CC BY
36Б. Е, Гимпельсон
РЫНОК ТРУДА В РОССИИ И РЯДЕ ДРУГИХ СТРАН С ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКОЙ
1. ВВЕДЕНИЕ
В переходных экономиках реформы поляризуют возможности на рынке трупа и ведут к уменьшению доли занятого населения. Вероятность потерять работу существенно варьирует между социальными группами; при этом одни (например, лица без образования или неквалифицированные рабочие) страдают больше других (тех, у кого есть высшее образование или чья профессия пользуется спросом),
С другой стороны, само по себе сохранение занятости не гарантирует стабильности прежнего социального статуса. Растет неравенство в оплате труда, которое вызвано, помимо прочего» структурными сдвигами в экономике, изменением масштаба и характера отдачи вложений в человеческий капитал, возрастающей вероятностью краткосрочной и случайной занятости. Рынок труда коренным образом поменял экономическую и социальную приоритетность секторов, отраслей, предприятий, профессий. Многие из работников ранее непрестижных производств (например, легкая или пищевая промышленность, сфера услуг) преуспевают; соответственно те» кто раньше занимал хорошую позицию (например, н ВПК), онаиыиаются в проигрыше и скатываются вниз. Возникающая рыночная экономика меняет модели получения доходов, а бывшие ударники социалистического труда не всегда готовы к труду капиталистическому. Их человеческий капитал зачастую недостаточен и односторонсн. Даже формально высокая квалификация И хорошее образование могут сочетаться с отсутствием опыта работы на рынке и медленной обучаемостью.
Модели функционирования рынка труда в бывших социалистических странах различаются. Однако почти везде общество становится динамичнее и усиливается сегментация. В различных теориях сегментации рынка труда последний рассматривается как состоящий из нескольких не связанных между собой кластеров или сегментов [15].
В развитых рыночных экономиках сегментированны« рынки труда дискретны. Сегменты различаются по типу рабочих мест (уровню вознаграждения, надежности занятости, карьерным возможностям, необходимым навыкам» образованию и т. д.). Самый простой случай такой сегментации — это разделение на ядро (первичный рынок труда) и периферию (вторичный рынок труда)' Чем лучше защищено ядро, тем более уязвима периферия. Работники $я пределами ядра почти обречены на нестабильную, малоквалифицированную и низкооплачиваемую работу. Те же, кто находится в ядре, имеют хорошие шансы на надежное и хорошо оплачиваемое место. По мере увеличения технологической и социальной дистанции между ядром и периферией шансы постепенной мобильности или резкого прыжки в «лучшую жизнь» убывают.
Б переходной экономике сегментация рынка труда специфична. Во-первых, здесь, по-видимому, сегментов более двух и они не совсем дискретны, Во-вторых, сегментация основывается не на глубоких различиях в технологической базе, а на дифференциации адаптационных ресурсов различных секторов и предприятий. Она проистекает из различной скорости реструктурирования и соответствующих изменений условий отборе на рынке труда. В-тре-тьих, сегментация проявляется не столько в ненадежности занятости, сколько в низкой оплате* неполной занятости» задержках зарплаты и т. д. Это происходит также от избыточного предложения рабочей силы и сокращения спроса, растущей дифференциации, меняющихся требований к человеческому капиталу. И конечно, от характера политики не рынке труда.
Особенностн реформ в сопоставляемых странах. Источники данных, Все страны с переходной экономикой имели во многом схожий исторический опыт социализма, но с начала 1990-х гг. их пути начали стремительно расходиться, Разнообразие режимов перехода проявляется и в различиях, и в результатах функционирования рынков труда. Ряд стран Центральной и Восточной Европы выбрали режим радикальных реформ, предполагающих быстрый рост безработицы. Этот путь связан с более высокими единовременными издержками для общества, однако сами эти издержки менее продолжительны по времени и более концентрированы в конкретных социально-демографических группах, В странах бывшего Советского Союза реформы непоследовательны и растянуты во времени, ориентированы прежде всего на сдерживание роста безработицы. В итоге занятость падала очень медленно, а безработица медленно, но неуклонно росла. Хотя единовременные издержки, воз-
можно, и меньше, их суммарное накопление оказывается значительно большим и по объему, н но их растянутости во времени. Так, здесь характерно существенное сокращение реальной заработной платы, появление неполной занятости и распространение задержек зарплаты1.
Любое сравнение стран Центральной Европы и бывшего СССР сталкивается с проблемой сопоставимости данных. Во многих странах социальная статистика сама еще находится в состоя пи и ожидания реформы,
Для более углубленного анализа я отобрал семь стран. Это — Чехия, Польша, Румыния, Россия, Украина, Кыргызстан и Узбекистан. Среди них наиболее совершенную статистику рынка труда имеют Чехия и Польша, которые уже являются членами Организации Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) и готовятся к вступлению в Европейское Сообщество. Здесь регулярно проводятся репрезентативные исследования рабочей силы, существуют и богатые альтернативные источники данных, тогда как по качеству и доступности статистики Кыргызстан и Узбекистан находятся на противоположном конце континуума. Россия, Румыния и Украина (именно в таком порядке) — примерно в середине шкалы. Они добились определенного прогресса в реформировании статистики труда, но пока заметно отстают от стран Центральной Европы.
Дальнейший анализ основан на различных данных, полученных из официальных и неофициальных источников4.
1 Разумеется, данная типология очень схематична и имеет исключения. Некоторые страны вообще не поддаются простой классификации, Например, типология Чехии, Румынии и Кыргызстана не столь однозначна,
2 В сравнительных целях я полагаюсь Оде а то иоэмпжно) прежде не ею на базу данных OECD [21] и соответствующие общепринятые междунеродные определения. Эти данные получены на основе национальных обследований рабочей силы и приведены в соответствие со стандартами [LO/OECD. База данных содержит информацию о Чихни, Попьше, Румынии и России б отношении стран, не представленных в этой базе данных (Украину, Кыргызстан и Узбекистана ссылаюсь на различные официальные и неофициальные публикации, а также исследования, выполненные международными организациями. По Украина — это отчет Международной организации труда [27]. Данные о Кыргызстане взяты из Обследования жизненного уровня |23], проведенного в 1996 г,; данные об Узбекистане получены изобследр&ания buropean Umvereny InstKuic L'ssсч Survcy iHUIbS?, проведенного в 1995 г. [16]. Поскольку информация об этих деух странах достаточно ограниченна и противоречива, следует соблюдать крайнюю осторожность в выводах. Всевозможные предостережения о качестве данных не кажутся в этом случае излишними.
2, ЗАНЯТОСТЬ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ
Динамики численности и уровня занятости3 влияет на многие параметры социальной стратификации. Сокращение спроса на труд выталкивает людей с рабочих мест, сами же рабочие места становятся намного более уязвимыми. Потерявшие работу сталкиваются с большим риском потери доходов и попадания в бедность« Это утверждение, по-видимому, относится ко всем странам. Потери в благосостоянии, вызванные уходом из занятости, не компенсируются ослабевшей системой социальной защиты. Они особенно чувствительны в семьях с большим числом иждивенцев. Но и те, кто сохраняет работу, лишаются прежних гарантий стабильной занятости и заработка, В переходных экономиках к западу от СНГ именно незанятость стала основным источником бедности, однако в СНГ, где масштабы бедности гораздо больше, она широко распространена н среди занятых.
Абсолютное сокращение численности запятых наблюдалось во вссх странах кашей выборки (единственное исключение составляет Узбекистан), варьирует лишь его масштаб (рис. 1). Дореформенная занятость была искусственно завышена и поддержи а длись экономикой дефицита. Макро- и микроэкономические реформы сократили спрос на труд. С другой стороны, политическая и экономическая либерализация дала свободу выбора и привела к некоторому снижению предложения. Люди получили право самим решать — оставаться ли на рынке труда, искать ли работу по найму, или пойти в предприниматели, В итоге одни, ранее занятые, оставили рынок труда (поневоле или по собственному желанию), г. е. решили отказаться от поиска работы, другие же оказались среди безработных.
В странах Центральной и Восточной Европы занятость значительно сократились. При этом лидировали Польша и Венгрия (56,5 и 54,4%) [5, р. 13]. В Польше за последние пять лет реформ численность занятых сократилась на 15%, однако начиная с 1995 г, она стала вновь расти, следуя за динамикой ВВП, Чехия и Румыния в меньшей степени испытали снижение занятости, сохранив его на достаточно высоком уровне. В Румынии этот «успех* в значительной мере обязан скрытой безработице в сельской местности и сельском хозяйстве, а в Чехии — макроэкономической политике и отлаженной реструктуризации предприятий. Однако начиная с 1997 г, в Чехии обозначилась устойчивая тенденция к дальнейшему сокращению занятости.
3 Деля запетых а населении трудоспособного возраста.
Рис. Днлдигикд чнсленвостя аявятых в некоторым стрввах с пере код вой экономикой (%)
О странах СНГ, за исключением России, статистической информации крайне мало. В России уровень занятости (для населения в возрасте 15—72 года) снизился с 97% в 1992 г, до 53% в 1998 г., затем снова подрос на 3 процентных пункта. По данным украинских выборочных обследований рабочей силы, он упал (для населения в трудоспособном возрасте) с 84,8% в 1990 г. до 75,5% в 1997 г. [27]. На основании имеющихся сведений о Кыргызстане можно заключить, что здесь уровень занятости составляет лишь 44%, Однако при том, что общая численность занятых в Кыргызстане формально определяется в 1,65 млн., 1 млн человек выпадает из официальной статистики. В число »потерянных душ» входят 350 тыс, работников сельского хозяйства! 300 тыс, — неформального частного сектора и 350 тыс, — фермеров [17, р+ 12]. &гот миллион включает значительное число скрытых безработных и не полностью занятых.
В Узбекистане уровень формпльнпн занятости достаточно высок, но значительно ниже, чем в европейских странах, В 1995 г« оп составлял 57% от населения в трудоспособном возрасте (притом занятость среди женщин в 1,5 раза ниже, чем среди мужчин).
Таблица 1
Декомдоднцня снижения уровня занятости (1901—1996, процевгвые пункты)4
Страны Нэы&аевня я Зиинтистн Вследствие... 4/1
демогрйфи-ческих сдвигов изменений в состояния безработицы изменений а экономической активности
1 2 4 5
Болгапия - 22,2 1,8 -9.Я - 10,5 0,47
Чехия - 1,0 - Й.в - 8,0 о. аз
Венгрия - 22,9 0,7 -6,9 - 16,7 0.73
Польша - 13,1 1,0 - 9,4 - 4,6 0,35
Румыния - 5,« 1,5 - 6,3 - 0,9 0.16
Словакия - 11,6 1.6 - 3,4 - 4,7 0,41
Россия - 13,9 1,0 - 2,6 - 8,0 0.58
Украина - 3,3 - 0,3 - 8,1 - 0,9 0,10
* Источники: [4); о России (1); об Украине [27]
Узбекистан, как уже отмечалось, — единственная страна в выборке, уровень занятости в которой поднялся с начала 1990-х гг, В 1991 — 1997 гг, уровень формальной занятости вырос на 5%, при этой численность трудоспособного населения увеличилась на 15,5%. С 1994 г. по 1997 г. было создано 340 тыс. новых рабочих мест, что добавило 1.3% к уровню занятости [16, р, 101), Основываясь на данных проведенного в 1995 г. исследования домохозяйств, Клугман оценивает его в 62,4% (в отличие от показателя официальной статистики — 72,0%) [16, р. 107].
Табл. 1 показывает вклад различных факторов в динамику у ров-ня занятости, Как видим, демографические изменения большой роли здесь не играют. Уход с рынка труда и растущая безработица — вот основные каналы снижения занятости. Отказ от оплачиваемой работы почти на три четверти объясняет снижение уровня занятости в Чехии, более чем наполовину — в России, на треть — в Польше и лишь на 10—12% — в Румынии и на Украине (соответственно, в этих странах до 99% снижения уровня занятости взял на себя рост безработицы).
3, УРОВЕНЬ И СТРУКТУРА БЕЗРАБОТИЦЫ
Среди безработных много лиц с низкой квалификацией, низким уровнем образования, занятых ранее в трудно Адаптирующихся отраслях ели в моноотраслевых регионах. В целом же, как уже отмечалось, лица с высшим образованием более благополучны на рынке труда. Угроза безработицы обычно нейтрализует требования о повышении зарплаты. В странах СНГ многие принимают и ее невыплату как неизбежную цену за отсрочку безработицы. Это наиболее общие ее последствия, но они проявляются по-розному.
Во-первых, те, для кого угроза безработицы реальна, знают это» и само то кое знание становится инструментом относительной социальной рестратифнкацки, вынуждая мириться с ухудшением условий занятости, в том числе и снижением заработков. Кроме того, страх потерять работу может подтолкнуть человека к превентивным мерам, направленным на переход с более уязвимого места иа менее уязвимое. Таким образом, ато становится дополнительным фактором социального сегментирования и профессиональной мобильности [3].
Во-вторых, подобного рода мобильпость даже при пизкок уровне безработицы может быть Значительной. Как правило, она Носит нисходящий характер. Бели уволенный работник получает новое место, то оно с большой вероятность*) будет хуже прежнего. При этим чем дольше период безработицы» тем глубже нисходящая мобильность. Потенциальная производительность труда людей незанятых неизвестна, а потому частные работодатели предпочитают их не нанимать. Это удлиняет период безработицы или ведет к значительному снижению резервированной зарплаты [4],
В-третьих, безработица может сегментировать население, выделяя наиболее уязвимых. Неоднократная потеря места в прошлом усиливает незащищенность перед безработицей в будущем.
В-четвертых, безработица (особенно если она длительна) ведет к бедности. В Румынии, например, распространенность бедности среди незанятых в 3—4 раза выше, чем среди имеющих работу (10, р, 119] (но надо заметить, что основной причиной бедности здесь является низкий уровень зарплаты и пенсий). Величина пособий по безработице крайне низка в большей части стран4; в странах СНГ они зачастую просто символические, их трудно получить, да и выплачиваются они нерегулярно.
* 3i и иОСОбия относительно велики В Чехии, а тгюке бмпи неплохими в Попмие в нзчапе переходного периода,
Безработица может влиять и на неравенство» способствуя снижению оплаты труда в определенных секторах и видах профессий. Страх перед ней вызывает тот же результат.
4, ТЕНДЕНЦИИ БЕЗРАБОТИЦЫ
Вариация в уровне безработицы в странах нашей выборки отражает различия в начальных условиях и проводимой экономической политике. Рис. 2 показывает тенденции безработицы в 1990-е гг.
Хотя и с оговорками, но можно сделать вывод о ток, что более радикальная экономическая политика приближает высокую безработицу, однако она и снижается затем относительно быстрее. Неспешность в реформах отодвигает наступление высокой безработицы, но не может совсем его остановить. Она растет постепенно, а став значительной, становится и устойчивой на длительное время. Конечно, такал двухполюсная схема очень приблизительна. Некоторые страны могут в нее не полностью вписываться, поскольку существуют противодействующие факторы. Польша, с одной стороны, Россия н Украина — с другой, могут служить примером двухполюсной схемы; другие страны в выборке несколько от нее отклоняются — в качестве примеров здесь можно назвать Чехию и Румынию.
Начнем с «историй успеха» — Польши и Чехии. В Польше радикальная реформа привела к быстрому росту уровня безработицы; она стартовала с очень низкого уровня и достигла своего пика, равного примерно 14% рабочей силы, в 1994 г.4 По мере развития нового частного сектора эта доля сокращалась. Уровень безработицы по критериям МОТ/ОЭСР снизился до 11,2% (1997), зарегистрированной безработицы — до 10,2% (к августу 1998 г.). Однако потенциал для дальнейшего снижения этого уровня был практически исчерпан (с учетом возможного темпа создания новых рабочих мест, структурных и демографических проблем). Экономический рост, кроме того, зависит больше от инвестиций и производительности труда, Чем от его физического объема [9, р. 18, 81, 1501.
В 90-е гг, Чехия имела очень низкий уровень безработицы. Среди наиболее важных факторов «чешского чуда занятости» — сокращение предложения рабочей силы а существенное снижение
а Здесь я опираюсь на определение 11_0/ОПСО и данные, основанные нв стандартных обследованиях рабочей силы- Если используются официальные данные о зарегистрированных безработных, это отмечается отдельно,
1гг0
1ЭД1 та 1904 та 1уат 1 ада
—О— Польше
— О— Чехия
— А— Румынки
— А— России
— ♦— Украина
— С— Кыргызстан
— * — Узбекистан
РИС- 2. Урнсиь Пе»раЕ)огицы ж стриыик с перекидной лкоаомикон
оплаты труда» В начало переходного периода уменьшение оплаты опережало слад производительности труда, что сделало труд даже дешевле, чем до начала реформ [11, р, 4]. Однако здесь сыграли свою роль довольно медленные темпы реструктуризации промышленности, а также достаточно высокое качество человеческого капитала. Политика на рынке труда лишь усиливала действие этих факторов. Тем не менее устойчиво низкий уровень безработицы в Чехии ныне поставлен под сомнение: в 1998 г, он составил 6,5%, а в 1999 г. — 8,8% [20, р. 203].
Относительно низкая безработица в Румынии могла бы кпзать-ся Парадоксом, если бы Не чрезвычайно высокая самозанятость в сельском хозяйстве» Уровень безработицы резко подскочил вслед аа стремительным падением ВВП в 1990—1991 гг* Затем он снизился с 11% до примерно 6% в 1997 г, отражая временную тенденцию роста ВВП в 1994—1996 гг. Однако основной причиной, объясняющей умеренную безработицу, является большой сельскохозяйственный сектор, который вместе с огромной неформальной экономикой выступает в качестве «подушки безопасности», поддерживающей потерявших работу в промышленности, В 1996 г, число самозанлтых (главным образом в сельском хозяйстве) составляло 37% от общего числа занятых — это очень высокий показатель по любым стандартам [10, р. 39].
Хотя в 1997 г. линии, показывающие динамику безработицы в Польше и России, пересеклись в районе 11,5%, по сути, эти страны двигались в противоположных направлениях. В то время как в Пельше занятость искала для себя более высокий равновесный уровень, Россия медленно, но верно двигалась ко все более низко-му уровню занятости. Украина, несколько отставая от России, шла по тому же пути и в 1998 г. почти ее догнала по данночу показателю. Торможение и забалтывание структурных реформ успешно подпитывают эту модель адаптации рынка труда [1; 12; 14]. Относительно медленный рост уровня открытой безработицы плохо сочетается о глубочайшим падением ВВП.
В 1992 г., когда Госкомстат провел первое выборочное обследование населения по проблемам занятости, уровень безработицы в России составлял 4,7%, С тех пор он увеличился более чем вдвое и в конце концов перевалил за 12% в начале 1999 г. Украина начала проводить выборочные обследования рабочей силы несколькими годами позже, поэтому у нас нет сопоставимых данных эа 1992—1994 гг. Как показано на рис. 2, уровень безработицы адесь поднялся с 5,6% в октябре 1995 г, до 11,3% в октябре 1998 г, [30, р. 469]. Если учесть суммарное падение ВВП, накопленную задолженность по зарплате, неизбежность нового этапа структурных реформ, то можно предположить, что безработица достигнет новых пиков.
Обе центрально-азиатские экономики имеют очень низкие уровни зарегистрированной безработицы, которые, однако, не должны вводить в заблуждение. Узбекистан удерживает эту цифру на неправдоподобной отметке в 0,4%. Согласно данным, безработицы в Узбекистане нет вообще. Такой результат, по-видимому, отражает эффект как мощных бюрократических препон на пути регистрации, так и крайне слабой мотивации к регистрации (что уже отмечалось). Однако даже в советское время, время острого дефицита рабочей силы, Все центрально-азиатские республики (преимущественно сельскохозяйственные, менее урбанизированные и с высоким уровнем рождаемости) страдали от значительной сельской перенаселенности и скрытой безработицы. Едва ли с тех пор что-то изменилось.
Один из отчетов МВФ по Узбекистану оценивает фактический уровень безработицы как значительно превышающий 5%; более же подробной информации он не содержит [24, р, 80]. Среди возможных причин сдерживания безработицы могут быть очень медленный темп реформ, малое падение ВВП, значительные объемы миграции из городов в сельские районы (ведущей к самозанятости в сельском хозяйстве), а Также эмиграция неузбекского (прежде
всего русскоговорящего) населения. Численность рабочей силы в сельском хозяйств» в Узбекистан да эти годы выросла, при том объемы производства сократились, а зарплата упала на треть. Дан-ныв о чистой эмиграции из страны различны и варьируются между 274 тыс, (1990—1993) до 1,8 млн. (1990—1991) [22), Среди эмигрантов — главным образом высококвалифицированные работники н специалисты, представляющие наиболее технологические секторы экономики (которые» однако, имеют наихудшие перспективы адаптации). На основании уже упомянутого исследования домохозяйств Клугман оценивает уровень безработицы в 9,5% от общей численности рабочей силы [16, р. 107]. И это уже совсем не низкий уровень.
Зарегистрированная безработица а более реформированном Кыргызстане составляла 3,2% в 1997 г, после пика в 4,5% в 1996 г. Однако эта цифра показывает лишь верхушку айсберга* По данным выборочного обследования, проведенного осенью 1996 г., этот уровень составлял 13% от общей численности рабочей силы®.
Интересно, что внутренняя миграция в Кыргызстане дает обратный эффект в отношении предложения рабочей силы, чем это паблтодается в Узбекистане. В последнем она направлена в село и уменьшает предложение рабочей силы в городе; в Кыргызстане же основной поток идет в города нз менее развитых сельских областей, что ведет к увеличению предложения и соответственно — к более высокому уровню городской безработицы [2]. Этот приток отчасти был компенсирован эмиграцией в 1991 — 1996 гг. (как и в Узбекистане). В обеих странах миграция вела к ухудшению качества человеческого капитала в целом. Следовательно, ослабевающее давление предложения рабочей силы на рынок труда в краткосрочной перспективе чревато большими потерями в долгосрочном плане,
«Ее (безработицы* — В. Г.) отрицательной чертой является крайняя избирательность, даже, быть может, более безжалостная, чем в Западной Европе* [2, с. 14], В трех странах Центральной Европы женщины больше мужчин подвержены риску безработицы* Наибольшее различие в этом отношении (14,4% против 11,5%) наблюдается в Польше. Напротив, в странах СНГ у мужчин боль* ше шансов оказаться безработными, в Узбекистане, например, вдвое: 10,5 против 5,3%. Это противоречит распространенному мне-
6 сценка из отчета по Кыргызстану [23] Living Standards Measurement Survey, А. Кудцо, опирдесьнь исследование Всемирного банка, говорит о 5%, Отчет МВФ, со отсылкой на данные Всемирного (лика, нсиыв^гу^кцнь безработицы, ранний в сельских и 21% в городских регионах [17]. Ттвгкшпл Rcpiiri (1999) неофициально Оценивает ее в 20%.
нию о «женским лице* безработицы. В то же время это не означает, что женщины страдают от нее меньше: просто она воздействует на них иначе, вытесняя нх на менее оплачиваемые места или совсем за пределы рабочей силы. Таким образом, относительный уровень женской безработицы, по-видимому, зависит от их готовности уйти с рынка труда. Более низкий уровень отражает большую долю отчаявшихся (di&couragcd) среди женщин, их более ограниченные ресурсы на рынке труда и, как следствие, более высокую вероятность выхода из рабочей силы.
Тендерные различия, однако, выглядят иначе, если выстраивать картипу па основе данных регистрации: в службы занятости за статусом безработного и соответствующими пособиями в большинстве обращаются женщины. При прочих равных условиях зто отражает различное отношение мужчин и женщин к формальной процедуре регистрации н связанными с ней потенциальными из-держкомн и льготами. Мужчины менее охотно идут по этому пути, и регистрация в качестве безработного рассматривается как последнее средство (это также свидетельствует о тендерной асимметрии).
Вероятность безработицы зависит и от возраста, В целом по выборке ее уровень среди молодежи (15—24 года) выше среднего. Эта разница особенно велика в Польше (29,5% против 12,3), Румынии (16,2% против 5,5) и России (19,1% против 9,5). Согласно имеющимся данным по Украине наиболее уязвимы группы 20— 24-летних и 25—29-летних. В Узбекистане основной жертвой безработицы оказывается возрастная группа тех, кто только входит на рынок труда (16—18 лет), здесь ее уровень достигает 24,3%. Среди других групп (в интервале 19—50 лет) он колеблется вокруг среднего и повышается дли лиц старше 50 лет [16, р. 108].
В Центральной Европе уровень безработицы среди молодых женщин почти повсеместно выше (р 1997 г. в Польше он достигал 32,3%); гредн молодых мужчин — несколько ниже, однако все равно значительно выше среднего (в Румынии нл долю выпускников школ приходится более трети всех безработных), Явным исключением выступает Чехия, где разрыв между уровнем безработицы в среднем и среди молодежи относительно невелик,
Как уже отмечалось» высшее образование оказывается лучшей защитой от безработицы. Везде ее уровень среди окончивших вузы самый низкий (в 2,5—3 раза ниже среднего). Напротив, у лиц со срсдпин (или начальным) образованием довольно велики шансы лишиться места (и ятом отношении лидируют Румыния и Украина. причем на Украине наиболее уязвимы обладатели среднего специального образования) [27, р> 30].
В странах СНГ, где лишь незначительная доля всех безработных обращается в службы занятости, среди зарегистрированных непропорционально много обладателей среднего образования. Это еще одно доказательство их низкой конкурентоспособности. В четырех рассматриваемых странах СНГ люди со средним (общим или специальным) образованием составляют 60—80% всех, кто обращается за пособиями по безработице.
Среднее образование часто связано с серьезными пробелами в знаниях и павыках, необходимых в условиях рыночной экономики. «Избыточная» квалификация безработных является наследием социалистической системы профессиональной подготовки; зарождающаяся рыночная экономика не может поглотить такую громадную и весьма специфически распределенную массу квалифицированного труда» [29, р. 14], Сочетание избыточного образе-вания, предпенсионного возраста к пола (женского) делает эту группу особенно уязвимой. Данные о безработице не показывают картины в целом, поскольку реакцией составляющих эту группу может быть уход с рынка трупа или ранний выход на пенсию. В любом случае подобнее образовательное наследие — дополнительный элемент, нарушающий равновесие спроса и предложения.
Безработица, связанная с возрастом и образованием, означает отказ от старой практики, когда выпускники школ, независимо от своих знаний и навыков, получали место. Неквалифицированные работники пользовались большим спросом — они заполняли дыры в экономике мягких бюджетных ограничений. Теперь ситуация изменилась, и рынок начал свею безжалостную селекцию.
5. -ХРОНИЧЕСКИЕ ■ БЕЗРАБОТНЫЕ: КТО ОНИ?
Для тех, кто без работы длительное время, наиболее вероятны либо возврат в сферу занятости с большими потерями в статусе и доходах, либо рыход из состава рабочей силы. Попадание в эту группу чревато дальнейшим сползанием вниз, на социальное дно, выбраться откуда крайне сложно. Изначально низкие пособия по безработице быстро иссякают, заставляя тратить все накопления. Люди теряют как се пи навыки (профессиональные и социальные), так и надежду, оставаясь без ресурсов длн возможной реабилита-ции» Таким образом, безработица становится не транзитной станцией, а тупиком.
Одной из основных причин растущей продолжительности безработицы являются медленные темпы создания рабочих мест н
сокращение нового найма в действующих фирмах* Это сдерживает движение среди незанятых. Даже незначительный приток в их среду может обернуться ростом численности длительно неработающих, Эта общая тенденция на характерна для России и Украины, Несмотря на очень медленный темп создания рабочих мест, здешние старые фирмы по-прежнему довольно активно нанимают новых работников. Хотя большая часть этой мобильности представляет собой холостой оборот (не связанный с движением рабочих мест), она поддерживает определенный уровень вакансий в экономике и, следовательно, оставляет возможность выбраться из числа хронически безработных [14; 28].
Их доля постепенно растет во всех странах с переходной экономикой (см* табл. 2). В европейской части выборки она колеблется практически от четверти (28% в Чехии) до более чем половины всех безработных (52% на Украине). Уровень длительной безработицы (как процент от рабочей силы) варьирует от 1,2% в Чехии до 9,4% в Кыргызстане, В Польше ее уровень стремительно поднялся в 1992—1994 гг, и с тех пор постепенно снижается [9, р. 82—83].
Длительная безработица среди женщин выше, чем среди мужчин. Молодежь, как правило, менее уязвима, чем старшие возрастные группы. В Чехии незанятые в течение долгого времени не сконцентрированы ни в одной возрастной группе, однако безработица среди неквалифицированных рабочих, не имеющих среднего образования, является длительной [8, р. 79]. В Румынии и Больше нет сильной связи между низким образовательным уровнем и длительностью безработицы, возможно, потому, что малообразованные рабочие имеют больше шансов найти себе применение в сельском хозяйстве*
Кыргызстан заслуживает особого внимания* Здесь 72% всех безработных не заняты солее года. Это может означать, что почти вся безработица в стране хроническая и имеет иную природу, В значительной мере, по всей видимости, это наследие советского прошлого, а не приобретение эпохи реформ7. Следует также вспомнить! до распада СССР все республики Средней Азии имели большие анклавы скрытой безработицы, особенно в сельских районах, что более походило на аграрное перенаселение в странах третьего мира, чем на структурную безработицу индустриальных стран. Такая безработица не могла исчезнуть после первых лет реформ, она лишь вышла из тени на свет.
7 Тот факт, что безработица варьиоуется от 4 до 20% 9 зависимости ат способа измерения, является дополнительным аргументом в пользу утверждения обжином» ее типе
6. СОКРАЩЕНИЕ РАБОЧЕГО ВРЕМЕНИ
Под неполной занятостью я понимаю любую занятость, продолжительность которой меньше стандартной для данной страны [25]. Она может быть как добровольной, так н вынужденной, Добровольная стала распространяться после отмены административных запретов на неполный рабочий день. Она может быть привлекательной для некоторых групп (например, для женщин с маленькими детьми). Имеющийся спрос на такую работу удовлетворяется, а частности, с помощью новых и достаточно гибких рабочих мест. С другой стороны, растет и выи у ж денная неполная занл-тость. Она заменяет сокращение, когда общие затраты на придерживание лишних ниже, чем затраты на их увольнение. Во многих случаях разделение на добровольную и вынужденную неполную занятость весьма размыто.
В табл. 2 представлены данные выборочных обследований по некоторым из страп* Уровень неполной занятости относительно низок в Чехии (соответствуя низкому уровню безработицы) и составляет п,Е>% рабочей силы. Он вдвое выше в других странах» о которых есть данные: в Польше — 10%. на Украине — более 12, в Румынии — более ]4% рабочей силы. Данные таблицы свидетельствуют о том, что неполная занятость среди женщин выше, чем среди мужчин.
Эти цифры относятся ко всей неполной занятости» независимо от ее природы, Добровольная ее часть (которая, я повторюсь, иногда с трудом отличима) составляет примерно одну шестую от общего уровня, или 1 — 2,5% рабочей силы. В Румынии она выше среди мужчин, чем среди женщин, в Чехии картина обратная, Неполная занятость в Польше имеет две отличительные черты: во-первых, она касается прежде всего пенсионеров; во-вторых, она более распространена в сфере сельского хозяйства, где иринимает форму скрытой безработицы [9, р. 86], (Это, видимо, должно относиться и к Румынии.)
Мы можем лишь предполагать, что неполная занятость должна быть широко распространена в Кыргызстане и Узбекистане, Обе экономики ориентированы на сельское хозяйство, и нспользова< ние рабочей силы зависит от времени года. Некоторые примеры по Узбекистану приводятся в рлботе Номфренга и Андерсона [22], однако надежных и сопоставимых с другими странами данных нет.
Россия и Украина — особый случай. В обеих странах уровень неполной занятости вырос с начала 90-х, за годы свободного падения их экономик. Пытаясь избежать открытой безработицы, предприятия предпочитали отправлять работников в вы пу ж денные от-
Таблица 2
Структура рывка труда в некоторых стравлх » середнве 90-х гг.*
Группы работников Румы- ВИЯ Рос-сил Чвхия Поль-111« Укрепив Кыргызстан Узбекистан
1997 1996 1997 1997 1997 1990 1995
<Э2 <31 <31 94 44 42
Уровень экономической активности
% от населения тру ДОС гтособво ГО возраста 74,2 74,5 72,4 68,9 70,8 51.3 62,3
от ыужчнв трул.С1С пособ но го возраста 81,7 85,1 80,4 72,5 59,2
"Уп от женщин трудпс поообвого возраста 70,9 64,4 65,1 1 43,1
Безработица
% ОТ ЭАН 5,5 4,7 12,8 13,1 9,6
% от мужчин ЭА 5,2 9,8 3,9 11,5 14 10,9
0 от женшин ЭА 6,0 9,2 6, в 14,4 8,4 11.7 6,3
Молодежная (15—24) безработица
% от ЭАН 1 Я,2 19,1 7,8 29,5 ■ 1 В,9 13,0
°о от раужчна ЭА 14 18 7,5 27,4 19,2
от женщин ЭА 19.3 20,7 6,3 32,3 10,6
Безработица а *о»ра«твой группе 25—49 лет
% СУТ ЭАН 4,в а,4 з,е 11,9
л от мужчин ЭА 4Т3 э 10,2
/р от ЖейЩШ ПА 4,8 13,9
Безработица в возраствов группе 50 лет м старше
% от ЭАН 2,1 е.з 2,6 7,2 4,0
от мужчин ЭА 2,6 б.е 2,6 7,5
% от женщив ЭА 1,2 6,7 2.6 6,6
Группы |)ЛС10ТН ИНОЙ Румыния Миссия Чечня ПОЛЬША Укри-ИНР. Кыргы^- СТйН У абекн- С'ГИН
Безрабстнца ■ ЛИАНСИИМТН ОТ образования
"а от ЭЛН с высшим ойу а;юкин и -см 2,2 Л,Л 1,3 н.. 1 ЪЛ 2,6
от Г) АН го с редким обраас-йиннем 7,1 10,1 2, Я 12,1 14,2 11,7
% ОТ ЭАН С обрати ы и 13 нем ниже ОрСД] 1С л» 3,9 13 12,3 1Г1,1 7,4
Безработица в зависимости от стажа и квалнфякацни
йипускинкн, % от вес* бсэрд-ботныч 37,3 4.6
рдне* |]»П1»ТПБ-[ц не, '■/¡1 от нгех без работ них 02,7 86,2 89,3 вг.б
ЙРЭ ХВИЛИфИКР' НИИ, % ОТ &ССХ безработных 21,1 ]в
Длительная безработица (более 1 гола)
% от Всаго ЭАН 2,6 3.1 1.2 3,4 Л,? 9,4
"к ОТ ВиеХ бС-Зря-бОТЕЗЫХ 32,8 28,1 38 62,3 71,0
^ ОТ ПСРХ б^ДрО' 6ОТЕЗЫХ мужчин 44,7 23.7 34 74,1
л: ит исех бедуй-бО'ГЕШХ Ж01СЩИМ 51 36,8 2 7,3 42 68,3
% от цслх бедра-ботньсх 2-1 лот 41,1 2Й 17.4 И У
% от всех лажи-лич бе-эрсботних 33.7
"с пт вссч безра йот пых бек кво-Л и ф к к и ц л н ЯУ,3 3^,1
Грулпы работников Румыния Россия ЧеХИЯ Польша Украина Кыргызстан Узбекн стан
Неподлая (вынуждеккяя) занятость
от всего ЭАН ОТ Всех це(Т0Л-и остью занятых от мужчин ЭА от женщин ЭА 2,6 17,3 3 1,8 13,2 0,3 1,9 1,7 1S.S 1,5 1,9 6 - 60
Неродная занятость
от всаго ЭАН от мужчин ЭА от женщин ЭА 14,2 11,6 17,2 6,6 2,7 9,3 10 ЕЛ 12,1 12,2
Завятость
от всего ЭАН от мужчин ЭА от женщин ЭА 69,4 67,3 69 60 64,1 55,7 76,6 44 66,6 67,3 46,3
Самозянятость
/ пт асе* безработных 39,2 13,1 12,2 27,4 15,4
от занятых мужчин 34,6 15.В 15,6 29.1
от занятых женщин 44, Ь 10 7,9 26.2
* Источники: национальны? <Лэслелования рвбсч#й силы Польша [9], Че хня [й], Россия [25], Украина [27], Румыния [25], Кыргызстан [23], Узбекистан 118].
пуска или переводить их в режим неполной занятости, отказываясь при этом от массовых сокращений*. Этот путь казался экономически и социально более выгодным, чем юридически оформленные увольнения. Правительства фактически поддерживали такую политику, которая распределяла адаптационные издержки
* Об этой типе неполной занятости написано немало (1,10 26]
среди более широкой группы работников (вместо того, чтобы их возложить лишь на безработных)* Однако издержки неполной занятости сказываются в основном на политически слабых» и экономически менее конкурентоспособные несут основное их бремя*.
Табл. 2 показывает, что вынужденная неполная занятость более распространена на Украине, чем а России, однако сопоставимых данных о продолжительности периодов краткосрочной работы у нас кет. Неполная занятость, инициированная администрацией, имеет как свои минусы, так и плюсы. Она препятствует реструктуризации предприятий ц перераспределению рабочей силы; Лейди частично или полностью лишаются своей зарплаты (не имел при этом доступе к социальным пособиям и программам занятости), теряют квалификацию и постепенно маргннализнруются. Формально они сохраняют свои рабочие места, однако ищут при этом другие источники дохода и вовлекаются во вторичную и неформальную занятость. Стоит добавить, что сохранение таких мест посылает ложные сигналы и работникам, и работодателям: последние переоценивают стремительно снижающийся потенциал имеющихся работников« а те оказываются полностью дезориентированными в отношении своих перспектив на рынке труда. Наконец, более конкурентоспособные уходит на лучшие места, а менее — либо остаются, принимая status quo, либо становятся безработными, либо уходят с рынка труда.
Если говорить о плюсах неполной занятости по инициативе администрации, то это прежде всего увеличение времени на адаптацию к изменениям на рынке труда. Уменьшается вероятность полной социальной маргинализации. Предоставляется также возможность работодателям быть более гибкими. Однако достоинства и недостатки этой стратегии находятся в очень неустойчивом равновесии (вое это относится и к политике задержек зарплаты). Плюсы здесь краткосрочны, в то время как минусы проявляются в течение длительного периода, и по мере распространения неполной занятости ее недостатки начинают существенно перевешивать преимущества.
В России 1993—1996 гг,, по оценкам* полученным на основе обследований домохозяйств (которые считаются более надежным инструментом, нежели отчеты предприятий), доля работников« находящихся в отпуске, составляла 3%, а доля тех, кто трудится неполный день — 0,1 —4% (от всего числа занятых) [1, с. 43].
Неполная занятость более свойственна определенным секторам и регионам — на Украине это промышленность, строительство, транспорт; в России — сфера машиностроения и легкой промыпь
* Элесь наблюдается та же модель, что и в случае с задержками зарплаты,
|6 — Од]
ленности. Она также более распространена в некоторых профессиональных группах. Исследования показывают, что неполная на-грузка у одних сочетается с перегрузкой других» Так, некоторые группы высококвалифицированных рабочих всегда пользуются большим спросом — на фоне неполной занятости и избытка других профессиональных групп
7. ЗАДЕРЖКИ ЗАРПЛАТЫ — ЦЕНА ЗАМЕДЛЕННЫХ РЕФОРМ
Невыплаты зарплаты стали распространенным явлением во всех странах СНГ, особенно в России и на Украине, где они подменили собой потенциально более высокую открытую безработицу, сдерживая рост реальной зарплаты и инфляцию10. Невыплаты возникают как побочный продукт ужесточения кредитно-денежпон политики, не подкрепленной соответствующими институциональными реформами в сферах налогообложения, конкуренции, банкротств, корпоративного управления, исполнения контрактов и т.д.
С начала 1990-х гг. наиболее реформаторски настроенные страны (Польша и Венгрия, например) были готовы принять безработицу как неизбежную плату за успех реформ. Венгрия столкнулась с задержками зарплаты, но они были быстро остановлены исключительно жестким законом о банкротств«, принятым в 1992 г. Невыплаты распространились во всех странах СНГ. В 1990 г. общий объем бюджетной задолженности варьировал от 0,5% ВВП в Азербайджане до 11% в Молдове. Б нашей выборке эта цифра равнялась 4,6% ни Украине, 3,6 — в Узбекистане, Я — в России, 0,9% — в Кыргызстане. Здесь, вероятно, стсит напомнить, что бюджет напрямую отвечает лишь за относительно небольшую часть от общего объема задолженности (в России, скажем, это примерно одна пятая, в то время как четыре пятых — прямая или косвенная вина частного сектора). Однако правительство обычно выступает как крупнейший работодатель и должник по зарплате, задавая нормы для всех остальных.
Невыплаты наблюдаются прежде всего в странах с «постепенными» реформами, медленными темпами роста уровня безработицы, плохим исполнением законов и контрактов- Правительства (как уже отмечалось) могут считать задолженность по зарплате
10 О задержках зарплаты см.: [6; 7; 12; 16,19]., Пе^ашЛйьопОЭДЗ). Lehmann ei «I (1399), Ciimpclmn (1К lugmän (1993}, Л, Гордон (1999), Задолженности по зарплате распространены также в Хорватии.
РЬШОКТРУДА В РОССИИ И Ряде ДРУГИХ СТРД.Н с ПЕРЕХОДНОЙЭКОНОМИКОЙ 483
меньшим алом, нежели безработица. В данном случае не сна сдерживает инфляционный рост зарплаты — эту функцию выполняют собственно невыплаты.
В России задержки зарплат были широко распространены как н секторах, испытывающих наибольшие трудности (машиностроение, социальная сфера), так и в тех, что находятся в относительно более благоприятных условиях (нефтяная и газовая промышленность, строительство, а также частные фирмы в различных секторах). Чем дальше регион расположен от Москвы, тем значительнее накопленная задолженность по зарплате. Внутрифирменная вариация в невыплатах свидетельствует о дискриминации, направленной против тех, кто слаб на рынке труда [7], В итоге сильные и цепные работники всегда получают зарплату, а слабые становятся жертвами задолженности. Сильные и высокооплачиваемые могут найти себе другое место, где задержки меньше, а вознаграждение — больше, Слабые и низкооплачиваемые концентрируются в секторах н на рабочих местах, откуда нет выхода, н готовы молча согласиться на выплату денег с опозданием. Низкая оплата, помноженная не неплатежи, повышает вероятность бедности. Это общая картина для стран СНГ, хотя детализированные данные у нас есть только по России и Узбекистану [16, р. 848—351]. Следует» однако, отметить» что в России в 1999—2000 гг. реальная и номинальная величина задолженности сильно сократилась как вследствие инфляционного всплеска второй половины 1998 г., так и в силу возобновившегося экономического роста» Тем не менее полное избавление от неплатежей потребует, по-видимому, длительного времени.
Эта модель отражает иерераспределение фонда зарплаты от мепее конкурентоспособных к более конкурентоспособным, или от относительно проигравших к победителям^ Невыплаты довольно устойчивы: столкнувшиеся с ними единожды, например в 1994 г., имели большую вероятность встретиться с ними вновь в 1995 или 1996 гг.12 Такая устойчивость объясняется низкой конкурентоспособностью на рынке или преданностью фирме (сектору), находящейся в плачевном финансовом состоянии (эти причины могут совпадать).
Невыплаты зарплаты представляют собой разновидность налога на население, частично заменившего инфляционный налог. Однако они влиют на людей иначе, чем инфляция. Во-первых, боль-
1 ' Истинные или абсолютные победители — это менеджеры и предприниматели. которые не страдают от невыплат зарплаты или неполучений доходов.
12 Оценки автора на основе
шинстао получает зарплату вовремя или с небольшим запаздыванием (тем самым получая «налоговые льготы* и выигрывая от низкой инфляции). Во-вторых, среди имеющих задолженность она распределена очень неравномерно, поскольку основная доля зарплатного долга сильно концентрирована, V более конкурентоспособных зарплата выше, в задолженность меньше, у менее конкурентоспособных — все наоборот* Последние, однако, стоят перед выбором между невыплатами и безработицей, предпочитая первое, Следовательно, они оплачивают дезинфляцито, в то время как более конкурентоспособные платят мало либо ив платят вовсе*
8. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Формирование конкурентного рыкка труда — неизбежная составная часть экономических реформ- Обеспечивая более эффективное распределение труда и соединяя работников с рабочими местами, хорошо отлаженный рынок вносит значительный позитивный вклад в экономический рост и общее благосостояние населения. Однако этот положительный эффект всегда имеет свою немалую цену. Для переходных экономик социальная цена складывающегося рынка труда может быть особенно велика, Своей невидимой рукой он вторгается в человеческие судьбы, щедро награждая одних, но безжалостно наказывая других* Безработица и часто следующая за ней бедность становятся основными сюжетами этой социальной драмы, а безработные — ее главными действующими лицами.
Включение в данный анализ стран, различающихся глубиной и темпами реформ, позволяет лучше увидеть спектр возможных последствий разных политико-экономических предпочтений. Несколько упрощая, можно сказать, что более радикальные реформы ведут к более быстрому росту уровня безработицы, но и снижается такая безработица быстрее.
Особенность России (и анализируемых стран СНГ) — в выборе весьма не однозначной модели перехода, претендующей на минимизацию безработицы на начальном зтапе реформ. Платой за такие претензии стали значительное сокращение реальной оплаты труда, рост масштабов неполной занятости и эскалация долгов по заработной плате, Более того, появление значительной открытой безработицы было несколько отложено во времени, но не отменено. В итоге совокупная цена, которую вынуждено платить население, увеличилась по сравнению с ценой реализации более радикальной И последовательной модели реформ.
Накопленный человеческий капитал и производная от него адаптивность населения на рынке труда стали главными факторами, определяющими риск безработицы, Удлинение ее продолжительности н приобретение хронического характера представляют особую социалытую проблему. Длительная (более года) безработица окончательно обесценивает имевшийся человеческий капитал и оставляет псизгладимьге психологические шрамы. При этом резко увеличивается вероятность социальной деградации, а шансы на возврат в сферу занятости падают. В России в 90-е гг. уровень хронической безработицы рос (как и в других переходных экономика*), однако он оставался ниже, чем в большинстве сравниваемых стран.
Массовое распространение невыплат зарплаты и отчасти не-полная занятость стали важными механизмами »торможения» роста безработицы. Онн нейтрализовали повышение номинальной оплаты труда в условиях продолжавшейся рецессии. Такой механизм адаптации еще более социально селективен, нежели безработица, Невыплаты поражают прежде всего наименее конкурентоспособную и наименее политически влиятельную часть рабочей силы. Отделяя таким образом самых «слабых» и лишая их поддержки со стороны более успешных работников, они сдерживали реализацию протест но го потенциала.
ЛИТЕРАТУРА
L. Kane.votuttwioe Р. Российский рынок труда: адаптация реструктуризации П Некоторые аспекты теории переходной экономики I Под ред. В, Мартынова и др. М,: ИМ1МО, 1990,
2. Стратегия социальной политики: рынпк груда, занятость и социальная ta-шнта. Бишкек: Министерство труда н соилальной зашиты, 1996.
3 Blane-hfloH-tr Г) Гейт, Unemployment and Pay Flexibility U Tbc Economic Journal, 1991.101.
4 Вот Г, Labour Markel Klows in ihe Midst of the Structural Change / Enterprise Restructuring and Unemployment in Models» of Transition > Ld, by S, Commander, t [31 World Bank. 1996
5. Rntn Т.. Hurrfa M. KtilioJ Mediating the Transilion: Labour Markets in Central and Lantern Europe. Ci: PR-Institute ftw rg^-Wesi Studies, 1998
6. Desai P.. Idsan 7. The Wage Arrears Crisis in Russia. N.-Y.: Columbia University 1998.
frt/'/f J. Si\bir\af}o va К Wagii Arrears in Russia: An Eixploratiftn of Cause* and Lon-
Аециепссч. Slnckholin; SH t. 1998,
8. Lconomic Surveys. The Czech Republic. P.: i)FCD, 1998.
9. Economic Surveys, Poland. P: OHCD, 1996, JO. rmniimic Surveys. Romania P.:OKCDs 199K
] |. Flack i'. l'ewrmk J. Lmployment and Wage Structures in the Czech Republic, Prague. 1998.
12 Cnwpelson I' The Politics of Labor Market Adjuslment:The Case of Russia /.' Reforming ibe Slate; Fiscal and Welfare Reform in ]"ost■ Sociahsl ('minirie.s / F<l by J. Komai, S, Haggard R.Kaufman. Carnhndue University Press, 20(11.
13. Grmpelson. I", LtfjpoSül D. Labour ReslruClurin|i. in Russian LnlcrprisK, A Case
Study P.. OECD, 199ft
14. {¡impehon I', ¡.¡ppaidt D. The Rjssian Labour Market: Bcl^in Tranüinon and Turmoil. Rcwinan and Utile Ik kl, 2001,
15 Katiebsrg A- Changing Conlcxls of Careers: Trends in Labour Market Structures and Some Irnpliealions for Labour Force Outcomes" // Generating Social sSlratiilcation: Toward a New Research Agenda i Ed. by A. KerckholT. West view l^ress. 1996.
16 Kingman J Wages in transition: the Case of Uzbekistan: ATtiesis Submittud Ibr ihc Ph.D. Degree of the Ausiratian National University, 199R.
17. Kyrgyz Republic — Rccem Elotilhiiil Deviilnpmcnis// [ME SlafTCuunlry Report. 199S. N 9S OH.
IS Lttvurd. ff. Richter ,4 Labour Market Adjustment in Russia f Russian bconomic Trends, 1994. Vol, 3, N 2.
19 Lehmann H. ti'admorrh J.. AcquisU A. Grime and Punishment: Job Insecurity and Wage Arrears in the Russian Kederalion // 1/A [discussion Paper. 1999. N 65. 20. OtC'DtinploymenL Outlook 2(100. P.iOt-.CD. 2IJ0(I. 2 ]. OECD/CEET I abtmr Mürtcei ViMahkw 1990-1997. P : OTTD. 1998 22 Pnmfrr.t R., Anderxnn A". // U^hek i jj Inn Welfare im pa Hi of Slow Transiliyn // I.J\T'/ WIDER Wen-king. 1997 N 135.
23. Report on the Living Standards Measurement Survey 1996. NA'I S'lAJ'COM. Kyrgyz Republic and Research Iriangle Institute, NC. IJÜA (unpublished).
24. Republic of Uzbekistan ■ Recent Economic Developmenis / J Ml- Staff Country Reports. L99X N 9K Ifi6
25. Short-lLTm Economic Indicators' Transition Economies. P.: Ol'Cil, 1997,
26 Standing G Russian L'nemploymcnl and Enierprise Resiru during: Reviving Deait Souls, Geneva; ILO. 1997.
27. Ukraine i. Country HmpJojment Policy Review. Geneva: fl.O, 1999 21!. Ukrainian Lconomic Trends. 199K http: www.iwplac.lu sept employ him 29, Unemployment and Lvoking Labour Markets in Central and Eastern Luropo ! Id. b> M. Jackson, J, Koliiij, W, Biesbrouck. L,; Avcrbmy 1995 30 Yearbook of Labour Slavics. 1999 Geneva. ILO. 1999,
