CC BY
215
УДК 94 (47).930.1
Михальченко С.И., доктор исторических наук, профессор, Брянский государственный университет имени академика И.Г.Петровского (Россия)
Ткаченко Е.В., кандидат исторических наук, доцент, Брянский государственный университет имени академика И.Г.Петровского (Россия)
РУССКИЙ НАУЧНЫЙ ИНСТИТУТ В БЕРЛИНЕ В МЕМУАРАХ И ПЕРЕПИСКЕ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ*
В статье анализируются отдельные стороны деятельности одного из важнейших научных, образовательных и просветительских центров русской эмиграции в Европе - Русского Научного Института в Берлине (1923 - 1943 гг.) в восприятии русских эмигрантов (преимущественно профессоров). Источниками статьи являются как опубликованные, так и хранящиеся в архивах воспоминания и письма. Авторами этих источников личного происхождения выступали известные ученые - С.Л.Франк, И.А.Ильин, Н.Н.Алексеев, М.М.Новиков, А.А.Кизеветтер, публицисты И.В.Гессен и Р.Б.Гуль. Среди адресатов писем - Н.А.Бердяев, П.Б.Струве, П.И.Новгородцев и другие. Показывается, как воспринимали русские эмигранты (и работавшие в институте, и сторонние) его цели и задачи, деятельность. Характеризуется работа ректора института В.А.Ясинского. Освещаются финансовое положение института, причины и детали его преобразований в 1926 г. и в 1933-34 гг. Ключевые слова: Русский Научный Институт в Берлине, мемуары, переписка ученых, русская эмиграция в Германии
* Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ (РГНФ) 15-01-00209.
История русской эмиграции первой волны немыслима без изучения деятельности русских профессоров и преподавателей в Европе. Выброшенные из привычной академической среды, пережившие многочисленные беды и лишения, они, тем не менее, не прекратили активной работы - в начале 1920-х годов в различных странах ими были созданы академические группы, открыты научные и образовательные учреждения.
Первоначально ставилась цель подготовки молодого поколения из числа эмигрантов к последующей работе в России после возвращения туда (во что верило большинство представителей русской эмиграции). Затем, по мере того, как надежды на возвращение таяли, менялись и задачи этих научных и учебных заведений: какие-то из них закрывались, какие-то превращались в культурно-
просветительские организации, в которых читались лекции, проводились занятия кружков и т.п.
Одной из ярких страниц образовательной, научной и культурно-просветительской деятельности русской эмиграции в межвоенный период был Русский Научный Институт (РНИ) в Берлине. В начале 1920-х годов Берлин был фактической столицей русской эмиграции [20]. Привлеченные дешевизной жизни, сюда съехалось к 1922 г. более 400 тысяч русских, причем, только в Берлине проживало до 360 тысяч человек. [14, с.110]. Как писал свидетель событий В.Шкловский, «русские ходят в Берлине вокруг Старой кирки, как мухи летают вокруг люстр ы<...> По улицам ходят спекулянты в шершавых пальто и русские профессора попарно, заложив руки с зонтиком за спину» [18]. В Берлине открылось множество русских издательств, выходило несколько
периодических изданий, создавались научные и учебные заведения, среди которых и РНИ. История института уже становилась предметом исследования как в отечественной, так и в зарубежной историографии [2, с.157-159; 18; 23; 24; 27; 28; 29; 31; 32]. Основным недостатком этих исследований является их обезличенность. В них, в основном, даются выдержки из
Устава Института, приводится количество слушателей, характеризуется учебная программа и предмет научных занятий сотрудников, анализируются причины упадка и преобразования института. Предметом настоящей статьи является показ того, как деятельность института отражалась в мемуарах и переписке его сотрудников, как им виделась жизнь этого заведения изнутри. (Авторами статьи уже предпринималась подобная попытка в отношении высших учебных заведений Праги) [11].
Русский Научный Институт был открыт 17 февраля 1923 г. в составе трех секций (отделений) - духовной культуры, экономической и правовой. Причину создания института афористично выразил известный юрист Н.Н.Алексеев: «Во время НЭПа немцы были уверены, что большевикам пришел конец и, приобретая друзей среди русской интеллигенции, они думали, что завоевывают себе твердые позиции в будущей России» [21, £13].
Первым директором Института в 1923-1931 гг. был инженер В.А.Ясинский, затем учреждение недолго возглавляли С.Л.Франк и И.А.Ильин. Существуют определенные противоречия в определении статуса РНИ: иногда историки высшего образования считают его вузом, хотя и не дававшим выпускникам всех прав обычных абсольвентов германских высших учебных заведений; сами же сотрудники института вполне понимали его научно-просветительский характер. «Берлинский Институт не был учебным заведением, вроде Русского Юридического Факультета в Праге, - отмечал Алексеев. - В нем читались эпизодические лекции по русской истории, литературе, праву и другим областям русской культуры. Не существовало никаких постоянных кадров слушателей и никаких твердо установленных программ» [21, £13].
История Института началась за несколько месяцев до его открытия. Определенным стимулом к этому послужило успешное начало работы Русского Юридического факультета в Праге. И первоначально речь зашла даже о создании в Берлине Русского университета. Однако вскоре концепция видоизменилась - толчком
к этому послужила высылка представителей русской интеллигенции в 1922 г. Юрист Б.Шацкий писал 28 октября 1922 г. в Прагу декану факультета П.И.Новгородцеву: «в вопросе о Русском университете в Берлине, как Вам, конечно, известно, произошли большие перемены. Высылка из России целого ряда авторитетных представителей различных дисциплин дает возможность думать о создании в Берлине более широкого и авторитетного учреждения, чем мы первоначально предполагали. Этим обстоятельством и объясняется наше молчание по сему предмету. Узнав о предполагавшемся приезде в Берлин крупных ученых, мы не хотели и не могли предрешать организационных вопросов, в значительной степени предрешающих судьбу всего дела. Теперь же "viribus unitis" , дело создания Университета в Берлине, надеемся, будет благополучно завершено» [10, с.156].
Неделей позже, 3 ноября, высланный из Советской России И.А.Ильин писал П.Б.Струве, также в Прагу, говоря уже не об университете, а об институте: «Я полагаю, что мне и нам (Франку, Бердяеву, Кизеветтеру) вернее, правильнее осесть в Берлине, где русского духовно-культурного очага еще нет, но где его надо создать, где для этого уже открыты и разработаны все пути и возможности и где мы уже каптированы целым рядом переговоров и соглашений. Здесь уже открывается нами философско-религиозная академия на средства американско-христианского союза и русский институт на средства голландско-христианского союза; последний институт научный и популяризаторский» [8, с.115].
Практически одновременно, 4 ноября, в письме тому же адресату упоминал о начале работ по созданию института и Франк, отказавшийся переезжать в Прагу, куда его звал Струве (причем, в письме впервые употребляется словосочетание «Русский институт»): «В идейном отношении и в Берлине есть, что делать. Из 300 тысяч живущих русских выбрать материал, годный для обучения и нуждающийся в нем, все-таки можно - что бы ни говорили о здешней колонии. У нас
лат. объединенными усилиями
уже в принципе организована - при поддержке американского христианского союза - Религиозно-философская академия и находится в подготовительной стадии «Русский институт», т.е. институт изучения России и русской культуры» [13, с.126-127].
Наиболее подробные сведения о первых шагах учреждения оставил один из инициаторов его создания, известный политик, журналист, издатель крупнейшей русскоязычной берлинской газеты «Руль» И.В.Гессен.
Как явствует из его мемуаров, первое организационное заседание состоялось на квартире издателя. В нем принимали участие как русские эмигранты, так и большая группа немецких ученых во главе с руководителем Общества по изучению Восточной Европы проф. О.Гётчем (Хётчем) [1, с 238; 30, s.179]. Как подчеркивал Гессен, «немцы — все, как один — отнеслись к предложенному плану с исключительным сочувствием и обещали всяческую поддержку, которую и оказывали весьма щедро». Как подчеркивал Гессен «ввиду случайного состава высланных и проживавших в Берлине профессоров, программа Института не могла удовлетворить требованиям правильного систематического преподавания, а, напротив, сама была приспособлена к личному составу. Но и помимо этого, программа совершенно не считалась с резко изменившейся обстановкой и восстановила, хотя и в обрывках, все, как было в университетах, точно ничего не произошло. Даже дипломы окончившим постановлено было выдавать по правилам университетского устава 1885 года» [3, с.79-80].
Список членов оргкомитета приводит другой мемуарист - известный публицист и писатель Р.Б.Гуль: «Председателем Русского научного института был профессор В.И. Ясинский (высланный). Организационный комитет — профессора Ю. Айхенвальд, Н.Бердяев, Б.Бруцкус, Е.Зубашев,
A.Кизеветтер, И.Ильин, А. Каминка, Л. Карсавин, Б.Одинцов, С.Прокопович,
B.Стратонов, А.Угрюмов, А.Чупров,
C.Франк (большинство профессоров — высланные)» [5].
На открытии Института 17 февраля
1923 года «первую речь произнес последний ректор Московского Императорского университета М.М.Новиков на тему "О работе русских биологов", потом говорил профессор И.Ильин — "Проблема современного правосознания" [5].
Сам Новиков, с чьей речи началась фактически история института, в Берлине не задержался и в мемуарах уделил РНИ лишь несколько строк, подчеркивая роль О.Хётча в его создании: «По прибытии в Берлин профессорская часть нашей группы энергично принялась за организацию русского научного института, - писал Новиков. - Это ей удалось без большого труда благодаря содействию Общества для изучения Востока (Deutsche Gesellschaft zum Studium Osteuropas) и, главным образом, его основателя, известного знатока России проф. О. Хётча. Институту было предоставлено прекрасное помещение в Академии Шинкеля, где и состоялось торжественное открытие его[12,с.251; 15, с.131-133].
Вначале настроение создателей института и русских профессоров было восторженное. Гессен отмечал «Торжественное открытие с речами и приветствиями привлекло в стены нового учебного заведения несколько сот молодых людей, и так приятно было видеть в аудиториях и, особенно, в коридорах бодрое оживление, вызывавшее чувство умиления перед русским оазисом на чужбине». Однако, сравнивая берлинский институт с пражскими учебными заведениями русской эмиграции, он справедливо отмечал, что в Праге «молодежь была крепко прикована к университету ''иждивением" (денежной поддержкой, получаемой от чехословацкого правительства)», а «в Берлине молодежь такой поддержки не получала, а потому, когда после дефляции беженская масса схлынула во Францию, Институт быстро опустел» [3,с.82].
Историки, изучавшие РНИ, подробно охарактеризовали систему финансирования этого заведения. Оно существовало преимущественно на деньги немецкого правительства - первоначально средства поступали через Министерство иностранных дел, в конце 1920-х гг. кураторство института перешло к Министерству культуры и науки
Пруссии, а в 1933-34 гг. институт был передан в Рейхсминистерство просвещения и пропаганды. Подтверждают это и мемуаристы, их свидетельства позволяют уточнить детали. Так, И.Гессен, соглашаясь, что «Институт существовал на средства — прямо и косвенно — германского казначейства», полагал, что первоначальный капитал на его осуществление был получен от еврейской организации ''Джойнт" [3, с.79], Ильин писал о средствах «голландско-христианского союза» (т.е. YMCA) [8, с.115]. И лишь Гуль, в общем, далекий от деятельности института, думал, что тот «был создан на русские же эмигрантские деньги» [5].
«Объединяющей и организующей силой в этой очень разнородной группе высланных был Всеволод Ив<анович> Ясинский, профессор Высшей технической школы в Москве, - вспоминал Алексеев.- Он нашел помещение для институтской канцелярии и аудитории для чтения лекций, помещения эти были временными и постоянно менялись, Ясинский постоянно подыскивал новые; для института нужны были средства, Ясинский сумел связаться с влиятельными немецкими кругами и с успехом «выжимал» у них деньги, что было делом не легким, но для нас существенным» [21, £13].
При этом Ясинский, на которого падала вся тяжесть переговоров с немцами, «мучительно», - как отмечал Гессен, -справлялся с немецким языком, что» еще сильнее подчеркивало настойчивость его, поистине беспримерную» [3, с. 80].
Сравнительно стабильное положение, как организационное, так и финансовое было у института только первое время (хотя уже в августе 1923 г., когда в Германии стали быстро расти цены, С.Франк в письме жене сомневался в перспективах института): «Я все больше думаю, что надо бы переселиться в маленький университетский городок в Германии, где есть русские. Институт все равно, вероятно, провалится, YMCA может платить за деятельность и в другом месте, а там жить и дешевле, и спокойнее. Думаю о Йене» [6, ф.4, оп.1, д.1. л.6 об.]). Наряду с ухудшением экономического положения, становились все
более призрачными надежды на скорую реставрацию дореволюционных порядков в России. В институте стало уменьшаться число слушателей, в другие города Германии или за ее границы уехала часть профессоров. Переписка оставшихся сотрудников второй половины 1920-х гг. полна сетований на тяжесть ситуации.
29 августа 1924 г. Франк охарактеризовал в письме Бердяеву положение института как «сложное и трудное». С одной стороны, «появились или обещаны деньги - из некоего таинственного источника, который называется «частным немецким источником» и который дает деньги под условием, что он останется известным одному Ясинскому. Путь к этому источнику идет через нем<ецкое> мин<истерство> иностр<анных> дел и через Шлезингера. «Источник» дал пока 20 тыс. (которые еще не поступили реально), но одобрил смету в 100.000 и обещает поддерживать и дальше. Кто бы ни был этот источник, это есть (между нами, не для распространения) форма, в которой нас поддерживают немецк<ие> власти. Жалование профессору назначено в 250 марок. Надо считать, что мы обеспечены на 2 - 3 месяца <...> С долгами профессорам Институт надеется расплатиться в сентябре. Тогда и Вы получите 120 марок (и с долгом за лето 1923 г. еще больше). Вашу просьбу о немедленной высылке Вам этих денег, к сожалению, удовлетворить не удалось, т<ак> к<ак> в настоящий момент реально касса пуста, мы живем только надеждами» [7, с.132-133]. К декабрю положение не улучшилось, институт не смог выполнить данное, было, им обещание пригласить Бердяева для чтения лекций в Берлин. «Наши средства вообще иссякают в декабре, и мы стоим перед полной неизвестностью относительно дальнейшего, - писал Франк коллеге во Францию. - Но и независимо от этого, если мы даже и достанем денег, у нас там теперь господствуют очень сложные и трудные отношения; отношения эти сводятся, в конце концов, к грызне из-за куска хлеба, прикрываемой и усугубляемой и партийной борьбой. Положение и объективно трудное: нештатные доценты голодают, уравнительное распределение
денег между всеми заставило бы голодать всех и привело бы к бегству из Берлина. В силу такого положения, мы отказались от приглашения приезжих - в этом году никто не приезжал» [7, с.134]. К февралю следующего, 1925 года, положение не улучшилось, и Франк жаловался Струве «Институт наш материально переживает жестокий кризис, второй месяц мы сидим без жалованья» [13, с.135]. В апреле, приглашая для чтения лекций из Праги историка профессора В.А.Мякотина, В.Ясинский отмечал, что «денег <...> пока нет, но <...>, по-моему, поступят в первых числах мая» [4, ф.5917, оп.1, д.17, л.3].
Историк А.А.Кизеветтер, живший в Праге, но работавший наездами в РНИ, 11 января 1925 г. в письме С.П.Мельгунову замечает: «В Берлине, видимо, все ползет по швам. Институт быстро чахнет. Интриги и взаимные подсиживания не прекращаются. А денег ниоткуда не видно. Ездить отсюда в Берлин на лекции стало уже невозможно, ибо Институт не в состоянии оплачивать поездки» [26, £53].
6 апреля 1925 г. Франк жалуется Бердяеву: «Мы живем "с грехом пополам". Материально кое-как существуем, когда Институт платит» [7, с.137].
Уникальный факт привел в воспоминаниях Алексеев: «Немцы стали постепенно сужать бюджет основанного нами Русского Научного Института в Берлине и дело дошло до того, что однажды они предложили отказаться от принадлежащего некогда нам движимого имущества, имений, домов, фабрик и т.п. в пользу германского правительства в обеспечение долга по нашему содержанию и содержанию "РНИ". Я лично с легкостью это сделал, т.к. никакой движимостью в России не обладал, думаю, что некоторые из нас "жались", но, в конце концов, согласились, о чем был составлен коллективный письменный акт» [21, £13]. К сожалению, мемуарист не указал дату этих событий, а между тем, это свидетельство встречается только у него.
С 1923 по 1931 г. институтом руководил Ясинский, для которого, по меткому замечания Франка, ректорство стало смыслом жизни. В 1924 г. Ясинский
подал, было, в отставку, поскольку «возбудил против себя фактически весь Совет своим бессмысленным
прожектерством, советскими реформами, тупостью и упрямством». Как отмечал Франк, «Совет делится теперь только на группу, желающую немедленно выгнать Ясинского, и группу, склонную терпеть его из страха потерять вместе с ним деньги». В итоге, «месяц Ясинский нас морил заседаниями с проектом реформ, затем вышел в отставку, и еще месяц ушел на заседания и переговоры с ним, и когда уже все твердо решили расстаться с ним, он вдруг обнаружил такую жалкую жажду власти, что почти напросился, чтобы его оставили. Весь мой краткий летний отдых был испорчен этой историей. Теперь каждую минуту угрожает кризис власти, то есть Ясинский чувствует себя совершенно изолированным, и хотя для него ректорство есть смысл всей жизни, он все-таки, вероятно, вынужден будет потерять этот смысл; и тогда мне грозит жестокая судьба стать ректором - никого другого нет» [7, с.132-133], - заключал Франк, предвидя свою судьбу, правда, с оттяжкой в несколько лет (он будет избран ректором в декабре 1931 г.). Были и другие попытки найти альтернативу Ясинскому - на ректорство, в частности, звали Струве. В письме тогда находящегося в Берлине писателя и журналиста Лоллия Львова к Струве 3 августа 1924 г. утверждалось: «Отставка Ясинского - уже свершившийся факт. В начале сентября - выборы нового ректора. Если бы Вы согласились, то это было бы принято с признательностью, но я, понимаю, что для этого необходима материальная устойчивость Института. Это выяснится до начала сентября. Мне представляется, что Ваше ректорство обеспечило нашу материальную крепость еще в большей степени, деньги идут, а не списываются» [4, ф.5912, оп.1, д.7, л.42].
В 1926 г. институт окончательно перестал быть даже подобием вуза. 5 января 1926 Франк сообщал Бердяеву: «Наш Институт кончает свое существование в качестве учебного заведения и преобразовывается в ученое учреждение -нечто вроде русской академии науки. Я стою
во главе «философско-исторического отделения». Наша главная задача - выпускать на немецком языке работы о России и русской духовной культуре» [7, с.139]. Ильин в письме Струве неделей позже, 13.01, отмечал, что «Научный Институт кое-как плетется» [8, с.163], а между тем «жизнь в Берлине тихая и трудная. Жить дорого, деньги добываются всеми трудно (дефляция); отсюда малолюдие, озабоченность и во всех отношениях непредприимчивость» ([8, с.162].
По свидетельству Гессена, институт «пришлось преобразовать» в учреждение «чисто научное по изучению новой российской действительности». При этом, «отличным подспорьем для изучения ее служила библиотека Института с большим количеством получаемых из России газет и журналов. А еще к своей компетенции Институт отнес и присвоение звания доктора и магистра, и на защитах диссертаций, с неподражаемой
тщательностью воспроизводивших
мельчайшие подробности прежнего университетского церемониала, снова пришлось испытать чувство гнетущей безнадежности от впечатления эрзаца, вступившего на место реальности» [3, с.83].
Деятельность Института после 1926 г. мало отражена в доступных источниках личного происхождения. После сокращения учебной работы, его сотрудники сосредоточились на просветительской и научной активности. Сохранившиеся афиши с расписанием публичных лекций показывают, что лекции читались как на русском, так и на немецком языках профессорами С.Франком, И.Ильиным, Ю.Айхенвальдом, В.Ясинским,
В.Д.Бруцкусом, В.П.Полетикой и другими [4, ф.5783, оп.1, д.496, л.2-2 об].
Плохие материальные условия побуждали профессоров искать другие места работы. Так, в 1928 г. Франк подумывал уехать из Берлина, почти согласившись с приглашением профессора Н.С.Арсеньева перебраться в Варшаву.Во время лекционного турне Франка по Прибалтике он встретился с Арсеньевым, о чем писал 24.02 жене в Берлин из Кенигсберга: «У нас был очень серьезный разговор о Варшаве<.> Он
сказал, что ему удастся провести меня ординарным профессором духовной академии<.. .> Предлагает он мне наезжать фактически из Берлина, но так, чтобы официально делать вид, что я живу в Варшаве. (Но не переезжать совсем, мало ли что, да и жалованья т<олько> 450 марок) ([6, ф.4, оп.1, д.6, л.3]. Однако в итоге философ остался в Берлине еще на десять лет.
Последний год существования РНИ в привычной для его сотрудников форме совпал с руководством институтом С.Франком. В написанных в 1935 г. кратких мемуарах он замечал: «Участвовал в основанном группой высланных «Русском Научном Институте в Берлине» (где читал лекции и по-русски, и по-немецки), последний год его существования (1932) был его директором» [17, с.117].
Как следует из его писем, ликвидация Института началась еще до перехода власти в Германии к гитлеровцам - 1 февраля 1932 г. Франк писал философу Д.И.Чижевскому, получившему приглашение в университет Галле: «Так как наш Русский Институт кончает свое существование и нас свыше 10 русских ученых остаются без хлеба, то я очень просил бы Вас сообщить мне, окончательно ли фиксировано для Вас Ваше назначение в Halle или Вы «рефлектируете» на Бонн»[16, с.327].
Приход к власти нацистов привел к преобразованию института. Н.Н.Алексеев, к тому времени покинувший Берлин, о дальнейшей судьбе Института
свидетельствовал по рассказам своих бывших коллег. «Они рассказывали, что после прихода нацистов к власти во главе его стал И.А.Ильин, к которому был приставлен немецкий комиссар из остзейских немцев. Ильин, который никогда не был нацистом, <...> скоро рассорился с этим комиссаром. Однако успел за время своего «правления» удалить из Института часть из своих бывших коллег, в т.ч. и В.И.Ясинского, очутившегося в крайней нищете и скоро умершего. Самому Ильину нацисты вскоре предложили Германию на все четыре стороны»[21, f. 14]. Гессен, остававшийся в то время в Берлине, уточняет сообщенное Алексеевым: в институте «чуть не каждую неделю менялись ''комиссары" и, конечно, профессорский
состав: прежде всего, был удален неарийский элемент, затем последовала чистка и среди арийцев, далее неарийцам был запрещен вход в библиотеку, следующим ограничением было требование и от арийцев удостоверений, что их интерес к русским газетам диктуется желанием и умением бороться с коммунизмом. Несколько раз библиотека переезжала из одного помещения в другое, пока, наконец, не была инкорпорирована в одно из национал-социалистических учреждений.. Бедняга Ясинский ненадолго пережил кончину Института, и грустное зрелище представляли похороны его в серенький, с нависшими тучами осенний день: в тяжелом неловком молчании опущен был в могилу гроб, никто из коллег не нашел доброго слова на последнее прощание с ним» [3, с.84]. Гессен, однако, ошибался, полагая, что «Институт был окончательно ликвидирован» в начале правления нацистов. Хотя, кажется, его деятельность к 1933 г. стала совсем малоизвестной среди русских эмигрантов. Так, в письме В.Мякотину от В.Кудрявцева из Берлина 13 июня 1933 г. отмечается, что «Русский научный институт тоже закрылся уже с год. Члены его частью уехали в Париж, частью живут здесь - весьма скудно. За последние месяцы немало знакомых также покинули Берлин, и русская колония здесь очень сократилась. А общее положение продолжает быть тяжелым» [4, ф.5917, оп.1, д.38, л.66 об.]. Начало процесса передачи института из Министерства культуры и науки Пруссии в Рейхсминистерство просвещения и пропаганды относится к июлю 1933 г. и закончено к весне 1934 г. [25, Ы.393, 396]. Еще 13.02. 1934 г. Франк в письме Чижевскому замечал: «Жалею, что Вы не попадете в этом семестре в Берлин. Мы на этих днях заканчиваем цикл наших лекций на этот семестр» [16, с.329]. Сохранившиеся в архиве афиши с перечнем лекций на январь-февраль 1934 г. показывают, что количество этих лекций сильно сократилось в сравнении с предыдущими годами, в перечне всего 3 наименования (в том числе, лекция И.Ильина о творчестве И.А.Бунина) [25, Ы.389]. История Русского Научного Института во второй половине 1930-х - начале 40-х гг. (а по некоторым сведениям, институт
просуществовал до 1943 г. [2, с.159]) в доступных источниках личного происхождения не прослеживается.
Подводя итог, стоит отметить, что мемуары и переписка русской профессуры являются ценнейшим источником по истории становления и деятельности Русского Научного Института в Берлине. Они позволяют показать многие стороны жизни этого учреждения, не раскрывающиеся в делопроизводственной документации или статистических источниках, в том числе, внутренние мотивы тех или иных поступков главных акторов истории РНИ - высланных их России в 1922 г. интеллектуалов. Несомненно, что введение в научный оборот иных, не известных пока, источников расширит наше представление об истории одного из главных научных и образовательных центров русской эмиграции первой волны в Европе.
Список литературы
1. Бонвеч Б. Исследователь России Отто Гетч: гибкость и упорство // Люди между народами: действующие лица российско-германской истории XX в.: материалы конференции российских и немецких историков, 25-29 апреля 2009 г., Тутцинг, ФРГ. М.: РОССПЭН, 2010. С. 227-240.
2. Будницкий О., Полян А. Русско-еврейский Берлин. 1920-1941. М.: НЛО,2013. 496
с.
3. Гессен И В. Годы изгнания. Paris: YMCA-Press, [1979]. 269 с.
4. Государственный архив Российской Федерации.
5. Гуль Р. Я унес Россию. Т.1. Россия в Германии [Электронный ресурс]. http ://www.dk1868.ru/history/gul1_2. htm
6. Дом Русского зарубежья. Архив.
7. Из переписки С.Л.Франка и Н.А.Бердяева/ Публ. А.А.Гапоненкова // Вопросы философии.2014. №2. С.131-140.
8. Ильин И.А. Собр.соч. Дневник. Письма. Документы (1903-1938). М.: Русская книга, 1999. 608 с.
9. Ильина Н.Л. Русская эмиграция в Веймарской Германии: социально-психологический потрет // Ученые записки Орловского государственного университета. 2015 № 6. С.48-51
10. Михальченко С.И. Высшее образование русского зарубежья: новые документы // Проблемы славяноведения. Брянск: РИО БГУ,2015. Вып.17. С.152-157.
11. Михальченко С.И., Ткаченко Е.В. Русские высшие учебные заведения Праги 19201930-х годов глазами эмигрантов // Вестник СПбГУ Серия 2. История. 2016. Выпуск 3. С.96-106.
12. Новиков М.М. От Москвы до Нью-Йорка: Моя жизнь в науке и политике. М.:МГУ,2009. 320 с.
13. Переписка П.Б. Струве и С.Л. Франка (1922-1925) // Вопросы философии. 1993. № 2. C. 115-139
14. Синдеев А.А. Берлин 20-х годов. Русская эмиграция и немецкое окружение: к вопросу о взаимодействии культур в миграционной ситуации // Славянский мир: проблемы изучения. Тверь: ТГУ,1998. С.109-121.
15. Ульянкина Т.И. Михаил Михайлович Новиков. 1876-1964. М.: Наука, 2015. 549 с.
16. Франк С.Л. Письма к Д.И.Чижевскому (1932-1937). Публ. В.Янцена // Русский Берлин: 1920-1945: Международная научная конференция / Науч. ред. Л.С. Флейшмана; Сост. М.А. Васильевой, Л.С. Флейшмана. М.: Русский путь, 2006. С.327-335
17. Франк С.Л. Предсмертное // Вестник РХД. 1986. №1(146). С.103-126
18. Хандурина Е.В. Документы российских экономистов первой трети ХХ в. в архивах Германии // Отечественные архивы.1996.№ 3. С.36-40
19. Шкловский В.Б. Zoo, Или письма не о любви. [Электронный ресурс]. http ://marie-olshansky.ru/ct/zoo. shtml
20. Шлегель К. Берлин. Восточный вокзал: Русская эмиграция в Германии между двумя войнами (1919-1945). М.: НЛО,2004. 632 с.
21. Bibliothéque de Genéve. CH BGM. Ms. l.e.282b. Alekseev N.N. Memoires. Partie 2a. L'Institut scientifique de Berlin. Ff.12-14
22. Chamberlain L. The Philosophy Steamer. Lenin and the Exile of intelligentsia. London: Atlantic Books, 2006. 414 p.
23. Dodenhoeft B. "LAßT mich nach RUßLAND heim". Russische Emigranten in Deutschland von 1918 bis 1945. Frankfurt am Main etc.: P.Lang, 1993. 338 S.
24. Fortounatto-Behr A. Les réfugiés Russes en Allemagne : 1918-1925 Histoire d'un accueil forcé. Thèse pour obtenir le grade de docteur de l'Université de Paris X. Paris, 2003. Tome 1. 350 p.
25. Geheimes Staatsarchiv Preußischer Kulturbesitz. Rep.76 [Kulturministerium]Vc. Sect.2. Tit.23. Lit.A. Nr.134.
26. London School of Economics. British Library of Political and Economic Sciences. S.P.Melgunov papers. A.A.Kizevetter letters
27. Peter H.R. Das Russische Wissenschaftliche Institut in Berlin // Санкт-Петербургский университет в XVIII-XX вв.: европейские традиции и российский контекст. Труды Международной научной конференции, 23-25 июня 2009 г. Санкт-Петербург: Исторический факультет Санкт-Петербургского государственного университета , 2009. С.364-385.
28. Peter H. R. Das Russische Wissenschaftliche Institut in Berlin im Spiegel seiner lehr-und forschungsaktivtäten // Германия на перекрестках истории: проблемы внутренней и внешней политики в контексте трансформаций международных отношений. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2016. Вып.7. С.49-69.
29. Voigt G. Zerstörte Hoffnungen. Das Ende des Russischen Wissenschaftlichen Institut // Berliner Jahrbuch für osteuropäische Geschichte, Bd. 1, Berlin 1995. S. 77-97.
30. Voigt G. Otto Hoetzsch, 1876-1946; Wissenschaft und Politik im Leben eines deutschen Historikers. Berlin: Akаd.-Verlag, 1978. 404 S.
31. Volkmann H.-E. Die russische Emigration in Deutschland 1919-1929. Würzburg, 1966.158 S.
32. Williams R.C. Culture in exile : Russian Emigrés in Germany. 1881-1941. Ithaca and London : Cornell Univ.Press,1972. 406 p.
RUSSIAN SCIENTIFIC INSTITUTE IN BERLIN IN THE MEMOIRS AND THE CORRESPONDENCE OF RUSSIAN EMIGRATION
The article analyzes some aspects of the activity of one of the most important scientific, educational and educational centers of Russian emigration in Europe - the Russian Scientific Institute in Berlin (1923 - 1943) in the perception of Russian emigrants (mostly professors). Sources of the article are both published and archived memories and letters. The authors of these sources of personal origin were well-known scientists - S.L. Frank, I.A. Ilyin, N.N. Alekseev, M.M.Novikov, A.A. Kizevetter, publicists I.V. Gessen and R. Gul. Among the addressees of letters were N.A. Berdyayev, P.B. Struve, P.I. Novgorodtsov and others. It shows how Russian emigrants (those who working in the institute, and others) perceived its goals and tasks, its activities. The work of the rector of the Institute V.A. Yasinsky is characterized. The financial situation of the institute, the reasons and details of its reforms in 1926 and in 1933-34 are discussed.
Keywords: Russian Scientific Institute in Berlin, memoirs, correspondence of scientists, Russian emigration in Germany
References
1. Bibliothèque de Genève. CH BGM. Ms. l.e.282b. Alekseev N.N. Memoires. Partie 2a. L'Institut scientifique de Berlin. Ff.12-14
2. Bonvech B. (2010). Issledovatel' Rossii Otto Getch: gibkost' i uporstvo [Researcher of Russia Otto Hoetzsch: Flexibility and Perseverance] // Lyudi mezhdu narodami: deystvuyushchiye litsa rossiysko-germanskoy istorii XX v. : materialy konferentsii rossiyskikh i nemetskikh istorikov, 25-29 aprelya 2009 g., Tutzing, FRG. [People Between Peoples: Actors of Russian-German History of the 20th Century: Proceedings of the Conference of Russian and German Historians, April 25-29, 2009, Tutzing, Germany] Moskva: ROSSPEN
3. Budnitskiy O., Polyan A. (2013) Russko-yevreyskiy Berlin. 1920-1941. [Russian-Jewish Berlin. 1920-1941]. Moskva: NLO
4. Chamberlain L. The Philosophy Steamer. Lenin and the Exile of intelligentsia. London: Atlantic Books, 2006.
5. Dodenhoeft B. "LAßT mich nach RUßLAND heim". Russische Emigranten in Deutschland von 1918 bis 1945. Frankfurt am Main etc.: P.Lang, 1993.
6. Fortounatto-Behr A. Les réfugiés Russes en Allemagne : 1918-1925 Histoire d'un accueil forcé. Thèse pour obtenir le grade de docteur de l'Université de Paris X. Paris, 2003.
Tome 1..
7. Frank S.L. (1986). Predsmertnoye [Before the mortal] // Vestnik RKhD [The Messenger of RCMJ. Paris, 1(146), 103-126,
8. Frank S.L. (2006). Pisma k D.I.Chizhevskomu (1932-1937). [Letters to D.I. Chizhevsky (1932-1937)]. Publ. V.Yanzen // Russkiy Berlin: 1920-1945: Mezhdunarodnaya nauchnaya konferentsiya [Russian Berlin: 1920-1945: International Scientific Conference] / Red. L.S. Fleyshman; Coll. M.A. Vasilyeva, L.S. Fleyshman. Moskva: Russkiy put, 327-335
9. Geheimes Staatsarchiv Preußischer Kulturbesitz. Rep.76 [Kulturministerium]Vc. Sect.2. Tit.23. Lit.A. Nr.134.
10. Gessen I.V. (1979) Gody izgnaniya. [Years of exile] Paris: YMCA-Press.
11. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archives of the Russian Federation]
12. Gul R. Ya unes Rossiyu. T.1. Rossiya v Germanii . [I took away Russia. T.1. Russia in Germany] retrieved from: http://www.dk1868.ru/history/gul1_2.htm
13. House of Russian Abroad. Archives.
14. Ilyin I.A. (1999) Sobraniye sochineniy. Dnevnik. Pis'ma. Dokumenty (1903-1938). [Collection of works. A diary. Letters. The documents] Moskva: Russkaya kniga
15. Ilyina N.L. (2015) Russkaya emigratsiya v Veymarskoy Germanii: sotsial'no-psikhologicheskiy portret [Russian emigration in Weimar Germany: socio-psychological portrait] // Uchenyye zapiski Orlovskogo gosudarstvennogo universiteta. [Scholarly notes of Orel State University]. 6, 48-51
16. Iz perepiski S.L.Franka i N.A.Berdyayeva [From the correspondence of S.L. Frank and N.A. Berdyayev] (2014)/ Publ. A.A.Gaponenkov // Voprosy filosofii [Questions of Philosophy] 2, 131-140.
17. Khandurina Ye.V. (1996). Dokumenty rossiyskikh ekonomistov pervoy treti XX v. v arkhivakh Germanii [Documents of Russian economists of the first third of the twentieth century. in the archives of Germany] // Otechestvennyye arkhivy. [Domestic archives] 3, 36-40
18. London School of Economics. British Library of Political and Economic Sciences. S.P.Melgunov papers. A.A.Kizevetter letters
19. Mikhalchenko S.I. [2015] Vyssheye obrazovaniye russkogo zarubezh'ya: novyye dokumenty [Higher Education of the Russian Abroad: New Documents] // Problemy slavyanovedeniya. [Problems of Slavic Studies] Bryansk: RIO BGU,2015, 17,152-157.
20. Mikhalchenko S.I., Tkachenko E.V. (2016) Russkiye vysshiye uchebnyye zavedeniya Pragi 1920-1930-kh godov glazami emigrantov [Russian higher educational institutions of Prague in the 1920-1930s through the eyes of emigrants] // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 2. Istoriya [St.Petersburg University Herald. Series 2. History],3, 96-106
21. Novikov M M. 2009 Ot Moskvy do N'yu-Yorka: Moya zhizn' v nauke i politike [From Moscow to New York: My life in science and politics]. Moskva:MGU
22. P.B. Struve's Correspondence with S.L. Frank (1922-1925). (1993) // Voprosy filosofii. [Questions of philosophy]. 2, 115-139
23. Peter H.R. Das Russische Wissenschaftliche Institut in Berlin // Sankt-Peterburgskiy universitet v XVIII-XX vv.: yevropeyskiye traditsii i rossiyskiy kontekst. Trudy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii, 23-25 iyunya 2009 g. [St. Petersburg University in the XVIII-XX centuries: European traditions and the Russian context. Proceedings of the International Scientific Conference, June 23-25, 2009] St. Petersburg: Istoricheskiy fakultet Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta Publ., 2009, 364-385 (in German)
24. Peter H.R. Das Russische Wissenschaftliche Institut in Berlin im Spiegel seiner lehr-und forschungsaktivtäten // Germaniya na perekrestkakh istorii: problemy vnutrenney i vneshney politiki v kontekste transformatsiy mezhdunarodnykh otnosheniy [Germany at the crossroads of history: the problems of domestic and foreign policy in the context of the transformation of international relations] Voronezh: Voronezhskiy gosudarstvennyy universitet Publ., 2016. 7, 4969 (in German)
25. Shklovskiy V.B. Zoo, Ili pis'ma ne o lyubvi Zoo, or Letters Not About Love, retrieved from http://marie-olshansky.ru/ct/zoo.shtml
26. Shloegel K. (2004) Berlin. Vostochnyy vokzal: Russkaya emigratsiya v Germanii mezhdu dvumya voynami (1919-1945). [Berlin. East Railway Station: Russian emigration in Germany between two wars (1919-1945)].Moskva: NLO,
27. Sindeyev A.A. (1998) Berlin 20-kh godov. Russkaya emigratsiya i nemetskoye okruzheniye: k voprosu o vzaimodeystvii kul'tur v migratsionnoy situatsii [Berlin of the 20-ies. Russian emigration and the German environment: the issue of the interaction of cultures in the migratory situation] // Slavyanskiy mir: problemy izucheniya. [Slavic world: the problems of study] .Tver: TGU,109-121
28. Ulyankina T.I. (2015) Mikhail Mikhaylovich Novikov. 1876-1964. Moskva: Nauka
29. Voigt G. Zerstörte Hoffnungen. Das Ende des Russischen Wissenschaftlichen Institut // Berliner Jahrbuch für osteuropäische Geschichte, Berlin 1995, 1, 77-97.
30. Voigt G. Otto Hoetzsch, 1876-1946; Wissenschaft und Politik im Leben eines deutschen Historikers. Berlin: Akad.-Verlag, 1978..
31. Volkmann H.-E. Die russische Emigration in Deutschland 1919-1929. Würzburg,
1966.
32. Williams R.C. Culture in exile : Russian Emigres in Germany. 1881-1941. Ithaca and London : Cornell Univ.Press,1972.
Об авторах
Михальченко Сергей Иванович - доктор исторических наук, профессор, директор НИИ фундаментальных и прикладных исследований Брянского государственного университета имени академика И.Г.Петровского (Россия), E-mail: [email protected]
Ткаченко Елена Викторовна - кандидат исторических наук, доцент кафедры земельного, трудового и экологического права Брянского государственного университета имени академика И.Г.Петровского (Россия)
Mikhalchenko Sergey Ivanovich - Doctor of Historical Sciences, Professor, Director of the Research Institute for Fundamental and Applied Research of the Bryansk State University named after Academician IG Petrovsky (Russia), E-mail:[email protected]
Tkachenko Elena Viktorovna - Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Land, Labor and Environmental Law of the Bryansk State University named after Academician IG Petrovsky (Russia)
