CC BY
173
О. В. Бережнова
РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ В ОРЛОВСКИХ ЗАПИСЯХ
В статье характеризуется региональное своеобразие русского сказочного фольклора Орловского края, анализируются локальные особенности народных сказок в сравнении с общерусскими традициями (идейно-тематическое содержание, образная система и поэтика).
Исследователями общепризнана необходимость изучения устного народного творчества в региональном аспекте, так как «систематическое освоение регионального материала... дает важнейшие источники для решения научных проблем принципиального значения - о судьбах фольклора в целом и отдельных жанров, миграции сюжетов, своеобразия и многообразия художественной культуры районов и ее исторического развития»1.
Однако такой большой пласт устного народного творчества Орловского края, как русские сказки, до сих пор не подвергался научному исследованию. Восполнить имеющийся пробел в изучении сказок, бытовавших на Орловщине, мы и попытаемся этой статьей.
Первые поездки по Орловским землям для сбора этнографии и фольклора были осуществлены известным исследователем П. И. Якушкиным в начале XIX века. Немногочисленные сказки, собранные им, вошли в собрание А. Н. Афанасьева2. Продолжателем традиций своего земляка стал писатель, поэт, переводчик и этнограф И. Ф. Каллиников. Более 570 сказок и серебряная медаль Русского географического общества - таков итог экспедиций Каллиникова по Орловской губернии 1912-1915 годов. С 1914 года Орловская типография не раз приступала к печатанью сборника сказок, но в свет вышла лишь незначительная их часть . Некоторые сказки, воспроизведенные Каллиниковым в эмиграции по памяти, в 1925 году вошли в сборник для чешских детей4. Значительная часть рукописных материалов так и осталась неопубликованной5.
В сказках, собранных И. Ф. Калинниковым в Орловской губернии, переплетаются сюжеты и мотивы как архаические, так и навеянные современностью и некоторым влиянием бурно развивающегося города.
Дадим характеристику некоторым из них.
Неизбежность наказания за негуманные поступки - подтекст сказки «Браты кумавья»6, в которой речь идет о легкомысленности. В сказке один брат дал другому слово и не сдержал своего обещания. Цепь событий приводит к его наказанию, и сказочником делается вывод: «То-та дяржи свае слово, а то Бох накажить». Эта фраза дает нам возможность понять основной смысл сказки -наказание неизбежно, и оно не зависит от людей, это Божий промысел. Христианизация сказки и введение образа Бога как высшей степени справедливости позволяет предположить, что сказка эта - результат позднего напластования в фольклоре и отражает общепринятые в деревне понятия о Божьей справедливости.
Неизбежность выполнения воли Божьей - тема сказки «Мара богатый»7. По сюжету купец Мара ждал Христа и не пустил в дом толпу нищих. Жадность, угодничество привели к тому, что Мара просчитался: эти нищие и были теми, кого он ждал - Спаситель с толпою нищих слепцов. Спаситель-Бог завещает счастье в виде богатства Мары родившемуся в этот день мальчику. И что только
Мара не делает, никак он не может избавиться от этого мальчика. В итоге в ловушку, расставленную для наследника, попадает он сам.
Помимо обличения жадности и угодничества в сказке-легенде на первый план выдвигается мотив Божьей воли: «Как Спаситель нарек, што ни делал, а усе па Яво вышла». Сказка основана на христианском мировоззрении, в ней прослеживается образ Христа Спасителя как странствующего в образе человека Бога.
Наряду с широко распространенными на Орловщине бытовало немало и самобытных сказок. Мотивы и сюжеты некоторых из них не встречаются в других источниках. Так, в сказке «Орел и Лев»8 наряду с героем-человеком действующим лицом является орел-птица, редко встречающаяся среди персонажей русской сказки. Орел выступает помощником главному герою.
В качестве героя, но уже более традиционного, орел-птица встречается и в волшебной сказке «Марья Маревна»9. В. П. Аникин отмечает: «Сказка “Марья Маревна” в подробностях рисует ту реальную историческую обстановку, которая характерна для первых воспроизведенных в фольклоре столкновений человека с силами, мешающими ему быть счастливым»10. Мы находим подтверждение этой мысли в сюжете сказки.
Беда - похищение сестер - происходит в момент, когда дети (царевич с сестрами) пошли в сад погулять, остались без присмотра отца-царя (отлучка). Похитители - ясный сокол, орел-птица и черный ворон - представляют собой тотемных животных, а сюжеты сказок о браке человека с тотемным животным принадлежат к числу древнейших. Сестры Ивана-царевича были похищены именно для брака. Но в данном случае похищение сестер являлось лишь мотивом для отсылки главного героя из родительского дома.
Популярный сюжет русской волшебной сказки «Животные-зятья» бытует в двух версиях: в одной герой-искатель сначала встречается со своими чудесными зятьями, затем они помогают ему добыть жену; в другой он сначала сам добывает жену, потом теряет ее и, отправляясь на поиски, встречает чудесных зятьев. Налицо композиционное усложнение, что делает сказку более занимательной. Оно характерно лишь для орловского варианта сказки, тогда как в общерусских будущие зятья, прилетая за сестрами царевича, сразу либо просили руки сестер, либо оговаривали, что забирают их себе в жены: «Прежде я ходил гостем, а теперь пришел сватом»11; или: «Отдай сестру замуж. Охотой не отдашь, неволей возьму»12. Вариант сказки, бытующей на Орловщине, занимательнее: слушатель сначала не знает, что случилось с сестрами героя, а это интригует, привлекает внимание.
Обычно в волшебной сказке устойчивы «корневые» мотивы, а подвижно начало. В сюжете «Животные-зятья», наоборот, устойчиво начало. Возможно, оно и является сюжетным ядром данной сказки.
Иван-царевич отправляется на поиски сестер, а заодно и счастья попытать (мотив отправки в путь). На своем пути герой встречает будущую жену - Марью
13
Маревну, женщину-воительницу . Возможно, само имя «Моревна» происходит от слова «мор» (смерть), имеет с ним одинаковый корень, так как «у словаков и чехов в “смертное воскресенье” (последнее перед Пасхой) существовал обряд “выноса смерти”, а чучело, изображавшее смерть, называлось мореной»14. К тому же в силу брачных обычаев первобытного общества жену всегда брали из другого рода, она всегда была из «иной земли». В сказке «Марья Маревна» прослеживается именно этот принцип, архаичность ее образа не вызывает сомнения.
Герои женятся, молодые живут «ровно голуби» в доме тестя, вот здесь-то и начинается новый сюжет, происходит контаминация сюжетов «Животные-зятья» и «Змей похищает царевну». В сказке появляется запрет, который Иван-царевич нарушает. Змей похищает жену героя и уносит ее в тридесятое царство. Вслед за этим начинаются традиционные для русской волшебной сказки приготовления в дорогу, которые отсутствовали в первой части сказки: трое железных сапог, три посоха медных, три просфоры чугунных.
В тридесятом царстве помощниками и советчиками Ивана-царевича становятся его свояки. В отличие от общерусского в орловском варианте ему помогают и другие персонажи - воробей и синица. Правда, делают они это не по своей воле, а под угрозой чудесных зятьев. Здесь отдаленно проявился образ Бабы Яги как «хозяйки леса», которой подчиняются все его обитатели. Только функции Бабы Яги выполняют чудесные зятья (дают совет, как найти, а именно как добыть и вырастить себе нужного помощника - волшебного коня).
В рукописях И. Ф. Каллиникова15 встречается ведьма, которая помогает воробью и синице набрать живой и мертвой воды. Этот суеверный образ опущен в поздних печатных вариантах и отсутствует в традиционных сборниках, хотя её роль значима.
Интересен также факт получения героем волшебного коня. Вопреки традиционному изложению (выполнил трудную задачу - получил награду), Иван-царевич его крадет и выкармливает сам, проявляя свою мудрость, так как конь впоследствии говорит: «Меня хозяин с рук кормил, я его не подведу».
Традиционно герой достигает успехов без всякого усилия, благодаря волшебному средству или помощнику. Это средство ему должно быть подарено или передано. Факт кражи и выкармливания жеребенка несколько возвышает образ Ивана, наделяя его тем самым не совсем характерными для сказочного героизма особенностями, показывает активность героя в достижении цели, его нравственный потенциал.
Свояки дали герою совет, где добыть волшебного коня - у старика, который живет в лесной избушке и стережет коней. Старик не дарит коня герою, он подвергает его испытаниям16. Успешно пройдя испытания, царевич на волшебном коне переносится вместе с женой в «этот мир».
В сказке нет боя со змеем, как кульминационного момента. Волшебный конь выносит героя из «того царства», и змею его не догнать. В общеизвестных вариантах змей (Кащей) побежден, причем его убивает волшебный конь. Обычно мотив трудной задачи несовместим с мотивом боя со змеем, поэтому орловский вариант верен традициям русской волшебной сказки.
Развязка сказки традиционна - похищение героем Марьи Маревны у Змея. В сказке соблюдены практически все основные композиционные законы ее построения: похищение, отправление героя в путь, волшебные помощники, возвращение, погоня. Традиционна также и концовка.
Можно констатировать, что сказка «Марья Маревна» в ранних записях И. Ф. Каллиникова в целом выдержана в русских народных традициях, но имеет ряд локальных особенностей, обусловленных региональным бытованием.
Распространен на Орловщине и сюжет о невинно гонимых, образы которых (Золушка, Безручка, Хаврошечка) принадлежат к числу популярнейших в фольклоре европейских народов17. Бытование сюжета зафиксировано в нескольких вариантах («Сухоручка»18, «Девочка косоручка»19, «Безрукая»20), при этом существуют вариации в его преподнесении.
Наиболее ранней по происхождению можно считать сказку «Сухоручка», что подтверждается ответами на следующие вопросы. Во-первых, кто являлся помощником гонимой? Если рассматривать сказки по порядку («Сухоручка», «Девочка косоручка», «Безрукая»), то мы читаем: человек, который говорит: «Па ваде памахай руками»; Бог послал Ангела - «На ей руки отнеси и она достанет свое дите»; «А ты лавай (маши) ручками». В сказке «Девочка косоручка» используется легендарная эстетика: исцеление косорукой изображается под влиянием средневековой литературы как Божественное чудо.
При ответе на вопрос, кому и при каких обстоятельствах рассказывала Сухоручка свою историю жизни, мы читаем (см. по порядку): царю, отцу ребенка в доме брата; отцу ребенка в доме попа; генералу, отцу ребенка в «енеральском» саду. Генерал и поп - персонажи более поздние, чем царь.
Разная и концовка сказок: «Брата етава с жаной к канинаму хвасту ды у поле»; нет наказания, не говорится о том, что «забрали брата с жаной и у тюрьму отправили». Традиционным, безусловно, является наказание, упомянутое в сказке «Сухоручка». Она и является наиболее старым вариантом, построенным по всем законам русской волшебной сказки о невинно гонимых.
В статье мы старались акцентировать внимание не только на региональных особенностях некоторых русских сказок, но и привлечь внимание к проблеме сохранности бытования сказок в детской среде. Этот вопрос поднимают в своих работах многие исследователи21, которые отмечают сложность, противоречивость и неравномерность современной жизни сказки, разную степень сохранности сказочных традиций в разных регионах, изменение и нарушение традиционных бытовых связей и функций сказки, сужение сферы ее бытования.
Примечания
1 Выходцев, П. С. Современное состояние русского фольклора на Беломорье / П. С. Выходцев // Русский фольклор : полевые исследования. - Л. : Наука, 1984. - Вып. XXII. - С. 5.
2 См., например, первый сборник автора: Афанасьев, А. Н. Народные русские сказки / А. Н. Афанасьев. - М. : К. Солдатенков и Н. Щепкин, 1855-1863. - Вып. 1-8.
3 См., например: Каллиников, И. Ф. Сказки Болховского и Дмитровского уездов. Болховский уезд. Маховицкая волость, село Каменка - Вязилки (Карпово) / И. Ф. Каллиников. - Орел, 1914. Среди современных изданий см.: Сказки Орловской губернии. - Орел : Вариант В, 1998.
4 См.: Каллиников, И. Ф. «Ohlas vesnic» / И. Ф. Каллиников. - Прага : Пламя, 1925.
5 Рукописные материалы И. Ф. Каллиникова хранятся в архиве Орловского государственного литературного музея Тургенева и в Центральном государственном архиве литературы и искусства г. Москвы (ЦГ АЛИ).
6 См.: Каллиников, И. Ф. Сказки Болховского и Дмитровского уездов... С. 96.
7 См.: Там же. С. 69. Перед нами региональный вариант сказки, записанной еще А. Н.
Афанасьевым в других губерниях. См.: Афанасьев, А. Н. Народные русские сказки : в 3 т. /
А. Н. Афанасьев. - М. : Худож. лит., 1957. - Т. 1. - С. 161.
8 См.: Каллиников, И. Ф. Сказки Болховского и Дмитровского уездов. С. 17.
9 См.: Там же. С. 23.
10 Аникин, В. П. Русская народная сказка / В. П. Аникин. - М. : Просвещение, 1977. - С. 128.
11 Волшебная шкатулка : сказки, повести, стихи для детей ст. дошк. возраста. - М. : ТОО «Школа», 1994. - С. 18.
12 Русская волшебная сказка : Антология. - М. : Высш. шк., 1992. - С. 311.
13 Фольклорный тип девы-богатырки порожден эпохой матриархата, но на каком-то этапе развития образа могущественная женщина постепенно стала восприниматься как женщина-предок, представительница «иного царства», царства мертвых. Не случайно Марью Маревну герой встречает спящей.
14 Календарные обычаи и обряды в странах Западной Европы. Конец XIX - начало XX в. Весенние праздники. - М. : Высш. шк., 1977. - С. 228.
15 См.: Каллиников, И. Ф. Сказки Мценского уезда I И. Ф. Каллиников II ЦГАЛИ, ф. 267, оп. 2,
ед.хр. 149.
16 Перед нами форма, близкая по функциям такому персонажу, как «мужичок с ноготок, борода с локоток», а события, произошедшие в лесном домике (трудные задачи, испытания) напоминают обряд инициации, без прохождения которого невозможно было благополучное возвращение героя из «того мира».
17 Сюжет о невинно гонимых основан на конфликте мачехи и падчерицы, снохи и золовки. Он отражает типичную бытовую ситуацию в большой крестьянской семье, которая в эпоху разложения первобытнообщинного строя заменила родовую организацию общества.
18 См.: Каллиников, И. Ф. Сказки Болховского и Дмитровского уездов... С. 34.
19 См.: Там же. С. 152.
20 См.: Там же. С. 161.
21 См., например, работы Э. В. Померанцевой, Д. М. Балашова и др.
