CC BY
207
ЖУРНАЛ ИНСТИТУТА НАСЛЕДИЯ
2016/2(5) 1 Щ) Сетевое научное рецензируемое издание ISSN 2411-0582 THE HERITAGE INSTITUTE JOURNAL
Отечественное наследие за рубежом
УДК 37(09)+72(И5):293.1
Монгуш М.В.
РУССКОЕ КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ В СИНЬЦЗЯНЕ
Аннотация. Статья посвящена истории русской эмиграции в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая и наиболее значимым памятникам русской материальной культуры в этом регионе. Особое внимание уделяется истории создания православных храмов в Урумчи и Кульдже.
Ключевые слова: Синьцзян, русские в Китае, русское зарубежье, русское культурное наследие, русская диаспора, православные храмы.
В начале 1990-х гг. мне посчастливилось быть одной из участниц Международного научно -исследовательского проекта «Сохранение природной и культурной среды во Внутренней Азии», который осуществлялся на базе Кембриджского университета Великобритании. В рамках проекта предусматривались полевые исследования в малоизученных регионах Внутренней Азии. Я решила поехать в Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) Китая. Этот регион привлекал меня по многим причинам. Во-первых, это один из крупнейших провинций страны с чрезвычайно богатой и неповторимой историей; достаточно вспомнить, что в древности по ее территории проходил Великий шелковый путь. Во-вторых, Синьцзян невероятно многообразен по этническому и конфессиональному составу; его населяют 47 национальностей, исповедующих не только мировые, но и множество национальных религий. В-третьих, именно здесь после окончания гражданской войны в России нашли приют несколько десятков тысяч русских, вынужденных покинуть пределы своей родины и отправиться в изгнание. Последнее обстоятельство особенно интересовало меня как историка-востоковеда, для которого любой сюжет, связанный с культурным наследием России за рубежом, казался не только достойным внимания, но тщательного изучения.
В Синьцзяне я провела около месяца. Не скажу, что мне тогда удалось собрать много материала по русскому культурному наследию, но в одном я убедилась окончательно: русский след в этом регионе довольно глубокий и он, к сожалению, малоизучен. В силу разных обстоятельств история русской эмиграции в Синьцзяне долгое время оставалась закрытой темой; отдельные ее аспекты мимоходом освещались в исследованиях советского периода, да и то в контексте проблем иного характера. А синьцязнские памятники русской культуры, история их возникновения, современное состояние почти
не упоминаются в историографии Русского зарубежья. Во многом это объясняется тем, что этих памятников не так много и в архивных документах сведения о них практически отсутствуют.
Только в конце 1990-х гг. документы о Синьцзяне были рассекречены; у российских исследователей появилась возможность воссоздать историю русского зарубежья в этом уголке Китае. К настоящему времени опубликован ряд статей, монографий, мемуаров, посвященных как общим вопросам существования русской эмиграции в Синьцзяне, так и отдельным ее представителям (Аптекарь, 1998; Бармин, 1998; Трескин 1998, Попов 2001; Наземцева, 2002; Комиссарова, 2008).
В 2012 году по счастливому стечению обстоятельств я приехала в Синьцзян во второй раз и вновь окунулась в тему русского наследия в этом регионе. На этот раз у меня сложилась более полная картина об истории так называемых «синьцзянских русских», об их материальных памятниках, исчезнувших и сохранившихся до наших дней.
В настоящей статье представлена краткая история русской эмиграции в Синьцзяне и наиболее значимые памятники русской материальной культуры, которые сохранились или восстанавливаются в наши дни.
Формирование русской диаспоры
Появление первых русских в Синьцзяне относится, по одним данным, к 1850 г., когда томские купцы сообщали о китайских христианах в городе-крепости Кульдже, потомках русских казаков, плененных в 1685 г; по другим - к 1871 г., когда верхнее течение Или вошло в состав Российской империи, что послужило благоприятным обстоятельством для переселения сюда в будущем нескольких групп русских эмигрантов. Однако в 1879 г. весь Илийский край по Ливадийскому договору (о восстановлении власти китайского правительства в Илийском крае - М.М.) был передан Китаю, что не помешало русским, численность которых к тому времени достигла 2 тыс., остаться жить на прежних местах - в Кульдже, Чугучаке, Суйдуне и Урумчи. Исследователи отмечают, что в облике этих городов отчетливо прослеживается русское культурное влияние. Как правило, это ставни и резные наличники на окнах домов, потемневшие от времени скамейки у массивных ворот. От того времени в центре Кульджи сохранилось несколько зданий бывшего российского консульства, а русские домики XIX в. сегодня являются частью современного комплекса - отеля «Или» (Комиссарова, 2008: 426).
Вторая, более многочисленная волна русских поселенцев наблюдалась в 1917-1922 гг. В основном это были семьи белогвардейцев, представители купечества и крестьянства, не принявшие советскую власть в России. В это же время в Синьцзян вступили значительные по своей численности формирования Оренбургской и Семиреченской армий атаманов А.И.Дутова и Б.В.Анненкова, а также 4-го Оренбургского корпуса генерала А.С.Бакича. В их составе были и священнослужители: архимандрит Иона (Покровский), занимавший должность старшего священника дутовских частей, и служившие при отдельных частях священники Феодосий Солошенко и Григорий Штокалко. Длительное время русские воинские подразделения, как это было свойственно многим белогвардейским соединениям, оказавшимся в вынужденной эмиграции, сохраняли свою военную организацию.
В 1930-1940-х гг. хлынула новая волна русских эмигрантов, среди них было много гражданских лиц и крестьян, в том числе семиреченских казаков, бежавших от ужасов коллективизации. Именно в это время в Синьцзян попали и многие священники, оставившие большой след в истории русской диаспоры - протоиереи П. Кочуновский, М. Маляровский и др. (Попов, 2001: 194-201).
За счет этой волны образовалась довольно большая русская диаспора - около 50 тыс. чел. Позже многие из них вернулись в Россию, какая-то часть переехала в другие районы Китая, но несколько тысяч русских остались в Синьцязне. Последние в течение длительного времени жили в полной изоляции от русской и европейской культуры; им приходилось налаживать отношения с местными народами неханьского происхождения - уйгурами, дунганами, казахами, киргизами, монголами, татарами, мелкими этническими группами (чахары, дулане, галча, сибо, солоны, лобыки), а также с китайским руководством провинции.
В середине 1930-х годов на стороне китайского руководства выступила вся военная часть русской эмиграции; она участвовала в подавлении мусульманского восстания, разгоревшегося в Синьцзяне. Это обеспечило представителям русской диаспоры официальное получение гражданства Китая, а также равных прав и возможностей наряду с местными народами. Позже у них появились очаги русской культуры: различные эмигрантские организации, православные храмы, русские общественные клубы, театр, школы, гимназии и т.д. Все это создавалось с целью сохранения основ русской культуры и передаче их новому поколению, рожденному уже в эмиграции (Комиссарова, 2008:426; см. Наземцева, 2003). Многие русские женщины, вышедшие замуж за китайцев, продолжали придерживаться своей веры, крестили своих детей, причем мужья-китайцы им в этом не препятствовали, более того, по некоторым сведениям, сами китайцы принимали православие (Комиссарова, 2008:429).
Следует заметить, что в среде русской эмиграции было крайне мало интеллигенции, представителей творческих профессий - артистов, художников, писателей, поэтов. Основную массу составляли крестьяне, казаки и прочее трудовое население. Такой контингент, конечно же, не мог отличаться большой политической активностью; для него главным духовным центром, центром притяжения, была православная церковь.
Период после окончания второй мировой войны и прихода к власти в Китае коммунистов (конец 1940-х гг. - начало 1960-х гг.) ознаменовался выездом русских из Синьцзяна и угасанием русской жизни в этом регионе.
Чтобы представить сложный процесс образования, расцвета и угасания русской диаспоры в Синьцзяне, исследователи предложили выделить 4 наиболее заметных периодов в истории ее формирования.
Первый этап (1850-1920 гг.) характеризуется тем, что в Синьцзяне существовала русская диаспора как совокупность православного населения, живущего в чужой стране. Ее основу составляли сотрудники русских консульств, торговых представительств, священнослужители, обслуживающие русские храмы, и т.д. По мнению А.В.Попова, это была ещё не собственно эмиграция, а скорее русское население, живущее за пределами родины в силу служебных, торговых (командировки) и
других причин (Попов, 2001: 194-201). Однако именно в это время была создана инфраструктура будущего русского анклава с православными храмами, русскими школами и учреждениями. Впоследствии это значительно облегчило жизнь новым эмигрантам из России, им не надо было все создавать с нуля.
Второй этап (1920 г. - конец 1940-х гг.) можно считать уже началом русской эмиграции в Синьцзяне. Главной причиной пополнения русской диаспоры было поражение белых в Гражданской войне в России. Эмигранты этого периода были представлены в основном военнослужащими, а также беженцами. Город Кульджа стал центром русской жизни: здесь была построена каменная церковь, русские школы и другие учреждения, сплачивающие выходцев из России.
Третий этап (конец 1940-х - начало 1960-х гг.) характеризуется массовым выездом русских из Синьцзяна. Некоторые из них выезжали в Советский Союз, другие - в Соединенные Штаты или Австралию. В это время происходит раскол внутри русской общины и он проходит по религиозной причине. Если до конца 1940-х гг. русские разъединялись на православных и сектантов, в основном старообрядцев и баптистов, то с 1940-х гг. раздел выражался в отношении перехода к юрисдикции Московской Патриархии (Попов, 2001: 198).
Четвертый этап (с начала 1960-х гг. по 1990-е гг.) характеризуется угасанием и исчезновением русской диаспоры в Синьцзяне. А.В.Попов по этому поводу пишет: «Это время культурной революции, время репрессий против русских, уничтожения церквей и надругательства над священниками. Оставшимся русским людям, по-видимому, пришлось не раз пожалеть о том, что они не выехали из Китая» (Попов, 2001:194-201) .
Начиная со второй половины 1990-х гг. в Синьцяне снова появились русские, но они, как считают ученые, представляют начало новой истории русских в этом регионе. Однако старая русская диаспора уже канула в лету, она никогда не возродится, но ее история навсегда вписана в анналы русского зарубежья.
Материальные памятники русской культуры
История русской эмиграции в Синьцзяне имеет ряд особенностей, которые непосредственно повлияли на историческую судьбу и специфику существующих здесь памятников. Они делятся на следующие группы: памятники православной культуры (прежде всего храмы); памятники, отражающие особенности повседневной жизни русских (жилые дома, кварталы и т.д) и кладбища.
Духовными центрами русской эмиграции являлись православные храмы и молитвенные дома. Всего в Синьцзяне было три православных церкви и два молитвенных дома: в Кульджа - одна церковь и один молитвенный дом, православный храм в Чугучаке, церковь в Урумчи и молитвенный дом в селе Кунец, недалеко от Кульджи. Для эмигрантов церковь являлась не только местом для молитвы и скорби, но и своеобразным центром общения. Без этой важной составляющей русская эмиграция вряд ли бы смогла выжить как единое целое, она бы растворилась в таком полиэтничном и поликонфессиональном регионе, как Синьцязн.
Первая русская церковь в Кульдже размещалась в одном из китайских зданий. В январе 1872 г. она была освящена во имя святого пророка Илии. В церковно-административном отношении храм в то время входил в состав Томской епархии. Томский Преосвященный владыка Платон прислал в Кульджу иеромонаха, тогда и началось постоянное богослужение.
С увеличением числа русских в Кульдже старый храм стал слишком тесен, поэтому было решено возвести новый каменный храм. Он был заложен летом 1875 г. и освящен 17 марта 1877 г. по благословению Туркестанского архипастыря, в ведении которого отошел этот приход. Храм был освящен местным протоиереем М. Путинцевым во имя святого пророка Илии. В кульджинском храме были собраны списки многих чтимых русских икон, так как по просьбе настоятеля многие архиереи, наместники монастырей и настоятели соборов прислали в Кульджу иконы, освященные у святых мощей или чудотворных икон как благословение новому храму. Всего было пожертвовано около 45 икон.
Постепенно рядом с храмом образовался целый русский квартал. Он был расположен на северо-западе от городской крепости, недалеко от р. Пимьчи-су. «Здесь же находились дом священника, доктора, казармы семиреченской казачьей сотни и лазарет, - пишет Е.Н.Комиссарова. - Православная церковь Кульджи - Свято-Никольский храм, единственный православный храм в городе -красовалась на открытой площадке» (Комиссарова, 2008: 425-426). Русские составляли основной приход храма. При каких обстоятельствах и в каких формах тогда протекала церковная жизнь, сейчас за отсутствием источников судить сложно. В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона в статье «Кульджа» есть указание о существовании русской церкви. Был ли это храм, где постоянно служили, или только здание, где совершалось богослужение приезжим духовенством, свидетельств нет.
В 1915 г. в Кульдже был открыт домовый храм при русском консульстве. В 1938 г. на средства общины был построен постоянный храм, после того, как в 1957 г. скончался последний настоятель -священник Д. Лобов, в храме ещё несколько лет совершались службы мирянским чином. В 1960-е годы во время «культурной революции» храм сначала был закрыт, а позже разрушен. Из храма исчезла икона Табынской Божией матери, привезенная еще в 1920 г. атаманом А.И.Дутовым. До сих пор ее местонахождение неизвестно.
В 1992 году китайские власти восстановили за свой счет храм в Кульдже. Его освящение совершил в апреле 2003 г. прибывший из Казахстана игумен Вианор (Иванов). В 2010 году о. Вианор (Иванов) и о. Иосиф (Романов) с официального согласия местных властей совершили здесь молебен в день Рождества Христова.
Первый православный храм в столице Синьцзяна, в Урумчи, возник в самом начале XX века. Он сначала был при русском, а затем при советском консульстве; постоянные богослужения в нем не проводились. Из метрических книг следует, что в 1905 г. в нем служил о. Николай, назначенный из Пекина. Прослужил он меньше года. Где проходили богослужения и почему он служил так недолго — неизвестно. Позже для совершения богослужений приезжали священники из расположенных близ русско-китайской границы русских селений. Постоянного священника туда не назначали. В 1920-е
годы сотрудники консульства намеревались сделать из храма клуб, но представители русской общины и китайское руководство выступили категорически против этого, что позволило храму еще какое-то время оставаться центром духовной жизни. Он прекратил своё существование в 1960 г. после отъезда в СССР последнего служащего в провинции священника игумена Софрония (Иогеля), а также подавляющего большинства прихожан.
В 1991 г. по ходатайству православного населения Урумчи правительство Синьцзяна построило взамен разрушенного храма новый, названный Никольским. Здесь нет служащего священника, богослужения мирянским чином и встречи для прихожан в храме проходят каждое воскресенье, а также по большим праздникам. Очень редко в Урумчи, как и в другие города провинции, приезжают православные священники из Казахстана, России или Австралии, для того, чтобы совершить таинства для местных прихожан, в большинстве своём являющихся потомками русских.
В 2009 году русской православной общиной г.Чугучака получено разрешение на строительство храма, которое будет финансироваться местным китайским правительством. В настоящее время регулярные богослужения совершаются в домах прихожан мирянским чином.
Таким образом, православные храмы в Синьцзяне практически восстановлены или восстанавливаются, но несмотря на это, они не действуют в полном объеме. Причина тому -отсутствие православных священников. Иными словами - нехватка кадров.
Из других русских памятников в Синьцзяне остался «русский квартал» в Кульдже. Недалеко от него, практически за чертой города, расположено русское православное кладбище. «С первого взгляда непонятно, где кончаются небольшие огороды и начинаются могильные холмики, - пишет Е.Н.Комиссарова. - Над каждой могилой установлены скромные памятники... Во время «культурной революции» кульджинское кладбище лишилось всех своих крестов и памятников, перестало быть мемориалом тысячам конкретных русских людей и превратилось в одну огромную братскую могилу. Лишь в последние годы над заросшим бурьяном холмиками снова стали подниматься кресты. Большинство могил восстановлено потомками кульджинцев, которые специально для этого вновь на короткое время возвращаются в провинцию» (Комиссарова, 2008: 431-432). В дни поминовения усопших на кладбище собирается достаточно много народа; рядом с кладбищем возведена небольшая часовня.
Помимо кладбища в Кульдже, в Синьцязне имеется другое русское кладбище - Доржинки, расположенное недалеко от Суйдуна. Именно на этом кладбище похоронен атаман Оренбургского казачьего войска А.И.Дутов.
Таким образом, несмотря на то, что основная часть русских покинула Синьцзян в 1940-е и 1960-е гг., материальные памятники их культуры оказались весьма живучими. Более того, они вновь восстанавливаются. Новому поколению русских, приехавших в провинцию после 1990-х гг., предстоит открыть новую страницу в истории русской эмиграции в Китае. Это тем более актуально сейчас, когда отношения между Россией и Китаем вышли на новый качественный уровень и очевиден тот факт, что этим двум странам выпала роль ведущих держав в третьем тысячелетии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аптекарь П. Белое солнце Синьцзяна // Родина. - 1998. - № 1.
2. Бармин В.А. СССР и Синьцзян 1918-1941 гг. - Барнаул, 1998.
3. Комиссарова Е.Н. Проблемы изучения памятников культуры русской эмиграции в провинции Синьцзян в Западном Китае // Изобразительное искусство, архитектура и искусствоведение русского зарубежья. - СПб., 2008.
4. Наземцева Е.Н. Из истории белой эмиграции в Синьцзяне. Генерал-лейтенант А.С.Бакич // Четвертые востоковедческие чтения памяти С.Г.Лившица: Материалы IV региональной конференции. Барнаул, 26 апреля 2002 г. - Барнаул, 2002.
5. Наземцева Е.Н. Сотрудничество властей провинции Синьцзян с белогвардейской эмиграцией в период подавления мусульманского восстания (30-е гг. ХХ в.) // Китай: шансы и вызовы глобализации. Тезисы докладов XIV международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 23-25 сентября 2003 г.). - М., 2003.
6. Трескин Н.С. О жизни и о себе // Россияне в Азии. Литературно-исторический ежегодник // Центр по изучению России и Восточной Европы. Торонтский университет. - 1998. - № 5.
7. Попов А.В. Русская диаспора в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая // Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. - М.: Ин-т рос. истории, 2001.
© Монгуш М.В., 2016. Материал поступил в редакцию 03.04.2016.
Монгуш Марина Владимировна,
доктор исторических наук,
ведущий научный сотрудник, Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им.Д.Лихачева (Москва), e-mail: [email protected]
UDC 37(09)+72(И5):293.1
Mongush M.
THE RUSSIAN CULTURAL HERITAGE IN XINJIANG
Abstract. The article focuses on history of Russian emigration in Xinjiang Uygur Autonomous region of China and the most important monuments of Russian material culture in this region. Special attention is paid to history of establishment of the Orthodox churches in Urumchi and Ghulja.
Key words: Xinjiang, the Russians in China, Russian abroad, the Russian cultural heritage, Russian Diaspora, Russian Orthodox churches
Mongush Marina Vasilievna,
Dr. in History, Leading Researcher,
Russian Scientific Research Institute for Cultural and Natural Heritage named after D.Likhachev (Moscow), e-mail: [email protected]
Опубликовано: Журнал Института наследия, 2016/2(5) Постоянный адрес статьи: http://nasledie-iournal.ru/ru/journals/76.html
