CC BY
21
UDC 82-1+821.124+821.161.1
Philologia Classica. 2016. Vol. 11. Fasc. 1
РУССКО-ЛАТИНСКИЕ РИФМЫ:
ПОТЕРЯВШЕЕСЯ СТИХОТВОРЕНИЕ В. Ф. ХОДАСЕВИЧА
Всеволод Владимирович Зельченко
Санкт-Петербургский государственный университет,
Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9; v.zelchenko@spbu.ru Bibliotheca classica Petropolitana,
Российская Федерация, 197198, Санкт-Петербург, Малый пр. П. С., 9-6; v.zelchenko@spbu.ru
В 2009 г. вышло в свет подготовленное Дж. Малмстадом и Р. Хьюзом «Полное собрание стихотворений» Ходасевича — первый том восьмитомного собрания сочинений поэта. К сожалению, богатые рукописные материалы Ходасевича в РГА ЛИ были использованы в этом издании лишь в весьма скромной мере. В результате черновые редакции многих стихотворений 1900-1910-х годов, а также ряд набросков до сих пор остаются неопубликованными. Стихотворение «В костеле» (1918), напечатанное (с неточностями) теми же Малмстадом и Хьюзом в 1990 г., оказалось в новом собрании пропущено. Это восьмистишие, рисующее, как видно из черновиков, панихиду по убитому солдату, представляет собой любопытный макаронический эксперимент: в каждом из двух четверостиший две строки написаны по-русски, а две другие, рифмующиеся с ними, — по-латыни (это фрагменты католической заупокойной мессы и евангельские цитаты). В статье предлагается критическое издание стихов и попытка комментария к ним.
Ключевые слова: Ходасевич, издание текста, латинский язык в русских стихах.
Как ни странно утверждать это об одном из самых значительных русских лириков, полная публикация стихотворного наследия Владислава Ходасевича остается делом будущего. Когда в 1983 г. Джон Малмстад и Роберт Хьюз выпустили первое научное издание поэзии Ходасевича, обильно использующее рукописные материалы из зарубежных собраний (Khodasevich, 1983), железный занавес не позволил им обследовать советские архивы и в первую очередь личный фонд поэта в ЦГА ЛИ. С наступлением новых времен эта лакуна была заполнена скрупулезно подготовленным томом Н. А. Богомолова и Д. Б. Волчека, которые добавили к корпусу Ходасевича десятки неизвестных ранее текстов (Khodasevich, 1989); однако аскетический формат «Библиотеки поэта» лишил составителей возможности сколько-нибудь подробно привести черновые варианты стихотворений, а также опубликовать все неоконченные наброски1. Казалось бы, ситуацию должно было исправить новое монументальное собрание сочинений под редакцией тех же Дж. Малмстада и Р. Хьюза, первый том которого, озаглавленный «Полное собрание стихотворений», увидел свет в 2009 г. в Москве (Khodasevich, 2009). Этого, однако, не произошло: в издании, не скованном какими-либо внешними ограничениями, рукописные материалы Ходасевича из РГА ЛИ отразились только в той мере, в какой это было сделано составителями тома «Библиотеки поэта»2.
В результате читатель новейшего собрания сталкивается с досадной диспропорцией: если для стихотворений 1920-х годов Малмстад и Хьюз приводят образ-
1 «В то же время, в соответствии с задачами "Библиотеки поэта", мы не даем полной расшифровки всех доступных нам черновиков поэта и полного списка всех рукописных вариантов. <...> Завершают сборник наброски из черновых рукописей поэта, в которых авторская мысль получила сколько-нибудь полное развитие» (Khodasevich, 1989, 357-358).
2 «Также нами учтены архивные сведения в БП» (Khodasevich, 2009, 359).
© St. Petersburg State University, 2016
цово подробные сводки рукописных вариантов, включая полные транскрипции черновиков (так, публикация предварительных материалов к «Соррентинским фотографиям» занимает в комментариях 34 страницы), то стихи двух предыдущих десятилетий, работу над которыми документируют записные книжки Ходасевича в РГА ЛИ, этих по праву принадлежащих им богатств лишены. Между тем, как предупреждала еще в 1993 г. С. В. Полякова, в случае Ходасевича «даже черновая стихотворная россыпь может оказаться золотой» (КЬоёа8еу1еЬ, 1993, 165)3.
То же приходится сказать об обширном своде неопубликованных и неоконченных стихотворений. Ограничимся только одним примером. Короткий отрывок 1915 г. напечатан в «Библиотеке поэта», а затем в собрании сочинений 2009 г. (с однострочным примечанием «Черновой автограф (РГА ЛИ), без даты») в таком виде:
С грохотом летели мимо тихих станций Поезда, наполненные толпами людей, И мелькали смутно лица, ружья, ранцы, Жестяные чайники, попоны лошадей.
Исследователи, обращавшиеся с тех пор к этому яркому четверостишию, поневоле резюмировали его содержание расплывчато: «По всем признакам напоминает зачин эпического описания событий I мировой войны, в которую была втянута и Россия» (Беёо1оу, 2011, 57); «Военные впечатления становятся темой неоконченного наброска 1915 г.» (Грешки, 2014, 180). В самом деле, большего здесь, казалось бы, сказать невозможно. Между тем в черновых материалах к стихотворению сохранились попытки продолжения — всего несколько обрывочных строк, большей частью зачеркнутых, которые, однако, позволяют с точностью датировать и локализовать картину:
[В городе]
[Город был окутан рыжеватой дымкой От горящих]
По углам расклеивали пестрые листы4.
Нет сомнения, что перед нами описание дня 18 (31) июля 1914 г., когда на улицах Москвы, еще недавно затянутых дымом лесных пожаров, расклеивался приказ о всеобщей мобилизации. Мы знаем, как Ходасевич провел этот день: приехав в Москву из дачного Томилина5, он прощался с мобилизованным ближайшим другом,
3 История этой подборки показательна для нашего сюжета. В значительной части она восходит к тем же материалам из РГАЛИ; они попали к С. В. Поляковой в составе «самиздатовских» машинописных копий, которые распространяла вторая жена поэта А. И. Чулкова-Ходасевич, сохранившая его архив. В этих обстоятельствах уже публикация 1993 г. вызывала вопросы, поскольку при наличии самих автографов воспроизводила их урезанные и несовершенные транскрипции. Впрочем, желание редакции «Нового литературного обозрения» как можно скорее ввести в читательский оборот «неизвестного Ходасевича» менее всего заслуживает педантичного осуждения; однако тот факт, что в собрании 2009 г. неоконченное стихотворение «Дрожит вагон. Заледенелых окон...», а также черновые варианты стихотворения «Редея, леса червленеют...» печатаются не по рукописям (в обоих случаях дающим значительно более полные тексты), а по той же публикации С. В. Поляковой, оправданий уже не находит.
4 РГА ЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 28а (с вариантом в ст. 4 «и морды лошадей»), опубликованная версия: Там же. Л. 30.
5 Ср. в позднейших воспоминаниях еще одного литератора, встретившего войну в Томилине: «Длинная, бесконечная вереница темных товарных вагонов; и в неосвещенном зиянии отодвину-
поэтом С. В. Киссиным-Муни: «Накануне его явки в казарму я был у него. Когда я уходил, он вышел со мной из подъезда и сказал: — Кончено. Я с войны не вернусь. Или убьют, или сам не выдержу» (Khodasevich, 1997, 78)6. Речь идет, таким образом, о попытке запечатлеть первый день мировой войны; несколько лет спустя этот замысел будет совсем по-иному реализован в хрестоматийной «Обезьяне» (1918-1919).
Необычна судьба стихотворения «В костеле». В 1990 г. оно было напечатано в дополнениях ко второму тому собрания Малмстада — Хьюза, однако в их итоговом издании 2009 г. по неясным причинам пропущено. При этом единственная публикация этих стихов текстологически не вполне удовлетворительна, а сами они в силу названных обстоятельств ускользают от внимания филологов. Поместить их критическое издание в настоящем сборнике кажется тем более уместным, что ровно наполовину они написаны по-латыни, а вкус и интерес юбиляра к макароническим русско-латинским комбинациям засвидетельствованы уже одной из первых его статей7.
В костеле
Вот и спрятал ты в тесной хоромине Все надежды, страсти, затеи: Requiem aeternam dona ei, Domine, Et lux perpetua luceat ei.
И на хоругви, к стене прибитой, Мы прочли слова золотые: Ego sum resurrectio et vita, Et resuscitabo eum in novissimo die.
12 июля 1918 г.
Поскольку в таком виде эти стихи не читаются ни в одном рукописном источнике, их текст нуждается в обосновании. Первый подступ к ним отразился в записной книжке, начатой Ходасевичем 12 января 1918 г.8:
У нас отпевают в гробу закрытом Так сурово и так прекрасно, Что вот — над солдатом стою убитым, А в сердце чисто, легко и ясно.
Хорошо
[Ну так что же, что в тесной хоромине] [Все мечты,] затеи?
Requiem aeternam dona ei, Domine, Et lux perpetua luceat ei.
тых в сторону не дверей, а деревянных щитов, перегородок, и железных засовов еле видимые глаза, мелькающие человеческие фигуры, спущенные вниз, болтающиеся на весу ноги; и страшный, хриплый, раздирающий ночную тишину не то стон, не то крик и рев сотен, тысяч пересохших гортаней: — Урра! Урра ! Урра !» (Don-Aminado, 1991, 148).
6 Точная дата «явки в казарму» устанавливается из письма И. М. Брюсовой к Н. Я. Брюсовой от 18 июля из подмосковной Опалихи: «Муня завтра, 19 июля, в 5 часов утра должен явиться к Покровским воротам и Калитниковскому кладбищу, а оттуда на войну. <...> Мимо идут поезда с солдатами. Жуткое настроение» (Kissin, 1999, 344).
7 См.: Gavrilov, 2011, 38 (о колоритных novissima verba Стеньки Разина, транслитерированных в составе латинской записки Иоганна Юстуса Марция).
8 РГА ЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 24. Л. 8 (на одной странице с черновиком стихотворения «К Анюте», помеченным 25 января).
В другую записную книжку, заполнявшуюся в течение 1917-1918 гг., вложен листок, на котором стихотворение переписано набело уже под заглавием «В костеле» и без строфы «У нас отпевают...»; именно это восьмистишие Малмстад и Хьюз опубликовали в 1990 г. От приведенного выше текста оно отличается в ст. 5-6:
А над гробом хоругвь прибита, И на ней — слова золотые9.
Наконец, еще несколько страниц спустя в той же книжке читается изолированная вторая строфа в версии «И на хоругви, к стене прибитой, / Мы прочли слова золотые.» и с датой 12 июля 1918 г.10
Вопрос о последнем авторском варианте ст. 5-6, как видим, спорен: при всем внимании Ходасевича к своим черновым тетрадям, которые он регулярно просматривал, дополнял и сопровождал пометами, ручаться за то, что вырванный листок оказался в нужном месте, нельзя. Рассуждая об относительной хронологии двух редакций, приходится исходить из внутренних оснований. Поскольку хоругви в храме располагаются не «над гробом» (который во время отпевания ставится в центр), а как раз у стен, правка Ходасевича, скорее всего, была призвана устранить эту неловкость. Обратная последовательность, при которой поэт осознанно пожертвовал верностью деталям церковного обихода (скажем, ради более точной рифмы к латинскому vita), представляется менее правдоподобной11.
Эти восемь строк интересны сразу в нескольких аспектах. Во-первых, «отброшенный ключ» (по терминологии М. Л. Гаспарова), т. е. строфа об убитом солдате из первоначальной редакции, ставит их в ряд стихотворений Ходасевича, связанных с Первой мировой войной. Как известно, Ходасевич, подобно многим русским литераторам, поначалу воспринял эту войну (а затем и большевистскую революцию) как своего рода «очистительный огонь»12; однако в разрез большинству поэтов-современников его немногочисленные военные стихи (от «Слез Рахили» до «Джона Боттома») неизменно выдержаны в одной интонации — скорби по погибшим, не допускающей никаких обманно-утешительных деклараций о высших целях и смысле жертв.
Во-вторых, здесь затронута важная для Ходасевича тема католической (и польской) самоидентификации13. Поскольку пристрастие Ходасевича к переосмыслению «чужих» заглавий было убедительно продемонстрировано Н. А. Богомоловым (Bogomolov, 2011, 154-165), укажем, что к моменту написания «В костеле» русская поэзия уже знала как минимум три омонимичных стихотворения — Бунина (1889), Случевского (1890) и Сергея Соловьева (1915). Как представляется, именно зари-
9 РГА ЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 56.
10 РГА ЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 59.
11 На этот выбор, давшийся нам не без колебаний, повлиял обмен мнениями с московской коллегой А. В. Журбиной. Приносим ей сердечную благодарность.
12 Ср., напр., в письме Г. И. Чулкову от 15 (28) декабря 1914 г.: «Все стало серьезнее и спокойнее. <...> Поэтому дышится в известном смысле приятней и легче, чем это было до войны» (Khodasevich, 1997, 391).
13 Проблеме тройственной русско-польско-еврейской идентичности у Ходасевича были в самое последнее время посвящены две важные работы: Waysband, 2015; Shubinskii, 2016. В связи с публикуемым стихотворением ср. свидетельство Р. Н. Гринберга (1953): «Владислав часто говорил, что ему приятно быть в католичестве, в частности, еще потому, что над ним будут читать по-латыни в день отпевания» (Yangirov, 1999, 204).
совка Случевского послужила Ходасевичу отправной точкой для ответа, если не для полемики14: отстраненно-карикатурному описанию чуждого культа, в котором Случевскому повсюду бросаются в глаза приметы суетной пышности, противостоит зачин «У нас отпевают... I Так сурово и так прекрасно...» В-третьих, те же отброшенные строки «У нас отпевают в гробу закрытом I Так сурово и так прекрасно.» задним числом позволяют заметить, что образ открытого гроба на православном отпевании неизменно возникает у Ходасевича в фантасмагорических или гротескных контекстах — будь то «Смоленский рынок» (191б), «Соррентинские фотографии» (192б), сонет «Похороны» (1928) или «Я» (1928).
Наконец, небезынтересно рассмотреть «В костеле» как двуязычный tour de force, в котором латинские фрагменты заупокойной мессы и Евангелия от Иоанна15 зарифмованы с русскими строками. Хотя для Ходасевича, вероятно, в первую очередь был значим пушкинский образец («Lumen coelum, sancta rosa.»), подобные макаронические эксперименты получили знаменательно широкое распространение в поэзии начала XX в., причем латинские вкрапления встречаются в них едва ли не чаще, чем, скажем, французские или немецкие. В самом деле, условное «русифицированное» произношение школьной латыни открывало возможности для свежих и неожиданных созвучий16 без того неминуемого насилия над иностранной фонетикой, которое составляет главный комический эффект записок г-жи Курдю-ковой. Русско-латинские рифмы с разной степенью мастерства используются современниками Ходасевича для создания как древнеримского колорита (Гумилев, «Блудный сын», 1911: «Цветов и вина, дорогих благовоний. I Я праздную день мой в веселой столице! I А где же друзья мои, Цинна, Петроний? I А, вот они, вот они, salve, amici!»), так и колорита средневекового (стилизованные под вагантов «Трели» Волошина, 1915: «"Filiae et filii!" — I Свищет соловей I На лесном развилии I Радостных путей.»), для апроприации афористичных цитат из древних (Брюсов, «Ответ», 1911: «Так не кляните нас, что мы упрямо I Лелеем песни всех былых времен, I Что нами стон Катулла: "Odi et amo" — I Повторен!») и новых (финал «Благовещения» Блока, 1909: «Лишь художник, занавесью скрытый, — I Он провидит страстной муки крест I И твердит: "Profani, procul ite, I Hic amoris locus sacer est"»), для воспарения к высотам мистики («Museum anatomicum» Эллиса, 1911) и учености (таково пристрастие к латинским философским терминам у Н. М. Минского, которое вызвало тяжеловесную пародию сатириконовца Евгения Венского: «Ведь nihil est in intellectu I Quod. quod non prius (Симеон! I Скажу ему я для эффекта!) I In sensu fuerit. Мэон!..») или, наоборот, для отсылки к гимназической рутине (Мережковский, «Старинные октавы», 190б: «От слез дрожал неверный голосок, I Когда твердил я: "Lupus. conspicavit. I In rupe pascebatur..." и не мог I Припомнить дальше; единицу ставит I Мне золотушный немец педагог.») и т. п.
14 О Случевском у Ходасевича см. в первую очередь: Skvortsov, 2015, 60-69.
15 Ego sum resurrectio et vita — Ин. 11:25; Et resuscitabo eum in novissimo die — Ин. 6:44 (ср. 6:39, 40, 54).
16 См., напр., волошинский сонет 1915 г. «Петербург», в котором для решения головоломно трудной задачи — приискания сразу трех рифм к имени столицы (ср. позднейшую констатацию Георгия Адамовича: «Друзья! Слабеет в сердце свет, I А к Петербургу рифмы нет») — наряду с демиургом и пургами привлекается латинское resurgam. Другой пример — сонет Вяч. Иванова «Венок (Валерию Брюсову)» (1906) с его тремя экзотическими русскими рифмами к названию брюсовского сборника «Urbi et orbi».
В этом пестром ряду опыт Ходасевича занимает особое место. И строго-симметричная композиция, и богатство двуязычных рифм, в которых рассчитанные прозаизмы русского текста контрастируют с торжественной богослужебной латынью («хоромине — domine», «затеи — luceat ei») — все эти элементы работают на целое, не вырождаясь ни в каламбур, ни в экзотику, ни в самоценную демонстрацию поэтической техники. Нельзя не вспомнить, что буквально в те же месяцы было написано другое, едва ли не самое знаменитое стихотворение о Первой мировой войне — «Dulce et decorum est» Уилфреда Оуэна. В его макароническом финале также звучит латинская цитата — но звучит не примирением, а проклятием:
My friend, you would not tell with such high zest To children ardent for some desperate glory, The old Lie: Dulce et decorum est Pro patria mori.
Литература
Богомолов Н. А. Заглавия в лирике: Опыт Ходасевича (2006). В кн.: Богомолов Н. А. Сопряжение далековатых: О Вячеславе Иванове и Владиславе Ходасевиче. М., Изд-во Кулагиной; Интрада, 2011, 154-165.
Гаврилов А. К. О филологах и филологии: Статьи и выступления разных лет. СПб., Изд-во
С.-Петерб. ун-та, 2011. Дон-Аминадо. Поезд на третьем пути. М., Книга, 1991.
Киссин (Муни) С. В. Легкое бремя: Стихи и проза. Переписка с В. Ф.Ходасевичем. Изд. подгот.
И. Андреева. М., Август, 1999. Скворцов А. Э. Об источниках некоторых стихов Владислава Ходасевича (2013). В кн.: Скворцов А. Э.
Поэтическая генеалогия: Исследования, статьи, заметки, эссе и критика. М., ОГИ, 2015, 43-70. Успенский П. Ф. Творчество В. Ф. Ходасевича и русская литературная традиция (1900-е гг. — 1917 г.).
Tartu, University of Tartu Press, 2014. Федотов О. И. Раритетные размеры хорея в лирике Владислава Ходасевича и их содержательные
приоритеты. Polilog, 2011, 1, 55-65. Ходасевич В. Собр. соч. Т. 1: Стихотворения. Под ред. Дж. Малмстада и Р. Хьюза. Ann Arbor, Ardis, 1983. Ходасевич В. Стихотворения. Вступ. ст. Н. А. Богомолова. Сост., подгот. текста и примеч. Н. А. Богомолова и Д. Б. Волчека. Л., Советский писатель, 1989. Ходасевич В. Ф. Из неизданного наследия. Публ. и примеч. С. В. Поляковой. Новое литературное
обозрение, 1993, 2, 165-169. Ходасевич В. Ф. Собр. соч. В 4 т. Сост., подгот. текста, коммент. И. П. Андреевой и др. Вступ. ст.
С. Г. Бочарова. Т. 4. М., Согласие, 1997. Ходасевич В. Ф. Собр. соч. В 8 т. Сост., подгот. текста, коммент. Дж. Малмстада, Р. Хьюза; Вступ. ст.
Дж. Малмстада. Т. 1: Полное собрание стихотворений. М., Русский путь, 2009. Шубинский В. И. «У меня ни рода, ни племени». Октябрь, 2016, 5, 166-175.
Янгиров Р. М. Пушкин и пушкинисты: по материалам из чешских архивов. Новое литературное
обозрение, 1999, 37, 181-228. Waysband, E. Vladislav Khodasevich's 'On Your New, Joyous Path' (1914-1915): The Russian Literary Empire Interferes in Polish-Jewish Relations. Slavic and East European Journal, 2015, 59, 246-269.
Для цитирования: Зельченко В. В. Русско-латинские рифмы: Потерявшееся стихотворение В. Ф. Ходасевича. Philologia Classica 2016, 11, 1, 82-88. DOI: 10.21638/11701/spbu20.2016.108
References
Bogomolov, N. A. Zaglaviia v lirike: Opyt Khodasevicha [The Titles of Lyric Poems: The Case of Khodase-vich] (2006), in: Bogomolov, N. A. Sopriazhenie dalekovatyh: O Viacheslave Ivanove i Vladislave Kho-daseviche [Coniunction of the Remote: Papers on Viacheslav Ivanov and Vladislav Khodasevich]. Moscow, Izd-vo Kulaginoi; Intrada, 2011, 154-165. (In Russian)
Don-Aminado. Poezd na tret'iemputi [The Train on Track Three]. Moscow, Kniga, 1991. (In Russian) Fedotov, O. I. Raritetnye razmery khoreia v lirike Vladislava Khodasevicha i ikh soderzhatel'nye prioritety [Rare Forms of Trochaic Verse in the Poetry of V. Khodasevich and Their Contextual Priorities]. Polilog, 2011, 1, 55-65. (In Russian) Gavrilov, A. K. O filologakh i filologii: Stat'i i vystupleniia raznykh let [On Philologists and Philology: Articles
and Speeches]. Saint Petersburg University Publishing House, 2011. (In Russian) Khodasevich, V. F. Sobranie sochinenii Vol. I: Stikhotvoreniia. Pod redaktsiei Dzh. Malmstada, R. Kh'iusa [Collected Works. Vol. I: Poems. Ed. by J. Malmstad, R. Hughes]. Ann Arbor, Ardis, 1983. (In Russian) Khodasevich, V. F. Stikhotvoreniia. Vstup. st. N. A. Bogomolova; Sost., podgot. teksta i primech. N. A. Bo-gomolova i D. B. Volcheka [Collected Verse. Ed. by N. A. Bogomolov, D. B. Volchek, with an Introd. by N. A. Bogomolov]. Leningrad, Sovetskii pisatel', 1989. (In Russian) Khodasevich, V. F. Iz neizdannogo naslediia. Publ. i primech. S. V. Polakovoi [Some Unpublished Works. Ed.
by S. V. Poliakova]. Novoe literaturnoe obozrenie [New Literary Review], 1993, 2, 165-169. (In Russian) Khodasevich, V. F. Sobranie sochinenii. T. 4. Sost., podgot. teksta, komment. I. P. Andreevoi i dr. Vstup. st. S. G. Bocharova [Collected Works. Vol. 4. Ed. by I. P. Andreeva and others, with an Introd. by S. G. Bo-charov]. Moscow, Soglasie, 1997. (In Russian) Khodasevich, V F. Sobranie sochinenii. T. 1: Polnoe sobranie stikhotvorenii. Sost., podgot. teksta, comment. Dzh. Malmstada, R. Kh'iusa. Vstup. st. Dzh. Malmstada. [Collected Works. Vol. 1: The Complete Poetry. Ed. by J. Malmstad, R. Hughes, with an Introd. by J. Malmstad]. Moscow, Russkii Put', 2009. (In Russian) Kissin (Muni), S. V. Liogkoe bremia: Stikhi i proza. Perepiska s V. F. Khodasevichem. Izd. podgot. I. Andreeva [The Easy Yoke: Collected Poems and Prose. Letters to V. F. Khodasevich. Ed. by I. Andreeva]. Moscow, August Press, 1999. (In Russian) Shubinskii, V. I. 'U men'a ni roda, ni plemeni' ['I have neither kith nor kin']. Oktiabr, 2016, 5, 166-175. (In Russian)
Skvortsov, A. E. Ob istochnikah nekotoryh stikhov Vladislava Khodasevicha [On the Sources of Some Poems by Vladislav Khodasevich] (2013), in: Skvortsov, A. E. Poeticheskaia genealogiia [Poetic Genealogy]. Moscow, OGI, 2015, 43-70. (In Russian) Uspenskii, P. F. Tvorchestvo V. F. Khodasevicha i russkaia literaturnaia traditsiia (1900-egg. — 1917g.) [Poetry of V. F. Khodasevich and Russian Literary Tradition]. Tartu, University of Tartu Press, 2014. (In Russian) Waysband, E. Vladislav Khodasevich's 'On Your New, Joyous Path' (1914-1915): The Russian Literary Empire Interferes in Polish-Jewish Relations. Slavic and East European Journal, 2015, 59, 246-269. Yangirov, R. M. Pushkin i pushkinisty: po materialam iz cheshskikh arkhivov [Pushkin and Pushkinists: Documents from Czech Archives]. Novoe literaturnoe obozrenie [New Literary Review], 1999, 37, 181228. (In Russian)
For citation: Zeltchenko V. V. Russian Rhyming with Latin: A Neglected Poem by Vladislav Khodasevich. Philologia Classica 2016, 11(1), 82-88. DOI: 10.21638/11701/spbu20.2016.108
RUSSIAN RHYMING WITH LATIN: A NEGLECTED POEM BY VLADISLAV KHODASEVICH
Vsevolod V. Zeltchenko
The article opens with critical remarks on the highly valuable, but abounding in lacunae edition of The Complete Poetical Works of V. Khodasevich, published in 2009 by John Malmstad and Robert Hughes as the first volume of the Collected Works of the poet. It is regrettable that the rich manuscript collection held by The Russian State Archive of Literature and Arts (Moscow) has found but little use in the edition. As a result, many subsequently revised or discarded variants preserved in the manuscripts of the poems of 1900s and 1910s as well as a number of sketches still remain unpublished. Another lacuna is the poem In a Polish Church (1918): it was published by Malmstad and Hughes in the supplements to the second volume of their Ardis edition (1990), but strangely disappeared from The Collected Poetical Works. It is an eight-line piece which paints, as could be gathered from the rough notes, a burial service held for a killed soldier and is in itself a curious macaronic experiment, for in each of the two four-line rhyming verses, two lines are in Russian, while the remaining two — fragments of the funeral mass and the Gospels — are in Latin. This article offers a critical edition of these verses together with an attempt of a commentary. Keywords: Vladislav Khodasevich, editorial technique, Latin language in Russian verse.
Received: 21.04.2016 Final version received: 21.05.2016
