CC BY
299
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви.
2011. Вып. 5 (42). С. 30-47
Русский штундизм, общество и власть в XIX — начале XX В.
И. В. Амбарцумов
В статье рассматривается история штундизма (или штунды), сектантского течения возникшего в среде южнорусского (малороссийского) крестьянства в 60-е гг. XIX в. под влиянием немцев-протестантов. Прослеживаются основные этапы развития этого течения с 1865 по 1905 г., его разделение на толки (штундобаптизм и духовная штунда), политика духовных и светских властей по отношению к штундистам. Особое внимание уделено Положению Комитета министров о штунде от 4 июля 1894 г., причинам и следствиям принятия этого закона, применению его и изданных на его основе подзаконных актов (циркуляров) в судебной и полицейской практике.
Изучение сект (еретических и оппозиционных по отношению к традиционным церквям религиозных движений), их происхождения, истории, причин и механизмов распространения является достаточно актуальной темой для современной российской богословской, религиоведческой и церковно-исторической науки. Не менее актуальной она была и для дореволюционной России конца XIX — начала XX в. Из отечественных сект того периода самой многочисленной и прозелитически активной была так называемая штунда (или штундизм), религиозное течение, возникшее в южных (малороссийских) губерниях в начале эпохи Великих реформ и затем распространившееся и на другие регионы. Штундистам было посвящено огромное количество миссионерских брошюр и статей, а также ряд исследований и очерков светских авторов, интересовавшихся сектантством. Относительно происхождения и самой природы штундизма в дореволюционной литературе и печати высказывались различные, порой диаметрально противоположные точки зрения. Одни авторы утверждали, что штундизм происходит от старых русских сект, другие считали его продуктом немецкого влияния на русский народ. Многие годы длился спор о том, тождествен ли штундизм баптизму, или это два принципиально разных религиозных течения. Многие православные миссионеры настаивали на том, что штунда является «вредной» сектой, проповедующей революционно-социалистические принципы и представляющей опасность не только в религиозном, но и в социально-политическом отношении, публицисты и исследователи светско-либерального направления отвергали эти обвинения как необоснованные. Дореволюционными исследователями штунды был накоплен большой фактический материал, проблема состояла в его
интерпретации, которая редко была объективной и непредвзятой. Итак, что же мы достоверно знаем о русском штундизме, и какая из упомянутых точек зрения в свете известных фактов представляется наиболее убедительной?
Как явствует из всех работ, посвященных рассматриваемой проблеме, первое официальное сообщение о штунде относится к 1865 г. В январе этого года благочинный второго округа церквей Одесского уезда Херсонской губернии священник Кириаков сообщил херсонскому архиепископу Димитрию о том, что некоторые из жителей находящейся в его округе деревне Основа «подозреваются в принадлежности к секте “реформаторов, именуемых штундистами”»1. Из Основы секта вскоре распространилась на соседние селения. В 1867 г. одесский исправник доносил херсонскому губернатору, что «в деревнях Основе и Игна-товке, и в местечке Ряснополе... образовался раскол, сходный с реформатским, что собираются общества. которые занимаются чтением церковнославянских книг, толкованиями их под руководством раскольников-немцев из соседней колонии Рорбах <...> Последователи раскола в православную церковь не ходят, икон не чтут и не исполняют никаких обрядов»2. В том же 1867 г. сектантская община сходного толка была обнаружена в Ананьевском уезде на хуторе Николаевском3. В 1869 г. херсонским епархиальным властям стало известно о штун-дистских собраниях в деревне Карловке, а также в местечке Любомирке Ели-заветградского уезда. Как выяснилось впоследствии, собрания эти «открылись еще в начале 60-х гг.»4, то есть примерно тогда же, когда и собрания в Основе. Лидером любомирских сектантов был Иван Рябошапка.
На каком основании священнослужители и чиновники, первыми установившие существование секты, присвоили ее адептам наименования «штунди-сты» и «реформаты»? Из донесения одесского исправника явствует, что секта (или «раскол») была привнесена в русскую (малороссийскую) среду немцами колонии Рорбах, большинство населения которой придерживалось реформатского исповедания. Наименование «штундисты» происходит от братств «штунде», занесенных в Херсонскую губернию в 1817 г. немцами, переселившимися из Вюртемберга. Братства эти не представляли собой какой-то секты, они существовали в рамках лютеранских и реформатских приходов. Их члены были усерднейшими прихожанами своих церквей, но, не довольствуясь общими богослужениями, собирались также в определенные часы для чтения Библии и пения религиозных гимнов (отсюда и название братств, от нем. Stunde — час)5. Руководитель общества «штунде» в колонии Рорбах был пастор Карл Бонекемпер, активный и деятельный проповедник, хорошо владевший малороссийским наречием. К нему обращались за духовным советом не только немцы, но и малороссийские крестьяне, с которыми он беседовал и раздавал им Новый Завет и Псалтирь на русском языке6. Сам Бонекемпер в беседе с миссионером А. Д. Ушинским
1 Дородницын А. Я. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909. С. 221—222.
2 Рождественский А. Южнорусский штундизм. СПб., 1889. С. 59.
3 Там же. С. 61.
4 Там же. С. 70.
5 См.: Там же. С. 42—43.
6 См.: Там же. С. 60.
признавал, что он не препятствовал участию православных в братствах «штун-де». При этом он якобы «всегда настаивал, чтобы они заимствовали из немецких штундовых братств только то, что согласно с православием, а именно стремление к изучению Св. Писания и добрую христианскую нравственность, оставаясь вполне верными уставам Православной Церкви»7. Тем не менее, хотел Бонекем-пер того или не хотел, он способствовал проникновению в православную среду протестантских идей. О том, когда у пастора появились первые русские ученики и когда впервые слово «штундисты» было применено к русским сектантам, мы не имеем документальных свидетельств. Есть лишь устное показание одесского мещанина В. А. Комарова, вовлеченного в штунду, но впоследствии вернувшегося в православие. Он рассказывал священнику-миссионеру А. Рождественскому, что первым сектантом в деревне Основа был крестьянин Онищенко, время «совращения» которого «падает на вторую половину 50-х годов»8. Именно по совету Онищенко Михаил Ратушный и другие будущие вожаки штундистов — Герасим Балабан, Александр Капустян, Илья Осадчий — начали ездить в Рорбах и участвовать в религиозных собраниях немцев. «По рассказу Комарова, когда Ратушный возвращался с товарищами с одного из таких собраний, их увидели русские рабочие и со смехом заметили: “Вот появились и хохлы-штунды”. С тех пор название это осталось за сектантами-малороссами»9. Благодаря необычайной прозелитической активности штундистов, секта стала быстро распространяться. В первой половине 70-х гг. общины штундистов существовали уже в четырех уездах Херсонской губернии и трех уездах Киевской. К 1870 г. относится свидетельство о появлении штунды в Подольской губернии10. Затем штундизм распространяется по другим регионам Малороссии, Новороссии и Кавказа.
Меры, которые принимались властями для пресечения распространения штунды среди православного населения, были весьма непоследовательными и половинчатыми. Губернское начальство сообразовалось с либеральным духом эпохи великих реформ. Епископ Алексий приводит в своей книге яркие примеры подобного либерализма. Когда в 1867 г. после обнаружения сектантской общины в деревне Основа исправник Одесского уезда передал дело о новоявленном «реформатском расколе» судебному следователю, Херсонское губернское правление не дало этому делу дальнейшего хода, ссылаясь на допущенные чиновником процессуальные нарушения11. Аналогичным образом в том же 1867 г. развивались события в Ананьевском уезде Херсонской губернии. Судебное следствие, возбужденное по инициативе местного исправника против штунди-стов, собиравшихся на хуторе Николаевском, решением губернского правления было прекращено, и исправнику предписано вернуть штундистам изъятые у них религиозные книги12. Возбуждавшиеся в отношении штундистов в 60—70-е гг.
7 Ушинский А. Д. О причинах появления рационалистических учений штунды и некоторых других подобных сект в сельском православном населении и мерах против распространения учения этих сект. Киев, 1884. С. 15.
8 Рождественский А. Цит. соч. С. 52.
9 Там же. С. 54.
10 Там же. С. 97-98.
11 См.: Дородницын А. Я. Южнорусский необаптизм... С. 186.
12 См.: Там же. С. 188-190.
уголовные процессы нередко заканчивались либо оправдательными приговорами, либо назначением весьма мягких наказаний, таких как штраф или отдача на поруки. В «лучшем», с точки зрения ревнителей господствующей веры, случае активные деятели штунды отделывались небольшими сроками тюремного заключения. В этом отношении характерен проходивший в 1872 г. в киевской палате уголовного и гражданского суда процесс над штундистами деревни Ча-плинка Таращанского уезда Киевской губернии во главе с Герасимом Балабаном, по итогам которого девять из двенадцати подсудимых были оправданы, а максимальное наказание получил сам Балабан — его приговорили к годичному заключению, в срок которого было зачтено пребывание в тюрьме во время суда. И это при том, что чаплинские штундисты совершали акт открытого глумления над православными иконами и другими святынями13. В 1878 г. коллегия Одесского окружного суда вынесла оправдательный вердикт пяти лидерам штунды — Ратушному, Балабану, Капустяну и супругам Архиповым, обвинявшимся в распространении ереси среди православных. Главным аргументом защиты, которому вняли присяжные, была апелляция к принципу веротерпимости, согласному с «духом нашего русского народа» и учением Христа14.
В конце 60-х гг. лидеры русской штунды выходят из-под влияния Бонекем-пера и других представителей традиционного протестантизма и сближаются с баптистами (баптизм проник в Россию из Германии, его проповедники еще с 50-х гг. активно действовали в немецких поселениях южных губерний). В 1869— 1871 гг. крещение по баптистскому обряду принимают большинство штунди-стов Херсонской губернии. Они воспринимают от баптистов основные принципы организации (община во главе с выборным пресвитером), обрядность и догматику (основной догматической особенностью баптизма является обязательность крещения «по вере», в сознательном, а не в детском возрасте). Часть штундистов не приняли баптистского обряда, поскольку выступали против всякой обрядности вообще, включая водное крещение. Впоследствии они получили название «духовная штунда», или «младоштундисты». В Киевской губернии лидером этого направления стал Герасим Балабан, высланный за пропаганду штунды из Херсонской губернии15. За штундистами, принявшими баптистский обряд, в миссионерской литературе к началу XX в. закрепляется наименование «штундобаптисты»16.
К 70—80-м гг. XIX в. происходит не только достижение вероучительного единства между немецкими баптистами и большинством русских штундистов, но также обнаруживается стремление к единству организационному, причем в общероссийском масштабе. 21—23 мая в колонии Рикенау Таврической губернии состоялась конференция штундобаптистов, в которой приняли участие 55 немецких и 17 русских «братьев» из различных губерний, преимущественно
13 Рождественский А. Цит. соч. С. 79—92.
14 См.: Там же. С. 132.
15 См.: Там же. С. 105—106.
16 Именно такое название — «Штундо баптизм» — носит глава, посвященная штунде в обзорном труде о русских сектах профессора-протоиерея Т. И. Буткевича (см.: Буткевич Т. И. Обзор русских сект и их толков. Пг., 1915. С. 432—460).
южных. В числе русских участников были такие видные деятели штунды, как Михаил Ратушный, Иван Рябошапка, Трифон Хлыстун. Протокол конференции был найден спустя многие годы при обыске у пресвитера штундистов Ставропольской губернии А. Сторожева и впервые опубликован в брошюре херсонского епархиального миссионера М. А. Кальнева «Немцы и штундобаптизм»17. Главным на конференции был вопрос о дальнейшем развитии миссии среди немецкого и русского населения, в заключительном документе была провозглашена задача «распространения Его (Бога. — И. А.) благодатного царства во всей вселенной, как и среди всего русского народа»18. Под «благодатным царством», естественно, имелась в виду баптистская секта и ее учение. В 1884 г. (30 апреля — 1 мая) в деревне Ново-Васильевка той же Таврической губернии прошла новая конференция под названием «Съезд Конференции союза верующих крещеных христиан или так называемых необаптистов Южной России и Кавказа»19. В преамбуле к протоколу данного собрания говорилось, что «его можно считать первым самостоятельным [съездом] русских крещеных братьев в нашем любезном отечестве»20. Действительно, в отличие от конференции, прошедшей в Рикенау, в нововасильевском съезде большинство участников были русскими. В числе делегатов мы встречаем тех же Хлыстуна, Ратушного и Рябошапку. Всего присутствовало «33 депутата и 6 гостей»21. По словам епископа Алексия Дородницына, «с 1884 года. русские баптисты выделились в особую русскую баптистическую организацию и устраивали свои отдельные конференции, на которых, впрочем, могли, по желанию, присутствовать и немецкие “братья”»22. В изданных им «Материалах.» помещены протоколы шести штундобаптистских конференций, происходивших в 1882—1890 гг.23 Протоколы эти свидетельствуют о расширении области распространения баптизма в русском населении и пути, которым шло это распространение, — «с Запада на Восток: из Новороссийского края через Донскую область на Кавказ, отсюда в Самарскую, Оренбургскую губернии и далее на восток до Амура»24. Тем не менее главными центрами секты продолжали оставаться малороссийские губернии, Новороссия и Кавказ. Всероссийская организация штундобаптистов (Русский баптистический союз) возглавлялась комитетом, состоявшим из председателя, кассира и представителей общин. Первым председателем комитета был немецкий миссионер-баптист Иоганн Виллер.
17 КальневМ. А. Немцы и штундобаптизм. По поводу найденного протокола одной из конференций штундистов, состоявшейся 21—23 мая 1882 года в немецкой колонии Рикенау, Таврической губернии. М., 1897. С. 12—24.
18 Кальнев М. А. Немцы и штундобаптизм. С. 24; Дородницын А. Я. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России. С. 568.
19 Дородницын А. Я. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России. С. 569.
20 Там же.
21 Дородницын А. Я. Южнорусский необаптизм. С. 164.
22Дородницын А. Я. Религиозно-рационалистическое движение на юге России. С. 275.
23 Дородницын А. Я. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России. С. 557-609.
24Дородницын А. Я. Религиозно-рационалистическое движение на юге России. С. 283.
В 1885 г. он был вынужден эмигрировать в Румынию, и в 1886 г. его пост занял кавказский миллионер овцевод Дий Мазаев25.
Общины духовных штундистов, не принявших баптизма, в 80—90-е гг. продолжают самостоятельное существование. Особенно много последователей этого направления было в Киевской губернии. Однако в целом по стране, и в южных губерниях в частности, их было значительно меньше, чем штундобапти-стов. Как констатировал в самом конце XIX в. чиновник особых поручений при обер-прокуроре Святейшего Синода (впоследствии главный редактор противо-сектантского журнала «Миссионерское обозрение») В. М. Скворцов, «в количественном отношении последователей баптистической штунды, как в ЮгоЗападном крае, так равно и в Херсонской губернии, ныне числятся более, чем штунды духовной. Число последователей баптистической штунды из года в год везде возрастает за счет поглощения этою фракциею других толков штунды»26.
Начиная с 70-х гг. происходят попытки сближения между штундистами и пашковцами, русскими последователями английского протестантского учителя лорда Редстока, начавшего в 1874 г. проповедь в высшем свете Петербурга. Наиболее рьяным учеником «л орда-апостола», придавшим новому религиозному движению организованную форму, стал граф Василий Александрович Пашков. Он и его соратники стремились к объединению всех русских сект протестантско-рационалистического направления. Как писал миссионер Г. Тер-лецкий, «в 1875 году посещал села Киевской губернии известный пропагандист пашковщины граф Корф. Здесь он вел беседу с местными штундистами и обещал им поддержку со стороны петербургских пашковцев, каковою действительно киевские штундисты и пользовались»27. В начале апреля 1884 г. по инициативе Пашкова и Корфа в Санкт-Петербурге в доме Пашкова происходит съезд представителей различных сект, преимущественно с юга России. В конференции участвовали пашковцы, русские штундобаптисты, баптисты из немецких колонистов, представители родственных по духу сект из-за границы28. На этом съезде были достигнуты некоторые соглашения касательно практического взаимодействия и взаимопомощи, но вероучительного единства достичь не удалось. В частности, со штундобаптистами пашковцам не удалось прийти к общему мнению по поводу крещения (пашковцы видели в нем не таинство, а лишь символ присоединения к Церкви и считали необязательным принятие водного крещения во взрослом возрасте). Что же касается духовных штундистов, то их учение и учение пашковцев практически не отличались (и те и другие настаивали
25 См.: Дородницын А. Я. Религиозно-рационалистическое движение на юге России. С. 275.
26 Скворцов В. М. О штундизме и мерах борьбы с сектою. Чернигов, 1894. С. 13 (под «другими толками, кроме духовной штунды, подразумевается, видимо, так называемая малеванщи-на, секта крайне мистического характера, основанная в 1889 г. крестьянином Таращанского уезда Кондратием Малеванным, человеком психически не совсем здоровым, ранее принадлежавшим к штундистской общине (см.: Буткевич Т. И. Цит. соч. С. 476—485). По своему вероучению и религиозной практике малеванщина была ближе всего к хлыстовству; характеристика ее в некоторых миссионерских сочинениях как разновидность штунды является чистым недоразумением.
27 Терлецкий Г. Секта пашковцев. СПб., 1891. С. 123.
28 См.: Там же. С. 133.
на «чисто духовном» понимании христианства, не признавая никаких таинств и иерархических должностей в церкви). Не исключено, что само неприятие рядом штундистских общин Киевской и других губерний баптистского обряда было обусловлено влиянием на них последователей Пашкова—Редстока.
Число последователей штундизма в конце XIX — начале XX в. росло не только за счет отпадших от православия, но и за счет последователей старых русских сект, в частности молоканства. В разделе «Хроника» февральского номера «Миссионерского обозрения» за 1896 г. приводились данные о постепенном вытеснении в ряде южных регионов молоканства штундобаптизмом и евангелизмом (пашковщиной). «О молоканстве миссионерские отчеты сообщают, что штун-добаптизм проник во все главнейшие центры этой секты и имеет там видимый успех. Так, в Тифлисе штундобаптистическая община, довольно многочисленная, исключительно составилась из отпавших от молоканства; большинство из членов этой общины люди богатые (купцы) <...> Во Владикавказе идет ожесточенная борьба между баптистами и молоканами <...> Среди молокан Самарской губернии также успешно распространяется штундобаптизм, причем в Николаевском уезде штундизм привился в форме евангелизма, а в Новоузенском — в форме баптизма. В Таврической губернии штундизм также сделал значительные успехи за счет молоканства»29.
Большая часть серьезных работ о русском штундизме была создана православными миссионерами. В них достаточно убедительно показаны немецко-протестантские истоки этого религиозного течения и его связь с баптизмом. Однако еще до появления миссионерских исследований, с тех пор как первые слухи о новой секте проникли в русское общество, она сделалась объектом внимания журналистов и публицистов. Многие авторы, писавшие о штунде в ранний период ее развития, были людьми малокомпетентными в области богословия и сектоведения. По словам Алексия Дородницына, «создался целый класс корреспондентов — “штундистов”, в большинстве случаев евреев, не окончивших гимназического курса, разъезжавших по югу России и открывавших штун-ду там, где не только штундистов, но и вообще человеческого существа не было. Незнакомые с историей Церкви, с историческими формами религиозной мысли, из всех религиозных заблуждений зная, да и то по слухам, только один раскол, эти досужие корреспонденты—“штундисты” в самом начале возникновения штунды ввели в заблуждение общество и светскую администрацию своими ложными, ни на чем не основанными суждениями о новой секте; одни, желая видеть в штунде явление национальное, производили ее от протопопа Аввакума, другие, движимые чувством ложного патриотизма, обвиняли в распространении штунды немцев-колонистов — католиков, лютеран, реформатов — безразлично, третьи, с целью узнать истинный смысл новой секты, вызывали тени Селиванова, Колесникова и других»30. В числе этих «третьих» (считавших штун-ду порождением исконных русских сект) был журналист «Отечественных записок» Емельянов, полагавший, что «новейшая штунда... отличается совершенно
29 Миссионерство, секты и раскол (Хроника) // Миссионерское обозрение. 1896. Февраль. Кн. 1. С. 45—47.
30Дородницын А. Я. Южнорусский необаптизм. С. 193.
таким же характером, каким отличалась молокано-духоборческая секта»31. Ему вторил в «Русской мысли» народник И. Харламов, производивший штундизм от «духоборчества, молоканства и шалопутства»32. Их точку зрения воспроизводил А. М. Бобрищев-Пушкин, правовед, до тонкости изучивший вопросы, связанные с русским религиозным законодательством, но совершенно безграмотный в области собственно богословской. В книге «Суд и раскольники-сектанты» он характеризовал штундизм как «продукт русской жизни», плод ее старых рационалистических увлечений»33. Православные миссионеры-богословы в своих работах убедительно показывали несостоятельность подобных трактовок. Вместе с тем миссионеры, руководствуясь антисектантским обличительным пафосом, подчас возводили на штундистов малообоснованные обвинения. Штундистам приписывалась враждебность к государственному строю России, прогерманские настроения и проповедь социально-революционных идей. Самым ранним источником подобных обвинений является записка помещика Одесского уезда Значко-Яворского, поданная им новороссийскому генерал-губернатору П. Е. Коцебу в 1869 г. Значко-Яворский утверждал, что штундисты проповедуют «коммунизм», всеобщее социальное и имущественное равенство на основе евангельского учения: «Иисус Христос, говорят они, пострадал за весь род человеческий; следовательно, и любовь Его ко всем равна. Если любовь Иисуса Христа к всем людям одинакова, то и блага мира сего должны быть разделены поровну между всеми живущими людьми <.. .> Коммунизм есть тот магнит, который притягивает им последователей и удерживает старых»34. Помещик выражал убеждение в том, что «штундовая секта имеет более политико-экономическое, чем религиозное значение»35. Об антигосударственных взглядах штундистов сообщал в записке от 26 февраля 1886 г. миссионер из простолюдинов Иван Чепур-ной, сотрудник Одесского Свято-Андреевского братства, развившего активную антисектантскую миссию на территории всей Херсонской губернии в 80-е гг. XIX в. По его словам, «сектанты называют властей “куцехвостыми, когтятыми аггелами”. Толкуя гл. 13, стихи 18—21 Иеремии, они говорят: “Здесь ясно сказано Богом, что уже наступает то время, что с этих православных царей упадет с головы венец славы их, и они уже смирятся и сядут пониже, т. е. вовсе уничтожится и звание их; и вот эти только южные города, которые познают анабаптистский свет, заперты будут, т. е. уцелеют, а вся Россия отведется в плен”»36. Высказывания штундистов, свидетельствующие об их преклонении перед всем немецким, приводил другой сотрудник братства, священник Зубов: «Немцы умнее нас, немцы богаче и сильнее нас, у них и вера чище, и порядки лучше»37. Основываясь на записках одесских миссионеров, И. Стрельбицкий в брошюре «Краткий
31 Емельянов. Рационализм на юге России // Отечественные записки. 1878. № 3. С. 213.
32 Харламов И. Штундисты // Русская мысль. 1885. № 10. С. 150.
33 Бобрищев-Пушкин А. М. Суд и раскольники-сектанты. СПб., 1902. С. 34—35.
34Дородницын А. Я. Южнорусский необаптизм. С. 128—129.
35Дородницын А. Я. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России. С. 63—64.
36 Рождественский А. Цит. соч. С. 188.
37 Стрельбицкий И. Краткий очерк штундизма и свод текстов, направленных к его обличению. Одесса, 1893. С. 51.
очерк штундизма» утверждал, что «вместе с отрицанием власти сектанты отвергают также войну, суды, присягу и другие формы и учреждения общественного строя. О войне, например, сектанты выражаются таким образом: “Православие благословляет войну, называя своих воинов христолюбивыми, а война есть зло и у православных не христолюбивое воинство, а разбойники”»38. Мы не можем безоговорочно отвергать свидетельства лиц, непосредственно наблюдавших за жизнью штундистских общин и проведших со штундистскими проповедниками множество публичных диспутов (как миссионеры Зубов и Чепурной). Вместе с тем надо признать, что мы имеем дело с показаниями лиц, заведомо предубежденных против штунды. Возможно, в записках Значко-Яворского и одесских миссионеров нашли отражение высказывания отдельных представителей секты, которые не разделялись всеми штундистами вообще, либо воззрения, характерные лишь для херсонских штундистов.
В миссионерской литературе мы можем найти примеры иного характера — когда штундистские проповедники не только не отвергали государственную власть, а напротив, для поддержания своего авторитета пускали слухи о том, что пользуются «высочайшим» покровительством. Так, например, Герасим Балабан после благоприятного для него завершения судебного следствия в 1871 г. (по делу о кощунстве и разбитии иконы святителя Николая) заявил жителям деревни Ча-плинка, «что высшая власть признала его убеждения правыми и дозволила ему учить народ»39. Василий Васильев, возглавивший в 1875 г. штундистскую общину в селе Плосском (так же, как и Чаплинка, находившемся в Таращанском уезде Киевской губернии), «имел дерзость выражаться, будто сами августейшие особы государя императора и государыни императрицы исповедуют это учение»40. В письменных вероизложениях штундизма, опубликованных А. Д. Ушинским и А. Я. Дородницыным, не содержится никаких радикально-революционных, коммунистических или пацифистских тезисов. Напротив, везде на основании библейских текстов говорилось о необходимости повиновения властям. Девятый пункт «Правил новообращенного русского братства», изъятых в 1873 г. при обыске у Михаила Ратушного, гласил: «Мы веруем и исповедуем, что высшая власть в государстве Богом установлена, каковой власти мы обязаны покоряться, где это не противоречит заповедям Царя Царей (Рим 13. 12)»41. В «Вероучении косяковских штундистов» (села Косяковка Таращанского уезда Киевской губернии) отношение к присяге, власти и военной службе формулировалось так: «Мы признаем, что злоупотребление клятвы воспрещено христианам, но что клятва (присяга) — именно благоговейное призывание Бога во свидетеля истины, правильно требуемая и даваемая, есть только молитва в необыкновенной форме <.> Мы веруем, что правительство и в Новом Завете не напрасно носит меч; но имеет право и обязанности по божественному закону наказывать смертью и употреблять меч против врага отечества, в защиту вверенных ему подданных;
38 Стрельбицкий И. Краткий очерк штундизма и свод текстов... С. 52.
39 Рождественский А. Цит. соч. С. 81—82.
40 Там же. С. 108.
41 Дородницын А. Я. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России. С. 481.
а потому мы считаем себя обязанными, когда потребует нас к тому начальство, нести повинности военной службы». Затем, правда, сделана следующая оговорка: «Однако мы можем сердечно соединяться с теми, которые не разделяют наших убеждений относительно клятвы и военной службы»42. Отсюда можно сделать предположение, что среди членов штундистских общин были приверженцы идей «христианского» анархизма и пацифизма, однако они не составляли большинства, и их взгляды не возведены в общеобязательную догму.
Тем не менее идея о социально-революционном характере штунды довольно настойчиво проводилась во многих миссионерских сочинениях. Церковномиссионерские круги настаивали на необходимости административнополицейских мер в борьбе с сектантской пропагандой, и правительство, начиная с 80-х гг., все более прислушивалось к их требованиям. 4 июля 1894 г. издается специальный противоштундистский закон (в форме высочайше утвержденного положения Комитета министров).
Закон 1894 г. имел исключительный характер. Он должен был вывести штундистов из-под действия закона 3 мая 1883 г. «О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб». В российском праве до 1905 г. раскольниками именовались не только старообрядцы, а все вообще русские сектанты. В первой статье закона 1883 г. говорилось о «раскольниках всех сект, за исключением скопцов». В соответствии со ст. 5, «раскольникам» было дозволено «творить общественную молитву, исполнять духовные требы и совершать богослужения по их обрядам как в частных домах, так равно в особо предназначенных для сего зданиях, с тем лишь непременным условием, чтобы при этом не были нарушаемы общие правила благочиния и общественного порядка». Старообрядцам и сектантам было также разрешено производить торговлю и промыслы, занимать общественные должности43. Закон 1883 г. не делал никакой градации между сектами и направлениями раскола, предоставляя всем одинаковые права. Исключение делалось для одних скопцов. До этого в русском праве было принято деление сект на «вредные» и «менее вредные». Такое разделение проводилось, например, в высочайше утвержденном заключении Комитета по делам раскола от 16 августа 1864 г. Признаками «вредной секты», согласно нормам 1864 г., являлись «непризнание власти богопоставленною», отказ молиться за царя и повреждение важнейших догматов православия: «.отрицание пришествия Христа, отрицание таинств, допущение человекообожения и оскопления»44. В 1878 г. Святейший Синод причислил к «особо вредным» сектам штундизм, а в 1891 г. аналогичное постановление вынес второй Всероссийский миссионерский съезд, проходивший в Москве45. Постановления эти, однако, не могли сами по себе повлиять на правовое положение штундистов в силу того, что закон 3 мая 1883 г. фактически уничтожил само понятие «вредная секта».
42 Ушинский А. Д. Вероучение малорусских штундистов, разобранное на основании Священного Писания в беседах православного мирянина с сектантами. Киев, 1886. С. 153—154.
43 См.: ПСЗ-III. Т. III. № 1545.
44 Бобрищев-Пушкин А. М. Цит. соч. С. 181—182.
45 Скворцов В. М. Деяния 3-го Всероссийского миссионерского съезда в Казани. С. 349350.
Закон 4 июля 1894 г. возрождал это понятие. Комитет министров постановлял «предоставить министру внутренних дел, по соглашению с обер-прокурором Святейшего Синода, объявить секту штунд более вредною, с воспрещением штундистам общественных молитвенных собраний»46. В чем собственно заключается «вредность» штундизма, в самом тексте закона не раскрывалось, зато в разъяснявшем его циркуляре министра внутренних дел от 3 сентября того же года говорилось, что «последователи секты штунд, отвергая все церковные обряды и таинства, не только не признают никаких властей и восстают против присяги и военной службы, уподобляя верных защитников престола и отечества разбойникам, но и проповедуют социалистические принципы, как, напр[имер], общее равенство, раздел имуществ и т. п.»47. Участники штундистских молений, в соответствии с циркуляром, должны были привлекаться «к строгой судебной ответственности в установленном для сего порядке»48.
Применение закона 1894 г. на практике было затруднено рядом обстоятельств. Вскоре выяснилось, что нарисованный в правительственном циркуляре и миссионерских брошюрах зловещий образ «революционно-коммунистической» секты имеет мало общего с реальностью. Юрист А. М. Бобрищев-Пушкин констатировал «положительное отсутствие» во всех судебных делах о штундистах каких-либо фактических данных об их антигосударственной деятельности. «По крайней мере, ни в одном из многочисленных прошедших через мои руки дел таких данных не оказалось»49. Однако репрессии, обрушившиеся на русских штундистов после издания указанного закона, были вполне реальны и ощутимы. Миссионеры обычно привлекались в качестве экспертов на судебных процессах против сектантов, за что либеральная печать особенно на них ополчалась. «Полицейские власти, вторгаясь в частные жилища в целях преследования незаконных сборищ, не могут, конечно, входить на месте в детальное обсуждение сложного вопроса о принадлежности к штундизму привлекаемых к уголовной ответственности сектантов — это выясняется впоследствии на суде»50, — писала газета «Русские ведомости». «Особенно тяжело поражает та крайняя произвольность, с которою на суде определяется принадлежность того или иного лица к “вредной секте”. Судят по одному показанию миссионера-эксперта, отделывающегося в этих случаях одной шаблонной бездоказательной фразой: “Социальнокоммунистические тенденции скрыты в глубине секты”»51, — писал журналист Ф. Белявский в газете «Слово».
Дабы спастись от судебного и полицейского преследования, сектанты зачастую отказывались от названия штундистов и именовали себя баптистами. Это не было ложью, поскольку, как уже говорилось, в конце 60-70-х гг. большинство штундистов приняли баптистское вероучение. Русское законодательство этого факта не учитывало и рассматривало штунду и баптизм как различные
46 Скворцов В. М. Деяния 3-го Всероссийского миссионерского съезда в Казани. С. 367.
47 Там же.
48 Там же. С. 368.
49 Бобрищев-Пушкин А. М. Цит. соч. С. 143—144.
50 М-нов С. Закон и «религиозные отщепенцы» // Русские ведомости. 1904. 3 дек. № 336.
С. 4.
51 Белявский Ф. О свободе совести // Слово. 1905. № 61. С. 5.
религиозные течения. Если штунда с 1894 г. считалась «более вредной сектой», то баптизм, по закону, принятому еще 27 марта 1879 г., обрел в России статус легального исповедания52. Закон этот, правда, не мог быть применен к лицам, обращенным в баптизм из православия. Переход из господствующей Церкви в какую-либо иную конфессию вплоть до 1905 г. был законодательно запрещен. Тем не менее в первые годы после издания данного закона имели место попытки создания легальных русских баптистских общин. Однако уже в 1882 г. вышло разъяснение Министерства внутренних дел, гласившее, что «закон 1879 года относится 1) к баптистам иностранно-подданным, проживающим в России, 2) к тем, которые перешли в русское подданство, будучи баптистами, и 3) к русско-подданным баптистам, обратившимся в эту секту из неправославного исповедания; но на русских сектантов-баптистов не распространяется»53. Таким образом, даже признание русских штундистов баптистами не спасало их совершенно от государственных гонений, избавляя лишь от обвинения в принадлежности к «более вредной» секте. Суды отнюдь не всегда удовлетворялись свидетельствами обвиняемых сектантов об их приверженности баптизму. Эксперты из числа миссионеров-сектоведов, как правило, прилагали все усилия, чтобы доказать принадлежность подсудимых именно к штундизму, якобы представляющему собой особое, не тождественное с баптизмом учение. Выражая официальную, государственно-церковную точку зрения, В. М. Скворцов утверждал, что «никоим образом нельзя отождествлять учение русского штундобаптизма с немецким, пользующимся известными правами закона 1879 года»54. В циркулярах правительственных чиновников прослеживается стремление ориентировать суды и местную администрацию на применение противоштундистского закона в отношении русских баптистов. В отзыве департамента общих дел Министерства внутренних дел на имя начальника Терской области от 10 октября 1894 г. говорилось, что закон 4 июля должен быть применяем к кавказским баптистам, «так как они только называют себя баптистами, но они тождественны со штундистами»55. Циркуляр министра юстиции от 3 апреля 1900 г. предписывал «председателям судебных мест принять зависящие меры к тому, чтобы по делам о молитвенных собраниях штундистов. бездоказательные заявления обвиняемых о непринадлежности их к штундистской секте, в особенности, когда они прикрываются именем баптизма, признаваемого нашим законодательством только за последователями немецкой протестантской баптистической секты, не принимались без тщательной поверки»56. Аналогичные указания содержал циркуляр МВД губернаторам от 11 мая 1900 г.57 Циркуляр того же министерства от 17 мая 1900 г. предписывал губернаторам «сделать зависящее распоряжение» о том, чтобы при выдаче лицам «очевидно русского происхождения» паспортов и прочих удостоверений полицейские власти не ставили в вероисповедной графе этих документов
52 ПСЗ-II. T. LIV. № 59452.
53 Дородницын А. Я. Религиозно-рационалистическое движение на юге России. С. 278.
54 Скворцов В. М. О штундизме и мерах борьбы с сектою. С. 11.
55 Бобрищев-Пушкин А. М. Цит. соч. С. 150.
56 РГИА. Ф. 796. Оп. 181. Отд. III. Ст. II. Д. 2555. Л. 5 об.
57 См.: Там же. Л. 3.
запись «баптист» на основании одних лишь «голословных заявлений просителей о принадлежности их к этой секте, а... требовали от них. предъявления надлежащих доказательств принадлежности к баптизму»58. Рассмотрев эти циркуляры на заседании 19 июля того же года, Святейший Синод вынес постановление, в котором, в частности, говорилось, что «с сектой баптистов не следует отождествлять ни одну из существующих в России сект, образовавшихся из русских людей; русских баптистов нет и быть не должно»59. С фактической стороны, такое утверждение было абсурдным, но юридически оно было безупречным. Русский православный человек мог принять баптистское вероучение, но, по действовавшим в то время законам, он не мог быть признан властями в качестве баптиста. Закон 1894 г. ударил не только по штундобаптистам, но и по духовной штунде, и по некоторым другим близким к штундизму сектам, к тому времени появившимся в России. Как отмечает Т. К. Никольская, в категорию штунды «произвольно зачисляли представителей разных евангельских течений»60, то есть сект протестантского характера, включая пашковцев, адвентистов и новомолокан (течение в молоканстве, наиболее сблизившееся с новыми рационалистическими сектами западного происхождения)61.
Особой статьи, карающей за участие в незаконных сектантских собраниях, в уголовном законодательстве того периода не существовало. Поэтому участники штундистских молений обычно карались штрафом в соответствии со статьей 29 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Эта статья предусматривала денежное взыскание не свыше 50 руб. «за неисполнение законных распоряжений, требований и постановлений правительственных и полицейских властей, а равно земских и общественных учреждений, когда сим Уставом не определено за то иного наказания»62. Не стоит думать, что штрафы были легким наказанием для сектантов, большинство из которых принадлежали к крестьянскому сословию. В «Краткой записке», посвященной положению русских «евангельских христиан» (баптистов, пашковцев и новомолокан), поданной в МВД 8 января 1905 г., говорилось: «Бедные крестьяне подвергаются штрафам, которые приводят их в разорение, в случае же их несогласия или невозможности для них уплатить штраф, продается их имущество или они подвергаются. заключению под арест, и иногда это случается летом, в страдную пору, чем они отвлекаются от полевых работ и остаются на зиму без средств к существованию»63. Дела о штундистах рассматривались мировыми судьями либо земскими начальниками и городскими судьями (в тех регионах, где мировой суд был упразднен в результате контрреформы 1889 г.). Приговор мирового судьи
58 РГИА. Ф. 796. Оп. 181. Отд. III. Ст. II. Д. 2555. Л. 4 об.
59 Там же. Л. 6 об.
60 Никольская Т. К. Русский протестантизм и государственная власть в 1905—1991 годах. СПб., 2009. С. 24.
61 Новомолокане — течение в молоканстве, наиболее сблизившееся с новыми рационалистическими сектами протестантского направления.
62 Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Ст. 29. СПб., 1883. С. 5.
63 РГИА. Ф. 796. Оп. 445. Д. 709. Л. 235 (Полное название документа «Краткая записка о возникновении, развитии и настоящем положении Евангельских христиан (известных под разными народными именами: пашковцев, баптистов, новомолокан и др.»))
мог быть обжалован в мировом съезде, и в конечном итоге дело могло быть доведено до Сената. По отношению к земскому начальнику высшими инстанциями являлись уездный съезд и губернское присутствие, которые, как отмечалось в «Краткой записке», почти всегда утверждали обвинительные приговоры сектантам. В этом случае доведение дел до Сената было возможно только при условии возбуждения ходатайства министром юстиции. «Но до сих пор практика не дала ни одного подобного случая, и в ответ ходатайства в этом смысле от г. Министра Юстиции получался отказ»64, — с горечью констатировали представители «евангельских христиан».
По тем же делам о штундистских собраниях, которые в результате кассации приговоров мировых съездов все же доводились до Сената, нередко выносились оправдательные решения. Высший судебный орган Российской империи проявлял в штундистском вопросе гораздо большую умеренность и юридическую корректность, чем правительственные и синодальные чиновники. Ряд решений уголовного кассационного департамента Сената по таким делам (в частности по делу Пурен в 1896 г., Редичкиных в 1897 г., Оберемка в 1898 г.) имели прецедентный характер и содержали в себе разъяснения касательно применения положения Комитета министров 4 июля 1894 г. В соответствии с постановлениями Сената, применение этого карательного закона могло иметь место «только в отношении обвиняемых, принадлежность которых к штундистской секте установлена судом» и, кроме того, «наказанию по статье 29 подлежат участники такого собрания, которое имело значение молитвенного, т. е. состояло в свойственных штундизму молитвословиях и может быть признано общественным, если не ограничивалось лишь тесным кругом семьи, а было доступно посещению и посторонних лиц»65. В решении по делу Головко от 1900 г. Сенат постановил, что штундистами следует признавать лишь тех сектантов, которые соединяют в своем вероучении признаки, перечисленные в циркуляре министра внутренних дел от 3 сентября 1894 г. (включая непризнание властей, военной службы и проповедь «социалистических принципов»)66. Таких «настоящих штундистов», по-видимому, просто не существовало в природе, и по идее данное сенатское постановление должно было бы свести на нет действие противоштундистского закона. Тем не менее в реальности этого не произошло, потому что, во-первых, судьи на местах не всегда принимали во внимание прецедентные решения Сената, а во-вторых, циркуляры министров юстиции и внутренних дел и постановления Синода давали суду и администрации прямо противоположную установку — на расширительное толкование и применение закона о «секте штунд». Так, после упомянутого выше циркуляра МВД от 17 мая 1900 г. полиция стала насильственно выдавать всем русским людям, заявлявшим о своем баптистском вероисповедании паспорта с записью «штундист», «с последствиями, отсюда вытекавшими»67.
64 РГИА. Ф. 796. Оп. 445. Д. 709. Л. 234 об.
65 Там же. Оп. 181. Отд. III. Ст. II. Д. 2555.
66 Бобрищев-Пушкин А. М. Цит. соч. С. 155.
67 РГИА. Ф. 796. Оп. 445. Д. 709. Л. 224 об.
Штундисты нередко привлекались к уголовной ответственности по статьям 189 и 196 Уложения о наказаниях, которые за совращение православных в иное исповедание, распространение сектантских и раскольнических учений, оскорбление Православной Церкви и ее духовенства предусматривали наказание в виде лишения всех прав состояния и ссылки на поселение. Эти статьи действовали и до 1894 г., и не только по отношению к штундистам, но и всем прочим сектантам и раскольникам. Однако к штундистам они применялись с особой суровостью.
Закон 1894 г. прекратил свое действие после издания манифеста о веротерпимости 17 апреля 1905 г., которым всем русским раскольникам и сектантам даровалось право свободного исповедания веры и отправления богослужений наравне с существовавшими в империи легально инославными конфессиями, а православным — право свободного перехода в любую христианскую веру. 17 октября 1906 г. был издан закон «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов», благодаря которому ранее гонимые сектанты получили возможность легализации своих общин. Большинство русских штундистов официально приняли название баптистов, ими после 1905 г. было проведено несколько общероссийских съездов, получил легальный статус Всероссийский баптистский союз, куда вошли русские баптисты и их единоверцы-немцы68. Примечательно, что в наименовании узаконенных общин русских сектантов нигде не использовались слова: «штундисты», «штундистский». Если они когда-либо и употреблялись в качестве самоназвания, то к началу XX в. практически вышли из обихода. В миссионерской и другой сектоведческой литературе слово «штундизм» продолжало широко применяться наряду с «гибридным» термином «штундобаптизм», однако всякие основания для преподнесения штунды как самостоятельного явления русской религиозной жизни отпали сами собой. После 1905 г. мы не встречаем никаких упоминаний о духовной штунде. По-видимому, большинство последователей этого толка к тому времени либо приняли баптизм, либо объединились с пашковцами, которые легализовались под именем евангельских христиан и образовали в 1908 г. собственное всероссийское объединение (Союз евангельских христиан). Между евангельскими христианами (пашковцами) и баптистами усиливается тенденция к сближению. В 1908—1909 гг. был создан и зарегистрирован Министерством внутренних дел Русский Евангельский союз, объединивший баптистов, евангельских христиан и новомолокан. Это была межконфессио-нальная организация, ставившая целью содействовать «духовному сближению верующих христиан, без различия их вероисповедных оттенков, и распространению евангельских истин в христианском беспартийном. духе»69.
Несмотря на объявленные в законах 1905—1906 гг. религиозные свободы, правовое положение сектантов, в частности баптистов и евангельских христиан, являлось в эпоху думской монархии гораздо менее прочным и защищенным,
68 Буткевич Т .И. Цит. соч. С. 442—443.
69 Маргаритов С. История русских мистических и рационалистических сект. Симферополь, 1910. С. 209.
чем положение традиционных инославных конфессий. Как отмечает Ю. С. Белов, «во многих случаях даже свобода собираться на молитвенные собрания у них была ограничена, деятельность официально нелегализировавшихся общин зачастую зависела от усмотрения полиции и местных властей, были неопределенно сформулированы причины прекращения деятельности общин, что давало повод к злоупотреблениям со стороны властей»70. Существенно ухудшилось положение баптистов и других русских протестантов в годы Первой мировой войны. Они стали рассматриваться властями и обществом как «последователи “немецкой веры”, якобы сочувствующие Германии, как реальные и потенциальные немецкие агенты»71. Кроме того, среди баптистов, евангельских христиан и некоторых других сектантов стало развиваться движение христианского пацифизма (уклонение от военной службы по религиозным соображениям). Конечно же подобные проявления не могли не дать повод для новых репрессий и притеснений со стороны властей.
Первые годы советской власти в самой баптистской литературе оцениваются как «золотой век русского баптизма»72. Это был период, благоприятный и для сектантства в целом. Новая власть, объявив войну Православной Церкви, в то же время предоставила полную свободу религиозным меньшинствам, гонимым прежде царским режимом. В конце 20-х и особенно в 30-е гг. ситуация изменилась: антирелигиозная политика стала тотальной, затронув в равной степени все Церкви и секты. Баптисты и евангельские христиане подверглись в этот период репрессиям, гораздо более жестким, чем те, которые имели место в конце XIX — начале XX в., в период действия противоштундистского закона. В военные годы одновременно с частичным восстановлением в правах Русской Православной Церкви, происходит известная нормализация положения и других религиозных объединений Советского Союза. Именно в конце Великой Отечественной войны состоялось окончательное объединение баптистов с последователями Пашкова—Редстока — была создана Церковь евангельских христиан-баптистов, существующая в нашей стране по настоящее время.
На основании фактов и свидетельств, содержащихся в доступной нам литературе и документах, можно прийти к выводу, что мнение об исконно русском происхождении штундизма, высказывавшееся рядом дореволюционных журналистов и публицистов, не имеет под собой серьезных оснований. Религиозные воззрения и богослужебная практика были заимствованы штундистами у протестантов-немцев. Основными чертами, изначально присущими штундиз-му, были: отрицание православной обрядности, опора на авторитет Писания, учение о спасении через веру, устройство молитвенных собраний по образцу немецких обществ «штунде». Относительно роли реформатского пастора Кар-
70 Белов Ю. С. Правительственная политика по отношению к неправославным вероисповеданиям в России в 1905—1917 гг. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 1999. С. 11.
71 Никольская Т. К. Цит. соч. С. 43.
72 Щипков Д. Евангельские христиане-баптисты в России (до 1960-х годов) // Религия и СМИ. http://www.religare.ru/print4979.htm — 10 июня 2003 г.
ла Бонекемпера в возникновении русского штундизма мы не можем пока сделать однозначного вывода. Ставил ли он своей задачей обращение православных крестьян в протестантизм, или же его деятельность в их среде имела лишь нравственно-просветительские цели — этот вопрос остается невыясненным. Общение с этим религиозным деятелем Михаила Ратушного и других будущих вождей русской штунды могло способствовать их отходу от православия и восприятию ими протестантских идей, но было ли его влияние определяющим фактором, мы не знаем. Так или иначе, русские штундисты не стали членами Реформатской Церкви. До конца 60-х гг. их общины не сливались ни с одной из существовавших в Российской империи протестантских конфессий. Однако в конце 60-х — первой половине 70-х гг. штундисты в массовом порядке принимают баптистское крещение, что, естественно, влекло за собой принятие всего догматического и обрядового строя баптизма. Штундисты, не принявшие баптизма, в конечном итоге соединяются с последователями «великосветского раскольника» В. А. Пашкова — евангельскими христианами.
Обвинения в адрес штундистов в пропаганде социалистических и революционных взглядов, послужившее основанием для издания закона 4 июля 1894 г., не были вполне обоснованными. Это показал целый ряд судебных процессов над сектантами. Из ряда источников можно заключить, что антигосударственные воззрения (негативное отношение к присяге, к военной службе, к российскому государству как таковому) разделялись, вероятно, некоторой частью штундистов, но они никогда не были обязательной составляющей доктрины штундобаптизма или духовной штунды. Напротив, во всех «официальных» вероучительных документах штундизма содержатся декларации о гражданской лояльности в соответствии с христианскими заповедями. Вполне резонно предположить, что штундисты, как и многие другие сектанты, были менее «благонадежными» подданными русского государя, чем его православные единоверцы, но видеть рассмотрение их в качестве некоей разрушительной революционной силы было ошибкой государственной власти, излишне доверчивой к сочинениям противосектантских миссионеров. Государственные репрессии не привели к уничтожению или ослаблению штундизма, а лишь придали его последователям ореол исповедников веры и усилили сочувствие к ним со стороны общества и либеральной печати. После 1905 г. гонимые прежде секты получают возможность легализации, и большинство русских штундистов были, наконец, признаны государством в качестве последователей баптистского вероисповедания, чего они добивались в течение многих лет. Как показано в ряде исторических и религиоведческих работ и статей, штундобаптизм и другие секты западного происхождения в конце XIX — начале XX в. неуклонно укрепляют свои позиции, увеличивая число своих последователей, как за счет православного населения, так и за счет последователей традиционных русских сект, переживавших тогда период упадка. Штундистское движение дало начало русскому баптизму и отчасти евангельскому христианству. Крупнейшая протестантская конфессия современной России и Украины — Церковь евангельских христиан-баптистов является законной преемницей штундистских общин XIX — начала XX в.
Ключевые слова: сектантство, штундизм, баптизм, духовная штунда, паш-ковцы, евангельские христиане, миссионеры, закон 4 июля 1894 года, свобода вероисповедания, религиозные гонения.
Russian Stundism, Society and Government in the Late 19th — Early 20th Century
I. Ambartsumov
In the article, the history of Stundism (Shtunda), the dissident religious movement of Southern Russian peasantry inluenced by Protestant Germans in 1860s is observed. The main stages of development of the movement from 1865 till 1905, its breakup into different dissents (Stundist Baptism and Spiritual Stunda), policy of state and church authorities concerning Stundists are looked through. The main attention is paid towards the regulation of the Ministry Council from July 4th, 1894 about Stunda, its reasons and results, invocation of it and normative acts based on it in legal and policial practice.
Keywords: dissent, Stundism, Baptism, Spiritual Stunda, Pashkov Christians, Evangelist Christians, missionaries, law from July 4th, 1894, freedom of religion, religious persecution.
