CC BY
68
РЕЦЕНЗИИ
А.Д. Васильев
РУССКОЕ ИСТОРИКО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
Словарь - это воплощенный критерий лингвистических теорий... На смену человеку-лексикографу едва ли придет машина-лексикограф.
О.Н. Трубачёв
Русская историческая лексикология, источниковедение, словарь.
Одной из главных особенностей лексики является ее тесная и непосредственная связь с жизнью народа - носителя и творца языка. Важная черта словарного состава - его открытость; внутри поистине безбрежного океана слов под воздействием ряда факторов постоянно происходят сложные эволюции, приводящие со временем к переосмыслению тех или иных лексических единиц, к их утрате и к возникновению новых. Определить эти процессы наилучшим образом, описать и классифицировать их способна историческая лексикология.
Именно «за словом и за его смыслом всегда стоит нечто большее - коллективный опыт народа, его дух, его подлинное величие» [Трубачёв 2004 : 18]; ср.: «Исторический анализ -лишь производная форма непосредственного анализа самих говорящих субъектов» [Виноградов 2005 : 32]. Таким образом, объяснительный потенциал исторической лексикологии для изучения и познания многих лингвоментальных феноменов чрезвычайно высок. Однако для получения максимально точных результатов необходима надежная база фактических данных, которые компактно сосредоточиваются прежде всего в исторической лексикографии. В свою очередь, при разработке словаря любого жанра, в том числе и диахронного, одним из исходных условий является строгая верификация источников: установление их точной датировки, зачастую - территориальной приуроченности и, конечно же, безукоризненно правильное прочтение материала, прояснение его семантики, начиная с определения значений всех слов, имеющихся в конкретном тексте. Ведь «каждое слово представляет собой особый микромир, в котором отражается какой-то кусочек реальной действительности или отклонений от неё» [Филин 1984 : 16].
Освещение широкого круга проблем, относящихся к компетенции прежде всего лингвистического источниковедения, но при этом зачастую оказывающихся ключевыми и для историко-лексикографических и историко-лексикологических исследований, поиски наиболее эффективных методов восстановления исконного облика слова и его семантизации в словаре следует считать весьма актуальными: ведь «все прочие уровни языка манифестируются только через лексику»
[Трубачёв 2004 : 154]. Этим вопросам посвящена монография Л.Ю. Астахиной «Слово и его источники. Русская историческая лексикология: источниковедческий аспект» (М.: МГУП, 2006. - 368 с.).
Автором монографии проделана весьма значительная и тщательная работа по обобщению опыта, накопленного отечественными лингвистами, которые занимались изучением древнерусских текстов и их публикациями, а также исследованиями истории слов на материале памятников письменного периода существования русского языка. Основной пафос этой книги видится в определении особой роли лингвистического источниковедения, его места в познании эволюций словарного состава, начиная с отдельных лексических единиц -и до лексико-семантических и тематических групп слов, применительно как к исторической лексикографии, так и к исторической лексикологии. Причем Л.Ю. Астахина, исходя из собственного богатого исследовательского опыта, достаточно уверенно декларирует статус лингвистического источниковедения как самостоятельной отрасли науки, со своими общетеоретическими установками и своими категориями и методами.
Первая глава книги - «Слово в источнике» - посвящена анализу причин появления в публикациях историко-лингвистического профиля интересных во многих отношениях лексических единиц, которые, строго говоря, и нельзя так именовать, поскольку в языковой реальности они никогда не присутствовали, но были обязаны своим возникновением на страницах специальных изданий некоторым обстоятельствам. Подобные псевдолексемы (а иногда и словосочетания) квалифицируют с помощью различных терминов и термино-идов, например: «несуществующие», «фантастические», «призрачные», «слова-фантомы», «мнимые слова», «лексикографические фикции», «псевдонеологизмы». Л.Ю. Астахина предпочитает для обозначения таких феноменов термин «псевдогапаксы»: «Термин га-пакс ... относят к слову, употребленному один раз в какой-либо ситуации. к слову, о котором ничего неизвестно, кроме его единственной фиксации» (с. 13-14). Псевдогапаксы же «стали фактом письменного языка, т. к. были зафиксированы в опубликованных памятниках письменности, иногда - в исторических словарях и в Картотеке ДРС, но их в языке нет и никогда не существовало» (с. 14). Автор рассматривает около ста впечатляющих примеров псевдогапаксов (еще свыше сорока перечислены в приложении), появившихся на страницах разных изданий; по его мнению, главные причины этого заключаются в ошибочном чтении и понимании сплошного (без интервалов между словами) рукописного текста либо публикатором, либо выборщиком - при создании картотек - вследствие собственных заблуждений или некомпетентности. Чтобы обнаружить псевдогапаксы, весь массив которых, как считает Л.Ю. Астахина, можно подразделить на десять групп в зависимости от так называемого «дефекта», из-за которого одно слово принято за другое (с. 40-47), «необходим не только тщательный лингвистический анализ текста, а иногда - чьё-то сомнение, догадка, лингвистическая зоркость лексикографа-историка, который встречается с массой еще никем не описанной лексики не изученных в филологическом аспекте источников» (с. 15). Кроме того, автор справедливо настаивает на разработке (точнее, может быть, совершенствовании?) методологии и методики исследования источников по истории русской лексики (с. 54).
О них рассказывается во второй главе монографии. В качестве теоретических основ лингвистического источниковедения Л.Ю. Астахина приводит прежде всего положения, выдвинутые С.И. Котковым в книге «Лингвистическое источниковедение и история русского языка», где, в частности, даются определение обобщенного понятия «лингвистический источник» и его разносторонние характеристики, благодаря чему разграничиваются понятия «памятник» и «источник», автор рецензируемой монографии в развитие понятия категории «лингвистическая содержательность» предлагает дифференцировать определяющие её критерии в зависимости от конкретного вида источника: является ли он так называемым естественно сложившимся текстом, либо источником с заранее заданными свойствами и по про-
Рецензии
исхождению вторичным. К последним относятся картотеки, лексиконы, словоуказатели и словари. Совершенно справедливо, что «именно в словарях проявляется наибольшая обобщенность авторской мысли. Не только субъективный фактор накладывает отпечаток на лингвистическую содержательность такого источника, как словарь, но и культурное состояние общества, развитие других наук, влияющих на отражение языковых явлений в словаре» (с. 59). Что же касается именно исторической лексикографии, то в ней «каждая словарная статья - это маленькое исследование по истории слова» [Богатова 1984 : 125].
Далее автор в качестве главной задачи лингвистического источниковедения выдвигает и введение в научный оборот памятников письменности путем их издания, а также развитие эдиционной теории, вслед за С.И. Котковым относя к понятию подготовка исследования памятника для издания и издание его для исследования (с. 65 и др.). Классифицируя разные группы источников (с. 65-70), Л.Ю. Астахина особое внимание оправданно уделяет разноаспектным характеристикам Картотеки Словаря русского языка ХТ-ХУП вв., которая действительно «стала средоточием широких историко-культурных изысканий и своеобразным самостоятельным источником» (с. 71); оценивается лексическая содержательность КДРС, квалифицируются её особенности (с. 72-94).
В третьей главе монографии наиболее наглядным образом демонстрируется важность учета специфики источника для конкретного историко-лексикологического исследования. Соответственно выделяются следующие варианты: источники, отразившие лексический процесс «от конкретного к абстрактному»; источники, отражающие смещение родо-видовых соответствий в тематической группе; история лексико-семантической группы в источниках, естественно сложившихся, и в источниках с заданными свойствами (заслуживает особого упоминания изящный и точный историко-лексикологический этюд, описывающий судьбы слов игра, потеха, потешение, забава, веселье - с. 173-185); взаимодополняющие источники; источники, раскрывающие историю одного слова; источники, не выявляющие семантики слова.
Следует согласиться с тем, что «при правильном и достаточном подборе источников, естественно сложившихся, и источников с заданными свойствами можно проследить и описать историю лексических процессов, семантическую эволюцию отдельных слов, лексем регионального бытования, тематических и лексико-семантических групп слов во временном пространстве, начиная от первых письменных памятников языка. При определении круга необходимых источников первостепенная роль должна отводиться анализу их лингвистической (в частности, лексической) содержательности» (с. 214).
Пожалуй, почти совершенно самостоятельной значимостью обладает четвертая глава монографии - «К истокам лингвистического источниковедения», являющаяся своеобразной книгой в книге. Это развернутый и довольно подробный (с. 215-301) историко-научный очерк, в котором рассказывается о становлении и развитии отечественного источниковедения на протяжении более двух столетий. Здесь приводятся сведения (в том числе и малоизвестные) об основных этапах жизни и научного творчества таких исследователей-источниковедов, как Г.Ф. Миллер, И.К. Кирилов, В.Н. Татищев, И.С. Барков, Н.И. Новиков, К.Ф. Калайдович,
А.А. Шахматов, Б.А. Ларин и др.; некоторые эпизоды их биографий были подлинно драматичны: постижение истины и ее отстаивание даже и в академических дискуссиях далеко не всегда оказываются абсолютно благостными.
В заключение Л.Ю. Астахина подводит итоги своего несомненно полезного и интересного исследования. Правда, хотелось бы всё-таки более определенно уточнить, существует ли лингвистическое источниковедение в течение почти двухсот лет (с. 9, 304), или же оно зародилось в русистике в начале 60-х годов XX в.
(с. 7, 303), а также получить информацию о том, на какой стадии разработки находится сегодня неоднократно упоминаемый в книге академический обобщающий труд по русской исторической лексикологии. В тексте монографии встречаются также единичные самоповто-
ры, что объясняется, на наш взгляд, как широтой круга охватываемых проблем, обилием фактического материала, так и вполне понятным энтузиазмом автора, пишущего о любимой науке, которой отданы многие годы жизни и повседневного кропотливого труда. Главные цели, ставившиеся автором, достигнуты: суммированы сведения о лингвистическом источниковедении, показано его тесное взаимодействие с русской исторической лексикологией при работе над историческим словарем, намечены новые подходы к характеристике источников по истории русской лексики.
Библиографический список
1. Богатова, Г.А. История слова как объект русской исторической лексикографии / Г.А. Богатова. -М., 1984.
2. Виноградов, В.В. Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования /
В.В. Виноградов // Вопросы языкознания. - 1995. - С. 5-34.
3. Трубачев, О.Н. Заветное слово. Взгляд лексикографа на проблемы языкового союза славян / О.Н. Трубачев. - М., 2004.
4. Филин, Ф.П. Историческая лексикология русского языка: проспект / Ф.П. Филин. - М., 1984.
