CC BY
62
САТИРИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ДЕГЕРОИЗАЦИИ В РОМАНЕ В.П. АСТАФЬЕВА «ПРОКЛЯТЫ И УБИТЫ »
THE SATIRICAL DEVICES OF DEGLORIFICATION
IN THE NOVEL THE DAMNED AND THE DEAD BYV.P. ASTAFIEV
K.B. Соломенцева K.V. Solomentseva
Автор, авторская тенденциозность, дегероизация, деформация, двойственность, сатира, сатирические приемы, тема-мотив.
В статье рассматриваются сатирические приемы, которые позволяют автору дегероизировать, то есть лишить общественной значимости слова, действия и поступки руководящего состава, политработников, армии в целом. Анализируется деформация таких понятий, как «героизм», «доблесть», «мудрость», что становится основой для возникновения в романе темы-мотива лжепатриотизма. Данная тема-мотив является одним из способов выражения авторской тенденциозности, которая приобретает характер прямого сатирического обличения.
Author, author's bias, deglorificatiori, deformation, duality, satire, satirical devices, theme-motive. This article discusses the satirical devices, which allow the author to deglorify, in other words, to deprive the words, actions and behavior of senior executives, political workers, and the army in general of the social significance. It also analyzes the deformation of such concepts as heroism, courage, wisdom, that becomes the basis for the emergence of the theme-motive of false patriotism in the novel. This theme-motive is one of the ways to express the author's bias, which acquires the character of a direct satirical commination.
Роман «Прокляты и убиты» печатался в журнале «Новый мир»: первая книга «Чертова яма» - в 1992 году, вторая «Плацдарм» - в 1994 году. После выхода второй книги появляются работы, анализирующие уникальность художественного произведения в целом. Исследователями замечено появление нового стиля писателя, в котором превалирует «публицистичность, острая критика социальной действительности, обилие сатирических оценок» [Петишев, Куракина]. Также отмечается, что Астафьев «обрушивает весь свой гнев, сарказм, иронию на политработников, стремящихся улучшить мораль в армии» [Вахитова, 1995, с. 126], «судит - жестко и категорично - тех, в чьих руках сосредоточена власть, от чьей воли зависит судьба народа и отдельного человека, тех, кто принимает решения, и тех, кто их не обсуждает» [Архангельская, 2000, с. 41].
В данной статье мы рассмотрим сатирические приемы, используемые автором для дегероизации образов политработников и руководи-
телей, представленных в романе «невероятными дуболомами, вколачивающими в головы солдат простые прописные истины, патриотические догмы» [Вахитова, 1995, с.127].
Тотальное отрицание власти в романе, критическое к ней отношение автора-повествователя выражается с помощью темы-мотива лжепатриотизма. На всем протяжении книги автор девальвирует значение таких слов, как доблесть, героизм, мудрость, применимых как характеристика к действиям руководящего состава или тем, кто к ним приближен. Это «слова-щиты», за которыми скрыто пустозвонство начальников и руководителей.
«Наши доблестные (здесь и далее курсив наш.-К.С.) войска, перемалывая превосходящие силы противника, ведут упорные кровопролитные бои на всех фронтах» [Астафьев, 2010, с. 23]-именно так начинается речь человека, на плечи которого легло идейное воспитание молодых солдат, капитана Мельникова. Непоколебимая вера политработника в эту правду выражается
здесь в прямом понимании слова «доблесть». В словаре В. Даля оно трактуется как высшее душевное мужество, стойкость, благородство; высокое свойство души, высшая добродетель, великодушие, саможертва. Мельников искренне верит, что армия проявляет ее на полях сражения, тогда как для автора-повествователя дела обстоят иначе «<...> удивляться только оставалось - как это немцы умудрились достичь Волги, когда по всем статьям должно быть все наоборот и доблестная Красная Армия должна топтать вражеские поля» [Астафьев, 2010, с. 23].
Автор в этом случае занимает позицию «ложно» непонимающего (фраза «как это немцы умудрились достичь Волги»), затем передает свое ложное возмущение, выраженное с помощью коротких побудительных предложений: «Недоразумение, да и только! Обман зрения. Напасть. Бьем врага отчаянно! Трудимся героически! Живем патриотически! <...> Едины мы и непобедимы!» [Астафьев, 2010, с. 23]. Но, несмотря на такие побуждающие к действию фразы, враг все равно прошел полстраны, и это становится вновь неожиданным: «И вот на тебе -враг на Волге, под Москвой, под Ленинградом» [Там же]. Армия уже не кажется доблестной, так как она позволила врагу дойти до Волги, значит, ни о какой доблести в сражениях говорить не стоит. Смех, возникающий при прочтении этой ситуации, сатирический, основная задача которого «обнаруживать несоответствия между видимостью и сущностью, формой и содержанием» [Полонский], тем самым раскрывая истинное положение вещей и выставляя наружу правду, которую стараются «упаковать» в красивые слова; смех становится обличением слепой и беспочвенной веры политработника в могущество армии.
Но смех уступает место трагичности, когда мы понимаем последствия этой доблести. Так, например, не проявила армия доблести ни под Харьковом, где доблестные войска, «начав ретиво наступать», еще ретивей драпали, «сминая все на своем пути, прежде всего свои же штабы» [Астафьев, 2010, с. 319], ни на плацдарме во время переправы, в результате которой «по грубым
подсчетам, потеряли тысяч двадцать убитыми, утонувшими, ранеными» [Там же, с. 442].
Таким образом, для всезнающего автора-повествователя является необходимым переосмысление применения понятия доблести по отношению к просчетам русской армии, чтобы показать повсеместный обман, царящий на войне.
Значение слова «героический» так же, как и смысл слова «доблестный», сознательно деформируется автором-повествователем в контексте, чтобы вытолкнуть на поверхность ту правду, о которой не принято было говорить. Так, мы знаем, что «героическая гвардейская бригада до основания почти была выбита на Курской дуге <...> дело кончилось тем, что, не стрельнув ни разу, расчеты частью погибли, частью рассеялись» [Астафьев, 2010, с. 462]. Сатира возникает из-за несоответствия положительной характеристики, заключенной в смысле слова «героический», и контекста, который развенчивает значение этого слова за счет передаваемой негероической ситуации.
С ироническим подтекстом автор употребляет прилагательное мудрый, когда описывает опустение российской деревни как результата действия «мудрых руководителей», которые «заскребали остатки мужичков по Руси, переложив их непосильные обязанности на женщин, стариков и детей» [Там же, с. 293]. А «мудрое тыловое начальство» во время войны суетилось, собирало какие-то подписи и агитировало пойти за реку и умереть за Родину. «Мудрое.» начальство стало причиной того, что в армии процветало повальное воровство, как на фронте, так и в тылу: «так на протяжении всей войны мудрое тыловое начальство вынуждало людей тащить, жульничать, ловчить» [Там же, с. 377].
Категоричную позицию автора по отношению к руководящему составу можно объяснить тем, что он для него является злом, с которым сталкивается солдат: «В его (астафьевской) трактовке во время Великой Отечественной войны народ противостоит не только иноземному захватчику, но и враждебной власти [Разувалова, 2013, с. 196].
С
аз
Щ
УЗ
I
С
03
С
в
к
Щ
и т н
о
Рн
о ^ О о и к с О
£
ы н К о
Рч
и
0
1
к
§
и
и
И V
К
ь
и
<с
И
и
н
и
ш
В романе «Прокляты и убиты», наряду с изменением значений слов «мудрость, героизм, доблесть», меняется и представление о патриотизме: «Изо всех спекуляций самая доступная и оттого самая распространенная - спекуляция патриотизмом» [Астафьев, 2010, с. 588] - такую истину мы находим в рассуждениях майора Зарубина. Так в произведении возникает мотив лжепатриотизма, связанный только с ненавистными для автора военными руководителями, политработниками, начальниками, для которых патриотизм становится лишь внешней формой проявления, разменной монетой.
Именно поэтому автор намеренно заостряет внимание на внешнем виде начальников, делая их описание предельно субъективным, тем самым создавая условность образа. Когда солдаты уходили на фронт, перед ними с речью выступил один из начальников, одетый «во все походное, боевое, хотя ни в каких походах он не бывал и ходить, тем более ездить, не собирался, однако всем своим видом, полевой амуницией показывал, что сердцем и телом, распирающим форменную одежду, он там, в сражающихся рядах, да что в рядах, он, как на плакатах, - впереди их, с обнаженной саблей в одной руке и со знаменем в другой» [Астафьев, 2010, с. 305]. Описанная картина не лишена авторского сарказма, который рождается на сочетании несочетаемого: во время гражданской войны каждый боец был воодушевлен, наполнен духом патриотизма, он мчался на коне к светлому будущему, а здесь, в романе, у начальников лишь сердце и тело, распирающее форменную одежду, так как они находятся на безопасном расстоянии от военных действий, прячутся за спины солдат.
Такое положение дел становится причиной негодования простых солдат: они видят, что многие начальники отсиживаются в тихом местечке, укрывают родных, вместо которых идут служить негодные к армии, видят, что многие «наели брюхо», тогда как он, солдат, постоянно был голоден. Эта несправедливость выражается автором во фразе «<...>так оно и должно быть: одним морды в тылу наедать, другим умирать в боевых окопах» [Астафьев, 2010, с. 305].
В созданной автором художественной реальности, в которой начальники в массе своей никогда не воевали, но считают, что имеют право поучать солдат, в стране, где допускается такой расклад дел, стирается патриотический смысл некоторых фраз. «Не посрамить чести советского воина», «До последней капли крови», «За нами Родина», «Товарищ Сталин надеется» для автора и для солдат - привычный «пустобрех». По строению, синтаксису, патриотическому пафосу перечисленные фразы напоминают конкретные лозунги с плакатов военного времени: «Боец, оказавшийся в окружении, борись до последней капли крови», а фраза «Победа будет за нами», взятая из заключительной части речи Сталина, посвященной годовщине Октябрьской революции, перекликается с фразой «За нами Родина». Сокращая и изменяя конкретно-исторические слоганы, автор работает на создание своей картины мира, своей войны.
Давая отрицательную установку читателю на восприятие образов некоторых командиров, и их действий, автор-повествователь тем не менее в противовес им наделяет положительными качествами народ. Так, от командира отделения казахов Талгата «древней лютостью, могуществом, может, и мудростью веяло», старшина Шпатор учит новобранцев народной мудрости, «знай службу, плюй в ружье, да не мочи дуло», а мудрый старый вояка Фенифатьев проявляет смекалку в доставлении боеприпасов после переправы. Пусть их поступкам на первый взгляд автор уделяет незначительное внимание, но на фоне отрицательных фигур комсостава они выглядят наилучшим образом. О героизме и доблести ответственных командиров (Зарубин, Понайотов, Бескапустин) автор прямо не говорит, но их жертвенность и самоотдача, их забота о солдатах, их обдуманные решения являются главными доказательствами наличия и героизма, и доблести, и мудрости.
Таким образом, автор, используя сатирические приемы (сарказм, злую иронию, контраст) и деформируя значения слов с положительной семантикой, заявляет о своем полном неприятии идеологической платформы правящей пар-
тии, дегероизирует ее представителей, обличая ложь и трусость тех, чьи слова расходятся с делом, но вместе с этим прославляет подвиг солдат и командиров, что молча и самоотверженно выполняют свой воинский долг.
Библиографический список
1. Астафьев В.П. Прокляты и убиты. М.: Эксмо, 2010. 794 с.
2. Архангельская H.H. Книга-память о войне В.П. Астафьева // Вестник Тамбовского университета. 2000. № 3. С. 35-43.
3. Вахитова Т.М. Народ на войне (взгляд В. Астафьева из середины 90-х. Роман «Про-
кляты и убиты») // Русская литература. 1995. № 3. С. 114-129.
4. Петишев А.А., Куракина Е.И. Жанрово-видовые особенности романа «Прокляты и убиты» // Современные проблемы науки и образования. 2015. № 2-3. URL: http://www.science-education.ru/ru/article/ view?id=23979
5. Полонский В. Сатира. URL: http://files.school-col I ection.edu. ru/dlrstore/f9213721-d lb 1-lad6-a463-6eca5526648a/1010977A.htm
6. Разувалова А.И. Роман В.П. Астафьева «Прокляты и убиты» как текст-травма // Вестник КГПУ. 2013. № 2. С. 195-200.
<
аз
Щ
УЗ
I ч
С
03
С
b
к
щ
ш
03
н
о
Рн
<
CJ ^
о о с Р
£
ы н К о
Рч
и
0
1
к
i и
«
и и
V S
ь
U
<с
Pi
и И
S
т
н
и
w
PQ
