CC BY
327
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2018. № 3
Василий Александрович Щипков,
кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры международной журналистики МГИМО МИД России, директор Русской экспертной школы (Россия), e-mail: [email protected]
СЕКУЛЯРНЫЕ ОСНОВАНИЯ И УТОПИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ ИДЕОЛОГИИ ТРАНСГУМАНИЗМА
В статье анализируются философские основания и утопические черты трансгуманизма как современного мировоззрения, обладающего чертами идеологии. Автор предлагает смотреть на трансгуманизм как на современную разновидность позднего гуманизма, выявляет в нем основные черты секулярного мировоззрения Нового времени: материализм (имманентизм), прогрессизм, технологизм. В статье также показывается, как рождению идей трансгуманизма способствовал эстетический принцип, доминировавший в культуре западного мира со времен Возрождения. Автор дает характеристику трансгуманистической утопии, которая используется в качестве побудительной силы, превращающей философские идеи трансгуманизма в трансгуманистическую идеологию. При этом отмечается, что детали содержания трансгуманистической утопии и перспективы превращения ее в реальность имеют для современного общества вторичное значение, потому что трансгуманизм на современном этапе создает не трансгуманоида (существо, физически и биологически отличное от современных людей), а трансгуманиста — человека, приверженного трансгуманистическому мировоззрению. Как любая идеология, трансгуманизм формирует своих сторонников. Поэтому изучение влияния идеологии трансгуманизма на мировоззрение человека должно предшествовать критике конкретных технологий изменения человеческой природы и обсуждению вопросов биоэтики.
Ключевые слова: идеология трансгуманизма, утопия, антропология, нравственность, гуманизм, технологизм, эстетика трансгуманизма.
Vasiliy Alexandrovich Shchipkov,
Kandidat of Philosophy, Senior Teacher, International Journalism Department, MGIMO-University, Director of Russian Expert School (Russia), e-mail: vas. [email protected]
IDEOLOGY OF TRANSHUMANISM: SECULAR AND UTOPIAN FEATURES
The article examines the philosophical bases and utopian features of transhumanism. Transhumanism is considered by the author as an ideology.
The author sees the transhumanism as a kind of late humanism including the characteristics of the secular worldview of Modern times: materialism (immanentism), progressivism, technologism. The article also shows how the birth of transhumanism was promoted by the aesthetic principle that has dominated the culture of the Western world since the Renaissance. The author characterizes the transhumanist utopia, that is used as a motivating force to transforms philosophical ideas of transhumanism into transhumanist ideology. It is noted that the discussions about the realization of the transhumanist utopia is not so important for modern society, because transhumanism at present does not create a world of transhumanoids (beings physically and biologically different from modern people), but a world of transhumanists, i.e. individuals committed to the transhumanist worldview. Like any ideology, transhumanism forms its supporters. Therefore, the study of the influence of the ideology of transhumanism on the human worldview shouldprecede the criticism of specific "transhuman" technologies and the discussion of bioethics.
Key words: ideology of transhumanism, utopia, anthropology, morality, humanism, technologism, aesthetics of transhumanism.
В России и за рубежом продолжается дискуссия о возможностях и пределах вмешательства новых технологий в природу и тело человека. Эта тема из фантастической литературы и массового кинематографа перемещается в общественно-политическое пространство, становится неотъемлемой частью современных конференций и выставок, посвященных новейшим технологиям1. Одними из инициаторов этой дискуссии стали трансгуманисты, предлагающие рассматривать человека как продукт незаконченной эволюции, которая должна быть продолжена искусственно, с помощью современных технологий по созданию новых существ, чья природа якобы может превзойти человеческую. Само слово «трансгуманизм» означает «выходящий за границы человеческого».
Исследователи и сторонники идей трансгуманизма говорят о нем не просто как о философии2, но, скорее, как о международном движении3, мировоззрении4, идеологии5. Трансгуманизм — это набор идей и сюжетов, которые затрагивают большое количество вопросов антропологии и философии техники. Под эгидой трансгуманизма изучаются также возможности модификации человека с помощью
1 Например, выставка «Россия, устремленная в будущее», проходившая с 5 по 22 ноября 2017 г. в московском Манеже.
2 Кутырев В.А. Философия трансгуманизма. Н. Новгород: Нижегородский университет, 2010.
3 За это выступает, в частности, Межрегиональная общественная организация «Трансгуманистическое движение».
4 См.: Манифест Российского трансгуманистического движения // Российское трансгуманистическое движение. URL: transhumanism-russia.ru/content/view/10/8/
5 Виталий (Уткин), игумен. Вызов трансгуманизма: бесконечный прогресс, ведущий в бездны расчеловечивания // Экономические стратегии. 2015. № 5-6. С.126-131.
технологий искусственного интеллекта, нанотехнологий, генной инженерии, «загрузки сознания», а также возможность достижения биологического бессмертия, перспективы развития робототехники и освоения космоса. Трансгуманистические исследования создают собственный методологический и лексический аппарат, по-новому интерпретируют уже известные концепции и вводят в публичное пространство большое количество специальных или собственных понятий. Например, «сингулярный рубеж», «трансгуманистическая эволюция», «радикальное продление жизни» вплоть до «кибернетического бессмертия», создание поколения постчеловеческих существ, развитие НБИКС (нано-, био-, информационных, когнитивных, социальных технологий и соответствующих областей научного знания)6. Ряд проблем, имеющих непосредственное отношение к развитию трансгуманистических идей, некоторые исследователи обозначают общим термином «дегуманизация», под которым понимают «слом культурных и цивилизационных основ, на которых строится само понимание человека, трансформацию человека и в биологическом, и в социальном смысле в совершенно иное существо, размывание и деконструкцию границ, формирующих человеческую личность»7. К проблеме дегуманизации (и трансгуманизма) относятся такие спорные социальные и правовые темы, как репродуктивные технологии (экспериментальные эмбриональные технологии, при которых ребенок рассматривается в большей степени как продукт и товар), право на эвтаназию, гендерная тематика и связанные с ней феминизм и права ЛГБТ (подмена биологического пола «социальным полом-гендером», что ведет к разрушению традиционной семьи).
Как видно, вместе с научно-техническими сюжетами трансгуманизма обсуждается ряд этических и правовых проблем, ведутся споры вокруг трактовок фундаментальных для культуры понятий, таких как «жизнь», «свобода», «пол», «человек». Разговоры о допустимых пределах вмешательства технологий в жизнь и природу человека выходят за рамки прикладной био- и медицинской этики и перемещаются в область масштабных мировоззренческих споров.
Как сторонники, так и противники трансгуманизма используют этот термин в разных значениях. Под трансгуманизмом можно понимать и обобщенное название новых технологий, способных усовершенствовать человеческое тело, и устремленную в будущее
6 См., например, современный коллективный труд в поддержку трансгуманизма, вызвавший дискуссии в российском научном сообществе: Глобальное будущее 2045. Конвергентные технологии (НБИКС) и трансгуманистическая эволюция / Под ред. Д.И. Дубровского. М.: Издательство МБА, 2013.
7 Консерватизм как фактор «мягкой силы» России: Доклад / Под ред. М.В. Ремизова. М.: Институт национальной стратегии, 2014.
утопию, создающую фантастические образы сверхлюдей, и философию, дающую новую жизнь материалистической этике. Тем не менее во всех этих случаях подразумевается, что речь идет об особом воззрении на мир и жизнь человека, преследующем побудительные цели в масштабах всего современного общества. То есть об идеологии.
Разговор о трансгуманизме не должен сводиться к спору апологетов научно-технического развития и защитников традиционного взгляда на человека, т.е. к противопоставлению техники и нравственности. Такой разговор не раскрывает природу трансгуманистических идей и ведет к утверждению в общественном пространстве ложной альтернативы между технологиями и нравственностью. С одной стороны, он в конечном итоге приводит к мысли, что ради научно-технического развития и улучшения качества жизни людей общество вынуждено иногда выходить за границы нравственных норм, и фактически оправдывает допустимость пренебрежения ими. С другой — скрывает реальный объект критики, которым является этика и ценностные основания трансгуманизма как самостоятельного идеологического учения, а не частные технологии и технические возможности современной эпохи.
Один из подходов позволяет рассматривать и объяснять идеологию как совокупность конкретного философского учения и утопии. Идеология продвигает некое учение, чаще всего в виде научно обосновываемых философских идей, и предлагает его обществу как путь по направлению к желанному утопическому будущему, образ которого так же искусственно создается. С этой точки зрения, идеология трансгуманизма — это механизм, который использует философские основания трансгуманизма, чтобы побудить общество развиваться тем путем и мыслить таким образом, как если бы оно двигалось к предлагаемой трансгуманистической утопии8. Содержание утопии и перспективы превращения ее в реальность имеют для трансгуманизма вторичное значение, потому что трансгуманизм на современном этапе создает не трансгуманоида («трансчеловека», «постчеловека», человека, физически и биологически отличного от современных людей), а трансгуманиста — человека, приверженного трансгуманистическому мировоззрению. То есть, как любая другая идеология, трансгуманизм формирует своих сторонников. Поэтому изучение влияния идеологии трансгуманизма на мировоззрение человека должно предшествовать критике конкретных технологий изменения человеческой природы и обсуждению вопросов биоэтики.
8 Щипков В.А., Белжеларский Е.А., Мамаев Е.Е. Философские основания и пропагандистские практики идеологии трансгуманизма. М.: Русская экспертная школа, 2018.
Философия трансгуманизма
Трансгуманизм является частью гуманистического проекта, по сути, поздним гуманизмом. Трансгуманизм наследует главный принцип гуманизма — антропоцентризм, а также использует его основной метод — отрицание традиции. В этом смысле философские основания трансгуманизма — это основания гуманизма9.
Гуманизм объявил человека источником нравственности и всякой нормативности. Идеал и норма получили источник в самом человеке и перестали иметь отношение к нравственности, понимаемой в религиозном смысле. Целью человеческой жизни и человеческой истории в гуманизме становится уподобление человека почти античному богу рациональными и художественными средствами. Неслучайно именно в это время расцветает изобразительное искусство, создававшее идеальные формы и пропорции человеческого облика. Это искусство обожествило человеческое тело, приступило к искусственному созданию сверхчеловека, став первым шагом к трансгуманистическим идеям.
Гуманисты назначили человека мерой всех вещей и, более того, мерой самого себя. На этой почве возникла идея о том, что человек в эпоху гуманизма достиг высокой точки своего развития, стал исключительным10, «совершеннолетним»11. Это означало, что теперь человек (европейский, просвещенный) имеет право сам решать, что есть истинно, красиво и морально, а также свободно создавать
свою собственную религию. Со временем это привело гуманисти-
12
ческое мировоззрение к концепции «сверхчеловека»12 и рождению фашистской идеологии.
Главный опорный элемент гуманизма — это отрицание традиции. Отрицание традиции становится основным методом гуманизма, способом мыслить для человека этой культуры. Традиция означает само христианство, Церковь и все, что связывает общество с христианским Преданием, т.е. обряды, нормы общественной морали, поведенческие привычки («традиция» и есть «предание»). Причина борьбы с христианским наследием заключается в ключевом положении христианства о том, что человеческая природа искажена
9 Щипков В.А., Белжеларский Е.А., Мамаев Е.Е. Указ. соч.
10 Metzinger T. Being no One: the Self-model Theory of Subjectivity. Cambridge: MIT Press, 2003; Metzinger T. The Ego Tunnel. The Science of the Mind and the Myth of the Self. New York: Basic Books, 2009; Никифоров А.Л. Философские основания либеральной идеологии: Доклад на семинаре «Проблемы рациональной философии» // Институт философии Российской Академии Наук. 2015. 19 мая. URL: https://iphras. ru/uplfile/socep/sem_probl_rac_ph/117_nikiforov.pdf
11 Кант И. Что такое Просвещение? // Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. М.: Мысль, 1966. С. 27-35.
12 Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М.: Азбука, 2015.
первородным грехом и несовершенна, а преображение человека не может совершиться только личными усилиями, без Божественной помощи. Это подрывает основу гуманизма, лишает его риторику соблазнительной силы. Отказавшись от христианской идеи о нрав-
13
ственном несовершенстве человека13, гуманисты провозгласили, что каждый человек по своей природе добр и прекрасен, и лишь его невежество (непросвещенность) или неблагоприятные внешние социальные условия мешают ему проявить себя с этой лучшей стороны. Поэтому для «преображения» человека гуманисты призывали изменять мир вокруг него, внешние условия его жизни, стремились изображать внешнюю красоту его тела, а не души. Гуманистическая антропология стала источником идей трансгуманизма, который продолжил развивать учение о совершенствовании человека внешними средствами, без обращения к его воли и нравственному чувству.
Метод отрицания традиции был надолго впечатан в язык и культуру с помощью идеологизации хронологии. В эпоху Возрождения и Просвещения слово «современный» приобрело ту эмоциональную окраску, которую мы видим в нем и сегодня. С введением трехчаст-ного деления истории на Античность (древность), Средневековье и Новое время («современность») время стало и оценочным средством, и обоснованием идеи прогресса. Все традиционное стало пониматься как устаревшее и отсталое, от чего необходимо отказываться в том числе силовыми, революционными методами, а все «современное» (тем более будущее) — как положительное14. Сама история человечества, как следствие такого взгляда, стала пониматься как неизбежное движение от плохого к хорошему по пути прогресса. Такое прогрессистско-революционное понимание истории означало, что каждая следующая историческая эпоха является очередной стадией отхода от традиции.
Представление об утопическом будущем на протяжении последних веков несколько раз менялось, каждый раз становясь смелее и радикальнее в своем отрицании традиционной культуры15. Такой способ смотреть на время, историю и культуру и есть революция — метод «современности», отрицающий традицию во имя утопии. Этот метод наследовал и трансгуманизм. Идеология трансгуманизма после воинствующего секуляризма и постмодернистской эмансипации не считает себя связанной больше никакими ограничениями перед лицом
13 Горфункель А.Х. Гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения. М.: Мысль, 1977; Кудрявцев О.Ф. Ренессансный гуманизм и «Утопия». М.: Наука, 1991.
14 Щипков В.А. Современность между смертью и традицией // ГЕФТЕР: Интернет-журнал. 2017. 4 октября. URL: http://gefter.ru/archive/22889
15 MannheimK. Ideology and Utopia. New-York: Harcourt, Brace and Co.; London: Routledge & Kegan Paul LTD, 1954.
традиционной культуры, начинает с отрицания религиозных, вневременных ценностей и заканчивает отрицанием самого человека16.
Кризис гуманизма, выразившийся в наступлении XX в. с его невиданными войнами и революциями, опровергшими тот возвышенный образ человека, который создавался в последние столетия, тем не менее не привел к переосмыслению или отказу от этой идеологии. Убийство миллионов людей поставило под сомнение оптимистичное утверждение о том, что человек по своей природе всегда добр, и опровергло миф о спасительной силе человеческой рациональности. Но даже тогда передовой философской мыслью эти процессы были объявлены скорее кризисом гуманности, а не кризисом самого гуманизма, историческим закатом Просвещения, но не противоречиями внутри самой этой доктрины. Культура победившего гуманизма не допускала размышлений, что причина кризиса заключается в ущербности самих ее ценностей и что фашизм является не случайностью, а составляющей частью гуманистической идеи и неразрывно связан с корпусом либеральных идей, которые тогда никто не думал отрицать. Близкий нам пример — русская религиозная философия начала XX в., которая была пронизана христианским идеализмом, критиковала материалистические и позитивистские основания Нового времени, выступала против крайностей европейского антропоцентризма и позитивизма, но при этом не подвергала сомнению возвышенность самого гуманизма, из которого вытекала вера в самоценность рациональности и «чистой науки».
Черты гуманистической антропологии менялись от столетия к столетию, однако ей оставался присущим неизменный принцип: все формы гуманизма создавали определенный секулярный идеал и образ человека. Секулярная антропология рассматривала человека в качестве вполне совершенного творения природы, заставляла человека гордиться самим собой, что позже будет названо достоинством, и неизменно вновь и вновь толкала к мысли, что человек сам может быть для себя высшим нравственным авторитетом.
Отсюда в культуре рождалась тяга к изменению внешнего мира, в том числе через научно-техническое развитие. Зло и несправедливость, которые объективно существуют в мире, стали объясняться несовершенством общественных законов, экономическими и социальными причинами и другими исключительно внешними факторами. С этой точки зрения, чтобы устранить нравственные недостатки человека и дать возможность проявиться его внутреннему совершенству, необходимо побороть несовершенство окружающего мира. И когда мир уподобится человеку, станет таким
16 Кутырев В.А. Апология человеческого (предпосылки и контуры консервативного философствования) // Вопросы философии. 2003. № 1. С. 63-75.
же совершенным, как он, тогда человечество, как считается, придет в абсолютно гармоничное, райское состояние. Будучи основанным на секулярной этике, трансгуманизм исходит из того, что человек обладает совершенной нравственной природой. Он развивает эту мысль и применяет ее к природе человека, обещая с помощью науки (внешнего фактора) приблизить к идеальным его физические, ментальные и даже «духовные» способности.
При этом философия трансгуманизма не рассматривает духовную сторону природы человека, исключает существование в человеке отдельного духовного начала — души. Трансгуманизм опирается на естественно-научные представления, в соответствии с которыми человек принципиально ничем не отличается от других млекопитающих, опирается на эволюционистскую идею, добавляя, что эволюционным процессом можно управлять при помощи технологий и сделать его результаты еще одной областью свободного выбора.
В основании трансгуманизма наряду с общими принципами секулярного гуманистического мировоззрения Нового времени лежит еще одна связанная с ними сфера, затрагивающая учение о технологиях, — технологизм.
Технологизм — одна из сопутствующих гуманизму идеологий, действующих со времен Возрождения и сохраняющих свое влияние до сегодняшнего дня. Ключевой идеей технологизма является мысль о том, что человек может и должен преобразовать мир к лучшему, используя знание механизмов его функционирования. В разные времена эта мысль выражалась по-разному. Например, через уверенность в том, что, используя некое эзотерическое знание, можно получить власть над миром и постичь его тайны (гностицизм). Или через идею о том, что общество можно реорганизовать с помощью социальных механизмов таким образом, чтобы оно всегда было направлено ко благу, даже если все его представители предельно эгоистичные и безнравственные индивиды. Или через убежденность в том, что научно-техническое развитие в будущем позволит разрешить общественные конфликты и привести к согласию все человечество. Идея технологизма не нова и ее нельзя считать принадлежащей только Новому времени. Ее истоки теряются в глубокой древности и, очевидно, присущи самому человечеству, поскольку она связана с определенным этическим методом изменения мира — магическим, методом преобразования мира через внешние процедуры, не требующим изменений от субъекта, игнорирующим любые нравственные законы. Однако с наступлением Нового времени технологизм становится локомотивом западной культуры и механизмом глобализации.
Разочаровавшись после Второй мировой войны в силе абстрактных ценностей и не веря в универсальный характер христианской этики, К. Ясперс пишет в 1949 г. о технологиях как самом сильном
средстве духовного объединения человечества, главной идеологии, которая по своим объединяющим способностям превзойдет все отдельно взятые культуры и религии: «Наш технический век универсален не только относительно, как то, что происходило в трех независимых друг от друга сферах осевого времени17, но универсален абсолютно, поскольку он носит глобальный характер. Теперь речь идет не о чем-то взаимосвязанном по своему внутреннему значению, а фактически разделенном, но о целостности, внутри которой происходит постоянное общение. В наше время этот процесс осознается как универсальный. Эта универсальность должна привести к совершенно иному, чем когда-либо, решению вопроса о человеческом бытии. Ибо если все прежние периоды кардинальных преобразований были локальны, могли быть дополнены другими событиями, в других местах, в других мирах, если при катастрофе в одной из этих культур оставалась возможность того, что человек будет спасен с помощью других культур, то теперь все происходящее абсолютно и окончательно по своему значению. Вне его нет больше ничего»18.
Трансгуманизм преломляет идеи технологизма в сфере антропологии. В этом смысле трансгуманизм, как и технологизм, выносит себя из нравственных координат, претендует на универсальность и воодушевляется верой в то, что технологии способны дать человеку ощущение безграничной власти над миром и самим человеком.
Проводники концепции научно-технического прогресса опирались на идею, что наука способна освободить людей от необходимости трудиться «в поте лица», эксплуатировали религиозное стремление людей избавиться от страданий и вернуться в райское состояние. Объявляя технологии средством и путем достижения этой цели, формируя новые цели и принципы человеческой жизни, технологизм начинает выполнять функции, регулирующие поведение человека, становится новой этикой, сменяющей традиционную. В этике технологизма человек освобождается от необходимости делать нравственный выбор, пытаться волевым усилием возвыситься над собственной слабостью. Основной принцип технологизма — подчинись технологии, и она даст тебе власть над миром19.
17 «Осевое время» — концепция Карла Ясперса (1883-1969), согласно которой в период 800-200 гг. до н.э. в разных частях мира и независимо друг от друга (в Греции, Риме, Палестине, на зороастрийском Среднем Востоке, в Индии, Китае) произошло возникновение современной рациональности, пришедшей на смену мифологическому сознанию и сформировавшей человека современного типа.
18 Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991. С. 153.
19 Неклесса А.И. Неопознанная культура. Гностические корни постсовременности // Глобальное сообщество: Картография постсовременного мира / Под ред. А.И. Неклесса. М.: Восточная литература, 2002. С. 17-47; Фромм Э. Иметь или быть? Забытый язык. М.: АСТ, 2009.
Движимый человеческой страстью к власти и силе технологизм, однако, уводит человека в противоположную сторону, к зависимости от внешних условий и состоянию неполноценности. Несмотря на успехи в развитии технологий, общество не сильно приблизилось к строительству гармоничного общества и исправлению социальных болезней. Развитие технологий не решает проблемы человечества, но имитирует постоянное движение к их решению. При этом технологии все в меньшей степени работают на человека, а человек все в большей степени работает на технологии и зависим от них. Парадоксальным образом человек, объявленный гуманизмом и трансгуманизмом главной целью культуры и научного развития, превращается в средство и материал социального конструирования. Трансгуманизм трактует человека и технологии как два равнозначных слагаемых, соединение которых должно привести к появлению 20
«человека-машины»20.
Если использовать христианский язык, можно сказать, что трансгуманизм ведет к разрушению в человеке образа и подобия Божия, лишает его личности: идеал человека здесь понимается как совершенная машина, которая неопределенно долго воспроизводит потребности и с запрограммированным успехом их удовлетворяет. В трансгуманизме человек становится машиной не столько в результате биотехнологических модификаций своего тела и своей природы, сколько после отказа от действия своей свободной воли в процессе удовлетворения своих потребностей. Такой человек передает свою волю «на внешнее управление» технологиям, которые всегда и мгновенно удовлетворяют потребность, обеспечивают необходимый результат без участия в этом процессе воли самого человека. Термины «человек-машина», «трансчеловек» означают главным образом нравственное состояние человека, а не его внешний облик.
Трансгуманизм создает новую версию гуманистической, се-кулярной антропологии21. Однако антропологией новое учение можно назвать только по происхождению. По сути, трансгуманизм отказывает природе человека в любых нормирующих признаках, завершает антропологические поиски, превращает антропологию в область научно-технических экспериментов и свободного конструирования. Само понятие «человек» трансгуманизм намеренно выводит за рамки допустимого дискурса, готовит его запрет, так же как сегодня в культуре некоторых западных стран пытаются табуировать идею о биологическом поле, запретить публично разделять людей на мужчин и женщин. В этом смысле трансгуманизм отрицает антропологию, потому что отрицает человека.
20 Ламетри Ж.О. Человек-машина // Ламетри Ж.О. Сочинения. М.: Мысль, 1976. С. 193-244.
21 ОттуаЖ. Трансгуманизм это гуманизм? // Человек. 2014. № 6. С. 46-53.
Вслед за понятием «человек» философия трансгуманизма кардинально влияет на понимание самого феномена человеческой жизни. Это изменение начинается с объявления трансгуманизмом поиска биологического бессмертия. Если в традиционном обществе жизнь — категория, относящаяся к бесконечности, то в трансгуманизме, учении материалистическом, жизнь трактуется как исключительно имманентная категория, не выходящая за рамки опытного познания. Даже обещание возможности в необозримом будущем продлевать биологическую жизнь бесконечно долго не отменяет того, что эту жизнь можно будет в любой момент остановить, оборвать, после чего не будет ничего. То есть даже «бесконечная» биологическая жизнь в трансгуманизме является конечной, обладает абсолютным, онтологическим концом. Такое понимание жизни как явления, которое обладает абсолютным пределом, позволяет человеку заявлять свои абсолютные права на владение этим предметом. Ведь ощущать абсолютное обладание можно только тем предметом, который имеет абсолютные границы, пределы, форму, объем — все, что можно измерить и отделить от иного. Чувство собственности всегда является ощущением части. Отсюда, из понимания трансгуманизмом жизни как того, что имеет абсолютный предел, вытекает право человека без ограничений распоряжаться своей жизнью как любым другим предметом обладания: как право на эфемерное биологическое «бессмертие», так и право любого на весьма реальное самоубийство или эвтаназию. При этом имеется в виду право человека распоряжаться не только жизнью биологической, но и жизнью как таковой, онтологической, что недопустимо в христианской этике, где жизнь является божественным даром. В итоге поиск биологического «бессмертия» сужает феномен человеческой жизни, делает из вечного явления конечное и временное, ведет к его обесцениванию.
Наконец, еще одно основание, на которое опирается философия и идеология трансгуманизма, — это эстетический принцип Нового времени. Он был заложен Возрождением, которое провозгласило возврат к античному представлению о прекрасном, в котором идеальная форма являлась отражением идеального содержания, и где между красотой и благом не было принципиального разделения. Как считал А.Ф. Лосев, если говорить об античной космологии обобщенно, то она, как и всякая языческая, взятая в ее предельном состоянии, материалистична: в ней все — форма и материя, добродетель (этика) тождественна красоте (эстетике), а внешнее есть полное отражение внутреннего22. Такая культура не знает учения о грехопадении, в результате которого в мире произошел трагический раскол между красотой и добром, между формой и содержанием.
22 Лосев А.Ф. От Гомера до Прокла. История античной эстетики в кратком изложении. СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2016.
Такое мироощущение вступало в противоречие с христианским мировоззрением, для которого добывание хлеба в поте лица означает не отсталость методов производства, а трагический раскол в мире должного и доброго, формы и содержания, что и вызывает страдание. Христианство последовательно учит о том, что в мире самостоятельно не существует первоначальной гармонии, поэтому поклонение прекрасной или величественной форме самой по себе не приводит человека к красоте или величию, но ведет к созданию идолов.
Начиная с Возрождения, художники создавали секулярные образы «абстрактного», «идеального» человека, совершенство которого выражали формально — в виде числа, пропорции и технического мастерства. Художники стали новыми демиургами своей современности, поскольку создавали формы, которым подчинилась культура. Возрождение и следующие культурные эпохи вплоть до сегодняшнего дня устанавливали власть формы над содержанием, принуждали поклоняться форме, что ставило культуру в положение противостояния с христианской традицией.
Так в европейской антропологии происходило возвращение к антично-материалистическому пониманию человека и забывался первоначальный христианский смысл различения души и тела, конечно-земного и вечного начала. Доминирование формы в культуре означало, что для воплощения в культуре идеального, не знающего физического уродства, страданий и смерти человека необходимо создать его идеальный образ — нарисовать, слепить, описать, сконструировать. Так постепенно икона превращалась в картину, а нравственные идеалы, требующие постоянного напряжения воли, сменялись идеалами формальными и статичными, фактически новыми идолами. Стремление к воплощению идеальных и реалистичных образов человека в области пространственного искусства, затем усовершенствование способностей человека с помощью новых технических изобретений и устройств в научно-технической области имело одинаковый смысл — возвышение и обожествление человека (его «спасение», если применить религиозный термин), что стало пониматься как исключительно технологическая, формальная задача. Искусство, техника стали способом создания нового человека и квазирелигиозной целью истории.
Среди прочего, этот эстетический принцип обрекает культуру на неизбежные эксцессы фашизма, в котором подчинение форме объявляется политическим принципом. В «мирное» время этот принцип существует в форме гламура, который есть авторитарная и репрессивная власть формы над содержанием.
Обожествление формы самой по себе стало источником секуляр-ного гуманизма и в том числе трансгуманизма. Сверхспособности и качества, которые трансгуманистическая утопия обещает открыть
человеку, объявляются ценными самими по себе. Нет никакого смысла вне их, который бы отвечал на вопрос «зачем». Когда смысл предмета или явления объясняется самим этим предметом — происходит ложное «обожествление» его формы, возникает идол. «Ложное», поскольку причину и смысл в самом себе имеет только Бог.
Утопия трансгуманизма
Обозначенные идейные основания превращаются в идеологию, когда приобретают побудительную силу, т.е. становятся путем и даже инструкцией удовлетворения обществом своих потребностей. Одним из механизмов, формирующих или актуализирующих исторические потребности общества в Новое время, становится утопия. Утопия формулирует цель, которая и есть ожидаемый результат от удовлетворения потребностей.
Утопия конструирует образ совершенного, «райского» состояния человеческого общества. В религиозном описании рая его внешний вид имеет второстепенное значение, на первом же месте стоит стремление воссоздать высокое нравственное и духовное состояние, которое приобретает человек в раю. То есть рай в традиционной религии — это не столько место, сколько совершенное нравственное состояние, приносящее человеку совершенную радость. В этом смысле заповеди блаженства дают более полное представление о христианском рае, чем многие другие его описания. В отличие от религиозного описания рая, утопия создается нерелигиозным языком, обращена в наш мир и в большей степени описывает «место», чем состояние. Утопическое сознание тоже можно назвать религиозным, поскольку оно пытается выйти за границы истории и времени, описать состояние мира, в котором наступает вечность. Однако эта религиозность не традиционная, а имманентная, пределы которой ограниченны человеческим опытом.
Имманентистская привязка утопии к опыту приводит к тому, что каждая утопия мыслится как технологический проект, который опи-сывает!конструирует образ земного «рая» с помощью технологий: будь то технологии социального проектирования или технологии, основанные на естественно-научных знаниях.
Трансгуманизм создает собственную естественно-научную утопию, предполагающую достижение такого уровня научного развития, который позволит исполнить многие мыслимые желания современного человека23. Утопия трансгуманизма поглощена футуристическими картинами на тему получения человеком
23 См. также: HaroldB. The American Religion. New York: Chu Hartley Publishers, 2GG6; Неклесса А.И. Люди воздуха, или кто строит мир? M.: ИНЭС, 2GG5; Braudel F Capitalism and Material Life, 14GG-18GG I Transl. M. Kochan. New York: Harper Colophon Books, 19б7.
сверхспособностей, неограниченной власти над своей собственной природой и окружающим миром. Трансгуманизм поглощен мечтами о возможности воплощать в материальную действительность любую человеческую мысль, его утопия наполняется рассуждениями о технике, а не о человеке. Она не занимается созданием общей картины идеального состояния человека, но отражает лишь отрывочные элементы этого состояния — например, гордость («достоинство») и власть («неограниченные возможности»).
Утопию трансгуманизма можно характеризовать как технологическую сингулярность или состояние «посткультуры». Культура в широком понимании — это все, что создается человеком: результат его деятельности, артефакты и ментефакты24. Все, что существует в мире опытного познания, относится к одной из двух больших категорий: культура и не-культура (природа). В течение исторического процесса первая область расширялась, а вторая — сокращалась. Технология также является элементом культуры, участвует в создании культурного космоса.
Без ограничений религиозной этики движение от природы к культуре неизбежно ведет к стремлению операторов культуры создать свою искусственную (культурную) «природу» и полностью заменить природу культурой. В этой точке возникает предельная цель технологий и технологизма—технологическая сингулярность, т.е. состояние абсолютной власти человека над природой (включая свою собственную природу). Технологическая сингулярность — это одновременно предельная точка прогресса культуры и ее конец, поскольку культура как таковая имеет смысл и существование только в противопоставлении с не-культурой — природой. Технологическая сингулярность означает состояние посткультуры, когда вся природа становится культурой, т.е. некой новой искусственной природой, а искусство, наука и религия перестают существовать25. В этом случае человек оказывается в состоянии, которое полностью тождественно с внекультурным, поскольку не имеет никаких внешних и внутренних ограничений, которые его бы сдерживали и структурировали как человека. Это состояние высокотехнологической дикости, т.е. абсолютной, животной свободы, тождественной полной несвободе. Оно означает отмену табу и нравственных ограничений, которые являются исходным элементом любой культуры. Человек не является без культуры человеком, поэтому посткультура означает конец самого человека — его переход в состояние, если использовать
24 Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Труды по знаковым системам. Т. 5. Тарту: Издательство Тартусского университета, 1971. (Ученые записки Тартусского государственного университета, Вып. 284). С. 144.
25 Щипков В.А. Была ли культура в раю? // Православие.Яи. 2017. 17 августа. URL: http://www.pravoslavie.ru/105798.html#_ednref1
трансгуманистическую лексику, трансчеловека или постчеловека. Технологическая сингулярность — это состояние «после конца истории», в котором существование человека, природы и культуры становится невозможным и бессмысленным, поскольку человек в этом состоянии перестает быть человеком.
Трансгуманистический технологизм устремлен в будущее, призывает к погоне за технологической сингулярностью. В прогрес-систской картине мира, которую он конструирует, каждое «завтра» оказывается лучше и желанней, чем «сегодня». Человек, погруженный в трансгуманистическую идеологию, оказывается в состоянии погони за ускользающим завтрашним днем, без желания когда-нибудь его достичь, но с желанием превратить ощущение наступающего будущего и сопутствующее этому воодушевление в постоянное состояние своего духа. Обществу эта гонка дает смысл жизни, а тем, кто организует этот процесс путем создания и внедрения научно-технических усовершенствований, — власть над общественными настроениями. Интеграция технологий с человеческой природой кратно усиливает эту психологическую зависимость общества от прогресса. Однако если такой смысл жизни, обретаемый обществом, иллюзорен и преходящ, то власть операторов этого процесса реальна и измерима.
Принципиальная достижимость или недостижимость целей трансгуманизма в будущем не имеет значения в настоящем. Утопический дискурс сам по себе направлен на формирование мировоззрения и новой этики ныне живущих людей и общества в целом. Не конкретные планы, а этические подходы трансгуманизма необходимо рассматривать в первую очередь. Утопия трансгуманизма создает такой образ будущего, который способен привлекать общественный интерес к философии трансгуманизма, и является механизмом трансгуманистической идеологии.
Комплекс тем и сюжетов, связанных с антропологией в целом и трансгуманизмом в частности, сегодня политизируется и становится очередной областью информационных и политических противостояний как в России, так и на международной арене. Трансгуманизм, как и любая идеология, претендует на то, чтобы обрести политическую силу и начать влиять на процесс принятия политических решений, т.е. непосредственно на жизнь общества. Являясь наследником и продолжателем секулярного гуманистического мировоззрения, идеология трансгуманизма инициирует антропологические дискуссии, утверждает свой взгляд на многие сферы антропологии, стремится подменить антропологию «постантропологией», в которой уже не будет разделения на категории человеческого и нечеловеческого, а также гуманного и негуманного, а человеческая природа будет открыта не только для любых биологических экспериментов, но также социальных и политических.
Один из основополагающих посылов трансгуманизма (восходящих к гуманизму) — предоставление человеку возможности бесконечного самоопределения, конструирования из множества элементов своей идентичности—находит практическое воплощение во многих странах мира. Современная либеральная демократия позволяет осуществить социальный аспект самоопределения, менять поведенческие модели людей не только на не свойственные традиционному обществу, но и на противоречащие естественной (природной) идентичности людей. Современные медицинские технологии поощряют этот процесс, предлагая процедуры частичного или полного изменения первичных и вторичных половых признаков, черт лица, цвета кожи, гормонального фона.
Одним из наиболее масштабных практических направлений трансгуманизма в настоящее время является «гендерная» тема и движение ЛГБТ. Действуя в рамках трансгуманистического мировоззрения, это движение оказывает значительное влияние на современные процессы в области антропологии. Идея свободного выбора каждым человеком, включая детей, своей «гендерной идентичности» на биологическом или социальном уровне имеет прямое отношение к декларируемой трансгуманизмом свободе конструирования себя. При этом смена пола не имеет практического значения, она важна как допустимая опция в современном обществе, как демонстрация власти человека над своей природой и социальным статусом, а также как реклама трансгуманистических идей. Это ломает антропологические рамки, открывает дорогу таким биологическим и социальным экспериментам, которые будут позволять человеку переставать быть человеком, выходить «за пределы человеческого».
Таким образом, идеологию трансгуманизма можно рассматривать как совокупность ряда философский идей и утопических картин трансгуманизма. Философия трансгуманизма представляет собой систему взглядов, вытекающих из гуманистической философии Нового времени и логически обосновывающих методы и средства достижения трансгуманистической утопии. Функция философии трансгуманизма направлена на активное формирование трансгуманистического мировоззрения, на формулирование конкретных норм и ценностей, которые затем активно применяются трансгуманистической идеологией. Трансгуманистическая утопия возникает и строится как побудительный механизм, превращающий абстрактные философские основания трансгуманизма в действующую идеологическую силу. Идеология трансгуманизма создает не «трансчеловека» («человека-машину»), а трансгуманиста — человека, приверженного трансгуманистическому мировоззрению. Поэтому важно, чтобы изучение влияния идеологии трансгуманизма на человека как на члена общества предшествовало изучению конкретных технологий изменения человеческой природы.
ЛИТЕРАТУРА
Виталий (Уткин), игумен. Вызов трансгуманизма: бесконечный прогресс, ведущий в бездны расчеловечивания // Экономические стратегии. 2015. № 5-6. С. 126-131.
Глобальное будущее 2045. Конвергентные технологии (НБИКС) и трансгуманистическая эволюция / Под ред. Д.И. Дубровского. М.: Издательство МБА, 2013.
Горфункель А.Х. Гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения. М.: Мысль, 1977.
Кант И. Что такое Просвещение? // Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. М.: Мысль, 1966. С. 27-35.
Консерватизм как фактор «мягкой силы» России: Доклад / Под ред. М.В. Ремизова. М.: Институт национальной стратегии, 2014.
Кудрявцев О.Ф. Ренессансный гуманизм и «Утопия». М.: Наука, 1991.
Кутырев В.А. Апология человеческого (предпосылки и контуры консервативного философствования) // Вопросы философии. 2003. № 1. С. 63-75.
Кутырев В.А. Философия трансгуманизма. Н. Новгород: Нижегородский университет, 2010.
Ламетри Ж.О. Человек-машина // Ламетри Ж.О. Сочинения. М.: Мысль, 1976. С. 193-244.
Лосев А.Ф. От Гомера до Прокла. История античной эстетики в кратком изложении. СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2016.
Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Труды по знаковым системам. Т. 5. Тарту: Издательство Тартусского университета, 1971. (Ученые записки Тартусского государственного университета, Вып. 284). С. 144-166.
Неклесса А.И. Люди воздуха, или кто строит мир? М.: ИНЭС, 2005.
Неклесса А.И. Неопознанная культура. Гностические корни постсовременности // Глобальное сообщество: Картография постсовременного мира / Под ред. А.И. Неклесса. М.: Восточная литература, 2002. С. 17-47.
Никифоров А.Л. Философские основания либеральной идеологии: Доклад на семинаре «Проблемы рациональной философии» // Институт философии Российской Академии Наук. 2015. 19 мая. URL: https://iphras.ru/uplfile/socep/ sem_probl_rac_ph/117_nikiforov.pdf
Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М.: Азбука, 2015.
ОттуаЖ. Трансгуманизм это гуманизм? // Человек. 2014. № 6. С. 46-53.
Фромм Э. Иметь или быть? Забытый язык. М.: АСТ, 2009.
Щипков В.А. Была ли культура в раю? // Православие^^ 2017. 17 августа. URL: http://www.pravoslavie.ru/105798.html#_ednref1
Щипков В.А. Современность между смертью и традицией // ГЕФТЕР: Интернет-журнал. 2017. 4 октября. URL: http://gefter.ru/archive/22889
Щипков В.А., Белжеларский Е.А., Мамаев Е.Е. Философские основания и пропагандистские практики идеологии трансгуманизма. М.: Русская экспертная школа, 2018.
Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991.
Braudel F. Capitalism and Material Life, 1400-1800 / Transl. M. Kochan. New York: Harper Colophon Books, 1967.
HaroldB. The American Religion. New York: Chu Hartley Publishers, 2006.
Mannheim K. Ideology and Utopia. New-York: Harcourt, Brace and Co.; London: Routledge & Kegan Paul LTD, 1954.
Metzinger T. Being no One: the Self-model Theory of Subjectivity. Cambridge: MIT Press, 2003.
Metzinger T. The Ego Tunnel. The Science of the Mind and the Myth of the Self. New York: Basic Books, 2009.
REFERENCES
Braudel, F. Capitalism and Material Life, 1400-1800, transl. M. Kochan. New York: Harper Colophon Books, 1967.
Dubrovskii, D. I. (ed.) Global'noe budushchee 2045. Konvergentnye tekhnologii (NBIKS) i transgumanisticheskaia evoliutsiia. Moscow: MBA Press, 2013.
Fromm, E. Imet' ili byt'? Zabytyi iazyk. Moscow: AST, 2009.
Gorfunkel', A. Kh. Gumanizm i naturfilosofiia ital'ianskogo Vozrozhdeniia. Moscow: Mysl', 1977.
Harold, B. The American Religion. New York: Chu Hartley Publishers, 2006.
Jaspers, K. Smysl i naznachenie istorii. Moscow: Politizdat, 1991.
Kant, I. "Chto takoe Prosveshchenie?", Idem. Sobranie sochinenii: In 6 vol. Vol. 6. Moscow: Mysl', 1966, pp. 27-35.
Kudriavtsev, O. F. Renessansnyi gumanizm i 'Utopiia'. Moscow: Nauka, 1991.
Kutyrev, V. A. "Apologiia chelovecheskogo (predposylki i kontury konservativnogo filosofstvovaniia)," Voprosy filosofii, No. 1, 2003, pp. 63-75.
Kutyrev, V. A. Filosofiia transgumanizma. Nizhnii Novgorod: Nizhegorodskii University Press, 2010.
La Metrie, J. O. "Chelovek-mashina," Idem. Sochineniia. Moscow: Mysl', 1976, pp. 193-244.
Losev, A. F. Ot Gomera do Prokla. Istoriia antichnoi estetiki v kratkom izlozhenii. St. Petersburg: Azbuka; Azbuka-Attikus, 2016.
Lotman, Iu. M., and Uspenskii, B. A. "O semioticheskom mekhanizme kul'tury," Trudypo znakovym sistemam. Vol. 5. Tartu: Tartusskii Univesity Press, 1971, (Uchenye zapiski Tartusskogo gosudarstvennogo universiteta, Vol. 284), pp. 144-166.
Mannheim, K. Ideology and Utopia. New-York: Harcourt, Brace & CO., INC; London: Routledge & Kegan Paul LTD, 1954.
Metzinger, T. Being no One: the Self-model Theory of Subjectivity. Cambridge: MIT Press, 2003.
Metzinger, T. The Ego Tunnel. The Science of the Mind and the Myth of the Self. New York: Basic Books, 2009.
Neklessa, A. I. "Neopoznannaia kul'tura. Gnosticheskie korni postsovremennosti," Global'noe soobshchestvo: Kartografiia postsovremennogo mira, ed. A. I. Neklessa. Moscow: Vostochnaia literatura, 2002, pp. 17-47.
Neklessa, A. I. Liudi vozdukha, ili kto stroit mir? Moscow: INES, 2005.
Nietzsche, F. Tak govoril Zaratustra. Moscow: Azbuka, 2015.
Nikiforov, A. L. "Filosofskie osnovaniia liberal'noi ideologii: Doklad na seminare 'Problemy ratsional'noi filosofii'," Institut filosofii Rossiiskoi Akademii Nauk, May 19, 2015, URL: https://iphras.ru/uplfile/socep/sem_probl_rac_ph/117_nikiforov.pdf
Ottua, Zh. "Transgumanizm eto gumanizm?" Chelovek, No. 6, 2014, pp. 46-53.
Remizov, M. V. (ed.) Konservatizm kak faktor 'miagkoi sily' Rossii: Doklad. Moscow: Institut natsional'noi strategii, 2014.
Shchipkov, V. A. "Byla li kul'tura v raiu?" Pravoslavie.Ru, August 17, 2017, URL: http://www.pravoslavie.ru/105798.html#_ednref1
Shchipkov, V. A. "Sovremennost' mezhdu smert'iu i traditsiei," GEFTER: Inter-net-zhurnal, October 4, 2017, URL: http://gefter.ru/archive/22889
Shchipkov, V. A., Belzhelarskii, E. A., and Mamaev, E. E. Filosofskie osnovaniia i propagandistskie praktiki ideologii transgumanizma. Moscow: Russkaia ekspertnaia shkola, 2018.
Vitalii (Utkin), igumen. "Vyzov transgumanizma: beskonechnyi progress, ve-dushchii v bezdny raschelovechivaniia," Ekonomicheskie strategii, No. 5-6, 2015, pp. 126-131.
