CC BY
31и
Ж • ГРАЖДАНСКАЯ ВОИНА_
Е.О. НАУМОВ E.O. NAUMOV
«С ДЕЗЕРТИРАМИ, УКЛОНЯЮЩИМИСЯ ОТ ИСПОЛНЕНИЯ СВОЕГО СВЯТОГО ДОЛГА, ПОСТУПАТЬ САМЫМ СУРОВЫМ ОБРАЗОМ»
Заградотряды на Восточном фронте Красной армии во второй половине 1918 года
«WITH DESERTERS WHO EVADE FROM THE FULFILLMENT OF THEIR HOLY DUTY, TO ACT IN THE MOST SEVERE WAY»
Barrage detachments on the Eastern Front's Red Army in the second half of 1918
Сведения об авторе. Наумов Евгений Олегович — научный сотрудник отдела современной истории Мордовского республиканского объединённого краеведческого музея имени И.Д. Воронина, кандидат исторических наук (г. Саранск. E-mail: naumoveo@mail.ru).
Аннотация. В статье рассматривается процесс формирования и функционирования заградительных отрядов Красной армии для борьбы с дезертирством на Восточном фронте.
Ключевые слова: Гражданская война; Красная армия; Среднее Поволжье; Восточный фронт; дезертирство; заградительные отряды; интернационалисты; коммунисты.
Information about author. Evgenii Naumov — Research worker at the Department of Contemporary History of Mordovia republican museum of local history named by I.D. Voronin, Cand. Sc. (Hist.) (city of Saransk. E-mail: naumoveo@mail.ru).
Summary. The article discusses the process of formation and functioning of the Red Army's barrage detachments to fight with soldier's desertion on the Eastern Front.
Keywords: Civil war; Red Army; Middle Volga region; Eastern Front; desertion; barrage detachments; internationalists; communists.
Одной из неблаговидных страниц Гражданской войны в России 1917—1922 гг. являлось дезертирство солдат Красной армии, вызванное целым рядом экономических, социальных и политических причин. Данное явление возникло в конце мая — начале июня 1918 года, когда были предприняты первые попытки подавления выступления Чехословацкого корпуса в Среднем Поволжье и Приуралье.
ВИДУ того, что дезер- Вопросы создания и функцио-тирство сильно тормо- нирования указанных подраз-
зило процесс создания вооружённых сил Советского государства, а также негативным образом сказывалось на ходе боевых действий, фронтовое и армейское руководство вынуждено было приступить к организации системы мер по борьбе с отступлениями солдат. Среди них особую роль играла деятельность заградительных отрядов — специальных воинских подразделений, находившихся во время боя позади неустойчивых формирований с целью недопущения их бегства, а также последующей поимки дезертиров и, в некоторых случаях, их расстрела.
делений частично освещались в биографических работах Д.А. Волкогонова, Ю.Г. Фель-штинского и Г.И. Чернявского о Л.Д. Троцком, в которых затрагивались сюжеты, связанные с пребыванием народного комиссара по военным делам на Восточном фронте в августе 1918 года. По мнению авторов, именно Л.Д. Троцкий сыграл ключевую роль в организации первых заградотрядов1. Аналогичным образом характеризуется данный процесс в исследованиях С.П. Петрова2 и В.О. Дайнеса3. При этом работа последнего автора является единственной, непосредственно посвящённой указанной проблеме.
Несмотря на наличие трудов по рассматриваемой теме, говорить об изученности такого явления, как дезертирство в Красной армии, не приходится из-за присутствия в ней значительного количества «белых пятен». Так, перечисленные выше историки, уделяя основное внимание вкладу Л.Д. Троцкого в создание заградотрядов, обходили стороной начальный период борьбы с дезертирством на Восточном фронте, который датируется июнем — июлем 1918 года. Кроме того, увлекаясь перечислением тех или иных фактов, авторы зачастую пренебрегали их анализом и сравнительной характеристикой, в результате чего многие аспекты данной проблемы —
в
ш
Е.О. НАУМОВ. «С дезертирами, уклоняющимися от исполнения...»• Яч
обстоятельства возникновения заградотрядов, их кадровый и национальный состав, обязанности, результативность, а также меры фронтового и армейского командования по улучшению указанной системы карательных мер — ускользали от их взора.
Нужно отметить, что в документах лета—осени 1918 года термин «заградительный отряд» фактически не применялся и впервые появился в приказе Л.Д. Троцкого по войскам Южного фронта № 65 от 24 ноября 1918 года4. Однако использование фронтовым и армейским командованием воинских частей и подразделений, перед которыми ставились задачи, характерные для заградотрядов, имело место и ранее. Подобная терминологическая неразбериха была обусловлена длительным отсутствием нормативных актов, призванных решить проблему с дезертирством. Поэтому каждый командующий армией вынужден был действовать по собственной инициативе на свой страх и риск, используя в качестве карательных отрядов обычные войсковые формирования, которые отличались стойкостью и надёжностью, т.е. беспрекословным подчинением и чётким выполнением отдававшихся приказов. Долгое время данным критериям соответствовали интернациональные полки и отряды, прибывавшие на фронт из Москвы специально для подавления выступления Чехословацкого корпуса. Например, в составе Западного Чехословацкого фронта5 в начале июня 1918 года функции заградотрядов согласно распоряжениям главкома А.Ф. Мяс-никова должны были выполнять финский отряд ВЧК6 и 4-й латышский полк7. Примечательно, что латыши впоследствии неоднократно привлекались для решения задач по поимке дезертиров, что лишний раз свидетельствует о сложившемся у командования представлении о них как об одних из самых дисциплинированных красноармейцах, способных по-
вернуть штыки против своих сослуживцев. Например, политический комиссар 1-й армии О.Ю. Калнин, перед которым в 20-х числах июня стояла цель остановить отступление войск, действовавших вдоль линии железной дороги Инза — Сызрань, также обратился за помощью к 4-му латышскому полку8. А.В. Полупанов, командир бронепоезда «Свобода или смерть», находившегося на бугульминском направлении 1-й армии, в телеграмме от 18 июля требовал немедленно выслать латышей для задержания бежавших солдат9.
Среди других интернациональных частей и отрядов следует назвать роту китайцев, состоявшую в резерве главкома М.А. Муравьёва10. Вполне возможно, что именно её в 20-х числах июня 1918 года командующий Восточным фронтом хотел выслать против войск, отступавших вдоль линии железной дороги Инза — Сызрань11. Аргументом для подобного предположения служит отсутствие на тот момент в распоряжении М.А. Муравьёва других отрядов, способных выполнять поставленные задачи. 17 августа «для восстановления порядка и дисциплины в дезорганизованных частях» Симбирской дивизии командующий 1-й армии М.Н. Тухачевский приказывал привлекать красноармейцев Интернационального полка С. Частека и Польского кавалерийского дивизиона П. Боревича12.
Следующей группой военнослужащих, выполнявших функции заградотрядов, являлись экипажи бронепоездов и броневиков, которые также высоко ценились военным руководством за свою стойкость и сплочённость. Кроме того, в условиях «эшелонной войны» — особого способа ведения боевых действий вдоль линий железных дорог — бронепоезда отличались своей мобильностью. Например, один из таких составов согласно воспоминаниям участника Гражданской войны в Симбирской губернии Б.Н. Чистова в конце июня 1918
А.Ф. Мясников — командующий Западным Чехословацким фронтом
года занимался задержанием дезертиров Сенгилеевского отряда Симбирской группы войск 1-й армии13. На бугульминском направлении в середине июля действовал упоминавшийся выше бронепоезд «Свобода или смерть» под командованием А.В. Полупанова14.
Важным критерием при выборе отряда по борьбе с дезертирством являлась его преданность вышестоящему руководству, которая проявлялась в нестабильных и экстремальных ситуациях. Например, использование командующим
Г.Д. Гай — начальник Симбирской дивизии 1-й армии Восточного фронта
в
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
й.
1-й армией М.Н. Тухачевским 1-го Курского бронедивизи-она в середине июля 1918 года было обусловлено тем, что он, по словам командарма, был «вполне надёжен», т.к. принимал активное участие в подавлении антибольшевистского выступления М.А. Муравьёва 10—11 июля15.
Весьма ценились армейским руководством кавалерийские подразделения, которые также отличались высокой мобильностью. В подтверждение сказанного имеются сведения о деятельности в составе Западного Чехословацкого фронта в начале июня 1918 года Вольского кавалерийского отряда16, а также кавалерийского эскадрона в 4-й армии в начале августа17. Надёжными считались отряды охраны штабов армий, о функционировании которых на симбирском направлении 1-й армии говорилось в суточной информационной сводке Народного комиссариата по военным делам № 193 от 25 июля 1918 года18. Подобный опыт также не удивителен, т.к. в указанные подразделения отбирали самых дисциплинированных солдат.
Несмотря на то что в распоряжении фронтового и армейского командования было достаточно много частей и подразделений, которые можно было использовать в качестве заградотрядов, руководство долгое время не могло определиться с конкретными мерами по поимке и наказанию беглецов. В частности, среди военного начальства были за-
метны колебания относительно применения расстрельных или других, более мягких способов борьбы с отступавшими солдатами. Например, в телеграмме командиру отряда ВЧК Д.И. Попову от 6 июня командующий Западным Чехословацким фронтом А.Ф. Мясников приказывал: «С дезертирами, уклоняющимися от исполнения своего святого долга, поступать самым суровым образом»19. По всей видимости, главком подразумевал расстрел, о чём свидетельствуют последующие действия Д.И. Попова20. Однако в этот же день, 6 июня, начальник штаба фронта И.А. Войтына телеграфировал командиру 4-го латышского полка совершенно обратное предписание А.Ф. Мясникова: «Главком приказал принять энергичные меры к удержанию беглецов на местах и водворить порядок на правой Волге. В случае сопротивления сопротивляющихся разоружать»21. Стоит заметить, что о расстрелах в телеграмме не говорилось. В итоге все последующие распоряжения А.Ф. Мясникова по задержанию дезертиров не содержали указаний на применение высшей меры наказания. Так, приказом № 3 от 7 июня 1918 года всех самовольно ушедших с поля боя необходимо было «разоружать, оружие их сдавать во фронтовые склады, а фамилии дезертиров сообщать в штаб фронта для передачи их по назначению»22.
Не исключено, что нерешительность и мягкость А.Ф. Мясникова в вопросах борьбы с дезертирством стали одним из факторов, приведших к распаду фронта и массовому отступлению частей в тыл. Поэтому неудивительно, что представители командного состава, возглавившие Восточный фронт и армейские объединения после ухода А.Ф. Мясникова со своей должности в середине июня, старались применять более жёсткие меры, направленные на сдерживание беглецов. Очевидно, что данный поворот не мог произойти мгновенно и одномоментно, в результате
чего командиры воинских формирований первоначально допускали использование только угроз и предупреждений. Например, в 20-х числах июня командующий Восточным фронтом М.А. Муравьёв подписал следующее воззвание частям, «преступно» действовавшим в районе железнодорожной линии Инза — Сызрань: «Я приказываю войскам опомниться, в противном случае объявляю их врагами народа [и] контрреволюционерами, поступлю с ними как с таковыми... Против тех позорно бегущих частей я вышлю карательный отряд, который заставит их подчиниться или же будет уничтожать без всякой пощады»23. Аналогичным образом вынужден был действовать политический комиссар 1-й армии О.Ю. Калнин, который находился в тот момент на указанной выше железнодорожной линии и сообщал отступавшим войскам, что «если они только откажутся исполнять боевой приказ — то они будут Латышским полком обезоружены и расстреляны»24.
Намного решительнее поступал командующий 1-й армией М.Н. Тухачевский, являвшийся сторонником бескомпромиссных карательных мер без проведения следствия и суда по отношению к дезертирам. Например, 12 июля 1918 года, после провала Сызранской наступательной операции и потери Сызрани 10 июля, он телеграфировал начальнику штаба армии И.Н. Захарову: «Примите все меры к остановлению отступающих. Назначьте линию, за которую никто не имеет права отойти. Отошедшие за эту линию будут расстреляны броневиками»25. В очередном приказе по 1-й армии от 23 июля 1918 года, изданном после захвата противником Симбирска 22 июля, М.Н. Тухачевский писал, что всех трусов и дезертиров,«расстраивающих боевые ряды», нужно «неуклонно расстреливать на поле боя»26. В телеграмме начальнику Симбирской дивизии Г.Д. Гаю от 17 августа М.Н. Тухачевский также требовал
в
ш
Е.О. НАУМОВ. «С дезертирами, уклоняющимися от исполнения...»• Яч
«не только разоружать, но и расстреливать неповиную-щихся»27. Однако впоследствии армейское и дивизионное руководство от данной практики отказалось, т.к. ещё 28 июля командующий Восточным фронтом И.И. Вацетис в приказе № 11 сообщал, что расстреливать дезертиров можно лишь после судебного разбирательства28.
Тем не менее выполнение заградотрядами тех или иных задач, связанных с поимкой или расстрелами дезертиров, сопровождалось многочисленными проблемами, что сильно снижало эффективность подобного способа борьбы с беглецами. Во-первых,зачастую ставка командования на надёжность отрядов оказывалась ошибочной. Например, некоторые части и подразделения по тем или иным причинам отступали вместе с остальными войсками. Так, в телеграмме народному комиссару по военным делам Л.Д. Троцкому и заведующему Оперативным отделом Народного комиссариата по военным делам С.И. Аралову от 8 июня 1918 года командующий Западным Чехословацким фронтом А.Ф. Мясников докладывал: «Бой до такой степени разложил все наши части за исключением Смоленских, прибывающих позже, что многие из них самовольно оставляют фронт, не желая слышать ни о каком продвижении и даже несении боевой службы... Латыши и финны (имеются в виду 4-й латышский полк и отряд ВЧК Д.И. Попова. — Прим. авт.) тоже оставили фронт»29.
Во-вторых, несмотря на настоятельные рекомендации командования применять исключительную меру наказания, карательные отряды далеко не всегда следовали данным приказам. Это могло быть связано с их нежеланием направлять штыки против своих сослуживцев. Так, 8 июня солдаты Саратовского отряда жаловались, что командир отряда ВЧК Д.И. Попов «заставлял Вольскую кавалерию рубить отступающих без патрон[ов] пехотинцев»30. Вполне возможно, это и стало
причиной весьма необычного бегства данного подразделения с фронта. Согласно телеграмме А.Ф. Мясникова С.И. Аралову от 11 июня 1918 года Вольский отряд в составе 63 человек, арестовав начальника Савельева, самовольно выступил из Сызрани в Хвалынск31.
Не исключено, что угрозы расстрела носили декларативный характер, в результате чего огонь по отступавшим красноармейцам открывался в крайнем случае. Например, отправленные в конце июля под Симбирск карательные подразделения ограничивались задержанием бежавших солдат и их арестами. Ни о каких расстрелах в документах речи не шло32. Не следует также забывать и о том, что сам факт присутствия в тылу вооружённой силы, способной открыть огонь по дезертирам, иногда оказывал на них оздоравливающее воздействие. Участник Гражданской войны в Симбирской губернии Б.Н. Чистов вспоминал об одном инциденте, случившемся в районе 1-й армии в конце июня 1918 года: «Так, даже в одной из лучших, в сен-гилеевской группе войск, часть отрядов, оказавшись однажды в затруднительном положении в бою под Новодевичьим, поддалась панике. Выйдя из повиновения комсоставу, отряды погрузились в беспорядке на пароходы, бросились к Симбирску и под влиянием анархиствующих, разложившихся элементов хотели прорваться дальше с оружием в руках. Только вид бронепоезда на железнодорожном мосту и цепей, рассыпавшихся по берегу, да разъяснения представителей самарского ревкома и симбирского губисполкома отрезвили паникёров и заставили их вернуться на фронт»33.
В-третьих, в отдельные периоды фронтовое и армейское командование не имело в своём распоряжении дисциплинированных формирований, в результате чего оно вынуждено было обращаться за помощью к частям и подразделениям, ранее бежавшим с поля боя. На-
пример, о повторном использовании 4-го латышского полка в качестве заградотряда писал политический комиссар 1-й армии О.Ю. Калнин в цитировавшихся выше воспоминаниях.
Кроме того, полноценное применение перечисленных выше частей и подразделений затруднялось из-за того, что основное их предназначение заключалось в выполнении тех или иных боевых задач в составе дивизий. В этих условиях армейское командование иногда позволяло осуществлять карательные меры всем солдатам, сохранившим боеспособность и самообладание. Так, 23 июля в приказе по 1-й армии М.Н. Тухачевский сообщал, что трусов и дезертиров обязана была «неуклонно расстреливать на поле боя. каждая встретившая [их] часть»34. Подобная практика применялась и в других армиях. Например, когда 8 августа солдаты 4-го полка Самарской дивизии 4-й армии начали паническое
и
Ж • ГРАЖДАНСКАЯ ВОИНА_
О.Ю. Калнин — политический комиссар 1-й армии Восточного фронта
отступление в результате внезапного нападения противника, командир части «для восстановления порядка. приказал собравшемуся около него эскадрону какими угодно мерами остановить бегство обезумевших людей. В ход были пущены плётки и клинки. Это подействовало: многие бойцы остановились, были приведены в порядок и направлены в контратаку»35.
Существенный вклад в реорганизацию заградительных отрядов внёс народный комиссар по военным делам Л.Д. Троцкий, прибывший на Восточный фронт в начале августа 1918 года. Если в июне—первой половине августа в качестве карательных формирований на временныхусловиях использовались обычные воинские части и подразделения, которые после выполнения задачи возвращались в строй, то в августе военное командование в связи с чередой неудач Красной армии под Сызранью, Симбирском, Екатеринбургом и Казанью приступило к созданию постоянных отрядов для задержания отступавших и скрывавшихся солдат. Впервые опыт формирования так называемых летучих десятков
«против паники, дезертирства, хулиганства» был применён в районе 5-й армии под Свияж-ском, где в то время находился Л.Д. Троцкий, о чём говорит его телеграмма В.И. Ленину от 15 августа 1918 года36. Несколько позднее, 23 августа, штабом 5-й армии была образована летучая сотня «для борьбы [с] дезертирством, озорством [и] паническим отступлением»37. Не исключено, что к созданию данной сотни Л.Д. Троцкий также имел непосредственное отношение. Вполне возможно, что именно он выступил инициатором распространения такого опыта на весь фронт. Об этом свидетельствует одобрительная телеграмма от 23 августа 1918 года из штаба Восточного фронта, направленная в адрес народного комиссара по военным делам: «Организацию летучих сотен для борьбы с дезертирством и озорством в тылу горячо приветствуем, посылается мной приказание всем командармам приступить к формированию таких»38.
Основные отличия указанных отрядов от других подразделений, до этого принимавших участие в карательных мероприятиях, заключались в следующем. Во-первых, они носили обязательный характер для всех объединений фронта. Так, командующий 1-й армией М.Н. Тухачевский в телеграмме политическому комиссару В.В. Куйбышеву от 28 августа 1918 года писал о необходимости формирования такого отряда39. При этом некоторые командармы не ограничивались созданием одной сотни. Например, командующий 4-й армией А.А. Ржевский 30 августа приказывал «всем начальникам дивизии организовать в кратчайшее время при каждой бригаде по одной летучей сотне для борьбы с дезертирством, озорством и паническим отступлением по образцу сотен 5 армии, объявленному в настоящем приказе»40.
Во-вторых, новые заград-отряды имели одинаковую организационную структуру, которая отличалась стабиль-
ностью и гибкостью. Так, каждая летучая сотня состояла из десяти десятков41. Однако впоследствии, видимо, из-за увеличения количества случаев дезертирства в осенне-зимний период, командование заменило сотни десятками, которые формировались при каждой части. Согласно политической сводке по Восточному фронту к 13 декабря 1918 года в 4-й армии были созданы 20 партийных летучек42. Подобные десятки создавались и в 5-й армии43.
В-третьих, заградотряды отличались высокой мобильностью за счёт использования кавалерии. Так, одна часть бойцов сотен передвигалась на лошадях, а другая — пешком, будучи вооружённой пулемётами44. Количество кавалеристов в системе десятков было не так велико, видимо, из-за недостатка лошадей. Так, из 20 летучек, организованных в 4-й армии к середине декабря 1918 года, 13 десятков были пехотными, 3 — кавалерийскими и 3 — пулемётными45.
В-четвёртых, ключевую роль в заградотрядах играли большевики, занимавшие в них важнейшие руководящие должности. В телеграмме из штаба Восточного фронта от 24 августа 1918 года было написано, что «во главе каждого десятка стоит надёжный коммунист и его два помощника тоже коммунисты, остальные или из коммунистов или просто из хороших надёжных солдат. Во главе сотни стоит офицер кавалерист коммунист»46. Например, в 3-й армии согласно политической сводке о положении на фронте от 20 сентября 1918 года остановкой бежавших частей в 4-й Уральской дивизии занималась петроградская рота коммунистов-самокатчиков, которая, по всей видимости, заменяла партийные летучие десятки47. Обладая широкими полномочиями во многих сферах военной организации на фронте и в тылу, а также неся персональную ответственность за поддержание стабильной дисциплины в
в
ш
Е.О. НАУМОВ. «С дезертирами, уклоняющимися от исполнения...»• Яч
армии, большевики являлись неотъемлемым звеном в указанных десятках и сотнях.
Следуя установленной И.И. Вацетисом практике обязательного ведения судопроизводства в отношении дезертиров, заградительные отряды должны были заниматься исключительно их поимкой. Согласно инструкции «О летучих десятках» они находились в арьергарде сопровождаемой части и выступали в качестве своеобразного барьера, «на который неизбежно должны наталкиваться все те шкурнические, хулиганские элементы армии. Таких господ летучие десятки арестуют и немедленно доставляют в Штаб дивизии для предания их военному суду. Могут быть и такие моменты, когда часть под влиянием тех же элементов впадает в панику, даже при встрече с незначительными силами противника, и в таких случаях обратившиеся в паническое бегство элементы наталкиваются на тот же барьер — Летучие Десятки, которые своей стойкостью, выдержанностью и мужеством, с одной стороны, и своим оружием — с другой — несмотря на малочисленность, способны удержать впавшие в панику части и вернуть их на боевые посты»48.
Однако в случаях, когда в тыл отступал целый полк или бригада, задержать беглецов было практически невозможно. Так, 18 июля 1918 года А.Ф. Полупанов, командир бронепоезда «Свобода или смерть», действовавшего в качестве боевого и карательного подразделения на бугульминском направлении 1-й армии, телеграфировал сразу по нескольким адресам в Симбирск, Инзу, Рузаевку, Рязань, Москву: «Довожу до Вашего сведения, что больше сил бороться с нашей армией у меня нет, я не хочу обманывать себя и вас — вся пехота бежит, бросает броневики. Я выставлял пулемёты и орудия против своей же армии, но сделать не могу ничего, броневик весь разбит — я день и ночь в бою, броневик требует ремонта. То-
варищ Муралов, товарищ Ара-лов, будьте добры вышлите на эту банду латышей, я не в силах больше бороться с этой бандой. По 100 вёрст отступают в день. Броневик подорван, вышел совершенно из строя. Ещё раз прошу, примите серьёзные экстренные меры: вышлите батарею. Полупанов»49.
Примечательно, что подобное положение практически не изменилось даже после создания специализированных заградительных отрядов. Например, летучие десятки и сотни не смогли остановить бегство под Свияжском 29 августа 1918 года 2-го Петроградского полка 5-й армии, который захватил пароход, стоявший на Волге, и направился в сторону Нижнего Новгорода. Поэтому для задержания беглецов Л.Д. Троцкий вынужден был вновь использовать находившиеся в его распоряжении надёжные подразделения. В своих воспоминаниях он писал: «Я переговорил с неизменным Маркиным (комиссар Волжской военной флотилии. — Прим. авт.). Во главе двух десятков боевиков он на импровизированной канонерке подъехал к пароходу с дезертирами и потребовал от них сдачи под жерлом оружия. Дезертиры сдались без сопротивления»50. Подобные масштабные отступления также имели место в начале декабря 1918 года. Согласно политической сводке по Восточному фронту от 8 декабря 1-я бригада Пензенской дивизии 1-й армии «под давлением противника стала отступать — отступление в тыл продолжалось и после прекращения наступления противника, причём было оставлено 4 орудия и другое имущество. Принятые меры к оставлению бегущих армейцев не помогли»51.
Таким образом, уже с первых дней широкомасштабной Гражданской войны в России летом 1918 года перед фронтовым и армейским командованием возникла необходимость организации борьбы с дезертирством, которая сразу
П.М. Боревич — командир Польского кавалерийского дивизиона Симбирской дивизии
приняла характер использования карательных подразделений против отступавших солдат. Вопреки устоявшемуся в историографии мнению о возникновении подобных формирований по инициативе Л.Д. Троцкого в августе 1918 года заградотряды стали создаваться местным военным руководством уже в июне, после появления первых признаков неустойчивости Красной армии. Однако вплоть до августа данный процесс был не регламентирован и представлял
С. Частек — командир Интернационального полка Симбирской дивизии
в
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
й.
Латышские стрелки на Восточном фронте
1918 г.
собой фактически случайное использование надёжных и дисциплинированных частей и подразделений, среди которых чаще всех применялись интернациональные формирования. Подобная неорганизованность проявлялась также при определении меры пресечения в отношении задержанных дезертиров, которых в зависимости от обстановки на фронте и представлений командного состава о судопроизводстве приказывалось либо задерживать, либо расстреливать. В результате эффективность использования подобных отрядов была невысокой. Лишь в августе 1918 года, после ухудшения положения на Восточном фронте, система заградотрядов благодаря чёткому определению структуры данных подразделений, их кадрового состава, прав и обязанностей стала приобретать законченный вид.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Волкогонов Д.А. Троцкий: политический портрет в 2 кн. Кн. 1. М., 1998. С. 292, 293; Фельштинский Ю.Т., Чернявский Г.И. Лев Троцкий. Кн. 2. Большевик: 1917—1924 гг. М., 2012. С. 237.
2 Петров С.П. Упущенные возможности: Гражданская война в восточно-европейской части России и в Сибири, 1918—1920 гг. М., 2006. 368 с.
3 Дайнес В.О. Штрафбаты и заград-отряды Красной армии. М., 2010. 448 с.
4 Троцкий Л.Д. Как вооружалась революция в 3 т. Т. 1. М., 1923. С. 358.
5 Западный Чехословацкий фронт (командующий А.Ф. Мясников) — войсковое объединение, действовавшее в первой половине июня 1918 г. в Среднем Поволжье против солдат Чехословацкого корпуса. Был сформирован в первых числах июня 1918 г. путём разделения Чехословацкого фронта на Западный Чехословацкий и Восточный Чехословацкий фронт (командующий Н.И. Подвойский). Это было сделано для более удобного управления отдельными частями и подразделениями, разбросанными на большой территории. Существуют несколько объяснений выбора данного названия. Одно из них заключалось в том, что группа войск, которой командовал А.Ф. Мясников из Пензы и Сызрани, находилась западнее вооружённых сил, которыми руководил Н.И. Подвойский. Кроме того, для приказов и распоряжений А.Ф. Мясников использовал бланки главкома Западного фронта, допечатывая слово «чехословацкий» (См.: Ненароков А.П. Восточный фронт: 1918. М., 1969. С. 65, 66). Непосредственно Чехословацкий фронт был создан приказом народного комиссара по военным делам Л.Д. Троцкого от 31 мая 1918 г. (См.: Директивы Главного командования Красной Армии (1917—1920). М., 1969. С. 95). Разделение данного войскового объединения на Западный и Восточный Чехословацкий существовало формально и не было закреплено нормативными актами. Как правило, указанными понятиями оперировали представители военного командования при написании отчётной документации либо составители информационных сводок.
6 Директивы командования фронтов Красной армии (1917—1922) в 4 т. Т. 1. М., 1971. С. 372; Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 151. Оп. 2. Д. 2. Л. 19.
7 РГВА. Ф. 151. Оп. 2. Д. 2. Л. 21.
8 Калнин О.Ю. Борьба на Восточном фронте // Годовщина Первой революционной армии. М., 1920. С. 72.
9 РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 42. Л. 162.
10 Там же. Оп. 1. Д. 232. Л. 178, 178 об.
11 Там же. Оп. 3. Д. 42. Л. 84.
12 Там же. Ф. 157. Оп. 3. Д. 14. Л. 37; Д. 42. Л. 17, 18.
13 Чистов Б.Н. Парторганизация в дни гражданской войны // 1918 год на родине Ленина: сборник воспоминаний о революции в Симбирской губернии. Куйбышев, 1936. С. 50.
14 РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 42. Л. 162.
15 Там же. Ф. 157. Оп. 3. Д. 53. Л. 44, 45.
16 Там же. Ф. 151. Оп. 1. Д. 1. Л. 25.
17 Кутяков И.С. С Чапаевым по Уральским степям: борьба с Уральской и Чехословацкой контрреволюцией. М., 1928. С. 85—87.
18 РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 232. Л. 178 об.
19 Директивы командования фронтов Красной армии. С. 372; РГВА. Ф. 151. Оп. 2. Д. 2. Л. 19.
20 РГВА. Ф. 151. Оп. 1. Д. 1. Л. 25.
21 Там же. Оп. 2. Д. 2. Л. 21.
22 Там же. Д. 1. Л. 2.
23 Там же. Ф. 1. Оп. 3. Д. 42. Л. 84.
24 Калнин О.Ю. Указ. соч. С. 72.
25 РГВА. Ф. 157. Оп. 3. Д. 53. Л. 44, 45.
26 Там же. Д. 27. Л. 15.
27 Там же. Д. 14. Л. 37.
28 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 258. Л. 31.
29 Там же. Ф. 106. Оп. 7. Д. 4. Л. 19, 19 об.
30 Там же. Ф. 151. Оп. 1. Д. 1. Л. 25.
31 Там же. Ф. 1. Оп. 3. Д. 82. Л. 165.
32 Там же. Оп. 1. Д. 232. Л. 178. 178 об.
33 Чистов Б.Н. Указ. соч. С. 50.
34 Там же. Ф. 157. Оп. 3. Д. 27. Л. 15.
35 Кутяков И. С. Указ. соч. С. 85—87.
36 The Trotsky Papers 1917—1922. Vol. 1. 1917—1919. The Hague, London and Paris, 1964. P. 80.
37 РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 163. Л. 1—4.
38 Там же. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 33. Л. 19.
39 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 163. Л. 1.
40 Там же. Ф. 184. Оп. 3. Д. 887. Л. 27.
41 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 163. Л. 1—4.
42 Там же. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 6. Л. 107.
43 Там же. Оп. 1. Д. 68. Л. 74; Оп. 2. Д. 6. Л. 94.
44 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 163. Л. 1—4.
45 Там же. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 6. Л. 107.
46 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 163. Л. 1—4.
47 Гражданская война на Урале в документах 3-й армии РККА: сборник документов. Екатеринбург, 2008. С. 100.
48 Линдов Т.Д. О политической работе и политических работниках на фронте. Харьков, 1919. С. 25.
49 РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 42. Л. 162.
50 Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М., 2014. С. 329, 330.
51 РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 65. Л. 82, 83. ■
