CC BY
369
УДК 327.5
русский язык как инструмент использования «мягкой силы» в странах центральной азии
Молодов олег Борисович,
Вологодский филиал
Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, кандидат исторических наук, Вологда, Россия, E-mail: [email protected]
Аннотация
В статье характеризуются возможности использования русского языка как фактора «мягкой силы» в странах Центральной Азии. Несмотря на изменение этнического состава населения стран Центральной Азии, у русского языка сохраняются высокие потенциальные возможности расширения внешнеполитического влияния России в регионе. Статья подготовлена на основе статистической информации и ранее проведённых исследований по данной проблеме.
Ключевые понятия:
внешняя политика, «мягкая сила», русский язык, Россия, Центральная Азия.
В современной внешней политике, наряду с традиционными механизмами влияния на другие страны, широко используется концепция «мягкой силы» (англ. - «softpower»), введенная в оборот политической теории и практики Джозефом Наем в конце XX столетия.
Россия, обладающая масштабным культурным наследием, также использует этот потенциал в интересах укрепления собственных позиций в мире и на постсоветском пространстве. Понятие «мягкой силы» было включено в Концепцию внешней политики РФ 2013 г. и в последующие стратегические документы [4, с. 214]. Однако ещё до введения в оборот понятия «softpower» большой опыт использования привлекательности своих ценностей, образа жизни и достижений культуры накопился в СССР, где возможности «мягкой силы»
имели под собой широкую экономическую и военную поддержку братских стран, политических партий и национально-освободительных движений [11, с. 148-149].
Одним из условий укрепления авторитета современной России является обеспечение российского культурного наследия за рубежом, сохранение и укрепление русскоязычного пространства вдоль своих границ [12, с. 70]. Действительно, важнейшим фактором «мягкой силы» является русский язык как средство межнационального общения на обширной территории бывшего Советского Союза и стран социалистического лагеря. К исходу XX столетия (на 1990 г., предшествующий году распада СССР) число владевших русским языком в мире составляло 312 млн. человек, что стало его высшим показателем [2, с. 115]. Однако за 25 лет, прошедших с момента распада СССР и образования новых суверенных государств на постсоветском пространстве, число владеющих русским языком значительно сократилось.
Одним из регионов, где сохраняется потенциал для использования русского языка как средства усиления влияния России, является Центральная Азия, включающая территории пяти бывших республик Средней Азии: Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и Туркмении.
Центральная Азия в настоящее время также является зоной интересов США, Китая, Турции, Ирана, европейских и арабских стран. При этом государства этого региона проводят многовекторную политику: избегая ориентации на один из центров силы, ищут баланс между крупными мировыми державами. В центральноазиатском регионе Россия имеет безусловные преимущества перед другими странами, поскольку бывшие республики Средней Азии, особенно Казахстан и Кыргызстан, в значительной степени включены в интеграционные процессы на постсоветском пространстве. Кроме того, её влияние обеспечивается распространением там русского языка и сохранением с советских времён родственных, дружеских и профессиональных связей [3, с. 49].
Вместе с тем, активизация интеграционных процессов сдерживается негативным восприятием советского прошлого и колониальной политики Российской империи в отношении населения Центральной Азии. В последние годы всё чаще проводятся культурные и научные мероприятия, посвящённые «тёмным страницам» общей истории: голодомору в Казахстане 1932-1933 гг. («Великий Джут») и Среднеазиатскому восстанию 1916 г., повлёкшему массовую гибель людей и исход десятков тысяч казахов и киргизов в Китай («Чон Уркун»). Это способствует росту националистических настроений и сокращению влияния русского языка в регионе. Как отмечает политолог В.А. Никонов, за последнее десятилетие численность русскоязычного населения сократилась как из-за естественной убыли, так и по политическим причинам, в силу своеобразного «политического наказания» языка за исторические обиды [5, с. 99].
Русскоязычное пространство в странах СНГ сокращается как по причине «естественной» миграционной убыли русскоязычного населения, так и целенаправленной политики по вытеснению русского языка и замене его языком титульной нации. Произошла массовая «национализация» топонимики: замена названий населённых пунктов и улиц, учебных заведений и учреждений культу-
I 1 тасоиавв-р жЛ
Шскурс ш
ры [7; 8]. Отмечается закономерность: чем дальше республика от России и чем ниже интенсивность миграционных потоков, тем меньше доля владеющих русским языком.
Существует прямая связь статуса русского языка в стране и степени её интеграции с Россией в рамках ШОС, ЕАЭС, ОДКБ и Таможенного союза. Наиболее вовлечёнными в интеграционные процессы являются Казахстан и Кыргызстан, где русский язык является вторым государственным языком. Напротив, на сегодняшний день в Туркменистане русскоязычное образование фактически ликвидировано, а в Таджикистане и Узбекистане сократилось до минимального уровня [6].
Интересной тенденцией является сокращение восприятия русского языка как родного даже среди русских по национальности жителей Казахстана. При этом его указывают в качестве родного представители национальных меньшинств, реже титульной нации, в других странах региона. Владение русским языком не всегда предполагает его активное использование в повседневной жизни, особенно в Узбекистане и Таджикистане (Таблица 1).
Таблица 1 - Показатели владения русским языком населения стран Центральной Азии (2009-2012 гг.) (в млн. чел.) [2, с. 121].
Страна Всё население Русские по национальности Русский язык как родной Всего владеют / из них активно
Казахстан 16 3,79 2,5 13,5 / 11,5
Кыргызстан 5,55 0,38 0,4 2,7 / 2
Узбекистан 28,6 0,7 0,9 11,8 / 4
Таджикистан 7,57 0,04 0,05 2,5 / 0,9
Туркменистан 5,11 0,14 0,15 0,9 / 0,6
Существенные потенциальные возможности для усиления роли русского языка в Центральной Азии предоставляет обучение иностранных студентов в российских вузах. В 2013/2014 учебном году в РФ обучалось 80910 студентов из стран СНГ, в том числе из Казахстана - 27524, Кыргызстана - 3591, Таджикистана - 6561, Туркменистана - 12114, Узбекистана - 6288 [10, с. 20]. По данным статистики, на выходцев из стран бывшего СССР приходится 79,2% иностранных студентов, в том числе из Казахстана - 36%, Узбекистана - 11%, Туркменистана - 9% [1, с. 3-4].
Главной опорой русскоязычного обучения в странах Центральной Азии остаются столичные «славянские» университеты, где проходит обучение по российским образовательным программам на русском языке. В 2014/2015 академическом году в Киргизско-Российском (Славянском) университете - 11303 студента, Российско-Таджикском (Славянском) университете - 5087 студентов, Киргизско-Российской академии образования - 1230 студентов [13, с. 390]. Данные вузы стали престижными, поскольку их окончание открывает дорогу для карьеры в бизнесе и на государственной службе. При этом появляются
конкурентоспособные учебные заведения, созданные совместно с партнёрами из США и Турции (Казахско-Американский университет, Международный казахско-турецкий университет имени Х.А. Ясави, Международный университет Ататюрк-Алатоо в Бишкеке, Кыргызско-Турецкий университет «Манас» и др.).
За последние 10 лет в большинстве стран Центральной Азии произошло сокращение количества иностранных граждан, обучавшихся по российским образовательным программам и с участием российских преподавателей, на русском языке в филиалах и других подразделениях российских вузов. Исключение составляет Кыргызстан, где заметен существенный рост их численности (Таблица 2).
Таблица 2 - Динамика численности иностранных граждан, обучавшихся по российским образовательным программам и с участием российских преподавателей, на русском языке в филиалах и других подразделениях российских вузов в странах Центральной Азии (чел.) [2, с. 274].
Страна 2005/2006 академический год 2015/2016 академический год Изменение
Казахстан 25801 7710 - 18091
Кыргызстан 11991 14667 + 2676
Таджикистан 8024 8085 - 61
Узбекистан 3100 1043 - 2057
Общей тенденцией является снижение числа общеобразовательных школ с обучением на русском языке. За 25 лет суверенитета число таких школ в Казахстане уменьшилось почти в три раза (с 5 861 до 1909), в Узбекистане -на 1 177 школ, а количество обучающихся сократилось, соответственно, на 1,4 млн. и 436 тыс. учащихся. При этом в Кыргызстане число «русских школ» увеличилось на 24 учебных заведения, а обучающихся - на 31,1 тыс. учеников [2, с. 128]. Благодаря более высокому качеству обучения, сохранившемуся с советских времён, в данных школах сложилась парадоксальная ситуация, когда от половины до 4/5 контингента учащихся являются представителями коренных национальностей [2, с. 129].
Лидером по русскоязычному обучению среди стран Центральной Азии и в целом по СНГ остаётся Казахстан, где в 2014/2015 учебном году получали образование на русском языке 805 тыс. человек, а число педагогов-русистов составляет 18990 чел. (в том числе в школах - 15 тыс. чел.) [2, с. 129, 184].
Возрастает интерес к изучению русского языка как специальности в российских вузах, где лидерами по численности своих очно обучающихся граждан были в 2015/2016 учебном году: Таджикистан - 199, Узбекистан - 153, Казахстан - 144, Туркменистан - 140, Кыргызстан - 130 [2, с. 233]. Как мы видим, количество выпускаемых высококвалифицированных специалистов-русистов невелико. Кроме того, существует вероятность их трудоустройства
I 1 тасоиавв-р жЛ
Шскурс ш
на территории РФ, а не на родине, что снижает перспективы количественного и качественного роста русскоязычного образования в указанных странах.
Национальные ассоциации русистов в последние годы отмечают следующие негативные тенденции в сфере русскоязычного обучения: падение престижа специальности русиста (Казахстан), отсутствие квалифицированных кадров среди молодёжи (Кыргызстан), низкое качество подготовки педагогов и, соответственно, выпускников школ (Таджикистан), переход на латиницу и неблагоприятную языковую политику (Узбекистан) [2, с. 199-200].
Опрос молодёжи из 19 стран мира, проведённый в 2014 г., показал, что большинство опрошенных считают, что знание русского языка не даёт видимых или больших преимуществ в дальнейшем продвижении. В настоящее время он проигрывает в конкуренции с английским языком [9, с. 113-114]. Ситуация усугубляется тем, что постепенный переход на латиницу осуществляется в Узбекистане и планируется в Казахстане. Латиница оказывается более привлекательной, поскольку ею пользуются влиятельные геополитические конкуренты России в Центральной Азии - США, страны Европы, Турция и Китай (алфавит «пиньинь»). В частности, в Казахстане принята «Дорожная карта развития трёхъязычного образования на 2015-2020 гг.», предусматривающая использование казахского, русского и английского языков. Происходит усиление позиций китайского языка в связи со сменой поколений и уходом из активной политики людей, воспитанных на советской культурной традиции.
Значительную роль в распространении влияния русского языка и культуры призвано сыграть Федеральное агентство по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству, созданное в сентябре 2008 года (Россотрудничество). Данным государственным органом осуществляется комплекс мероприятий, включающий обучение русскому языку на базе своих представительств и их обеспечение учебной литературой. На курсах русского языка в трёх представительствах Россотрудничества в странах Центральной Азии обучалось в 2013-2015 гг. более тысячи человек ежегодно, в основном в Узбекистане и Таджикистане, где русский язык не имеет официального статуса (Таблица 3).
Таблица 3 - Численность иностранных граждан, обучавшихся на курсах русского языка при Российских центрах науки и культуры в представительствах Россотрудничества в 2013-2015 гг. (чел.) [13, с. 393].
Страна (город) 2013 г. 2014 г. 2015 г.
Кыргызстан (г. Бишкек) 19 23 21
Таджикистан (г. Душанбе) 195 163 364
Узбекистан (г. Ташкент) 861 809 695
В то же время, объёмы поставки Россотрудничеством учебников и литературы по русскому языку, литературе и культуре России в страны Центральной Азии представляются весьма незначительными и не соответствующими реаль-
ной потребности. В 2016 г. было получено: Кыргызстаном - 3 598, Казахстаном -1795, Таджикистаном - 1496, Узбекистаном - 456, Туркменистаном - 340 экземпляров литературы [2, с. 246].
Таким образом, в странах Центральной Азии сохраняются возможности для использования Россией лингвистического фактора «мягкой силы», однако их влияние имеет свои пределы. Как представляется, российской политике в данной сфере не хватает системности и чёткого осознания первоочередных целей и задач. Недостаточно используется потенциал вузов и ссузов, по существу, «кузницы» пророссийски настроенных кадров для будущей местной элиты.
Во внешней политике РФ в данном регионе превалирует ориентация на «быстрые результаты», а не на долгосрочные перспективы, в связи с чем приоритет остаётся за СМИ, а не за русскоязычным высшим образованием [3, с. 51].
Для усиления привлекательности и влияния России в странах Центральной Азии использование и распространение русского языка необходимо сочетать с мероприятиями по формированию общественного мнения, с укреплением взаимоотношений с властью и бизнесом, религиозными и общественными организациями.
Фактором укрепления позиций русского языка остаётся Интернет как эффективный инструмент коммуникации для бывших соотечественников. Попытки всячески ограничить общение в киберпространстве, на наш взгляд, приведут к сужению использования русского языка как универсального средства взаимоотношений на территории бывшего СССР, а также с русскоязычными диаспорами в других странах мира. Хотя именно диаспоры являются опорой для использования русского языка в качестве «мягкой силы».
1. Академическая мобильность иностранных студентов в России // Факты образования. Вып. 7 (июль 2016 г.). - М.: НИУ ВШЭ, 2016. - 13 с.
2. Арефьев А.Л. Современное состояние и тенденции распространения русского языка в мире. Научное издание / Под ред. академика Г.В. Осипова. -М.: ИСПИ РАН, 2017. - 320 с.
3. Лебедева М.М. «Мягкая сила» в отношении Центральной Азии: участники и их действия // Вестник МГИМО-Университета. 2014. № 2 (35). С. 47-55.
4. Лебедева М.М. «Мягкая сила»: понятие и подходы // Вестник МГИМО-Университета. 2017. № 3 (54). С. 212-223.
5. Медведева Т.А. Значение языкового фактора в современном мире // Латинская Америка. 2014. № 8. С. 97-107.
6. Молодов О.Б. Интеграция России и государств Центральной Азии: лингвистический аспект // Дневник АШПИ. 2015. № 31. С. 139-143.
7. Молодов О.Б. Проблемы идентификации населения Казахстана и Кыргызстана // Социум и власть. 2014. № 6 (50). С. 95-102.
8. Молодов О.Б. Трансформация этноконфессионального портрета Республики Казахстан // Yлкен Алтай элемi - Мир Большого Алтая. 2015. Т. 1. № 4. С. 356-364.
I 1 DiacouRBB-p Я ft
Шскурс ш
9. Носова Т.Н. Softpower России в зеркале социологического опроса // Научный журнал «Дискурс-Пи». 2014. № 2-3 (11). С. 113-116.
10. Обучение иностранных граждан в высших учебных заведениях РФ: статистический сборник. Вып. 12 / Министерство образования и науки РФ. -М.: Центр социологических исследований, 2015. - 196 с.
11. Русакова О.Ф., Носова Т.Н. Российская стратегическая модель Softpower // Научный журнал «Дискурс-Пи». 2015. № 1 (12). С. 148-152.
12. Филимонов Г.Ю. Актуальные вопросы формирования российского потенциала «мягкой силы» // Вестник РУДН. Серия: Политология. 2012. № 1. С. 67-82.
13. Экспорт российских образовательных услуг: статистический сборник. Вып. 6 / Министерство образования и науки РФ. - М.: Социоцентр, 2016. -408 с.
References
1. Akademicheskaya mobil'nost' inostrannyx studentov v Rossii // Fakty obrazovaniya. Vyp. 7 (iyul' 2016 g.). - M.: NIU VShE', 2016. - 13 s.
2. Arefev A.L. Sovremennoe sostoyanie i tendencii rasprostraneniya russkogo yazyka v mire. Nauchnoe izdanie / Pod red. akademika G.V. Osipova. -M.: ISPI RAN, 2017. - 320 s.
3. Lebedeva M. M. «Myagkaya sila» v otnoshenii Central'noj Azii: uchastniki i ix dejstviya // Vestnik MGIMO-Universiteta. 2014. № 2 (35). S. 47-55.
4. Lebedeva M. M. «Myagkaya sila»: ponyatie i podxody // Vestnik MGIMO-Universiteta. 2017. № 3 (54). S. 212-223.
5. Medvedeva T.A. Znachenie yazykovogo faktora v sovremennom mire // Latinskaya Amerika. 2014. № 8. S. 97-107.
6. Molodov O.B. Integraciya Rossii i gosudarstv Central'noj Azii: lingvisticheskij aspekt // Dnevnik AShPI. 2015. № 31. S. 139-143.
7. Molodov O.B. Problemy identifikacii naseleniya Kazaxstana i Kyrgyzstana // Socium i vlast'. 2014. № 6 (50). S. 95-102.
8. Molodov O.B. Transformaciya e'tnokonfessional'nogo portreta Respubliki Kazaxstan // Ylken Altaj alemi - Mir Bol'shogo Altaya. 2015. T. 1. № 4. S. 356364.
9. Nosova T.N. Softpower Rossii v zerkale sociologicheskogo oprosa // Nauchnyj zhurnal «Diskurs-Pi». 2014. № 2-3 (11). S. 113-116.
10. Obuchenie inostrannyx grazhdan v vysshix uchebnyx zavedeniyax RF: statisticheskij sbornik. Vyp. 12 / Ministerstvo obrazovaniya i nauki RF. - M.: Centr sociologicheskix issledovanij, 2015. - 196 s.
11. Rusakova O.F., Nosova T.N. Rossijskaya strategicheskaya model' Softpower // Nauchnyj zhurnal «Diskurs-Pi». 2015. № 1 (12). S. 148-152.
12. Filimonov G.Yu. Aktual'nye voprosy formirovaniya rossijskogo potenciala «myagkoj sily» // Vestnik RUDN. Seriya: Politologiya. 2012. № 1. S. 67-82.
13. E'ksport rossijskix obrazovatel'nyx uslug: statisticheskij sbornik. Vyp. 6 / Ministerstvo obrazovaniya i nauki RF. - M.: Sociocentr, 2016. - 408 s.
UDC 327.5
russian language as the instrument of "soft power" in the countries of central asia
Molodov Oleg Borisovich,
Vologda branch
of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration,
Candidate of Historical Sciences,
Vologda, Russia,
E-mail: [email protected]
Annotation
The article discusses the possibility of using the Russian language as the factor of "soft power" in Central Asia. Despite the change in the ethnic composition of the population of Central Asia, the Russian language has retained a high potential of expanding the political influence of Russia in the region. This article was prepared on the basis of statistical information and previously conducted studies on this issue.
Key concepts:
foreign policy, "soft power", Russian language, Russia, Central Asia.
