CC BY
36
© М.В. Денисенко, 2008
УДК 81.37 ББК 81.411.2-3
СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА СВОБОДНЫХ И ПАРЕМИЧНЫХ СОЧЕТАНИЙ, ВЫРАЖАЮЩИХ ПОЗИЦИЮ ОБЪЕКТА В ПРОСТРАНСТВЕ ОТНОСИТЕЛЬНО ПАРАМЕТРА ДАЛЕКО
М.В. Денисенко
В работе представлено комплексное, детальное изучение паремичных сочетаний, описывающих позицию объекта в пространстве. Выявлены интегральные и дифференциальные признаки, конституирующие семантическую структуру паремичных и свободных сочетаний с пространственным значением. Осуществлен анализ паремичных сочетаний в лингвокультурологическом аспекте, что позволило продемонстрировать специфику отражения категории пространства в русском языке в сопоставлении с немецким.
Ключевые слова: семантика, структура, паремия, объект, пространственные значения, русский язык, немецкий язык.
В последнее время значительно возрос интерес специалистов в области психологии, лингвострановедения, лингвистики, социологии, культурологии, философии, антропологии, этнологии к изучению языковой картины мира, к проблемам связи языка, культуры и общества, к проблеме отражения национальнокультурной специфики в языке. В этой связи представляется актуальным рассмотрение механизмов и средств репрезентации национально-культурных представлений о пространстве, пространственной локализации объектов в двух неблизкородственных языках (немецком и русском).
Пространство как гносеологическая категория репрезентирует способ ориентации человека в мире, способ осмысления человеком сосуществования объектов, их связей и отношений и своего места среди них. Эта категория находит отражение во всех языках. Нас интересует, прежде всего, какими средствами языка представлена категория пространства в сознании носителей русской и немецкой культур. Данное исследование призвано выявить и описать отражение национальной специфики
выражения пространственного позиционирования объекта в системе русского языка (в частности, в системе лексики и фразеологии), показать своеобразие в плане интерпретации действительности путем сопоставления системы русского языка с системами других языков, в частности немецкого.
Материалом для исследования послужили тексты классической художественной литературы и их переводы на немецкий язык, из которых методом сплошной выборки выявлены случаи использования языковых средств, выражающих местоположение объекта в пространстве (свободные сочетания). Помимо этого нами отдельно рассматриваются русские и немецкие устойчивые сочетания, в состав которых, вслед за Д.Б. Гудковым, мы будем включать фразеологизмы, афоризмы, пословицы и поговорки, крылатые выражения, клише и др. [3]. Именно в этих единицах, по мнению целого ряда ученых, заключена национальная картина мира.
Человек в каждый момент времени является центром пересечения нескольких видов пространств, что дает возможность существования множества моделей пространства: научного, социально-бытового,
географического, биологического, культурного, математического, геометрического, физи-
ческого, психического и перцептивного, а также семантического и семиотического.
По мнению С.А. Борисовой, «пространство как форма существования материи репрезентируется в языке лексическими единицами, которые человек использует для ориентации в конкретном пространстве. Для обыденного сознания пространство выступает как нечто реальное, наблюдаемое, видимое и даже осязаемое. Именно в процессе повседневных актов восприятия человек пытается выявить базовые представления о пространстве, понять внутреннюю сущность языковых обозначений пространственных понятий» [1, с. 197]. Обобщая исследования различных авторов относительно характера воспринимаемого и описываемого человеком пространства, можно выделить следующие положения.
Пространство воспринимается как трехмерное и может быть описано в метрическом и топологическом смысле. Пространство (в обыденном представлении) прерывно, оно конструируется дискретными материальными объектами, имеющими свои размеры и границы. По мнению Е.С. Яковлевой, «пространство мыслится носителями русского языка как неоднородное; его нельзя считать непрерывным; пространство не является простым вместилищем объектов, а, скорее, наоборот - конституируется ими, и в этом смысле оно вторично по отношению к объектам» [10, с. 57]. Пространство, отражаемое языком, осязаемо, оно демонстрирует возможности чувственного восприятия человека, которое всегда предполагает выделение участка пространства в некоторых границах. По мнению Л.Б. Лебедевой, обычно пространство воспринимается человеком как конечное, имеющее границы. «Воспринимать, осознавать и мысленно представить себе бесконечную, ничем не ограниченную величину мы вообще не можем. Само понятие бесконечности является лишь умозрительным конструктом» [6, с. 95]. Воспринимаемое человеком пространство растяжимо - взор человека может останавливаться как на том, что его непосредственно окружает, так и не ограничиваться этим, то есть быть устремленным вдаль, до естественного «края земли» -горизонта, а это объясняет возможность приписать пространству самые разные размеры
и масштабы, отождествляя его то со вселенной, то со всем миром, то, напротив, ограничивая его непосредственно видимым полем зрения и придавая ему смысл какого-либо очень небольшого вместилища [5]. Таким образом, пространство всегда имеет антропоцентрическую ориентацию. Оно может восприниматься как реальное, а также как умозрительное за счет накопленных человеком знаний, а кроме того, вследствие активизации памяти и воображения.
Все вышеперечисленные параметры пространства важно учитывать при выявлении интегральных и дифференциальных признаков, входящих в семантическую структуру устойчивых и свободных сочетаний с пространственным значением.
Как уже отмечалось выше, пространство как форма существования материи репрезентируется в языке лексическими единицами, которые человек использует для ориентации в конкретном пространстве. В описании пространства могут участвовать различные части речи. Как утверждает О.В. Евтушенко, «в процессе моделирования пространства человек не ограничивается только лексическими средствами языка. Грамматическое оформление понятий позволяет передавать такие важные признаки, как однородность/неоднородность среды на пути движения взгляда, заполненность/незаполненность среды на пути движения взгляда и наличие/отсутствие реальных или умозрительных границ локу-са» (курсив наш. - М. Д.) [4, с. 75]. Выразителями местонахождения могут быть глаголы, имена существительные, имена прилагательные, наречия, предлоги, а также фразеологические единицы и паремии (см.: [там же]). Проведенный нами анализ семантической структуры свободных и устойчивых сочетаний, выражающих пространственные отношения, позволяет выделить следующие группы лексем: наречия с семантикой «далеко/близко» (а также синонимичные с ними -вдалеке, поблизости, неподалеку и др.) и со значением «вокруг», «около»; предложно-падежные сочетания, обладающие пространственной семантикой.
Категориальной семой в семантической структуре языковых единиц, выражающих позицию объекта в пространстве с точки зре-
ния параметра «далеко/близко», является сема ‘занимать определенное место (расстояние) в пространстве’, то есть иметь определенную протяженность. Данная категориальная сема представлена релевантными интегральными семами ‘близость расстояния’ и ‘дальность расстояния’. Рассмотрим реализацию релевантной интегральной семы ‘дальность расстояния’ на конкретных примерах. Данная сема представлена дифференциальными признаками: ‘в отдаленном нело-кализованном пространстве’; ‘на дальнем, неопределенном расстоянии’; ‘далеко, в неопределенном месте’; ‘на определенном расстоянии’; ‘на преодолимом расстоянии’; ‘на небольшом расстоянии’.
С лингвострановедческой точки зрения интересным представляется рассмотрение свободных сочетаний, несущих в себе, помимо идеи позиционирования объекта в пространстве, указание на особенности восприятия этого пространства русским человеком, на особенности пространственного мышления и ориентации. Так, в текстах художественных произведений встречаются следующие утверждения:
Русский возница имеет доброе чутье вместо глаз, от этого случается, что он, зажмуря глаза, качает иногда во весь дух и всегда куда-нибудь да приезжает [2, с. 203].
Лексема куда-нибудь вбирает в себя значение абстрактного, неопределенного, не-локализованного пространства и вместе с тем конечного пункта пути. В семантической структуре данного свободного сочетания релевантная интегральная сема ‘дальность расстояния’ представлена дифференциальной семой ‘в отдаленном нелокализованном пространстве’. Интегральная сема ‘характер субъекта’ выражена в дифференциальных признаках ‘одушевленный’, ‘конкретный’, ‘активный’. Интегральная сема ‘характер объекта’ представлена дифференциальными семами ‘неодушевленный’, ‘абстрактный’, ‘пассивный’.
Здесь же отражена и информация о характере перемещения русского человека, то есть ехать не планируя, не зная дороги, не разбирая ориентиров, интуитивно перемещаясь в поисках любой остановки.
В немецком переводе данная особенность подчеркнута следующим образом:
Anstatt der Augen hat der russische Kutscher seinen guten Instinkt: so kommt es, wie mit verklebten Augen, wie der Wind dahinfart und trotzdem irgendwo ankommt (букв.: вместо глаз русский кучер имеет хороший инстинкт, потому случается, что он, как с заклеенными глазами, как ветер несется и всегда где-то завершает свой путь) [11, s. 904].
В немецком структурно-семантическом эквиваленте выражена большая определенность в пространстве, так как здесь для выражения позиции объекта в пространстве служит компонент hin в сочетании с лексемой kommen, которые указывают направление движения оттуда сюда и позицию говорящего, находящегося в конечном пункте. Интересным представляется тот факт, что скорость перемещения без ориентиров в русском языке обозначается оборотом во весь дух, то есть в полную мощь, изо всех сил. В немецком же языке подчеркиваются и скорость, и направление движения, его хаотичность - wie der Wind - как ветер.
Рассмотрим случаи, когда выразителями пространства выступают паремичные сочетания с максимально абстрактным пространственным значением. К ним относятся такие паремии, как край света, бог знает куда, кое-куда и т. д. Данные устойчивые сочетания имеют предельно абстрактное значение - отдаленного нелокализованного пространства: направление движения и конечный пункт перемещения остаются не выявленными. Так, в свободном сочетании:
В ту же минуту он предлагал вам ехать куда угодно, хоть на край света... [2, с. 198].
Конечная цель перемещения здесь не определена. Данное паремичное сочетание имеет значение «далеко», «неопределенно куда», «куда угодно». Интегральная сема ‘дальность расстояния’ реализована дифференциальной семой ‘на дальнем, неопределенном расстоянии’. Интегральная сема ‘характер субъекта’ представлена дифференциальными признаками ‘одушевленный’, ‘конкретный’, ‘активный’. Интегральная сема ‘характер объекта’ представлена дифференциальными семами ‘неодушевлен-
ный’, ‘абстрактный’, ‘пассивный’. В переводе на немецкий язык значение абстрактного неопределенного пространства передается структурно-семантическим эквивалентом beleifiig wohin, bis ans Ende der Welt (букв.: куда угодно, на край света) [11, s. 905].
Устойчивое сочетание край света очень часто выступает в качестве пространственного ориентира, хотя не выражает никакой конкретной информации о местоположении объекта. Например:
Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света [2, с. 187].
В данном свободном сочетании, содержащем в своем составе паремию для выражения пространственных отношений, также подчеркивается и специфика русского национального мышления, особенности русской ментальности. Устойчивое сочетание край света употребляется здесь в значении «куда угодно» (даже на край света, куда, казалось бы, невозможно добраться). В семантической структуре этой паремии релевантная интегральная сема ‘дальность расстояния’ представлена дифференциальной семой ‘на дальнем, неопределенном расстоянии’. Таким образом, край света в данном контекстуальном окружении употребляется не только в значении «неопределенное, абстрактное пространство», но и в значении «очень далекое место».
Согласно «Толковому словарю русского языка», край света - это очень далекая местность [7, с. 780]. Данное значение подчеркивается здесь путем перечисления различных мест, сфер жизнедеятельности человека, и как последний пункт выступает устойчивое сочетание край света - и там тоже, то есть повсюду.
В немецком языке полным структурносемантическим эквивалентом выступает bis ans Ende der Welt [11, s. 976].
Наиболее интересными с лингвострановедческой точки зрения представляются случаи так называемых функционально-смысловых эквивалентов, когда одно и то же значение передается в русском и немецком языках различными лексическими средствами и представлено разными образами. Рассмотрим
паремичные сочетания у черта на куличках, за тридевять земель и другие, в которых идея позиционирования объекта в пространстве выражена наиболее абстрактно.
Так, в семантической структуре паре-мичного сочетания у черта на куличках со значением «очень далеко», «неизвестно где» реализуется ‘далеко, в неопределенном месте’. Как зафиксировано в «Словаре языка Пушкина», кулички (к черту на кулички -прост., шутл.) - об очень отдаленных глухих местах. Например:
Придется жить где-нибудь у черта на куличках! А здесь... все под руками [8, с. 408].
Примечательно, что в паремичном сочетании у черта на куличках со значением «очень далеко», «в отдаленных глухих местах» выражается идея отдаленного, но все же локализованного пространства, в немецком же функционально-смысловом эквиваленте отношения позиционирования передаются с помощью местоимения wo - «где»:
Wo sich Hase und Fuchs gute Nacht sagen [wunschen] (букв.: где заяц и лиса доброй ночи желают) [9, с. 87].
Наличие компонента «где» придает фразеологизму оттенок неопределенности, абстрактности. Невозможность в природе такой ситуации, которая лежит в основе фразеологизма, подчеркивает абстрактность, недосягаемость и принципиальную невозможность существования подобного места.
Дифференциальная сема ‘в отдаленном нелокализованном пространстве’ находит выражение в семантике паремичного сочетания за тридевять земель. Интегральные семы ‘характер субъекта’ и ‘характер объекта’ являются нейтральными для данной группы па-ремичных сочетаний.
Следует отметить, что во фразеологических образах этой подгруппы отражается восприятие действительности, связанное с мифологическим мышлением, верой в наличие «своего» и «чужого» пространства, населенного враждебными для человека существами. Паремия у черта на куличках выражает, как правило, отрицательную оценку, обусловленную его фразеологическим об-
разом. Помимо этого, данное устойчивое сочетание несет в себе идею нелокализован-ного, неопределенного пространства; идею труднодоступной местности, труднопроходимого пути, сопровождающегося препятствиями. Паремия за тридевять земель такой оценочно-эмоциональной окраски не содержит. Она имеет значение «очень далеко». Это выражение чаще всего употребляется в сочетании с глаголами «уйти», «убежать», «уехать». Такая сочетаемость не случайна, она свидетельствует о наличии генетической связи с традиционными сказочными формулами: в некотором царстве, за тридевять земель, в тридесятом царстве и т. д. Герои сказок обычно отправляются за чем-либо очень далеко, «за тридевять земель, в тридевятое царство», и по дороге туда им приходится преодолевать большие трудности. Данное ПС употребляется в случаях, когда кто-, что-либо оказывается очень далеко. К примеру:
Вы грубы... порядочный человек от вас за тридевять земель убежать готов [8, с. 345].
В немецком языке функционально-смысловыми эквивалентами выступают: weit in der Fremde - далеко на чужбину, uber Berg und Tal - через гору и долину [9, с. 65]. В данном случае некая определенность выражается через перечисление статичных ориентиров в пространстве.
Проведенный нами лингвокультурологический анализ показал, что восприятие категории пространства носителями русского и немецкого языков в значительной степени совпадает. Пространственные отношения описываются в сопоставляемых языках с помощью одного и того же набора понятий, однако их семантические объемы различны. Для системы немецкого языка актуальным является выражение не степени приближенности/отдаленности объекта в пространстве, а конкретизация его местонахождения. В немецком языке нами отмечена большая определенность направленности перемещения субъекта в пространстве, локализация его местонахождения за счет употребления компонентов hin (движение «отсюда туда», по направлению к говорящему) и her (движение
«оттуда сюда», по направлению от говорящего). Отметим, что для русского менталитета большую значимость имеет дальность позиционирования объекта, то есть именно «чужое» пространство, для носителей же немецкого языка важны какие-либо ориентиры в рамках «своего» пространства, как показал наш анализ, личная сфера субъекта в немецком языке более структурирована, так как является наиболее значимой. Для носителей русского языка и культуры характерна плоскостная ориентация в пространстве, этому подчинена и развернутая система лексических средств, служащих для выражения степени приближенности/отдаленности объекта в пространстве. Возможно, это связано с более ограниченным территориально пространством, окружающим носителей немецкого языка, по сравнению с бескрайними русскими просторами, а также с характерной для русского языкового сознания горизонтальной ориентацией пространства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Борисова, С. А. Пространство как текстообразующая категория / С. А. Борисова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19, Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2004. - N° 1. - С. 196-204.
2. Гоголь, Н. В. Мертвые души / Н. В. Гоголь. -М., 1984.- 527 с.
3. Гудков, Д. Б. Теория и практика межкуль-турной коммуникации / Д. Б. Гудков. - М. : Изд-во МГУ 2003. - 120 с.
4. Евтушенко, О. В. Антропоцентрический принцип в развитии русского языка: микросистемы «пространственные ориентиры» / О. В. Евтушенко // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. -2002. - №°5. - С. 73-86.
5. Кубрякова, Е. С. О понятиях места, предмета и пространства / Е. С. Кубрякова // Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. - М. : Шк. «Яз. рус. культуры», 1997. - С. 163-192.
6. Лебедева, Л. Б. Семантика «ограничивающих» слов / Л. Б. Лебедева // Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. - М. : Шк. «Яз. рус. культуры», 1997. - С. 93-97.
7. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. - М. : А ТЕМП, 2004. - 944 с.
8. Словарь языка Пушкина : в 4 т. Т. 1 / отв. ред. В. В. Виноградов. - М.: Госиздат иностр. и нац. слов., 1956. - 806 с.
9. Цвиллинг, М. Я. Русско-немецкий словарь пословиц и поговорок : (свыше 700 ед.). - М. : Рус. яз., 2002. - 216 с.
10. Яковлева, Е. С. О некоторых моделях пространства в русской языковой картине мира / Е. С. Яковлева // Вопросы языкознания. - 1993. - J№4. - С. 48-62.
11. Gogol, N. V. Werke / N. V. Gogol. - Wien ; Munchen ; Basel: Kurt Desch, 1958. - 1120 s.
ON SEMANTIC STRUCTURE OF FREE
AND PAROIMIA WORD GROUPS WITH SEMANTIC MEANING «OBJECT POSITION IN REGARD TO A “FAR DISTANCE” POINT»
M. V. Denisenko
The article presents the results of integrative study of paroimia word groups with the meaning ‘object location in space’ as opposed to the same in free word groups. In the course of analysis a set of general integrative and differential features and linguo-cultural specific features were singled out. In conclusion the author presents differences in the way spatial relations are reflected in the Russian and German languages.
Key words: semantics, structure, paroimia, object, locative meanings, Russian, German.
