CC BY
56
начисто лишен символа и образа, но именно идеологический дрейф, в который ложится гипертекст, во многом лишает его образности и символизма. Отсюда и появление абсолютно умозрительной замены - си-
мулякра как элемента бесконечного пространства, в котором подчас бессмысленно блуждает пользователь.
Статья поступила 20.01.2015 г.
Библиографический список
1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994. С. 14.
2. Гиренок Ф.И. Метафизика пата (косноязычие усталого человека). М: Лабиринт, 1995. 201 с.
3. Калмыков А.А. Онтология коммуникации как социально-
антропологическая проблема // Вестник РГГУ. Серия «Политология. Социально-коммуникативные науки». 2007. № 1/07. С. 47-61.
4. Калмыков А.А. Гипертекст мышления и коммуникативное пространство // Человек. 2007. № 5. C. 122-129.
УДК 801
САМОСТЬ: ЭГОЦЕНТРИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ В ЯЗЫКЕ © Н.А. Корепина1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Исследуется категория самости в языке, устанавливается статус эгоцентрической категории самости в языке. Рассмотрена взаимосвязь категории самости с психологическими и философскими исследованиями, отмечается многоплановость понятия Я. Анализируется категория самости в языке и способы ее реализации посредством личного и возвратного местоимений, а также существительного. Ключевые слова: самость; эгоцентрическая категория; Я; антропоцентризм.
THE SELF: EGOCENTRIC LANGUAGE CATEGORY N.A. Korepina
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article deals with the category of Self, establishes the status of the egocentric category of Self in the language, considers its interconnection with some psychological and philosophical studies and shows the multi-aspect meaning of the concept of I. Analysis is given to the category of Self in the language and its representation means via personal, reflexive pronouns and nouns.
Keywords: Self; egocentric category; I; anthropocentrism.
Категория самости тесно связана с психологическими и философскими исследованиями Я, Self человека, где отмечается, что Я человека чрезвычайно многопланово. Исследование Л.Г. Александровой [1] подтвердило многоплановый характер Self, который позволяет представить человека, состоящего из множества Я. В человеке просматриваются как активная, познающая сторона, так и познаваемая, оценочная, образ самого себя, оценка своих качеств и особенностей, при этом Я сливается, с одной стороны, с понятием «личность», с другой - с понятием самосознания.
По общему определению, Я - это «духовный центр человеческой личности, индивидуальности, относящейся деятельно к миру и к себе самой» [2].
Выражение «я сам», утверждающее тождественность говорящего самому себе (Я = Я), на самом деле весьма многозначно. Слово самость обозначает, прежде всего, некоторую индивидуальность, имманентную идентичность, которая сохраняется при всех изменениях окружающей среды, поддерживая и вос-
производя собственную структуру. Эта идентичность существует уже на уровне организма, который, как свидетельствует иммунология, безошибочно узнает свои и отторгает чужие клетки. Единство и преемственность психики индивида также покоятся на этом природном основании.
Но человеческое «Я» - явление не физического, а социального и психического порядка. Оно «связано в основном с осознанием противопоставления себя окружающему миру и с понятием преемственности сознания» [3] и выступает, прежде всего, как «субъект сознания, психических явлений в интегральной целостности» [4, с. 133]. Эта субъектность, сознательность «Я» как регулятивного начала психической жизни и мотивационного ядра личности часто обозначается латинским словом «Эго».
Саморегуляция поведения предполагает также наличие у индивида определенной информации о самом себе. Как заметил еще И. Кант, сознание самого себя уже заключает в себе двоякое «Я»: «1) Я как
1 Корепина Наталья Алексеевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков для технических специальностей № 2, тел.: 89148720480, e-mail: cosmir@yandex.ru
Korepina Natalia, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Foreign Languages for Technical Specialties no. 2, tel.: 89148720480, e-mail: cosmir@yandex.ru
субъект мышления (в логике), которое означает чистую апперцепцию (чисто рефлектирующее Я) и о котором мы ничего больше сказать не можем, так как это совершенно простое представление; 2) Я как объект восприятия, стало быть, внутреннего чувства, которое содержит в себе многообразие определений, делающих возможным внутренний опыт» [5, с. 150].
Совокупность психических процессов, посредством которых индивид осознает себя в качестве субъекта деятельности, называется самосознанием, а его представления о самом себе складываются в определенный «образ Я».
Все три аспекта проблемы «Я» - идентичность (самость); «Эго» (субъектность); «образ Я» - взаимосвязаны и предполагают друг друга. Идентичность психики и поведения индивида невозможна без какого-то единого регулятивного начала, которое, в свою очередь, требует самосознания. «Эго» как регулятивный механизм предполагает преемственность психической деятельности и наличие информации о самом себе. «Образ Я» как бы достраивает идентичность и субъектность личности и одновременно корректирует ее поведение.
Однако каждый из этих аспектов предполагает свои специфические вопросы. При изучении идентичности центральное место занимает вопрос, от чего зависят единство и последовательность поведения и психических процессов индивида и какова их мера в различных контекстах и ситуациях и на разных этапах его жизненного пути, то есть объективная диалектика устойчивости и изменчивости личности. При изучении «Эго» внимание концентрируется на процессах и механизмах сознательной саморегуляции поведения, на соотношении сознательной внутренней мотивации личности, с одной стороны, и влияния внешней среды и неосознаваемых эмоциональных реакций - с другой; сила «Я» в этом контексте измеряется степенью его сознательной самореализации. Наконец, при изучении «образа Я» внимание привлекают конкретные процессы и механизмы самосознания, степень адекватности самооценок, структура и динамика «образа Я», его роль и значение в общем балансе психической деятельности личности [6].
«Я» человека - это уходящее в глубины психики «ядро личности», организующее собой всю его внешнюю деятельность [7, с. 25-37; 8]. Под понятием «Я» подразумевается феномен, характеризуемый внутренним единством; оно используется для обозначения отдельного индивидуального лица, но не «личности» или набора факторов, составляющих личность. Понятие «Я» обычно подразделяется на два значения: номинативное - «я» как субъект и аккузативное - «я» как объект. «Я» как объект включает в себя идеи «я» как социального объекта для других и «я» как социального (и психологического) объекта для себя.
«Я» обозначает индивида, но оно обозначает каждого индивида (личность). Каждый говорит «я», но при этом это «я» каждый раз обозначает другого человека [9, с. 70], а значит, его самость.
Онтологическое раздвоение Я как субъекта рефлексии и объекта (само)восприятия отражается в
английском языке посредством прототипического личного местоимения I и существительного self, то есть в английском языке сложилась своя система я-сам (I-self), концептуализирующая признаки Я человека [9, с. 43].
Л.Г. Александрова [1] рассматривает самосознание (самость) человека как совокупность следующих элементов: когнитивного, эмоционального, оценочного.
1. Когнитивный компонент самосознания - это представление своих качеств, способностей, внешности, социальной значимости.
2. Эмоциональный компонент самости - это самоуважение, себялюбие, самоуничтожение и т.д.
3. Оценочный компонент самости - это стремление повысить самооценку, завоевать уважение и т.д. [10, с. 477].
М.Н. Фивкова [11] отмечает, что в большинстве работ по психологии личности самооценка трактуется как представление о собственной ценности и восприятии индивида, и процесс ее формирования тесно связывается с самоидентификацией и формированием Я-концепции - оценочного представления о себе. Результатом оценки может явиться самоодобрение и появление чувства собственной ценности. Можно сказать, что формирование адекватной самооценки способствует гармонизации реального и идеального Я. Логично предположить, что неадекватная самооценка, как и любое отклонение от нормы, неизбежно приводит к искаженному самовосприятию, разрушает равновесие Я-реального и Я-идеального. Таким образом, субъект и объект оценки сливаются, субъект оценивает сам себя, выступает в качестве объекта по отношению к самому себе. В случае вербализации позитивной самооценки мы сталкиваемся, по мнению М.Н. Фивковой, именно с пристрастностным, заведомо лишенным объективности, отношением к самому себе [11, с. 15].
По мнению Е.Ф. Серебренниковой, мировоззренческая концептуализация субъективного выражается через сильное, ударное, выделенное местоимение «я», обозначающее сущность индивидуального самосознания -самости, самостояния, самого в-себе-бытия, tat tvam asi, идеи «я», ego: Moi. Qui est-ce? Pourquoi suis-je moi? - Я. Кто это? Почему я - это я? [12, с. 60].
В фундаментальной структуре «человек (субъект рефлексии и речи) - мир», исходя из особой материальной природы самого человека, определяющей специфику восприятия и осмысления мира, выделяются на основании его субъективного опыта как отдельные составляющие, отношения «человек - человек» (другие люди) и «человек - сам человек». Это значит, что в качестве наблюдаемого внешнего объекта человек-субъект рефлексии вычленяет в реальном мире: а) самого себя; б) себе подобных. Признание особой природы человека делает достоверным тезис о том, что «одновременно (параллельно и равнодлительно) со своим мышлением человек сам несомненным образом присутствует, что значит - тоже выступает данностью для самого себя» [13, с. 59].
Реальностью «внешне» выделяемого существования отношения «человек - сам человек» является ментальная понятийно-образная субъективно-объективная реальность, сосредоточенная во «внутреннем мире»
человека. Раздвоение представления человека о своем «я» при осознании самого себя, имея онтологический характер, подчиняется принципам необходимости и единства противоположностей. Представление о своей субъективности как cogito ergo sum (Р. Декарт) есть сознание, которое представляет нечто, относит это представление к себе и таким образом в себе «собирает». Лишь через рефлексию «нечто» становится для субъекта представлением как объект, а субъект - представлением для самого себя, то есть как относящийся к объекту. Лишь тогда субъект и объект увидены в их необходимом синтезе, движение внутри субъектно-объектного отношения совершает свой полный цикл. Рефлексия субъекта, имеющая тотальный по своей интенсии характер, направлена в том числе и на самого себя - представляемой сущности, которая одновременно неотделима от «я» воспринимающего и осознающего. «Собирание» представлений о самом себе-объекте под контролем сознания ведет к формированию целостного представления о своем индивидуальном тождестве в единстве всех возможных - физических, психофизиологических, духовно-интеллектуальных, поведенческих и других проявлений данной сущности [14, с. 59-60].
«Я» - слово о том, что всегда уже есть, прежде чем человек начнет работу сознания в некоторый момент своей жизнедеятельности. В процессах жизнедеятельности человек проходит «стадию зеркала», когда для него становится возможным воспринять самого себя как нечто целое. При этом осознания себя как «moi» связано с интравертным движением интегрирования, согласования, в то время как «je» выражает дисгармонию, рассогласование со своей собственной реальностью [15]. Так, слово Я - личное местоимение первого лица единственного числа. Местоимениями называют слова, используемые в качестве заменителей имен (латинское pronomen буквально означает «вместо имен»), В отличие от указательных местоимений (тот, этот и т.п.), употребляющихся в разном контексте, личные местоимения всегда подразумевают грамматических лиц: «я» обозначает говорящего, «ты» - собеседника, «он», «она», «оно», «они» - то, о чем или о ком говорится. Хотя способы образования личных местоимений неодинаковы в разных языках, местоимения первого и второго лица принципиально отличаются от местоимений третьего лица тем, что относятся только к людям. Собственно лицами, т. е. субъектами речи, являются только «я» и «ты», которые, в отличие от безличных «он» или «оно», уникальны и взаимообратимы: «Тот, кого я определяю как «ты», сам мыслит себя в терминах «я», превращает мое «я» в «ты» [16].
Когда, например, Уильяму Джеймсу понадобилось разграничить «Я» как субъект деятельности и «Я» как объект самовосприятия, он использовал для этого готовую лингвистическую конструкцию I («Я») и me («меня») [17, с. 177].
Кроме того, личные местоимения выражают не только наше собственное положение и отношение к другим участникам беседы, но являются еще как бы крохотным зеркалом, в котором отражается система общественных отношений. Их семантика и история всегда поучительны. Так, русское возвратное местоимение сам указывает на
лицо, которое представляет производителя действия. Местоимения типа сам называются возвратно-определительными или возвратно-усилительными, так как они не просто отсылают к определенному лицу или предмету, но как бы уточняют его, подчеркивают его тождественность. Хотя сами по себе они не содержат какой-либо конкретной, содержательной информации, большинство слов, послуживших в разных языках основой для их образования, - это существительные со значениями типа душа, голова, тело, человек, грудь, лицо, сердце. Русское местоимение сам (и родственные ему местоимения в других славянских языках) имеет славянский корень со значением «отдельный», «одинокий», близкий к древнеиндийскому samas («ровный», «одинаковый») и латинскому similis («подобный»). Все эти слова восходят к индоевропейскому корню sem («один») [6].
Возвратно-определительные местоимения, возникнув на основе существительных, входят затем в виде приставок или суффиксов в состав множества новых слов, а в некоторых языках образуют самостоятельное существительное. Таково, например, английское the self -самость, получившее распространение и в научной речи. В русском языке существительное самость, которое В. Даль определял как одноличность, подлинность, широкого распространения не получило, и английское the self большей частью переводится словом Я, что, как справедливо замечает В.М. Лейбин, не совсем точно [18]. Так же обстоит дело и в немецком языке. Существительное das Selbst сформировалось здесь по английскому образцу в XVII в., но общеупотребительным не стало. В немецкой литературе чаще употребляется слово das Ich - я или его производное Ichheit - яйность, встречающееся у Фихте, Гегеля и Хайдеггера. Во французском языке однозначного эквивалента самости нет вовсе; это значение передается местоимениями moi - я, мне, меня или soi - сам, себя, себе, в зависимости от грамматической конструкции предложения.
Даже поверхностное изучение личных и возвратных местоимений показывает, что, несмотря на их широкую вариабельность в разных языках, существует целый ряд психолингвистических универсалий. Я всегда подразумевает лицо, то есть субъект; нечто уникальное, первичное; связанное с душой или каким-то субстанциальным носителем активности, которое обретает реальность бытия только в общении с каким-то другим лицом, с ты.
Из всего вышесказанного следует заключить, что категория самости является эгоцентрической категорией, поскольку основополагающим признаком эгоцентрических категорий является наличие имплицитного или эксплицитного Я. Оно является главным в ряду слов, названных Б. Расселом эгоцентрическими [19], как, например, Эго является эгоцентрическим словом, поскольку в его значение входит координата Я, и объективируется в процессе коммуникации [20, с. 224-226]. Таким образом, становление человеческого сознания, а, следовательно, и самосознания, самости связано с развитием языка. «Речь есть один из видов человеческой деятельности, - пишет М. Хайдеггер, - мы существуем прежде всего в языке и при языке, ... дар речи есть отличительное свойство человека, только и де-
лающее его человеком, ... сущность человека покоится в его языке» [13, с. 259].
Итак, на основании анализа лингвистических, философских и психологических теорий Я, Self можно сделать вывод, что человек являет собой средоточие самости в разнообразных ее проявлениях. Антропоцентризм относится к числу главных принципов современной лингвистики [21], а также своего рода продолжением идей Ч. Пирса, объясняющих пути развития науки о языке по трем направлениям: семантическому, синтаксическому и прагматическому [18]. Господство принципов антропоцентризма роднит лингвистику со многими областями знания, поскольку «интерес к человеку, как центру вселенной, и человеческим
потребностям, как определяющим разные типы человеческой деятельности, знаменует переориентацию, наблюдаемую во многих фундаментальных науках» [22, с. 54]. Таким образом, данные наблюдения затрагивают такие науки, как философия и психология, поскольку человек «становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений», более того, просматривается тенденция «поставить человека во главу угла во всех теоретических предпосылках научного исследования» [23, с. 55]. Руководствуясь принципами антропоцентризма, авторы выделяют категорию самости в философии и психологии, обращают внимание на ее аспекты в языке.
Статья поступила 26.02.2015 г.
Библиографический список
1. Александрова Л.Г. One's self и oneself как способы репрезентации концепта Я в современном английском языке: дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04. Иркутск, 2000. 164 с.
2. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989 [Электронный ресурс]. URL: http://terme.ru/dictionary/ (23 нояб. 2005).
3. Платонов К.К. К теории личности. Личность и труд. М.: Наука, 1965. С. 24.
4. Спиркин А.Г., Ярошевский М.Г. Категории // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983 [Электронный ресурс]. URL: http://terme.ru/dictionary/ (23.11.2005).
5. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения. СПб.: Наука, 1999. 471 с.
6. Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М.: Политиздат, 1984. 335 с.
7. Кон И.С. Категория «Я» в психологии // Психологический журнал. 1981. № 3. Т.2. С. 25-38.
8. Маковский М.М. Внешнее и внутреннее. Феномен табу в традициях и в языке индоевропейцев. М.: Азбуковник, 2000. 268 с.
9. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997. 191 с.
10. Краткий психологический словарь / ред.-сост. Л.А. Карпенко; под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. 2-е изд. Ростов н/Д.: Изд-во «Феникс», 1998. 512 с.
11. Фивкова М.Н. Семантико-прагматическая классификация высказываний со значением позитивной самооценки (на материале английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / Кемерово, 2000. 23 с.
12. Серебренникова Е.Ф. Человек говорящий и способы его
представления личными местоимениями // Антропологическая лингвистика: Концепты. Категории. Иркутск: ИГЛУ, 2003. С. 57-81.
13. Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. 447 с.
14. Серебренникова Е.Ф. Проблемы исследования местоимений и лингвистическая персонология. Номинация. Предикация. Коммуникация: сб. ст. к юбилею проф. Л.М. Ковалевой /под ред. А.В. Кравченко. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2002. С. 59-65.
15. Lacan J. Ecrits. Paris: Du Seuil, 1966. 919 p.
16. Бенвенист Э. Общая лингвистика. Изд. 2-е, стереот. М.: Едиториал УРСС, 2002. 448 с.
17. James W. The Principles of Psychology. London, 1891. P. 177.
18. Лейбин В.М. Психоанализ и философия неофрейдизма. М.: Политиздат, 1977. 246 с.
19. Рассел Б. Человеческое познание: Его сфера и границы. Киев: Ника-Центр; Вист-С, 1997. 560 с.
20. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985. 335 с.
21. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М.: Наука, 1975. 312 с.
22. Пирс Ч. Из работы «Элементы логики. Grammatica Speculativa» Семиотика. М.: Радуга, 1983. С. 151-210.
23. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века (опыт парадигмального анализа). Актуальные проблемы современной лингвистики: уч. пособие. 4-е изд. М.: Наука, 2009. С. 46-59.
