CC BY
212
Раздел III ИСКУССТВОЗНАНИЕ
И. И. Щедрин
РУССКИЙ НАРОДНЫЙ ОРКЕСТР В ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
Посредством анализа социокультурных функций современного русского народного оркестра в статье характеризуется его место в музыкальной культуре России. В своих выводах автор опирается на положения, сформулированные основателем Великорусского оркестра В. В. Андреевым, данные социологических исследований, материалы различных фестивалей, смотров, конкурсов народноинструментальных коллективов, статистические данные органов управления культуры и т. п.
Ключевые слова: музыкальная культура, народно-инструментальная музыка, русский народный оркестр, Великорусский оркестр, социокультурные функции.
The article determines the place of a Russian folk orchestra in the musical culture of Russia on the grounds of its socio-cultural functions. In the conclusions the author of the article is guided by the provisions of V. V. Andreyev, the founder of Great-Russian Folk Orchestra, by sociological research results, by the materials of different festivals, competitions of folk-instrumental groups, by the statistics of Culture Administration authorities etc.
Key words: musical culture, folk-instrumental music, Russian folk orchestra, Great-Russian Folk Orchestra, socio-cultural functions.
Вопрос о месте русского народного оркестра в современной музыкальной культуре, его социокультурных функциях в последнее время приобретает все более заметную остроту и значимость. Это вызвано фундаментальными изменениями в экономической и духовной жизни российского общества, задающими новые ориентиры деятельности всех отраслей культуры и искусства.
Великорусский оркестр создан 120 лет назад В. В. Андреевым. По письменно зафиксированному мнению своего основателя, он был призван выполнить следующие взаимосвязанные и взаимодополняющие функции:
- сохранения и культивирования русской народной песни;
- музыкально-эстетического воспитания широких народных масс путем вовле-
чения их в коллективное музицирование на народных инструментах;
- музыкального образования трудящихся посредством подготовки в самом Великорусском оркестре преподавателей-организаторов любительских коллективов, которые, в свою очередь, будут вести активную музыкально-образовательную работу с участниками;
- обеспечения содержательного досуга участников любительских оркестров;
- концертного обслуживания широкой слушательской аудитории;
- музыкального посредничества между русской национальной культурой и культурами других народов;
- образцового показателя игры на народных инструментах.
Эта совокупная функциональная палитра и обеспечивала русскому народному оркестру собственное, самостоятельное место в
61
контексте российской музыкальной культуры и в духовной жизни российского общества со времен В. В. Андреева и до 1990-х гг. Ныне, как считают некоторые авторы, андреевские положения утратили свою актуальность. Наиболее последовательно и детально эту точку зрения излагает В. К. Петров, утверждающий, что единственной специфической функцией русского народного оркестра, обеспечивающей ему сохранение собственного места в современной музыкальной культуре, является исполнение оригинального, самобытного репертуара.
Так ли это на самом деле? Попробуем разобраться в этом, безусловно, важном и принципиальном вопросе. В качестве содержательной базы для анализа и обобщений, помимо материалов В . В. Андреева, будут использованы работы других, в том числе и современных, авторов, данные анкетирования руководителей оркестров и ансамблей народных инструментов УралоСибирской зоны, результаты сорокалетних наблюдений за оркестровыми коллективами Южного Урала различного статуса и уровня исполнительского мастерства, а также материалы ряда региональных и межрегиональных фестивалей, смотров, конкурсов оркестров и ансамблей.
Анализ всех перечисленных источников свидетельствует о том, что русский народный оркестр благодаря выразительным возможностям составляющих его инструментов, их генетическому единству с русской народной песней был и, несомненно, остается наилучшим инструментальным средством передачи ее неповторимого интонационногармонического характера. И эти отношения неразрывного единства, как аргументировано доказывает доктор искусствоведения, профессор М. И. Имханицкий [3], несмотря на все изменения в народноинструментальном исполнительстве, выведшие его на уровень профессиональноакадемического искусства, остаются столь же прочными, как и во времена В. В. Анд-
реева. А потому он по-прежнему может успешно выполнять функцию сохранения и культивирования русской народной песни. Другое дело, сохранилась ли общественная потребность в реализации этой важной функции. Мнения на этот счет могут быть разными, неодинаковы и практические действия тех органов, от которых так или иначе зависит положение дел в сфере искусства и культуры.
Однако если исходить из объективных посылок, то нетрудно увидеть, что актуальность отмеченной потребности нисколько не снизилась. Не снизилась потому, что русская песня, выражая душу своего народа, является мощным средством сохранения его культурно-исторической самобытности. И согласиться с забвением народной песни, значит, дать согласие на нивелирование национального самосознания, чреватое в современных условиях серьезными негативными последствиями вплоть до утраты государственной самостоятельности. Именно поэтому всемерная забота о русской песне по-прежнему стоит и должна стоять во главе угла деятельности русских оркестров всех статусных разновидностей -и профессиональных, и учебных, и любительских. Причем эта важнейшая социокультурная функция не только не ослабевает, а в условиях засилья западной и аналогичной ей отечественной массовой музыкальной культуры все более обостряется. Это хорошо понимает и большинство руководителей народных ансамблево-оркестровых коллективов, о чем свидетельствуют результаты их анкетирования, согласно которым около
70 % опрошенных видят главное предназначение русского оркестра в сохранении и развитии народного музыкального искусства. Как вполне справедливо отмечает В. К. Петров, музыкантов-народников редко встретишь на фольклорных концертах [6, с. 4], и это говорит не об отмирании данной функции, а, наоборот, о еще большей ее актуализации с точки зрения объективных интересов об-
63
щества. Ведь именно из общественных интересов, а не из чьих-то субъективноличностных вкусовых пристрастий, исходил в своей деятельности и сам В. В. Андреев, когда встал на защиту русской песни, противоборствуя с высокомерно-
презрительным отношением к ней со стороны так называемой элиты тогдашнего российского общества.
С особым пристрастием В. К. Петров подвергает критическому разбору взгляды В. В. Андреева на музыкально-воспитательную функцию народного оркестра. По его мнению, «...высказанные В. В. Андреевым утверждения об исключительном воспитательном значении народного оркестра и его особой роли в деле приобщения к музыкальному искусству широких народных масс не могут сегодня рассматриваться как бесспорные истины хотя бы потому, что сегодня народно-оркестровая культура не обладает ни особыми, ни исключительными возможностями в выполнении в обществе музыкально-просветительной функции» [6, с. 5]. То есть занятия в народном оркестре воспитывают не лучше и не хуже, чем «. участие в духовом или хоровом коллективном музицировании или, к примеру, в том же мандо-линном оркестре.» [Там же, с. 4]. И с этим мнением, в общем-то, трудно не согласиться.
Действительно, давно и убедительно доказано, что занятия не только в перечисленных музыкальных коллективах, но и в таких, как симфонический, камерный, эстрадный и т. п. оркестрах при педагогически грамотной постановке учебно-творческого процесса, в принципе, заключают в себе богатейшие возможности для воспитания и развития участников. И здесь, думается, нет предмета для спора. Ведь и сам В. В. Андреев, высоко ценя воспитательный потенциал созданного им оркестра, никогда не противопоставлял его другим формам коллективного музицирования. Не стоит этого делать и теперь. Пусть ширятся и развива-
ются разные оркестры и хоры - задача у них общая.
Но дело как раз в том, что и с духовыми, и с эстрадными, а тем более с симфоническими и камерными оркестрами положение намного хуже, чем с народными. Так, если количество профессиональных и полупрофессиональных народных оркестров в стране за последние два десятилетия выросло значительно больше, чем на сотню, то среди симфонических и эстрадных, если и есть прибавки, то они исчисляются единицами и то в основном за счет Москвы и Санкт-Петербурга. Про духовые и говорить не приходится. Аналогичная картина и в сфере любительского музицирования. Например, в Челябинской области количество самодеятельных (любительских) народных оркестров хотя и сильно сократи-лось1, но в некоторых культурнодосуговых учреждениях продолжают
функционировать и детские, и молодежные, и взрослые коллективы. Многие из них принимают активное участие в фестивалях, конкурсах, показывая хороший исполнительский уровень. Так, из 45 участников VII Всеуральского фестиваля-конкурса народных оркестров и ансамблей 45 % составляют любительские коллективы [8, с. 34-35]. Симфонических, камерных в области нет ни одного, духовых и эстрадных также практически не стало2.
Сходное соотношение и среди учебных оркестров разных жанров. Из 130-ти ДМШ (ДШИ) в Челябинской области оркестры народных инструментов есть более чем в 30 %, духовые и камерные имеются едва ли в 5 % школ, симфонических же нет вообще. А вот данные с Третьего московского областного конкурса оркестрового музицирова-
1 По сводкам годовых отчетов клубных учреждений за 1988 год в Челябинской области действовало 188 народных оркестров [7, с. 228-229].
2 По сводкам годовых отчетов клубных учреждений за 1988 год в Челябинской области действовало 199 духовых оркестров [Там же].
64
ния: «Свои народные оркестры, - пишет председатель жюри конкурса И. Громов, -показали все музыкальные училища области, в то время как симфонические и духовые оркестры были представлены лишь двумя училищами, а эстрадно-джазовый -только одним. На уровне музыкальных школ картина еще более рельефная: 4 камерных оркестра и один симфонический,
4 духовых оркестра, 3 эстрадно-джазовых,
21 народный оркестр» [2, с. 64]. И далее следует резюме: «Поскольку мы проводим параллели с другими видами оркестрового музицирования, то уместно сказать, что ситуация с духовыми оркестрами музыкальных школ весьма плачевна, о струнных смычковых оркестрах можно было бы сказать то же самое.» [Там же].
Спрашивается, можно, да и нужно ли при таком фактическом соотношении всерьез говорить о равенстве различных видов оркестрового музицирования в реализации музыкально-воспитательной функции? Что это дает? Разве что послужит основанием для умаления воспитательной роли народных оркестров, а то и для подравнивания их количества с количеством других оркестров.
Обратимся теперь к аргументам, посредством которых отрицается воспитательный приоритет народного оркестра. Прежде всего объявляется устаревшим андреевское положение о быстроте и легкости освоения народных инструментов, поскольку в настоящее время для более или менее приемлемого владения ими требуется не меньше усилий и способностей, чем для иных инструментов. Но при этом признается, что на первых шагах обучения такая легкость все же имеет место [6, с. 4]. Действительно, нельзя не согласиться с тем, что современный уровень концертного исполнительства на баяне, балалайке, домре таков, что для его достижения нужно затратить ничуть не меньше труда и таланта, чем для игры на скрипки, фортепиано и т. п. Однако начальный уровень владения народны-
65
ми инструментами дается все-таки легче и быстрее, особенно применительно к оркестровому музицированию. И это весьма существенный момент, который имеет принципиально важное значение. Ведь с психологической точки зрения достижение заметных практических результатов в любой деятельности, а тем более на начальном ее этапе, служит сильнейшим побудителем для ее продолжения и совершенствования. Не в этом ли кроется одна из решающих причин преобладающего распространения народных оркестров (прежде всего детских) в настоящее время.
Нельзя упускать из виду и то, что в силу специфики тех же духовых инструментов даже к начальному их освоению приступают в несколько более позднем возрасте, чем в случае с народными. И это тоже дает некоторые преимущества последним, ибо вводит их в орбиту детских интересов и вкусовых предпочтений тогда, когда эти предпочтения менее устойчивы и в большей мере поддаются формирующим воздействиям.
Другой аргумент состоит в том, что вследствие доступности любой музыкальной продукции потребитель скорее приобретет ее «. в виде записи или включив радио, телевизор, нежели будет тратить время и силы, чтобы заполнить свой досуг музицированием» [Там же]. Да, это так. Именно такова сегодняшняя реальность. Но разве ее следует считать нормальной и таким образом, в принципе, отказывать народному оркестру в праве на реализацию воспитательной функции, как, собственно говоря, и любому другому. Скорее наоборот, доминирование потребительства в сфере музыкальной и любой другой культуры относится к числу негативных тенденций современного общества, а потому нуждается в преодолении, в том числе и за счет активного приобщения широких слоев населения к народно-оркестровому музицированию.
Следующий аргумент, призванный подтвердить мнение об утрате народным оркестром особой воспитательной роли, состоит в том, что, по мнению В. К. Петрова, «...абсолютно исчерпала себя возможность использования народных инструментов и оркестра, как это предполагал Андреев, в качестве первой ступени для желающих перейти к более трудным инструментам» [6, с. 4]. Утверждение, на первый взгляд, верное. Действительно, при наличии широко развитой сети музыкальных учебных заведений - от школ искусств до вузов - неизмеримо возросли возможности для обучения на любом музыкальном инструменте без каких-либо предшественников-заменителей.
Посмотрим, однако, на эту ситуацию под несколько иным углом. В. В. Андреев воспитательный смысл перехода от балалайки, домры к трудным, т. е. академическим инструментам видел в том, что исполнитель получал таким способом возможность войти в мир высокого профессионального искусства. В нынешнее время, когда исполнительство на народных инструментах вышло на этот самый высокий академический уровень, оно стало самодостаточным, то есть способным провести человека от начальных шагов в музицировании до вершин музыкального искусства. Иными словами, необходимость в переходе к трудным инструментам отпала, но роль первой ступени за народными инструментами осталась, хотя они и заняли всю лестницу музыкального воспитания. Поэтому с полным основанием можно говорить, что по своей сути рассматриваемое андреевское положение отнюдь не устарело, и лишь его реализация приобрела несколько иное внешнее выражение.
К числу воспитательных достоинств народного оркестра В. В . Андреев относил его способность без художественных потерь исполнять широкий круг переложений классики, делая ее доступной для восприятия
66
и понимания оркестрантов и слушателей, тем самым опосредуя их приобщение к жанрам камерной и оперно-симфонической музыки. Эта точка зрения, разделяемая многими современными авторами, использующими для характеристики данного феномена народного оркестра понятие культура-«посредник», также признается устаревшей.
Во-первых, потому, что классические «...сочинения из репертуара оркестра народных инструментов. вполне доступны восприятию и в исполнении симфонического оркестра» [Там же]. С этим опять-таки можно согласиться. Но где они, симфонические оркестры? Приведенные выше данные о распространенности оркестров однозначно свидетельствуют в пользу народных оркестров, которые могут обеспечить «живое» исполнение многих классических шедевров в такой глубинке, куда симфонический оркестр никогда не доберется. Можно, конечно, уповать на запись, телевидение, радио. Но они, как давно доказано, по непосредственности эмоционального воздействия во многом уступают живому исполнению.
В качестве другого доказательства несостоятельности рассматриваемой точки зрения В. В. Андреева используется гипотетическая картина, когда народнооркестровое искусство блестяще справляется со своей воспитательной функцией (делается такое допущение. - И. Щ.) и выводит массы людей на уровень понимания и устойчивого интереса к классической музыке. Вследствие этого сама собой отпадает необходимость в каком-либо посредничестве, отмирает и соответствующая функция народного оркестра [Там же, с. 4-5]. Картина очень радужная, но, как показывает сегодняшняя действительность, к сожалению, нереальная. Ведь за последние 20 лет уровень музыкальной культуры подавляющей части россиян не только не возрос, а намного снизился. И пока не просматривается обратная тенденция. Но даже если когда-то в отдаленном будущем гипотетическая карти-
на обретет реальность, будут нарождаться новые поколения, для которых посредничество народного оркестра не будет лишним.
Завершая анализ музыкальновоспитательной функции русского народного оркестра, отметим, что именно в приобщении населения прежде всего к художественному творчеству видят предназначение своих коллективов 72,7 % опрошенных руководителей, отдающих отчет в уникальности находящихся в их распоряжении воспитательных возможностей. И эта уникальность обеспечивается всем комплексом рассмотренных характеристик народного оркестра. Однако главный ее фактор видится в народности инструментов - в том, что они родные русскому человеку, родные его духу, выраженному в его песнях и танцах, а потому наиболее близкие и понятные ему. Здесь-то и кроется главный источник воспитательной эффективности русского народного оркестра. И существовать он будет, думается, до тех пор, пока существует русский народ. Как бы ни относились к этому факту скептики.
Музыкально-образовательную функцию во времена В. В . Андреева, согласно его планам и заботам, выполнял его собственный оркестр, в рамках которого велось обучение руководителей любительских коллективов для всей страны. Великорусский оркестр был своего рода учебным заведением по подготовке специалистов оркестрового дела и в немалой степени преуспел на этом поприще. С открытием специальных учебных заведений надобность в широкомасштабной образовательной работе профессиональных народных оркестров, равных по статусу андреевскому, утрачивает актуальность. Лишь некоторые коллективы, такие как Национальный академический оркестр народных инструментов России (НАОНИР) им. Осипова, периодически бывают задействованы в системе повышения квалификации дирижерских кадров, проводя своего рода семинары, творческие
лаборатории для руководителей прежде всего периферийных оркестров, предоставляя им возможность для прохождения индивидуальной стажировки. Такого рода работа носит эпизодический характер, не имеет планомерности и систематичности, а могла бы, пожалуй, и должна бы быть намного интенсивнее не только в московских, но и практически во всех профессиональных оркестрах, обеспечивая тем самым региональные и межрегиональные потребности в повышении квалификации руководителей любительских, школьных и училищных коллективов. Этому, по-видимому, мешают недостатки финансово-
организационного порядка, а также факторы психологического толка.
Однако свертывание музыкальнообразовательной работы с дирижерами-народниками на уровне профессиональных оркестров никак не означает полного отмирания соответствующей функции по отношению ко всему народно-оркестровому жанру. Сегодня музыкально-образовательная функция, причем в гораздо более многообразном и масштабном виде, реализуется в учебных оркестрах ДМШ (ДТТТИ), училищ (колледжей), вузов. Учебные коллективы, действуя в рамках самостоятельной дисциплины «Оркестровый класс», стали обязательным компонентом профессионального образования солистов-инструмен-талистов, преподавателей по классу народных инструментов, дирижеров оркестров. Кроме того, на базе учебных оркестров ряда вузов работает ассистентура-стажировка как высшая ступень системы подготовки дирижерских кадров. Таким образом, есть все основания говорить, что музыкальнообразовательная функция народного оркестра, претерпев некоторые трансформации, продолжает оставаться доминирующей.
Создание широкой сети народных оркестров на всей территории России, по утверждению В. В. Андреева, было важно еще и тем, что обеспечивало культурный
67
досуг населения, то есть выполняло рекреационную функцию. И это убеждение вплоть до 90-х годов прошлого века находило вполне реальное воплощение и не подвергалось сомнению. Основной сферой реализации рекреационной функции считалась и в действительности являлась художественная самодеятельность, изначально ориентированная на удовлетворение потребностей в содержательном досуге. Самодеятельные народные оркестры действовали в городских и сельских клубах, домах и дворцах культуры, в ПТУ, техникумах, вузах, домах и дворцах пионеров и т. д. Определенную рекреационную нагрузку несли и постепенно получавшие все большее распространение учебные оркестры ДМТТТ (ДТТТИ), так или иначе заполнявшие досуг учащихся. Что же касается профессиональных коллективов, то рекреационный аспект их деятельности состоял и состоит в заполнении досуга слушателей их концертов.
В начале 1990-х гг. вместе с существенным уменьшением количества самодеятельных (любительских) оркестров сократились и масштабы реализации их рекреационной функции. Но именно сократились, а не сведены к нулю, ибо сохранилась еще часть любительских оркестров. И, как показывают приведенные выше данные об участниках VII Всеуральского фестиваля-конкурса оркестров и ансамблей народных инструментов памяти Р. Я. Розенфельда (17-19 ноября 2006 г.), их количество все еще не так уж и мало. Продолжает оставаться актуальной рекреационная составляющая деятельности учебных оркестров ДМШ (ДШИ), роль которых особенно важна в условиях досуговой неприкаянности большинства детей и подростков. Вместе с ростом числа профессиональных коллективов растет и их вклад в обеспечение культурного досуга широких слоев населения посредством развертывания концертной деятельности. Словом, рекреационная
68
функция, хотя и претерпела некоторые структурно-содержательные изменения,
была и остается неотъемлемой характерологической принадлежностью народного оркестра, обуславливая, в определенной мере, его место в культурном пространстве нынешних дней. При этом важно отметить, что в условиях преобладания пассивных, а то и деструктивных форм проведения досуга большинства населения, объективная общественная потребность в реализации рекреационной функции народного оркестра неизмеримо острее ее фактического удовлетворения.
Созданный В. В. Андреевым Великорусский оркестр со своего первого публичного выступления (еще в статусе Кружка любителей игры на балалайках) постоянно вел активную концертную деятельность, гастролировал по России и за рубежом. Будучи непременным условием успешной реализации всех сформулированных основоположником народного оркестра функций, эта деятельность содержит и свою собственную ценность как средство удовлетворения музыкально-эстетических потребностей слушательской аудитории.
Ныне функция концертного обслуживания в полной мере сохранила свою значимость, причем применительно ко всем статусным разновидностям народного оркестра. Понятно, что в наибольшей мере она характерна для профессиональных коллективов, которые изначально ориентированы на ее реализацию. К примеру, челябинский оркестр «Малахит» ежегодно дает более 30 концертов. За 20 лет своего существования он заслужил авторитет высокохудожественного исполнительского коллектива. Вокруг него сложился обширный круг истинных любителей народнооркестрового искусства. Его выступления идут как на лучших площадках областного центра, так и на сценах сельских домов культуры - и везде принимаются с искренней радостью и благодарностью. Аналогич-
ным образом характеризуется концертная деятельность и таких коллективов Челябинской области, как озерский муниципальный оркестр «Россияне», еманжелин-ский муниципальный оркестр «Садко», а также, думается, и всех других профессиональных народных оркестров России.
Но наряду с профессиональными коллективами активную концертную работу ведет и большинство любительских и учебных оркестров. В подтверждение этого скажем, что по свидетельству 54,5 % опрошенных руководителей, их коллективы, среди которых только пятую часть составляли профессиональные, выступают в концертах несколько раз в месяц, а еще 42,5 % - несколько раз в год. При этом все опрошенные единогласно подчеркнули, что их выступления, как правило, проходят с успехом, тепло принимаются публикой.
Все эти данные (вместе с данными о степени распространенности различных оркестров) свидетельствуют о весьма интенсивной реализации народными оркестрами функции концертного обслуживания населения. Располагаясь в самых разных населенных пунктах - от крупных городов до сельской местности, будучи зачастую единственным источником живого звучания музыки, завоевывая свою аудиторию, они занимают устойчивые позиции в концертной жизни страны. И в этом отражается еще одна уникальная черта народного оркестра как явления музыкальной культуры современного российского общества.
Такой же важной гранью является и музыкально-посредническая (музыкальнопредставительская) функция. Суть ее выражается в том, что, как писал В. В. Андреев, народный оркестр, исполняя народную музыку перед иностранцами, непосредственно представляет русский народ, с наибольшей яркостью, глубиной и полнотой передавая его духовный мир, его характер [1, с. 66, 139]. Имеется множество свидетельств успешного выполнения этой мис-
сии народными оркестрами за рубежом. Немало акций посреднического характера в творческой биографии челябинского оркестра «Малахит», ставшего настоящей визитной карточкой Челябинской области. По разным, в первую очередь, официальным поводам, «Малахиту» довелось выступать в Португалии, Италии, Азербайджане, Казахстане. И везде он достойно представлял Россию и Урал, открывал русскую душу иностранным слушателям, вызывая их благодарность и восхищение. Вот как, например, разворачивалось музыкально-посредническое действо в Португалии. «Летом 1998 г. “Малахит” представлял Россию на Всемирной выставке “ЭКСПО-98” в городе Лиссабоне, где покорил своим искусством представителей многих стран мира - участников и гостей выставки. Программа называлась “Прогулки по выставке” и отмечалась многообразием стилей и жанров. Помимо оригинальных произведений для русского народного оркестра звучали переложения композиторов-классиков, аранжировки мелодий разных стран. Русский оркестр народных инструментов исполнял национальные мелодии Португалии, Испании, Греции, Австрии. Что творилось на концертной площадке “Малахита”! Крики восторга, овации, публика не хотела расходиться и в третьем часу ночи. Между рядами не пройти, люди сидели и стояли всюду. А когда “Малахит” сыграл Фантазию на португальские темы1, восторгам публики не было предела. На следующее выступление оркестра приехали телевизионщики, и “Малахит” услышала вся Португалия и Испания» [4, с. 132].
По имеющимся у нас сведениям, не менее успешно выполняют музыкально-
посредническую функцию и многие другие профессиональные, а порой и любительские,
1 В способности русского народного оркестра исполнять музыку других народов заключается еще одна сторона его музыкально-посреднической функции.
69
и учебные коллективы. И, думается, никто из них не намерен отказываться от столь важной, а во многом и почетной деятельности. Вот и у «Малахита» в ближайшее время намечается поездка в Японию. Так что вряд ли стоит кому-то доказывать неактуальность этой функциональной прерогативы народного оркестра. Порукой тому может служить деятельность русских народных оркестров, «прописанных» во многих зарубежных странах от Австралии и Японии до Канады и СТА, которая, по справедливому мнению А. Пересады, «.не только популяризирует русскую народную музыку, но и выполняет значительную роль в укреплении культурных связей с Россией» [5, с. 3].
Наряду с выполнением всех рассмотренных социокультурных функций назначение действовавшего под непосредственным руководством самого В. В. Андреева Великорусского оркестра его создатель видел и в том, чтобы он служил образцовым показателем игры на народных инструментах, то есть выполнял своего рода эталонную функцию. И, вне всякого сомнения, с этой ролью успешно справлялся. Но с развитием сети специальных, особенно высших, учебных заведений и ростом исполнительского мастерства солистов-народников надобность в оркестре как эталоне вроде бы отпадает. Именно так полагает В . К. Петров, считая, что «. в связи с формированием целой культуры сольного исполнительства на балалайке, домре, баяне, гуслях стала не актуальна оценка Андреевым народного оркестра как “образцового показателя игры на народных инструментах”. Наиболее выдающиеся образцы игры на народных инструментах мы уже давно видим и слышим не в оркестре» [6, с. 4]. Однако такое умозаключение можно сделать, если подходить к трактовке андреевского положения с упрощенно-узких позиций.
Начнем с того, что выдающиеся образцы сольного исполнительства на народных инструментах были и в андреевское
время. К 1913 г., когда В. В. Андреев впервые высказался в печати об эталонной функции своего оркестра, уже блистали на эстраде балалаечники Б. Трояновский, А. Доброхотов, юный Н. Осипов, гусляр О. Смоленский. Василий Васильевич прекрасно знал их, так как все они выступали с его оркестром. Были, полагаем, известны ему и концертировавшие тогда солисты-баянисты Я. Орланский-Титаренко, А. Киселев, Ц. Венцлавский. Мог ли В. В. Андреев при его глубоком интересе к народным инструментам, его эрудиции и аналитическом уме не понимать, что все они в не меньшей степени, чем его оркестр, являют образцы народно-инструментального исполнительства? Ответ, думается, ясен. Тем не менее пишет он только об оркестре. Почему? Очевидно потому, что, в первую очередь, болел за оркестр, за его престиж и будущее, о нем и писал. А еще потому, что хорошо понимал: сольное исполнительство - это одно, а оркестровое - другое. И те же самые инструменты в оркестре проявляют себя несколько иначе, чем в соло, показывают другие грани своего художественно-технического арсенала, а потому иным выглядит и эталонное звучание в составе оркестра -оно несет несколько иную нагрузку.
Надо также иметь в виду, что эталонные образцы нужны не только овладевающим исполнительским мастерством отдельным музыкантам, но и начинающим оркестрам. В этом плане сугубо оркестровый образец не заменить сольным вариантом. Поэтому, несомненно, важны и нужны эталонные образцы в обеих ипостасях. Но В . В. Андреев говорит только об одной из них, а другую оставляет за скобками. И это факт. Вместе с тем, факт и то, что он не противопоставляет их друг другу. Да и как бы мог он это сделать, если сам был и вир-туозом-балалечником, и дирижером оркестра. Не стоит заниматься противопоставлениями и сейчас, ибо по-прежнему нужны и важны эталонные образцы и в сольном, и
70
в оркестровом исполнительстве. И нужны они для развития обеих ветвей народноинструментального искусства. Эти эталоны есть несмотря ни на какие умозрительные отрицания одного из них.
Итак, анализ социально-культурных функций народного оркестра, выделенных В. В. Андреевым, показывает, что они, претерпев большие или меньшие изменения, не утратили своей актуальности. В своей совокупности они обеспечивают оркестру народных инструментов самостоятельное,
уникальное место в современной отечественной музыкальной культуре. Произвольное их сокращение или противопоставление, а тем более сведение этих функций к какой-либо одной, даже и такой, как «. быть средством воплощения оригинальных самобытных композиторских идей и замыслов» [6, с. 5], искажает реальное положение дел, дает неверные ориентиры и может нанести серьезный урон всему народно-инструментальному искусству.
1. Андреев, В. В. Материалы и документы / сост., текстолог. подгот., примеч. Б. Б. Грановского. - М.: Музыка, 1986. - 351 с.
2. Громов, И. Третий московский областной конкурс оркестрового музицирования / И. Громов // Народник. - 2007. - № 3. - С. 63-64.
3. Имханицкий, М. И. История исполнительства на русских народных инструментах / М. И. Имха-ницкий. - М.: РАМ им. Гнесиных, 2002. - 351 с.
4. Мороз, В. Оркестр «Малахит»: вехи семнадцатилетнего пути / В. Мороз // Народноинструментальное искусство Урала и Сибири: межвуз. сб. ст. Вып. второй. - Челябинск: ЧГАКИ, 2005.- С. 128-135.
5. Пересада, А. Оркестры и ансамбли русских народных инструментов: междунар. энцикл. / А. Пересада. - Краснодар, 2004. - 592 с.
6. Петров, В. Русский народный оркестр в контексте музыкальной культуры / В. Петров // Народник. - 2001. - № 1. - С. 3-6.
7. Смирнов, Б. Ф. Начальное музыкальное образование / Б. Ф. Смирнов. - Челябинск, 2006. - 252 с.
8. Щедрин, И. Смотр народно-оркестрового творчества Урала / И. Щедрин // Народник. - 2007. -№ 1. - С. 34-35.
1. Andreyev, V. V. Materials and documents / compiled, correction, comment by B. B. Granovsky. - M.: Music, 1986. - 351 p.
2. Gromov, I. The Third Moscow Regional Competition of Orchestra Music / I. Gromov // Narodnik. -2007. - No. 3. - P. 63-64.
3. Imkhanitsky, M. I. History of Russian Folk Instruments Performance / M. I. Imkhanitsky. - M.: Gnessin-RAM, 2002. - 351 p.
4. Moroz, V. «Malakhit» Orchestra: landmarks of seventeen years / V. Moroz // Folk-Instrumental Art of Ural and Siberia: collection of articles. Issue two. - Chelyabinsk: ChGAKI, 2005. - P. 128-135.
5. Peresada, A. Orchestras and ensembles of Russian folk instruments: international encyclopedia / A. Peresada. - Krasnodar, 2004. - 592 p.
6. Petrov, V. Russian folk orchestra in the context of musical culture / V. Petrov // Narodnik. - 2001. -No. 1. - P. 3-6.
7. Smirnov, B. F. Primary musical education / B. F. Smirnov. - Chelyabinsk, 2006. - 252 p.
8. Shchedrin, I. Ural Folk-Orchestral Art Festival / I. Shchedrin // Narodnik. - 2007. - No. 1. - P. 34-35.
71
