CC BY
24
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 4 (24). С. 7-12. УДК 94(37)
DOI 10.24147/2312-1300.2019.4.7-12
С. С. Демина
САЛЛЮСТИЙ ОБ ЭМОЦИЯХ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РИМА
Изучаются представления Саллюстия об эмоциях в политической жизни Рима. Этот римский автор показывает на различных исторических примерах, что их влияние довольно значительно. Саллюстий обращает внимание на эмоции народа, сословий и отдельных людей, игравших важную роль в государстве. В его описании различных событий эмоции разрушают согласие между гражданами, ведут к решительным поступкам или политическому бездействию, влияют на принятие индивидуальных или коллективных политических решений. Согласно Саллюстию, следует принимать важные решения, руководствуясь разумом, а не под воздействием страстей.
Ключевые слова: Древний Рим; римское общество; поздняя римская Республика; Саллюстий; эмоции.
S. S. Demina
SALLUST ON EMOTIONS IN THE ROMAN POLITICAL LIFE
The article investigates Sallust's thoughts about emotions in the Roman political life. This Roman author demonstrates with various historical examples that their influence is sufficiently considerable. Sallust pays attention to the emotions of the people, different social strata and the persons who played an important role in the State. In his description of various events, the emotions destroy the concord between citizens, cause the determined actions or political passivity, influence on the individual and collective political decisions. According to Sallust, one must arrive at the important decisions being guided by reason, but not passions.
Key words: Ancient Rome; Roman society; later Roman Republic; Sallust; emotions.
При описании событий Саллюстий, как известно, уделяет особое внимание характеристике нравственного облика, мотивации, словам, решениям и поведению их участников, что позволяет ему показать нравственный кризис римского общества позднерес-публиканского периода. Сам он считает необходимым подчеркнуть, что правдивости его изложения способствуют не только его непричастность к существовавшим в Риме I в. до н. э. политическим группировкам, но и свобода духа (animus) «от надежды, стра-
© Демина С. С., 2019
ха» («a spe, metu»: Sall. Cat. 4.2), т. е., заявляя о своей беспристрастности, он признаёт, что эмоции способны оказывать весьма сильное воздействие на суждения. В связи с этим возникает вопрос о том, как он оценивал степень их влияния на принятие значимых для римского общества и государства решений и на политические отношения. Его изучение является важным для понимания мировоззрения самого Саллюстия и для осмысления более широкой исследовательской проблемы уровня и характера знаний античных интел-
лектуалов о политическом сознании и поведении и о факторах, способных их определённым образом модифицировать.
Учёные конца XX - начала XXI в. всё чаще обращаются к характеристике представлений Саллюстия об эмоциях. Наиболее изученными являются идеи этого римского историка о страхе перед внешним врагом (metus hostilis) (см.: [1, p. 57; 2, p. 178-179; 3, p. 178-181; 4, p. 485; 5, p. 364-368; 6, s. 272]). Исследователи обращают внимание на то, что в произведениях Саллюстия metus hostilis не только раскрывает отношение римлян к могущественным иноземным противникам, но и рассматривается им как «источник моральной силы и единства» римского общества в условиях внешней угрозы [5, p. 364, 368] (см. также: [3, p. 178, 181; 6, s. 272]). Анализ его представлений о влиянии страха на политическое поведение граждан и их взаимоотношения показал, что манипулирование коллективными страхами для приобретения и удержания власти Саллюстий оценивал крайне негативно, считая его проявлением упадка нравов представителей знатного сословия, и противопоставлял ему гражданскую жизнь предков, основанную на согласии (concordia), и управление государством «больше милостями, чем страхом», которое было свойственно римской Республике до убийства братьев Гракхов [7, с. 11]. Представлениям этого римского историка о других эмоциях и их влиянии на политическую сферу исследователи уделили внимания ещё меньше, ограничившись довольно краткими высказываниями. Так, Р. П. Хок отмечает, что у Саллюстия понятие virtus включало в себя свободу от подчинения страстям [8, p. 23]. Дж. Маринкола утверждает, что при описании характеров различных политических деятелей этот римский автор показывает сильное влияние эмоций (особенно lubido и cupido) на их решения и поступки [9, p. 314]. По мнению Дж. Грэтлейна, Саллюстий формирует у читателя довольно критическое отношение к консулу Цицерону, объясняя его выступление с речью против заговорщиков воздействием эмоций (либо страхом перед Катилиной, либо гневом) [10, p. 311]. Таким образом, представления этого историка I в. до н. э. о влиянии эмоций на политическую жизнь Рима изучены весьма
слабо, что и является основанием для их характеристики в данной статье.
В отличие от философов, например, от своего современника Цицерона, Саллюстий не даёт определения эмоций и их классификацию . Цели, которые он ставил перед собой при написании исторических сочинений (см.: Sall. Cat. 4.2-4; Jug. 5.1-2), этого не предполагали. Однако его неоднократные упоминания отдельных эмоций при характеристике мотивации и политического поведения позволяют всё же обратиться к изучению его представлений об их влиянии на принятие решений и поступки.
В сочинении Саллюстия «О заговоре Катилины» вопрос о влиянии эмоций на принятие важных для общества и государства решений затрагивается в речах Цезаря и Катона, касающихся наказания заговорщиков. Анализируя содержание этих речей, исследователи справедливо отмечают, что римский историк противопоставляет два мнения не только с точки зрения предлагаемых форм наказания, но и в плане характера их аргументации (см., напр.: [2, p. 184-185; 13, s. 276; 9, p. 314; 14, p. 441-442]). Однако вопрос о том, есть ли столь же ярко выраженный контраст в речах Цезаря и Катона по поводу влияния эмоций на принятие решений, в научной литературе не рассматривался.
Цезарю, выступающему перед сенаторами, Саллюстий приписывает слова о том, что люди, принимающие решения о важных делах, должны быть свободны «от ненависти, дружбы, гнева и сострадания» («ab odio, amicitia, ira atque misericordia»: Sall. Cat. 51.1), которые мешают духу (animus) распознать истину (verum) (Ibid. 51.2). Царям и народам, скверно поступавшим под влиянием гнева или сострадания, он противопоставляет римлян предыдущих поколений, которые «вопреки влечению духа своего правильно и надлежащим образом поступали» («contra lubidinem animi sui recte atque ordine fecere»: Ibid. 51.4). Далее Цезарь у Саллюстия призывает сенаторов при вынесении решения о форме наказания заговорщиков думать не только о преступлении (scelus), вызывающем у них гнев, но и о собственном достоинстве (dignitas) и репутации (fama) (Ibid. 51.7). Он говорит, что им не подобает быть на чьей-либо стороне и ненавидеть,
а особенно не следует гневаться (Ibid. 51.13), отмечая, что проявление этого чувства у рядовых граждан - это гневливость (iracundia), а у людей, наделённых властными полномочиями, - это уже высокомерие (superbia) и жестокость (crudelitas) (Ibid. 51.14). Предложение Д. Силана казнить заговорщиков вызвано, по его мнению, страхом или несправедливостью (Ibid. 51.18), однако наличие многочисленной стражи делает этот страх необоснованным (Ibid. 51.19). Как видим, обращённые к сенаторам призывы Цезаря быть беспристрастными при принятии решения о форме наказания для сторонников Ка-тилины основываются на нескольких идеях: во-первых, эмоции затмевают разум, не позволяя ему увидеть истину; во-вторых, предки, авторитет которых незыблем, не руководствовались эмоциями в решении важных для общества и государства вопросов; в-третьих, сенаторы должны думать о том, чтобы сограждане не считали их высокомерными и жестокими; в-четвёртых, при наличии вооружённой охраны никаких оснований для страха нет.
В речи Катона подчёркивается, что заговор создал обстановку всеобщего страха (Ibid. 52.16). В таких условиях даже мольбы к богам окажутся напрасными, потому что боги «гневные и враждебные» («irati infes-tique sunt»: Ibid. 52.29). Лишь «бдительностью, деятельностью, хорошо обдумывая» всё («vigilando, agendo, bene consulendo»: Ibid.), можно исправить ситуацию. Катон у Саллюстия хотя прямо не говорит о том, что сенаторам следует сдерживать свои эмоции, но его слова о необходимости действовать обдуманно созвучны призывам Цезаря принимать решение беспристрастно.
Речи Цезаря и Катона в сочинении «О заговоре Катилины» отражают суть предложений, высказанных этими политиками на заседании сената, но не изложены Саллюсти-ем дословно, на что он сам и указывает (см.: Ibid. 50.5, 52.1). Учитывая это обстоятельство, а также тот факт, что идеи о необходимости руководствоваться разумом, а не чувствами, которые римский историк вложил в уста Цезаря и Катона, схожи с его собственными представлениями о влиянии эмоций на суждения человека (см.: Ibid. 4.2), можно предположить, что, описывая эти выступле-
ния в сенате, к реально высказанным двумя политиками предложениям о наказании сторонников Катилины Саллюстий добавил свои мысли о необходимости сдерживать эмоции, когда речь идёт о важных вопросах. Этот заговор римский историк считает величайшим злодеянием из-за «необычайности преступления и опасности» («sceleris atque periculi novitate»: Ibid. 4.4), а его участники, как решил сенат, «действовали против государства» («contra rempublicam fecisse»: Ibid. 50.3), поэтому в ходе обсуждения формы их наказания, как показывает Саллюстий, сенаторам было крайне трудно не поддаваться воздействию эмоций, однако чрезвычайный характер ситуации в государстве, значимость вопроса, требующего незамедлительного решения, и их ответственность за него перед римским народом требуют от них, по его мнению, колоссального самообладания.
В «Югуртинской войне» Саллюстий также затрагивает вопрос о степени влияния эмоций на принятие решений. Он показывает, что это могли быть как коллективные, так и индивидуальные решения, а повлиять на них пытались и отдельные политики, и толпа. Так, плебейский трибун Г. Меммий, которого римский историк характеризует как свободомыслящего и ненавидящего могущество знати человека, видя нерешительность сената2, призывал народ на сходках наказать Э. Скавра и других влиятельных римлян, подозревавшихся в получении денег от царя Нумидии Югурты, и речами «всячески распалял дух плебса» («omni modo plebis ani-mum accendebat»: Sall. Jug. 30.3). Частые выступления Г. Меммия, который, по словам автора «Югуртинской войны», был известным и влиятельным оратором (Ibid. 30.4)3, оказались результативными (Ibid. 32.1). В данном случае Саллюстий описывает пример коллективного решения, принятого под воздействием красноречия отдельного политика, которое было нацелено на формирование определенного общественного мнения с негативным эмоциональным отношением к гражданам, подозревавшимся в совершении серьёзного преступления.
Римский историк даёт и пример, характеризующий попытку толпы повлиять на решение нумидийского царя не выступать с показаниями, способными ему навредить.
Когда Югурта был доставлен на собрание (contio) для дачи показаний, в которых он должен был открыть имена соучастников своего преступления, враждебно настроенный плебс требовал посадить его в тюрьму или даже казнить (Ibid. 33.3). Как пишет Саллюстий, толпа (multitudo), «крайне возбуждённая, устрашала его криком, взглядами, многократно [вспыхивающей] яростью и всеми другими обычными проявлениями гнева» («vehementer accensa, terrebat eum clamore, voltu, saepe impetu atque aliis omnibus, quae ira fieri amat»: Ibid. 34.1). Однако плебейский трибун Г. Бебий приказал нумидийскому царю молчать, и тот не стал выступать. Саллюстий объясняет такой поступок трибуна тем, что он был подкуплен («pecunia corruptam») Югуртой (Ibid.). В. Л. Паркер, правда, высказал сомнение по этому поводу, указав на то, что, во-первых, у римского историка не было реальных оснований для обвинения Г. Бебия в получении взятки от нумидийского царя, а во-вторых, если бы подобный подкуп должностного лица действительно состоялся, то Югурта мог бы ожидать от него более серьёзной поддержки, чем просто приказ молчать [16, s. 419]. Какой бы ни была мотивация Г. Бебия, важно отметить, что в данном случае попытка толпы оказать эмоциональное воздействие на решение нумидийского царя не свидетельствовать на собрании против себя и своих сообщников успеха не имела.
Влияние эмоций, как показывает Саллюстий, проявилось при принятии народом решения по поводу предложения (rogatio) плебейского трибуна Г. Мамилия Лиметана провести расследование обстоятельств противозаконных действий, совершённых некоторыми римскими гражданами в интересах Югурты, с которым Рим находился в состоянии войны (Ibid. 40.1). Часть граждан, вероятно, замешанная в этих преступлениях, опасалась открыто выступить против предложения трибуна и препятствовала ему тайно (occulte) через друзей, а также через латинян и италиков (Ibid. 40.2). Их старания оказались безрезультатными. Плебс поддержал Г. Мамилия Лиметана, руководствуясь, как пишет Саллюстий, «скорее ненавистью к знати... чем заботой о государстве» («magis odio no-bilitatis... quam cura reipublicae»: Ibid. 40.3).
Как видим, здесь римский историк показывает силу воздействия негативных эмоций, которые один социальный слой испытывает к другому, на принятие важного для гражданской общины коллективного решения.
Излагая политические события, Саллюстий обращает внимание на эмоции народа в целом, сословий и отдельных людей, играющих важную роль в управлении государством. Так, описывая заговор Катилины, он показывает, как менялось эмоциональное отношение всего римского общества к этому событию, представлявшему серьёзную угрозу мирной, спокойной гражданской жизни, от печали (tristitia) и страха (metus, timor) вначале (Sall. Cat. 31.1-3), через радость (gaudium) и ликование (laetitia), которые овладели народом, когда заговор был раскрыт (Ibid. 48.1), к полному смятению чувств, наступившему после окончательной победы римской армии над войском Катилины, когда победители ощутили «ликование, грусть, скорбь или радость» («laetitia, maeror, luctus aut gaudia»: Ibid. 61.9).
Характеризуя общественные отношения, Саллюстий указывает на эмоции, которые одни сословия испытывали к другим. Он пишет, что плебс ощущал ненависть к знати (Sall. Jug. 40.3) и страх перед теми её представителями, которые управляли римским государством (Ibid. 31.2-3, 14). Нобилитет, внушая страх народу, сам питал злобу (in-vidia) против homines novi, стремившихся к консулату, и лишь в условиях заговора, почувствовав серьёзную опасность, поддержал кандидатуру одного из них (Цицерона) на выборах на высшую должность в римской Республике (Sall. Cat. 23.6). Акцентируя внимание на негативных эмоциях разных слоёв общества, Саллюстий показывает сложность межсословных отношений, отсутствие согласия между гражданами.
Этот римский автор I в. до н. э. также затрагивает вопрос об эмоциональном настрое отдельных людей, влияющем на их политическое поведение. Так, характеризуя процесс перехода Рима от царской власти к республиканской форме правления, он замечает, что царям порядочные люди кажутся более подозрительными (suspectiores), чем дурные, а их добродетель (virtus) наводит на них ужас (formidolosa est) (Ibid. 7.2). На при-
мере нумидийского правителя Югурты Саллюстий показывает, что придворные интриги вызывают у царей гнев (ira) и страх (formido), граничащий с безумием (vecordia); при этом, если гнев Югурте удалось подавить во избежание мятежа (seditio), то постоянный страх сделал его крайне мнительным, полностью лишив его покоя (Sall. Jug. 72.1-2). Однако и в условиях республиканского строя, по мнению этого римского историка, во властных отношениях проявляются эмоции одних граждан по отношению к другим, разрушая согласие между ними, необходимое для Республики. Так, влияние Помпея на некоторых наводило ужас («potentia Pompei formidolosa erat»: Sall. Cat. 19.2), а Катул испытывал ненависть (odium) к Цезарю с тех пор, когда тот стал великим понтификом, к чему стремился и он сам (Ibid. 49.2). Катул и Пизон, который также чувствовал неприязнь (inimicitia) к Цезарю, предприняли попытку организовать ложный донос на него (Ibid. 49.1-2). Когда им не удалось склонить консула Цицерона выдвинуть необоснованное обвинение против него, они своей ложью разожгли в гражданах сильную злобу к Цезарю («magnam illi invidiam conflaverant»), вследствие чего некоторые римские всадники даже угрожали ему мечами (Ibid. 49.4). В данном случае Саллюстий показывает, что эмоции могут побудить людей к весьма решительным действиям. Он также указывает и на то, что страх способен сдерживать от определённых поступков и даже привести к политической пассивности [7, с. 11], в то время как поддержание республиканских устоев было основано на гражданской активности, осуществлявшейся в соответствии с римскими законами [17, с. 91, 128].
Таким образом, Саллюстий признает, что индивидуальные и коллективные решения, принимаемые по поводу значимых для общества и государства вопросов, далеко не всегда носят хорошо обдуманный характер, поскольку в ряде случаев эмоции одерживают верх над доводами разума, хотя, по его мнению, так не должно быть. Однако имеющиеся в его исторических сочинениях сведения не позволяют со всей определённостью судить о том, чем именно, с точки зрения Саллюстия, люди руководствуются чаще: страстями или холодным рассудком. Он так-
же полагает, что эмоции расшатывают согласие между гражданами и модифицируют политическое поведение в сторону деструктивной активности или пассивности. На различных примерах Саллюстий показывает читателю, что довольно значительное влияние эмоций является важной характеристикой политической жизни позднереспубликанско-го Рима.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее об учениях греческих философов и Цицерона об эмоциях см., напр., в исследованиях Д. Констана [11, p. 5-19; 12, p. 139-151].
2 А. Якобсон отмечает, что Г. Меммий критиковал сенат за неудовлетворительное руководство Нумидийской войной [15, s. 291].
3 По мнению Цицерона, Г. Меммий был посредственным оратором, но беспощадным и суровым обвинителем (Cic. Brut. 136).
ЛИТЕРАТУРА
1. Levene D. S. Sallust's Jugurtha: An 'Historical Fragment' // The Journal of Roman Studies. -1992. - Vol. 82. - P. 53-70.
2. Levene D. S. Sallust's Catiline and Cato the Censor // The Classical Quarterly. - 2000. - Vol. 50, № 1. - P. 170-191.
3. Wood N. Sallust's Theorem: a Comment on "Fear" in Western Political Thought // History of Political Thought. - 1995. - Vol. 16, № 2. -P. 174-189.
4. Wray D. The Passions in Roman Thought and Literature. Edited by Susanna Morton Braund and Christopher Gill. Cambridge: Cambridge University Press, 1997 // Classical Philology. -1999. - Vol. 94, № 4. - P. 481-486.
5. Kapust D. On the Ancient Uses of Political Fear and its Modern Implications // Journal of the History of Ideas. - 2008. - Vol. 69, № 3. -P. 353-373.
6. Zetzel J. E. G. Daniel J. Kapust: Republicanism, Rhetoric, and Roman Political Thought. Sallust, Livy, and Tacitus. Cambridge: Cambridge UP 2011 // Gnomon. - 2013. - Bd. 85. - H. 3. -S. 272-274.
7. Демина С. С. Представления Цицерона и Саллюстия о страхе и его влиянии на гражданское поведение // Человек прошлого: модели сознания и поведения / отв. ред. С. С. Демина. - Владимир : ВГГУ, 2011. - С. 4-19.
8. Hock R. P. Servile Behavior in Sallust's Bellum Catilinae // Classical World. - 1988. - Vol. 82. -№ 1. - P. 13-24.
9. Marincola J. Beyond Pity and Fear: the Emotions of History // Ancient Society. - 2003. - Vol. 33. -P. 285-315.
10. Grethlein J. The Unthucydidean Voice of Sallust // Transactions of the American Philological Association. - 2006. - Vol. 136, № 2. - P. 299327.
11. Konstan D. Translating Ancient Emotions // Acta Classica. - 2003. - Vol. 46. - P. 5-19.
С. С. Демина
12. Konstan D. The Concept of «Emotion» from Plato to Cicero // Methexis. - 2006. - Vol. 19. -P. 139-151.
13. Bruggisser Ph. Avdacia in Sallusts «Verschwörung des Catilina» // Hermes. - 2002. -Bd. 130. - H. 3. - S. 265-287.
14. Kapust D. Cato's Virtues and The Prince: Reading Salust's War with Catiline with Machiavelli's The Prince // History of Political Thought. -2007. - Vol. 28, № 3. - P. 433-448.
15. Yakobson A. Traditional Political Culture and the People's Role in the Roman Republic // Historia.
Zeitschrift für alte Geschichte. - 2010. -Bd. 59. - H. 3. - S. 282-302.
16. Parker V. L. Romae omnia venalia esse. Sallust's Development of a Thesis and the Prehistory of the Jugurthine War // Historia. Zeitschrift für alte Geschichte. - 2004. - Bd. 53. - H. 4. -S. 408-423.
17. Демина С. С. Гражданское сознание и поведение римлян I в. до н. э. - Владимир : Изд-во ВлГУ, 2012. - 134 с.
Информация о статье
Дата поступления 8 июня 2019 г.
Дата принятия в печать 5 ноября 2019 г.
Сведения об авторе
Демина Светлана Сергеевна - кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры всеобщей истории Владимирского государственного университета имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых (Владимир, Россия)
Адрес для корреспонденции: 600000, Россия, Владимир,ул. Горького, 87
E-mail: ist-drev@yandex.ru
Article info
Received June 8, 2019
Accepted
November 5, 2019 About the author
Svetlana S. Demina - PhD in Historical Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of World History of the Vladimir State University named after Alexander and Niko-lay Stoletovs (Vladimir, Russia)
Postal address: 87, Gorkogo ul., Vladimir,
600000, Russia
E-mail: ist-drev@yandex.ru
Для цитирования
Демина С. С. Саллюстий об эмоциях в политической жизни Рима // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 4 (24). С. 7-12. й01: 10.24147/2312-1300. 2019.4.7-12.
For citations
Demina S.S. Sallust on Emotions in the Roman Political Life. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2019, no. 4 (24), pp. 7-12. DOI: 10.24147/2312-1300.2019.4.7-12 (in Russian).
