) наделяют эпитетами с положительной оценочностью, передающей любовное отношение, и уменьшительно-ласкательными суффиксами, характерными для народной речи: баская (бастенькая), бравая (бравенькая), веселенькая, голосистенькая, молоденькая, смиренная, тоненькая, хорошенькая и т.д. Ср.: Ах, милка моя,/Какая тоненькая. /Завлекла меня любить - / Сама молоденькая; Хорошо травку косит, которая зелёная,/ Хорошо девчоночку любить,/ которая смирёная [6; Ч.2; С.10].
Парней, которые «приглянулись», называли подмазуристыми, родови-стенькими, румянистыми, умненькими, форсистыми и др. Ср.: Конфетка моя, / Шоколадная. / Полюбила я милого - / Ненаглядного; Конфетка моя, / Леде-нистенькая. / Полюбила я милого - / Румянистенького; Ты, капустка моя, / Мелко рубленная, / Полюбила я милого, / Дружка умненького [6; Ч.2; С.9]; Шура, Шура, Шуристый, / Какой ты подмазуристый./ Без лучинки, без огня / Зажег сердце у меня [6; Ч.2; С.10]. Ты, капустка моя,/ шелковистенькая, /Полюбила я милого, /Родовистенького [6; Ч.2; С.9]. Все прилагательные, характеризующие любимого человека можно считать «донорской сферой», прилегающей к семантической группе с базовым компонентом «любовь», поскольку
они могут как входить в данную группу, так и не входить, будучи, однако, и эмотивными, и оценочными.
В частушках нередко встречаются метафоры и образные сравнения, положительно («любовно») характеризующие любимых: Милый мой — арбузный цвет, / а я огуречный./ Я за то тебя люблю, / Что ты вековечный [6; Ч.2; С.13]. Эх, Шураня, шар воздушный, /Прилетай на вечер скучный [5; Ч.1; С.78]; Мне про милого сказали: /Худенький да маленький / В воскресенье посмотрела, /Как цветочек аленький [6; Ч.2; С.25].
Таким образом, диалектная речь дальневосточников в основном не склонна к излишней сентиментальности при описании любовных чувств. Глагол «любить» заменяется глаголами жалеть, глянуться. Список слов, называющих любимого человека, в Словаре русских говоров Приамурья представлен следующими лексемами: симпатёрочка, сухарница, дозмур, дролечка, дружина, друга, молодушка, милка, мила, милашка, милеш, накочка. В частушках Приамурья фиксируется больше по количеству и разнообразию ласковых наименований и определений, признаков любимого человека (в виде эпитетов, сравнений, метафор), чем в Словаре русских говоров Приамурья, что объясняется высокой степенью эмотивности любой частушки. В ней либо прямо называют эмоцию или чувство (любовь, ненависть, ревность, гнев и т.д.), либо эмоция и чувство преподносится слушателю описательно, эмоции диалектоносите-ля понятны из контекста. В частушках, собранных Г. С. Новиковым-Даурским в Забайкалье и Амурской области, встретились такие названия любимого человека как духонечка, зазноба, залеточка, земляничинка, миленок-первертенок, пер-вертушечка, сахариночка, симпатия, матаня, ходинька, отрада и др. Эмотив-ные коннотации в слове зачастую обеспечиваются присутствием в словах суффиксов субъективной оценки (уменьшительно-ласкательными суффиксами). В целом, Словарь русских говоров Приамурья и Словарная картотека Г. С. Новикова-Даурского представили довольно скромную в количественном отношении семантическую группу с базовым компонентом «любовь», поскольку в сравне-
нии с работой и выживанием на Дальнем Востоке, любовь играла третьестепенную роль, подчас считалась даже необязательным явлением в жизни.
Библиографический список
1. Гурская С. Л. Имена существительные общего рода, называющие любимого человека в Ярославских говорах / С. Л. Гурская // Ярославский педагогический вестник. Филология. - 2009 . - № 1 (58) . - С. 171 -175.
2. Крючкова Л. Л. К истории слова гуран (историко-культурные разыскания) // Краеведение Приамурья, 2011, № 2-3. - С. 24-30
3. Словарная картотека Г. С. Новикова-Даурского / Подготовили к печати: Л. В. Кир-пикова, В. В. Пирко, И. А. Стринадко; Вступит. ст. и ред. Л. В. Кирпикова. Благовещенск, 2003. - 199 с.
4. Словарь русских говоров Приамурья / авт.- сост.: О. Ю. Галуза, Ф. П. Иванова, Л. В. Кирпикова, Л. Ф. Путятина, Н. П. Шенкевец. Изд. 2-е, испр. и доп. - Благовещенск, 2007. -528 с.
5. Частушки, собранные Г. С. Новиковым-Даурским в Забайкалье и Амурской области / сост.: Б. В. Блохин. - Ч. 1. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2008. - 136 с.
6. Частушки, собранные Г. С. Новиковым-Даурским в Забайкалье и Амурской области / сост.: Б. В. Блохин. - Ч. 2. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2008. - 192 с.
Bibliography
1.Gurskaya L.S. The Nouns common kind which is name a loved one in the Yaroslavl dialect / S.L.Gurskaya // Yaroslavl Pedagogical Heral. Philology. - 2009. - No.1 (58). pp. 171-175.
2.Kryuchkova L.L. On the history of word guran (historical and cultural research) [Text] / L.L. Kryuchkova // "Nandigram of Amur Region" - 2011. - No.4. - pp. 90-97.
3.Dictionary filling by Novikov-Daurskiy / Prepared to print by L.V.Kirpikova, V.V.Pirko, I.A.Strinadko; intr. art. & ed. by L.V.Kirpikova. Blagoveshzhensk, 2007. - 528 p.
4.Dictionary of Russian dialects of the Amur Region / O.Yu. Galuza, F.P. Ivanova, L.V. Kirpikova, L.F. Putyatina, N.P. Shenkevets - 2nd prod. additional and reslave. Blagovesczhensk, 2007. - 544 p.
5.Limericks which collected by G. Novikov-Daursky in Transbaikalia and the Amur Region / comp. by B.V.Blokhin. - V.1. - Blagoveshzhensk: BGPU pub., 2008. - 136 p.
6.Limericks which collected by G. Novikov-Daursky in Transbaikalia and the Amur Region / comp. by B.V.Blokhin. - V.2. - Blagoveshzhensk: BGPU pub., 2008. - 192 p.
