61ЛИЧНОСТЬ В ИНТЕЛЛИГЕНТОВЕДЧЕСКОМ
ДИСКУРСЕ
ББК 63.3(2)532
Э. О. Сагинадзе
С. Ю. ВИТТЕ — ПРЕМЬЕР-МИНИСТР В ВОСПРИЯТИИ РОССИЙСКОЙ ОППОЗИЦИОННОЙ ОБЩЕСТВЕННОСТИ В 1905—1906 гг.
Примечательной чертой политической жизни Российской империи в смутные дни революции 1905 года был острый интерес общественного мнения к первому премьер-министру и бывшему министру финансов Сергею Юльевичу Витте (1849—1915). Это явление нельзя назвать случайностью. Большинство представителей государственно-бюрократического мира поздней империи, даже занимавших высокие посты, были в первую очередь чиновниками — безликими (во всяком случае, для «внешнего» мира), скованными в повседневном поведении множеством формальностей, мало общавшимися с публикой. С. Ю. Витте олицетворял совершенно новый тип государственного деятеля, чуждого бюрократическому формализму и открытого общественному мнению. Высокопоставленный сановник для обретения популярности был готов использовать методы, нетипичные для представителя имперской бюрократии: он активно стремился обосновывать в печати свои взгляды, выступал как инициатор заказных статей. Витте полагал, что с общественным мнением в пережи-
© Сагинадзе Э. О., 2012
Сагинадзе Элла Отаровна — аспирантка Санкт-Петербургского института истории РАН. lelya-rus@mail.ru, esaginadze@eu.spb.ru
ваемую Россией бурную эпоху невозможно не считаться и правительству в своих действиях «необходимо опереться на образованные классы»1.
Общественное мнение — явление неоднозначное и весьма дискуссионное. Заметим, что под «общественным мнением» понимаются не суждения совокупного населения Российской империи, а мнение представителей «образованного общества», «публики», так называемой «общественности», часто определяемой также как «интеллигентное общество»2, «интеллигенция»3.
Из трудов, посвященных феномену российской интеллигенции, можно составить целую библиотеку. Однако на вопрос о том, какой смысл содержит в себе это слово, до настоящего времени не найден ответ, который бы примирил разногласия среди исследователей4. В данной статье понятие «интеллигенция» трактуется достаточно широко и включает в себя слой образованных людей, претендовавших на участие в политической жизни страны. Выделение этой группы происходит путем противопоставления ее «простому народу» и официальной власти. Одной из базовых характеристик общественности была ее активная политическая позиция. Руководствуясь интересами «общества» в его борьбе с самодержавием, общественное мнение было критически настроено по отношению к государственной власти, противопоставлялось официальной точке зрения. Показательно, что видный представитель столичной бюрократии В. И. Гурко озаглавил свои мемуары «Черты и силуэты прошлого: правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника». Гурко выделил несколько этапов, характеризующих противоборство двух сфер власти — власти государства и авторитета общества (сферы общественного мнения)5. Таким образом, в этом вопросе мы следуем за представлением, бытовавшим в конце
XIX — начале XX века.
Известно отношение императора Николая II к общественному мнению. Витте замечал в своих мемуарах: «Ранее, когда мне приходилось при докладе говорить: таково общественное мнение, то государь иногда с сердцем говорил: “А мне какое дело до общественного мнения!” Государь совершенно справедливо (курсив наш. — Э. С) считал, что общественное мнение это есть мнение “интеллигентов”, а что касается его мнения об интеллигентах, то Мирский
мне говорил, что <...> раз за столом кто-то произнес слово “интеллигент”, на что государь заметил: “Как мне противно это слово”, — добавив, вероятно, саркастически, что следует приказать Академии наук вычеркнуть это слово из русского словаря»6.
В данной работе предполагается проанализировать восприятие С. Ю. Витте на посту премьер-министра в обществе в 1905—1906 гг. Его деятельность во главе кабинета министров подробно исследована в литературе7. Постараемся выяснить, как оппозиционно настроенная общественность воспринимала С. Ю. Витте на посту премьер-министра. Важно также рассмотреть, какие факторы влияли на формирование его репутации и, наконец, как действовал премьер-министр в борьбе за общественное мнение в условиях революции.
В работе привлекаются источники различного происхождения. В первую очередь, материалы прессы Санкт-Петербурга и Москвы, поскольку в это время печать выполняла функции как формирования, так и отражения общественного мнения8. Исключительно важен материал сатирических журналов 1905—1906 гг., которые дают некоторое представление о том, какие отличительные черты сановника осмеивались российской публикой и какие карикатурные образы наиболее часто тиражировались прессой9. Также мы обращаемся к мемуарной литературе и оригинальному архивному материалу: дневникам современников и переписке, принадлежавшим не только представителям «общественности», но и высшей бюрократии (министрам, сенаторам и пр.). Предупреждая вопрос о том, насколько правомерно рассматривать позицию представителей бюрократии как общественное мнение, уточним, что нас интересует, во-первых, личностное отношение к премьер-министру, вне зависимости от социального и служебного положения человека, во-вторых, наблюдения за поведением и реакцией других — знакомых, родственников, «публики» в целом.
* * *
В сентябре 1905 года Витте вернулся из Портсмута (США), где ему удалось заключить мирный договор с Японией. В награду за выполнение возложенного на него поручения император пожаловал ему графский титул, что не осталось незамеченным.
А. А. Половцов записал 15 сентября в дневнике: «Витте пожалован в графы. Это известие очень волнует петербургскую публику, не исключая моих товарищей по государственному совету. »10. В обществе заговорили о том, что вскоре его ждет новое назначение. Московский голова князь В. М. Голицын занес в тот же день запись в свой дневник: «Все более говорят о том, что он станет во главе Кабинета Министров с министерством внутренних дел. Как бы и где бы то ни было, а он еще себя покажет»11.
Подобные настроения появились еще до сентября 1905 года. Незаменимость С. Ю. Витте стали осознавать, по всей видимости, уже в смутные дни января 1905 года: «Из всего внутреннего хаоса выплывает. хитрая, вероломная и умная фигура Витте», — писал в январе 1905 года в своем дневнике сенатор А. А. Бобринский12. Аналогичных взглядов придерживался и П. А. Буланже, известный публицист и переводчик, который в частном разговоре в доме Л. Н. Толстого отмечал, что «Витте честолюбивый, но он единственный, который годится к этой должности. Тут нужно сочетание ума, смелости, хитрости»13.
Таким образом, имеется ряд источников, в которых суждения о личности Витте схожи: основным критерием при оценке сановника являлись исключительный масштаб его личности и выдающиеся способности. Вместе с тем, многие считали, что государственного деятеля отличают крайние честолюбие и вероломство.
21 октября 1905 года, практически сразу после издания Манифеста 17 октября, министр решает провести переговоры с оппозицией, и пригласить наиболее авторитетных ее представителей в правительство. В переговорах со стороны общественности участвовали видные деятели либерально-земских кругов — председатель Московской губернской земской управы Ф. А. Головин, будущий лидер партии «Союз 17 октября» А. И. Гучков, профессор Московского университета Ф. Ф. Кокошин, один из лидеров земского движения М. А. Стахович и др.
Витте имел все основания надеяться на поддержку ими своего политического курса, рассматривая Манифест как серьезную уступку со стороны власти. К своему удивлению, он не услышал от делегации ничего, кроме неосуществимых в тех политических условиях лозунгов. Наиболее радикальные либеральные деятели требовали созвать Учредительное собрание на основе всеобщего избиратель-
ного права для выработки конституции и применить политическую амнистию. Встреча разочаровала и делегатов: премьер дал понять, что власть считает осуществление этих требований преждевременными. Впоследствии один из лидеров кадетов, В. А. Маклаков, высказывал сожаление: «Понимала ли делегация, что она сделала? Помню гордость, с которой Кокошкин осипшим от повторения голосом рассказывал о победе земцев над Витте.»14.
В те же дни состоялась встреча С. Ю. Витте с П. Н. Милюковым, в ходе которой лидер кадетов объяснил премьеру причину сдержанности общественных деятелей: «Общество знает ваше прошлое, и общество вам не верит, — заявил он. — Оно не знает того, на что вы имеете полномочия и на что не имеете. Но оно, естественно, опасается, что известные обществу деятели будут использованы только для прикрытия, как ширмы, за которыми будут делаться дела, которые общество одобрить не может». «Но как добиться доверия общества? — возражал граф Витте. — Ведь доверие это может быть получено только делами, а для того, чтобы дела эти были, уже нужно иметь общественное доверие и общественное действие?»15 Милюков порекомендовал премьеру образовать временный кабинет, «деловое министерство», что граф и сделал16.
Главная причина отказа от сотрудничества с С. Ю. Витте либерально настроенных представителей общественности была в том, что они были недовольны неопределенностью и зыбкостью его политической программы, репутация же позволяла выражать критические замечания в адрес сановника более рельефно и отчетливо.
Были, впрочем, в обществе и те, кто полагал, что нужно постараться достигнуть согласия с правительством, невзирая на лица. В ноябре 1905 года на земско-городском съезде октябрист
А. О. Немировский провозглашал: «Когда вспыхнул пожар, его надо тушить, не раздумывая над средствами. Не время заниматься оценкой деятельности графа Витте. Важно его положение, а не его личность. Нужно знать, что ему приходится вести войну на два фронта — и против реакции, и против крайних партий. Ему нужна поддержка со стороны общества, и мы должны ему дать эту поддержку»17.
Таким образом, сложившаяся репутация Витте как человека беспринципного и не заслуживающего доверия, как видно, меша-
ла ему на новом посту и не давала шансов достигнуть взаимопонимания с общественностью. Вместе с тем, нужно иметь в виду и особенности российского либерализма: лидеры кадетской партии неизменно отказывались входить в какой-либо коалиционный кабинет с бюрократами. Практически все политические инициативы о вхождении либералов во власть, по мнению Ф. А. Гайды, срывались именно по их вине18.
Недоверие к Витте испытывали и представители столичной бюрократии. Показательны воспоминания И. И. Толстого, которого Витте пригласил в свой кабинет на должность министра просвещения. Принять это предложение оказалось для И. И. Толстого совсем нелегко — он колебался и из-за своего отношения к премьер-министру: «Сам Витте внушал мне мало доверия: отдавая дань справедливости его уму и ловкости, мне казалось, что он должен быть человеком беспринципным, фальшивым и честолюбивым»19.
Положение премьера осенью 1905 года действительно было критическим. Князь В. М. Голицын 24 октября записал в дневнике: «Желающих помогать Витте не оказывается, а врагов много <...> и я не удивлюсь, если на ближайших же днях все начнет падать. Руками разводишь»20.
В конечном итоге, граф был вынужден составить свой кабинет из представителей бюрократии, министром внутренних дел был назначен крайне непопулярный в обществе П. Н. Дурново.
Ситуация в стране была очень неспокойной. Параллельно с официальным правительством действовал Петербургский Совет рабочих депутатов, призывавший к неповиновению власти. В стране ширилось забастовочное движение, не прекращались беспорядки. Однако до конца ноября премьер не предпринимал энергичных мер по подавлению революционных волнений. По этому поводу в обществе существовали самые разные мнения.
Многие полагали, что граф растерялся. А. С. Суворин в «Новом времени» затронул болезненный для премьера вопрос о противостоянии его правительства с Советом рабочих депутатов, возглавляемым Г. С. Хрусталёвым-Носарем: «Завтра эти “молодцы” арестуют графа Витте и посадят его в казематы Петропавловской крепости. я нимало не удивлюсь»21. Статья явно задела Витте за живое, потому что он говорит о ней и на страницах своих воспоминаний22. Интересно мемуарное свидетельство при-
ближенного к премьеру журналиста И. И. Колышко: «Когда Суворин написал: “Кто кого арестует — Хрусталёв Витте или Витте Хрусталёва”, Витте затрясся гораздо сильнее, чем от корректного вопроса Николая II: “Когда же Вы покончите с революцией?”»23
Причину столь резкого отклика на злободневные политические события Суворин объяснил в одном из последующих фельетонов: «Меня спрашивают. как я мог похвалить г. Хрусталёва-Носаря... когда он из кожи вон лез, чтобы разорить и пустить по миру Россию. Отвечаю. Потому что я не вижу на противной стороне людей, которые “из кожи вон бы лезли” для того, чтобы спасти Россию»24.
Высказался в беседе с великим князем Николаем Николаевичем по поводу этих статей Суворина и сам император: «Плохая у Витте печать... Даже “Новое время” и то поносит и отказывает ему в доверии». Суворин, узнав об этих словах Николая II, был уязвлен, и передал Витте через его секретаря: «Мы ничего от правительства и его главы графа Витте, ничего, решительно ничего не требуем <... > пусть требуют разные там Милюковы, Гес-сены, Винаверы и Пропперы. Мы только высказываем наши сомнения в результатах нерешительности действий правительст-ва...»25 В начале декабря публицист вновь разъяснил свою позицию публике: «Победит только сильный. Вот моя тема. Кто сильный, тот и победит»26.
К обсуждению этой темы подключился в ноябре 1905 года и М. О. Меньшиков: «Ропот против графа С. Ю. Витте слышишь теперь в большом обществе. Рассчитывали в его лице найти человека сильной воли, решительной, активной, между тем продолжается все та же эра казенных бумаг и казенных слов, и даже тон последних потерял остатки прежней уверенности. <....> Так или иначе, общество изумлено и напугано параличом власти, похожим на содействие ее врагам». Далее Меньшиков прибегает к ловкому тактическому приему: выразить мнение, широко распространенное в обществе, но при этом не задеть Витте лично, смягчить удар, нанесенный Сувориным. Заверяя публику, что он продолжает верить в «государственный ум» премьер-министра, публицист пишет: «Позволю себе в качестве догадки приписать ему хитроумный план, который, если удастся, назовут, может быть, гениальным, если не удастся — безумным»27.
Действия графа как следствие его растерянности и нерешительности расценивал и император. Николай II писал своей матери
10 ноября 1905 года: «.Не могу скрыть от тебя некоторого разочарования в Витте. Все думали, что он страшно энергичный и деспотичный человек и что он примется сразу за водворение порядка, прежде всего. Между тем действия кабинета Витте создают странное впечатление какой-то боязни и нерешительности»28.
В. А. Маклаков видел разгадку поведения Витте в его надеждах на активную поддержку либеральной общественности29. По мнению В. В. Леонтовича, Витте искренне искал соглашения с представителями общественности. Он придавал этому настолько большое значение, что разработку ясной и четкой правительственной программы принес в жертву усилиям достигнуть соглашения с общественностью. «Конечно, это была ошибка, — писал В. В. Леонтович. Четко выработанная программа облегчила бы соглашение с оппозицией, так как определенность всегда обладает притягательной силой»30. Такие мысли существовали и в окружении С. Ю. Витте, где, по утверждению чиновника министерства П. П. Менделеева, считали, что «сокровенным желанием» С. Ю. Витте «было остаться главным исполнительным органом сильной, возможно менее ограниченной верховной власти, и вместе с тем пользоваться доверчивой поддержкой русской общественности», и именно в этом была «его ошибка», ибо он хотел «примирить непримиримое»31.
Чрезмерные надежды Витте возлагал на периодическую печать. Уже на следующий день после издания Манифеста 17 октября он пригласил в свой особняк на Каменноостровском проспекте группу ее лучших представителей, «находя, что пресса может оказать наиболее существенное влияние на успокоение умов»32. Не углубляясь в детали этой встречи, которая не только подробно описана в воспоминаниях Витте, но и зафиксирована на страницах столичных газет, отмечу, что она не оправдала ожиданий премьер-министра. Признавая «какой-то особый вид помешательства масс», Сергей Юльевич сделал малоутешительный вывод: «.для меня было ясно, что опереться на прессу невозможно и что пресса совершенно деморализована. Единственные газеты, которые не были деморализованы — это крайние левые, но пресса эта открыто проповедовала архидемократическую рес-
публику. вся же правая (пресса. — Э. С.) поджала совсем хвост. замолкла и ожидала, куда судьба направит Россию. Итак,
— резюмирует Витте, — ожидать помощи от помутившейся прессы я не мог»33.
С Витте в оценке периодической печати в условиях революции был согласен и один из самых либеральных министров его кабинета граф И. И. Толстой. Отмечая подчас беззастенчивое передергивание фактов и лихость оценок, он вспоминал: «Как “Русские ведомости” не стесняются правдой, когда нужно доказать превосходство кадетских предвзятых теорий, так “Новое время” лжет на каждом шагу, когда нужно окатить помоями инородцев.» Российские периодические издания И. И. Толстой сравнивал с помойными ямами, в которых «только и делают, что подливают нечистоты»34.
Витте продолжал пользоваться испытанными уже им ранее методами работы с прессой, которые в условиях существенных цензурных послаблений уже не были столь эффективными. Начальник Главного управления по делам печати А. В. Бельгард вспоминал, что Витте в середине октября обратился к нему с просьбой запретить одну из газет, в которой была помещена статья, порочащая честь правительства. Тогда, пишет Бельгард, я понял, насколько граф не ориентируется в новой ситуации, когда прессу практически невозможно было контролировать35.
В январе 1906 года на одном из заседаний правительства Витте жаловался Совету министров, что всегда, когда он желает напечатать извещение или разъяснение существующих законов, ему приходится приложить немало усилий, чтобы найти, кто бы это напечатал36.
В этих условиях как никогда стала ясной необходимость создания официальной газеты, которая бы разъясняла публике точку зрения правительства. Скучный официальный «Правительственный вестник» для этих целей явно не подходил. В результате долгих обсуждений было решено издавать газету «Русское государство» под редакцией верного премьеру А. Н. Гурьева37. Уже в январе 1906 года выход «Русского государства» анонсировался практически во всех официальных изданиях Империи. Несмотря на широкую рекламу и серьезную подготовительную работу, с первых же дней выхода газеты возникли серьезные проблемы с ее
распространением. 3 февраля 1906 года Гурьев докладывал Бель-гарду о том, что «за первым номером газеты никто из газетчиков не явился, несмотря на неоднократные предупреждения о предстоящем выходе. Несомненная злоумышленность явствует уже из того, что газетчики не брали издания даже даром, ссылаясь на отсутствие разрешения со стороны своих контор и старост»38.
По настоянию Витте в каждом министерстве и ведомстве был определен чиновник, который должен был следить за материалами печати, требующими немедленного опровержения. Эти опровержения печатались в «Русском государстве». Николай II добавил газету к числу читаемых им изданий. За период с 1 февраля по 1 мая 1906 года на «Русское государство» подписалось всего 1259 человек на общую сумму 2722 рублей39. Популярность правительственной газеты в обществе была крайне низкой40. В феврале 1906 года А. В. Богданович записала в своем дневнике: «Новую газету “Русское государство” все считают безобразной газетой. Ее ведет Гурьев, протеже Витте; ассигновано, чтоб ее поставить, 600 тысяч рублей, сотрудники там — Колышко, Мамонов — все клевреты Витте»41.
Степень участия Витте в издании этой газеты действительно не была секретом — многие, в их числе и В. И. Ленин, справедливо оценивали «Русское государство» как «виттевский орган»42.
В оппозиционной печати «Русское государство» подвергалось язвительным нападкам: особенно подчеркивалось, что создание газеты потребовало огромных казенных средств — 609 тысяч рублей, в том числе 9 тысяч на завтраки для сотрудников («бутерброды», по выражению, встречающемуся в сатирических журналах). Впоследствии бюджет правительственной газеты был увеличен до 900 тысяч рублей. Одно из стихотворений А. В. Амфитеатрова, имевших широкое хождение, было посвящено «Русскому государству» и называлось «Стихира бутербродная»:
Хвален еси, сочинивший ны «Русское государство»!
Девять тысяч на завтраки, — что может быть слаще?
Восписуем же, братие, что — несть власти аще!
Девятьсот тысяч бюджета! — пляшите, зовите:
Славься сим, болярин, граф Сергей Юльевич Витте!43
Эти стихи были, судя по всему, весьма популярны: в
1906 году их даже выпустили в Париже отдельной книгой44.
Все же Витте продолжал работать с крупной печатью. По воспоминаниям его секретаря Спасского-Одынца, он внимательно следил за текущей печатью — российской и иностранной: «В сводках обзора иностранной печати, которые подавались мною графу два раза в неделю, красный карандаш графа изображал то знаки вопроса, то восклицания, то пометку на газете: “необходимо опровергнуть!”»45
Разуверившись в возможности мирного пути успокоения страны, Витте перешел к жесткому подавлению революции. В конце ноября 1905 года был арестован Петербургский Совет рабочих депутатов, а в декабре подавлено московское вооруженное восстание.
Подобный переворот тактики министра был воспринят либеральной общественностью как двуличность и лицемерие. Эта тема становится центральной для сатирических журналов конца 1905—1906 гг.
Умом Вам Витте не понять,
Аршином чести не измерить .
Но время, кажется, сказать Он может только лицемерить46.
Нужно заметить, что в период революции сатирические издания буквально наводнили столицу. По сведениям «Петербургской газеты», только в январе 1906 года в столице вышло 35 политико-сатирических журналов, 14 из которых к февралю были запрещены, а 9 прекратились сами по себе47.
В общественном мнении главными чертами Витте оказывались лукавство, лицемерие, беспринципность и отсутствие чекой политической позиции. В популярном сатирическом журнале «Спрут» была напечатана эпиграмма на Витте, характеризующая его политический облик:
Когда господь тебя творил,
Он миссию твою предвидел:
Стыдом тебя он не обременил,
Но языком лукавым не обидел48.
Достаточно ясно репутация Витте как беспринципного политика запечатлена в стихотворении известного журналиста А. В. Амфитеатрова «Акафист смутителю неподобному Сергию
Каменноостровскому» (дом графа С. Ю. Витте находился на Каменноостровском проспекте в столице. — Э. С.):
Радуйся, на два фронта играние всегдашнее!
Радуйся, забвение сегодня про вчерашнее!
Радуйся, готовность лгать в ежеминутие!
Радуйся, Хлестакова за пояс заткнутие!
Радуйся, друзей своих и сотрудников предательство!
Радуйся, новоиспеченное сиятельство!
Неподобный отче Сергие Каменноостровче,
Радуйся! 49
«Акафист» получил широкое нелегальное распространение во многих городах России, а за его хранение привлекали к судебной ответственности50. Очевидно, данное стихотворение основывалось на его уже сложившейся к тому времени репутации и уж, во всяком случае, подпитывало ее.
Стремление Витте угодить одновременно и старым порядкам и приноровиться к новым обыгрывалось в известной карикатуре «Отставка и с левой и с правой», помещенной в журнале «Жупел». Г раф изображался
держащим в руках по флагу: в правой — российский трехцветный, а в левой — красный. Подпись под карикатурой гласила: «Его двуличная политика репрессий и поблажек не удовлетворила левых, а после подавления революции не нужна стала и правым (самодержавию)»51. Рип і -гг ^ т^л тї сунок в журнале поместили как
Рис. 1. Карикатура на С. Ю. Витте ^ _
Л - ~ анонимный, но согласно более
в «Альбоме революционной сатиры»
поздним исследованиям, его автором был начинающий тогда художник Б. А. Кустодиев (рис. 1)52.
Как лицемерие расценивались и отдельные действия премьер-министра. В ноябре 1905 года Сергей Юльевич обратился к
Петербургскому Совету рабочих депутатов с воззванием, которое начиналось со слов: «Братцы рабочие!»53. Оно не имело успеха, а Совет откликнулся на этот призыв телеграммой, выражая «крайнее изумление бесцеремонности царского временщика, позволяющего себе называть петербургских рабочих “братцами”. Пролетарии ни в каком родстве с графом Витте не состоят»54. По мнению камергера И. И. Тхоржевского, это обращение было одной из «политических безвкусиц» Витте55.
Этот эпизод дал повод для критики многим оппозиционным изданиям, и в частности, на него откликнулся и Саша Черный:
В свет пустил святой синод Без цензуры святцы,
Витте-граф пошел в народ...
Что-то будет, б р а т ц ы?..56
Примечательна карикатура «Я знаю, как спасти Россию» (рис. 2)57. В цитируемом издании под рисунком имеется подпись: «Карикатура изображает графа Витте, за спиной которого находятся П. Н. Дурново в жандармской шапке, а также пушки и плетки, символизирующие карательные от-ряды»58. В карикатуре обыгрывается беседа, якобы состоявшаяся между премьер-министром и делегацией «Союза
17 октября», в ходе которой Витте обронил фразу «Я знаю, как спасти Россию», усматривая рецепт спасения в союзе общественных сил с правительством. Как утверждал один из делегатов, «вопрос этот остался невыясненным»59. По поводу того, произносил ли премьер эту фразу, или это не более чем выдумка оппозиционной пе-
Рис. 2. Карикатура на С. Ю. Витте в газете «Зарница»
чати, мнения разделились. Так, об этой фразе пишет в своих мемуарах и И. В. Гурко, не ставя под сомнение, что она принадлежит Витте60. А. С. Суворин в одном из своих «Маленьких писем», напротив, утверждал: «Я имею основание утверждать, что граф Витте никому не говорил этой фразы.»61 Сам Сергей Юльевич в одном из недатированных писем А. С. Суворину убеждал своего корреспондента: «Я вопреки газетным уверениям никогда и никому не говорил, что знаю как спасти Россию»62.
Так или иначе, эта фраза неоднократно цитировалась на страницах либеральных газет, и даже использовалась в откликах на смерть государственного деятеля в нескольких провинциальных газетах: «О графе Витте, когда он оказался главою русского правительства, говорили: “Он знает секрет спасения России”. И, кажется, говорили это со слов самого графа Витте», — писал журналист «Киевской мысли» в марте 1915 года63. На мой взгляд, это свидетельствует о широкой известности обыгрываемого сюжета.
Назначение на пост министра внутренних дел П. Н. Дурново было очень непопулярной мерой и настроило общественность против правительства: «Мы не понимаем лишь одного, — вопрошали “Русские ведомости”, — как граф Витте не видит, что при таком управляющем министерством внутренних дел, как Дурново, призывы к успокоению теряют всякий смысл. Нельзя успокаивать страну, когда ежедневно, по непониманию или с общей целью, создается новый запас раздражения даже в тех кругах населения, которые сознают опасность господствующей анархии»64. Сходным образом объяснил отказ сотрудничать с правительством лидер октябристов А. И. Гучков: «Мы в этом отношении бесполезны (в качестве членов правительства Витте. — Э. С.), потому что тот капитал, на который вы рассчитывали, будет в пять минут растрачен, если противник всякой общественности становится во главе министерства»65. Репутация членов кабинета распространялась неизбежно и на графа.
Солидарны с либеральными оценками были и некоторые представители крайних течений. Л. Д. Троцкий, который в 1905 году был фактически лидером столичного Совета рабочих депутатов, писал в одной из своих работ, посвященных революции: «Подлейший представитель подлых нравов русской бюрократии, проворовавшийся чиновник. Дурново был теперь из-
влечен из мусорного ящика, чтобы в качестве министра внутренних дел образовать противовес “либеральному” премьеру»66.
В целом ряде сатирических произведений С. Ю. Витте и П. Н. Дурново выступают вместе. В одном из стихотворений П. Н. Дурново называется «пулеметным сродником» премьер-министра, а сам Сергей Юльевич величается «Его карательством»67.
Вместе с тем, выступая как единомышленники, они выполняли разные функции:
Их только два,
Их всякий знает.
О них молва не умолкает.
Один, встречая,
Вас очарует,
Наобещает и поцелует.
Другой же в «стиле»
Совсем отличном Не любит пыли Пускать публично.
Г лазком заметит,
Гонца спровадит,
Без шуму встретит Да и посадит68.
Примечательна карикатура М. Л. Шафрана «Министр-клоун и свинья» (рис. 3)69. В виде свиньи изображен П. Н. Дурново, что адресует к известной истории с его любовными похождениями, после которой Александр III наложил резолюцию: «Отправить эту
свинью в Сенат!»70. «Клоуном» же представлен Сергей Юльевич, при этом карикатура воспроизводит закрепившуюся за ним к этому времени репутацию. В частности, «министром-клоуном» назвал Витте В. И. Ленин в одной из своих статей уже в октябре 1905 года. Расценивая его действия как беспринцип-
Рис. 3. Карикатура на С. Ю. Витте и П. Н. Дурново
ность и оппортунизм, будущий лидер большевиков заявлял: «Витте потирает от удовольствия руки, видя “великие” успехи своей удивительно хитрой игры. Он сохраняет невинность либерализма. <...> А в то же время он приобретает вместе с невинностью и капиталец, ибо он остается главой царского правительства, сохраняющего в своих руках всю власть и выжидающего лишь наиболее удобного момента для перехода в решительное наступление против революции. Это — министр-клоун по своим приемам, “талантам” и по своему назначению»71.
Оценка Витте как «клоуна» (или «жонглера»72) была наиболее общей для критиков премьер-министра «слева». Его прагматизм рассматривался не иначе, как «виляние хвостом»73 и политиканство: «Граф Витте поправел! Граф Витте полевел! То и другое делается с помощью языка»74.
В доступных нам материалах перлюстрации переписки Витте и Дурново часто воспринимаются как представители ненавистного правительства и действуют заодно. Один из воинственно настроенных представителей общества писал в перехваченном послании: «Реакция победила. И подлая компания Витте-Дурново и проч. сволочи, во главе со своим коронованным ослом (имеется в виду Николай II. — Э. С.), восторжествовала»75. Автор частного письма, датированного 1907 годом, называл Витте «всероссийским мошенником», при этом отмечая его «бравых сотрудников Трепова и Дурново»76. Такие оценки правительства «Витте— Дурново» в просмотренных документах не единичны77.
Вряд ли эти нападки на С. Ю. Витте были главной причиной падения его популярности, но одно ясно наверняка: уже с начала 1906 года премьер стал одиозной в общественном мнении фигурой. В январе 1906 года Николай II писал своей матери императрице Марии Федоровне: «Витте после московских событий резко изменился, теперь он хочет вешать и расстреливать. Я никогда не видел такого хамелеона или человека, меняющего свои убеждения, как он. Благодаря этому свойству почти никто больше ему не верит; он окончательно потопил самого себя в глазах всех, может быть, исключая заграничных жидов»78. Император верно оценивал ситуацию: уже с начала 1906 года, как свидетельствуют материалы перлюстрации, градус недоверия к Витте в обществе достигает предела. В одном из перехваченных писем
читаем: «Настроение в Петербурге подавленное <...> Вообще, тучи сгущаются. Витте ненавидим всеми»79. Отправитель другого анонимного послания убеждал своего корреспондента, что «шансы Витте остаться у власти невелики»80.
2 апреля 1906 года, после сложных и длительных переговоров Витте удалось получить французский займ в 10 млн рублей, спасший от краха финансы России, ослабленной войной и революцией. Дни Витте на посту премьер-министра были сочтены.
Таким образом, среди либеральной общественности за С. Ю. Витте закрепилась репутация «министра-клоуна» и политика неоправданного компромисса. Восприятие С. Ю. Витте представителями оппозиционной интеллигенции в 1905—1906 гг. высветило важные изменения в общественно-политической жизни России, произошедшие после издания Манифеста 17 октября
1905 года. Долгое время основным ресурсом в борьбе бюрократа за власть в Российской империи была поддержка именитых сановников, приближенность к влиятельным политическим салонам. После 17 октября 1905 года, приведшего к некоторой либерализации общественно-политической жизни и свободе печати, ситуация существенно меняется. Борьба за симпатии общественного мнения становится важнейшей частью карьерной стратегии бюрократа, претендующего на политическое влияние.
Примечания
1 Цит. по: Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. С. Ю. Витте и его время. СПб.,
1999. С. 121.
2 Флоринский В. М. Заметки и воспоминания // Русская старина. 1906. № 6. С. 606.
3 Письма Победоносцева к Александру III. М., 1925. Т. 1. С. 248 ; Вол-лан Г., де. Свободное слово о современном положении России. Берлин, 1881. С. 84.
4 Об истории и современном понимании понятия см.: Смирнов Н. Н. Российская интеллигенция: к вопросу о дефинициях // Историк и революция : сб. ст. к 70-летию со дня рождения О. Н. Знаменского. СПб., 1999. С. 41—52.
5 Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого : правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М.,
2000. С. 22—27. См. также мемуары одного из лидеров кадетской
партии В. А. Маклакова: Маклаков В. А. Власть и общественность на закате старой России. Париж, 1936.
6 См.: Из архива С. Ю. Витте : воспоминания : в 3 т. СПб., 2003. Т. 2. С. 112.
7 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Указ. соч. С. 231—346 ; Ганелин Р. Ш. Российское самодержавие в 1905 году : реформы и революция. СПб., 1991 ; Тютюкин С. Ю. Сергей Юльевич Витте и революция 1905—
1907 гг. в России. URL: http://www.ecsocman.edu.m>data/956/680/1219/ 006Tyutyukin.pdf (дата обращения: 3.05.2011) ; Островский А. В. С. Ю. Витте, М. А. Ушаков : к истории манифеста 17 октября 1905 г. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX—XX века. СПб., 1999. С. 364—374 ; и др.
8 К 1900 г. грамотное население в столице составило 70,5 %, а в Москве
— 66 % (Лихоманов А. В. Борьба самодержавия за общественное мнение в 1905—1907 годах. СПб., 1997. С. 19).
9 Используются издания: Альбом революционной сатиры / под ред. С. И. Мицкевича. М. ; Л., 1926 ; Стихотворная сатира первой русской революции (1905—1907). М., 1985 ; Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. М., 1928. Привлекается также ряд сатирических произведений из фондов Государственного архива РФ (далее — ГАРФ).
10 Дневник А. А. Половцова. Запись 15 сентября 1905 г. // Красный архив. 1924. Т. 4. С. 63.
11 Дневник В. М. Голицына. Запись 15 сентября 1905 г. // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (далее — ОР РГБ). Ф. 75. Кн. 26. Л. 32.
12 Цит. по: Ганелин Р. Ш. Указ. соч. С. 38.
13 См.: МаковицкийД. П. [Дневник]. Запись 9 января [1905] // Маковиц-кий Д. П. У Толстого, 1904—1910 : в 5 кн. М., 1979. Кн. 1 : 1904— 1905. С. 130.
14 Маклаков В. А. Указ. соч. С. 439.
15 Милюков П. Н. Воспоминания : в 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 361.
16 Там же. С. 325.
17 Цит. по: Власть и оппозиция : российский политический процесс
XX столетия. М., 1995. С. 54.
18 Гайда Ф. А. Кадеты и власть: горе от ума? // Вопросы истории. 2001. № 3. С. 91.
19 Мемуары И. И. Толстого. М., 2002. С. 36.
20 Дневник В. М. Голицына. Запись 24 октября 1905 г. // ОР РГБ. Ф. 75. Кн. 25. Л. 64.
21 Суворин А. С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 нояб.
22 Из архива С. Ю. Витте. Т. 2. С. 266.
23 Колышко И. И. Великий распад : воспоминания / сост., вступ. ст., под-гот. текста и коммент. И. В. Лукоянова. СПб., 2009. С. 328.
24 Суворин А. С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 29 нояб.
25 См.: Ганелин Р. Ш. С. Ю. Витте — первый председатель Совета Министров Российской империи в воспоминаниях А. А. Спасского-Одынца // Английская набережная, 4 : ежегодник. СПб., 1997. С. 325—342.
26 Суворин А. С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 дек.
27 Меньшиков М. О. Письма к ближним. Два врага // Новое время. 1905.
11 нояб.
28 Цит. по: Мартынов С. Д. Государственный человек Витте. СПб., 2008. С. 415.
29 См.: Из архива С. Ю. Витте. Т. 2. С. 526.
30 Леонтович В. В. История либерализма в России, 1769—1914 гг. М. ; СПб., 1995. С. 486.
31 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Указ. соч. С. 71.
32 Из архива С. Ю. Витте. Т. 2. С. 251.
33 Там же. С. 253.
34 Мемуары И. И. Толстого. С. 50—51.
35 Бельгард А. В. Воспоминания. М., 2009. С. 259—260.
36 Дейли Дж. Пресса в России (1906—1917) // Вопросы истории. 2001. № 10. С. 28.
37 Деятельность Витте в борьбе за общественное мнение подробно изучена; см., напр.: ЛихомановА. В. Указ. соч. С. 32—56.
38 Там же. С. 46.
39 Там же. С. 51.
40 Газета П. А. Столыпина «Россия», выходившая в годы его премьерства, также не пользовалась популярностью у читающей публики.
41 Богданович А. В. Три последних самодержца. М., 1990. С. 368.
42 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 16. С. 311.
43 Амфитеатров А. В. Стихира бутербродная // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 123.
44 Изначально эти стихи вместе с «Акафистом Сергею Каменноостровскому» были опубликованы в газете «Русь» 19 марта 1906 г. и вызвали недовольство власти. Газета была закрыта, а главный редактор «Руси» арестован (см. подробнее: Стихотворная сатира первой русской революции. С. 507).
45 Цит. по: Ганелин Р. Ш. С. Ю. Витте — первый председатель Совета министров Российской империи. С. 329.
46 Гвоздь. 1906. № 2. Цит. по: Исаков С. Указ. соч. С. 116. См. также: Неизвестный автор. Подражание Тютчеву // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 427.
47 Петербургская газета. 1906. 2 февр.
48 Спрут. 1906. № 2. Цит. по: Исаков С. Указ. соч. С. 116.
49 Амфитеатров А. В. Акафист смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому, во графех сущу и славу вселенскую вельми приявшему государственной магии профессору, всего Петрограда обер-кувыркателю и, префокусная колена творяй, царедворцу // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 118—122.
50 Стихотворная сатира русской революции. С. 506—507.
51 Альбом революционной сатиры. С. 117.
52 Сидоров А. А. Русская графика начала ХХ века. М., 1969. С. 127.
53 «Братцы рабочие! Станьте на работу, бросьте смуту, пожалейте ваших жен и детей, не слушайте дурных советов. <...> Дайте время, — все возможное будет для вас сделано. Послушайте совета человека, к вам расположенного, желающего вам добра» (цит. по: Русские ведомости. М., 1905. 4 нояб.).
54 Цит. по: Новая жизнь. 1905. 7 нояб.
55 Тхоржевский И. И. Последний Петербург : воспоминания камергера. СПб., 1999. С. 79.
56 Саша Черный. Чепуха. 1905 г. // Саша Черный. Собр. соч. : в 5 т. М., 1996. С. 56.
57 Зарница. 1906. № 1.
58 Альбом революционной сатиры. С. 53.
59 У графа Витте // Молва. СПб., 1905. 29 дек.
60 Гурко И. В. Указ. соч. С. 464.
61 Суворин А. С. Маленькое письмо // Новое время. СПб., 1906. 15 янв.
62 Письма С. Ю. Витте А. С. Суворину. 11 июня. [после 1906 г.] Гамбург // Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 459. Оп. 1. Д. 719. Л. 158.
63 Иванов Н. Секрет // Киевская мысль. 1915. 7 марта. См. также: Тень прошлого // Астраханский листок. 1915. 1 марта ; Граф Сергей Юльевич Витте // Заря. Киев, 1915. 8 марта.
64 Русские ведомости. М., 1905. 22 нояб.
65 Александр Иванович Гучков рассказывает. // Воспоминания председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993. С. 40—41.
66 Троцкий Л. Д. Наша революция. Ч. 2. Ц^: http://www.magister.msk.ru/ ИЬгагу/йОъку (дата обращения: 25.05. 2011).
67 Леший. Его карательству (Прощальная ода) // Ерш. Томск, 1906. № 4. Цит. по: Исаков С. Указ. соч. С. 121. См. также: Кауфман М. С. Захочу-полюблю // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 269.
68 Неизвестный автор. Кто они? // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 276—277. См. также: Неизвестный автор. Родственники // Там же. С. 438—439 ; Соболев Д. У думских ворот // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 35. Л. 45.
69 Паяц. 1906. № 2.
70 Тхоржевский И. И. Указ. соч. С. 66.
71 Ленин В. И. Между двух битв. 15 ноября 1905 // Полн. собр. соч. Т. 12. С. 50 ; Он же. Планы министра-клоуна // Там же. Т. 16. С. 313.
72 Неизвестный автор. Жонглер // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 474—475.
73 Ленский Вл. Сказанье о лисьем хвосте // Там же. С. 289—290.
74 Цит. по: Исаков С. Указ. соч. С. 117.
75 Выписка из письма с подписью «Саша», Казань, от 6 января 1906 г., к Анисии Малининой, в Женеву, ул. Каруж, 91, у г-жи Шилт // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 45. Л. 11.
76 Выписка из письма с подписью С. Л. Кобылинский // Там же. Д. 156. Л. 60 об.
77 Там же. Д. 45. Л. 4 ; Д. 71. Л. 2, 34 ; Д. 75. Л. 36.
78 Письмо императора Николая Александровича к императрице Марии Федоровне, 2 ноября 1905 г. (цит. по: Воспоминания : из бумаг
С. Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи. СПб., 2009. С. 87).
79 Выписка из письма с подписью Маруся, С. Петербург, от 1 января
1906 г., к Т. И. Троицкой, в Зубцов, Тверской области // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 45. Л. 27.
80 Выписка из письма С. Петербург, от 15 января 1906 г., к В. С. Григо-ровой, в Рузу, Московской губернии, им. Лихачево // Там же. Л. 41.
