CC BY
73
А. А. Жаманова*
СЕМЬ СМЕРТНЫХ ГРЕХОВ ЮДЖИНА О'НИЛА.
ПРЕДВОСХИЩЕНИЕ ТЕАТРА АБСУРДА
Статья содержит анализ одноактных («морских») пьес Юджина О'Нила, чьи ранние произведения являются основой американской трагедии и предвосхищением театра абсурда. Пьесы затрагивают метафизические вопросы, такие как существование Бога, значение судьбы и способность человека контролировать ход собственной жизни. О'Нил демонстрирует всю греховность мира в свете христианской этики.
Ключевые слова: американский драматург, христианская этика, семь смертных грехов, одноактные пьесы, морские пьесы Юджина О'Нила, театр абсурда.
A. Zhamanova. EUGENE O'NEILL'S SEVEN MORTAL SINS. THE ANTICIPATION OF THE THEATRE OF THE ABSURD
The article "Eugene O'Neill's seven mortal sins. Anticipation of the Theatre of the Absurd" features an analysis of one-act plays written by one of the greatest American playwrights Eugene O'Neill. His works touch upon metaphysical matters such as the existence of God, the significance of fate and the limits of human ability to control the course of their own lives. O'Neill shows all the depravity of the world through Christian Ethics. He anticipated such movement in drama as the Theatre of the Absurd in his sea plays.
Key words: American playwright, Christian Ethics, seven mortal sins, one-act plays, sea plays of Eugene O'Neill, Theatre of the Absurd.
В Нью-Йорке, на пересечении сорок третьей улицы и Бродвея, на Таймс-Сквер, был когда-то недорогой отель. Сейчас там на первом этаже разместился Старбакс, верхние заняты под какие-то офисы. На углу улицы на стене висит табличка, сообщающая о том, что в этом месте родился в 1888 году родоначальник американской драмы, лауреат Нобелевской и четырех
* Жаманова Амина Ахмедовна — аспирантка кафедры истории зарубежного театра Российской академии театрального искусства — ГИТИС. Тел.: 8-926112-72-63.
Пулитцеровских премий — Юджин Гладстон О'Нил. А в Бостоне, тоже в центре города, в отеле Шератон в 1953 году Юджин О'Нил умер. И тоже висит табличка...
Его последними словами были: «Родился и умираю в отеле. Я так и знал. Какая ничтожная судьба. Я прожил жизнь вечного жалкого скитальца.» С самого детства и до самой смерти Юджин О'Нил кочевал с места на место. Вечные переезды семьи, сопровождающей отца, очень известного в стране романтического актера-гастролера, учеба в Католической школе, начало образования и незавершенный курс в Принстоне, долгие скитания в море, работа в Гандурасе. Его юность отмечена бесконечными приключениями и поисками самого себя, своего пути в жизни. Наконец, продолжительное лечение в туберкулезном санатории. Тогда, видимо, что-то открылось ему, и О'Нил начал писать. Понятно, что театральная жизнь тоже не прошла стороной — присутствие на репетициях, участие в спектаклях и, конечно же, рано сложившийся жизненный опыт.
В юности, как О'Нил сам писал впоследствии, он был заражен тремя болезнями: книгами, алкоголем и проститутками. Уже в зрелом возрасте драматург излечился от последних двух. А продолжительные депрессии сопровождали его постоянно, и в конце концов стали тяжелой болезнью. О'Нил уже не мог писать сам, а диктовать было трудно, и тогда он сжег свои рукописи — это была значительная часть саги о судьбе одной американской семьи. Юджин О'Нил не пожелал, чтобы после его смерти к его текстам прикасался кто-то чужой.
Его ранние одноактные пьесы, которые О'Нил называл «упражнениями для пальцев», заслуживают пристального внимания и изучения. Все его дальнейшее творчество, все его поиски, эксперименты в технике драмы, в создании реалистической, точнее, психологической трагедии заложены уже в этих ранних пьесах.
Когда в 1916 году на сцене «Провинстаун Плейерс» была сыграна одноактная пьеса О'Нила «На пути в Кардифф» («Bound East for Cardiff»), фактически началась история американского театра. А в 1920 году на Бродвее сыграли его многоактную пьесу «За горизонтом» («Beyond the Horizon»). После этого события критика единодушно писала, что «родилась американская национальная драма».
Для творчества О'Нила характерны эксперименты с формой пьесы, использование разнообразных художественных приемов (маски, мотивы античной трагедии в новых предлагаемых обстоятельствах, принцип контраста, реплики «в сторону» и мн. др.). Кроме того, О'Нил первым вводит такие «американские» темы, как отказ от реальной мечты (в пьесе «За горизонтом», 1920) и невозможность интеграции рас и национальностей («Крылья даны всем детям человеческим», «All God's Chillun Got Wings», 1924), раскрывая их через христианскую этику. О'Нил показывает всю греховность мира в своих произведениях.
Именно ранние пьесы О'Нила сильнее всего повлияли на его позднюю драму. Одноактная форма — его экспериментальная площадка. События здесь происходят быстро. За короткое время читатель узнает о жизни персонажей всё. В большой пьесе непросто создать и сохранить такое напряжение. О'Нил писал о своих ранних пьесах, что «они обладают одним достоинством — искренностью. В них есть правда, истинная правда о жизни людей, как я их воспринимаю и знаю» [см.: О'Нил, 1999, с. 6].
Рассмотрим семь одноактных пьес Юджина О'Нила1, в каждой из них обозначив по одному смертному греху.
1. Похоть.
Матрос Смитти — главный герой пьесы «Луна над Карибским морем» («The Moon of the Caribbees», 1918) — мечтает о чистоте и красоте. Распутная жизнь окружающих его людей всегда вызывала у него отвращение. Но все-таки Смитти поддался дурному влиянию друзей, что, как оказалось, вовсе не помешает ему и дальше продолжать мечтать о недосягаемом, тянуться к прекрасному. Смитти говорит старому кочегару Тому, что Бог милосерден к таким, как они, «бедным маленьким ягнятам, которые потеряли свой путь» [E. O'Neill, 1988, p. 538]. Смитти считает для себя неприемлемым бить женщин, он романтик в душе и джентльмен в жизни. Ему противна та безнравственная реаль-
1 Четыре из семи ранних эскизов О'Нила — «Луна над Карибским морем» («The Moon of the Caribbees», 1918), «Мечтательный паренек» («The Dreamy Kid», 1918), «Жена для жизни» («A Wife for a Life», 1913) и «Безрассудство» («Recklessness», 1913) — никогда не были переведены на русский язык.
ность, которую он видит на пароходе Глэнкейрн. Но просто думать о чистоте мало. Нужно что-то менять в себе, в своей жизни, совершенствоваться, расти духовно. И что делает герой одноактной пьесы Юджина О'Нила «Луна над Карибским морем»? Смитти «пьет, чтобы перестать думать» [ibid., p. 539]. Грустная мелодия, которая звучит в финале пьесы, возможно, является символом не менее грустного краха духовности Смитти. Трагический аккорд окончательно свидетельствует, что мечта матроса не сбудется. Минорная кода — символ смерти Смитти. Пьянство и проститутки не приведут главного героя к мечте, и всему виной его слабохарактерность. Как точно заметил Ларошфуко, «слабохарактерность еще дальше от добродетели, чем порок» [Ф. деЛарошфуко, 2002, с. 51].
2. Гордыня.
Капитан судна Кинэй («Китовый жир», «Ile», 1917) одержим идеей добычи китового жира. Его верность служебному долгу не имеет отношения к коммерческому расчету:
Кинэй. Не из-за проклятых денег я остаюсь в Северных морях, Том. Я не могу вернуться в Хомпорт, имея всего каких-нибудь несчастных четыреста бочек ворвани в трюме. Я скорее умру. Я никогда еще за всю свою жизнь не возвращался иначе, чем с полным грузом [Ю. О'Нейль, 1929, с. 19].
Кинэя не интересует денежная нажива, он не боится трудностей. Главным стимулом капитана является чувство собственного достоинства. Мысль о том, что шкиперы Тиббот, Харрис, Симс и все остальные в Хомпорте будут смеяться над Кинэем, приводит капитана в ярость: «К дьяволу! Я добуду ворвань, говорят вам!» [там же, с. 20].
Гордыня и упрямство капитана Кинэя, который уже тридцать лет плавает в море, дают ему силы идти дальше, приближая к намеченной цели: «Я наберу ее, во что бы то ни стало, а раньше я ни за что не поверну обратно!» [Там же].
Стоит отметить, что гордыней О'Нил наделяет каждого героя своих пьес. Вне зависимости от обстоятельств, материального
положения, происхождения герои Юджина О'Нила — упертые мечтатели, именно чувство собственного достоинства ведет многих из них к цели.
Источником трагизма пьесы является несоответствие незатейливой мечты и героических средств для ее достижения. Осуществление простого человеческого желания отмечено печатью фанатизма.
Капитан Дэвид Кинэй суров и принципиален. Он — хариз-матичный персонаж. С первых же фраз мы понимаем, что он — хозяин судна. Он направляет револьвер на матросов, собравшихся поднять бунт, и с презрительной насмешкой говорит: «И помните, что первого, кого я увижу плохо работающим, я застрелю на месте, и это так же верно, как то, что у нас под ногами море, и вы можете передать это всем остальным» [Ю. О'Нейль, 1929, с. 22].
Голос капитана гремит, глаза сверкают. Силы и риск, потраченные на достижение цели, не оправданы. Кинэй обещает жене вернуться домой немедленно, но, услышав от второго помощника, что лед вскрылся к северу, забывает о своем обещании. Анни сходит с ума.
3. Гнев.
В пьесе «Мечтательный паренек» («The Dreamy Kid», 1918) основной фон жизни главного героя — чернокожего Эйба — расизм. В гневе «мечтательный» Эйб застреливает белого парня в уличной драке.
Финал этой одноактной миниатюры остается открытым. Бабушка Эйба молится, а он с револьвером в руках ждет, когда полицейские откроют дверь. На эту входную дверь и нацелено оружие мечтательного паренька. Возможно, его убьют полицейские. Возможно, все будет наоборот. Возможно, убийцу ранят и посадят в тюрьму. А возможно, пареньку удастся воплотить свою единственную сейчас мечту — скрыться от полиции, скрыться от всех, сбежать.
Название пьесы можно перевести и как «Мечтательный ребенок». Такое прозвище дала Эйбу его бабушка. «Мечтательный» внук обещал своей бабушке находиться рядом с ней, пока она не умрет. Именно это и задерживает Эйба дома, несмотря на безум-
ное желание убежать как можно скорее от Большого Салливана, полицейского из центрального офиса. Эйб понимает, что Большой Салливан с подкреплением долго ждать под окнами «мечтательного» не будет и скоро поднимется наверх. Взглянув на кровать, где умирает его бабушка — единственный родной ему человек, Эйб говорит: «Я надеюсь, к тому моменту она уже грохнется, ради Христа я надеюсь!» [E. O'Neill, 1988, p. 689]
Открытый финал пьесы символизирует непредсказуемость самой жизни. Множество вариантов развязки трагедии и отсутствие сцены расплаты за убийство подчеркивают атмосферу страха и тревоги. Может быть, император Джонс — герой его будущей одноименной пьесы2 — это «мечтательный» паренек, которому удалось уйти от полиции, но не удалось избежать расплаты впоследствии на Вест-Индском острове.
4. Лень (уныние).
Героиня трагедии «Перед завтраком» («Before Breakfast», 1916), миссис Роуленд, на протяжении всей пьесы выясняет отношения со своим мужем Альфредом, причем делает это в форме монолога. Каждый день миссис Роуленд и Альфреда напоминает предыдущий. С наступлением нового дня ничего не меняется, все идет по кругу. Эта ситуация абсурдна. Форма пьесы напоминает монодраму, хотя действующих лиц двое. Миссис Роуленд не слышит своего мужа, потому что он молчит, а Альфред просто не хочет слышать голос жены. Все, что она говорит и скажет, он знает наизусть. Ему надоела эта предсказуемая, скучная жизнь, но несмотря на молодость, Альфред даже не пытается ее изменить. Он не ищет работу, его содержит жена. Такая жизнь надоела и миссис Роуленд:
Миссис Роуленд. Бог знает, который сейчас час. Мы даже этого не знаем, потому что ты, как дурак, заложил свои часы. Последнюю нашу ценность — и ты это знал! С тобой всегда только одно — ломбард, ломбард и ломбард! Пальцем о палец не ударил, чтоб найти работу, не сделал ничего, чтобы жить как человек! [Ю. О'Нил, Перед завтраком, с. 4]
2 «The Emperor Jones», 1920.
Возможно, главный герой пьесы до смерти своего отца-миллионера и не задумывался, как трудно заработать на кусок хлеба. Наверное, Альфред никогда на себя не надеялся. Теперь же, оставшись без материальной поддержки родителей, он не может самостоятельно справиться даже с обыкновенными житейскими проблемами, вернее, просто не хочет этого делать. Альфред не может смириться с тем, как резко изменилась его жизнь. Он слишком горд, чтобы зарабатывать деньги физическим трудом. Он выпускник Гарварда, поэт, надежда семьи Ро-уленд, что вовсе не мешает ему каждый день напиваться в барах и бессовестным образом обманывать свою жену. Возможно, миссис Роуленд поддержала бы мужа в его творчестве, если бы он уважал ее. Но этого нет, и миссис Роуленд бьет Альфреда по самому больному месту — неудаче в творчестве, нереализован-ности как личности. Вот, что она говорит о мнимых попытках мужа найти работу:
Миссис Роуленд. Ты сказал, тебе ее не найти, но это же вранье, ты же знаешь. Ведь ты никогда ее даже не искал. Целый день только и сидишь — сочиняешь свои идиотские стишки и рассказы. И никто их никогда не купит — и не удивительно. Я-то что-то могу и вот делаю, и только поэтому мы не умерли до сих пор с голоду. (Встает и идет к плите, смотрит в кофейник — вскипела ли вода; потом возвращается и снова садится.) Но сегодня тебе придется их где-то достать — я больше не могу и не буду. Приди в себя. Попроси, займи или укради — где хочешь. (С презрительной усмешкой.) Но где, я хотела бы знать? Ты ведь слишком горд, чтобы попрошайничать, назанимал уже и так достаточно, а чтобы украсть — да у тебя же не хватит мужества! [там же]
По словам героини, она давно ушла бы от такого непутевого мужа, если бы не гордость. Она зависит от общественного мнения настолько, что готова продолжать жить несчастливо. Разведись миссис Роуленд с мужем, хуже жить ей точно не пришлось бы. Что ее держит? Почему она не собирается разводиться с Альфредом, зная, что он изменяет ей на каждом шагу? Альфред даже ради себя ничего не хочет сделать в этой жизни и просто выбирает самый легкий способ уйти от проблем — умереть.
Абсолютное одиночество и страх перед жизнью — главные источники конфликта в этой пьесе О'Нила. Миссис Роуленд боится остаться одна, а ее супруг Альфред боится жизни вообще.
5. Зависть.
В одноактной пьесе «Жена для жизни» («A Wife for a Life», 1913) главный герой, шахтер по имени Джек, влюбляется в замужнюю женщину, двадцатипятилетнюю француженку Иветт. Со временем его чувства становятся сильнее. Его возлюбленная видит, что Джек искренне ее любит, и она отвечает ему взаимностью. Но эта взаимность носит платонический характер. Поняв, что любимая женщина, несмотря на вспыхнувшие к нему чувства, остается верна своему законному мужу, Джек решает во что бы то ни стало отнять Иветт у мужа. Джек завидует пожилому супругу Иветт: «. я сразу в нее влюбился, и от мысли о том, как он обращался с ней, моя кровь закипела» [E. O'Neill, 1988, p. 7].
Молодой герой сам хочет иметь такую верную супругу и быть ей верен в ответ. Иветт простила мужу бесконечные измены, более пяти лет ждала внезапно исчезнувшего Пожилого Мужчину (именно так Юджин О'Нил назвал супруга героини), и только официально став свободной, незамужней женщиной, она отправила письмо своему любимому Джеку с просьбой приехать за ней.
6. Алчность.
В финале пьесы «Безрассудство» («Recklessness», 1913), перед тем как застрелиться, Милдред Болдуин признается супругу, что вышла за него замуж только из-за денег. Она никогда не любила Артура Болдуина. В свое оправдание она говорит, что выйти замуж ее заставила семья: родители «пилили» (nagging) Милдред, и она «сдалась» («gave in») [E. O'Neill, 1988, p. 71]. Свадьба с Артуром для родителей Милдред была выгодной сделкой, а для нее — шансом навсегда уйти из дома, о чем героиня мечтала.
Был ли столь серьезный шаг единственным способом покинуть родительский дом? &ала ли миссис Болдуин по-настоящему свободной после замужества? Нет. Деньги мужа не сделали ее счастливой. Кроме того, до брака Милдред и не была бедной, даже больше — она ни в чем не нуждалась. Алчность родителей и подсознательное желание Милдред жить еще более роскошной
жизнью стали причиной несчастья героини. Миссис Болдуин на протяжении всего замужества даже не испытывала симпатии к своему супругу и, по ее словам, никогда не могла понять Артура: «Я пыталась полюбить тебя, но между нами всегда была пропасть», — говорит она [ibid.].
Зачем же вступать в брак с нелюбимым мужчиной, потом изменять ему с его персональным шофером? Очевидно, что ни один уважающий себя мужчина не простит измену. Артур Болдуин доверял своей жене всегда и во всем. Он давал Милдред все, чего она желала. Миссис Болдуин пытается в свою защиту уверить Артура, что он никогда ее не любил, но это неправда. Узнав от служанки о неверности жены, Артур приходит в бешенство, а при виде доказательств измены на его бледном, подергивающемся лице отображается ужас. Он так сильно любит жену, что идет на крайний шаг — организовывает убийство ее любовника Фреда. Но даже это не помогает Артуру удержать миссис Болдуин. Увидев Фреда мертвым, Милдред падает на пол без чувств, ее уносят в комнату, и она застреливает себя.
У человека всегда есть выбор и возможность стать счастливым. Уже название трагедии «Безрассудство» говорит нам, что люди совершают большие жизненные ошибки, сами делая себя несчастными. Герои не думали о последствиях, и именно недальновидность приводит их к трагическому концу.
7. Чревоугодие.
Рассмотрим пьесу «Жажда» («Thirst», 1913). На палубе парохода, потерпевшего крушение, остались Господин, Моряк-мулат и Танцовщица. Все они умирают от жажды. Женщина пытается выпросить у матроса воду. Воды у него нет. Танцовщица уже не надеется, что за ними приплывет корабль со спасателями:
Танцовщица (плача, безнадежным тоном). Господи, это же ужасно! Ждать того, кто никогда не придет.
Господин. И правда, ужасно. Но необходимо.
Танцовщица. Что значит необходимо? Вы что, надеетесь на спасение?
Господин (устало). В своей жизни я надеялся на очень многое, но всегда напрасно. Мы далеко от тех мест, где ходят корабли [Ю. O^rn, Жажда, с. 6].
Она сообщает Господину о самоубийстве капитана их парохода. Эту новость Господин воспринимает так:
Господин. Бедный капитан! Очевидно, почувствовал себя виноватым, раз застрелился. Должно быть, страшно слышать крики утопающих и знать, что виноват именно ты. Не удивительно, что он покончил с собой [там же, с. 7].
Позже Господин находит во внутреннем кармане своего пиджака меню банкета, и именно теперь, когда трое умирающих от жажды людей больше всего нуждаются в глотке воды, он, читая меню, перечисляет напитки и блюда:
Господин. Мартини, коктейли, суп, херес, рыба, бургундское, цыплята, шампанское, [там же, с. 8]
Господин вел шикарный образ жизни и никогда ни в чем не нуждался, он беспощаден по отношению к остальным героям пьесы, и в этом седьмой грех — чревоугодие.
Женщина умирает в муках. Моряк, взяв нож, жаждет напиться крови Танцовщицы. Этому препятствует Господин. В результате схватки Моряк и Господин скатываются с палубы парохода и погибают. Ужасно то, что никому из героев даже не приходит мысль помочь другому.
Одноактные зарисовки составляют фундамент американской трагедии Юджина О'Нила. Драматург в своих поздних, многоактных пьесах словно собрал все ранние эскизы в одно большое полотно. Он соединил все использованные им ранее художественные методы и создал новый тип трагедии, которая почти лишена внешнего действия. В его последних пьесах количество действующих лиц сводится к минимуму — только члены семьи. О'Нил крупным планом, как в кинематографе, показывает каждого героя: здесь все персонажи выходят на первый план, играют главные роли. Непонятно, с какого события начинаются биографические пьесы драматурга. Неизвестно, как они заканчиваются. Подтекст реплик всех персонажей разработан О'Нилом тонко, виртуозно. Простыми словами он передает глубокую трагедию семьи, где все друг другу врут.
Ранние пьесы О'Нила остросоциальны. Драмы позднего периода сочетают в себе социальную и психологическую проблематику. В последних пьесах драматург возвращается к характеру и духу ранних реалистических пьес, но с другим охватом явлений жизни. О'Нил показывает картину Америки на примере одной семьи. Это американская трагедия в рамках трех единств (времени, места и действия), в которой драматург показывает все семь смертных грехов одновременно («Долгое путешествие в ночь», «Long Day's Journey Into Night», 1941). О'Нил создал современную трагедию — жанр, воплощающий актуальные проблемы сегодняшнего дня. Он пишет о жизни своих соотечественников и современников с художественной неповторимостью. Один из немногих по-настоящему трагических драматургов ХХ века, Юджин О'Нил создал особую картину мира, отражающую культуру Америки. Он ввел подлинно американскую тематику в свои пьесы, дав возможность читателю проникнуть в менталитет современных ему соотечественников, увидеть их глазами автора. О'Нил исследует свой век.
Предвосхищение театра абсурда
Пьеса «Жажда», о которой мы писали выше, является одноактной трагедией с элементами гротеска. Очевидно, что Юджин О'Нил поместил своих героев в безысходную ситуацию. Их попытки спастись терпят крах, все усилия бессмысленны. Господин, Танцовщица и Матрос абсолютно беспомощны. Мы слышим в пьесе интонации абсурдистской драмы и экзистенциализма. Каждый персонаж знает, что умрет. Перед лицом смерти все герои обнажают душу. Каждый мечтает выжить, но думает только о собственном выживании. Здесь у каждого своя трагедия, и следовательно, перед нами не одна трагедия, а три.
В немногих словах Юджин О'Нил описывает жизнь каждого героя, предшествующую их встрече. Диалоги действующих лиц эмоциональны, ироничны и пессимистичны. Персонажа разные, яркие, характерные и колоритные. Безысходная ситуация, в которой они оказались, не объединяет их, а разъединяет. Здесь каждый думает только о себе. Это и приводит героев пьесы к печальному концу.
В морской пьесе «На пути в Кардифф» О'Нил в монологе главного героя Янка закладывает основу театра абсурда в мировой драматургии. Старый матрос Янк не признается другим героям, что боится умирать. Он абсолютно одинок. Мучительным ожиданием смерти и страстным желанием жить наполнены последние мгновения жизни Янка.
Янк. Прощание с этой матросской жизнью не так уж и грустно — просто один корабль сменяется другим, тяжелый труд, маленькая плата и бродяжья жратва; и когда мы добираемся до порта, обычная пьянка заканчивается дракой, а все твои деньги испарились, и тогда корабль снова пускается в путь. Никогда не встречаешь приятных людей; никогда не выходишь за пределы матросского городка практически в любом порту; путешествуешь по всему миру и никогда ничего не видишь; нет никого, кто переживал бы, жив ли ты или мертв. (C горькой улыбкой.) Во всем этом мало что может заставить тебя пожалеть о потере такой жизни, Дриск [E. O'Neill, 1988, p. 195].
Всю жизнь Янк провел в море. Не только печальные, но и счастливые моменты жизни связаны для него с морем. Янку и его другу, матросу Дрисколлу, есть что вспомнить: приключения в Кейптауне, в Сиднее, в Буэнос-Айресе и др. Но все эти события произошли в молодости, когда Янк был вполне доволен матросской жизнью. С годами он стал понимать, что одинок и нелюбим. Умирая, матрос продолжает мечтать о личном счастье. Несмотря на то, что мечта не сбывается, он не отказывается от нее до конца своих дней. Перед смертью Янк слабым голосом произносит, обращаясь к Дриску: «Хорошенькая дама в черном платье» [ibid., p. 198]. Именно любовь, даже если она несчастная, согревает сердце Янка до последней секунды.
Бродяга Янк мечтает о жизни фермера, среди пастбищ. Он хочет иметь жену, детей, собственный дом. Герой не отказался бы приобрести и самую скромную ферму в Аргентине. Несбывшаяся мечта, тихое желание спокойной деревенской жизни в поле, отравляет последние мгновения бродяги. Умирая на торговом судне «Глэнкейрн», Янк рассказывает товарищу о разных событиях своей жизни. Практически лишенная внешнего действия, пьеса «На пути в Кардифф» представляет собой монодраму.
В третьей по счету морской пьесе «Туман» («Fog», 1914) также затронута тема бессмысленности жизни. Один из главных ее героев, поэт, собирается покончить жизнь самоубийством. Он не боится смерти, более того, считает смерть единственным выходом в мире несправедливости. Как и у героя предыдущей пьесы Янка, у поэта нет ни семьи ни друзей — никого, кто будет оплакивать его смерть. Возможно, именно тщета существования, абсолютное одиночество, жестокость жизни, бесконечные разочарования, от которых поэта «тошнит» (sick of) [E.O'Neill, 1988, p. 103], и отсутствие любви толкают главного героя на отчаянный шаг.
Планы героя рушит польская крестьянка. Увидев, что она и ее сын остались одни на тонущем корабле, поэт забывает о своих намерениях свести счеты с жизнью. Он находит спасательную шлюпку для польской крестьянки и ее малыша. Когда позже ребенок умирает от переохлаждения, поэт снова задумывается о смысле (и бессмысленности) своего существования на земле, о хрупкости самой жизни. В это же время другой герой пьесы, бизнесмен, переживает только за себя.
В начале пьесы лица персонажей не видны. По ходу действия, с наступлением рассвета, О'Нил меняет определения героев: Первый голос = другой мужчина = бизнесмен, а Второй голос = темный мужчина = поэт. Цели и художественные средства, которые использует О'Нил, «достаточно характерны, индивидуальны и позитивны, и их не спутать с чьими-то еще» [Ю. О'Нил, 1985, с. 456].
В пьесе «Туман» используется принцип контраста. Мы видим совершенно противоположные взгляды на жизнь и смерть у двух главных героев, поэта и бизнесмена. Оптимист, безразличный к чужому горю (Первый голос), и реалист, наделенный состраданием, гуманизмом (Второй голос).
Бизнесмен следующим образом реагирует на смерть ребенка польской крестьянки:
Первый голос. Я думал, что женщина никогда не перестанет плакать. Уф! Это было ужасно — ее крики, и туман, и ни одного другого звука. [E. O'Neill, 1988, p. 98]
Бизнесмен беспощаден в своем отношении к людям и к чужой жизни вообще. Чувство сострадания отсутствует у Пер-
вого голоса. Он и не подозревает, что именно по крикам женщины их найдут спасатели. Матросы и офицер не сомневались, что кричал и плакал малыш. Но даже теперь бизнесмен не испытывает чувства вины и совесть его не просыпается. Наоборот, он с раздражением слушает рассказ офицера о сыне крестьянки. Сама полячка к приезду спасателей умерла от переохлаждения, как и ее малыш.
Первый голос уплывает с матросами и офицером, а Второй голос, поэт, остается с умершими героями в шлюпке рядом с айсбергом. Поэт не хочет жить в несправедливом мире, среди жестоких людей. Примечательно, что он чувствует себя в покое и безопасности только рядом с айсбергом.
В конце этого одноактного эскиза О'Нила герой с нежностью смотрит на белые лица крестьянки и ее ребенка. Глаза уже умерших героев «полны великой тоски» [E. O'Neill, 1988, p. 112]. Именно о таком выражении лица поэт мечтал для себя в начале пьесы, так он представлял себя после смерти. Он желал, чтобы его «утомленная» душа обрела покой, а сам он уснул и не проснулся [ibid., p. 103].
Пьеса «Там, где помечено крестом» («Where the Cross Is Made», 1918) непосредственно связана с водой, несмотря на то, что действие происходит на суше. Капитан Исайя Бартлетт несколько лет назад вместе со своими друзьями нашел под водой несметное множество бриллиантов, изумрудов, золотых орнаментов. Герои пьесы Нэт Бартлетт (сын капитана корабля «Мэри Аллен») и его отец знают, где закопаны драгоценные камни: у Нэта есть карта, на которой место сокровища помечено крестом. На самом деле все это не более чем фантазия Исайи. Потеряв жену и трех друзей, капитан сошел с ума, он отказывается верить в гибель близких. Он безусловно одинок, и возможно, именно одиночество привело его в мир иллюзий. Исайя создал собственный мир — морской. Даже свой дом Бартлетт-старший построил в форме корабля. Здесь есть и руль, и компас, и сходни, а комната хозяина напоминает каюту. Находясь физически на суше, Исайя душою в море. Он живет в замкнутом пространстве. Абсолютно одинок и сын главного героя, Нэт. В детстве отец брал Нэта в плавание силой, и сын капитана ненавидит море. Ампутированная рука и несчастная
жизнь — последствия морского детства. По словам Нэта Барт-летта, отец запудрил ему мозг своей мечтой о сокровище. Зная, что драгоценности — плод воображения отца, Нэт не в силах выкинуть эту идею из головы. Нэт хочет освободить себя от прошлого — всего, что связано с морем, и сжигает карту острова сокровищ. Он мечтает дописать книгу. Он договаривается с врачом о помещении капитана в сумасшедший дом. Но к приезду доктора сам Нэт сходит с ума, а его отец умирает от сердечной недостаточности.
Атмосфера ужаса характерна для многих одноактных произведений О'Нила. Вышеперечисленные морские пьесы предвосхищают такое направление в драматургии, как театр абсурда. Главные темы пьес выдающихся представителей театра абсурда Сэмюэля Беккета и Эжена Ионеско — бессмысленность человеческой жизни, абсолютное одиночество, ожидание смерти; в творчестве Эдварда Олби — это страх перед жизнью. Земля, в которой по грудь находится Винни (героиня пьесы «Счастливые дни» Сэмюэля Беккета, 1961), сродни палубе парохода, на которой умирают герои О'Нила в пьесе «Жажда». И земля, и палуба — это точки в пространстве. К этим точкам прикованы персонажи пьес. В отличие от Танцовщицы, Господина и Моряка, Винни и Вилли не пытаются спастись, а просто ждут смерти. Аналогичный выбор героя — ожидание смерти — описан О'Нилом в финале одноактной зарисовки «Туман». Шлюпка в «Тумане», дом в форме корабля в пьесе «Там, где помечено крестом», торговое судно «Глэнкейрн» в одноактной зарисовке «На пути в Кардифф», как и палуба в «Жажде», суть пространство, которое символизирует смерть. Как и Юджин О'Нил, Сэмюэль Беккет в пьесе «Счастливые дни» соединяет гротеск с трагизмом, страшное и смешное, трагическое и комическое.
Список литературы
Ларошфуко Ф. де. Максимы. СПб., 2002. О'Нейль Ю. Китовый жир. (Ворвань). М., 1929. О'Нил Ю. Жажда / Перев. с англ. В. Денисова: Электр. ресурс (www.biblioteka.teatr-obraz.ru/node/3413).
О'Нил Ю. Заметки, письма, интервью. М., 1985. О'Нил Ю. Избранное. Пьесы. М., 1999.
О'Нил Ю. Перед завтраком / Перев. с англ. В. Денисова: Электр. ресурс (www.biblioteka.teatr-obraz.ru/node/1778).
O'NeillE. Complete Plays 1913-1920. N. Y., 1988. (The Library ofAme-rica); перевод наш.
