CC BY
26
РУССКО-БУРЯТСКИЕ ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ КОНТАКТЫ
© Макарова И.А.*
Забайкальский государственный университет, г. Чита
Статья, посвященная процессам этнокультурного взаимодействия в селениях исследуемого региона, о роли русской культуры в изменении традиционных занятий бурят и их культурно-бытового уклада, написана на основании анализа материалов текущего учета, ведущегося в сельских администрациях.
Процессы этнокультурного взаимодействия, происходящие на территории Забайкалья, привлекают внимание исследователей. Они в какой-то мере нашли отражение в трудах Ф.А. Кудрявцева, А.П.Окладников, Е.М. Залкин-да, И.А. Асалханова, М.М. Шмулевича, Т.М. Михайлова, Ю.Б. Рандалова, Д.Д. Нимаева, Ф.Ф. Болонева и других. Несмотря обращение ученых к этой теме нельзя не отметить, что эта проблема не достаточно освещена. В настоящей статье на основе анализа архивных материалов, осветим ряд вопросов, касающихся перехода восточных бурят на оседлость, роли русской культуры в изменении их традиционных занятий и культурно-бытового уклада, перехода бурят в старообрядчество и другие этнокультурные явления, которые оказывали взаимное влияние и на культуру русских крестьян, поселенных в этом крае.
В Восточную Бурятию русские пришли и поселились по соседству с одним из самых больших народов Сибири. В 1628-1629 гг. состоялась первая встреча бурят и русских, во время которой произошел обмен дарами, в то же время воспринимаемый русскими как факт обложения данью бурятского населения [7].
В историко-этнографической литературе не нашла должного внимания и освещения помощь бурят русским крестьянам в начале освоения: уступка земельных угодий, занимаемых бурятами, участие их в первоначальном заведении хозяйством: наделении крестьян лошадьми, скотом на безвозмездных началах. Не нашли еще отражения и некоторые негативные явления, которые имели место в процессе земледельческого освоения края русскими и бурятами. Так, например, в Забайкалье широко использовались «палы», уничтожавшие лесные угодья и др. Заселение и хозяйственное освоение Бурятии русскими имело прогрессивное значение.
Процесс взаимовлияния культур этих этносов имел свои особенности. Он отличался от той ассимиляции, которая происходила от соприкосновения, в частности, с малыми народами северо-востока Сибири, где русские почти полностью переняли их способы ведения хозяйства (охоты, рыболов-
* Старший преподаватель кафедры Социологии организаций.
ства, оленеводства). В Забайкалье они развили свое традиционное хлебопашество, приобщив к нему значительную часть бурят и повлияв на развитие их культуры.
В 1897 г. русские крестьяне в Забайкалье составляли 36,8 %, казаки -26,9 %, буряты - 30,4 %, эвенки - 4,5 %, татары и евреи - 0,4 %. В Верхне-удинском округе русские крестьяне составляли 46,6 %, там же проживало основное число старообрядцев (41242 чел.). Поселенцы составляли 14779 чел. Все группы населения в Забайкалье были изрядно перемешаны между собою, что приводило к немаловажным затруднениям в административном отношении. Генерал-губернатор Духовский за 1893-1895 гг. писал: «Едва ли в Империи имеется другая область, где исторически складывавшиеся обстоятельства и быт разнородных по этнографическому составу элементов населения так перепутались ... как в Забайкалье» [1].
Необходимо отметить, что Сибирские народы в течение многовековой жизни в суровых природных условиях выработали ценные достоинства: умение и способность переносить всевозможные лишения, которые часто случались в этих местах, выдержку, наблюдательность, знание природной среды, умение бороться и преодолевать различные препятствия, случающиеся в быту охотников и скотоводов для продолжения жизни. Эти условия материальной жизни могли быть невыносимыми для европейца. Для сибирских аборигенов характерным является довольство малым, честность, правдивость, откровенность во взаимных отношениях, а также их приверженность к обычаям своего народа вызывала лучшие чувства у передовых русских людей.
Переходя на оседлость, буряты освобождались не только от уплаты податей, но их дети получали возможность обучения в школах и училищах. В Забайкалье раньше других к оседлости стали переходить кударинские буряты. «Они юрты свои располагают в совокупности наподобие крестьянских селений, употребляют крестьянскую одежду для ношения, занимаются, кроме рыболовства, извозничеством. Вообще ведомство это во многих отношениях приблизилось к оседлости, обычаям и нравам русских жителей».
Главным источником существования у населения Забайкалья было земледелие и скотоводство. У тугнуйских бурят хлебопашество начинает развиваться в начале XIX в. Крестьяне села Харашибирь указывали, что начиная с 1808 г. Буряты на левом берегу Тугнуя «ежегодно делают распашки земель». Буряты, пришедшие сюда с Уды, Кижинги, Ильки и других разных мест «оказались способными владеть сохой». В русских селах Западного Забайкалья в середине 40-х гг. XIX в. русских крестьян проживало 40755 чел., а всех сословий в них находилось 48375 чел., из них 3,5 тыс. оседлых бурят-земледельцев.
Межэтнические браки были нередким явлением. К концу XIX в. по официальной переписи 375 бурят обоего пола состояли в старообрядчестве.
Этносы и культуры: история и современность
87
Такие браки были часты среди хоринских бурят, например, в Хасурте, там за принятие православия крещеные буряты были удалены в это село, где одна из староверок внушила им, что нужно пригласить в село старообрядцев, чтобы у них научиться вести хозяйство.
Женились на русских девушках и богатые буряты, из местной знати. Крещеных бурят обычно причисляли к какому-либо крестьянскому обществу, и они переходили в разряд государственных крестьян. На почве семейно-бы-тового сближения русских и бурят возникли смешанные группы населения, названное «ясачные» или карымами. Бурят, вступающий в брак с женщиной, знакомой с русскими нравами, с русским образом жизни, сильно менялся; он оставлял образ жизни кочевника, менял юрту, хотя и на плохую, но избу, с окнами, с русской печкой; украшал ее картинами, забывал национальные кушанья - арсу и тарасун; хозяйка готовила ему все кушанья в печке, печет хлебы, тогда как ни один бурят, живущий в юрте, не имеет для этого ни уменья, ни возможности. Вообще все стремления подобных хозяев направлены к тому, чтобы как можно больше походить на русских. Они исполняют все обряды православной церкви, говорят хорошо по-русски, одеваются в русские одежды и т.п. [6].
В сфере духовной жизни контактирующие народы тоже оказывали друг на друга существенное влияние. Бахрушин С.В. писал: «Известное воздействие оказала на колониста и духовная культура местных жителей. К услугам шаманов нередко обращался не только осевший в Сибири крестьянин, но и приезжий из Москвы воевода. Особенно глубокое впечатление произвел на русского ламаистский культ монголов, в котором он улавливал черты, внешне сходные с родным средневековым православием» [3].
В 1899 г. в Тарбагатайской волости, состоящей из 8 селений (куда входили Тарбагатай, Нижний Жирим, Верхний Жирим, Барское, Десятниково, Бурнашево, Пестеревское, Саянтуевское), проживало «оседлых инородцев» (бурят) 186 муж. и 149 жен. пола или 335 чел. обоего пола из общего числа в 906 чел. [4].
«Некоторые буряты, - пишет Д.И. Стахеев, - уходят в город на заработки и нанимаются к русским плотниками и землекопами... Последнее время начинают понимать выгодную сторону хлебопашества и мало по малу принимаются, хоть в незначительной степени за этот благодарный труд». Женщины нередко нанимаются к русским жать хлеб или косить траву [3].
XIX век ознаменовался для Сибири подъемом общественного движения, ведь каждый рывок революционной борьбы против самодержавия сопровождался ссылкой его участников. В первой половине XIX века в Сибирь на каторгу и поселение были сосланы участники крестьянских, солдатских волнений, декабристы, участники польского восстания 1830-1831 годов. В Бурятии на поселении жили декабристы братья Н.А. и М.А. Бестужевы,
К.П. Торсон, братья В.К. и О.К. Кюхельбекеры, В.С. Толстой. Декабристы изучали край, вникая в нужды его поселения, вступая в самые тесные контакты. Николай Бестужев здесь женился на местной бурятке. После окончания срока каторги, многие из ссыльных остались в Бурятии, Забайкалье, создав семьи. Они сыграли огромную роль в культурном развитии края, оказывали медицинскую помощь, способствовали распространении разных ремесел [6].
Русские крестьяне нередко обращались за помощью к бурятским ламам при лечении многих продолжительных или трудноизлечимых болезней, а также для гаданий и предсказаний, с помощью которых определяли место нахождения пропавших лошадей, украденного скота и т.д. Однако нет фактов перехода русских людей в ламаизм. Переход бурят в православие был довольно распространенным явлением. И даже в среде некрещеных бурят распространялись христианские верования. Особо почитали восточные буряты культ Николы Чудотворца. Его почитали тункинские и живущие на берегу Байкала [1].
Таким образом, совместное проживание бурят и русских не могло не повлиять на их культурные взаимосвязи, хозяйственную деятельность, приводило к родственным отношениям, которые обычно были связаны с переходом бурят в православие, в том числе и в старообрядчество. С появлением русских в Забайкалье к удивительному многообразию природной среды прибавилось разнообразие рас, этнических культур, усилилась антропологическая и этнографическая пестрота; это был естественный процесс взаимного влияния, живущих по соседству народов, который вел к складыванию многонациональной структуры русского государства.
Список литературы:
1. Асалханов И.А. Об опыте сельскохозяйственного освоения Бурятии // Исторический опыт освоения Сибири с древнейших времен до октября 1917 года. Вып. 1. - Новосибирск, 1986. - С. 127-128.
2. Глуховцев В. Селение Хасуртай (социально-экономический очерк) // Забайкалье. - Чита, 1902. - № 38.
3. Бахрушин С.В. Задачи исторического изучения Сибири // Научные труды. - М., 1955. - С. 258.
4. Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке / Б.О. Долгих. - М.: Наука, 1960. - 712 с.
5. Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России / Н.П. Егунов. -Улан-Удэ: Бурятское кн. издво, 1990. - 176 с.
6. Кудрявцев Ф.А. Роль русской культуры в развитии бурят-монгольского народа в XVП-XX вв.
7. Сборник документов по истории Бурятии. -Улан-Удэ, 1960. - С. 39.
