CC BY
34
бие. СПб.: Питер, 2006. 400 с.
4. Ратушин Ю.А. Направляющие онтологические схемы сети информационно-маркетинговых центров - информационного общества стран СНГ // Финансовые риски. 2008. № 3-4.
5. О коммерческой тайне: федер. закон от 29 июля 2004 г. № 98-ФЗ (с измен. от 2 февраля, 18 декабря 2006 г., 24
июля 2007 г., 11 июля 2011 г.) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://base.garant.ru
6. Akerlof G.A. The Market for "Lemons": Quality Uncertainty and the Market Mechanism // The Quarterly Journal of Economics. 1970. Vol. 84, August. P. 488-500.
УДК 911.3:30
СЕЛЬСКИЕ СООБЩЕСТВА СЕВЕРНЫХ РЕГИОНОВ: МЕЖДУ ТРАДИЦИОННЫМ И ИНДУСТРИАЛЬНЫМ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕМ
© В.В. Куклина1
Институт географии В.Б. Сачавы СО РАН, 664033, Россия, г. Иркутск, ул. Улан-Баторская, 1.
Рассматривается проблема взаимодействия традиционного и индустриального природопользования на примере сельских сообществ северных районов Байкальского региона. Материалами для анализа послужили полевые исследования автора и результаты семинара с участием представителей коренных народов севера Байкальского региона. По результатам исследований автор приходит к выводу о необходимости развития экологического образования среди местного населения и подготовки специалистов по экологическому мониторингу в транспортно удалённых районах. Библиогр. 9 назв.
Ключевые слова: сельские сообщества; традиционное природопользование; Байкальский регион; коренные народы.
RURAL COMMUNITIES OF NORTHERN REGIONS: BETWEEN TRADITIONAL AND INDUSTRIAL USE OF NATURE V.V. Kuklina
S.B. Sachava Institute of Geography SB RAS, 1 Ulan-Batorskaya St., Irkutsk, Russia, 664033.
The article treats the interaction problem of traditional and industrial use of nature on example of rural communities of Baikal region northern areas. The material to be analyzed is provided by the author's field studies and the results of the seminar with the participation of the representatives of indigenous peoples living in the north of the Baikal region. The author arrives at a conclusion on the need to develop environmental education among the indigenous peoples and train specialists in order to provide ecological monitoring in remote areas. 9 sources.
Key words: rural communities; traditional use of nature; Baikal region; indigenous people.
По мере развития глобальных процессов и всеобщей технологизации область сохранения традиционного природопользования всё больше сужается. В настоящее время на земле практически невозможно найти уголок, где не ступала бы нога человека и не привносились бы новейшие технологии. По мере их экспансии сокращается и область применения традиционных технологий. Для формирования конкурентоспособной среды люди постепенно отказываются от традиционных навыков ведения хозяйства, которые не соответствуют логике эффективности и максимального извлечения прибыли. Однако чем дальше продвигается человеческое развитие, тем больше внимания уделяется концепции устойчивого развития, которая главным образом ориентирована на сохранении ресурсов окружающей среды для будущих поколений.
По исследованиям А.Н. Пилясова, наиболее успешными на Севере являются сельские сообщества с накопленным опытом социального партнёрства або-
ригенов с промышленными компаниями и активной государственной поддержкой традиционного хозяйства (госзаказ на продукцию, льготное кредитование, налогообложение, стимулирующая ценовая политика и др.) [4]. В Байкальском регионе более активными в формировании стратегий устойчивого развития являются жители прибайкальских поселений, на которых направлены внимание и активность некоммерческих организаций, использующих мировой опыт. В случае с байкальскими поморами стратегии экологической организации и конструирования этнической идентичности были объединены в ОЭЗ «Байкальская гавань» для противостояния хаотичному развитию.
В отличие от вышеупомянутых примеров, в транспортно удалённых районах, не затронутых развитием туризма и не сформированных в сфере становления партнёрства с добывающими компаниями, поиск действенных механизмов сочетания традиционного и индустриального природопользования продолжается. В
1 Куклина Вера Владимировна, кандидат географических наук, научный сотрудник лаборатории георесурсоведения и политической географии, тел.: 89149161866, e-mail: vvkuklina@gmail.com
Kuklina Vera, Candidate of Geography, Research Associate of the Laboratory of Georesource Studies and Political Geography, tel.: 89149161866, e-mail: vvkuklina@gmail.com
частности, понятие «коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока», подчёркивающее особенные связи людей с природой, может использоваться для обоснования приоритетного права на землю, а именно, для получения компенсаций за использование ресурсов земных недр, а также быть реальным инструментом отстаивания интересов местных сообществ.
Целью исследования является изучение особенностей функционирования сельских сообществ северных регионов и роли традиционного и индустриального видов природопользования в их жизнеобеспечении.
Материалом для анализа послужили данные многолетних наблюдений и собранных интервью автора в Катангском районе Иркутской области, Тунгокочен-ском районе Забайкальского края, Баунтовском районе Республики Бурятия, результаты обсуждения и материалы семинара «Экопросвещение коренных народов и местных сообществ северных районов Байкальского региона по вопросам участия в экологическом мониторинге добычи полезных ископаемых, землепользования и территориального планирования» (11-12 марта 2012 г.), проведённого при поддержке Фонда «Евразия».
В условиях нечёткого разделения формальных и неформальных правил на локальном уровне иногда проще бывает опереться на местное сообщество, чем вникать в подробности индивидуальных отношений его членов. Особенно если эти отношения сильно отличаются от привычных, как в случае с жителями северных территорий (кочевыми охотниками и оленеводами). Например, Ю. Слезкин отмечает, что в первые годы после завоевания ясак не фиксировался и взимался с территориальной единицы в целом [8]. Индивидуальный оклад на каждого взрослого мужчину (какое-то время вводившийся) на практике оставался фикцией и во второй половине XVIII в. был отменён. Категоризация их в качестве охотников и установление сначала ясака, а затем специализации в виде пушнины вели к дополнительным транзакционным издержкам. На практике их жизнеобеспечение более сложно организовано и никогда не ограничивалось одной охотой за пушниной. В царское время одни обменивали рыбу, другие - оленью и лосиную кожу на пушнину у казаков для того, чтобы затем сдать её в казну.
С приходом казаков осуществляется охота на пушных зверей с использованием привнесённых русскими технологий (капканов, ловушек, позже - оружия). Также в советский период в озёра на территории района были завезены ондатры, которые там успешно расплодились и в настоящее время добываются охотниками.
В советский период заселявшие северные районы представители коренных народов Севера довольно длительное время рассматривались в качестве нуждающихся в помощи и государственной поддержке. В 1950-е годы охотники и оленеводы были включены в «коопзверопромхозы» (или «промхозы») - организации, официально созданные для осуществления охо-топромысловой деятельности и развития меховой промышленности. Эти организации взяли на себя от-
ветственность за перевозку охотников во время охотничьего сезона. Здесь нашли своё применение в послевоенный период гусеничные транспортёры. С введением снегоходов и внедорожной техники потребовалась иная организация охотничьих путей, чем существовавшая ранее. В то же время последовательная политика по ассимиляции эвенков была направлена на извлечение их из тайги и обеспечение жильем в селах. Оленеводство рассматривалось как противоречащая этому процессу деятельность, хотя в 1960-е годы олени были использованы для перевозки оборудования геологических экспедиций. С потерей оленей в советское время охотники утратили и традиционное средство передвижения и стали более зависимыми от моторизованных транспортных средств и проложенных путей.
С развалом промхозов и переходом на рыночные отношения завоз охотников на вездеходах прекратился. Хотя многие охотники имеют собственные снегоходы и моторные лодки, количество топлива, необходимое для транспортировки, становится основным барьером для доступа в отдаленные районы. Например, для поддержания охотничьего участка охотника, чтобы провести там, по крайней мере, месяц в течение охотничьего сезона с поездками в посёлок за продуктами и для продажи шкур, если охотничий участок находится в 50 км от поселка, будет необходимо около 1000-1400 л. топлива. Поэтому постепенно охотничьи угодья сужаются вокруг поселений и подвергаются чрезмерной эксплуатации, в то время как отдалённые угодья забрасываются. Пешие охотники преодолевают около 50 км в день, в то время как сохранившие оленей охватывают около 100 кв. км.
Индустриализация, которая тесно увязывается с модернизацией, однозначно воспринимается элитами как позитивный процесс. Однако, по мнению А.А. Си-риной и Г. Фондал, «поскольку прогнозы привлечения коренных жителей Севера к работе на строительстве БАМа (а также вообще в промышленности и строительстве) не оправдались, можно сделать вывод о том, что идея обеспечить их рабочими местами за счёт строительства будущего нефтепровода является не более чем утопией» [6].
По словам главы Ербогаченского МО Катангский район развивался раньше очень бурно: «Здесь у нас раньше ещё была ФЗНО, теперь ПУ. Я коммунист и хочу сказать, после беды, которая случилась, ... посмотрите, сколько заброшенных деревень сейчас, РСО вот здесь недалеко. Это был ремонтно-строительный участок, оснащён современнейшей техникой, там и лебёдки, там и цеха, там и пилорамы деревообрабатывающие, всё было. Подстанция там была, большой гараж, техника там стояла, потом всё в упадок пришло. Вот у меня душа кровью обливалась, когда растаскивали... Народ сюда валом ехал. Здесь несколько же экспедиции работали. Сейчас упадок. Пьянка страшная. Притом везут же сюда ещё суррогат. Там нам конечно не говорят. Но люди, так или иначе, умирают от этого. И смотрю, хорошие люди были, работяги. Сейчас на них страшно смотреть. И вот пьют стеклорез, и тро-
яр (троя). Ну, нельзя его пить. И вот везут его коммерсанты. Чтобы выгодно сбыть на несчастье других. И народ деградирует. Молодёжь спивается с ранних лет, с раннего возраста. Если раньше у нас был позор, что девочка забеременела в школьном возрасте, то теперь это становится нормой».
По словам одной из жительниц с. Верх-Усугли «молодые умирают - 77-го, 79-го годов рождения, потому что спирт продают некачественный. Это не тайна, что идёт алкоголизация, и пушнину продают за бесценок. И в 2007 году некоторые сёла запретили продавать спирт - в Зелёном Озере, в Каренге, в Красном Яре, в Юмурчене, потому что народ уже сам восстал. И вот видите, сразу же - 6 человек умерло, зато родилось 9. Может сыграл роль материнский капитал, но я довольна, что родившихся больше». Одной из основных проблем коренных народов северных регионов является проблема алкоголизма.
Подобные нарративы довольно знакомы всем исследователям северных регионов, в качестве решения проблемы предлагается поддержка в восстановлении традиционного природопользования и запрет на ввоз спиртного. Последнее скорее относится к патерналистской логике решения социальных проблем. Таким образом, решение и ответственность за потребление алкогольной продукции перекладывается на внешних акторов. Отталкиваясь от постановки данной проблемы, мы можем выйти опять к обсуждению проблем применения политики патернализма в современном обществе. Патерналисты нового поколения считают, что лучше знают - что хорошо и что плохо для человека, поскольку обычный человек чаще не владеет всем объёмом информации.
Еще в 1850-х годах французский историк Жюль Мишле говорил о том, что «собственник может разориться; коммунист разориться не может - ему нечего терять, поскольку он ничем и не обладал. Один из крестьян, которому хотели дать землю в собственность, отвечал: «А вдруг я свою землю пропью?» [2]. На данный момент картина остаётся практически неизменной.
Политика «неотрадиционализма», противопоставляемая в настоящее время патернализму, предполагает возрождение традиционных, досоветских видов деятельности для самоуправления ресурсами, необходимыми для воспроизводства традиционного образа жизни и возможность получения компенсаций за использование ресурсов земных недр [3]. Однако уместность традиционного природопользования в современных социально-экономических условиях -предмет, требующий дополнительных исследований.
Охота на пушных стала менее доходной после падения цен на мех на мировых аукционах, однако ещё позволяет отдельным охотникам зарабатывать достаточно средств проживания на остаток года. Сезон охоты на пушных животных длится максимум 2 месяца, остальной период времени охотники остаются неофициально безработными. Из-за того, что охотничий сезон является столь коротким, охотопромысловые предприятия не заинтересованы в найме охотников на
постоянной основе в связи с необходимостью выплаты социального пакета и пособия по безработице. С другой стороны, сами охотники считают слишком сложным регистрацию в центрах занятости для получения государственного пособия по безработице. Уровень безработицы в районе - один из самых высоких в области. Представленная комплексность проблем адаптации представителей коренных народов к современным условиям требует системного подхода к вопросам освоения северных территорий в целом. Пока же наблюдателю видны попытки решить отдельные наиболее острые и срочные проблемы. В частности, одной из основных статей Программы социально-экономического развития коренных народов Байкальского региона является здравоохранение. В условиях недостатка финансирования всех северных территорий местная система здравоохранения выигрывает за счёт поступления средств как по общим для всех районов программам, так и по вышеупомянутой.
На территории Катангского района, являющегося территорией традиционного расселения эвенков, нефтегазовых ресурсов достаточно для запуска в нефтепровод Восточная Сибирь - Тихий Океан и планируемый газопровод. Пока добычу осуществляют 3 компании («Верхнечонскнефтегаз», Иркутская нефтяная компания и Дулисма), но уже в скором времени к ним добавятся Роснефть, Сургутнефтегаз и другие недропользователи. Для разработки Верхнечонского нефтегазового месторождения был построен вахтовый посёлок, существующий фактически изолированно от населения района. Большинство рабочих там -вахтовые приезжие из других районов и регионов. Высказывание жителя из с. Ербогачен: «... была договоренность о собаках, т.е. на буровых амбарах собак не должно быть. Когда я летал, на двух из трёх буровых ... свободный разгул собак. В принципе собака в тайге нужна, это понятно, но не свободный же выгул. Собаки ... не сторожевые, там были лайки. Это охотничьи собаки».
В данном случае респондент подразумевает возможность браконьерства, доказать которое невозможно, но и объяснить по-другому наличие охотничьих собак на территории, недоступной человеку иным, кроме вертолётного сообщения, путём невозможно. Рабочие буровых вышек находятся вне зоны социального контроля местных жителей, в которой каждый местный житель «на виду» - все примерно знают о деятельности друг друга и стараются соблюдать сформированные нормы поведения. Общим словом «северяне» здесь называют всех местных жителей, по отношению к ним чужими являются рабочие-буровики, которые по советским определениям обладают «психологией временщика». Однако точно знают - кто относится к «коренным народам Севера», а кто - нет.
Катангский район является не единственным в регионе, где освоение полезных ископаемых происходит на территориях расселения коренных малочисленных народов. В Окинском районе разворачивается освоение золотых руд. Местное сообщество возмущается, что они располагаются в сакральных местах. Золоторудные объекты представлены Зун-Холбинским, Ба-
рун-Холбинским, Пионерским, Динамитным и Зун-Оспинским месторождениями в Восточных Саянах. После признания сойотов в 2005 году коренным малочисленным народом Севера, Сибири и Дальнего Востока их представители смогли воспользоваться юридической помощью РАЙПОНа в противостоянии компании-недропользователю. Следует отметить, что лидером движения по признанию сойотов был лама Д.Х. Самаев, личность которого была широко известна не только в регионе, но и в широком буддийском мире. От его Святейшества Далай-ламы он получил в 1990 г. полное монашеское посвящение гэлонга, был президентом международного экологического благотворительного фонда "АХАЛАР", депутатом Народного Хурала республики Бурятия. Благодаря сложившейся при его содействии традиции, ежегодно туристы вместе с буддийскими ламами делают восхождение на высочайшую в Сибири гору Мунку-Сардык, параллельно участвуя в буддийских штудиях.
В Тофаларии обеспокоенность у местных жителей вызывают развернувшиеся работы по геологоразведке и планы по разработке редких металлов. Поскольку районы их расселения являются труднодоступными, для транспортировки используются реки и зимники по долинам рек, уничтожающие рыбные ресурсы.
В качестве успешного рассматривается опыт родовой эвенкийской общины «Дылача» в Баунтовском эвенкийском районе Республики Бурятия, которой были выданы лицензии на добычу полезных ископаемых. Благодаря тому, что району был присвоен национальный статус, налоговые отчисления за добычу минерально-сырьевых ресурсов пошли в местный бюджет [5].
Представленные различия в видах взаимодействия между местными представителями коренных малочисленных народов, добывающих компаний и органов власти связаны с отсутствием регулирующих его механизмов в правовом поле. Представления о правах у представителей коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока складываются из собственной практики - действуют те законы, которые позволяют охотникам и организациям существовать и сосуществовать в одном сообществе в условиях отсутствия внешнего регулирования. Выделение этнических различий в этих условиях становится поводом для конфликтов, при том, что основная проблема - скорее не в наличии особых врождённых свойств тех или иных народов, а в отсутствии у местных жителей достаточного уровня образования для того, чтобы отстаивать свои интересы в легитимной форме.
Резюмируя описанные выше случаи инструментального использования этничности можно заключить, что традиционалистские стратегии частично являются результатом слабости других институциональных форм отстаивания экологически устойчивого природопользования. Кроме того, можно отметить ограниченность устойчивого сосуществования различных моделей хозяйственного и культурного использования территории. Если на территории Катангского района промышленный и оленеводческий типы хозяйствования
разнесены в пространстве и могут ещё ближайшие пять лет не пересекаться, то на территории Окинского района равновесие более хрупкое.
Особенностью развития северных районов Байкальского региона является уже имеющийся опыт индустриального освоения в советский период. Однако существует определённая специфика, отличающая современную ситуацию. В первую очередь это связано с наличием современных технологий, позволяющих недропользователям быть более самостоятельными. Если в советский период им требовалось привлечение коренных жителей в качестве каюров, проводников по тайге, в настоящее время ГИС-технологии, средства сотовой и спутниковой связи позволяют самостоятельно ориентироваться в тайге, а вездеходные транспортные средства исключили необходимость в использовании оленей как вьючных животных даже среди представителей самих коренных малочисленных народов.
Необходимость в поддержке социальной инфраструктуры северных поселений также исчезает со строительством автономных вахтовых поселений. Большинство учёных в настоящее время соглашаются с тем, что вахтовые поселения - оптимальный вариант для освоения полезных ископаемых северных регионов [9]. Однако в отличие от других стран мира, в России уже существует сеть сельских и городских поселений на территориях Крайнего Севера, которые зависимы от местных природных условий. Кроме того, ещё одним ограничительным фактором является то, что даже при наличии желания у отдельных жителей переселиться в более южные районы, программа по их переселению не имеет достаточного финансирования [1].
Карта района - один из основных аргументов в разговоре о территориях расселения представителей КМНС. Поскольку часть из них ещё кочует, то их формальная в статистических и прочих официальных документах привязка к конкретному населённому пункту ни о чём не говорит. Однако все охотники района придерживаются некоторых норм обычного права сложившихся у эвенков, например, не охотиться на чужих угодьях. Трансформация произошла в связи с тем, что устно границы определялись по природным объектам, а в письменной форме определить местонахождение природных объектов при слабой изученности территории оказывается довольно сложно.
Несмотря на то, что карты уже давно морально устарели (устарели названия поселений, остались те поселения, которые уже обезлюдели), они создают видимость охвата всей территории.
Как отмечалось Д. Скоттом, размеры территорий не имеют такого значения для тех, кто пользуется землёй - в данном случае важнее, чтобы угодья находились поблизости, в местах, богатых дичью и т.д. [7]. Если законодательно родовые угодья должны были выделяться на основе сложившихся ранее границ, то в реальности это оказалось практически невозможно -не было жёстко закреплённых границ и не было опыта работы с картами. Это иллюстрирует мнение одной из жительниц: «Возьмем наш посёлок. Там в основном
русские из райцентра охотятся, потом наши друг к другу просятся на угодья, потому что где-то русские успели захватить, потеснить. Наши просто не смогли ответить на напор такой. . Например, у моего отца озеро О. Русский это озеро уже рисует себе, по-новому называет, говорит: «Твоё озеро так-то называется, моё по-другому». По картам он захватил себе, по этим картам документы делают. До суда не доходило даже, но всё равно. Приезжали в поселок, карты делали. Возмущает, что ещё карты карандашом рисуют, другой сосед сотрёт резиночкой и нарисует свои. Разговоры идут, что мы останемся без угодий, и нам надо искать новые. И начинают теснить, кто меньше соболей добудет, кто-то не сдаёт кому надо, у него угодья отбирают постепенно».
На данный момент существует карта типов культур традиционного природопользования, демонстрирующая трансформацию ареалов распространения типов природопользования среди КМНС. В дальнейшем планируется дополнить её картографированием других типов природопользования, традиционных для сельской местности Байкальского региона. Также, для систематизации типов взаимоотношений между представителями коренных малочисленных народов и до-
бывающими компаниями и связанных с этим рисков, планируется создание карты рисков добычи полезных ископаемых на территориях традиционного расселения коренных малочисленных народов Байкальского региона с использованием многолетних разработок по данной тематике сотрудников Института географии им. В.Б. Сочавы СО РАН. Помимо данных, представленных отдельными представителями коренных малочисленных народов и общей статистической информации, в дальнейшем необходимы полевые этнографические и социологические исследования, экспертные.
В зависимости от этапов освоения территории, типов взаимоотношений и возможных экологических рисков будут предложены различные меры. В случае уже освоения месторождения необходим постоянный экологический мониторинг, в случае же планирующихся проектов - на стадии обсуждения обсуждение всех последствий освоения месторождения и экологических рисков. Также в качестве необходимых указываются формирование местных специалистов или необходимых экологических знаний для осуществления экологического мониторинга собственными силами или с привлечением независимых экспертов.
Библиографический список
1. Бывшие северяне возобновили пикет у здания правительства Иркутской области [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://irk-vesti.ru/teleinform/1661-bivshi-s-v-ryan-vozobnovili-pik-t-u-zdaniya.html
2. Мишле Ж. Демократические легенды Севера [Электронный ресурс] // Отечественные записки. 2007. № 5 (37). Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=39&article=1548
3. Пика А.И. Неотрадиционализм на Российском Севере: идти в будущее, не забывая прошлого // Социологические исследования. 1996. № 11. С. 47-52.
4. Пилясов А.Н. И последние станут первыми: северная периферия на пути к экономике знания. М.: ЛИБРОКОМ, 2009. 544 с.
5. Региональный общественный фонд развития коренных малочисленных народов севера Бурятии «Татьяна» // Меж-
региональный общественно-политический журнал «Байкал-Гео». 2011. № 3 (45). С. 15-19.
6. Сирина А.А., Фондал Г.А. Эвенки Северного Прибайкалья и проект строительства нефтепровода «Восточная Сибирь -Тихий океан» // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. 2006. № 186. 146 с.
7. Скотт Д. Благими намерениями государства. Почему и как проваливались проекты улучшения условий человеческой жизни / пер. с англ. Э.Н. Гусинского, Ю.И. Турчаниновой. М.: Университетская книга, 2005. 568 с.
8. Слезкин Ю. Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера. М.: Новое литературное обозрение, 2008. 509 с.
9. Rasmussen Rasmus Ole. More migrant workers in the Arctic // Journal of Nordregio. 2011. Vol. 11. № 2. P. 4-8.
УДК 338.3
ТЕКУЩЕЕ СОСТОЯНИЕ ВНЕДРЕНИЯ ИННОВАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ SMART GRID В ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС РФ
© Т.А. Наумова1, И.М. Осипова2
Иркутский государственный технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Приведен анализ текущего состояния энергетической отрасли РФ, выделены основные проблемы электроэнергетики, указаны основные признаки инновационных технологий Smart Grid, выделены этапы внедрения этих технологий в электроэнергетическую отрасль России, рассмотрены основные направления текущей работы по
1Наумова Татьяна Александровна, кандидат экономических наук, старший преподаватель кафедры экономики и менеджмента, тел.: 89086408626, e-mail: tanya_nB0@list.ru
Naumova Tatyana, Candidate of Economics; Senior Lecturer of the Department of Economics and Management, tel.: B90B640B626, e-mail: tanya_nB0@list.ru
2Осипова Ирина Mихайловна, кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики и менеджмента, тел.: B95012003б0, e-mail:phenka@mail.ru
Osipova Irina, Candidate of Economics, Associate Professor of the Department of Economics and Management, tel.: B9501200360, e-mail: phenka@mail.ru
