CC BY
49
УДК 7.0 + 71 + 908 Е. Ю. Перова
кандидат культурологии, доцент; доцент кафедры мировой культуры Института гуманитарных и прикладных наук ФГБОУ ВО МГЛУ; e-maiL: eperova71@List.ru.
САДЫ И ПАРКИ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ (на примере памятников Крыма)
Садово-парковая культура начала свое развитие в отечественной истории еще в Древней Руси. Но осмысление этого явления пришло позже. В ХХ в. появившийся интерес не угасает, напротив, несмотря на послереволюционные настроения, многогранное изучение садово-парковой, усадебной культуры получило название «золотого века» отечественного краеведения.
Во второй половине ХХ в. появляются монографии, посвященные этой теме. И в наше время исследования различных ее аспектов не утрачивает значения. Всё более важным становится междисциплинарное поле исследований. В данной статье рассматриваются исторические, литературоведческие, богословские контексты для раскрытия понятия «сад» в отечественной культуре.
Ключевые слова: сады и парки; русская культура; природа; райский сад; Крым.
E. Yu. Perova
PhD, Associate Professor, Faculty of Humanities and Applied Science Cultural Studies, MSLU; e-mail: eperova71@list.ru
GARDENS AND PARKS IN RUSSIAN CULTURE (on an example of ensembles of Crimea)
Russian history shows that garden and park culture began to evolve as early as in Ancient Rus. However, it was much later that this tradition attracted scholars' attention and required due reflection. In the 20th century academic interest in the problem was great. Despite the post-revolutionary difficulties, the multifaceted study of landscape and park culture was caUed the “Golden Age” of Local history. Today, research in this field has not lost its importance.
Key words: garden and park; Russian culture; nature; Garden of Eden; Crimea.
Все придуманные пейзажи ничто в сравнении с сими райскими местами...
П. Сумароков
Часть Крыма между горами и морем представляет одну из прекраснейших местностей в мире.
А. Мицкевич
Введение
Мысль об отрадном Саде подвигала не только к созданию особенно благодатных мест, усадебных парков, но и целые города задумывались как воплощение совершенного пребывания на земле. Так, в переводе с тюркских языков название города Бахчисарай, расположенного среди гор в долине реки Чуруксу, бывшего когда-то столицей Крымского ханства, означает «дворец в саду». В Древнем мире сады культивировались в особых оазисах, часто столичных или значимых городах. Отчасти садами определялся расцвет той или иной культуры.
Фазу расцвета культуры философы по-разному называют: фазой «цветущей сложности» (К. Н. Леонтьев), акматической (Л. Н. Гумилев) и т. д. Вслед за предложенной в XIX в. Н. Я. Данилевским подходом к культуре как живому организму, подобно растению. Эта вершинная фаза развития культуры связана, как правило, со столичным градом, поэтому такую столицу (например, Византия) сравнивали с цветущим садом. Но, вместе с тем, «сад» нуждался в тени, отдыхе (от суеты мира). И жизнь столичного, «мирового города» (О. Шпенглер) тяготит и истощает его «свободную стихию». Ряд философов отмечает неизбежность постепенного омертвения столиц. Тогда созидающее начало перемещается в провинцию, в уединенные места, рождающие размышление, - в усадьбы.
Сады и парки Крыма как культурный феномен
В Крыму сохранилось достаточно много дворцов, парков, усадеб. Образу обетованной земли благо содействовал местный климат и пейзаж. Еще со времен Античности в этих городах выращивали пшеницу, культивировали виноград, - сельскохозяйственные работы также соотносились в памяти человечества с возделываемым пространством Эдема. Античные философы создавали сады для трудов и размышлений, содействующих «возделыванию» души (ср. этимологию слова «культура»). Так, «платоновский сад» лежит в основе европейского паркового искусства, его идея присутствует в средневековых монастырских садах и встречается в последующих эпохах (например, в парке Версаля). Тень Эллады с ее историей, поэзией, «вечной весной» навевала в мировой культуре память о Рае1. Удачное для торговых
1 В христианской, древнерусской, традиции сады возделывались прежде всего в монастырях, которые имели отличия от монастырей
путей местоположение Крыма, удобные гавани для судов различного назначения, - всё это содействовало украшению, созидании особой красоты и настроения этой части земли.
В Античную эпоху рядом с каждым городом Крыма находился некрополь - город мертвых: цветущее пространство и место, так или иначе, повлиявшее на устроение в дальнейшем усадеб.
Окружающая природа, ландшафт направляли человеческую мысль, подсказывали создателем усадеб архитектурные формы и планировку. Так, в описаниях ансамбля Алупкинского дворца и парка, исследователи отмечают, что своеобразие южного фасада обусловлено движение солнца и других природных факторов: «Здесь дворец весь находится во власти солнца, безграничного простора моря и неба» [Алупка 1992, с. 120].
В намерении владельца усадьбы было «придать своему жилищу могущественный характер горы Ай-Петри», и «действительно, дворец при лунном свете напоминает гигантские формы своего колоссального первообраза», - писали об этом месте в XIX в.; «с редкой гармонией и живописностью» связаны здесь «разные по форме, массе и декору корпуса в единый монолит, абсолютно тождественный образу горной гряды» [там же, с. 102].
Водоемы, искусственные и природные, традиционно оставались непременной частью усадьбы, «едва заметное движение воды, ее особая чистота и прозрачность образуют на поверхности четкое цветное отражение, сквозь которое видится второе, зеркальное, отражение парка», этим образом часто пользовались как «метафорой, позволяющей проводить параллель между глубинами человеческой души и настроением в природе» [там же, с. 87]. Но самым большим водоемом Алупкинского парка, как и всех усадебных ансамблей крымского побережья, остается, «безусловно, Черное море» [там же, с. 86]. А верхний парк «посвящен горам»: «Царящая в пейзаже громада горы-руины Ай-Петри с успехом заменила не видный в этой части парка образ дворца и восполнила то, что в других парках сооружалось специально: руины, башни, часовни. Ай-Петри - настоящая путеводная звезда парка. Иногда ее умело отделяли от остального массива гор, для чего специально выращивали “рамы” из кипарисов, сосен и других высоких деревьев» [Алупка 1992, с. 82].
западноевропейских. «В русских садах символической «оградой рая» служили монастырские стены» [Вавер 2002, с. 20].
Даже растения усадебных парков подбирались и высаживались в определенном месте, чтобы продолжить линию и силуэт окружающего пейзажа. Большая часть усадебного парка отводилась под пейзажный сад. Часто своеобразие его, отличие от регулярного французского парка или английского соответствующего времени заключалось в том, что, казалось, в нем отсутствуют «внешние следы вмешательства человека», создатели парка «руководствовались «поэтическим и философским пониманием природы, ее глубинных творческих сил» [там же, с. 70]. О райском саде напоминали и звуки Творения: шум водопадов и каскадов, пение птиц, в которых можно уловить отдельные голоса и настроения. Ароматы, звуки, открывающиеся виды, - воздействовали на все органы чувств человека.
Г армония, - то, что влечет человека и определяет цель его жизненных поисков, - воплощенная в усадебном ансамбле, оставляла след в памяти и душе.
Прекрасные развалины говорили о вечном; путник, проходящий по извилистым тропинкам, мог встретить напоминание о древних христианских святынях, находившихся когда-то в этих местах. «Гений места», территория, отмеченная вниманием на протяжении долгого времени, даже после периодов запустения, привлекает к себе и заставляет возделывать эти отмеченные места заново, открывая отчасти их древнюю историю. На возвышенных местах с древности, как правило, мог находиться храм (название горы Ай-Петри, возможно, связано с этим). Любой город Крыма хранит память о далеком прошлом, что не всеми осознается в наше время; невнимательность и безразличие, как темнота, скрывают «генуэзские башни, носившие имена римских пап, современников Данте» [Паустовский 1962, с. 20]. К. Г. Паустовский писал о своих путешествиях по этой земле: «Трудно было поверить, что на этих засыпанных битой черепицей холмах стоял когда-то Солхат, великий город, своим богатством превосходивший Дамаск. Теперь от прошлого остались только камни, небо и могилы» [там же, с. 23].
Вместе с тем К. Г. Паустовский, который часто бывал, любил и знал Крым, в очерке «Горсть крымской земли», посвященном памяти В. Луговского замечал, что «Крым, знакомый до каждого поворота на шоссе», мог обернуться неизвестными своими сторонами, если ходить непроторенными тропами [Паустовский 1962, с. 206]. И тогда «с него слетал налет столетних представлений. Он переставал быть
только скопищем красот, предназначенных для восторгов. Он приобретал благородную суровость, которую не замечают люди, знающие только Южный берег» [там же].
Отзывчивость русской души вовлекала, «вплетала» в свое пространство культуры элементы культуры «чужих народов». Что выражается наиболее ярко, может быть, именно в усадебных ансамблях, воплощающих представления о Доме. Это отдаленно напоминало и о первоначальном единстве человеческого рода, говорило о стремлении «к универсальному охвату человеческой культуры и осознанию ее глубоких исторических корней» [Алупка 1992, с. 34]. Даже в культивировании растений из различных областей можно уловить идею «всеединства». Так, для Крыма «князь Потемкин, усердный покровитель сего полуострова, выписывал из Анатолии, Царь-града, равно и других мест лучшие для произрастания, кои все укоренились с успехом» [Сумароков 1805, с. 198].
В созидании сада, усадьбы присутствовала мысль и о мире, отсутствии вражды и распри между народами. В этом возделываемом человеком пространстве было стремление к созиданию совершенного, хранилась потаенная память о гармонии Эдема. Указание на такое понимание присутствует в стихотворении «Сад», написанном в ХХ в. М. Цветаевой, в котором есть слова: «.. .тот сад, а может быть, тот свет.».
Садово-парковая культура начала свое развитие в отечественной истории с XVIII в. Но осмысление этого явления как культурного пространства пришло столетием позже, что было отголоском на расцвет дворянской усадебной культуры. В ХХ в. этот интерес не угасает, напротив, несмотря на послереволюционные настроения и вандализм, многогранное изучение садово-парковой, усадебной, культуры получит название «золотого века» отечественного краеведения. Это было связано с подвижничеством людей (многие из которых, так или иначе, пострадали после 1917 г.), считавших необходимым своим долгом сохранение памяти о величии прошлого России и по возможности самих памятников.
Выбранная тема на протяжении двух столетий приобретала всё большее философское осмысление. В XIX в. достаточное внимание истории Крыма уделялось в связи с широким масштабом археологических исследований. Так, например, одним из авторов
в этом направлении был профессор Московской духовной академии И. Д. Мансветов. В середине ХХ в. появился труд Д. С. Лихачева, посвященный изучению садово-парковой культуры [Лихачев 1982]. Можно сказать, что это были этапы в расширении контекстов исследования данной темы. Во второй половине ХХ в. появились работы, посвященные этой проблематике; и в наше время исследования различных ее аспектов не утрачивает значения [Вавер 2002; Коляда 2002; Сахарова 2007]. Так, сады и парки рассматриваются в философском контексте как одно из самых «синтезирующих искусств», куда «вплетены» зодчество, скульптура, живопись; исследуются «мировоззренческие основания стилей садово-паркового искусства различных эпох и формировавшихся в связи с этим особых архетипов садово-парковой культуры», которые, в свою очередь, отражают национальное мировосприятие [Вавер 2002, с. 2]. Садово-парковая культура рассматривается «как попытка создания идеального мира взаимоотношений человека с природой» [там же]. Однако, как было сказано выше, природа может восприниматься и как средство, приближающее человека к Богу. В данной статье привлекаются исторические, литературоведческие, богословские контексты для раскрытия понятия «сад» в отечественной культуре. Обращено внимание на христианские коннотации и архетипы, которые, как правило, раскрывают семантические основания того или иного понятия и сохраняют свою актуальность и научный потенциал и в наше время. Неслучайно народная мудрость гласит: «Где природа, там Бог близко».
Подобное внимание к садово-парковой культуре необходимо не только как противостояние потребительского отношения к природе, но и в отношении популяризации этой стороны отечественной культуры. В статье об искусствоведе бароне Н. Н. Врангеле, деятельность которого приходится на начало ХХ в., сказано: «Если не сохранять и не изучать искусство старых мастеров, то остановится развитие нового искусства. Для сохранения искусства старых мастеров требуется его популяризация» [Лурье 2000, с. 19]. То, что понимали исследователи усадебной культуры 100 лет назад, важно и сегодня.
Заключение
В статье на примере памятников садово-парковой архитектуры и усадебной культуры Крыма раскрываются особенности понимания данного феномена в отечественной картине мира. Прослеживаются
направления исследований по данной проблематике в ХХ в. Междисциплинарный характер исследования позволяет не только указать на целостность мировосприятия в традиции народа, но и предлагает векторы развития в прикладном направлении, связанные с охраной и комплексной реставрацией памятников садово-парковой культуры.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Алупка. Дворец и парк. Из истории усадебной культуры Южного берега Крыма : Альбом. Киев : Мистецтво, 1992. 240 с.
Вавер О. Ю. Мировоззренческие основания мировой и отечественной садово-парковой культуры : автореф. дис. ... канд. филос. наук. Нижневартовск, 2002. 26 с.
Коляда Е. М. Дворцы и парки Крыма XIX - начала XX века, история создания и стилистическая характеристика : дис. ... канд. искусствоведения. СПб., 2002. 181 с.
ЛихачевД. С. Поэзия садов: К семантике садово-парковых стилей. Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1982. 343 с.
Лурье Ф. Дилетант // Н. Н. Врангель Старые усадьбы: Очерки истории русской дворянской культуры. СПб. : Нева ; Летний сад, 2000. С. 3-22. Паустовский К. Г. Избранное. М. : Московский рабочий, 1962. 524 с. Сахарова Е. В. Садово-парковый топос в русской литературе первой трети XIX века : дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2007. 241 с.
Сумароков П. Досуги крымского судьи: в 2 ч. Ч. 2. СПб. : Императорская типография, 1805. 244 с.
REFERENCES
Alupka. Dvorec i park. Iz istorii usadebnoj kul'tury Juzhnogo berega Kryma : Al'bom. Kiev : Mistectvo, 1992. 240 s.
Vaver O. Ju. Mirovozzrencheskie osnovanija mirovoj i otechestvennoj sado-vo-parkovoj kul'tury : avtoref. dis. ... kand. filos. nauk. Nizhnevartovsk, 2002. 26 s.
Koljada E. M. Dvorcy i parki Kryma XIX - nachala XX veka, istorija sozdanija i stilisticheskaja harakteristika : dis. ... kand. iskusstvovedenija. SPb., 2002. 181 s.
Lihachev D.S. Pojezija sadov: K semantike sadovo-parkovyh stilej. L. : Nauka, Leningr. otd-nie, 1982. 343 s.
Lur'eF. Diletant // N. N. Vrangel' Starye usad'by: Ocherki istorii russkoj dvorjanskoj kul'tury. SPb. : Neva ; Letnij sad, 2000. S. 3-22.
Paustovskij K. G. Izbrannoe. M. : Moskovskij rabochij, 1962. 524 s.
Saharova E. V. Sadovo-parkovyj topos v russkoj literature pervoj treti XIX veka : dis. ... kand. filol. nauk. Tomsk, 2007. 241 s.
Sumarokov P. Dosugi krymskogo sud'i: v 2 ch. Ch. 2. SPb. : Imperatorskaja tipografija, 1805. 244 s.
