59СУХОВА Н.Г.
Русское географическое общество и полярные исследования в XIX столетии
N. SUKHOVA
The Russian Geographical Society and polar research in the 19th century
Сведения об авторе:
Сухова Наталья Георгиевна, кандидат географических наук, пенсионер (Санкт-Петербург)
About the author:
Natalya Georgiyevna Sukhova, Candidate of Geographical Sciences, pensioner (Saint Petersburg)
Аннотация
В статье рассматривается отношение Русского географического общества в XIX в. к проблеме полярных исследований. Члены РГО в той или иной степени интересовались такими исследованиями. На страницах журналов Общества часто публиковались статьи о проблемах, связанных с путешествиями по Северному Ледовитому океану, на заседаниях звучали доклады о результатах полярных исследований представителей разных стран. В РГО обсуждались результаты путешествия австро-венгерской экспедиции, открывшей землю Франца-Иосифа, и шведских полярных исследователей А. Норденшельда и Ф. Нансена. В 1871 г. в РГО был составлен проект полярной экспедиции, которая не состоялась. Но в 1882-1883 гг. РГО приняло активное участие в работах Международного полярного года.
Abstract
The article deals with the attitude of the 19th-century Russian Geographical Society to the issue of polar research. Members of the RGS took varying degrees of interest in such studies. On the pages of the Society's journals, articles were often published about the problems associated with navigating the Arctic Ocean, and at the meetings reports were heard on the results of polar research carried out by representatives of different countries. The RGS discussed the results of the journey made by the Austro-Hungarian expedition that discovered Franz Josef Land and the Swedish polar
explorers A. Nordenskiold and F. Nansen. In 1871, the RGS created a project of polar expedition which never happened. In 1882-1883, however, the RGS took an active part in the work of the International Polar Year.
Ключевые слова:
Русское географическое общество, Арктика, полярные исследования, Северный
Ледовитый океан.
Keywords:
Russian Geographical Society, Arctic, polar exploration, Arctic Ocean.
Представления о природных условиях Северного Ледовитого океана и его окрестностей на протяжении большей части XIX столетия были весьма примитивны. Еще и в 1860-х гг. существовали взгляды о том, что Ледовитый океан не весь покрыт льдами.
Задачу определения особенностей природных условий океана энтузиасты решали в основном двумя способами - пытаясь достигнуть Северного полюса или открыть северо-восточный путь к Восточному (Тихому) океану1.
В российском обществе к проблеме полярных исследований относились различно - одни равнодушно, другие считали такие исследования необходимыми и активно стремились привлечь внимание к этой проблеме.
Отношения к задаче изучения полярных областей было противоречивым и в РГО. Уже на одном из первых заседаний Совета Общества прозвучала мысль о важности организации экспедиции для изучения северной оконечности Уральских гор. Начиная с 50-х гг. XIX в. публиковались переводы статей немецкого географа А. Петермана о природных условиях Северного Ледовитого океана. В 1866 г. Обществом была издана книга, содержавшая описание Новой Земли и истории её изучения2. И вместе с тем вице-председатель РГО Ф.П. Литке, один из первых русских исследователей Ледовитого океана в XIX столетии и автор содержательного труда о результатах своего путешествия, считал, что плавание вдоль северных берегов Евразии на русских судах невозможно.
Северное побережье Азии впервые положили на карту северные отряды Второй Камчатской экспедиции. Но карты, созданные на основе съёмок участников экспедиции, остались на уровне XVIII в., а сами съёмки и карты участников экспедиции долго засекречивались и, по существу, не изучены до сих пор.
Свенске К.Ф. Новая Земля в географическом, естественно-историческом и промышленном отношениях СПб., 1866. 131 с.
В первой половине столетия попытки россиян преодолеть Карское море кончались неудачей, поэтому распространилось мнение о невозможности прохода морским путём к Берингову проливу.
Между тем сибирский купец Михаил Константинович Сидоров был уверен в возможности освоения северо-восточного морского пути -во всяком случае, плавания из Европы к устьям Оби и Енисея. Сидоров стремился доказать, что неверны представления о непроходимости Карского моря и за собственный счёт отправлял суда для выяснения его ледовых условий. Он активно собирал сведения о природных условиях полярных областей и их природных богатствах, посылая образцы полезных ископаемых - «натуралий» - на разные выставки, происходившие как в России, так и за её пределами, а также постоянно выступал с докладами о полярных исследованиях в разных обществах и публиковал статьи об истории таких исследований1.
Сидоров стремился привлечь внимание и Русского географического общества (РГО) к решению задачи освоения северо-восточного морского пути. В начале 1860-х гг. он несколько раз обращался к вице-председателю РГО Ф.П. Литке, предлагая деньги для награды тому смельчаку, который решится плыть Ледовитым океаном к устьям Оби или Енисея. Но Ф.П. Литке считал, что из-за сложных ледовых условий в Карском море русские моряки на своих судах такое плавание осуществить не смогут. Неудача плавания П.И. Крузенштерна, который пытался достигнуть устья Оби на судне «Ермак» в 1862 г., укрепила Литке в таком мнении2.
Однако Сидоров не терял надежды заинтересовать РГО своими планами. Именно он предложил РГО деньги для того, чтобы было составлено описание Новой Земли.
В 1868 г. в Норвегии М.И. Сидоров познакомился с А. Норденшель-дом, рассказал о своих планах достижения морем устьев Оби и Енисея и предложил ему возглавить экспедицию на зафрахтованном судне. Однако вопрос о разрешении иностранцу плавания по российским морям решался так долго, что время фрахта судна закончилось, и экспедиция не состоялась.
См.: Сидоров М.К. Труды для ознакомления с севером Сибири СПб., 1882. 342 с.; Памяти Михаила Константиновича Сидорова: С его портретом: [Сборник]. М., 1889. 160 с. (Известия императорского Общества для содействия русскому торговому мореходству; вып. 21); Жилинский А.Л. Россия на севере (К описанию жизни и деятельности М.К. Сидорова). Архангельск, 1918. 153 с.
«В своём отечестве Сидоров не встречал содействия, напротив его проекты считались фантазиями <...> от первой его мысли до прохода через Карское море прошло 34 года» (Студитский Ф. История открытия морскаго пути из Европы в сибирския реки и до Берингова пролива. СПб., 1883. Ч. 1. С. III).
В следующем году в письме к Сидорову А. Норденшельд напомнил о проекте и писал, что готов организовать хорошо научно оснащённую экспедицию к западному берегу Новой Земли, чтобы по суше перейти на её восточный берег и с этого берега вести наблюдения для выяснения ледовых условий Карского моря.
Получив письмо Норденшельда, М.И. Сидоров обратился в РГО с вопросом, «не признает ли оно полезным воспользоваться предложением и услугами проф. Мо^ешкоЫ'а и отдельно или совокупно со Швециею и Норвегиею отправить в указываемую господином профессором экспедицию с учёными с обеих сторон под руководством г. профессора, труды и советы которого, как одного из самых опытных и энергичных полярных мореплавателей и геологов, были бы верным ручательством за успех этого дела»1. Для расходов экспедиции М.И. Сидоров предлагал использовать деньги, переданные им в РГО для исследований истоков р. Чёрный Иртыш. Но Совет РГО ответил Сидорову, что этих денег для экспедиции в Ледовитый океан недостаточно. К тому же РГО не намерено было отменять своё решение об изучении истоков Чёрного Иртыша2.
Такой ответ не смутил неутомимого Сидорова. В марте 1870 г. во время заседания отделения географии физической РГО он выступил с сообщением о своём путешествии к устью р. Печора в 1869 г. Он хотел сам убедиться в том, что существует проход между берегом Карского моря и покрывающими море льдами. Он полагал, что устья рек Обь и Енисей всегда свободны ото льда. М.И. Сидоров сообщил о плавании норвежских судов в 1869 и 1870 гг., которые обнаружили, что Карское море в конце лета проходимо, и подчеркивал значение экспедиций в полярные страны не только для научных, но и для практических целей. Напомнив о счастливо начатых исследованиях Ледовитого океана россиянами во времена Анны Иоанновны3 и отметив, что норвежцы стремились установить торговые отношения с Сибирью, М.И. Сидоров спрашивал: «Не предстоит ли Русскому географическому обществу быть главным проводником будущности Сибири через открытие из неё выхода естественным её произведениям прямо в море и, следовательно, той государственной пользы, какую обещает этот водный, самый дешёвый и самый выгодный морской путь, и содействовать укреплению через этот водный и торговый путь дружеских отношений с такою почтенною державою, какова Норвегия <...> Не примет ли на себя
Научный архив Русского географического общества (далее - Архив РГО). Ф. ¡-1864. Оп. 1. № 11. Л. 44 об.-45.
Известия РГО. 1869. Т. V. Действ. общ. С. 140-141.
М.И. Сидоров имел в виду съёмки, которые вели морские офицеры на берегах Северного Ледовитого океана во время Второй Камчатской экспедиции В. Беринга.
Русское географическое общество ходатайство (особенно ввиду множества поползновений иностранных наций на наш остров Новую Землю, заявленных даже в печати) о том, чтобы укрепить нас в нашем собственном Северном море»1. По мнению М.И. Сидорова, следовало отправить две учёных экспедиции - для обследования Печорского и Обского заливов. Он считал, что такие экспедиции помогут и изучению «материка Новой Земли, таящего в себе, может быть, несметные минеральные богатства».
Подводя итоги этого заседания, П.П. Семёнов (тогда председатель отделения географии физической) отметил, что РГО не имеет средств, чтобы снарядить экспедицию в Ледовитый океан, но может составить проект такой экспедиции. По его предложению была создана комиссия, которая должна была «определить в общих чертах научные и практические вопросы, которые может принести такая экспедиция, и выяснить, куда желательно было бы направить исследования»2.
Записки, в которых излагались мнения о задачах и направлении исследований будущей экспедиции, прислали в РГО Н.Г. Шиллинг, М.К. Сидоров и К.Н. Посьет. Не отвергая возможности изучения Ледовитого океана в высоких широтах, М.И. Сидоров считал, что можно выделить четыре направления исследований - для открытия новых земель, для исследования течения Гольфстрим между Шпицбергеном, Новой Землёй и Северо-восточным мысом Сибири3 (м. Челюскина), для описания Новой Земли и для описания берегов между Каниным Носом и устьем Енисея, но полезно начать с изучения побережья и Новой Земли: «Для чего нам открытие новых полярных стран, когда мы и в тех, которые имеют никогда не замерзающие гавани, не можем навести порядок и заселить их»4.
18 декабря 1870 г. на объединённом заседании отделений географии математической и физической с докладом об экспедиции в северные моря выступил А.И. Воейков. По его мнению, следовало организовать две экспедиции - одну для изучения Карского моря и пути к устьям Оби и Енисея, другую вдоль всего побережья Сибири до Берингова пролива5. Доклад А.И. Воейкова вызвал живое обсуждение. Мнения о том, куда следует отправить экспедиции, разделились. Одни
Сидоров М.И. Поездка из С.-Петербурга к устью Печоры в 1869 году // Известия РГО. 1870. Т. VI. Вып. 6. Действ. общ. С. 205-206.
Сидоров М.И. Поездка из С.-Петербурга к устью Печоры в 1869 году ... С. 217-218. Северо-восточным мысом со времен Второй Камчатской экспедиции называли самый северный мыс Таймырского полуострова. Студитский Ф. История открытия морскаго пути . С. 81. Известия РГО. 1871. Т. VII. Действ. общ. С. 164-169.
2
поддерживали его предложение, другие считали справедливой позицию М.И. Сидорова.
Несмотря на различие мнений и отсутствие конкретного плана действий, в надежде на поддержку правительства в РГО была организована комиссия для разработки программы будущей экспедиции, в которую вошли Н.Г. Шиллинг, К.Н. Посьет, А.И. Воейков, М.А. Рыкачёв, М.К. Сидоров, С.И. Зеленой. Доклад о программе экспедиции составил секретарь отделения географии физической П.А. Кропоткин, учитывая мнение всех членов комиссии. Этот доклад прозвучал во время заседания Совета РГО 17 марта 1871 г. и был опубликован в «Известиях РГО» за 1871 г.1, а также отдельным изданием.
П.А. Кропоткин включил в доклад историю исследований Ледовитого океана, сведения о природных условиях и обширную программу исследований. Он удачно соединил скудные сведения о природе океана и известные тогда гипотезы о течениях и распределении гипотетических земель с новыми идеями о климатических условиях полярных стран. Кропоткин обращал внимание и на значение для физической географии точного измерения глубин и описания рельефа земной поверхности, а также на важность использования для исследований сравнительного метода.
Доклад П.А. Кропоткина представлял собой обширный труд о географических проблемах, которые предстояло решать исследователям полярных областей - первое подобное сочинение в русской географической литературе по размаху затронутых проблем. Как отмечалось в «Отчёте РГО за 1871 г.», доклад, «соединив в себе основательность содержания с привлекательностью формы, может быть назван образцовым»2. Автор Отчёта обратил внимание на обширные познания и талантливое перо составителя доклада3.
Председатель РГО (вел. кн. Константин Николаевич, возглавлявший не только Общество, но и Морское министерство), одобрив содержание
1 Доклад Комиссии по снаряжению экспедиции в северные моря, составленный П.А. Кропоткиным при содействии А.И. Воейкова, М.А. Рыкачёва, барона Н.А. Шиллинга, Ф.Б. Шмидта и Ф.Ф. Яржинского // Известия РГО. 1871. Т. VII. № 3. Действ. общ. С. 29-117 (Прилож. к журналу засед. Совета РГО, состоявшегося 17 марта, во время которого было решено ходатайствовать о снаряжении экспедиции).
2 Отчёт РГО за 1871. СПб., 1872. С. 52.
3 Можно отметить, что в докладе нашли отражение и существовавшие тогда ошибочные взгляды на природу Северного Ледовитого океана. П.А. Кропоткин перечислял мифические земли (Земля Джиллиса, Земля Гарриса, земля между Шпицбергеном и Новой Землёй), о которых упоминали современники. Он не соглашался с мнением немецкого географа А. Петермана о существовании громадного «материка», соединяющего Гренландию и «Врангелеву землю», но разделял его взгляды о том, что приполярный бассейн не покрыт сплошным льдом.
доклада, поручил Морскому министерству найти способы и средства для осуществления экспедиции. Однако в ведомстве к этой идее отнеслись весьма прохладно. В архиве РГО сохранилось дело, которое позволяет проследить ход переговоров РГО с комиссией Морского министерства. Секретарь РГО Ф.Р. Остен-Сакен в письме к Ф.П. Литке отмечал, что министерство от северной экспедиции «открещивалось». Адмирал Ф.М. Новосильцев на северную экспедицию смотрел как на «внезапную фантазию» великого князя, «крайне неприятную и хлопотливую для морского ведомства, но которую отклонить трудно, по крайней мере, на первых порах»1. Комиссия Морского министерства находила разные доводы для уклонения от решения задачи организации экспедиции. То шхуна, которую предложил использовать Константин Николаевич, оказывалась непригодной для плавания, то председателю комиссии министерства сама идея казалась невыполнимой. По словам Остен-Сакена, мнение Морского министерства (где доклад РГО внимательно и не читали) сводилось к тому, что у них нет ни судов, ни денег2.
РГО пыталось найти союзников в других министерствах для решения проблемы. Чтобы сократить расходы, вместо двух экспедиций (разведочной и исследовательской), решили организовать одну. В начале 1872 г. Константин Николаевич отправил письмо министру финансов. В этом письме он подчеркнул, что в России нельзя рассчитывать на частные средства для изучения полярных областей, подобно тому, как это делалось другими странами, и спрашивал, сможет ли Государственное казначейство выделить 20 000 рублей для организации экспедиции. Министр ответил: «Сознавая и со своей стороны научную пользу подобного рода предприятий, я не могу, однако же, не иметь в виду, что многие начинания, признанные полезными и даже неотложно необходимыми для прямых интересов России, осуществляются лишь медленно или даже вовсе откладываются за недостатком денежных средств, почему, к крайнему сожалению, не могу согласиться на ассигнование столь значительной суммы на экспедицию в полярные моря»3.
Однако в 1870-х гг. произошли события, оказавшие влияние на историю полярных исследований в России. В 1869-1871 гг. несколько
По предложению о снаряжении экспедиции в наши северные моря // Архив РГО. Ф. Ы871. Оп. I. № 13. Л. 76. Там же. Л. 86, 92-93.
По предложению о снаряжении экспедиции в наши северные моря // Там же. Л. 106 и об. В протоколе журнала заседания Совета РГО, состоявшегося 10 февраля 1872 г., читаем: «Доложено: отношение министра финансов к его императорскому высочеству председателю Общества, из которого усматривается, что Правительство не находит возможным ассигновать сумму на снаряжение полярной экспедиции» (Известия РГО. 1873. Т. 8. Действ. общ. С. 38).
2
норвежских промышленников на своих судах обогнули с севера Новую Землю и не обнаружили в Карском море большого количества льдов. Они решили, что в конце лета море можно преодолеть без особых трудностей. Эти сведения весьма вдохновили тех, кто полагал, что морским путем можно достигнуть устья Оби и Енисея.
В 1872-1874 гг. состоялась австро-венгерская экспедиция К. Вей-прехта и Ю. Пайера, которую на свои средства снарядил крупный землевладелец Г. Вильчек. Судно экспедиции должно было обогнуть Новую Землю с севера и затем достигнуть Берингова пролива. Однако севернее Новой Земли оно было затёрто льдами, долго дрейфовало и, наконец, в октябре 1873 г. приблизилось к неизвестной до тех пор земле, которую путешественники в честь австрийского императора назвали Землёй Франца-Иосифа.
Согласно наблюдениям участников экспедиции, в составе архипелага было два больших острова, которые назвали островами Вильчека и Зичи, а севернее 83° с. ш. они (как им казалось) видели другие крупные острова, названные Землёй Петермана и Землей Короля Оскара. Был открыт и остров Рудольфа, на котором велись наблюдения и съёмки. Полагали, что он находится южнее Земли Петермана, однако северных берегов острова Рудольфа путешественники не достигли1.
В 1874 г., когда выяснилось, что провиант на исходе, а судно из ледяного плена не освободить, Пайер и Вейпрехт и их спутники решили добираться до материка с помощью саней и лодок. Через 96 дней им удалось достигнуть открытой воды у западного берега Новой Земли. Неизвестно, как далеко смогли бы путешественники благополучно двигаться к югу, но они встретили русскую промысловую шхуну, которая и доставила их в норвежский порт Вардё2. Тотчас по возвращении в Европу Пайер отправил в РГО телеграмму, в которой благодарил помора Ф. Воронина за помощь.
В РГО в одном из первых сообщений об открытиях австрийских путешественников прозвучало сожаление, что это открытие выпало не на долю русской экспедиции, и вспомнили, что гипотеза
Пайер Ю. 725 дней во льдах Арктики. Л., 1935. 300 с. (пер. с немецкого издания труда, опубликованного в Вене в 1876 г.). В книге помещена карта открытий экспедиции, а также более поздняя карта архипелага. В 1894-1897 гг. британский полярный исследователь Ф. Джексон исследовал Землю Франца-Иосифа и обнаружил, что она представляет собою архипелаг из не очень больших островов, что не существует Земли Петермана и Земли Зичи. Земля Вильчека меньше, чем полагали первооткрыватели, а о. Рудольфа является самым северным островом архипелага. Ф. Джексон открыл Землю Александры (Гассерт К. Исследования полярных стран. Одесса, 1912. С. 115) Воронин Ф.И. Встреча с поморами австро-венгерской полярной экспедиции // Известия РГО. 1875. Т. XI. Геогр. изв. С. 89-91.
о существовании земель между Шпицбергеном и Новой Землёй в РГО уже высказывалась1.
Между тем открытие Земли Франца-Иосифа было случайным. На это обратил внимание уже Ю. Пайер: «.открытие земли <...> подарил нам счастливый каприз пленившей нас льдины»2. И, следовательно, даже если бы РГО в 1872 или 1873 г. удалось организовать полярную экспедицию, неизвестно, выпал бы и на долю русских путешественников такой же «счастливый каприз».
В 1875 г. благодаря поддержке М.К. Сидорова А. Норденшельд достиг морем устья Енисея. Это событие вызвало в России большой ажиотаж. На обратном пути А. Норденшельда и его спутников приветствовали жители разных городов страны, заметки о его экспедиции публиковались в популярных изданиях3. В Москве «Общество содействия торговому мореходству» в честь А. Норденшельда устроило обед в гостинице «Славянский базар». В Петербурге состоялось заседание, посвященное А. Норденшельду, которое организовали Общество содействия русской промышленности, Общество содействия русскому торговому мореходству и Русское техническое общество. На этом заседании путешественнику вручили приветственные адреса, а выступавшие отмечали важность его путешествия для торгового мореходства. Г.И. Невельской (он тогда возглавлял Общество содействия русскому торговому мореходству) вместе с адресом подарил А. Норденшельду карту «с изображением путей, совершённых русскими и иностранными мореходами»4 и несколько других карт побережья Северного Ледовитого океана.
А. Норденшельд и его спутники побывали и на общем собрании в РГО. П.П. Семёнов (который председательствовал во время собрания)
Известия РГО. 1874. Т. X. Действ. общ. С. 371. Имелось в виду мнение Н.Г. Шиллинга, высказанное им в РГО при обсуждении в 1865 г. проекта британского морского офицера Ш. Осборна о путешествии к Северному полюсу на санях и лодках. Вслед за Шиллингом о земле между Шпицбергеном и Новой Землей в 1871 г. упоминал в докладе и П.А. Кропоткин. Мнения о разных землях в Ледовитом океане высказывались неоднократно, однако они были основаны только на догадках, а не на конкретных наблюдениях. К сожалению, в советское время появились статьи, авторы которых стремились доказать, что Шиллинг и Кропоткин «предсказали» существование именно той земли, которую открыла австро-венгерская экспедиция. Пайер Ю. 725 дней во льдах Арктики. Л., 1935. С. 3-4.
Профессор Норденшельд и открытие им морского сообщения Сибири с Европою // Всемирная иллюстрация 1875. № 359. С. 374; Пребывание Норденшельда в Москве и Петербурге // Там же. № 361. С. 398; Путевая карта экспедиции профессора Норден-шельда с указанием исследованного им пути к устью Енисея и обратно в Европу // Нива. 1875. № 49. С. 780-782.
Вероятно, А. Норденшельду вручили карту, изданную Гидрографическим департаментом в 1874 г. (Об этой карте см.: Сухова Н.Г., Таммиксаар Э. Александр Фёдорович Миддендорф. СПб., 2015. С. 310).
2
на французском языке приветствовал «одного из знаменитейших европейских учёных.. .»И
В следующем году А. Норденшельд вновь достиг устья Енисея (откуда на родину вернулся морем). Путешествия 1875 и 1876 гг.2 его вдохновили, и он предпринял энергичные усилия для организации новой экспедиции. Обосновывая необходимость организации такой экспедиции перед шведским королём, А. Норденшельд ссылался не столько на результаты своих плаваний, сколько на сведения русских путешественников (Х.П. Лаптева, С.И. Челюскина, А.Ф. Миддендорфа и Ф.П. Врангеля).
В 1878 г. в течение одной навигации судно «Вега», на котором А. Нор-деншельд отправился в экспедицию, прошло вдоль почти всего северного побережья Евразии. Непроходимые льды помешали судну в том же году войти в Берингов пролив, и путешественникам пришлось остаться на зимовку вблизи Колючинской губы.
Идею А. Норденшельда поддержал не только шведский король, но и русский промышленник А.М. Сибиряков. Он отправил пароход «Лена», который сопровождал экспедицию до устья р. Лена. Сибиряков также снарядил пароход «Норденшельд», который должен был через Суэцкий канал, Индийский и Тихий океаны достигнуть Берингова пролива, а затем пройти к устью Лены, чтобы доставить туда груз, и, если потребуется, оказать помощь экспедиции А. Норденшельда. РГО отправило на этом пароходе своего члена, А.В. Григорьева, которому поручалось вести научные исследования в Ледовитом океане. Впрочем, «Веге» помощь не понадобилась, а пароход «Норденшельд» не смог достигнуть Северного Ледовитого океана, так как потерпел аварию вблизи Японии.
Сопровождавший «Вегу» пароход «Лена» благополучно вошёл в устье Лены, поэтому путешественники смогли отправить телеграммы и письма на родину. А. Норденшельд сообщил о результатах плавания телеграммой Оскару Диксону (об этом стало известно из газет)3.
РГО по просьбе А. Норденшельда командировало в экспедицию офицера финского полка корпуса императорской гвардии О. Нордквиста. Он прислал в Общество письмо, в котором рассказал о некоторых подробностях путешествия до устья р. Лены. Это письмо прочитал секретарь РГО В.И. Срезневский во время общего собрания, состоявшегося 8 ноября 1878 г.4 А уже 24 ноября этого же года, во время соединённого заседания отделений математической и физической географии слушали
Известия РГО. 1875. Т. XI. Вып. 6. Действ. общ. С. 248.
Норденшельд А.Э. Экспедиции к устьям Енисея 1875 и 1876 годов. СПб., 1880. 198 с. Известия. РГО. 1878. Т. XIV. Вып. 4. Мелкие известия. С. 387-388. Там же. 1879 Т. XV. Вып. 2. Действ. общ. С. 64.
рецензию А.Ф. Вагнера о трудах А. Норденшельда и обсуждали вопрос, достоин ли он присуждения Константиновской медали РГО. Большинством голосов было решено - медаль присудить следует. Такое мнение появилось ещё до того, как Общество получило письмо самого А. Норденшельда и карту с изображением маршрута экспедиции1.
О «только что полученном письме Норденшельда» В.И. Срезневский сообщил 13 декабря 1878 г. во время общего собрания Общества. В письме излагались уточнения, которые, благодаря съёмкам и астрономическим определениям капитана «Веги» Паландера, были сделаны на карте Таймырского полуострова. По мнению В.И. Срезневского, карта, приложенная к письму, представляла собою «одну из самых любопытных и наиболее важных сторон этого письма»2.
Съёмки во время экспедиции А. Норденшельда действительно имели большое значение для уточнения в дальнейшем карты Таймырского полуострова. Но, к сожалению, в письме 1878 г. (а также в своём труде об экспедиции) А. Норденшельд не упомянул о русской карте Гидрографического департамента 1874 г., по которой Паландер прокладывал маршрут3, но писал о картах Х.П. Лаптева и С.И. Челюскина (которые ему не были известны). Норденшельд также сообщил о некотором уточнении положения «мыса Таймыр, или Северо-Западного мыса»4. Участники экспедиции вели съёмки на о. Таймыр, и затем на основе этих съёмок была составлена первая карта острова.
Экспедиция А. Норденшельда вызвала новый всплеск патриотических суждений в российском обществе (даже появилась идея о том, что именно А. Норденшельд назвал именем Челюскина самый
Известия. РГО. 1879. Т. XV. Вып. 2. Действ. общ. С. 66. (Совет РГО принял решение о присуждении А. Норденшельду премии в январе 1879 г. Ее вручил академик Ф.Б. Шмидт, командированный в 1880 г. Географическим обществом в Берген для торжественной встречи А. Норденшельда после его возвращения из экспедиции). Возможно, эта карта сохранилась в РГО в Отделе карт, который недоступен уже очень много лет. О результатах своей экспедиции А. Норденшельд написал и немецкому географу А. Петерману, отправив ему также уточнённую карту Таймырского полуострова, по которой капитан «Веги» прокладывал маршрут. А. Петерман карту увидеть не мог, так как в сентябре 1878 г. скончался. Но его сотрудники на основе карты, присланной А. Норденшельдом, исправили карту Таймырского полуострова, составленную Петерманом в 1873 г., и опубликовали эту карту и письмо Норденшельда (Перевод письма Норденшельда, адресованного Петерману, см.: Известия. РГО. 1879. Т. XV. Вып. 3. Мелкие известия. С. 210-225).
Okhuizen E. Exploration and mapping of the Northeast passage and Northern Eurasia, 15th - 19th centuries // The Northeast Passage from the Vikings to NordenskiOld / / Ed. N.-E. Raurala. Helsinki, 1992. P. 48.
Северо-западный мыс Таймырского п-ва также существовал на картах северного побережья Азии со времён второй Камчатской экспедиции. Но А.Ф. Миддендорф предположил, что Х.П. Лаптев не заметил пролива, отделявшего остров от Таймырского п-ва. И в XIX в. этот остров стали наносить на карты.
2
северный мыс Азии)1. Карта, составленная на основе съёмок экспедиции, оказала существенное влияние на уточнение карты Азиатской России, созданной в 1883 г. Военно-топографическим отделом Генерального штаба.
Для полярных исследований РГО более важной оказалась экспедиция под руководством Ю. Пайера и К. Вейпрехта. Именно она натолкнула К. Вейпрехта на мысль о необходимости систематических физических наблюдений в Северном Ледовитом океане, что было возможно только при совместной работе учёных многих стран. В начале 1875 г., выступая с отчётом об австро-венгерской экспедиции в Венской Академии наук, он изложил свою идею об организации в полярных областях сети станций, на которых могли бы одновременно проводиться наблюдения (в основном метеорологические и магнитные), и этот проект разослал в разные страны.
Среди тех, кому К. Вейпрехт отправил свой проект в Россию, был директор Главной физической обсерватории академик Г.И. Вильд, возглавлявший в РГО метеорологическую комиссию. Г.И. Вильд не только одобрил идею международных полярных исследований, но и предложил послать проект в РГО, чтобы узнать, может ли Общество создать две полярных станции на территории России. К. Вейпрехт передал свой проект в РГО через австрийское посольство, и уже в 1876 г. при отделении географии физической была создана комиссия для его рассмотрения. Комиссия РГО разработала предварительную программу наблюдений ещё до того, как в Петербурге получили более полную программу, составленную К. Вейпрехтом.
Разные страны с трудом соглашались принять участие в международной экспедиции, договориться о единстве действий. Важнейшую роль в организации такой экспедиции - «Полярного года», который состоялся в 1882-1883 гг., сыграла Международная полярная комиссия, которую в 1880 г. возглавил Г.И. Вильд. Созданную в том же году комиссию РГО по учреждению полярных станций в России возглавил физик член РГО Р.Э. Ленц.
В 1880 г. под руководством Вильда в Петербурге состоялась третья Международная полярная конференция, на которой обсудили время начала и конца наблюдений, их методы и объём, а также набор необходимых инструментов. Магнитные и метеорологические наблюдения на станциях должны были вестись каждый час, а 1-го и 15-го числа каждого месяца
Название мысу дал А.Ф. Миддендорф после своей экспедиции в Восточную Сибирь (1842-1845). На европейских картах это название стало встречаться начиная с 1855 г., ещё до того, как был опубликован атлас карт Миддендорфа (1859).
через каждые пять минут в течение 24 часов следовало вести магнитные наблюдения.
Комиссия РГО организовала две станции - на о. Сагастырь в устье Лены и на Новой Земле в селении Малые Кармакулы1. Для руководства станцией на о. Сагастырь Морским министерством был командирован поручик корпуса флотских штурманов Балтийского флота Н.Д. Юргенс. Его помощником назначили кандидата физико-математических наук А.Г. Эйгнера, а врачом экспедиции - доктора медицины А.А. Бунге. Вести наблюдения на станции помогали: два матроса, прикомандированные к экспедиции Морским министерством, два нижних чина из Иркутского военного гарнизона и казак Якутского полка. Жизнь на станции была хорошо организована. На станции была библиотека как с научной, так и с художественной литературой, а также с газетами и журналами. Благодаря хорошей пище и вниманию Бунге, участники экспедиции почти не болели.
В 1883 г. Вильд предложил продлить наблюдения ещё на один год. Его предложение было поддержано Советом РГО и членами полярной комиссии Общества, а также участниками станции на о. Сагастырь. Но другие страны продолжать поддерживать наблюдения станций Международного полярного года отказались.
Письмо с сообщением о том, что предложение о продлении наблюдений было отвергнуто, на о. Сагастырь получили только в августе 1883 г., когда уже были приобретены продукты, а главное, было сложно быстро прекратить все работы и уехать со станции. Метеорологические и магнитные наблюдения в устье Лены продолжались, кроме того, Юргенс путешествовал вдоль побережья Ледовитого океана до устья р. Оленёк, вёл съёмки и астрономические наблюдения, позволившие уточнить карту побережья к востоку от Таймырского п-ва, а также дельты р. Лена. Эйгнер путешествовал к западу от устья р. Лена до Устьянска и также вёл съёмки и астрономические наблюдения. Бунге собирал коллекции растений и животных, а главное - по просьбе академика Л.И. Шренка - сведения местных жителей об остатках мамонтов2.
Решение об организации станции на Новой Земле было принято гораздо позже, чем создание станции в устье Лены. Начальником станции был назначен лейтенант К.П. Андреев. Его помощниками стали
В Малых Кармакулах по инициативе Общества подаяния помощи при кораблекрушениях в конце 1870-х гг. была создана спасательная станция. Помещение станции и было использовано для наблюдений во время Полярного года. С марта 1884 г. (после отъезда Юргенса) Бунге вёл раскопки на острове Муостах в дельте р. Лена в поисках мамонта, однако останков целого мамонта ему найти не удалось.
мичман Д.А. Володковский и военный врач Л.Ф. Гриневецкий. Участником экспедиции также был и студент Санкт-Петербургского университета Н.В. Кривошея. Для организации станции (после высочайшего соизволения в марте 1882 г.) оставалось очень мало времени. Однако Андреев умело распорядился снаряжением станции, и в августе участники экспедиции достигли Мало-Кармакульской бухты. Вместе с ними на станцию приехал астроном морской обсерватории в Кронштадте В.Е. Фус для точного определения координат Малых Кармакул.
Условия для наблюдений в Малых Кармакулах были гораздо более сложные, чем на о. Сагастырь. Из-за сильнейших ветров не всегда было просто вернуться с места наблюдений. Кроме того, часто происходили «магнитные возмущения». Володковскому пришлось уехать по «болезненному состоянию» раньше конца работы станции. Но Андреев в своём отчёте отметил, что все намеченные наблюдения состоялись и трудности не отразились на их результате.
Наблюдения по программе Полярного года в России велись не только на двух упомянутых станциях1. Юргенс и Бунге отыскали желающих вести метеорологические наблюдения в разных населённых пунктах Восточной Сибири. По инициативе Вильда метеорологические наблюдения велись также в Павловске, Тифлисе, Екатеринбурге, Ташкенте и Гельсингфорсе. Хотя существовало мнение, что для решения глобальных проблем циркуляции атмосферы наблюдения в течение только одного года были недостаточны, учитывая скудость наблюдений той эпохи в полярных областях, любое количество новых фактических данных имело значение для дальнейших исследований2.
В 1885 г. Н.Д. Юргенс был удостоен Константиновской медали. В отзыве о результатах его исследований на севере Сибири Р.Э. Ленц подчеркнул: «Из числа предприятий Императорского Русского географического общества на пользу географии учреждение им международных полярных станций представляется, бесспорно, одним из самых выдающихся - как по размерам предприятия, так и по задачам им преследуемым»3. Он также отметил: «Кто станет изучать историю этого международного дела, тот убедится, что Императорское Географическое общество занимает в нём весьма видное место; и я смею утверждать (не опасаясь быть опровергнутым), что удачею этого дела учёный
Результаты метеорологических наблюдений были опубликованы в 1886 и 1887 гг., а магнитных - в 1890 г.
Сухова Н.Г., Таммиксаар Э. Международный полярный год // Новости МПГ 2007/2008 СПб., 2008. № 15. С. 29-31; № 16. С. 24-27; № 17. С. 20-23; № 18. С. 19-23; № 19. С. 29-23.
Отчёт РГО за 1885 г. СПб., 1886. Приложения. С. 3.
мир весьма много обязан живому интересу нашего Общества к этому вопросу»1.
Между 1874 и 1894 гг. состоялось ещё одно событие, важное для истории освоения северо-восточного морского пути. По инициативе и при поддержке М.К. Сидорова английский капитан Дж. Виггинс неоднократно водил суда к устью Енисея. 14 января 1895 г. он выступил с докладом о своих плаваниях по Карскому морю на совместном заседании Русского технического общества, Санкт-Петербургского отдела Императорского общества содействия торговому мореходству, Общества содействия русской промышленности и торговли и РГО2. Дж. Виггинс назвал суда, которые с 1874 г. ходили к Енисею, показал карту путей их следования и схему полярного парохода, на котором плавал сам, а также карту Азиатской России с обозначением железных дорог (для определения возможностей использования сочетания морского и железнодорожного пути для перевозки грузов). Он рассмотрел и причины гибели судов в полярных водах.
В 1894 г. подполковник корпуса флотских штурманов А.И. Вилькиц-кий возглавил Гидрографическую экспедицию, организованную Морским министерством для исследования устьев Оби и Енисея и Карского моря вблизи этих рек.
31 января 1895 г. в РГО состоялось объединённое заседание отделений географии математической и географии физической, на котором А.И. Вилькицкий выступил с докладом о работах Гидрографической экспедиции. После его выступления председатель Общества содействия русскому торговому мореходству М.Ф. Мец рассказал о заседании этого общества, на котором прозвучал доклад Дж. Виггинса. Отметив «добрую заслугу» Виггинса для России, М.Ф. Мец напомнил, что «к этому делу он был привлечён незабвенным ревнителем русского севера покойным Михаилом Константиновичем Сидоровым», и сообщил, что морской путь обсуждался особой комиссией Санкт-Петербургского отделения Общества для содействия русскому торговому мореходству. В протоколе РГО подробно изложено заключение, к которому пришли участники упомянутого Мецем обсуждения Общества. Согласно этому протоколу: «Правильные торговые сношения Европы с Сибирью морским
Там же. Карта, основанная на результатах съёмок этой экспедиции, была закончена лишь в 1895 г. Сообщая о том, что карта напечатана, председатель отделения математической географии РГО А.А. Тилло отметил: «На карте экспедиции на основании произведённых астрономических наблюдений течение реки изменено в сравнении с существующими картами» (Известия РГО. 1895. Т. XXXI. Вып. 2. С. 223). Виггинс Дж. Морской путь в Сибирь Карским морем. 1874-1894 // Записки имп. Русского технического общества. 1895. Т. XXIX. Февраль. С. 1-18.
путём вполне возможны. Главные затруднения - неверность карт и не-исследованность физических свойств моря, вполне устранимы». Предлагалась обширная программа конкретных действий для создания благоприятных условий для плавания: издание новых, более верных карт, продолжение работы экспедиции Гидрографического управления и публикация наблюдений экспедиции до её завершения, устройство в определённых местах спасательных и метеорологических станций, прокладки до Енисейска телеграфной линии1. М.Ф. Мец полагал, что если будут созданы разумные и выгодные условия, которые привлекут предпринимателей, то северный путь приведёт к удешевлению перевозки грузов, благодаря чему Россия только выиграет2. Пожалуй, гораздо большее впечатление, чем плавания Дж. Виггинса и упомянутое обсуждение сообщения М.Ф. Меца, на членов РГО произвело путешествие Ф. Нансена в 1893-1896 гг., обогнувшего на специально построенной для этого шхуне «Фрам» м. Челюскин и затем пытавшегося достигнуть Северного полюса на лыжах.
В сентябре 1896 г. по инициативе отделения географии физической Э.В. Толль отправился в Берген для участия во встрече Ф. Нансена после его возвращения из отважной экспедиции по Северному Ледовитому океану и для приветствия от имени РГО. О своём участии во встрече, а также об организации, ходе и результатах экспедиции Ф. Нансена Толль сообщил 2 октября этого года во время общего собрания РГО3. Рассказывая о наблюдениях Ф. Нансена, Э.В. Толль упомянул о том, что к северу от о. Бельковского (Новосибирские о-ва) тот видел туман «над землёй, замеченной промышленником Санниковым» ещё в начале столетия4.
В Петербурге 15 апреля 1898 г. в зале Санкт-Петербургского дворянского собрания состоялось торжественное собрание в честь Ф. Нансена, где ему вручили Константиновскую медаль РГО5. А через два дня во время заседания РГО, на котором также присутствовал Ф. Нансен, обсуждались вопросы изучения Северного Ледовитого океана: что можно ожидать от исследований внутри полярного круга; каким путём можно достигнуть этой области, и какой способ позволит достигнуть успеха. Ф. Нансен часть своего выступления посвятил проекту ледокола
1 Известия РГО. 1896. Т. XXXII. Вып. 2. Действ. общ. С. 196. К сожалению, ни в XIX в., ни в начале XX в. не нашлось учреждения, которое смогло бы осуществить эту про-
грамму.
Там же. С. 201.
Там же. С. 536-539. В этот же день Ф. Нансена избрали почётным членом РГО. Там же. С. 537.
Там же. 1898. Т. XXXIV. Вып. 6. С. 778-779.
С.О. Макарова, считая его неподходящим для упомянутых исследований. Но он поддержал мнение Э.В. Толля о том, что хорошо бы отправить экспедицию для отыскания «Санниковой земли»1.
12 мая 1898 г. во время заседания отделения географии физической геолог И.В. Мушкетов (председатель отделения) сообщил, что Э.В. Толль предлагает проект экспедиции на Новосибирские острова для исследования «Санниковой земли». Участники заседания решили «отложить обсуждение этого проекта до осени ввиду полного отсутствия средств на его осуществление»2. На следующий день во время заседания Совета РГО прозвучал вопрос Э.В. Толля, не будет ли Совет возражать против его желания собрать у частных лиц средства для осуществления экспедиции на «Санникову землю». Совет не возражал и даже готов был помочь, когда большая часть необходимой суммы будет собрана3. Но Тол-лю не пришлось собирать деньги у частных лиц, так как идею поддержала Академия наук, и в следующем году были выделены деньги на организацию экспедиции.
18 февраля 1897 г. во время заседания Совета РГО П.П. Семёнов сообщил, что С.О. Макаров «высказывал многим из членов Общества свои мысли о способе плавания в полярных морях при содействии паровых ледоколов». В связи с этим было решено созвать экстренное заседание и предложить вице-адмиралу «развить свои мысли по этому предмету»4.
Заседание состоялось в Мраморном дворце 30 марта 1897 г. Помимо членов РГО, там присутствовали министры, а также президент Академии наук вел. кн. Константин Константинович и вел. кн. Александр Михайлович, возглавлявший Морское министерство. В начале заседания выступил Ф.Ф. Врангель с докладом об истории полярных исследований в России. Затем С.О. Макаров высказал мысль о том, что «вопрос не в том, строить ли ледокол, или не строить ледокол для сообщения с Енисеем, а в том, строить ли их теперь, или ещё подождать»5.
Министр финансов С.Ю. Витте идею С.О. Макарова поддержал. Летом этого же года Макаров путешествовал по Ледовитому океану до устья Енисея, чтобы познакомиться с ледовыми условиями Карского моря6. А через два года в Ньюкасле (Великобритания) был построен
Известия РГО. 1898. Т. XXXIV. Вып. 6. 790-794. Там же. С. 736.
Там же. Вып. 5. Действ. общ. С. 640.
Там же. 1897. Т. XXXIII. Вып. 1. Действ. общ. С. 114.
Там же. Вып. 5. С. 401.
Отчёт вице-адмирала Макарова об осмотре им летом 1897 г. по поручению министра финансов С.Ю. Витте морского пути на реки Обь и Енисей. СПб., 1898. 81 с.
ледокол «Ермак». В 1899 г., когда «Ермак» прибыл в Кронштадт, РГО отправило С.О. Макарову поздравительную телеграмму. В том же году во время плавания к Шпицбергену у судна сломался винт, и для его починки пришлось вернуться в Ньюкасл. В 1901 г. С.О. Макаров организовал и возглавил экспедицию на Новую Землю. Участники экспедиции собрали довольно много материалов о природе архипелага, но ледокол не смог преодолеть льды вблизи северного берега Новой Земли.
Неудачи плаваний «Ермака» по Северному Ледовитому океану вызвали критическое отношение общественности к самой идее ледокола. Результатами плаваний под руководством С.О. Макарова были недовольны и в Академии наук, т. к. в 1899 г. ледокол не смог помочь доставить на Шпицберген часть академической экспедиции, организованной для измерения величины градуса земли. Э.В. Толль под влиянием Ф. Нансена считал, что ледокол - неподходящее судно для путешествия по Северному Ледовитому океану вблизи Новосибирских островов. В 1901 г. в ответ на запрос С.Ю. Витте о значении ледокола, после рассуждений о важности полярных исследований (и значении для этого поддержки правительства и прежде всего Витте), П.П. Семёнов решительно заявил, что для полярного плавания (и, таким образом, для полярных исследований) «Ермак» не подходит1.
13 апреля 1904 г., сообщая в РГО о тяжёлой утрате - о трагической гибели С.О. Макарова, геолог Ф.Н. Чернышёв отметил, что создание «Ермака», «оказавшееся мировым открытием, вначале представлялось парадоксом», но первый не совсем удачный опыт плавания вызвал «критику самой идеи ледокола». Тогда как Ф.Н. Чернышёв, который сам участвовал в 1901 г. в экспедиции на Новую Землю, считал, что «Ермак» - самое сильное судно для борьбы с полярными льдами2.
Таким образом, судя по содержанию протоколов РГО, в XIX столетии члены Общества в той или иной степени интересовались ходом полярных исследований и часто рассуждали о важности таких исследований. На страницах журналов Общества публиковались статьи о проблемах, связанных с путешествиями по океану, на заседаниях звучали доклады о результатах полярных исследований. Когда в Обществе появлялись сведения о том, что иностранцы успешно прошли по Карскому морю, считавшемуся непроходимым из-за сложной ледовой обстановки, или открыли в Ледовитом океане какую-нибудь «новую
Врангель Ф.Ф. Отрывки из биографии Степана Осиповича Макарова // Морской сборник. 1913. № 7. Неофиц. отдел. С. 107. Известия РГО. 1904. Т. XI. Действ. общ. С. 21-22.
землю», члены РГО чрезвычайно огорчались, что данный успех принадлежал не России. В конце столетия в «Известиях РГО» был опубликован целый ряд статей об истории полярных исследований, однако ни предложения Э.В. Толля об организации полярной экспедиции, ни идея ледокола, предложенная С.О. Макаровым, не были активно поддержаны в РГО.
А.Ф. Трёшников и Л.С. Говоруха (авторы единственной статьи, по-свящённой истории полярных исследований РГО) ошибались, полагая, что Общество «неизменно уделяло большое внимание полярным областям», что «период между 1845 и 1920 годами в этом отношении был весьма продуктивен», и что РГО было «единственным учреждением, осуществлявшим в это время исследования в Арктике»1.
Между тем очевидно, что в XIX в. само Русское географическое общество организовало полярные исследования только на Северный Урал (в 1847-1848 и 1850 гг.)2 и во время первого Международного полярного года (в 1882-1883 гг.).
Трёшников А.Ф., Говоруха Л.С. Полярные страны // Географическое общество за 125 лет. Л., 1970. С. 82-83.
Результаты экспедиции на Северный Урал были весьма существенны, прежде всего потому, что впервые был описан неизвестный до того хребет Пай-Хой, пересекавший тундру. К тому же участники экспедиции впервые определили высоты наиболее крупных вершин Северного Урала. Но целью экспедиции были не столько полярные исследования, сколько выяснение до тех пор совершенно неизвестного положения северной оконечности Уральских гор и вместе с тем решение проблемы уточнения границы между Европой и Азией.
2
