CC BY
122
© Т.К. Коноплин, 2003
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ.
РУЗВЕЛЬТ И СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА
Т.К. Коноплич
В такие времена испытываются людские души.
Джон Пейн
В Волгоградском государственном музее обороны хранится памятный документ — Грамота городу-герою Сталинграду (Certificate of Honor to the Hero City), подписанная 7 мая 1944 года президентом США Франклином Делано Рузвельтом. Этот документ гласит: «От имени народа Соединенных Штатов Америки дарю эту грамоту городу Сталинграду в знак восхищения героизмом храбрых защитников, мужество и самоотверженность которых, проявленные с 13 сентября 1942 года по 31 января 1943 года, будут вдохновлять сердца всех свободомыслящих людей. Их сопротивление захватчикам и великолепная победа обозначили поворот в войне стран-союзников против сил агрессии».
Данный знак внимания и восхищения в адрес народа города Сталинграда, в адрес Советского Союза в целом был, на наш взгляд, проявлением особого отношения американского президента к событиям, происшедшим в России на переломе зимы 1943 года. Особенность заключается в отступлении от характерного для политических традиций США и работы средств массовой информации т. н. американоцентризма, т. е. особой по-вернутости, гипертрофированного интереса к внутренним, зачастую малозначимым на глобальном уровне проблемам, новостям (освещению событий за рубежом в США уделяется немного времени, ибо то, что не касается жизненных интересов Штатов, мало
волнует американские СМИ и граждан страны в целом). Это правило «работает» как в современной Америке, так и отличало Америку 1940-х годов. Характер переписки президента Рузвельта с Черчиллем, Сталиным, многочисленные обращения Рузвельта к американскому народу, больше известные как «беседы у камина», подтверждают эту особенность.
В период с сентября 1939 года Рузвельта и его окружение, если анализировать содержание его обращений к народу, больше всего волновали внутренние проблемы, среди них:
1) национальная оборона (речь от
26.05.1940 г. «Укрепление национальной обороны»);
2) помощь Великобритании (речь от
29.12.1940 г. «Помощь союзникам — защита мировой демократии»);
3) трагедия Перл-Харбора (речь от
09.12.1941 г. «Нападение Японии на Перл-Харбор»);
4) предотвращение пораженческих настроений в стране и вопрос ленд-лиза (речь от
23.02.1942 г. «Отпор пораженцам. Еще раз о помощи союзникам по ленд-лизу»);
5) мобилизация национальной экономики (речи от 28.04.1942 г. «Программа самоограничения», от 12.10.1942 г. «Расширение военного производства», от 02.05.1943 г. «Забастовка шахтеров», от 08.09.1943 г. «Пропаганда третьего военного займа»)1.
Анализ военной ситуации, складывающейся в России, появляется в обращениях Рузвельта к нации и его переписке с Черчиллем после 22 июня 1941 года Рузвельт пристально следит за ситуацией в Советской России, его беспокоит отступление Красной армии. В Белом доме даже обсуждался вопрос
о возможном выступлении Рузвельта «по русскому вопросу» в конгрессе. Но впоследствии, как полагают историки, из-за влияния докладов военных специалистов о безнадежности положения Красной армии (здесь можно вспомнить меморандум военного министра Стимсона, предрекавшего разгром Красной армии гитлеровцами в течение 3 первых месяцев после начала войны), президент США отменил свое решение. Выступление в конгрессе, намеченное на 27 июня 1941 года, так и не состоялось.
Как свидетельствует история, в самый ответственный момент — начальный период — в отношении Рузвельта к России возобладал здравый смысл, и президент США прислушался не к Стимсону, а к доводам американского посла в СССР Джозефа Дэвиса. Именно Дэвис 7 июля 1941 года по просьбе Белого дома приготовил меморандум относительно перспектив военного, экономического и политического сотрудничества СССР и США в период войны.
Посол Дэвис настаивал на том, что США должны договориться с Советами о сотрудничестве. И это, несмотря на то что СССР несет тяжелейшие потери на всех фронтах. Дэвис уверил своего президента в том, что Советская Россия располагает всеми возможностями противостоять вероломному натиску гитлеровской Германии на Восток и способна переломить ситуацию. Рузвельт и его советник Гарри Гопкинс приняли веские аргументы меморандума Дэвиса. Более того, несмотря на свое слабое здоровье, в самом начале войны — в конце июля 1941 года — Гопкинс посещает СССР, встречается со Ста-линым2. В ходе этой поездки советник президента убедился в высоком моральном духе и воинской доблести Советской армии. По возвращении в Вашингтон Гопкинс уверил своего босса в том, что сила Советской армии значительно недооценена военной разведкой большинства стран. США это надо учесть и в реальности идти на сближение с сильным союзником — СССР.
В результате под влиянием объективных фактов проблема военного сотрудничества США с Советами было решена положительно.
Таким образом, в самом начале Второй мировой войны сценарий отношений американского президента с СССР и его руководством стал развиваться в максимально возможном на тот период позитивном русле. Этому способствовала имевшая место между Сталин и Рузвельтом особая симпатия и понимание стратегических интересов друг друга3.
Так, в конце октября 1941 года, когда всему миру было понятно, что гитлеровский блицкриг провалился, Рузвельт сообщает Сталину о решении американской стороны предоставить СССР беспроцентный заем на
1 млрд долларов. По этому поводу американский президент открыто заявил, что помощь Советскому Союзу он считает своей главной задачей4. В ответном послании Сталин поблагодарил американского президента за его предложение.
С этого времени Рузвельт в своих обращениях к нации начинает проявлять особое внимание и уважение в адрес советского народа, мужественно сражающегося с нацистскими захватчикам. Анализируя содержание знаменитых «бесед у камина», можно проследить эволюцию отношения президента США к войне в России и мужеству советского народа.
Тенденции «потепления» этих отношений проявляются все ярче с каждой последующей речью Рузвельта: все больше и больше внимания уделяет он рассмотрению ситуации на «русском фронте». При этом тон его рассуждений становится все более и более приветливым и сострадательным.
Первоначально в одном из первых обращений к нации военного периода — речи «Нападение японцев на Перл-Харбор» от 23 февраля 1942 года — Рузвельт лишь однажды упоминает о России, замечая о том, что «успешное наступление русских облегчает нашу задачу» (с. 174).
Сравнивая ситуацию в России и США, американский президент ставит в пример своим согражданам героизм русских, подчеркивая, что «тем американцам, которые ворчат и жалуются по поводу вынужденных ограничений в нашей жизни здесь, в США, полезно узнать, что переживает гражданское население наших союзников — Британии, Китая и России, — а также всех стран, оккупированных нашим общим врагом» (с. 223).
В речи от 28 апреля 1942 года, известной под названием «Программа самоограничения», Рузвельт обращает внимание своих сограждан на то, что «на европейском фрон-
те самым важным событием прошедшего года, без сомнения, стало сокрушительное контрнаступление великой русской армии против мощной германской группировки. Русские войска уничтожили и продолжают уничтожать больше живой силы, самолетов, танков и пушек нашего общего неприятеля, чем остальные Объединенные нации, вместе взятые» (с. 186—187).
Анализируя положение на фронтах и в тылу, в своем обращении к нации от 07.09 1942 года американский президент говорит о «русском фронте»: «Русский фронт. Здесь немцам по-прежнему не удается одержать сокрушительную победу, о которой Гитлер объявил еще почти год назад... [что] ...Германия захватила важную часть территории России. Тем не менее, Гитлер не смог уничтожить единую русскую армию <...>» (с. 201— 202). Далее Рузвельт прогнозирует судьбу нацистской армии. Ее, по мнению американского президента, ожидает крах. «По всей вероятности, — утверждал президент, — миллионам германских солдат предстоит пережить еще одну суровую зиму на русском фронте. Русские истребляют больше нацистских солдат, уничтожают больше вражеских самолетов и танков, чем противники Гитлера на любом другом фронте. Русские сражаются не только отважно, но и искусно. Несмотря на все временные неудачи, Россия выстоит и, с помощью своих союзников, в конце концов, изгонит со своей земли всех нацистов до последнего» (там же).
В другом обращении к нации — в «Падении Муссолини» от 28 июля 1942 года — Рузвельт резюмирует: «Сегодня самые тяжелые и решающие сражения идут в России». <...> В 1941—42 годах русские отступали, но не сдавались. Им удалось перевести многие военные заводы из западной части России вглубь страны. Весь русский народ в полном единении встал на защиту своей родины. Успехи русской армии показали, как опасно предрекать что-либо по их поводу. Великому стратегу Гитлеру, с его мистической интуицией, надо зарубить это себе на носу» (с. 223).
Практически никто из современных исследователей не спорит о том, что перелом в войне на «русском фронте» и в отношениях между союзниками по вопросу об открытии второго фронта наступил именно после Сталинградской битвы. Именно в этом городе Красная армия сделала недостижимыми планы Гитлера по завоеванию мирового пространства.
Героическая оборона Сталинграда вызвала восхищение и признание со стороны демократически настроенный слоев США. Именно после событий февраля 1943 года в Америке выросло число сторонников движения солидарности и военного сотрудничества с СССР, выступавших за открытие второго фронта, поскольку Сталинградская битва доказала всему миру жизнеспособность Советской России и ее огромный политико-экономический потенциал.
Президент США принадлежал к числу людей, искренне симпатизировавших и восхищавшихся мужеством героических защитников города на Волге. В этой связи он неоднократно выступал в СМИ, чьи представители интересовались оценкой победы русских на Волге для мирового сообщества. Вспоминается выступление Рузвельта на страницах журнала «Soviet Russia Today» по случаю 25-летней годовщины создания Красной армии. По случаю этого юбилея американский президент заявил, что «рад воздать дань уважения Красной армии <...>. Успехи Красной армии в этой войне представляют собой выдающиеся военные достижения последних веков. В течение 18 месяцев она защищает свое отечество против нападения сильнейшего за всю историю военного противника. В ходе навечно вошедшей в историю Сталинградской битвы она не только остановила врага, но и предприняла контрнаступление, которое развивается сейчас по всему огромному фронту— от Ленинграда до Кавказа (выщелено нами. — Т. К). Красная армия, ее доблестные солдаты, мужчины и женщины, ее талантливые военачальники, поддерживаемые усилиями всех граждан России — мужчин, женщин и детей, заложили фундамент неотвратимой победы над армией Гитлера»5.
После Сталинграда изменилось военностратегическое положение сил в мире. Американцы первыми отреагировали на это. «Завершение грандиозной русской победы в Сталинграде, — подчеркивал американский историк Р. Шервуд, — изменило всю картину войны и перспективы ближайшего будущего. Эта битва — по своей продолжительности и ужасным потерям сама может быть приравнена к большой войне — воздвигала Россию в положение великой державы, которого она давно заслуживала в силу характера ее народа и его численности. Рузвельт понял, что должен теперь взглянуть в более далекое будущее, чем военная кампания 1943 года, и заняться рассмотрением вопросов послевоенного мира»6.
Этот вопрос был рассмотрен на Тегеранской конференции, в ходе которой Рузвельт смог выразить свое восхищение подвигом героев Сталинграда. Это произошло 29 ноября 1943 года в момент передачи У. Черчиллем меча Георга VI в дар жителям Сталинграда. Данный эпизод подробно описан в мемуарах личного переводчика Сталина В.М. Бережкова. На клинке была выгравирована надпись: «Подарок короля Георга VI людям со стальными сердцами — гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа». Как вспоминает Бережков, Сталин показал меч Рузвельту. «Черчилль поддерживал ножны, а Рузвельт внимательно оглядел огромный клинок. Прочтя вслух сделанную на клинке надпись, президент сказал: “Действительно, у граждан Сталинграда стальные сердца”»7. После этого, как свидетельствует Бережков, на террасе дома, где происходила встреча, была сделана фотография участников Тегеранской конференции руководителей трех великих держав — СССР, США и Великобритании. Эта фотография облетела весь мир и вошла в историю как символ единения прогрессив-
но мыслящих и свободолюбивых народов. Скрепляющим стержнем этой свободы, ее символом стал Сталинград — город-герой, город-мемориал, живущий своей жизнью современный город, с которым связана судьба многих людей во всем мире.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Рузвельт Ф. Д. Беседы у камина. М.: ЕАВ., 1995. С. XI—XII (далее при ссышке на это издание в тексте в скобках указываются номера страниц); Секретная переписка Рузвельта и Черчилля в период войны. М., 1995.
2 См.: Мальков В.Л. Франклин Рузвельт: Проблемы внутренней политики и дипломатии. М., 1988. С. 217; Энциклопедия российско-американских отношений. М., 2001. С. 154—155.
3 Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. М., 1987. С. 268—271; Энциклопедия... С. 512—513.
4 Советско-американские отношения во время Великой отечественной войны, 1941—1945: В 2 т. М., 1983. Т. 1. С. 135.
5 Hopkins to J. Smith. FDRL. Papers of H. Hopkins. Box 220. 1943. February, 8.
6 Sherwood R. Roosevelt and Hopkins: An Intimate History. 2 vol. Vol. II. N. Y., 1950. P. 304.
