CC BY
36
УДК 93/94 С. Н. Кистерев
Москва, Россия
СБОР ТАМОЖЕННЫХ ПОШЛИН В ТОТЬМЕ В СЕНТЯБРЕ 1629 г. И НОРМЫ МЕСТНОЙ УСТАВНОЙ ГРАМОТЫ
Аннотация. В статье, написанной почти исключительно по архивным источникам, показывается, что в конце первой четверти XVII в. в Тотьме сборы многообразных таможенных пошлин осуществлялись целовальниками в строгом соответствии с нормами местной таможенной уставной грамоты, вступившей в силу с 1 сентября 1622 г. Об этом свидетельствует сопоставление ее предписаний с десятками записей о взимании таких пошлин, в частности, проплавных и явочных сборов, с жителей Тотьмы и других городов. Автором выясняется, что уставная грамота определяла масштаб платежа, его верхний для каждого случая предел, тогда как на практике следовало исходить из реальных размеров торговых судов, допуская отклонения в ту или иную сторону. При этом с лодки торговца собирали такие же пошлины, что и с большого судна, перевозившего товары; учитывалось также, принадлежали ли грузы владельцу судна либо другому лицу; льготами пользовались тархангцики. Рублевые пошлины в соответствующей таможенной книге не фиксировались. Сборы с людей, не занимавшихся торговлей, оказывались меньшими, чем с торговых людей, в том числе иногородних. Тем самым значительно конкретизируются утвердившиеся в историографии представления о таможенной политике русского правительства в первые «послесмутные» годы и механизмах ее осуществле-
Ключевые слова: Тотьма; уставная таможенная грамота; таможенные пошлины; номенклатура таможенных сборов; торговые суда; величина торговых судов; тархангцики.
Сведения об авторе: Сергей Николаевич Кистерев, независимый исследователь, генеральный директор издательства «Альянс-Архео».
Место работы: издательство «Альянс-Архео».
Контактная информация: 105275, г. Москва, пр. Будденного, д. 47а, кв. 8; тел. 8-916-42-37-862, e-mail: otcherKi@yandex.ru.
Сбор пошлин таможенниками Тотьмы должен был осуществляться на основании норм, прописанных в уставной таможенной грамоте, данной голове Михаилу Лабозново и носившей характер действующего акта с 1 сентября 1622 г. (Кистерев 2003: 150-156). В самом начале текста документа была обозначена номенклатура сборов: выбранные посадскими людьми и волостными крестьянами целовальники обязаны взимать «таможенную и замытную, и весчую, и с судов посаженную, и с людей годовщину, и с саней и с верховных людей проезжую, и всякую пошлину». Поскольку таможенные книги последующих лет отражали деятельность должностных лиц, руководствовавшихся, как явствует из первых же строк каждой книги, уставной грамотой за припи-сью дьяка Михаила Смывалова, т.е. именно документом 1622 г., немалый интерес представляет степень соответствия практики сборов нормам, заложенным в уставе. Естественно, что проверить точность таможенных служителей в следовании определению законодателя можно лишь, сверяя сведения таможенных книг с предписаниями устава.
Рассмотрим данные книги сбора пошлин в Тотьме в сентябре 1629 г. с проходивших мимо города речных судов и проезжавших через город всякого рода путешественников, включая, разумеется, торговых людей.
Первая же запись книги сообщает, что 2 сентября «плыл лоткою ...[Бо]гдан Левашев, пла-
тил с лотки 15 алтын, гостиново 2 алтына, с нос-ника 2 алтына, с ярыжных со 6 человек по 5 денег, всего 24 алтына» (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 1-1 об.). Уставная грамота предписывала взимать пошлину с проходивших мимо Тотьмы товарных лодок, к числу которых, несомненно, относилась и использовавшаяся Богданом Левашевым, соразмеряясь с нормой, определенной для каюков. Последние же делились на три категории — большие, середние и «невеликие» - со сбором по 30, 25 и 20 алтын соответственно. Ни одно из положений грамоты не называет размер пошлины в 15 алтын. В документе имеется норма, допускавшая пошлину ниже предела, установленного для каюков: «А с малых с непокрытых лодок с товарных имати по десяти алтын и по полуполтине, и по две гривны, и смотря по товару и по лотке. А с порожжих лодок з больших по пяти алтын, а с середних по гривне, а с малых по два алтына». Однако с Левашева была взята несколько большая сумма, из чего следует, что по отношению к его плавсредству применялась не эта статья.
Обращает на себя внимание пункт уставной грамоты, толкующий о размере пошлин, собиравшихся с жителей Тотемского уезда: «А с тот-мян с посацких и с уездных людей судовая пошлина и с людей годовщина перед иногородным человеком имати всякие пошлины вполы, будет у нево судно свое и товар на судне ево же» (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 15 об.). Если
бы к явке Богдана Левашева было применено данное положение устава, то сумма в 15 алтын говорила бы о плавании торговца на большой товарной, имевшей покрытие лодке. Правда, такое толкование записи в книге не может быть принято, поскольку Богдан Левашев не был жителем Тотьмы и ее окрестностей, а являлся, видимо, уроженцем Великого Устюга, откуда происходили многие носители этой фамилии1 В октябре 1626 г. он уже считался жителем Москвы и в этом качестве отметился в Тотемской таможне (ТК 2015: 50).
Возможность адекватного понимания записи пошлинной книги не открывается и при обращении к положению уставной грамоты, предусматривающему направление движения торговых судов. После пунктов, определяющих размеры пошлин для каюков и крытых торговых лодок, в уставе читается: «А как те же суды назаде пойдут, и с тех судов имати пошлины вполы, а с людей и с ярыжных имати то ж, что и передние пошлины». Половинная относительно большого каюка пошлина с лодки Левашева находит объяснение, если полагать, что в данном случае судно возвращалось, некогда уже проследовав мимо города. Однако в книге предыдущего - 7137 - года летнее плавание Богдана Левашева мимо Тотьмы на собственной лодке не отмечено. Под именем москвича Богдана Алексеева Левашев дважды записан в книге 7136 г.: 13 ноября, когда в компании с Ни-кифором Петровым прошел с обозом из восьми саней, и 27 июля как пассажир на дощанике во-логжанина Родиона Сахарова (ТК 2015: 60, 129). Дощаник прибыл в Тотьму, руководимый кормщиком, а из Тотьмы отправился, приняв на борт носника Богдана Севрюкова (ТК 2015: 169). Необходимость в специалисте этого профиля говорит о движении судна вниз по реке, т.е. в сторону Устюга.
Говорить о возможности возвращения Богдана Левашева на лодке из путешествия к Устюгу, таким образом, не приходится. Вместе с тем, стоит обратить внимание на оговорку уставной грамоты, допускавшую уменьшение размера пошлины относительно продекларированной для малых непокрытых товарных лодок - «смотря по товару и по лотке». Вероятно, именно этой норме соответствуют записи об уплате с лодок устюжанина дьякона Митрофана Кирилова 7 сентября и жителя Соли Вычегодской Ивана Конанова 9 сентября по пяти алтын (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 4, 4 об.). Судно устюжанина прямо названо в книге лодкой «малой», каковая подразумевается в приведенной статье уставной грамоты. Еще меньшими, очевидно, были лодки,
1 В частности, Никита и Афанасий Иванович Левашев. См.: Устюг Великий 1883: 11; Тимошина 2007: 279.
на которых 7 сентября прибыли Малафей Саблин и Аникей Трефилов, заплатившие за обе всего шесть алтын и четыре деньги, т.е. еще меньше, чем дьякон Митрофан. Следовательно, уставная грамота, называя конкретные суммы, подлежащие уплате с малых лодок, определяет только масштаб платежа, его верхний для каждого случая предел, тогда как на практике следовало исходить из реальных размеров лодок, допуская отклонения в большую или меньшую сторону от прописанного в уставе. Пример такого пересчета наблюдается в записи 19 сентября: «Того ж дни пошли в лотке тотмянина Незговор Овдеев, Ермола Пашин, платил с лотки 14 алтын...» (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 4, 4 об., 13 об.). Указанная сумма в 14 алтын не предусмотрена прямо в уставной грамоте и могла появиться только в результате пересчета нормы сбора применительно к конкретной лодке.
Если сказанное о допустимости и даже обязательности пересчета размера пошлин справедливо в отношении малых лодок, то нельзя отрицать, что это правило распространялось на все типы судов, включая каюки, барки и товарные лодки. В таком случае в эпизоде с Богданом Ле-вашевым можно видеть следствие применения именно данной нормы к судну, отличавшемуся меньшими размерами, чем самый малый из «невеликих» каюков, о которых упоминает уставная грамота. Стоит заметить, что и другие москвичи пользовались такими же лодками, как о том говорят записи о прибытии в Тотьму 14 сентября Афанасия Левашева, Богдана Филатьева и Матвея Мартынова, хотя это не было общим для всех столичных жителей.
Уменьшение размера сбора предусматривалось только относительно самой лодки, тогда как с использовавшего ее торговца сохранялась пошлина в том же виде, как и в случае плавания на большом судне, что предписывалось другой статьей, устанавливавшей взимание двух алтынов с хозяина и пяти денег с ярыжного. Именно это нашло отражение в рассматриваемой записи таможенной книги о расходах Богдана Левашева. Размер пошлины с самого Богдана, в свою очередь, подчеркивает, что он не был жителем То-темского уезда, для которого нормальным был бы платеж в половину, т.е. в шесть денег.
В ином, более простом виде, предстает следующая далее в пошлинной книге запись о передвижении на лодке вологжанина Ивана Никитина с другом, уплативших «с лотки 25 алтын, гости-ново 4 алтына, с носника 2 алтына, с ярыжных с 3 человек по 5 денег, всего рубль 1 деньгу». Видимо, их лодка соответствовала по своим параметрам среднему каюку, поэтому ее транзит мимо Тотьмы обошелся в названные два с половиной десятка алтын. Все остальные платежи Ивана и
его товарища не отличались от аналогичных у Богдана Левашева.
С больших каюков тотемские таможенники в 1629 г. брали именно 30 алтын, как и предписывалось уставной грамотой. Об этом говорят, в частности, записи о прохождении 2 сентября судов вологжан Стефана Иванова и Федора Онцыфорова.
Запись в пошлинной книге о прибытии 4 сентября барки, руководимой вологжанином Жданом Яковлевым, за которую было заплачено 30 алтын, заставляет считать, что этот тип судов приравнивался к большим каюкам и таким же товарным лодкам. С употребленного в дело тем же Жданом Яковлевым павозка пришлось заплатить 15 алтын (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 1 об., 2, 3, 8-9). Уставная грамота предписывала производить расчет пошлины с такого судна как посаженной по аналогии с дощаниками: «А с павосков, которые приходят к Тотьме и мимо Тотьму с солью или с каким товаром ни буди, и с них имати посаженную пошлину и с людей годовщину по тому ж, что и з дощаников». Норма сбора посаженного с дощаников различалась в зависимости от величины судна: с большого дощаника надлежало взять пять алтын две деньги с сажени, а с малого («невеликого») - по два алтына и четыре деньги, т.е. вдвое меньше. Вряд ли правильно думать, что павозок Ждана Яковлева отличался размерами в большую сторону. В таком случае оказывается возможным высчитать число саженей в этом павозке, исходя из обычая употребления таможенниками в качестве меры наряду с целой саженью ее дробных долей - четверти и осьмины. При уплате с сажени двух алтын и четырех денег, т.е. 16 денег, ее четверть обходилась бы судовладельцу в четыре деньги, а осьмина - в две. Отсюда уплата Яковлевым означенной в пошлинной книге суммы означала, что обмеры таможенников показали размер павозка в 5,625 сажени. Допущение, что Ждан платил с павозка по норме большого дощаника, наталкивается на необходимость использования в расчетах более мелкой величины - половины осьмины, каковая употреблялась таможенниками лишь при определении льготных платежей, вносимых обладателями тарханных грамот. Примером может служить запись в книге сбора проплавных пошлин в Тотьме в 1628/29 г. под 6 октября: «Того ж дни шел дощаником Галанские земли Юрья Клинки прикащик Фабин Фабьянов самдруг, в мере дощаник 11 сажен 2 чети с осминою, платил по государеве жаловалной грамоте с половины дощаника с 5 сажен с 3-х чети с полуосминою с сажени по 2 алтына по 4 деньги, гостиново 8 алтын 2 деньги, с носника и с кормщика 2 алтына, с ярыжных с 28 человек по пол-3 деньги с человека, всего рубль 4 алтына 1 деньгу». Во всей отчетной документации 1628/29 г. (возглавлявшейся
головой Десятым Куклиным) тотемской таможни это единственный случай использования полуосьмины как меры. Естественно, что и в книге, отражающей льготы тарханщиков, отмечен тот же эпизод: «Октября в 6 день шел дощаником Галанские земли Юрья Клинки прикащик Фабин Фабьянов самдруг, в мере дощаник 11 сажен 2 чети с осминою, пошлин не платил по государеве жаловалной грамоте с половины дощаника с 5 сажен с 3-х чети с полуосминою. Довелося пошлин взяти с сажени по 2 алтына по 4 деньги, гостиново 8 алтын 2 деньги, с носника и с кормщика 2 алтына, с ярыжных с 28 человек по пол-3 деньги с человека, всего рубль 4 алтына 1 деньгу». Половина осьмины как мера длины тотем-скими целовальниками при фиксации обмеров судов, насколько позволяют судить книги сбора пошлин, не использовалась. Следовательно, проведенный применительно к павозку Ждана Яковлева расчет верен.
Пример использования пункта уставной грамоты о расчете посаженной пошлины находится в записи 7 сентября: «Того ж дни шел двема дощаники тотмянин Максим Кубасов, Семен Ко-репов с чюжею кладью, в мере дощаник 12 сажен, другой 12 сажен 2 чети. Платил с сажени по 5 алтын по 2 деньги, гостиново 2 алтына, с 2-х носников да с 2-х кормщиков 8 алтын, с ярыжных с 28 человек по 5 денег с человека, всего 4 рубля 30 алтын 4 деньги». Запись полностью отвечает всем названным прежде требованиям устава, а норма в уставе позволяет видеть в судах Кубасова и Корепова именно большие дощаники. В данном случае следует обратить особое внимание и на оговорку таможенного целовальника, отметившего, что предметом транспортировки являлась «чужая кладь». Дело в том, что в уставной грамоте содержится специальный пункт о перевозке не принадлежащих владельцу судна грузов: «А с тотмян с посацких и с уездных людей судовая пошлина и с людей годовщина перед иногород-ным человеком имати всякие пошлины вполы, будет у нево судно свое и товар на судне ево же. А будет у нево судно не ево и товар на том судне не ево ж, и с тово судна и с товару имати пошлина, что с приезжих же с ыногородных людей, только годовщины с него взяти перед приезжим вполы». Кубасов и Корепов заплатили гостиново всего два алтына, т.е. по алтыну с каждого или вдвое меньше, чем если бы они были иногородними торговцами, зато посаженную пошлину внесли в полном объеме, поскольку перевозимый груз им не принадлежал.
Проезжавшие через Тотьму, но не имевшие собственных транспортных средств иногородние торговые люди обязаны были уплачивать по два алтына «годовщины», и запись 2 сентября о во-логжанине Иване Фокине и торопчанине Афана-
сии Обросимове с попутчиками полностью отвечает данному условию. Необходимо учитывать, что в данном случае торговцы выступили как пассажиры каюка вологжанина Стефана Иванова. Уставная грамота предусматривала приход к то-темской пристани судна, хозяева которого намеревались торговать именно в этом городе и успешно осуществили свое намерение: «А которые люди иногородцы приедут к Тотьме в судах с товаром, и товар свой испродадут, и с них имати с товару рублевая пошлина да с людей годовщина, а с судна пошлины не имати». Вероятно, такую ситуацию скрывает запись пошлинной книги 7 сентября: «Того ж дни Еренского городка Онку-дин Ондреев самдруг платили по 2 алтына, всего 4 алтына» (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 2, 3 об. - 4 об., 23-23 об., 572 об. - 573). Здесь говорится об уплате годовщины и нет указания на использование чужого транспортного средства, почему появляются основания допускать передвижение на собственном. Особенность самой книги, предметом которой не была фиксация сборов рублевой пошлины, дает повод думать, что о внесении таковой Анкудином Андреевым сведения содержались в другом документе.
Передвижение людей, не намеревавшихся заниматься торговлей от своего имени, облагалось пошлиной в меньшем размере. Это касалось не только личности проезжающего, но и его транспорта. Уставная грамота предписывала: «А с порожжих лодок з больших по пяти алтын, а с середних по гривне, а с малых по два алтына, а с людей имати по тому ж, как в сей уставной грамоте написано». Пятиалтынный платеж за лодку указан в записи пошлинной книги 7 сентября: «Того ж дни шел в малой лотке устюжанин дьякон Митрофан Кирилов самдруг, платили по 5 денег с человека, с лотки 5 алтын, всего 6 алтын 4 деньги». Нельзя не заметить, что процитированные тексты относятся к судам, отличающимся друг от друга величиной, что говорит о необходимости видеть в отметке о лодке Митрофана применение некоей иной нормы уставной грамоты. Лодка в исчислении пошлин приравнивалась к каюку, а для такового, расцениваемого как «невеликого», предусматривался платеж в 20 алтын, что опять же не соответствует данным записи в книге. Зато такое соответствие наблюдается в пункте о непокрытых лодках: «А с малых с непокрытых лодок с товарных имати по десяти алтын и по полуполтине, и по две гривны, и смотря по товару и по лотке». Таким образом, либо лодка дьякона была меньше, чем самая малая из упомянутых в статье уставной грамоты, почему для нее пришлось произвести пересчет в меньшую сторону, либо дьякон Митрофан возвращался из поездки, почему с его лодки взято вдвое меньше, чем с такой непокрытой лодки, прохождение которой
требовало уплаты десяти алтын. Аналогичное толкование допустимо и для записи о прибытии 9 сентября лодки жителя Соли Вычегодской Ивана Конанова.
Пример взимания с лодки полуполтины находится в записи 13 сентября: «Того ж дни пошел в лотке тотмянин Микита Федоров, платил с лотки 8 алтын 2 деньги, гостиново 6 денег, с ярыжных с 2-х человек по 5 денег с человека, всего 11 алтын». Как тотмянин, Никита заплатил с себя половину гостиного, а уплата 50 денег за лодку может свидетельствовать о том, что она относилась к разряду непокрытых товарных лодок не первой величины. Допущение, что в данном случае отразилось применение нормы, предписывающей уменьшение вдвое пошлины с тотмянина относительно иногородних торговцев, невозможно, поскольку ни одно из положений уставной грамоты не назначает взимания с лодки любого типа пошлины в размере в полтину.
Все же толкование затраченных Никитой Федоровым пятидесяти денег как платежа, положенного со средней непокрытой лодки, требует дополнительного обоснования, поскольку одна из статей уставной грамоты утверждает: «А кто поедет тотмянин посацкой человек или Тотемского уезду крестьянин с Тотьмы к Вологде, или в которой город ни буди, ... с каким товаром ни буди в судах..., и с тех судов имати отъезда ... с каюка и с лодки по десяти алтын». Если понимать данное место устава буквально, то окажется, что при отправлении от причала Тотьмы Никита Федоров, как и всякий его земляк, обязан был заплатить отдельный сбор, именовавшийся «отъезд» и установленный для лодок в сумме десяти алтын. Никита Федоров внес в таможенную кассу меньше указанной в этой статье суммы на десять денег, почему необходимо заключить, что он уплачивал иную пошлину. Свидетельств оплаты им «отъезда» не обнаруживается, причины чего следует доискиваться дополнительно. Применение в случае с лодкой Никиты нормы, относящейся и к иногородним торговцам тоже, свидетельствует о перевозке им чужого товара, тогда как «отъезд» должен был взиматься с собственности самого тотмянина.
Размером платежа за свою персону отличались жители Тотьмы. Если им оказывался торговый человек, то он, как уже отмечалось выше, платил вполовину меньше, нежели его иногородние коллеги, если же он был наемным работником, то должен был платить как все равные ему по положению - 5 денег. Примером первого служит запись 3-го сентября об отъезде Михаила Иванова, а второго - 5-го сентября о взносах тотмянина Василия Леонтьева, Матвея Устинова, прибывшего из Соли Галицкие, и унжанина Василия Андреева.
Приведенные выборочные данные, на наш взгляд, однозначно свидетельствуют о строгом соответствии осуществлявшихся таможенными целовальниками сборов проезжих и явочных пошлин нормам тотемской уставной таможенной грамоты 1622 г.
Не меньший интерес представляют и данные книги сбора рублевой, амбарной и соляной пошлин с иногородних торговцев. Первая ее запись, датированная 1 сентября, отмечает уплату вологжанином Филиппом Перфирьевым с оцененной в 40 алтын партии лука и чеснока и кадки огурцов «с рубля по 5 денег, гостиново 2 алтына, всего 3 алтына», к которым присовокуплена ам-барщина «за неделю 7 денег» (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 2 об. - 4, 5 , 7, 225 об.).
Доставленные и реализованные Филиппом Перфирьевым товары не относились к разряду «весчих», т.е. подлежавших процедуре взвешивания, и в отношении их действовала норма статьи, содержавшей длинный перечень видов предлагаемых на продажу продуктов, среди которых, правда, лук, чеснок или огурцы особо не упоминались, скрываясь под некими «иными всякими» товарами. «А хто на Тотьму приедет торговати, -читается в нормативном акте, - и привезет товар каменье, яхонты и алмазы, и лалы, и изумруды, и всякое дорогое каменье, и запаны, и перстни золотые и серебряные, золотые порпугальские и угорские, золото и серебро в слитках, и суды золотые и серебряные, и жемчюг, и ефимки, и золото и серебро пряденое, и канитель, и полузолотье, и полусереберье, и мишуру, бархаты и отласы, и камки золотные, бархаты и отласы гладкие, камки и тафты бейбереки и грубины, дороги и киндяки, миткали и кисеи, мели и бязи, и кушаки толковые и бумажные, и кары, и зеньдени, мухояры турские и немецкие, и изуфи, шолк шермархан-ской и бурской, аряшской и анцырной, соболи и куницы, и лисицы черные и красные, шубы собольи и пупчетые, и куньи, и лисьи, бобры и ярцы, и выдры, и россомаки, и песцы, шубы бобровые и песцовые, и заечьи мехи, белку и норки, волки и горностали, и заечины, кожи лосиные и оленьи, и яловичьи, и овчинные, сафьяны и замши, и юфты красные, и подошевные кожи, сукна скорлоты и скарлаты багрецы, и лундыши аглинские, и кост-рыши, брюкиши и настрашили, и сальники ерен-ки и муравские, и гловские, и инбарские, и сино-горки, и шебединские, и рославские, и жеганские, шубы бораньи и епанчи, и сермяги, и сукна сермяжные, полотна и холсты, и лен, бумагу пис-чюю, лимоны и питья заморские всякие, ножи угорские и немецкие, иглы и булавки, мыло костромское и простое, и иные всякие товары, и та-можником у них те товары пересматривати тотчас, сколько которого товару, и оценя, писати в таможенные книги подлинно, какой товар и что
которому товару цена, и с тое товарные цены имати пошлины с рубля по четыре деньги да замыт по деньге с рубля, да гостиное и с людей годовщину, и онбарщину, и тепловое имати, как в сей уставной грамоте указано». Список, как нетрудно заметить, упоминает, главным образом, импортные, доставляемые, скорее всего, из Архангельска товары и различные виды пушнины и кож, и все это, учитываемое поштучно или числом используемой тары, подлежало обложению рублевой пошлиной в размере четырех денег и особым сбором замытного по деньге с рубля цены в каждом случае. В тексте таможенной книги замыт отдельно не фигурирует, выступая в единстве с рублевой пошлиной, просто составляя с нею одну сумму.
Стоит обратить внимание на точность исчисления суммы пошлины. Если представленный товар оценивался в целом в 40 алтын или в 1,2 рубля, а пошлина исчислялась фактически по пяти денег с рубля или, что то же, по деньге с сорока денег товарной стоимости, то и начислена она в случае с Филиппом в той же пропорции.
О гостином трактовала иная статья уставной грамоты, предписывавшая целовальникам с завершившего реализацию товара торгового человека «имати гостиново з гостя или с торговово человека по два алтына с человека, а с людей их и с работных людей по пяти денег с человека». Именно два алтына Филипп и заплатил в качестве гостиного с себя лично, не имея под рукой дополнительной рабочей силы «своих людей» или привлеченных по найму.
Уплата приезжими товаровладельцами ам-барщины нормировалась пунктом уставной грамоты: «Да сколько станет на Тотьме торговати, и с них имати онбарщины на неделю по алтыну да тепловово на неделю по деньге». Следовательно, под амбарщиной в пошлинной книге скрываются два сбора - собственно амбарщины в объеме шести денег за неделю и теплового по одной деньге за тот же срок.
Сентябрь 1629 г. оказался удивительно бедным в отношении фиксации товарных сделок, осуществленных иногородними купцами на то-темском рынке. Лишь под 17 числом этого месяца записано, что «вологжанин Семен Меринов купил 23 кожы сырых, цена 9 рублей, платил с рубля по 5 денег, всего 7 алтын 3 деньги». В этой записи не отражена уплата Семеном явки и гостиного, что легко объясняется наличием соответствующей записи в книге сбора проплавных и явочных пошлин: «Того ж дни шел дощаником вологжанин Семен Меринов, в мере дощаник 10 сажен 2 чети. Платил с сажени по 5 алтын по 2 деньги, гостиново 2 алтына, с носника и с кормщика 4 алтына, с ярыжных с 15 человек по 5 денег с человека, всего 2 рубля 7 алтын 5 денег». Следовательно, едва
прибывший в Тотьму вологжанин успел дважды отметиться в течение дня в таможне, сначала как приведший дощаник, затем как покупатель товара. При этом можно утверждать, что он не продавал никакого собственного товара, поскольку в этом случае он был бы освобожден от уплаты пошлины при покупке чужого. Это правило содержится в уставной грамоте: «А которые торговые люди иногородцы и тотменя, приехав на Тотьму с товаром, испродав товар свой, и на те деньги купят иной товар какой ни буди, и с тех пошлины не имати, потому что он платил пошлину с товаров».
Уставная грамота не содержит специального пункта, трактующего о сборе пошлин с явленных на покупку товара денег. О пошлине с таких денег применительно к иногородним торговым людям говорится в статье, посвященной приобретению соли, видимо, главного экспортного тотем-ского товара: «А хто купит соль на Тотьме приезжей человек иногородец, и с ыногородцов имати з денег пошлина рублевая по пяти денег с рубля да с пуда соли по деньге, да припуска по две деньги с рогожи, да с ызвощиков з дуги по две денги». Сбор с приобретателей иных товаров осуществлялся, очевидно, по аналогии за исключением дополнительных платежей с пуда соли, припуска и с привлекаемых для транспортировки извощиков. Семен Меринов как раз и заплатил такую рублевую пошлину с затраченных на покупку кож денег.
Собственный товар, насколько можно понять, Семен Меринов реализовал несколько позже. 31 октября сделана запись об уплате им очередных двух алтынов без объяснения цели платежа. Означенное количество денег соответствует требованию о сборе гостиного, а отметка в пошлинной книге без дополнительных пояснений
свидетельствует, что Семен продал своего товара на затраченную ранее сумму, почему не потребовалось специальной оговорки о рублевой пошлине.
Еще одна товарная сделка в книге сбора пошлин с иногородних торговых людей была заключена 13 сентября, когда «кокшары Осип Га-лифонов, Кореп Екимов продали 4 коровы, цена 4 рубля. Платил с рубля по 5 денег, всего 3 алтына 2 деньги» (РГАДА. Ф. 137. On. 1. Тотьма. Кн. 6. Л. 9, 12, 49, 226 об., 227 об. - 228). Торговле скотиной была посвящена одна из статей уставной грамоты, в частности, гласившая: «А которой по-сацкой человек или волостной, или иногородец ис которого города ни буди, или из уезда, или из волости пригонит ... коровы, ... и таможником имати ... с коров ... рублевая пошлина по пяти денег с рубля». Именно в таком размере подчиненные головы Десятого Куклина определили сумму сбора с проданных двумя кокшарами коров. Покупателями, вероятно, выступали местные жители, записи об уплате которыми пошлины с затраченных денег должны были содержаться в несохра-нившейся книге сборов с тотемских горожан.
Проведенные наблюдения о пошлинных сборах таможенными целовальниками Тотьмы в сентябре 1629 г. показывают, что они осуществлялись в строгом соответствии с нормами, прописанными в уставной грамоте 1622 г. По меньшей мере, об этом свидетельствуют записи, сделанные на страницах книг проплавных и явочных сборов, и фиксации пошлин с операций иногородних торговых людей. При этом необходимо заметить, что сами записи часто нуждаются в специальном анализе с целью определения конкретных положений устава, применяемых в отдельных случаях. Этот анализ, в свою очередь, позволяет более точно представлять реальность, скрывающуюся за лапидарными заметками таможенников.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
РГАДА - Российский государственный архив древних актов
ТК - Таможенные книги Сухоно-Двинского пути XVII в.
ЛИТЕРАТУРА
Кистерев С. Н. 2003. Нормативные документы таможенных учреждений городов Устюжской четверти конца XVI - начала XVII в. Москва: Древлехранилище.
Устюг Великий. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. 1883. Москва: Типография M. Н. Лаврова и К0.
Тимошина Л. А. 2007. Завещание гостя Афанасия Гусельникова и некоторые вопросы общественно-экономического положения гостей в Русском государстве XVII века// Великий Устюг. Краеведческий альманах. Вып. 4. Вологда: Русь, 259-307.
ТК. 2015. Вып. 3. Санкт-Петербург: Контраст.
REFERENCES
Kisterev S. N. Normativnye dokumenty tamozhennykh uchrezhdenii gorodov Ustyuzhskoi chetverti kontsa XVI - nachala XVII v. [Regulating documents of customs offices of the cities of the Ustyug quarter of the end of XVI -the beginning of the 17th century]. Moscow: Drevlekhranilishche, 2003. (In Russian).
Velikiy Ustyug. [Materials for city history XVII and XVIII centuries]. Moscow: M. N. Lavrov's typography and Ko, 1883. (In Russian).
Timoshina L. A. In: Velikii Ustyug. Kraevedcheskii al'manakh [Velikiy Ustyug. Local history almanac]. Vol. 4 (2007): 259-307. (In Russian).
TK. Issue 3. St. Petersburg: Contrast, 2015. (In Russian).
S. N. Kisterev
Moscow, Russia
COLLECTION OF CUSTOMS DUTIES IN TOTMA IN SEPTEMBER OF 1629 AND NORMS OF AUTHORIZED CUSTOMS LETTER
Abstract. The article was written with the help of archive sources. It shows that various customs duties collections were performed by tselovalniks. This process strictly followed norms of the local authorized customs letter that came into effect on the 1st of September, 1622. This fact is supported by the comparison between the orders in the letter and numerous entries of custom duties collection, in particular shipping and general taxes collected from Tot-ma citizens and other cities. The research shows that authorized customs letter determined the payment and its limits for each case whereas in practice the payment was determined by vessels' real size allowing for price digressions. This was a small boat of a merchant was charged the same amount of money as big ships. Whether the goods belonged to those transporting them or not was also taken into consideration. Tarkhanschiks could use fringe benefits. Duties paid in rubles were not taken note of in the book. People who were not merchants were charged less than those working in the trade, including people from other cities. All this supports and elaborates on the practices of Russian customs and customs policies in the post-troubled times.
Key words: Totma; authorized customs letter; customs duties; nomenclature of customs fees; merchant shipping size; the value of merchant vessels; tarkhanshchik.
About the author: Sergey Nikolaevich Kisterev, independent researcher, CEO of Alyans-Arkheo publishing house.
Place of employment: Alyans-Arkheo publishing house.
Кистерев С. H. Сбор таможенных пошлин в Тотьме в сентябре 1629 г. и нормы местной уставной грамоты // Вестник Нижневартовского государственного университета. 2017. № 2. С. 25-31.
Kisterev S. N. Collection of customs duties in Totma in September of 1629 and norms of authorized customs letter // Bulletin of Nizhnevartovsk State University. 2017. No. 2. P. 25-31.
УДК 94 (07).04 В. В. Митрофанов
Нижневартовск, Россия
К ИСТОРИИ ВИННОЙ ТОРГОВЛИ В БЕРЕЗОВСКОМ КРАЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Аннотация. В статье анализируются изменения в законодательстве Российской империи в области акцизов на торговлю вином в Западной Сибири и порядок реализации этой политики в Березовском уезде. С привлечением новых архивных материалов выясняются объемы и ценовая политика правительства. Особое внимание уделено торговле вином среди инородцев.
Гражданские губернаторы Тобольской губернии во время обревизования Березовского уезда высказывали разные предложения в этой сфере: продажу вина делали свободной, затем отменяли, потом снова вводили, запрещали торговлю вином на стойбищах и во время ярмарок. Принимались решения о расчете за вино деньгами, запрещая производить обмен вина на продукты промысла, прежде всего пушнину. Организовывали стационарные магазины, продавали вино в розницу и оптом. Отмечается, что поиск вариантов оптимального управления торговлей вином и сбором акцизов продолжался весь XIX век.
Делается вывод, что хотя вопрос о торговле вином и на уровне губернии, и во всей Западной Сибири оставался злободневным, решить его не представлялось возможным в силу как объективных (огромная территория, отсутствие возможностей для контроля), так и субъективных причин (приверженность аборигенов к выпивке, стяжательство торговцев, которые специально приобщали к выпивке инородцев, отсутствие конкуренции в силу невыгодности казенной торговли, злоупотребления власти).
Ключевые слова: Западная Сибирь; Березовский уезд; торговля вином; акцизы; законодательство; ви-нопромышленники; магазины.
Сведения об авторе: Виктор Владимирович Митрофанов, доктор исторических наук, профессор кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин.
Место работы: филиал ФГАОУ ВО «Южно-Уральский государственный университет (НИУ)» в г. Нижневартовске.
