CC BY
13
ЭТНОЛОГИЯ
УДК 392+299.4
DOI: 10.15350/26191490.2020.1.6 Е. Тулуз
СЕМЬ ЛЕТ ПОЛЕВЫХ РАБОТ У ЗАКАМСКИХ УДМУРТОВ:
КОЛЛЕКТИВНЫЙ ОПЫТ
Автор подводит некоторые итоги семилетней работы у закамских удмуртов в Башкортостане. В статье выделены ее этапы и периоды. Первый можно назвать «пилотным» - время открытия «поля» автором статьи в сотрудничестве с местным ученым-этнографом Ранусом Садиковым (Уфа) и визуальным антропологом Лийво Ниглас (Тарту). С 2016 г. начался второй этап - полевые работы стали частью пятилетней программы; в команду влился четвертый коллега - Николай Анисимов, с приходом которого открылись новые перспективы. Это молодой фольклорист и известный в удмуртской среде исполнитель, его везде и охотно принимают как гостя, а не только как полевого исследователя; его личные связи с песенной культурой народа побуждают самих информантов исполнять песни. Будучи ученым-фольклористом, он привнес в команду междисциплинарное разнообразие. Такое сотрудничество на протяжении четырех лет является весьма плодотворным.
Ключевые слова: Башкортостан, удмурты, закамские удмурты, полевые работы, междисциплинарность, визуальная антропология, антропология, этнография, фольклористика, обряды, моления.
Начало.
В 2011 г. у меня был опыт, который значительно изменил профессиональную жизнь. Мне представилась возможность провести две недели в Башкортостане в летней школе. Однако более всего запомнился последний день по окончании официальной программы. Я семнадцать лет занималась удмуртской культурой и регулярно проводила некоторое время в Удмуртии. Я знала, что в Башкирии тоже живут удмурты и что они сохраняют свою идентичность, придерживаются традиционной этнической религии, и мне захотелось их посетить.
Я связалась с Ранусом Садиковым, местным удмуртским ученым, и он согласился организовать мне день в центре удмуртов Башкортостана, в д. Новые Татышлы Татышлинского района. Поскольку ничего конкретного я еще не знала об этих удмуртах, кроме двух вышеупомянутых черт, то не вполне представляла, что меня ожидает.
Нас приняла Татьяна Николаевна Шайбакова, которая возглавляла в то время Удмуртский истори-
ко-культурный центр, и я так поняла, что прием гостей был частью ее задания. Она показала местный краеведческий музей и главные достопримечательности деревни: священное место, где проводились моления и где она нам рассказала о религиозной практике, и школа. На улице мы встретились с одним пожилым мужчиной, пригласившим нас к себе посмотреть его рукоделье. Он был одним из жрецов этой деревни. И еще до того, как Татьяна Николаевна угостила обедом в столовой, нас принял «хозяин», Кузё по-удмуртски: это был бывший директор местного очень успешного колхоза «Дэмен», который только что передал свою должность сыну Рустаму и который возглавлял Удмуртский национально-культурный центр и был лидером местного национального движения. Я не помню содержания нашего первого разговора с Ринатом Биктимировичем Галямшиным, но меня поразил его авторитет. Совершенно ясно, что это была неординарная личность, с которой было, наверное, некомфортно попасть в конфликт. Тогда
у меня сформировался глубокий научный интерес к этому региону.
Из этой первой экспедиции я вернулась под большим впечатлением. Меня поразил контраст с моей поездкой парой недель раньше в д. Кузе-баево (Алнашский район Удмуртии), единственную «некрещеную деревню» в этой республике. Несколько раз мои знакомые приглашали меня в предыдущие годы участвовать в молении на Петров день у Большой куалы. В тот год я решила участвовать. Но неожиданно меня не приняли так дружно как раньше. Мои друзья были не очень гостеприимны, по крайней мере, вначале. Изменения в жизни вели к более обеспеченной, но менее дружной атмосфере в деревенском сообществе. В течение дня ситуация нормализовалась, и к вечеру атмосфера была уже похожа на предыдущие визиты. Но я ощутила нервозность, особенно в связи с их оригинальной религиозной практикой. Но здесь, в Башкирии, не было комплексов, и люди гордились их молениями, свободно о них говорили. Я не смогла не почувствовать разницу в подходе, и из-за чего мне захотелось лучше узнать и понять религиозную жизнь закамских удмуртов. Идея созрела, и два года спустя я получила «разрешение» от местного сообщества начинать исследования. Я написала Татьяне Николаевне, информируя ее о своих целях, и получила от нее согласие на приезд. Она нас приняла как в первый раз.
Первые годы.
Мой план - работать вместе с Ранусом Садиковым, который уже был специалистом по религии закамских удмуртов, и с Лийво Нигласом, визуальным антропологом, который снимает антропологическое кино. С самого начала проект поддерживал Тартуский университет, и в следующие годы было подписано Соглашение между Тартуским университетом и Уфимским институтом этнологических исследований им. Р. Г. Кузеева, где работает Ранус. Снимать моления, документировать существование этой давней формы общения с божествами было главной нашей целью. В начале Ранус слегка опасался, он еще не знал Лийво и не ожидал встретить парня своего же возраста, полевого работника неформального стиля. Отношения, в том числе и профессиональные, в России более напряженные, формальные и иерархические, чем в Эстонии. Но как только Лийво приехал, они познакомились и подружились. Ранус тоже учился быть менее формальным в работе со мной, несмотря на разницу
в возрасте и поле. Это был наш первый призыв: стать командой.
В полевой практике идея единой команды очень важна. С самого начала это структурирует процесс. Мне нравится взаимодействовать с диверсифицированными партнерами: я - пожилая женщина, часто работаю с мужчинами помоложе. Так и было в этом случае. Когда занимаешься религиозными вопросами, важно, чтобы в команде были представители обоих полов, поскольку часто некоторые действия являются табуированными для одного из них, чаще для женщин. В течение трех первых лет мы были группой иностранцев, которые свободно общаются по-русски, но не на местном языке. Поэтому помощь местного ученого была бесценной. Ранус не только является специалистом по местной религии, он сам удмурт, родом из удмуртской деревни, т. е. он и исследователь, и инсайдер. Мы были исследователями и совсем аутсайдерами.
Я приехала на место на несколько дней позднее своих коллег. О логистике все было решено. После поисков они нашли место проживания: мы платили аренду одной деревенской женщине, вдове с большим домом, где она жила одна, поскольку ее дети с семьями обустроились в своих домах, в других деревнях или на Севере. Она же готовила для нас. Флюра была простая женщина, которая много знала о жизни деревни, и ей нравилось, что есть компания. У нее было комфортно, пища вкусная. Ее знание русского языка было слабое, но на бытовом уровне мы справлялись, а с Ранусом она с удовольствием общалась на своем удмуртском языке. Мы жили по ее ежедневному ритму: к ней в гости ходили соседи и родственники, и нам таким образом предоставлялась возможность участвовать в общественной жизни, познакомиться с другими деревенскими жителями, конечно, с ограничениями из-за незнания языка.
Мне кажется, что удмуртские коллеги не совсем понимают, до какой степени незнание местного языка мешает. Наверное потому, что они редко оказываются в такой ситуации. Это исключает нас из всяких разговоров, и мы вполне зависимы от того, что наши коллеги решают или не решают передать. Особенно тяжело, когда снимаешь: я сосредотачивалась на наблюдениях и частично общалась на русском языке, но Лийво постоянно снимал и связывался с проблемой, когда нужно включить или выключить камеру. К счастью,
у него большой опыт и интуиция, он работает достаточно успешно, но все же иногда это создает напряженную ситуацию, полную неуверенности и стрессов.
Вначале главной нашей задачей было снимать моления. В первый год мы приехали слишком поздно, чтобы в них участвовать, но смогли познакомиться с двумя большими молениями Татышлинского района - мор вось, на которые собираются несколько деревень - десять в одном, девять в другом. Мы решили провести на месте целый месяц и остальное время были свободны.
Оглядываясь назад, я думаю, что мы правильно поступили. Хотя Ранус не смог провести все время с нами, поскольку у него была работа в Уфе, где он бывал достаточно часто, и мы находились с ним в городе несколько дней. Мы провели много времени и с Флюрой у нее дома. Я вела полевые дневники и Лийво вместе с Ранусом работал с черновым материалом, чтобы быстрее смонтировать первоначальные фильмы об обоих молениях, в которых мы участвовали, и показать нашим полевым партнерам.
Мы тогда уже вошли в сообщество деревни, где жили. Бальзюга - маленькая красивая деревня с примерно 200 жителями, все удмурты, и мы познакомились ближе с жрецами. Трудно говорить о «сообществе жрецов», потому что они друг друга мало знают. Эта ситуация до какой-то степени с течением лет изменялась. Сейчас существует организация закамских жрецов, которая была создана в январе 2019 г., и в рамках которой они ближе познакомились. Но для нас уже в первый год работы они стали своего рода сообществом, а мы для некоторых - даже стали объединяющим фактором. Поскольку деревенские моления бывают всегда в один день, люди не ходят друг к другу и не знают, что и как делается в других деревнях.
С самого начала нас познакомили с жрецом д. Бальзюги. Глубокоуважаемый и авторитетный Назип Садриев, которого знают не только за-камские удмурты, но и в Удмуртии, был жрецом на протяжении 60 лет и решил передать свои функции молодому 30-летному Фридману. Когда Лийво снимает, он всегда представляет себе, как делать не только чистую документацию, но и готовить настоящий фильм по правилам визуальной антропологии. Татьяна Николаевна и Ринат Биктимирович думали, что Фридман мог быть хорошим «героем» для фильма. Сначала
Лийво снимал, сосредотачиваясь на личности Фридмана. Но, к сожалению, ему не удалось найти правильный ракурс. Наконец, Фридман стал своеобразным героем фильмов Лийво, но иначе: в 4-х фильмах, которые вышли в 2019 г., Фридман и его команда стали объединяющим звеном, главными «актерами» во всех лентах, и обряды представлялись через их ощущение. Мы познакомились и с пожилым жрецом, как и с другими жрецами из соседних деревень.
В течение первого месяца мы посетили и сняли четыре моления. Первыми были очередные моления мор вось обеих религиозных групп Татышлинского района. В некоторых деревнях обеих групп, разделенных рекой Юг, моления продолжались в течение всего советского времени, и поэтому обнаруживается глубокая преемственность. Наблюдаются также небольшие различия в их традициях. Хотя пожилой жрец Назип считает, что «другие» делают все неправильно, нас интересует разнообразие этих живых традиций, которые чрезвычайно важны для самих носителей культуры. Позднее, после обеих мор вось, организовали фестиваль творческих коллективов по поводу Дня деревни в самой маленькой деревне самого района - Утар-Ельга (80 жителей). Деревенские жители просили жрецов сделать моление до начала фестиваля, чтобы участники смогли поесть священной каши. Таким образом, два жреца, два помощника и два антрополога участвовали и снимали процесс этого внеочередного моления с начала до конца.
Мы были еще на месте, когда состоялся Элен вось, «моление страной», совсем другой тип моления. Это моление, которое организовывалось до 1920-х гг. каждый год, поочередно в трех деревнях Закамья (Алтаево, Бураевский район РБ, Старый Вараш, Янаульский район РБ и Кирга, Куединский район Пермского края), не только не сохранилось, но и совсем забылось. Его оживили в 2008 г. Это явный случай отсутствия преемственности [Садиков, 2010]. В следующие годы мы столкнулись с множеством примеров этого явления. Во время этого обряда собираются жрецы из всех или множества деревень Закамья и вместе молятся. В последние годы я участвовала в таком молении еще раз в 2018 г. и отметила, что все явнее видны различия между местными традициями - кто и когда молится, какое животное должно быть жертвенным и т. д.
За несколько дней до нашего отъезда соседка, учительница пенсионного возраста, вдруг поняла, что скоро нас не будет, и что мы еще не видели, как деревенские женщины поют и танцуют. Она пригласила группу женщин, которые собирались вечером, после того как скотина вернулась и коров подоили, перед нашими домами. Наступил очень приятный вечер, который дал мне возможность познакомиться лично со многими бальзюгинскими женщинами.
В первые годы нашего полевого опыта мы жили у Флюры. Единственная разница была в том, что в декабре 2013 г. и в июне 2014 г. наши экспедиции были без Рануса, который по ряду причин не смог выехать из Уфы. Мы были с ним на связи, но не в поле. Несмотря на это, у нас уже были свои контакты на месте, и мы смогли с помощью Фридмана задокументировать и зимние моления. Мы также получили дополнительную поддержку: в соседней деревне Уразгильды жил тартуский докторант Анна Байдуллина, которая согласилась поддерживать нас (в том числе и с языковой точки зрения) и провести с нами время. В следующую весну другой тартуский коллега, антрополог религии Лаур Валликиви укрепил нашу команду. В июне 2014 г. благодаря Анне мы смогли снимать не одно моление, а два, поскольку она добилась, чтобы уразгильдинское моление сделали не в пятницу, а в воскресенье. Это дало нам возможность сравнить два примера деревенских молений. Этот опыт убедил, что у нас есть обязанность снимать их во всех 19 деревнях Татышлинского района, где моления отличаются друг от друга. В этих условиях фильм не только является идеальным инструментом для сохранения сведений о традиции, но и очень мощным средством стандартизации, который может создать неравенство в случаях желания уменьшить разнообразие. Мы еще находимся в процессе выполнения этой задачи, поскольку деревень всего 19. Мы уже снимали 8 молений в одной группе и 4 в другой. Но некоторые деревни слишком маленькие, чтобы делать свое моление самостоятельно, поэтому организуют общее. Таким образом, у нас уже задокументированы 16 деревень.
Летом 2015 г. Ранус смог вернуться в поле. Мы были вдвоем, без оператора, поскольку в этом году Лийво снимал индейцев в США. Чтобы получить качественные снимки, мы подписали договор между Тартуским университетом
и телерадиокомпанией «Моя Удмуртия», чтобы оператор поработал с нами. Мы снимали деревенское моление в д. Арибаш и познакомились с двумя деревнями Янаульского района РБ. К прежней схеме мы вернулись в ноябре 2015 г. В одной из деревень Янаульского района, Вотская Ошья, состоялось моление керемет. Хотя это мужское моление, но и меня пригласили - жрец Аркадий Уракбаев даже обещал довезти меня на тракторе... Таким образом смогли задокументировать и керемет. Нам повезло: в эти же дни состоялся важный Конгресс национального движения удмуртов Башкортостана, на котором Ринат Биктимирович из-за слабого здоровья оставил свою должность и его заменил Салимъян Гари-фуллович Гарифуллин. Это был важный момент в жизни удмуртов Башкортостана, и мы были рады, что смогли участвовать и зафиксировать эти события.
Мы хорошо осознаем, что научные журналы не хотят печатать полевые отчеты. Но мы хотели публиковать именно чистую этнографию, чтобы иметь документальную базу, на которую ссылаться позже. Нам удалось все же что-то подобное опубликовать, где были подробно описаны детали обряда [см. в Приложении: Тои1о^е, Niglas, 2014, Тои1о^е, Niglas, УаШкт, 2015; Тои1о^е, 2016-2017, Тои1о^е, 2019].
С самого начала я чувствовала необходимость приспосабливать свое поведение к окружению. Я никогда не ходила в деревне с непокрытой головой, всегда носила платок. Но не умела точно его завязывать и таким образом нередко вызывала смех своих информантов и получала советы, как правильно его надевать. У меня длинные седые волосы, которые обычно ношу свободно, что для других женщин было проблемой, мне даже однажды делали косички. В 2015 г. я начала носить традиционное удмуртское платье и это, видимо, удивляло меньше, чем пожилая женщина в штанах.
Несколько слов о наших методах, которые достаточно разнообразны, что вызывает определенные размышления и повышает эффективность работы. Ранус является традиционным этнографом. Его главный инструмент - это тетрадь, в которой он пишет ручкой. У него также есть фотокамера, которой он иногда делает этнографические фотографии. С информантами он ведет более или менее формальные интервью: входит в дом, представляется и задает те вопросы, которые его интересуют.
Люди отвечают, и он пишет, что считает важным. Я работаю иначе - много фотографирую людей в действии, больше наблюдаю и мало спрашиваю, чаще всего молчу. Одна из причин, конечно, это то, что не желаю прервать удмуртскую речь, говоря по-русски. Иногда я намекаю Ранусу, что хотела бы спросить. Стараюсь запоминать, что я сама поняла или что Ранус мне переводил, иногда записываю ключевые слова в телефон и уже дома фиксирую важные сведения и впечатления о минувшем дне. Мои дневники личные, в них я смешиваю конкретную информацию и мои впечатления, мысли или настроение.
Наш с Ранусом исходный пункт один: нас интересует религиозная практика, но и другие вопросы спонтанно выходят из разговоров. Одна из интересных тем - это колдовство. Мы, наверное, не спрашивали бы о колдунах или ведьмах, но тема сама появилась. Именно эта спонтанность показала, что имеет смысл в деревенской жизни, и мы решили рассматривать этот вопрос.
Новый этап.
В 2016 г. наш состав изменился, команда пополнилась участием нового полевого работника. Я уже не помню, о чем думала, когда предлагала молодому удмуртскому фольклористу Николаю Анисимову, тогда докторанту Тартуского университете, участвовать в моих полевых исследованиях, но он сразу согласился. Неожиданно его участие дало новый толчок нашей работе и сделало ее еще интереснее.
Здесь необходимо представить Николая, поскольку его полевой метод очень связан с тем, кем он сам является. Николай - простой парень из южно-удмуртской деревни (очень близко к Татарстану). Он защитился в год после начала нашего сотрудничества в Тартуском университете как фольклорист и сейчас работает как профессиональный ученый научным сотрудником в Эстонском литературном музее и дистанционно, на неполную ставку, в Удмуртском институте истории, языка и литературы УдмФИЦ УрО РАН. Но надо добавить, что еще в начале века, в период своей молодости, он стал очень известен и любим в Удмуртии как певец, эстрадный исполнитель удмуртских песен. Как подчеркивает Николай, он поет на сцене и свои песни (автор и текста, и музыки), и песни других авторов и композиторов, также переводит и адаптирует с татарского языка. Все его песни отличаются народностью и вырази-
тельностью, богатством мелодики, что вызывает чувство душевного очищения. Не только его личность, но и многие песни очень популярны среди удмуртского сельского населения, многие поются как народные. Таким образом, его присутствие в нашем поле вызывало взаимность: он сам заинтересован ходить по домах и общаться с людьми, а они заинтересованы и польщены тем, что именно они его интересуют. Может быть, в нашем с Ранусом случае, что-то из этой взаимности тоже есть слегка, но это все-таки минимально, и наши знакомства развиваются в течение многих лет. Некоторые наши информанты, которых мы всегда посещаем, тоже радуются, когда мы встречаемся, но у Николая это всегда и со всеми.
Его участие смогло дополнить нашу работу и чем-то особенным. С 2013 г. до 2015 г. мы с людьми только разговаривали. Но потом в поле нашего внимания вошло и новое явление - пение. Надо подчеркнуть, что пение для удмуртов является центральным элементом культуры [Герд, 1926]. Есть удмурты, которые не особенно любят песни или петь (Ранус один из них), но в жизни большинства удмуртов песня занимает значительное место. Песни интересуют Николая, он знает огромное количество народных песен и чувствует себя комфортно, общаясь не только словами, но и песнями. Лишь одно его присутствие способно вызвать у наших информантов желание к пению. Я раньше была в экспедициях в Удмуртии и замечала огромное значение пения. В Башкирии в первые годы я думала, что пения в этой удмуртской локальной культуре просто нет. С включением Николая в нашу исследовательскую команду я открыла, что и здесь оно является базовым элементом культуры.
Пения раньше не было в полевой работе, поскольку для Рануса это не играет значимой роли, он делает «профессиональные» интервью, в которых спрашивает о том, что его интересует. Николая же принимают и угощают как гостя, а значит с песнями. У него тоже есть «профессиональный» интерес, он собирает народные песни, но его посещения ставят информантов в положение хозяев, что вызывает у них ритуальное поведение с песнями, включенными в эту роль. Я часто бывала в статусе гостя в Башкирии и без Николая, петь песни было обязательно, неизбежно. Я не особо исследую пение, но люблю, когда поют и даже выучила некоторые, чтоб исполнять их
вместе со своими знакомыми и разделить этот значимый момент. Тем более, будучи антропологом, меня интересует то, что имеет значение для народа. Таким образом, этот новый аспект является, безусловно, обогащением. Николай встречается с людьми и общается с ними о том, что им интересно. В поле есть много легких, обыденных разговоров, которые могут быть не так привлекательны для этнографа, у которого есть очень конкретный фокус, как для антрополога, который изучает жизнь во всей ее сложности. Но по ходу этих спонтанных разговоров Николай умеет выявлять информацию, которая имеет смысл и для него, и для нас в целом. Несколько раз я была свидетелем того, как Ранусу, казалось, такие разговоры надоедали, но в какой-то момент он вставал и что-то записывал в тетради, и так несколько раз подряд...
Николай много пользуется диктофоном. Он фиксирует, что говорят люди. В ситуациях, где мы вместе, я пользуюсь видео, но не как Лийво, с идеей смонтировать фильм, а чтобы записывать информацию с контекстом. Это, например, лично мне дает возможность обратиться позже к удмуртским помощникам за объяснением или переводом. Поскольку я стараюсь учить язык, то иногда и сама расшифровываю разговоры. Николай тоже пользуется фотографией, но другим образом - для него люди позируют все-таки более формально.
С 2016 г. Николай стал регулярным членом нашей исследовательской группы, которая вскоре из неформальной превратилась в организованную -в том же году я представила проект на финансирование, для чего собрала международную команду из 8 исследователей из разных стран*, чтобы изучать религиозную практику закамских удмуртов, и получила грант от французского государственного учреждения Institut Universitaire de France (Университетский институт Франции). В декабре 2016 г. в поле нас было уже четверо - Ранус, Николай, Лийво и я. В следующих экспедициях уже больше: Лаур участвовал уже два раза; формально вне проекта принимали участие удмурты Денис Корнилов и Мария Вятчина.
* Ранус Садиков (Россия), Николай Анисимов, Лийво Ниглас, Лаур Валликиви (Эстония), Мари Казен (Франция), Золтан Надь (Венгрия), Татьяна Миннияхметова (Австрия), руководитель проекта Ева Тулуз (Эстония, Франция).
И также студенты соединились с нашей группой. Например, Евгений Бадретдинов, студент-историк Удмуртского университета из Ижевска, родом именно из Башкортостана, два года был в экспедициях и учился быть этнографом прямо в полевых условиях. Таким образом, мы могли работать уже подгруппами, быть эффективнее и, наверное, меньше утомлять людей, которые нас принимали. Например, летом 2019 г. одна группа снимала деревенское моление в д. Юда Татышлинского района Башкортостана, а другая группа - Верх-небалтачевское моление.
Любопытно, что присутствие Николая имело и имеет значительное влияние на мой внешний облик и поведение. Он считал правильным предупредить меня о том, что я не так делаю и как выгляжу по удмуртским правилам. Оказывается, в удмуртской деревне внешний вид чрезвычайно важен. Он советовал, чтобы я держала свои волосы убранными, по крайней мере, завязанными в косы. Волосы должен покрывать платок. Кроме того, у меня была старая и очень комфортная, но, безусловно, неэстетичная обувь. Николай обращал мое внимание, что люди это замечали и критиковали. Сейчас в деревне я хожу в галошах, которые хорошо смотрятся с удмуртским платьем. У меня они разные для каждой ситуации и, наверное, это помогло в лучшую сторону повлиять на то, как меня принимали. Доброжелательность ко мне явно росла с моими попытками лучше подходить к ожидаемым нормам. А хорошие отношения необходимы, если хочешь понимать мир как можно точнее.
Надо также заметить, что активные члены нашей команды, кроме Лийво, Лаура и меня, являются инсайдерами - учеными-удмуртами, владеющими удмуртским языком. Кроме нас троих, все способны работать в поле на своем родном языке, который является языком информантов. Они не обязательно 100 %-е инсайдеры, потому, что говорят на других диалектах, но, все-таки, они намного ближе. Конечно, это является препятствием для тех, кто не может работать на подобных основаниях. Я уже начинаю быть не совсем потерянной, благодаря тому, что стараюсь учить язык. Моим коллегам это труднее и они более зависимы от помощи наших друзей. Вряд ли Лийво смог бы смонтировать четыре фильма об удмуртских молениях без длительной и терпеливой помощи Рануса Садикова. Он же хотел через эти фильмы передать
эмоции именно самих участников, обыкновенных людей, которые общаются на повседневные темы, шутят... Даже разговоры, которые не передают редкую этнографическую информацию, ценны для антрополога.
Важное достижение нашей команды - это междисциплинарность. На практике мы смогли ощутить разные подходы в зависимости от первоначальной дисциплины каждого. Как исследователи мы близки друг другу, изучаем одни явления, но с разных точек зрения. Антропология, этнография, фольклористика пользуются разными методами - несколько упрощая, этнограф интересующую его информацию запишет в тетради, фольклорист зафиксирует звуки, разговоры, фрагменты устной культуры, антрополог снимет видео. На первый взгляд, в этом заключаются существенные различия, но когда все работают вместе и опираются на совокупность полученной информации, результат может быть очень впечатляющим.
После семи лет работы над проектом у меня уже есть друзья, с которыми хочется встречаться еще и еще. Это дает представление о ежедневной жизни некоторых семей, возможность лучше понимать функционирование деревенского сообщества, позволяет размышлять о сложности деревенских норм, идентифицировать и лучше понимать правила поведения. Хотя мой главный фокус - религия, о которой я в основном пишу, меня также интересует повседневная жизнь местных жителей. Поэтому много лет работаю в поле, у которого есть многое, чему можно поучиться. И благодаря моей команде и моим коллегам, это стало чрезвычайно интересным приключением.
Результаты.
Французский пятилетний проект продолжается, завершился третий год. Мы собрали и задокументировали огромное количество источников, которые представляют интерес и для научного сообщества, и для местных жителей. Все наши видео общедоступны в интернете на страницах Историко-культурного центра удмуртов Башкортостана. Но для завершения проекта у нас в планах предполагаются более синтетические документы, что является следующим этапом.
Сборник молитв, куриськонов.
Молитва - это универсальный жанр. С самого начала исследований о закамских удмуртах
ученые собирали молитвы, которые разбросаны между журналами, сборниками, архивами. Мы сами тоже собирали много текстов, большинство устно, но не только. Мы решили их все собрать, публиковать по деревням с переводами и комментариями. Таким образом у жрецов будет возможность опираться на родные традиции. Сегодня они часто пользуются книгой [Удмурт оскон, 2010], в которой они находят примеры текстов молитв, хотя обычно не из Закамья. Вместе с текстами будем представлять видео и аудиозаписи, ноти-рование молитв (авторы сборника - Р. Садиков и Е. Тулуз).
Сборник ритуальных напевов закамских удмуртов.
Пока не существует сборника песен закамских удмуртов, несмотря на важность пения. Одна из причин - это возможный пуризм - говорят, что у закамских удмуртов нет своих песен, они поют татарские песни. Разумно, конечно, анализируя живой репертуар, подчеркнуть татарское влияние. Да, удмурты любят петь татарские песни, они поют их по-татарски или переводят на удмуртский и интерпретируют по-своему. Мы взяли на себя задачу записывать их песни, сперва ритуальные, но мы собираем и не ритуальные, чтобы представить их миру и обогатить удмуртское наследие. Руководит работой над этим сборником, который будет иметь аудио и видео-приложения, Николай Анисимов.
Фильмы.
Уже в 2017 г. мы подготовили и представили в Эстонии 4 фильма, которые показывают 4 моления, главным образом, в Татышлинском районе Республики Башкортостан: деревенское моление, моление миром м0р в0сь, моление страной и зимнее моление миром. Фильмы концентрируются на героях, которых мы видим во всех фильмах -молодой жрец д. Бальзюга и его помощники. Еще готовятся более короткие фильмы о семейных и календарных обрядах и поминках.
Сборник статей.
В проекте мы выделили некоторые внутренние проблемы, которые в дальнейшем будут освещены в сборнике коллективных статей. Таким образом, хотя проект и не закончен, но уже есть промежуточные результаты, представленные ниже в Приложении.
Приложение
РЕЗУЛЬТАТЫ ПОЛЕВЫХ РАБОТ С 2013 Г.
Записанные моления.
Деревенские моления (гурт вöсь).
Татышлинский район: Бальзюга, 2014; Уразгильды, 2014; Арибаш, 2015; Вязовка, 2017; Новые Татыш-лы (+Майск), 2018; Вверхние Татышлы, 2017; Юда, 2019; Нижнебалтачево (+Алга), 2016; Верхнебалтачево (+Дубовка), 2019; Старокальмиярово (+Петропавловка), 2018.
Коллективные моления.
Балтаческий район: Асавка (мöр вöсь, тол вöсь), 2016.
Бураевский район: Касиярово (eöсь), 2016; Алтаево (вöсь), 2018, 2019.
Калтасинский район: Большой Качак (сйзиськон, бадзын в0сь), 2018.
Татышлинский район: Новые Татышлы (м0р в0сь), 2013, 2014, (тол багыш в0сь), 2013; (багыш в0сь), 2015; (тол м0р в0сь), 2016; Алга (м0р в0сь, тол м0р в0сь), 2013.
Янаульский район: Вотская Ошья (керемет в0сь), 2015; Каймашабаш (ыштияк в0сь), 2019.
Общие моления.
Пермский край, Куединский район: Кирга (элен в0сь), 2013.
Янаульский район: Старый Варащ (элен в0сь), 2018.
Календарные обряды.
Бураевский район: Алтаево (куала куриськон), 2018.
Татышлинский район: Новые Татышлы (бадзын нал), 2018, 2019; Новые Татышлы, Петропавловка, Вязовка, Уразгильды (тулыс кисьтон), 2019; Новые Татышлы, Вязовка, Уразгильды, Нижнебалтачево (сйзьыл куриськон), 2018.
Другие обряды.
Татышлинский район: Уразгильды (Кубо бичан), 2017; Вязовка (Böü келян), 2018; Новые Татышлы (Кулон потонуй), 2018; Арибаш (Выль корка пырон), 2018; Уразгильды (Обряд новорожденного), 2018; Уразгильды (Выль кенак пыртон), 2018; Новые Татышлы (Выль кенак пыртон), 2019; Новые Татышлы (Салам сиён), 2019; Петропавловка (Чыжы сиён), 2019; Нижнебалтачево (Переход на новое священное место), 2019.
События, мероприятия.
Районные сабантуи (Верхние Татышлы, 2013, 2014, 2019); День деревни (Утар Ельга, 2013); Сабантуй СПК «Агрофирма Фанга» (Вязовка, 2013, 2016); Конгресс НКЦ (Новые Татышлы, 2015); День деревни (Бальзюга, 2016); Вечер бабушек и внучек Шунды берган (Новые Татышлы, 2016); Сабантуй СПК «Дэмен» (Бальзюга, 2016); Собрание женского клуба (Новые Татышлы, 2017); Деревенкий сабантуй 2018 (Касиярово, 2018); Деревенкий сабантуй (Уразгильды, 2018); Деревенский сабантуй (Нижнебалтачево, 2019); Собрание жрецов (Новые Татышлы, 2019); Празднование 9 мая (Новые Татышлы, 2019); Творческий вечер поэтессы Ирины Самигуловы, 2019.
Опубликованные статьи.
2013
Toulouze Eva. Etude de cas: la langue oudmourte dans la diaspora orientale [Удмуртский язык в восточной диаспоре] // Études finno-ougriennes, 45, 2013, 117-134. URL: http://efo.revues.org/1872 (на фр.яз.).
2014
Toulouze Eva, Niglas Liivo. Udmurt animistic ceremonies in Bashkortostan: fieldworkethnography [Удмуртские анимистические моления в Башкортостане: полевая этнография] // Journal of Ethnology and Folkloristics, 8, 1, 2014, 111-120 (на англ. яз.).
Toulouze Eva, Niglas Liivo, Vallikivi Laur. Baskiirimaa udmurtide ohvripalvused ja ohvripapid [Моления и жрецы закамских удмуртов] // Soome-ugri sôlmed, 2014, 75-83 (на эст. яз.).
2015
Toulouze Eva, Niglas Liivo. Quelques ceremonies chez les Oudmourtes du Bachkortostan [Некоторые моления у удмуртов Башкортостана] // Etudes finno-ougriennes, 46, 2015, 289-301 (на фр. яз.).
2016
Тулуз Е. Некоторые идеи о преемственности и ревитализации удмуртских весенних молений в Башкортостане [Some ideas about continuity and revitalisation in the Udmurt spring rituals in Bashkortostan] // Праздники и обряды в Урало-Поволжье: традиции и новации в современной культуре: Сб. ст. Самара, 2016. С. 12-24 (на рус. и англ. яз.).
Садиков Р. Р. Современная сельская празднично-обрядовая культура закамских удмуртов: традиции и новации // Праздники и обряды в Урало-Поволжье: традиции и новации в современной культуре: Сб. ст. Самара, 2016. С. 39-44.
Toulouze Eva, Vallikivi Laur. The Sacred places of the Bashkortostan Udmurt [Священные места удмуртов Башкортостана] // Ежегодник финно-угорских исследований, 10(3), 2016, 146-155 (на англ. яз.).
Toulouze Eva, Vallikivi Laur, Niglas Liivo, Anisimov Nikolai. Udmurdi ohvripapp Nazip Sadrijev [Удмуртский жрец Назип Садриев] // Soome-ugri sôlmed, 2016, 119-125 (на эст. яз.).
Toulouze Eva (2016-2017), Blogs at the Estonian National Museum's home page: https://blog.erm.ee/?p=8459, https://blog.erm.ee/?p=8542, https://blog.erm.ee/?p=8708, https://blog.erm.ee/?p=8783, https://blog.erm.ee/?p=9261 [блоги на интернет-странице Эстонского национального Музея] (на эст. яз.)
2017
Toulouze Eva. La cérémonie appelée «keremet» (ou «lud») chez les Oudmourtes du Bachkortostan [Моления керемет (или луд) у удмуртов Башкортостана]. Etudes finno-ougriennes, 48, 2017, 277-290 (на фр. яз.).
Садиков Р. Р., Тулуз Е. Преемственность и ревитализация в обрядах общественных жертвоприношений у закамских удмуртов // Ежегодник финно-угорских исследований. 2017. Т. 11(4), С. 97-114.
Toulouze Eva, Niglas Liivo. The Vôs'as', the Udmurt sacrificial priest: an old task for young men [Восясь, удмуртский жрец: древняя должность для молодых мужчин] // Temenos: Nordic Journal of Comparative Religion, 53(1), 2017, 9-39 (на англ. яз.).
Садиков Р. Р. Зимние моления-жертвоприношения закамских удмуртов: традиции и современное состояние // Вестник Удмуртского университета. Серия история и филология. 2017. Т. 27. № 4. С. 587-592.
2018
Toulouze Eva, Sadikov, Ranus, Vallikivi Laur, Niglas Liivo, Anisimov Nikolai. Continuity and Revitalisation in Sacrificial Rituals by the Eastern Udmurt. Part I. The Collective Sacrificial Rituals by the Bashkortostan Udmurt: rooted in tradition [Преемственность и ревитализация в молениях закамских удмуртов. I. Моления у удмуртов Башкортостана: корни в традиции] // Folklore. Electronic Journal of Folklore, 72, 2018, 203-218.10.7592/ FEJF2018.72.udmurt1 (на англ. яз.)
Toulouze Eva, Sadikov Ranus, Vallikivi Laur, Niglas Liivo, Anisimov Nikolai. Continuity and Revitalisation in Sacrificial Rituals by the Eastern Udmurt. Part II. Collective Sacrificial Rituals by the Bashkortostan Udmurt: Revitalisation and Innovation [Преемственность и ревитализация в молениях закамских удмуртов. II. Моления у удмуртов Башкортостана: Ревитализация и инновация] // Folklore. Electronic Journal of Folklore, 73, 2018, 117-144. 10.7592/FEJF2018.73.udmurt2 (на англ. яз.).
Toulouze Eva. About Eastern Udmurt Religious Practice Today [О закамской религиозной практики сегодня] // Global Journal of Archology and Anthropology, 3(4), 2018, 10.9080/GJAA.2018.03.555618 (на англ. яз.).
2019
Садиков Р. Р., Тулуз Е. Языческие молитвы (куриськон) закамских удмуртов: история изучения, традиционные формы, современное бытование // Ежегодник финно-угорских исследований. 2019. Т. 13. Вып. 1. С. 85-100.
Toulouze Eva. Kaamataguste udmurtide stigispalvused: rituaali etnograafiline kiijeldus vàlitôôde pôhjal [Осеннее моление закамских удмуртов: этнографическое описание обряда на основе полевых работ] // Eesti Rahva Muuseumi aastaraamat, 2019, 102-115 (на эст. яз.).
Toulouze Eva, Vallikivi Laur. Udmurtide kogukondlikud ohvripalvused [Коллективные моления у удмуртов] // Sirp, 2019, 32 (на эст. яз.).
Toulouze Eva, Anisimov Nikolai. An ethno-cultural portrait of a diaspora in central Russia: the eastern Udmurt group's formation and culture [Этнокультурный портрет диаспоры в центральной России: формирование и культура закамских удмуртов] // Folklore. Electronic Journal of Folklore, 2020 (на англ. яз.).
Смонтированные фильмы.
Гурт вось / Gurtvôs' 62 min, 2019. Мор вось / Môrvôs' 66 min, 2019. Элен вось / Elenvôs' 46 min, 2019. Тол мор вось / Tolmôrvôs' 67 min, 2019.
Оригинальный язык: удмуртский, Субтитры: русский, английский, эстонский, французский. Режиссер: Лийво Ниглас. Этнографы: Ранус Садиков, Ева Тулуз, Лаур Валликиви, Николай Анисимов.
Презентации фильмов и устные презентации.
Презентация фильма «Мор вось»: Фестиваль мирового кино, Тарту (март 2019), Ижевск (июнь 2019), Московский фестиваль «Камера посредник» (июнь 2019), Новые Татышлы (июнь 2019). Лийво Ниглас, Ева Тулуз - 1, 2, 3, 4, Ранус Садиков - 2, 4.
Презентация фильма «Gurtvôs'»: Самара (июнь 2016), Париж (май 2017), Бальзюга (июнь 2019). Ева Тулуз -1, 2, 3, Ранус Садиков - 1, 3, Лийво Ниглас - 2, 3.
Устные презентации
2013
Toulouze Eva. Kaamataguste udmurtide usund tànapàeva usupraktika pôhjal [Религия закамских удмуртов сегодня]. Тартуский университет (октябрь).
2014
Toulouze Eva. The intimacy and sharing of food, animist ceremonies by the Bashkortostan Udmurt [Интимность и разделение пищи, анимистические моления закамских удмуртов]. EASA, Таллинн (июль).
Toulouze Eva. A living indigenous religion in the contemporary world: The Udmurt religion in Bashkortostan [Живая коренная религия в современном мире: удмуртская религия в Башкортостане]. MEWSC, Тарту (июль).
2015
Toulouze Eva. Pratique religieuse des Oudmourtes d'outre-Kama [Религиозная практика закамских удмуртов]. Colloque Volga, Париж (апрель).
Тулуз Ева. Ритуал как укрепление деревенского сообщества (на примере удмуртов Татышлинского района Республика Башкортостан). XI КАЭР, Екатеринбург (июль).
Toulouze Eva. Ritual as community strengthening (on the example of the Tatyshly Udmurt) [Обряд как укрепление сообщества (на примере татышлинских удмуртов)]. CIFU, Оулу (август).
2016
Toulouze Eva. A la découverte des pratiques religieuses chez les Oudmourtes du Bachkortostan [Открывая религиозную практику закамских удмуртов]. INALCO, Париж (январь).
Тулуз Ева. Непрерывность и возрождение удмуртских весенних моления. На основе полевых работ в Татышлинском районе Республики Башкортостан. Самара (июнь).
Тулуз Ева, Валликиви Лаур. Священные места у удмуртов Башкортостана. Полевой симпозиум, Лудорвай (сентябрь).
Тулуз Ева, Ниглас Лииво. Снимать моление удмуртов Башкортостана [Filming a ceremony of the Bashkortostan Udmurt]. Конгресс религиоведов России, Владимир (ноябрь).
2017
Тулуз Ева. Моления закамских удмуртов: агенты преемственности и возрождения. XII КАЭР, Ижевск (июль).
Садиков Ранус. Зимние моления закамских удмуртов: традиции и новации. XII КАЭР, Ижевск (июль).
2018
Тулуз Ева. Молодые восяси. Тула, Конгресс фольклористов России (февраль).
Toulouze Eva. A Baskiriai udmurtok vallâsa [Религия удмуртов Башкортостана]. ЕLTE, Будапешт (май).
Тулуз Ева. Закамские удмурты. Старые Быгы (июль).
Toulouze Eva. Les Oudmourtes orientaux [Закамские удмурты]. INALCO, Париж (октябрь).
Toulouze Eva, Anisimov Nikolai. The Eastern Udmurt. A diaspora's ethnocultural portrait at the beginning of the 21st century [Закамские удмурты: этнокультурный портрет диаспоры в начале XXI века]. Эстонский литературный музей, Тарту (декабрь).
2019
Тулуз Ева. Закамские удмурты [The Eastern Udmurt]. УИИЯЛ, Ижевск (май).
Тулуз Ева, Валликиви Лаур. Роль молодых жрецов в ритуальной и общественной жизни удмуртов Башкортостана и Татарстана. Конференция российских финно-угроведов, Ижевск (июнь).
Тулуз Ева. Возрождение традиционной практики молений у закамских удмуртов. XIII КАЭР, Казань (июль). Садиков Ранус. Куриськоны: современное бытование. XIII КАЭР, Казань (июль).
Toulouze Eva. Elav animism ühe järjepidevuse näite pôhjal. Kaama-taguste udmurtide juures [Живой анимизм на примере преемственности. У закамских удмуртов]. Vilsandi Trance-festival (август).
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Герд, 1926 - Герд К. Вотяк в своих песнях. Глава 1. Песни о песнях // Вотяки. М., 1926. С. 17-41.
Садиков, 2010 - Садиков Р. Р. Элен вось - «моление страной». Живая древность на просторах Башкирии // Вордскем кыл. 2010. № 7. С. 34-36.
Удмурт оскон, 2010 - Удмурт оскон: вашкала куриськонъёс, восяськонъёс, статьяос = Удмуртская вера: древние молитвы-заклинания, статьи / сост. В. Е. Владыкин, С. Н. Виноградов. Ижевск: Удмуртия, 2010. 198 с.
REFERENCES
Gerd, 1926 - Gerd K. Votyak v svoih pesnyah. Glava 1. Pesni o pesnyah // Votyaki. M., 1926. S. 17-41. (in Russian) Sadikov, 2010 - Sadikov R. R. Elen vos' - «molenie stranoj». Zhivaya drevnost' na prostorah Bashkirii // Vordskem kyl. 2010. № 7. S. 34-36. (in Russian)
Udmurt oskon, 2010 - Udmurt oskon: vashkala kuris'kon'yos, vösyas'kon'yos, stat'yaos = Udmurtskaya vera: drevnie molitvy-zaklinaniya, stat'i / sost. V. E. Vla-dykin, S. N. Vinogradov. Izhevsk: Udmurtiya, 2010. 198 s. (in Udmurt, in Russian)
E. Toulouze
SEVEN YEARS OF FIELD WORK WITH THE EASTERN UDMURT: COLLECTIVE EXPERIENCE
TThe author reflects on seven years of field work by the Eastern Udmurt in Bashkortostan. The article shows how the field work began and suggests dividing this experience into two periods. The first can be called "pilot" - the time of field opening by the author of the article in cooperation with local scientist Ranus Sadikov (Ufa) and visual anthropologist Liivo Niglas (Tartu). In 2016, the second stage began - fieldwork became part of a funded five-year programme; a fourth colleague, Nikolai Anisimov, was added to the field team, opening up new perspectives. He is a young folklorist and performer, known in Udmurtia, so he is readily accepted everywhere as a guest, not just as a field worker; his personal connections with the song culture of the people encourage the informants themselves to sing songs. Being a folklorist, he brought interdisciplinary diversity to the team. This cooperation has been very fruitful for four years. Keywords: Bashkortostan, Udmurts, the Eastern Udmurt, field work, interdisciplinarity, visual anthropology, anthropology, ethnography, folkloristics, rites, prayers.
Keywords: Bashkortostan, Udmurts, the Zakamsk Udmurts, field works, interdisciplinarity, visual anthropology, anthropology, ethnography, folkloristics, rites, prayers.
Тулуз Ева,
профессор финно-угроведения,
Национальный институт восточных языков и культур (Париж, Франция)
научный сотрудник, Университет Тарту (Тарту, Эстония) evatoulouze@gmail.com
Toulouze Eva,
Professor of Finno-Ugric Studies, National Institute for Oriental Languages and Civilizations (Paris, France)
Researcher, University of Tartu (Tartu, Estonia) evatoulouze@gmail.com
