CC BY
66ВОПРОСЫ ПОЛИТЭКОНОМИИ
QUESTIONS OF POLITICAL ECONOMY
ISSN 2409-630X
УДК: 930.1
Д. К. Стожко
Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, Россия, e-mail: d.k.stozhko@mail.ru
рыночная экономика и тоталитаризм: к истории вопроса
В статье обоснована актуальность историко-экономического исследования современных институциональных трансформаций в сфере хозяйственной практики. Выдвинут и обоснован тезис о формировании новой модели социальных отношений в условиях современной глобальной экономики рыночного типа - «экономического тоталитаризма». Эта модель характеризуется как периферийный капитализм с решающим участием бюрократии в управлении социально-экономическими явлениями и процессами. Приведены и проанализированы факторы, влияющие на формирование данной модели, и показаны последствия ее формирования для стран со слабо развитой национальной экономикой.
На основе структурно-функционального, программно-целевого и историко-ретроспек-тивного подходов доказывается тезис о возможности формирования и развития различных модальностей «экономического тоталитаризма»» («(общество потребления.», «новое индустриальное общество»», «(постиндустриальное общество»» и т. д.) в условиях формально демократических и либеральных политических систем.
Особое внимание уделено воздействию эндогенных и экзогенных (экстрактивных и инклюзивных) факторов на процессы институциональной трансформации в современной экономике: экспорту «(рыночных ценностей»», девальвации традиционных ценностей, формированию «периферийного» характера экономики.
Раскрыты присущие экономическому тоталитаризму национальные особенности, его природа и основные тенденции развития. Поставлен вопрос о необходимости пересмотра смысла и значения прежних научных понятий - «(чистых форм»> - при характеристике современных политических и социально-экономических процессов.
Ключевые слова: консерватизм, либерализм, тоталитаризм, диктатура рынка, рыночный тоталитаризм, «чистые формы»», «превращенные формы»», симулякр, экономика дискриминации.
Для цитирования: Стожко Д. К. Рыночная экономика и тоталитаризм: к истории вопроса // Экономическая история. - 2017. - № 3. - С. 86-94.
© Стожко Д. К., 2017
86 ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ № 3 (38), 2017
Dmitriy K. Stozhko
Ural State University of Economics, Yekaterinburg, Russian Federation,
e-mail: d.k.stozhko@mail.ru
market economy and totalitarism:
to the history of the question
The article substantiates the urgency of the historical and economic .study of modern institutional transformations in the sphere of economic practice. The thesis on the formation of a new model of social relations in the conditions of the modern global economy of the market type - «economic totalitarianism» - was put forward and justified. This model is characterized as peripheral capitalism with the decisive participation of the bureaucracy in the management of socio-economic phenomena and processes. Factors influencing the formation of this model are presented and analyzed, and the consequences of its formation for countries with a weakly developed national economy are shown.
On the basis of the structurally-functional, program-objective and historical-retrospective approaches, the thesis on the possibility of forming and developing various modalities of «economic totalitarianism»» («consumer society»), «new industrial society»), «post-industrial society»), etc.) in conditions of formally democratic and liberal political systems.
Particular attention is paid to the impact of endogenous and exogenous (extractive and inclusive) factors on the processes of institutional transformation in the modern economy: the export of «market values», the devaluation of traditional values, and the formation «peripheral» nature of the economy.
The national peculiarities inherent in economic totalitarianism, its nature and main development tendencies are revealed. The question is raised about the need to revise the meaning and significance of the earlier scientific concepts - «pure forms»» - in describing modern political and socio-economic processes.
Keywords: conservatism, liberalism, totalitarism, the dictatorship of the market, market totalitarism, «pure forms»», «transformed forms»», simulacrum, the economy of discrimination.
For citation: Dmitrij. K. Stozhko. Market Economy and Totalitarism: to the History of the Questions. Jekonomicheskaja istorija = Economic history. 2017. No. 3. P. 86-94
Введение
В научном лексиконе существуют так называемые «чистые» и «превращенные» «формы», под которыми подразумеваются абстрактные и конкретные понятия (категории). Понятие «тоталитаризм» относится к числу «чистых форм» или общих понятий. В целом это общепринятое и при этом достаточно условное понятие. Еще в Древнем Риме шла борьба между популярами и опти-матами за либеральный (республиканский) строй. Приход к власти Суллы показал, что демократия и либерализм мало чем отличаются от тоталитаризма. Демократично принятые сенатом проскрипционные списки оказались основой тоталитарного строя в Древнем Риме, а конфискация имущества врагов Отечества - чуть ли не основой римской экономики.
С тех пор прошли тысячелетия, но в области использования «чистых» понятий
мало что изменилось. Зато существенно изменилось конкретно-историческое содержание, которое ученые обозначают такими «чистыми» понятиями.
Было бы наивным полагать, что рыночная экономика - это всегда и во всем экономика либеральная. Ее всеобщий характер и директивные методы организации - яркое тому доказательство. Начиналось формирование рыночной экономики в России «картофельными» методами, когда Екатерина II своим рескриптом внедряла повсеместно в России картошку [9, с. 122]. Позднее власть своими указами и распоряжениями интенсивно внедряла в стране вексельное обращение, кредитные отношения, конкуренцию и многие другие инструменты рыночной организации хозяйства. Таким образом, осуществлялась экономическая «революция сверху». «Перестройка» и «ускорение» 80-х гг. ХХ в. - из числа та-
ких же искусственных мероприятий по тотальному обновлению национальной экономики. Это как бы вертикальный срез экономического тоталитаризма. Но есть и горизонтальный срез экономического тоталитаризма, проявляющийся в охвате рыночными отношениями новых областей хозяйствования: социальной сферы, коммунального хозяйства, духовного производства. Даже рабочая сила превратилась в товар.
Термин total означает всеохватность, всеобъемлющий характер. Рыночные отношения в современной России как раз и носят всеохватывающий и всеобъемлющий, а по существу еще и принудительный характер. Никто не спрашивает, например, преподавателей вузов, хотят ли они переходить на так называемые «эффективные контракты». Точно так же никто не интересуется мнением педагогов о качестве балльно-рей-тинговых систем, разработанных чиновниками, на основе которых начисляется стимулирующая часть заработной платы. То обстоятельство, что критерии таких систем оставляют желать много лучшего, - факт, не требующий доказательств.
Аналогичным образом обстоят дела и в сфере ценообразовании. В условиях инфляции, как часто любил повторять академик В. В. Новожилов, «цены разговаривают на языке лжи». Отсюда понятно, что они - вовсе и не цены. То, что мы все сегодня по инерции продолжаем называть ценами, -это симулякр, который не соответствует ни качеству продуктов (товаров и услуг), ни затратам на их производство и сбыт. Простой факт: сегодня в структуре стоимости сельскохозяйственной продукции на долю ее производства приходится 77 %, а получает аграрий 27 %. Тогда как на долю переработки - 15 %, а получает переработчик 31 %. В выигрыше остается перекупщик - спекулянт. На долю торговли приходится 8 % затрат, а получает продавец 42 % от цены продукции [8, с. 108].
Такая организация рыночной экономики «сверху» порождает бюрократизм и коррупцию, превращает экономику в некий
дискриминационный механизм распределения и перераспределения благ.
Складывается глубинное противоречие между формально демократичным (федеративным) устройством государства и тоталитарным устройством рыночной экономики (сверхцентрализованной бюджетной и налоговой системами, монополией власти на многие виды хозяйственной деятельности, разрешительно-запретительным принципом организации предпринимательской деятельности и др.).
Методы
Для осмысления феномена экономического тоталитаризма используются методы сравнительного, структурно-функционального, программно-целевого и историко-ретроспективного анализа, позволяющие выявить сущность, основные признаки, специфику и конкретно-исторические модальности предмета исследования.
На основе этих методов установлено, что современная рыночная терминология находится в явном противоречии с конкретно-историческим содержанием тех явлений, которые она обозначает. Потому что смысл, который в эти понятия вкладывается в XXI в., во многом иной, нежели тот смысл, который в эти понятия вкладывался раньше. Например, полноценные деньги превратились сначала в бумажные, а последние - в электронные. Такие деньги перестали выполнять функцию накопления и роль всеобщего эквивалента, но их по-прежнему называют деньгами. Произошло то, что можно назвать подменой понятий. По сути, многие научные понятия в экономике превратились в симулякры.
В связи с этим применяется метод экономической герменевтики, который позволяет выяснить, каким образом старые понятия наполняются новым содержанием и приобретают свой «научный» статус. При этом необходимо верифицировать такое понятие практикой, т. е. сверять «копию» с «подлинником». К понятиям «экономический тоталитаризм» и «экономический либерализм» это относится в первую очередь. Всеобщий либерализм - тот же тота-
литаризм, его обратная сторона. В экономике это видно невооруженным взглядом. Когда в стране львиную долю валового внутреннего продукта (ВВП) производит и большую часть национального дохода (НД) присваивает два десятка крупных корпораций, то рыночная экономика напоминает государственно-монополистический капитализм (ГМК), который только выдается за рыночную экономику. Несоответствие сущности и содержания здесь очевидно. Когда государство объявляет важнейшим двигателем экономики конкуренцию, которая по факту оказывается недобросовестной, то и в этом случае несоответствие сущности и содержания так же очевидно. Понятие «экономический тоталитаризм» оказывается синонимом современной «либеральной рыночной экономики».
Результаты
Для того чтобы лучше понять природу экономического тоталитаризма, необходимо углубиться в контекст исторических событий. Потому что экономический тоталитаризм точно так же исторически детерминирован, как и политический тоталитаризм.
Известно, что три четверти своего исторического времени Россия провела в оборонительных войнах. В XVI в. боевые действия длились 43 года, в XVII в. - 48 лет, в XVIII в. - 56 лет [3, с. 160]. Ни одна другая страна в мире за свою историю не находилась в такой ситуации, как наша. ХХ в. в этом отношении не стал исключением.
Естественно, что такая ситуация не могла не сыграть свою роль в истории политического и экономического тоталитаризма в стране. В военное время, как известно, не до сантиментов. Здесь требуются полная мобилизация и жесткая дисциплина. Поэтому становится понятной определенная особенность современной рыночной экономики России, в которой «рыночные ценности» с огромным трудом приживаются в общественном и личном сознании. Тем более, что и международная ситуация складывается не лучшим образом (международный терроризм, многочисленные во-
енные конфликты, санкции против РФ и др.).
В связи с тем, что открытое противостояние «рыночных ценностей» и российской цивилизации оказалось неэффективным, появилось понятие «мягкая сила» (Джозеф Най, 1990 г.), означающее постепенное про-давливание ситуации и, по существу, принудительное инкорпорирование либеральных схем и установок в экономическую жизнь российского общества. Возникла идея «управляемой демократии».
Важным условием возникновения тоталитарных экономических моделей является современная технология, которая оказывается незаменимой в функционировании централизованно управляемых экономик.
Принудительное и насильственное насаждение рыночных ценностей в нашей стране в конце прошлого столетия породило диктатуру рынка. Эта модель обладает всеми признаками тоталитаризма и использует самые современные технологии: манипулирование сознанием, тотальную пропаганду, ювенальную юстицию и т. д. [4, с. 111].
Характерными признаками экономического тоталитаризма являются:
- охват всех сфер (публичной и частной) жизни людей рыночными отношениями, превращение личности в товар;
- разрыв между государством как инструментом реализации общественных отношений и бюрократией как новым классом, приватизировавшим государство;
- функционирование рыночных институтов под жестким контролем бюрократии;
- сохранение формальной свободы хозяйственной деятельности при жесткой ее регламентации «сверху» на уровне подзаконных актов;
- растущее несоответствие норм закона (права) и правоприменительной практики, постепенная дегуманизация норм законодательства;
- растущий разрыв между нормами закона (права) и общественного сознания (психологии), рост числа «институциональных ловушек»;
- действие рыночных правил исключительно в период благоприятной конъюнктуры и прекращение их действия в условиях кризиса (когда становятся допустимыми жесткие ограничения со стороны государства);
- снижение уровня социальной безопасности личности в условиях нарастающих проявлений социальной оппозиции (деви-антное поведение, терроризм и т. д.).
О способности тоталитаризма к мимикрии в свое время писал и К. Фридрих [14].
Следует подчеркнуть, что экономический тоталитаризм все в большей степени ассоциирует себя с «экономикой услуг», главным принципом которой является «любой каприз за ваши деньги». По сути, это модель отсталого «периферийного капитализма», которую сформулировал аргентинский экономист и историк Р. Пре-биш. Он, в частности, доказывал, что нет никакого спонтанного развития рыночной экономики, а есть целенаправленное и центростремительное развитие капитализма (экономическая экспансия с последующей ассимиляцией). Термин «капитализм» оказался заменен симулякром «рыночная экономика». Современный капитализм распространяется вширь, способствует вовлечению в свою орбиту экономик других стран и регионов. Но формирующийся в этих странах «периферийный капитализм» отличается от капитализма развитых стран не степенью зрелости, а способами производства и распределения материальных благ. Ключевой фактор здесь состоит в том, что интересы экономик главных капиталистических стран определяют характер и динамику формирования «рыночной экономики» в других странах [10, с. 21-22].
Имитация экономической демократии начинается с создания тотального и открытого для сильных экономик рынка. Ведь такие экономики нуждаются в новых источниках сырья и рынках сбыта собственной продукции. В реальности же вместо настоящего рынка создается крайне неэффективный механизм распределения, в котором за видимостью рыночных правил (свобода
предпринимательства, неприкосновенность собственности и др.) скрывается самый махровый волюнтаризм. Современный финансово-экономический кризис проиллюстрировал это в полной мере. Замораживание и даже конфискация банковских вкладов на Кипре, в Греции, Португалии, на Украине и в некоторых других странах показали, что государство соблюдает видимость рыночных правил и свобод ровно до того момента, когда это становится ему невыгодно. Оно с легкостью переходит от демократических процедур к тоталитарным и делает модель распределения кричаще несправедливой. В РФ также существуют установленные «сверху» ограничения прав и свобод субъектов хозяйственной деятельности. Начиная от предписаний Центробанка, выполняющего роль «всеобщего регулятора» в банковской системе, и заканчивая ограничениями на выдачу наличных средств со счетов клиентов. С последними отнюдь не рыночными ограничениями может столкнуться любой гражданин, пожелавший снять единовременно в банкомате больше 50 тыс. руб.
«Правила игры» в условиях «периферийного капитализма» вполне сочетаются с тоталитарными политическими режимами, но никакого процветания народам они не несут. Поэтому было бы наивным ожидать от существующей ныне экономической модели в России роста благосостояния ее народа.
В этой ситуации вызывает особую тревогу то обстоятельство, что господствующая бюрократия как в нашей стране, так и в других странах делает акцент на внешнюю причинность, внешнюю помощь [11, с. 31-32].
Эта оглядка и иждивенчество обусловлены массовой практикой прямых иностранных инвестиций (ПИИ), которые в XX в. США предоставляли своим сателлитам. Но времена изменились. Государственный долг США превысил 20 трлн долл. Прежний экономический донор оказался в ситуации малокровия. Поэтому и поддержка «периферийного капитализма» в странах, ставших адресатом экспорта капиталов и
рыночных ценностей, неуклонно снижается. Вспомним: первое, что сделал Д. Трамп на посту президента США, - аннулировал Соглашение о Тихоокеанском партнерстве. Надежда на иностранные инвестиции, приток капитала в отечественную экономику из-за рубежа - пустое занятие. Вот и приходится в этой ситуации все чаще ужесточать, квотировать, лимитировать, фондировать, наказывать и т. д.
При этом российская бюрократия продолжает рассматривать свои действия априори как общественно полезные услуги по управлению, нисколько не соотнося их с подлинной экономической и социальной эффективностью. Ей не нужен никакой внешний аудит в виде институтов гражданского общества и правового государства. Это классическое проявление «экономического тоталитаризма», поскольку функция управления и функция контроля (оценки эффективности управления) соединены в одном лице - российском чиновнике. Принцип разделения властей в современной российской экономике практически отсутствует.
Обсуждение
Исследование феномена экономического тоталитаризма наиболее активно началось лишь в 50-е гг. XX в. в рамках его сравнительного анализа с концепцией экономического либерализма. Именно в это время происходит наиболее ожесточенная полемика между представителями различных политических течений: консерватизмом, с одной стороны, и либерализмом - с другой.
В работах Р. Арона, Э. Мунье, Л. фон Мизеса, П. Самуэльсона, Э. Тоффлера, Ф. фон Хайека и других философов и экономистов была глубоко исследована проблема экономического либерализма как антипода экономическому тоталитаризму. Именно тогда возникло и преобладает до сих пор мнение о том, что эти понятия взаимно исключают друг друга. Но жизнь вносит свои коррективы в такие суждения. Как показывает практика, экономический либерализм оказывается возможным и при политическом тоталитаризме, а политический
либерализм вполне уживается с экономическим тоталитаризмом.
Как показывает история последних лет, экономический либерализм вполне может трансформироваться в экономический тоталитаризм при одной и той же политической системе. Все происходит строго по логике А. Тойнби «Вызов - Ответ» [12, с. 89-117].
Поэтому дискуссия о сущности тоталитаризма и либерализма, их формах и способах осуществления продолжается уже достаточно давно. Так, в российской истории были примеры соединения этих явлений в форме «консервативного либерализма» П. Б. Струве или «охранительного консерватизма» К. П. Победоносцева [13, с. 38-97].
«Побочным» результатом исследований проблематики экономического тоталитаризма стало появление теории «дискриминационной экономики». К разработчикам этого направления в США можно отнести Г. С. Беккера, В. Нисканена, В. Ойке-на, М. Спенса, К. Эрроу. В Германии это Ф. Бем, Г. Вильгеродт, Ф. Лутц, В. Ойкен, В. Репке.
Вариациями теории экономического тоталитаризма могут служить концепции «экономического порядка» и современного корпоративизма. Называя тоталитарное государство устаревшим, В. Ойкен, например, выступал за создание «экономического государства». В этом случае он признавал утрату государством собственной воли и самостоятельности в ее формировании, понимая под этим возрастающее значение бюрократии [7, с. 17].
Философское обоснование основных проявлений экономического тоталитаризма можно обнаружить также в сочинениях зарубежных исследователей: Дж. Бьюке-нена, П. Бьюкенена, Т. Веблена, Ф. Мах-лупа, А. Токвиля, Н. Лумана, Г. Маркузе, М. Фуко, Ф. Фукуямы, Й. Шумпетера и др.
Среди более поздних концепций в рамках исследования феномена экономического либерализма отметим концепции «потребительского общества» Ж. Бодрийяра, «одномерного универсума» Г. Маркузе,
«постиндустриального общества» Д. Белла, «нового индустриального общества» Дж. Гэлбрейта. Одновременно с формулировкой разных концепций экономического тоталитаризма в науке происходит то, что принято называть стэндингом - символизация сознания, подмена понятий и разрушение культурного ядра (традиционных ценностных систем) [5, с. 127-133].
Рассматривая, например, «общество потребления» в контексте «герметизации политического универсума», Г. Маркузе начинает свое главное сочинение с параграфа под символичным названием «Новые формы контроля». Стремление к расширению сферы и функций контроля - признак тоталитаризма. Таких проявлений в современной жизни нашего общества более чем достаточно: начиная от «тотального диктанта» или ЕГЭ и заканчивая обязательным начислением пенсий и зарплат на пластиковые карточки. Выбора нет. Экономический тоталитаризм его не оставляет.
Г. Маркузе признает как факт то обстоятельство, что раз «население принуждается к принятию этого общества», то «тотальный характер достижений развитого индустриального общества оставляет критическую теорию без рационального основания для трансцендентирования данного общества». Далее следует вывод: «Чем более рациональным, продуктивным, технически оснащенным и тотальным становится управление обществом, тем труднее представить себе средства и способы, посредством которых индивиды могли бы сокрушить свое рабство и достичь собственного освобождения» [6, с. 16-17].
Заключение
Развитие феномена современного рыночного тоталитаризма предполагает обращение к проблеме экстрактивных и инклюзивных институтов, посредством которых этот феномен реализуется в обычной повседневности, а не только в экономической политике государства или корпоративной политике экономических структур. Анализ этого аспекта исторического развития
разных стран способен дать ответы на вопросы о трансформации «чистых форм» в «превращенные формы», а также об институциональных метаморфозах в условиях современного глобализма [2, с. 18].
Результаты функционирования модели рыночного тоталитаризма - «экономики дискриминации» - в России в условиях современной политической системы существенным образом сдерживают формирование институтов гражданского общества и самого правового и социального государства. В ст. 7 Конституции РФ записано, что современное российское государство социальное, однако экономические последствия от функционирования рассматриваемой экономической модели оказываются в противоречии с положениями Конституции. Отмеченные антагонистические противоречия (дихотомия) между политическим и экономическим устройством нашей страны (федеративное устройство и централизованные бюджетная и налоговая система и др.) требуют срочного преодоления подобных «институциональных ловушек» (термин академика В. М. Полте-ровича).
Первым средством на пути их устранения является дебюрократизация управления экономикой. Потому что носителем тоталитаризма и в политике, и в экономике всегда является именно бюрократия. Именно она осуществляет различные реформы и контрреформы для того, чтобы закрепить свои потребительские привилегии [15, с. 26-28].
Вторым средством по устранению проявлений тоталитаризма в экономике служит максимальное распространение практики социального самоуправления, в том числе на местном уровне. Это позволит в полной мере учесть и территориальные особенности хозяйства. При этом необходимо иметь в виду, что сама по себе «эффективность рынка не является ни достаточной, ни необходимой для того, чтобы рыночные институты могли быть "предпочтительным" способом общественной организации» [1, с. 290].
Библиографический список
1. Батор Ф. М. Анатомия провала рынка // Вехи экономической мысли. Т. 4 : Экономика благосостояния и общественный выбор : пер. с англ. - СПб. : Экономическая школа, 2004.
2. Бородкин Л. И. Инклюзивные и экстрактивные институты: о взаимовлиянии исторических и экономических исследований // Экономическая история. - 2016. - № 3 (34). - С. 14-19.
3. Дробышев А. А., Бандура С. И. Основы политологии. - Омск : ОмГМА, 2002. - 282 с.
4. Лившиц Р. Л. Homo postsoveticus : упования и реальность // Мировоззрение и культура. -Екатеринбург : Банк культурной инициативы, 2002. - С. 110-117.
5. Луценко Д. А. Проблема оценки статуса в социальной стратификации // Гуманитарные стратегии российских трансформаций : материалы междунар. науч.-практ. конф. : в 2 т. - Тюмень : Изд-во ТГНГУ - 2008. - Т. 2. - С. 127-130.
6. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии Развитого Индустриального Общества : пер. с англ. - М. : REFL-book, 1994. - 368 с.
7. Ойкен В. Структурные изменения государства и кризис капитализма // Теория хозяйственного порядка. «Фрайбургская школа» и немецкий либерализм : пер. с нем. - М. : Экономика, 2002. - С. 5-33.
8. Основы социального государства / под ред. К. П. Стожко : в 2 ч. - Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. экон. ун-та. - 2015. - Ч. 1. - 216 с.
9. Перламутров В. Л. Финансово-денежная политика и рыночные реформы в России. - М., Экономика, 2007. - 281 с.
10. Пребиш Р. Периферийный капитализм : Есть ли ему альтернатива : пер. с исп. - М., 1992. -337 с.
11. Роль эндогенных и экзогенных факторов в развитии российской цивилизации (XVIII - начало XX в.). Екатеринбург : УрО РАН, 2014. - 248 с.
12. Тойнби А. Постижение истории. - М. : Прогресс, 1996. - 608 с.
13. Экономические реформы в России. К 110-летию аграрной реформы П. А. Столыпина / под ред. Б. А. Воронина, К. П. Стожко, Н. Н. Целищева. - Екатеринбург : ИД «Ажур». - 2017. -508 с.
14. Friedrich C., Brzezinski Zb. Totalitarian dictatorship and autocracy. - Cambridge : Harvard university pres, 1965. - 456 p.
15. Mandel E. Zehn Thezen zur socialokonomishen Gezetzmassigkeit der Ubergangsgesellshaft zwischen Kapitalismus und Socialismus // Probleme des Socialismus und der Ubergangsgesellschaften. - Frankfurt a/M, 1973. - 305 p.
References
1. Bator F. M. Anatomija provala rynka (Anatomy of the Market Failure), Vehi jekonomicheskoj mysli. T. 4 : Jekonomika blagosostojanija i obshhestvennyj vybor: Per. s angl: Per. s angl. Saint Petersburg, 2004. T. 4. P. 39-94. (In Russian)
2. Borodkin L. I. Inkljuzivnye i jekstraktivnye instituty: o vzaimovlijanii istoricheskih i jekonomicheskih issledovanij (Inclusive and Extractive Institutions: on the Mutual Influence of Historical and Economic Research). Jekonomicheskaja istorija. 2016. № 3 (34). P. 14-19. (In Russian)
3. Drobyshev A. A., Bandura S. I. Osnovy politologii (Fundamentals of Political Science). Omsk, 2002, 282 p. (In Russian)
4. Livshits R. L. Homo postsoveticus : upovanija i real'nost'(Homo Postsoveticus: Hopes and Reality). Mirovozzrenie i kul'tura. Ekaterinburg, 2002. P. 110-117. (In Russian)
5. Lucenko D. A. Problema ocenki statusa v social'noj stratifikacii (The Problem of Assessing the Status of Social Stratification). Gumanitarnye strategii rossijskih transformacij : materialy mezhdunar. nauch.-prakt. konf. V 2-kh t. Tjumen'. T. 2. 2008. P. 127-130. (In Russian)
6. Markuze G. Odnomernyj chelovek. Issledovanie ideologii Razvitogo Industrial'nogo Obshhestva (One-Dimensional Person. The Study of the Ideology of the Developed Industrial Society): Per. s angl. Moskva, 1994. 368 p. (In Russian)
7. Ojken V. Strukturnye izmenenija gosudarstva i krizis kapitalizma (Structural Changes in the State and the Crisis of Capitalism). Teorija hozjajstvennogo porjadka. «Frajburgskaja shkola» i nemeckij liberalizm : per. s nem. Moskva, 2002. P. 5-33. (In Russian)
8. Osnovy social'nogo gosudarstva (Fundamentals of the Social State) pod red. K. P. Stozhko. V 2-kh ch. Ch. 1. Ekaterinburg, 2015. 216 p. (In Russian)
9. Perlamutrov V. L. Finansovo-denezhnaja politika i rynochnye reformy v Rossii (Financial and Monetary Policy and Market Reforms in Russia). Moskva, 2007. 281 p. (In Russian)
10. Prebish R. Periferijnyj kapitalizm : Est' li emu al'ternativa (Peripheral Capitalism: Is There an Alternative to it?): Per. isp. Moskva, 1992. 337 p. (In Russian)
11. Rol' jendogennyh i jekzogennyh faktorov v razvitii rossijskoj civilizacii (XVIII - nachalo XXV) (The Role of Endogenous and Exogenous Factors in the Development of Russian Civilization (XVIII - early XX centuries)), Ekaterinburg: UrO RAN. 2014, 248 p. (In Russian)
12. Toinbi A. Postizhenie istorii (Comprehension of History). Moskva, 1996. 608 p. (In Russian)
13. Jekonomicheskie reformy v Rossii. K 110-letiju agrarnoj reformy P. A. Stolypina (Economic Reforms in Russia. To the 110th Anniversary of the Agrarian Reform of P. A. Stolypin) / pod red. B. A. Voronina, K. P. Stozhko, N. N. Celishheva. Ekaterinburg, 2017. 508 p. (In Russian)
14. Friedrich C., Brzezinski Zb. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge, 1965. 456 p.
15. MandelE. ZehnThezenzursocialokonomishen GezetzmassigkeitderUbergangsgesellshaftzwischen Kapitalismus und Socialismus (Probleme des Socialismus und der Ubergangsgesellschaften). Frankfurt a/M. 1973. 305 p.
Поступила в редакцию 12 мая 2017г.
Сведения об авторе
Стожко Дмитрий Константинович - кандидат философских наук, доцент кафедры общей и экономической истории Уральского государственного экономического университета. Сфера научнык интересов: экономическая история, философия хозяйства, история экономической мысли. Автор более 130 научных и учебно-методических публикаций. ORCID http:// orcid/org 0000-0003-3186-877X
Тел.: +7 343 221-27-12
E-mail: d.k.stozhko@mail.ru
About the author
Stozhko Dmitriy Konstantinovich - candidate of philosophical sciences, associate professor of the department of General and Economic History of the Ural State Economic University. Research interests: economic history, philosophy of economy, history of economic thought. The author has more than 130 scientific and educational publications. ORCID http://orcid/org 0000-0003-3186-877X
Tel.: +7 343 221-27-12
E-mail: d.k.stozhko@mail.ru
