CC BY
5В. В. КРАМЕР
С. Д. ПОЛТОРАЦКИЙ В БОРЬБЕ ЗА НАСЛЕДИЕ ПУШКИНА
Имя известного русского библиографа Сергея Дмитриевича Полторацкого (1803—1884) при жизни Пушкина почти не упоминалось рядом с именем поэта. Свидетельства об их общении крайне немногочисленны. В письмах Пушкина мы находим несколько упоминаний его исключительно в связи с карточной игрой, которой Полторацкий был страстным, но неудачливым приверженцем. Между тем Полторацкому суждено было сыграть весьма заметную роль в деле пропаганды творчества Пушкина за рубежом и сохранения его наследия в России. В настоящей работе мы остановимся на второй из указанных тем; первой в свое время была посвящена обстоятельная* статья Ф. Я. Приймы.1
Знакомство Пушкина и Полторацкого началось очень рано, — есть предположение, что они встречались в доме дяди Полторацкого, А. Н. Оленина, до 1817 г., когда С. Д. Полторацкий уехал в Одессу для продолжения образования в Ришельевском лицее. Не исключена возможность, что знакомство это было продолжено на юге; во всяком случае, П. В. Анненков обращался к Полторацкому за мемуарными сведениями о южной ссылке Пушкина.2 В той или иной мере связь эта поддерживалась тем. что Пушкин был знаком или близок с многочисленной родней С. Д. Полторацкого — Полторацкими, А. П. Керн, Олениными.3 В 1827 г. в Москве возобновилось их личное знакомство: вернувшись из Михайловского, Пушкин живет в доме Ренкевичевой
1 Ф. П р и й м а. С. Д. Полторацкий как пропагандист творчества Пушкина во Франции. «Литературное наследство», т. 58. Изд. АН СССР, М., 1952, стр. 297—307.
2 Там же, стр. 299—300.
3 См.: Т. Г. Цявловская. Новые автографы Пушкина на русском издании «Айвенго» Вальтера Скотта. В кн.: Временник Пушкинской; комиссии. 1963. Изд. «Наука», Л., 1966, стр. 14—17.
у Соболевского, с которым Полторацкий был дружен. По-видимому, в сентябре 1826 г. Пушкин собственноручно вписывает в альбом Полторацкого две последние строфы стихотворения «Кинжал».4 В 1826—1827 гг. Полторацкий — активный сотрудник «Московского телеграфа», он принадлежит к кругу Полевых и отчасти Вяземского и, по-видимому, встречается с Пушкиным довольно часто.5 Как раз к этому времени относятся письма Пушкина с упоминанием Полторацкого как своего партнера по игре в карты (письмо к С. А. Соболевскому от 15 июля 1827 г. уже из Петербурга — Акад., XIII, 331 — и к М. П. Погодину из Михайловского 31 августа 1827 г. — там же, стр. 340); через год, 1 сентября 1828 г., Пушкин сообщает Вяземскому о новых, причем неоднократных, встречах за карточным столом с Киселевым и «Полторацкими» (XIV, 26), одним из которых был, несомненно, Сергей Дмитриевич.6
Это — бытовой аспект общения. Были и другие. В записке Погодину от 31 августа 1827 г. находим характеристику: «Журнальный сыщик Сережа глуп...» (XIII, 340). Она несомненно относится к Полторацкому и осмысляется только в контексте литературной борьбы. К 1827 г. определилось настороженное, хотя еще и не враждебное отношение Пушкина к «Московскому телеграфу», а с другой стороны, выявился антагонизм между журналом Полевого и погодинским «Московским вестником», в котором активпо сотрудничал Пушкин. Фраза о «журнальном сыщике» в известной мере дань литературным антипатиям Погодина и не исчерпывает отношения Пушкина к Полторацкому. Между прочим, она показывает, что псевдонимы «Московского телеграфа» не были в полной мере известны Пушкину. Как раз Полторацкий этим псевдонимом не пользовался, под ним скрывались братья Полевые и иногда Вяземский.7
4 «Голос минувшего», 1923, № 1, стр. 22. — Описание этого альбома см.: Отчет Публичного л Румянцевского музея за 1886—1888 гг. М., 1889, стр. 104; автограф Пушкина ныне в ИРЛИ — см.: Рукописи Пушкина, поступившие в Пушкинский дом после 1937 г. Краткое описание. Сост. О. С. Соловьева. Изд. «Наука», М.—Л., 1964, стр. 20 (№ 898).
5 Ср., например, упоминание о вечере у Полевого 19 февраля 1827 г.. где присутствовали Пушкин, Вяземский, Полевые, Ф. Малевский, А. Мицкевич, И. И. Дмитриев, Е. А. Баратынский, С. Д. Полторацкий (см.: Т. Цяв-л о в с к а я. Пушкин в дневнике Франтишка Малевского. «Литературное наследство», т. 58, 1952, стр. 266; В. С а л и н к а. Письма Н. А. Полевого к С. Д. Полторацкому. В уч. зап. Литовского унив. — «Lietuvos TSR aukstuju токукЬц mokslo darbai. Literatüra», IX, 1966, стр. 308—309.
6 См. комментарии к этим письмам в кн.: Пушкин. Письма I—III Изд. «Academia», М.—Л., 1926—1935; а также комментарий М. А. Цявлов-ского к записке А. С. Пушкина к Полторацкому от 25 III 1829 г. «Голос минувшего», 1920—1921, стр. 120.
7 См.: М. И. Гиллельсон. Указатель статей и других прозаических произведений Вяземского с 1808 по 1837 г. Уч. зап. Горьковского унив., серия филологическая, вып. 58. Горький, 1965, стр. 321—322.
Связь с Полторацким Пушкин сохраняет и в 1829 г., в период обострения отношений с Полевым, которое закончилось напряженнейшей литературдо-общественной борьбой 1830—1831 гг. Во всяком случае, 2 апреля 1829 г. Пушкин дарит ему экземпляр только что вышедшей «Полтавы» с надписью: «Полторацкому от Пушкина. 2 апреля 1829. Москва».8 На этом эпизоде стоит остановиться подробнее.
Пушкин, конечно, знал, что С. Д. Полторацкий с молодых лет был библиографом и библиофилом, печатавшимся в ряде русских и иностранных изданий, что он был обладателем известной в России библиотеки, находившейся в его родовом имении Авчурине. Однако не только это побудило Пушкина подарить Полторацкому экземпляр «Полтавы». К 1849 г. относится запись Полторацкого следующего содержания: «Оленина, Анна Алекс., дочь Алексея Никол, и Елизав. Марковны, в замужестве за полковником Фед. Алекс. Андро (1839), сыном покойного графа Ланжерона. Стихи о ней и к ней Александра Пушкина: 1) Посвящение поэмы „Полтава", 1829, в „Сочинениях", т. 2, 1838. стр. 261; 2) „Я вас любил" (т. 4, стр. 142, 1841); 3) „Ее глаза" (т. 9, стр. 142, 1841) 7 марта 1849. Потвердила мне это сама, сегодня, и сказала еще, что стихотворение „Ты и вы" относится к ней (СПб., воскр. И дек. 1849)».9 Это сообщение Полторацкий повторяет и позднее в рукописном сборнике «Мой словарь русских писательниц...»: «Оленина, Анна Алексеевна, 1828. Посвящение ей „Полтавы". Текст в издании Я. А. Исакова. СПб., 1859. Две строфы, 16 стихов (далее идет текст посвящения, идентичный всем текстам в изданиях сочинений Пушкина). Печатано курсивом, без означения имени Олениной. В Сочинениях Пушкина, издание Д. А. Исакова, СПб., 1859, т. 2-й, стр. 211—212».10 Запись сделана в Ницце, 19 ноября 1878 г.
Записи эти представляют первостепенный интерес. Если сведения Полторацкого достоверны, то ими разрешается длительный спор об адресате стихотворения «Я вас любил» и посвящения «Полтавы», т. е. о предмете так называемой утаенной любви Пушкина. В какой мере можно полагаться на сведения Полторацкого? Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что два из четырех названных стихотворений («Ты и вы», «Ее глаза»), несомненно, обращены к Олениной. В то же
* 4«' ^с?Р°извеДение этой обложки см.: «Литературное наследство», т. 16—18. Изд. журн-газ. объед, М., 1934, стр. 491.
ю рп Ж Ф;,233 (Полторацкого), картон 38, ед. хр. 45. ил™™.«;?«' % 603 (Полторацкого), ед. хр. 299, л. 57. - См. анализ «цикла» в статье Т. Г. Цявловской «Дневник Олениной» («Пушкин Исследования и материалы», т. II. Изд. АН СССР, М.-Л., 1958, стр. 247-292) Ср также: М. А. Цявловский. Статьи о Пушкине. Изд. АН СССР, М.,' 1УО£, стр. ООО и сл.
время в перечень Полторацкого — Олениной не вошли некоторые другие посвященные ей стихи. Очевидно, что у Олениной не было намерения искусственно увеличить список за счет стихов с сомнительными адресатами, добросовестность же Полторацкого как библиографа достаточно хорошо известна. Речь может идти только об ошибке, семейной легенде. Вероятность такой ошибки уменьшается тем, что запись Полторацкого говорит, по-видимому, о двух взаимно корректирующих свидетельствах, из которых первое, добытое самим Полторацким, было лишь подтверждено вторым (словами Олениной). Относительно стихотворения «Я вас любил» мы имеем несколько свидетельств родственников Олениной об автографе Пушкина, вписавшего это стихотворение в ее альбом. Если это и было, как предполагает Т. Г. Цявловская, переадресовкой стихотворения, то Оленина, естественно, знать об этом не могла, и у нее были прямые фактические основания относить это стихотворение к себе. Важно, что свидетельство это восходит непосредственно к словам самой Олениной, в то время как данные, которыми мы располагали до сих пор, получены от потомков Олениной и относятся к чрезвычайно позднему времени (1934 и 1935 гг.). Данные эти получают, таким образом, серьезное подкрепление.
Более существенной является двукратная запись Полторацкого об адресате посвящения «Полтавы». Как известно, по сие время он не установлен окончательно. Доказательство П. Е. Ще-голева, что им была М. Н. Волконская, опирается на косвенные данные преимущественно психологического порядка и ныне принимается большинством исследователей лишь за неимением прямых свидетельств. Уместно отметить, что предположение П. Е. Щеголева уже было подвергнуто сомнению, например, Б. В. Томашевским.11 Запись Полторацкого является первым и единственным таким свидетельством. Не являясь окончательным и бесспорным решением пушкиноведческого спора, идущего уже несколько десятилетий, она в то же время дает едва ли не наиболее вероятную из всех возможных кандидатур, Как мы уже отмечали, список Полторацкого — Олениной оказывается несомненным или почти несомненным в отношении трех названных в нем стихотворений. Это повышает степень достоверности четвертого сообщения. Заметим при этом, что Полторацкий повторяет его дважды — в 1849 и в 1872 году, причем в чрезвычайно категорической форме, чего он никогда не делал
11 См.: П. Е. Щ его лев. Из разысканий в области биографии и текста Пушкина. «Пушкин и его современники», вып. XIV. СПб., 1911, стр. 17— 181, 200—210. — О современном состоянии вопроса см.: «Пушкин. Итоги и проблемы изучения». Изд. «Наука», М.—Л., 1966, стр. 388; а также комментарий Б. В. Томашевского в издании: А. С. Пушкин, Полное собрание сочинений в десяти томах, т. IV. Изд. АН СССР, М—Л., 1957, стр. 563—564.
в случае каких-либо сомнений (см. ниже). По-видймому, семейная традиция (как известно, А. А. Оленина была кузиной С. Д. Полторацкого) связывала посвящение «Полтавы» с именем Олениной. Текст посвящения не противоречит, а косвенно подтверждает сообщение Полторацкого. Прощальные строки поэта о «непризнанной любви», которая «некогда» принадлежала Олениной, как будто перекликаются со стихотворением «Я вас любил, любовь еще, быть может» и производят впечатление принадлежащих к тому же лирическому циклу; они были естественны в посвящении Олениной осенью 1828 г., когда была закончена «Полтава». 5 сентября 1828 г. Пушкин прощается с Олениной перед отъездом в деревню: черновые рукописи 1-й песни «Полтавы», писавшиеся вслед за тем, испещрены портретными зарисовками Олениной и записями ее имени. Быть может, экземпляр «Полтавы», подаренный Пушкиным Полторацкому сразу же по выходе, не только дань библиофильскому увлечению Полторацкого, но и результат укрепившихся дружеских связей с ближайшей родней Олениной. Небезынтересно и то, что как раз к 25 марта 1829 г. относится единственная записка Пушкина к Полторацкому (XIV, 40), необыкновенно интимный тон которой «свидетельствует об особенной симпатии, постоянном общении Пушкина с Полторацким в это время».12 Эта записка — последняя, написанная Пуш киным перед отъездом в Арзрум, причем путь его лежит через Грузины, имение дяди С. Д. Полторацкого — К. М. Полторацкого, которого связывали с племянником не только родственные отношения, но и интеллектуальные интересы.13
У нас нет сведений, встречались ли Пушкин и Полторацкий до 1836 г. В 1830—1832 гг. Полторацкий был во Франции и принимал участие в июльских событиях, а по возвращении на родину жил главным образом в Авчурине.14 Последняя документально засвидетельствованная встреча его с Пушкиным относится к 29 апреля 1836 г., когда Пушкин подарил ему свое собрание петербургских и московских «Ведомостей». Об этом эпизоде известно по статье В. Сорокина,15 который описал самые экземпляры газет, проданные в 1868 г. Полторацким Публичной библиотеке для заполнения лакун библиотечной коллекции. Автор статьи сообщил, что на заглавном форзаце каждого тома
, 12 Т. Г. Ц я в л о в с к а я. Новые автографы Пушкина на русском издании «Айвенго», стр. 17.
13 Ср. запись (недатированную) С. Д. Полторацкого в одном из томов «Моего сборника биографического»: «Константин Маркович Полторацкий, дядя мой. Разговор его с Наполеоном в 1814 г. Дядя диктовал мне этот разговор в селе своем Грузинах. Я напечатал его в 1855 году» (РО ГПБ, ф. 603 (Полторацкого), ед. хр. 291, л. 73 об.).
14 Об этом периоде жизни Полторацкого см.: О. В. Орлик. Россия и французская революция 1830 г. Изд. «Мысль», М., 1968, стр. 142—147.
15 В. Сорокин. Собрание «Ведомостей» С. Д. Полторацкого. «Книжные новости», 1937, № 23— 24, стр. 67.
рукою С. Д. Полторацкого сделана надпись: «От А. С. Пушкина. СПб., 29 апреля 1836 г.», а «на полях некоторых страниц „Ведомостей" уцелели от ножа переплетчика надписи: ¡„Его превосходительству генералу-поручику Загряцкому,,» (дед Натальи Николаевны Гончаровой). Эти-книги в числе других были взяты Пушкиным в имении его тещи, в Яропольце, о чем он писал Н. И. Пушкиной 26 августа 1833 г.: «Я нашел в доме старую библиотеку, и Наталия Ивановна позволила мне выбрать нужные книги» (XV, 74).
Сейчас мы имеем возможность пополнить сообщение В. Сорокина новыми данными. В архиве Полторацкого в Библиотеке СССР им. В. И. Ленина сохранились два сделанных его рукой списка с означением всех номеров газет, переданных ему Пушкиным. Списки эти — распространенный (редакция «А») и краткий (редакция «Б») — датированы 13 мая 1854 г. — в совокупности своей дают точное представление о составе собрания, бывшего в течение двух с половиной лет в библиотеке Пушкина. Приводим сводный перечень номеров, в основу которого положен список «А» (сведения, взятые из списка «Б», особо оговорены).
«От Александра Пушкина, в Петербурге 29 апреля 1836, получено в подарок Ведомостей
С.-Петербургских
1) 1757 г., № 12 и <№> 13;
2) 1759 г., 1 <одна> часть, полная без № 71 и № 103; без <№№> 819-822 («Б»);
3) 1760 г. \неполн<ый> (без одного нумера в одной части) («Б»), 1761 г. в 1-й <одной> части («Б»);
4) 1764 г. неполн<ый> (без одного нумера) в перепл<ете> в саф<ьяновом> с зол<отым> обр<езом>;
5) 1765 г. (в 2-х частях. Полн<ый>). Не было № 51. Пополнил— также и перепл<ел>;
6) 1766 г. (в - 1 <одной> части №№ 3—60). Не б<ыло №№> 1, 2, 61-104;
7) 1767 г. (в одн<'ой> части). Полн<ый> (ибо пополн<ил>);
8) 1768 г. (без №№ 1-52) (В 1-й <одной> части). Не разобщал > еще;
9) 1769 г. (в 2-х частях).
Московских
1) 1757 г. перепл<етено> в книгу под заглавием „Петербургские вед<омости>" к № 5 («Б»)».16
16 РО ГБЛ, ф. 233 (Полторацкого), картон 5, ед. хр. 63. Список книг, полученных в подарок от А. С. Пушкина 1836, апрель 29.
Первое выступление Полторацкого с печатным отзывом о Пушкине относится, по-видимому, к 1821 г.; есть предположение, что именно ему принадлежит анонимная записка в февральском номере «Revue encyclopédique», переписанная затем Пушкиным в свою тетрадь.17 В следующем году Полторацкий помещает в том же журнале новую статью с подробным разбором «Вольности» и «Деревни», которые «были причиной преследования правительством молодого ~поэта, высланного в Бессарабию». Можно думать, что интерес Полторацкого к бесцензурным стихам Пушкина отчасти и был причиной того, что Пушкин в 1826 г. вписывает в его альбом заключительные строфы «Кинжала».
Став деятельным сотрудником «Московского телеграфа», Полторацкий продолжает пропагандировать творчество Пушкина на страницах журнала Полевого. Уже в это время он начинает собирать рукописи Пушкина: в его архиве в ГБЛ сохранилась обложка с пометой его рукой: «Собственноручные рукописи А. Пушкина. Две статьи в прозе и одно стихотворение, напечатанные в „Московском телеграфе" 1825 и потом в „Русском вестнике" 1842 в Петербурге. Подарены мне Полевым 18 апреля 1826. Москва. (Москва, 28 мая 1853) ».18
К 1826 г. относится заметка Полторацкого «Литературные надежды»,19 где автор приводит сведения о том, что будет печататься в 1826 г., и называет пушкинских «Цыган»; он сообщает также об окончании «Бориса Годунова» и заканчивает статью словами: «Вот надежды, на которые полагаясь, мы осмеливаемся думать, что русская литература 1826 г. будет замечательнее прошедшего и запрошедшего годов».20
Двумя годами позднее Полторацкий помещает в «Московском телеграфе» небольшую заметку о «Цыганах» в переводе
17 Ф. Я. Прийма. С. Д. Полторацкий как пропагандист творчества Пушкина во Франции. «Литературное наследство», т. 58, 1952, стр. 298. Ом. также: Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. Изд. «Academia», M.—Л., 1935, стр. 486.
18 РО ГБЛ, ф. 233 (Полторацкого), картон 164, ед. хр. 26. — Речь идет о статьях «О г-же Сталь и г. А. М-ве» (вторично в «Русском вестнике», 1842 г.) и «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова». В настоящее время автографы эти находятся в ИРЛИ (см.: Рукописи Пушкина, поступившие в Пушкинский дом после 1937 г., №№ 1070, 1072) ; обе статьи имеют сертификацию Полторацкого. Стихотворение — видимо, «Ex ungue leonem» (см. там же, № 889); впрочем, у Полторацкого был и автограф стихотворения «Цветы последние милей», находившиеся в особой обложке (там же, № 890). Таким образом, в руках Полторацкого сосредоточились, по-видимому, все автографы Пушкина, которыми располагал Полевой в 1825 г.; стихи «Приятелям» и «Телега жизгаи» были присланы Пушкиным в письмах Вяземскому 29 ноября 1824 г. и 25 января 1825 г. (Акад., XIII, №№ 119, 129) и печатались в «Московском телеграфе» по спискам.
19 «Московский телеграф», 1826, № 4, отд. 2, стр. 111.
20 Там же, стр. 116.
Ж.-М. Шопена. Как известно, Шопен, сотрудник «Revue encyclopédique», был переводчиком и «Бахчисарайского фонтана», кстати, присланного в редакцию журнала самим же Полторацким в апреле 1824 г., т. е. сразу же по выходе книги. «Удачный перевод „Бахчисарайского фонтана" (о котором писал «Revue encyclopédique» и «Московский телеграф»), — замечает Полторацкий, — предупреждает в пользу нового перевода и заставляет радоваться, что лучшие произведения русской музы достаются на долю таким искусным прелагателям, каков Шопен. <.. .> Он приступил также к переводу „Кавказского пленника", „Онегина" и вместе с приятелем своим г-ном Геро... намеревается особо знакомить Францию, а следовательно, и весь просвещенный мир со всеми замечательнейшими произведениями русской словесности».21
Основная деятельность Полторацкого по собиранию наследия Пушкина и очищению его от постородних наслоений приходится на вторую половину XIX в.
Первая библиографическая работа о Пушкине, появившаяся в России менее чем через десять лет после смерти поэта, была связана с именем Полторацкого. Это были «Заметки для будущих издателей Пушкина. Письма к Полторацкому», напечатанные долголетним другом и сотрудником Полторацкого И. А. Безсоновым в «Отечественных записках» 1846 г.22 Обращаясь к Полторацкому в традиционной форме «писем», Безсонов разбирал недостатки первого посмертного издания Сочинений Пушкина 1838—1841 гг., сравнивая его с текстами пушкинского «Современника» и считая основным недостатком издания неправильное, несистематическое размещение произведений поэта. Выбор Полторацкого в качестве адресата был не только актом дружеской приязни: на протяжении многих лет Полторацкого не покидала мысль о подготовке критического издания собрания сочинений Пушкина. 18 июля 1846 г. он пишет Безсо-нову: «Ради вас занялся сочинениями Пушкина. Какое множество напечатанного пропущено в глупом издании XI томов. Ну, будет вам на ваши заметки лет на 10, и писем лет на 100».23
21 Там же, 1828, № 2, стр. 279-280.
22 «Отечественные записки», 1846, т. XIV, N° 4, отд. VIII, стр. 109— 119; № 5, отд. VIII, стр. 34—44; № 6, отд. VIII, стр. 121—131.— Ср. заметку Полторацкого о Безсонове в одном из его рукописных сборников, сделанную в Веве, 25 ноября 1874 г.: «Безсонов И. А. Увы! 22 июня 1848 скончался в Петербурге, и по прошествии 26 лет друг мой пребывает для меня незабвенным и незабываемым».
23 РО ГБЛ, ф. 233 (Полторацкого), картон 2, ед. хр. 55, л. 4.
5 Временник
65
По-видимому, не удовлетворили его и издания Анненкова и Геннади; уже в 1875 г. престарелый библиограф, живя постоянно за границей, но также живо интересуясь жизнью России и ее литературой, записывает в связи с изданием Сочинений Державина Я. К. Гротом: «О, если бы каким магическим жезлом поручено было Гроту издать сочинения Пушкина! Тогда у нас было бы два примерных сокровища: издание Державина и Пушкина, и оба поэта имели бы незыблемый и достойный их памятник! Долго ли нам пробавляться теми безобразными изданиями, которые мы имеем до сих пор (январь 1875). А прошло уже 38 лет со времени его кончины, и нет еще издания, его достойного» (запись от 8/20 янв. 1875 г. Веве). Спустя день Полторацкий снова возвращается к этой теме: «Последнее петербургское издание Пушкина (1870—71) имеет в заглавиях слова: Полное собрание сочинений Пушкина. Позволительно ли морочить нас возможностью полного издания? Мыслимо ли это? Скажите, в каком подземном, подземельном томе изволили бы вы напечатать „Гавриилиаду"».24
Этот нередкий у библиофилов второй половины века и вполне понятный для современника скептицизм по отношению к идее абсолютной полноты издания отнюдь не мешал Полторацкому в его работе по разысканию неизвестных произведений Пушкина. Работу эту он планомерно вел в течение десятилетий. Мы упоминали уже о хранившихся в его собрании автографах Пушкина. В 1862 г. он выступил в качестве публикатора и комментатора одного из них — стихотворения «Я видел вас, я их читал»,25 написанного 20 октября 1826 г., т. е. в период интенсивного общения Пушкина с Полторацким. Стихотворение было напечатано и прокомментировано Полторацким с редким знанием исторических и бытовых реалий: даже если иметь в виду, что Полторацкий, по-видимому, знал адресата стихотворения — Е. А. Тимашеву, комментарий такого рода не мог явиться иначе, как в результате специальной исследовательской и собирательской работы.26
Особое внимание Полторацкий уделяет, однако, «не бывавшим в печати» стихам Пушкина. Как мы уже отмечали, интерес к бесцензурным пушкинским произведениям он проявляет' еще
24 РО ГПБ, ф. 603 (Полторацкого), ед. хр. 290, лл. 552, 553, 554. — Об отношении Полторацкого к «Гавриилиаде» см.: Н. Я. Эйдельман. Тайные корреспонденты «Полярной звезды». Изд. «Мысль», М., 1966, стр. 38.
25 С. Д. Полторацкий. Подлинный, собственноручный текст стихотворения. написанного Пушкиным в 1826 г. в альбом Е. А. Тимашевой. «Наше время», 1862, № 228, 24 октября.
26 См. исследование Ф. Я. Приймы, посвященное этому4 стихотворению. «Литературный архив», т. 4. Изд. АН СССР, М.—Л., 1953, стр. 11—22.— Ср. также: М. И. Гиллельсон. Письмо А. X. Бенкендорфа к П. А. Вяземскому о «Московском телеграфе». «Пушкин. Исследования и материалы», т. III. Изд. АН СССР, М.—Л., 1960, стр. 423.
в 1820-е годы. В коллекции Полторацкого находилось несколько сборников произведений Пушкина в копиях, сделанных или исправленных им самим; в ряде случаев сборники эти служат источником текста бесцензурных произведений Пушкина.27 Через руки Полторацкого прошли и ныне утраченные пушкинские материалы; некоторые из них были использованы издателями Пушкина, начиная с Анненкова и Бартенева.28 Укажем, например, на список эпиграммы «В Академии наук» (датируется временем до 26 июня 1843 г.) с пометкой Полторацкого: «С собственноручной рукописи Пушкина (от Хлюстина)».29 Это тот самый список, с которого была сделана копия Бартенева, служащая ныне источником текста. Он-то и должен теперь указываться в качестве источника текста, хотя копия Бартенева точна и самый текст остается, таким образом, без изменений. Несомненный еще интерес представляет и другая запись Полторацкого по поводу старого дела об «Андрее Шенье»: «Павел Воинович Нащокин (бывший с Пушкиным в самых тесных, дружеских связях) сказывал мне сегодня, что Пушкин писал к государю и государь приказал оставить всякое исполнение по этому делу (Москва, 9 авг. 1851 г.)». Справедливость этих известий мы сейчас проверить не можем; о письме Пушкина по поводу «Андрея Шенье» никаких сведений нет. (Не исключена возможность, что Нащокин смешал дело об «Андрее Шенье» с близким по времени делом о «Гавриилиаде»). К этой мемуарной записи приложены выписки из подлинного дневника М. А. Л^орфа (1826—1828) со сведениями об этом деле.30
Непосредственным продолжением этой деятельности Полторацкого по собиранию и изучению бесцензурных стихов Пушкина было сотрудничество его с Герценом и Огаревым. В исследовательской литературе уже было высказано мнение, что именем Полторацкого открывается история борьбы за пушкин-
27 1) Так называемая тетрадь Лонгинова—Полторацкого, содержащая копии ранних лицейских стихов, политической лирики 1820-х годов, «Гав-риилиады» и др. Описание ее см. в заметке П. К. Симони «Неизданный труд М. Н. Лонгинова о Пушкине (1855—1856)» в кн.: М. Н. Лонгинов, Сочинения, т. I. М., 1915, стр. 573—576. 2) Сборник «Рукописные стихотворения». Тетрадь I, датированная 22 ноября 1857 г. и заключающая бесцензурные стихи. — Ныне хранится в ИРЛИ, ф. 244, оп. 8, № 101. Характеристику ее см.: М. А. Цяв л о в с к и й.'Статьи о Пушкине. Изд. АН СССР, М., 1962, стр. 31. 3) Тетрадь в переплете с копиями «Деревни», элегии «Погасло дневное светило» и др. (Хранится в ГБЛ).
28 См., например: А. С. Пушкин, Сочинения, т. II. Изд. П. В. Анненкова. СПб., 1855, стр. 92; Акад., I, 441 (указание на строфу стихотворения «Козак», сообщенную Полторацким); «Библиографические записки», 1858, № 22, стлб. 688; Из пушкинианы П. И. Бартенева. Публ. и комм. М. Цявловского. В кн.: Летописи Гос. лит. музея. Кн. I. Пушкин. М., 1936, стр. 491—547.
29 РО ГБЛ, ф. 233 (Полторацкого), картон 42, ед. хр. 2.
30 Там же, ед. хр. 21.
5* 67
ское наследство на страницах вольной русской печати; он был первым русским, пославшим Герцену отзыв на первую книгу «Полярной звезды», который был напечатан вместе с ответом Герцену во втором выпуске альманаха.31 Полторацкий указывал Герцену на неверную датировку второго послания к Чаадаеву и пенял ему за упоминание в «Полярной звезде» книги Галле де Кюльтюра «Царь Николай и Святая Русь», где напечатана сплетня о Милорадовиче и Пушкине.32 В работе Н. Я. Эйдель-мана «Тайные корреспонденты „Полярной звезды"» мы находим ряд фактов, свидетельствующих, что Полторацкий систематически отправлял в Лондон запрещенные в России издания и списки неизданных стихотворений Пушкина. Вместе с тем, как и в приведенном выше случае, Полторацкий не ограничивался только ролью простого корреспондента. В своих заметках и переписке он постоянно возвращается к критическому анализу пушкинских материалов в «Полярной звезде». В последнее время Н. Я. Эйдельман опубликовал интереснейший отрывок из письма Полторацкого к Бартеневу от 19/31 октября 1876 г., содержащий критику легенды об игре в карты на письма Рылеева. Легенда эта была рассказана в примечании Герцена к публикации писем Рылеева к Пушкину в книге 6-й «Полярной звезды». Примечание гласило: «Списаны с копии, находящейся у С. Д. П. и сделанной сим последним с самого оригинала. С. Д. П. несколько раз просил у Пушкина этих писем для того, чтобы списать их. Пушкин все отказывался, обещаясь подарить ему самые письма. Раз за игрою П. ставил 1000 р. ассигнациями и предлагал Пушкину против этой суммы поставить письма Рылеева. В первую минуту Пушкин было согласился, но тотчас же опомнился, воскликнув: „Какая гадость проиграть письма Рылеева в банк! Я подарю вам их" . Но Пушкин все откладывал исполнение своего обещания, так что П. решился как-то перехватить их у него и списал. После этого Пушкин все не отступался от намерения подарить их ему, как говорит П., вероятно, все забывал».33 В связи с этим Полторацкий писал П. И. Бартеневу: «...я говорю о неверных, вздорных, сверх того, бестолковых строках в 6-ой книге Герценской „Полярной звезды", изданной в Лондоне в марте 1861 года на стр. 33 о метании будто бы в банке (вместо денег) подлинных писем Рылеева к Пушкину; это относилось в конце 1826 года к одной главе
31 Н. Я. Эйдельман. Тайные корреспонденты «Полярной звезды», стр. 8—46.
32 «Полярная звезда» А. И. Герцена и Н. П. Огарева на 1856 г., кн. 2 (факсимильное издание). Изд. «Наука», М., 1966, стр. 251—252.
33 «Полярная звезда», кн. 6 (факсимильное издание). Изд. «Наука», М., 1968, стр. 33.
Онегина, которой Пушкиным тогда не было еще написано ни одного стиха».34
Разыскание затерянных в старой журнальной литературе произведений Пушкина неизбежно влекло за собой и иную задачу — очищение корпуса будущего собрания сочинений от наслоений многочисленной псевдопушкинианы. В этой связи представляет некоторый интерес история розысков первых печатных произведений Пушкина, в которой Полторацкий принял непосредственное участие. В 1856 г. «Северная пчела» со слов Полторацкого сообщила тщательно собранные им из печатных , источников сведения о хронологии появления «Послания к другу-стихотворцу», уведомив читателей и о другом «драгоценном открытии» библиографа — стихотворении «Страшный суд» за подписью «А. Пушкин», помещенном в № 7 «Санкт-петербургского вестника» за 1812 г.35 Стихотворение оказалось переводом из Жильбера, принадлежащим Алексею Михайловичу Пушкину, известному переводчику «Тартюфа»; сведения эти, полученные от Вяземского, Полторацкий поспешил опубликовать спустя несколько дней,36 таким образом публично признавшись в своей ошибке. С. А. Соболевский не оставил без внимания этот промах и осыпал друга-библиографа градом насмешек; из ответных писем Полторацкого видно, насколько тяжело он переживал эту свою ошибку.37 Однако как раз этот эпизод, по-видимому, побудил Полторацкого собрать данные о всех поэтах, подписывавшихся «А. Пушкин». Во всяком случае, в «Рассказах о Пушкине, записанных со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1850—1860 годах» мы находим следующее примечание Бартенева: «Доселе еще не разыскано, какие первые стихи написал Пушкин на русском языке. Перебирая Труды Общества любителей русской словесности, я встретил там стихи „На смерть Кутузова" и под ними подпись „Пушкин". Но, по уверению Полторацкого, они принадлежали Алексею Пушкину, о чем Полторацкий знает, кажется, от самого автора или от его родственников. Полторацкий насчитал до 9 (если не более) Пушкиных-писателей».38 Эта ошибка приучила Полторацкого к осторожности, которая в иных случаях даже оказывалась чрезмерной. В 1858 г., когда С. А. Соболевский напечатал в «Библиографических записках» письма Пушкина к брату Льву,39 Полторацкий немедленно откликнулся письмами к Собо-
34 «Полярная звезда», кн. 9. Комментарии и указатели. Изд. «Наука», М., 1968, стр. 122.
35 «Северная пчела», 1856, 10 июля (№ 153).
36 Там же, № 158.
37 См.: ЦГАЛИ, ф. 450 (Соболевского), он. 1, ед. хр. 22.
38 Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851—1860 годах. М., 1925, стр. 50 — Ср. также стр. 124.
39 «Библиографические записки», 1858, т. I, № 1, стлб. 5—6.
левскому и Лонгинову. К сожалению, мы не располагаем письмами самого Полторацкого, но по ответам Соболевского и Лоп-гинова можно заключить, что Полторацкий подверг сомнению авторство Пушкина в отношении эпиграммы «Иной имел мою Аглаю» (в письме Пушкина Льву Сергеевичу от 24 января 1822 г.) и склонен был приписывать ее известному своим бре-терством и нескромными стихами Р. И. Дорохову. Соболевский отвечал 14 марта 1858 г. со свойственной ему запальчивостью и нетерпением: «Что за прекрасное доказательство — рукоблудие Руфима Ивановича Дорохова!.. Эту эпиграмму читал мне Пушкин, я знаю имена Аглаи, Француза, Клита и Дамона, знаю, за что ее написал автор и чем был рассержен на Аглаю... Также знаю, что Дорохов в 1819 году или в 1820 был сослан солдатом на Кавказ, где и прожил лет 10 безвыездно, писал, не пользуясь авторской славой, которая могла бы перенести его стихи через Эльбрус и Черный Понт в Кишинев или Десну en l'an de grâce* в 1822. Вот исторические данные, и положим, что их.нет и что рассудить дело нужно по логическим и моральным. Что следует допустить, знаменитый поэт Пушкин отжилил стихи у неизвестного Дорохова? Честный Пушкин украл у Дорохова, известного плута, канальи и мерзавца, пли Дорохов у Пушкина? — или ты не знаешь, что такое был Дорохов, un de nos bons amis les coquins? ** Правда, что Пушкин пишет брату: вот тебе моя эпиграмма, но весь склад речи и предостережение ее не распускать ясно утверждают, что он выдавал ее за свою».40 14 марта 1858 г. M. Н. Лонгинов в ответном письме Полторацкому также с уверенностью сообщает: «Пушкин не стал бы сообщать брату чужой эпиграммы и притом не называя автора, да еще прося не распускать ее, видно, он сам не хотел быть замешан в дело, если она разойдется».41
* от рождества Христова (франц.).
** один из самых отъявленных мошенников (фринц.).
40 РО ГПБ, ф. 603 (Полторацкого), ед. хр. 189, л. 35—36.
41 Там же, ед. хр. 145, л. 1. — В Рукописном отделе Библиотеки СССР им. В. И. Ленина (ф. 233, картон 43, ед. хр. 37) хранятся следующие записи Полторацкого по этому поводу, которые он, вероятно, изложил в письмах своих к Соболевскому и Лонгинову: «Это стихотворение написано не Пушкиным, а Дороховым. (Дорохов — сын знаменитого генерала. освободителя Вереи, товарищ Пушкина средь оргий жизни шумной, служил в гвардии и за дуэль был сослан на Кавказ. Там он жил и убит в сражении. Нам сообщили подлинник этой эпиграммы, написанной рукой Дорохова и подаренпой им одному приятелю. Мы внесем эту рукопись в императорскую Публичную библиотеку как любопытный литературный документ). Заметьте, что Пушкин не называет его (стихотворение, — В.К.) своим, указание его, что «в нем каждый стих правда», еще более подтверждает наше показание. Во-вторых, многие места этих писем могут набросить тень на образ мыслей и характер Пушкина. Ни литература русская, ни личность Пушкина не потеряли бы ничего, если бы были исключены эти места, оскорбляющие нравственность читателя.
Непосредственно с псевдопушкинианой связаны и некоторые другие записи Полторацкого. Так, в 1864 г. он упрекает издателей «Русской потаенной литературы» в приписывании Пушкину эпиграммы «Для чего, скажи мне, Вигель».42 «Если не ошибаюсь, — замечает он, — эта эпиграмма списана С. А. Соболевским, который неоднократно говорил мне, что множество из его стихов напечатаны в Сочинениях Пушкина как принадлежащие Пушкину».43 В сборнике 1872—1874 гг. он, напротив, собирал печатные данные об авторстве Пушкина в отношении эпиграммы на Карамзина («Послушайте, я сказку вам начну»), опубликованную дважды с именем Грибоедова;44 тем самым он исправляет и неверную атрибуцию в своем собственном списке.45
Особой областью занятий Полторацкого было библиографирование переводов Пушкина на иностранные языки. На необходимость работ такого рода обращал внимание еще И. А. Безсо-нов в своих статьях 1846 г.46 Он сожалел, что эти работы ведутся, как правило, от случая к случаю, и прямо обращался к Полторацкому: «Мне известно, что вы, дорожа всем, что относится к родному языку и писателям нашим, усердно собираете и храните многие из тех платежных расписок, которые выданы Европою, а в особенности Францией <.. .> представителям нашей образованности и нашего родного слова».47 Полторацкий ответил своему другу письмом от 21 июля 1846 г. (Безсонов находился в это время в Германии): «Вы пишете об указаниях на французские переводы Пушкина и говорите, что о них кое-где упо-
Сттисок подлинной рукописи Дорохова:
Иной имел младую Фрину За деньги иль свой черный ус, Иной ее клал на перину, Как итальянец иль француз, Иной — что был собой картина, Иной — что голосисто пел, — Теперь скажи, моя мне Фрина, За что твой муж тебя имел?»)
42 Русская потаенная литература XIX столетия. Отд. I. Стихотворения, ч. I. Лондон, 1861, стр. 91. — Полторацкий ссылается на «Стихотворения А. С. Пушкина, не вошедшие в последнее собрание его сочинений» (Берлин, 1861), где в предисловии, подписанном «Русский», непринадлежность этой эпиграммы Пушкину повторена (стр. И).
43 PO ГПБ, ф. '603 (Полторацкого), ед. хр. 290, л. 481.
44 «Русская старина», 1872, № 5, стр. 766; вторично «Русский вестник», 1873, N° 9, стр. 235. — Ошибка была указана в «Русской старине» (1872, № 9, стр. 296) со ссылкой на сведения П. В. Анненкова (Пушкин, Собрание сочинений, т. I, 1871, стр. 525). В другом месте Полторацкий ссылается также и на письмо Вяземского Лонгинову от 17/19 декабря 1873 г.
(«Русский архив», 1874, февраль, стлб. 0545).
45 См.: Акад., И, 1025.
46 «Отечественные записки», 1846, т. XIV, № 4, отд. VIII, стр. 109—119; № 5, отд. VIII, стр. 34—44; 6, отд. VIII, стр. 121—131.
47 Там же, № 6, отд. VIII, стр. 121—131.
минается вскользь. Тут страдает литературное самолюбие вашего корреспондента СДП (Сергея Дмитриевича Полторацкого, — В. К.) — как же было вам не сказать ему в конце вашего 4-го письма, что он не вскользь, а подробно, con amore, и с чувст вом-расстановкой означил и продолжает означать французские переводы в его Russie et France littéraires».48
Претензия Полторацкого была вполне законна. В течение ряда лет он сообщал русским читателям в «Московском телеграфе» и французским — в «Revue encyclopédique» о переводах сочинений Пушкина. Информации этого рода он продолжал печатать в разных заграничных изданиях и после смерти поэта; так, несколькими годами позднее, в 1848 и 1855 гг., «Bulletin du Bibliophile Belge» опубликовал четыре статьи Полторацкого под заглавием «Русско-французская библиотека, или Русская и французская история и литература», где сообщены сведения о нескольких русских писателях и переводах их произведений на французский язык. Но в одном отношении Безсонов был прав: в рукописных сборниках Полторацкого содержалось большое количество заметок его о французских переводах Пушкина. Некоторые заметки, сделанные Полторацким в 1847—1848 гг. в Москве, Лейпциге, Брюсселе, Экс-ла-ПГапеле и других городах, использовал Г. Н. Геннади в своей работе «Что писано о Пушкине».49
В том же письме Безсонову от'21 июня 1846 г. мы находим и отзыв об одном из французских переводов «Кирджали», принадлежавшем М. А. Ермолову (1794—1850), адъютанту Багратиона в 1812 г., переводившему в 1830 г. «Выстрел» (Sylvio ou le coup reservé).50 «Недавно в майских №№ „Illustration",— пишет Полторацкий, — Viardot поместил французский перевод „Капитанской дочки", а в февральском „Revue britannique" Ми-хайла Ермолов перевел „Кирджали", присовокупив биографию Пушкина, переведенную им из английского журнала. Как это мы в Петербурге прогуляли с вами эту февральскую книжку „Revue britannique"? Вы теперь, вероятно, от нее недалеко. Возй-мите брюссельское издание (fevrier, 1846) „Revue britannique", там в биографии Пушкина найдете много дельного, но много и ошибок, поверхностных суждений. В переводе „Кирджали" Михаил Ермолов порядочно наумничал и неверно соблюл мысли и выражения подлинника, множество прибавил своей приправы». Этот отзыв о переводе, малозначительном и не отмеченным кри-
48 РО ГБЛ, ф. 233 (Полторацкого), картон 2, ед. хр. 55, л. 3.
49 См.: Мой общий сборник. РО ГПБ, ф. 603 (Полторацкого). (} 107, XVII, л. 19 об.—20, 29 об—30, 57 об., 93 об., 94, 95 об.-97. — Ср.: Г. Н. Геннади. Что писано о Пушкине. «Библиографические записки», 1858, т. I, стр. 512-513.
э0 О Михаиле Александровиче Ермолове см.: Дневник Пушкина. 1833— 1835. Под ред. Б. Л. Модзалевского. М—Пгр., 1923, стр. 220—221.
тикой, характерен как свидетельство того, насколько ревниво и критически относился Полторацкий ко всему, что писали о Пушкине и что издавали после смерти поэта из его произведений.
Нам остается рассказать еще о двух записях С. Д. Полторацкого, дающих некоторые новые штрихи для комментария к Пушкину и истории отечественной пушкинианы; в записях этих сказалась та же тенденция к углубленному изучению пушкинской биографии и литературного наследия, которая определилась у Полторацкого еще в молодые годы. Они характеризуют и ту «пушкинскую атмосферу», в которой находился и которую сам создавал Полторацкий, и в этом отношении небезынтересны для характеристики одного из первых русских пушкиноведов.
Первая запись рассказывает о встрече Полторацкого в 1866 г. с Н. Н. Анненковым, в прошлом литератором-дилетантом, тогда генерал-адъютантом, членом Государственного совета. «В Париже, во вторник 9/21 марта, — рассказывает Полторацкий, — перед тем как садиться за обеденный стол, разговорились мы о прежней русской литературе, и я повторил Анненкову мои давнишние вопросы, для чего он с такою упорною и неосновательною скромностью таит под спудом, в рукописях, свои литературные произведения, достойные печати. На столе его дочери, Ел. Ник. Нелидовой, лежал томик Стихотворений Пушкина, напечатанный в Лейпциге в 1861 году у Вольфганга Гер-гардта, мимоходом здесь сказать, с непростительными ошибками и опечатками. Я отыскал на стр. 147—148 „Мадригал" Вольтера, переведенный Пушкиным под заглавием „Сновидение". „Вот посмотрите, — говорю я Ел. Ник. и Анненкову, — как, например, переведено Пушкиным это прелестное стихотворение Вольтера: и не совсем верно и неудачно, мысль, выраженная Вольтером в первых двух стихах, даже вовсе не переведена Пушкиным". Анненков взял у меня книжку, еще раз перечел перевод Пушкина и так же, как и я, удивился, нашед его неудовлетворительным. Я говорю ему, что в моем „Словаре русских писателей" отмечено у меня восемь русских переводов в стихах этого „Мадригала". Четыре из них перепечатаны мною в Москве, в 1858 году, в 1-й книжке „Материалов" моих для „Словаря русских писателей", но что об остальных четырех я нашел в старых русских журналах и книгах сведения в 1863 году и потому не мог напечатать в этой книжке 1858 года. Анненков спросил у меня об именах этих 8-ми переводчиков и о времени появления этих переводов. Не имев с собою в Париже моих литературных тетрадок, я мог только на память перечесть ему эти 8 имен и обозначить приблизительно время каждого перевода. За сим Анненков говорит мне: „Вот тебе и 9-й перевод". Я взял карандаш и под его диктовку написал его перевод.. .».51
51 РО ГПБ, ф. 603 (Полторацкого), ед. хр. 298, лл. 48—53.
Этот отрывок из воспоминаний Полторацкого оказывается интересен еще с одной стороны. Жена Анненкова, дальняя родственница (двоюродная племянница) Полторацкого, — та самая Вера Ивановна Анненкова, урожденная Бухарина, которая была адресатом известных стихов Лермонтова и оставила недавпо разысканные воспоминания о Пушкине, Лермонтове и петербургском литературном круге 1830 г.52 Полторацкий, таким образом, описывает встречу людей, лично знавших поэта, и увлечение Анненковых стихами Пушкина оказывается формой его посмертного культа. Литературная же история мадригала Вольтера на русской почве, подробно прослеженная Полторацким, оказывается и в настоящее время небесполезным материалом для комментария к «Сновидению», давая ему необходимый историко-литературный контекст.53
Одна из последних записей Полторацкого о Пушкине касается статьи «Александр Сергеевич Пушкин», напечатанной в «Русской старине» (1874, № 8). Статья эта, принадлежавшая чиновнику III Отделения М. М. Попову, сообщала ряд ценных данных о Пушкине из архива III Отделения и отличалась благонамеренной тенденциозностью оценок и крайней невежественностью во всем, что выходило за пределы компетенции чиновника III Отделения. В редакцию «Русской старины» статью передал П. А. Муханов, скрыв имя ее истинного автора. Возмущенный Полторацкий записывает в Веве в 1874—1875 гг.: «Муханов, Павел Александрович, член Госуд совета, 1798—1872. Статья его о Пушкине («Русская старина», 1874, август). Я почти решительно полагаю, что эта несчастная статья принадлежит ему. В прекрасном, обстоятельном возражении Н. П. Барсукова («Русск. архив», 1874, декабрь), написанном в августе 1874 г. в Гамбурге со слов кн. Вяземского, Вяземский также намекает, что статья принадлежит Муханову». Спустя некоторое время Полторацкий снова возвращается к этой статье: «По предложению моему, которое, быть может, разделяют со мной и другие, эта статья, наполненная странными, вопиюшими неверностями, должна принадлежать не кому другому, как Павлу Александровичу Муханову, и это мепя изумляет и сокрушает. С Мухановым были мы с 1820 года до самой его кончины (1872) добрыми прпятелями. я знал его коротко, он писал обстоятельно, добросовестно, рассудительно; не могу постичь, каким же образом он допустил себе написать такую статью о Пушкине и отдать
52 См.: Ираклий Андроников Лермонтов Исследования и находки. Изд. «Художественная литература», М, 1964, стр. 145 и сл. Воспоминания Анненковой о Пушкине см. на стр. 173—175.
53 Сведения о широком распространении в России «Мадригала» Вольтера позволяют с большей определенностью утверждать переводной характер «Сновидения» Пушкина, чем ото сделано, например, в справочном томе Академического издания (см: Акад., справочный том, стр. 145).
ее печатать». В приписке сбоку на этом же листе: «Эта статья о Пушкине составилась лет 20 тому назад, т. е. около 1854 года. Я видел около того времени П. А. Муханова и в Варшаве и в Петербурге. Мы много беседовали о литературе и о библиографии. Как жаль, что он не показал мне этой статьи. От скольких литературных и исторических промахов я предохранил бы ее».54
Этой записью, как нельзя лучше выражающей отношение Полторацкого к памяти Пушкина, мы и закончим наш обзор, касающийся главным образом неизданных материалов архива Полторацкого. Материалы эти характеризуют его деятельность как заметную страницу в истории раннего русского пушкиноведения. Конечно, приведенными данными не исчерпывается работа Полторацкого в этом направлении, но и их уже достаточно, чтобы внести лишний штрих в биографию этого единственного из современников и знакомых Пушкина, кто активнейшим образом способствовал сохранению и выявлению его наследия во второй половине века. Мы пытались показать, что сведения, собранные Полторацким, в иных случаях могут иметь значение и сейчас как дополнительный материал для комментария к Пушкину. Рассыпанные же в его тетрадях биографические свидетельства, хотя скудные и лаконичные, сохраняют и по сие время значение первоисточника. Эти данные представляют известный интерес и как дополнительный материал для изучения прижизненной и посмертной репутации Пушкина и той борьбы за его наследие, которая началась еще при его жизни и в дальнейшем стала национальной культурной традицией.
54 РО ГПБ, ф. 603 (Полторацкого), ед. хр. 295, лл. 30, 148.
