CC BY
85РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 1 (4) 2021
Д.И. Стогов
Русские консерваторы конца XIX — начала ХХ в. об эпохе императора Александра III
DOI 10.47132/2588-0276_2021_1_125
Аннотация: В статье рассматриваются взгляды известных деятелей русского консерватизма конца XIX — начала ХХ в. на эпоху императора Александра III. Царь-Миротворец в их сознании представлялся идеальным правителем, способным возвеличить Российскую империю, превратить ее в великую и процветающую державу, сохраняющую традиционные ценности, основанные на Православии, не допускающем в стране революционного взрыва. Также они обращали внимание на экономические и внешнеполитические успехи царствования. При этом отдельные аспекты политики Александра III (заигрывание с либералами во властных структурах, стремительное разорение дворянства и сопутствующее этому процессу обогащение буржуазии, сближение с республиканской Францией) подвергались правыми некоторой критике, впрочем, весьма мягкой, напоминавшей скорее советы или просьбы к монарху скорректировать эту политику.
Ключевые слова: Российская империя, Православие, революция, Александр III, С. Д. Шереметев, В. П. Мещерский, дневник, литература, публицистика.
Об авторе: Дмитрий Игоревич Стогов
Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории культуры, государства и права Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета «ЛЭТИ» им. В. И. Ульянова (Ленина).
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7619-7642
Ссылка на статью: Стогов Д. И. Русские консерваторы конца XIX — начала ХХ в. об эпохе императора Александра III // Русско-Византийский вестник. 2021. № 1 (4). С. 125-141.
RUSSIAN-BYZANTINE HERALD
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 1 (4) 2021
Dmitrii I. Stogov
Russian Conservatives of the Late XIX — Early XX Century. On the Emperor Alexander III's Era
DOI 10.47132/2588-0276_2021_1_125
Abstract: The article examines the views of famous figures of Russian conservatism of the late XIX — early XX century on the era of Emperor Alexander III. In their minds, the Peacemaker Tsar was an ideal ruler who could magnify the Russian Empire, turn it into a great and prosperous power that preserved traditional values based on Orthodoxy, who did not allow a revolutionary explosion in the country. They also paid attention to the economic and foreign policy successes of the reign. At the same time, certain aspects of the politics of Alexander III (flirting with liberals in power structures, the rapid ruin of the nobility and the accompanying enrichment of the bourgeoisie, rapprochement with Republican France) were subjected to some criticism by the rights, however, very soft, resembling, rather, advice or requests to the monarch to correct this politics.
Keywords: Russian Empire, Orthodoxy, revolution, Alexander III, S. D. Sheremetev, V. P. Meschersky, diary, literature, journalism.
About the author: Dmitrii Igorevich Stogov
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Culture, History, State and Law, Saint-Petersburg State Electrotechnical University «LETI». E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7619-7642
Article link: Stogov D. I. Russian Conservatives of the Late XIX — Early XX Century. On the Emperor Alexander III's Era. Russian-Byzantine Herald, 2021, no. 1 (4), pp. 125-141.
Весьма кратковременная эпоха правления императора Александра III (1881-1894) продолжает привлекать внимание исследователей. По мнению И. Е. Дронова, это был период наивысшего подъема российской экономики, бурного роста промышленности и сельского хозяйства, период колоссальных внешнеполитических успехов. Исследователь в этой связи, в частности, отмечает: «Постепенный, но постоянный и равномерный рост народного благосостояния при Александре III резко контрастировал с той горячкой хищнического „первоначального накопления" 1860-1870-х годов, когда единицы счастливцев, знающих, кого и как „подмазать", за неделю наживали на ниве биржевых спекуляций, железнодорожных афер и „финансовых пирамид" миллионные состояния, а сотни и тысячи неудачников разорялись в пух и прах... Помимо чисто экономической и материальной выгоды, осуществление „проектов века", в частности, и Великого Сибирского пути, открывало по- Император Атексавдр) III.
истине безграничные перспективы в соци- фото 18831\
альной и политической областях»1.
Многие политики, писатели, публицисты, мыслители консервативного направления восторгались политикой Александра III, считали его идеальным правителем. К таковым относятся, в частности, ученый-правовед, профессор римского права, один из руководителей черносотенного Союза русского народа Борис Владимирович Никольский и писатель, поэт, публицист, литературовед Борис Александрович Садовской2.
В настоящей статье рассмотрим воззрения некоторых других известных консерваторов на политику императора Александра III.
Личность императора Александра III
Безусловно, практически все русские консерваторы начала ХХ в. восхищались благородством личности императора Александра III, именовали его «царем-миротворцем», «царем-богатырем». Приведем несколько характерных примеров.
Граф Сергей Дмитриевич Шереметев (1844-1918), обер-егермейстер, член Государственного совета, организатор правомонархического кружка, основатель Общества ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III, историк, публицист, был лично знаком с Александром III практически с детства, сохранил дружеские отношения с императором вплоть до его кончины, посвятив ему впоследствии часть своих знаменитых воспоминаний, ныне переизданных. В воспоминаниях граф, в частности, писал: «.у нас на Руси сменяющиеся облики Самодержцев, не равной величины и значения, завершились могучим воплощением Русского Царя в лице Александра III-го. Великий молчальник и мудрец не дожил до рубежа столетия, но дух его умереть не может, и в судьбах грядущих России отразится навек
1 Дронов И. Е. Сильный, державный. Жизнь и Царствование Императора Александра III. М., 2017. С. 425.
2 Стогов Д.И. Б. В. Никольский и Б.А. Садовской об императоре Александре III // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 270-285.
его величавый, лучезарный, возвышающий душу образ»3. Также Шереметев был твердо убежден, что при Александре III революция в России была бы невозможна.
В Российском государственном историческом архиве сохранилась содержательная переписка С. Д. Шереметева с видным историком, дипломатом и общественным деятелем Сергеем Спиридоновичем Татищевым о написании и издании книги «Император Александр III, его жизнь и царствование», относящаяся к 1903-1904гг.4 С.С.Татищев и С. Д. Шереметев встречались летом 1903 г. и обсуждали технические моменты, связанные с подготовкой этого труда5.
Интерес к изучению истории царствования императора Александра III обер-егермейстер граф С. Д. Шереметев сохранил на всю жизнь. Так, в марте 1915 г. он направил в Министерство внутренних дел письмо, в котором просил «получить Граф Сергей Дмитриевич Шереметев разрешение к получению недавно изданных мемуаров на французском языке о конце царствования Александра II и начале царствования Александра III за подписью "Comte Paul Wasili" („Граф Павел Васильевич" (фр.)), которые, как известно, запрещены». При этом Шереметев заявил, что обязуется хранить книгу бережно, не отдавая ее никому. Граф в своем письме напоминал, что ранее уже получал «некоторые непродажные издания», как, например, «Камер-фурьерский журнал», и имел обширную библиотеку6. Министр внутренних дел Н. А. Маклаков направил это письмо по принадлежности в Главное управление по делам печати, и вскоре исполняющий начальника управления составил ответ, в котором говорилось о том, что «об удовлетворении ходатайства графа Шереметева одновременно с сим сделано надлежащее распоряжение»7. В тот же день, 18 марта 1915 г., получив ответ из Главного управления по делам печати, Н. А. Маклаков написал письмо С. Д. Шереметеву о том, что «сделано надлежащее распоряжение по Главному управлению по делам печати» об удовлетворении желания графа8.
Стоит отметить, что, как и С. Д. Шереметев, Сергей Спиридонович Татищев (18461906) восхищался личностью Александра III. В частности, он отмечал, что еще в детстве будущий царь обладал врожденным чувством справедливости: «Складывалось оно уже с младенческих годов необыкновенно ярко при всех случаях в его суждениях и поступках. С тем, что почему-либо представлялось ему несправедливым, он никак не мог примириться. Всякая несправедливость глубоко возмущала его, и он давал выражение
3 Мемуары графа С. Д. Шереметева. М., 2001. С. 617.
4 Переписка С. Д. Шереметева с С. С. Татищевым о написании и издании книги «Император Александр III, его жизнь и царствование» и др. 1903-1904гг. // Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1088. Шереметев С. Д. Оп. 2. Д. 28; См. также недатированное письмо С. С. Татищева С. Д. Шереметеву (Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 341. Оп. 1. Папка 25. Д. 29. Л. 1) и телеграмму С. С. Татищева С. Д. Шереметеву, 1910 г. (Там же. Папка 40. Д. 5. Л. 1).
5 С. Д. Шереметев — С. С. Татищеву. 8 июля 1903 г. // РГИА.Ф.1088. Шереметев С. Д. Оп.2. Д. 28. Л. 3.
6 РГИА. Ф. 1282. Оп. 1. Д. 1142. Л. 26-26 об.
7 Там же. Л. 25.
8 Там же. Л. 27.
Император Александр III с семьей в Гатчинском дворце. Фото 1888 г.
этому чувству с энергиею и настойчивостью, удивительными в ребенке его лет»9.
Один из наиболее известных идеологов позднего славянофильства Александр Алексеевич Киреев (1833-1910), крестный сын Николая I, восхищался Александром III. Он особо отмечал прямоту, честность, высокую нравственность императора, восторгался его «силой и решительностью»10. Тем не менее, историк М. В. Медоваров отмечает и тот немаловажный факт, что, по мнению А. А. Киреева, Александр III имел и некоторые недостатки, а именно: «„недостаток идей и убеждений", колебания, отсутствие единой идейной линии, наивное доверие к негодным министрам и сановникам, отгородившим царя от народа»11. Исследователь в этой связи процитировал одну из дневниковых записей славянофила (1890 г.): «Честный, добрый, храбрый медведь! Которому трудно воевать с лисицами XIX столетия. Бедный государь окружен действительно забором, даже гораздо более высоким и плотным, нежели его отец. Бедный государь живет в заколдованном кругу, из которого нет исхода. Бедный, хороший, честный царь ничего не видит. Терпит около себя всякую
9 Татищев С. С. Детство и юность великого князя Александра Александровича // Великий князь Александр Александрович: сборник документов. М., 2002. С. 57.
10 Медоваров М.В. Поздний славянофил А. А. Киреев и династия Романовых // Христианское чтение. 2018. №2. С. 119.
11 Там же. С. 120.
Князь Владимир Петрович Мещерский
грязь. Глупое и гадкое общество окружает государя»12. Как видим, критика деятельности царя Киреевым в основном касалась его окружения, но не самого монарха.
Так или иначе, в целом славянофил дает положительную оценку личности императора, считая его «светлым исключением на фоне большинства членов династии Романовых, погрязших во всевозможных личных и общественных пороках»13.
Многие консервативные современники Александра III особо подчеркивали его религиозность. В частности, граф С. Д. Шереметев отмечал: «Его (Александра III. — Д. С.) Православие было исповеданием русского человека старого закала. Без него он жить не мог. Он чувствовал и сознавал, что без него нельзя быть всецело русским человеком, что отречение от Православия равносильно отречению от России, ее духа, ее истории, ее преданий, ее силы. Но он не был православным потому, что желал быть русским. Его Православие взошло ему в плоть и в кровь, как взошло оно каждому русскому человеку. <...> Казенное, батальное, правительственное Православие было ему чуждо. Проявление последнего, к сожалению, обнаруживающееся в его Царствовании в иных случаях, не было отражением его духа»14.
В свою очередь, известный консервативный публицист и политик, редактор-издатель «газеты-журнала» «Гражданин» князь Владимир Петрович Мещерский (1839-1914), характеризуя мировоззрение Александра III, подчеркивал: «Александр Александрович в шутку называл себя „философом" <...> — в смысле такого доброго мировоззрения и таких особенностей его духовного существа, которые позволяли ему, во-первых, жить отдельной от других жизнью и не испытывать влияния людей в той степени, в какой обыкновенно испытывает большая часть людей, а тем паче влияния придворной людской среды. Он мог казаться философом и в отсутствии в нем всяких, так сказать, прихотей материальной жизни: будь он перенесен сразу в крестьянскую избу, он не почувствовал бы ни лишений, ни стеснений для своего физического существования. И, рядом с этим, он был философом в смысле отсутствия всяких телесных страстей. <...> Он черпал свой стоицизм
Император Александр III. Фото 1892 г.
12 Там же. Автор ссылается на: НИОР РГБ.Ф.126. Оп.1. Д.10. Л.39 об, 84; Д.11. Л.258об., 306 об., 347 об., 366 об.
13 Там же.
14 Мемуары графа С. Д. Шереметева. С. 589.
<...> из своего собственного мышления, из того процесса саморазвития, который сложил его личность в безусловно оригинальную»15.
Подводя итоги, заметим, что практически у всех правых публицистов и политиков личность императора Александра III вызывала восхищение, хотя, конечно, отдельные черты его характера могли подвергаться некоторой критике.
Отношение к экономической политике Александра III
Экономическая политика императора Александра III привлекала внимание современников, прежде всего тех из них, кто разделял правоконсервативные (монархические) взгляды. В их публицистических произведениях Александр III представлялся сильным правителем, который поднял российскую экономику на качественно новый, высокий уровень. Один из лидеров черносотенцев, адвокат и публицист Павел Федорович Булацель (1867-1919) в очерке под названием «День восшествия на Престол» отмечал: «Недолгое царствование Императора Александра Третьего было ознаменовано возрождением России. <...> Умирая, царственный труженик оставил своему Сыну благоустроенное, на зависть соседям, наследие. В России процветал мирный труд, и она была сильна внутри и извне»16.
Стоит заметить, что некоторые современники Александра III, отстаивавшие консервативные принципы, давали императору советы, касающиеся необходимости определенных изменений в экономической политике страны. К таким советчикам относится, в частности, князь В. П. Мещерский. Он полагал, что надо как можно более решительно избавиться от негативных тенденций «Великих реформ» Александра II, вернуть России консервативный уклад. В частности, князь указывал на пороки общественной жизни пореформенной России: «Семья не уважает школу, школа не уважает семьи, чиновник не уважает Церковь, дворянство плюет на дворянство»17. Князь придерживался точки зрения о том, что необходимо немедленно прекратить «процесс разрушения России». В частности, это касалось денежно-кредитной политики государства в отношении крестьян и дворянства. Либеральное чиновничество Мещерский сравнивал с помойной ямой. В своих произведениях он указывал на необходимость сохранения в стране «сословного и материального положения дворянства»18, рассматривая это сословие как опору престола и полагая, что без сильного и обеспеченного (не разоренного реформами) дворянства самодержавная власть не сможет существовать. Именно с точки зрения отстаивания сословных интересов дворянства стоит рассматривать критику князем В. П. Мещерским в письмах к Александру III нарождающегося капиталистического уклада. Резюмируя предложения князя, историк М. Н. Начапкин пишет, что В. П. Мещерский буквально требовал от императора следующих мер в области экономической политики государства: «1) восстановление долгосрочного и дешевого кредита для помещиков-землевладельцев; 2) поощрение тех дворян, которые живут в своих имениях; 3) отказ от продажи дворянских имений в недворянские руки; 4) активизация роли Православной Церкви для противодействия социалистической и атеистической пропаганде; 5) дальнейшее укрепление заветов веротерпимости, при сохранении первенствующей роли Русской Православной Церкви; 6) улучшение имущественного положения сельского православного духовенства; 7) неприкосновенность общинного крестьянского строя при отмене круговой поруки; 8) укрепление православных
15 Мещерский В. П. Мои воспоминания. Т. 1. СПб., 1897-1898. С. 230.
16 Булацель П. Ф. День Восшествия на Престол // Булацель П. Ф. Борьба за правду. М., 2010. С. 149.
17 Мещерский В. П. Нравственная сила дворянства // Его же. За Великую Россию. Против либерализма. М., 2010. С. 72.
18 Начапкин М. Н. Охранитель в эпоху модернизации: князь В. П. Мещерский о последствиях для России либеральных реформ Александра II // Научный диалог. 2019. № 1. С. 250.
начал в семье, школьной и общественной жизни; 9) создание рабочих артелей вместо профсоюзов западного образца»19.
Обобщая, отметим, что русские консерваторы в целом давали положительную оценку экономической политики Александра III. Их критика сводилась в основном к состоянию экономики в период предыдущего царствования — императора Александра II, правление которого они считали слишком либеральным. Вместе с тем, некоторые правые (например, князь В. П. Мещерский) указывали императору Александру II на необходимость проведения более консервативной политики в государстве.
Отношение к внутренней политике Александра III
Среди правоконсервативных мыслителей и публицистов своим особо восторженным отношением к внутренней политике императора Александра III выделяется П. Ф. Булацель.
В очерке «Литературная чернь» он восхищается жесткими мерами царя, который подавил революционное движение. Публицист утверждал, что «благодаря только твердости и силе незабвенного Императора Александра Третьего замолкла смута на Руси и весь мир склонился пред мощью Русского государства»20.
В очерке «День Восшествия на Престол» П. Ф. Булацель ставил в заслугу императору Александру III тот факт, что он смог достаточно быстро справиться с революционной угрозой: «Неимоверных усилий стоило незабвенному Царю-Миротворцу восстановить в России расшатанный первомартовскими ужасами порядок и спасти ее от распадения. Предводители тогдашних „освободительных" шаек, возомнившие было себя вершителями судеб России, робко стушевались при виде надлежаще проявленной единоличной Царской Власти»21.
П. Ф. Булацель также особо подчеркивал, что в период царствования императора Александра III был наведен порядок в системе государственного управления, а чиновники подчинялись железной дисциплине. В одном из своих очерков публицист отмечал, что «за нерадение, за случайный недосмотр прежде чиновники лишались своих мест», и что «в царствование Императора Александра Третьего молодой чиновник „кодификационного" отдела, блестяще шедший по службе, сломал всю свою карьеру благодаря тому, что пропустил какую-то незначительную ошибку при напечатании сборника законов»22. И далее автор статьи вопрошает: «Разве могла бы <...> непростительная опечатка, близкая к наглому издевательству, приключиться в Царствование незабвенного Императора Александра Третьего?»23.
Консерваторы возмущались ростом террора в ходе революции 1905-1907гг., приводили печальную статистику с количеством убитых и раненых. При этом в пример
19 Там же. С. 251.
20 Булацель П. Ф. Литературная чернь // Его же. Борьба за правду. С. 61.
21 Его же. День Восшествия на Престол // Там же. С. 149.
22 Его же. [Опять обман, опять насилие над совестью народа] // Там же. С. 73.
23 Там же. С. 74.
они ставили правление Александра III. Как отмечал, в частности, П. Ф. Булацель, «при твердом правительстве Государя Александра III за все царствование Царя-Миротворца не было даже десятой части того количества жертв, какое поглотила за два года нынешняя „допущенная" революция»24.
В заслугу Александру III консерваторами ставился и тот факт, что он усовершенствовал российское законодательство, привел его, там, где это было необходимо, к реалиям конца XIX в. В частности, П. Ф. Булацель в статье «Перлы Финляндского суда» замечал, что «в Финляндии до 14 апреля 1894 года действовало средневековое уложение 1734 года, перешедшее туда из Швеции». «Это страшное уложение, — пишет правый публицист, — в 68 случаях за разные, даже средней важности, преступления, например, за колдовство, за кровосмешение и т. д., назначало смертную казнь. И лишь по особому настоянию Императора Александра III это дикое законодательство было заменено современным уложением, вступившим в силу 14 апреля 1894 года»25.
В этой связи П. Ф. Булацель подчеркивает: «Если бы не новое уложение, изданное несколько лет тому назад, по личному настоянию Государя Императора Александра III, то не только свободные финляндские граждане, но и финляндские женщины до сих пор вкушали бы еще от культурных плодов шведских „гундстрикнингов", т. е. розог, расточаемых в количестве, обусловливаемом усмотрением палача. Этот пример наглядно доказывает, что русская власть вносит среди инородцев просвещение и смягчение их диких нравов»26.
Русские консерваторы опасались возможного введения в России конституционного строя и ставили в этой связи в пример Александра III, жестко боровшегося с любыми попытками поползновения на основы самодержавной власти. К примеру, тот же П. Ф. Булацель возмущался политикой П. А. Столыпина, считая ее слишком либеральной. «Когда я вспоминаю, как боялись и уважали Императора Александра III все враги России, — писал публицист, — мое сердце преисполняется умиления. Я скорблю, болезненно мучаюсь, видя, что теперь какое-то скопище масонов заставляет раболепно пред собою преклоняться тех самых чиновников, которые пятнадцать лет тому назад беспрекословно подчинялись только воле Русского Государя. Я ненавижу всею душою торжество масонов. Я глубоко убежден, что конституционно-парламентский строй неизбежно погубит Русское государство и приведет к всемирному краху христианской цивилизации. И вот за то, что это мое убеждение я высказывал открыто, страстно и порою даже вдохновенно, меня теперь преследуют наемные клеветники»27.
В очерке «Теперь и прежде» П. Ф. Булацель особо подчеркивал: «Будем молить Царя Царствующих, чтобы Он не допустил кощунства над памятью незабвенного Императора Александра III, доказавшего наглядно всему миру, что неограниченное Царское Самодержавие есть вернейшее прибежище и защита Русского народа от яростного натиска врагов России»28.
В заслугу императору Александру III ставился тот факт, что он считал необходимым всяческим образом защищать интересы России, сохранять ее как сильную державу, не допускать ее расчленения. Так, в очерке «Иностранное министерство» П. Ф. Булацель писал: «Государь Александр III не прислушивался к крикливым мнениям людей, мечтающих о популярности и личной славе; нет, для него благо русского крестьянина и честь России были дороже и выше всяких личных похвал, расточаемых в заграничных газетах и журналах. <...> Хвалили ли или порицали его — ему это было безразлично: он делал то, что велела ему его совесть и любовь к родине. Но если бы при нем кто-нибудь из русских людей выразил свое согласие на расчленение на части Русского государства, — о, тогда негодованию Царя не было бы границ!
24 Его же. Поучительная статистика // Там же. С. 177.
25 Его же. Перлы Финляндского суда // Там же. С. 284.
26 Там же. С. 285.
27 Его же. Ответ моим клеветникам // Там же. С. 421.
28 Его же. Теперь и прежде // Там же. С. 481.
Император Александр III на благословении флагов в Красном Селе 1 августа 1894 г.
Он прогнал бы прочь с своих глаз негодных сановников, которые стали бы играть в руку врагам России; он призвал бы русских людей к единению.»29
Особый восторг у правых вызывали в политике Александра III его «национальные чувства». В частности, в очерке «Иностранное министерство» П. Ф. Булацель подчеркивал, что «могучий русский облик» императора «сказался уже в ранней его юности»30. И далее правый публицист приводит характерный пример: «Немцы уже во времена Франко-прусской войны знали, что им ожидать от будущего русского Императора. Ведь при дворе Александра II было так много немцев-балтийцев, что национальные русские взгляды и убеждения Наследника Престола не могли их не тревожить. Александр III не был слишком словоохотлив, но каждая высказанная им мысль была сама по себе уже цельною определенною программою. Однажды за столом у Цесаревича зашла речь о неудовольствии офицеров одного из гвардейских полков на командира полка. Каждый высказывал по этому поводу свои мнения и предлагал ряд мер для поддержания дисциплины. Наследник молчал, но когда все мнения уже были высказаны, он сказал и свое слово, а именно, что самою простою мерою было бы „не назначать немцев командирами русских полков". Легко себе представить, какое впечатление эти слова произвели на всех тех генералов, которые лучше говорили по-немецки, чем по-русски, и дорожили своими балтийскими корпорациями более, чем единством и славою России!»31
Другие правоконсервативные мыслители также давали положительную оценку внутренней политике императора. В частности, в очерке под названием «Над могилой Великого Царя» князь В. П. Мещерский писал о политике Александра III: «Он был велик не громкими и славными делами, он был велик духом своего царствования, духом своего служения России, проникавшим постепенно не только во все пути и тропинки духовной жизни государства как целебное, успокаивающее врачевание, но шедшее дальше, за пределы России, как волшебный двигатель и миролюбия, и умиротворения, и сила этого духа была так велика, что уже после первых годов царствования Александра III вся Европа с Бисмарком, знавшим толк в вопросе о величии
29 Его же. Иностранное министерство // Там же. С. 530.
30 Там же. С. 524.
31 Там же. С. 524-525.
во главе, сознавала, что Россия растет государственной мощью, отражая в себе рост своего монарха»32.
Таким образом, в заслугу императору ставились правыми мыслителями, прежде всего, следующие внутриполитические меры: «сокрушение крамолы», жесткая борьба с революционной угрозой, умиротворение общества.
Отношение к внешней политике Александра III
Как правило, русские консерваторы начала ХХ в. восторгались внешней политикой императора Александра III. Так, П. Ф. Булацель в очерке «Обвинительные речи», сравнивая царскую политику начала ХХ в. и политику Александра III, писал буквально следующее: «Ведь при Александре III весь мир боялся России и уважал русское правительство, а теперь весь мир восхваляет политику графа Витте и в то же время презирает русский народ за то, что он так долго терпит эту политику»33. В другом своем очерке публицист снова восхищался политикой царя-миротворца: «Высоко и непоколебимо держал знамя русской народности Богатырь Самодержец, за то и боялись, и уважали Россию все на свете»34.
В публицистических произведениях П. Ф. Булацеля встречаются восторженные отзывы о внешней политике императора. В очерке «Иностранное министерство» в этой связи он подчеркивал: «Прошло кратковременное царствование Александра III, когда весь мир почуял, что Самодержец Российский верит в мощь России и сумеет заставить и других верить в эту мощь. При нем не только Япония, но и Англия и Германия не посмели бы напасть на Россию. <...> Полный самоотвержения, Александр III всецело отдался служению своему народу. Для него русский народ и русская земля были всего дороже. Никакие банкиры, никакие международные знаменитости, никакие английские писатели, никакие датские, шведские и немецкие принцы не могли при Александре III влиять на ход внутренней и внешней политики России.»35.
Правда, отмечал далее П. Ф. Булацель, министром иностранных дел при нем оставался Н. К. Гирс, «человек нерусского происхождения», но, заострял внимание правый публицист, «этот человек не дерзал по своему произволу направлять русскую дипломатию, а являлся точным и умелым исполнителем указаний Государя, который вел непосредственно сам всю иностранную политику». «Результаты ее сказались в том благоговении, с каким относились к России все государства земного шара в год смерти Императора Александра III, — писал далее Булацель. — И что всего замечательнее — это [то], что Александр III никогда не добивался того, к чему стремятся многие теперешние общественные деятели, задабривающие всяких иностранных и газетных писателей»36.
Обычно консерваторы во внешней политике отстаивали идею полной самостоятельности во взаимоотношениях с иностранными державами, выступали против любых внешнеполитических союзов. В частности, правый публицист и политик Клавдий Никандрович Пасхалов (1843-1924) в очерке «С Англией или Германией?» (1908) указывал: «Невольно припоминается слово величайшей правды, произнесенное покойным Императором Александром III, когда он провозгласил на всю Европу тост за своего „единственного друга, князя Николая Черногорского" (Николай I Петрович (1841-1921) — князь Черногорский Негош (1860-1910), король Черногорский (19101918). — Д. С.). Это вернейшее определение положения России среди всех европейских держав, и руководителям нашей внешней политики следовало бы во всех своих предприятиях сообразоваться с этой доселе непреложной и непоколебимой истиной.
32 Мещерский В. П. Над могилой Великого Царя // Его же. За Великую Россию. Против либерализма. С. 35.
33 Булацель П. Ф. Обвинительные речи. III // Его же. Борьба за правду. С. 49.
34 Его же. [Опять обман, опять насилие над совестью народа] // Там же. С. 74.
35 Его же. Иностранное министерство // Там же. С. 529.
36 Там же. С. 530.
У нас нет и не может быть друзей в Европе; мы в ней всем чужие и многим страшные, если не теперь, то в будущем. Все державы, претендующие на преобладающую роль, видят в нас соперника, с которым, если не ослабить его заранее, то в будущем не будет возможности бороться. Англия, Франция, Германия находятся приблизительно в одних и притом ограниченных условиях развития, и первенство между ними может переходить по так или иначе сложившимся обстоятельствам нынче к одной, завтра к другой»37.
«Весь европейский мир нам был всегда чужд и неприязнен, а теперь таковым стал американский — неизвестно, почему, а азиатский — по вине собственных наших руководителей. При таком положении было бы величайшим заблуждением верить в возможность искренней дружбы к нам кого бы то ни было. Правильно понятые интересы России требуют, чтобы она была хороша и ровна со всеми великими и малыми державами, но да сохранит вас Всевышний от особой дружбы и союзов! Довольно они нам стоили. А потому ни с Германией, ни с Англией, Францией, ни даже, скажу, с Черногорией, которая теперь, кажется, тоже не оправдывает особого доверия, оказанного ей великим усопшим Монархом (Александром III. — Д. С.).»38, — резюмировал К. Н. Пасхалов.
Но в плане отношения к внешней политике Александра III были и исключения. Так, консервативный мыслитель, публицист, редактор-издатель «Гражданина» В. П. Мещерский критиковал внешнюю политику императора, выступал против «заигрывания с французами», считая, что франко-русский союз Александра III был «весьма умным и красивым в то же время жестом, но не более». Этот союз, с точки зрения В. П. Мещерского, «не мыслим уже потому, что он заключается между монархическим правительством, не сменяющимся, и между группами людей, которые ежедневно могут и меняться и менять свои политические взгляды»39. Его следствием явилось бы ухудшение отношений между Россией и Германией и даже возможное столкновение между ними. В. П. Мещерский боялся, что возможная европейская война спровоцирует революцию, которая «вспыхнет в побежденной стране, а затем перекинется и в страну-победительницу»40. Князь скончался за несколько дней до официального объявления войны с Германией, успокоенный обещаниями царя Николая II в нее не вступать41.
Как справедливо отмечает современный исследователь С. В. Петров, «нелюбовь В. П. Мещерского к Франции обозначилась достаточно отчетливо еще в 70-е годы и имела как социально-политическую природу, так и исторические воспоминания о прошлых войнах и разногласиях»42. Действительно, настороженное отношение князя к сближению с Францией во многом можно объяснить его неприятием парламентской системы французского образца. Вот что он писал на Новый 1898 г.: «Раздаются новые голоса, рождаются новые мысли, являются новые желания и стремления, чуются новые воли; из мутной тины осадков давнего прошлого восстают какие-то новые государственные вопросы, <...> из всей этой мути слагается нечто вроде настроения <...>. „Наши друзья французы нередко говорят в беседах с нами: вы, вы счастливее нас, у нас 500 волей распоряжаются Францией, а у вас одна воля управляет Россией; у вас Бог есть главная жизненная потребность, у нас Он только
37 Пасхалов К.Н. С Англией или Германией? // Его же. Русский вопрос. М., 2009. С. 591.
38 Там же. С. 593.
39 Мещерский В. П. Дневники. Вторник, 10 июня // Гражданин. 15 июня 1914 г. №24. С. 14.
40 Леонов М. М. В. П. Мещерский: русский консерватизм и правительственная политика в конце XIX — начале ХХ в. Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Самара, 1999. С. 11.
41 Коцюбинский А.П., Коцюбинский Д.А. Григорий Распутин: тайный и явный. СПб.; М.: Лим-бус-пресс, 2003. С. 166.
42 Петров С.В. «Новый курс» правительства Александра III и консервативно-охранительное движение в России 1880-х — начале 1890-х гг. (В.П. Мещерский). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. СПб., 2000. С. 163.
Александр III на смертном ложе. Фото 1894 г.
роскошь". — Признаюсь, я предпочел бы, чтобы не французы нам это говорили с завистью, а чтобы мы это говорили французам с гордостью»43.
Стоит при этом отметить, что между В. П. Мещерским и Александром III существовали дружеские отношения с начала 1860-х гг., когда будущий император даже еще не был наследником престола, которым являлся его старший брат цесаревич Николай Александрович. Впоследствии, примерно в начале 1870-х гг., по причинам, до конца не выясненным, отношения между Мещерским и будущим царем испортились. Впрочем, еще через несколько лет они вновь стали тесными, о чем сообщает публикатор переписки В. П. Мещерского с Александром III и Николаем II В. С. Франк44. По словам начальника Главного управления по делам печати Министерства внутренних дел, сенатора Е. М. Феоктистова, очередное сближение В. П. Мещерского с императором произошло при содействии обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева, близкого одно время к князю45. При Александре III В. П. Мещерский, как писал известный государственный деятель эпохи Александра III и Николая II С. Ю. Витте, ходил к императору «с заднего угла»46. Александр III оказывал финансовую поддержку изданию «Гражданина»47. Как бы там ни было, но князь глубоко уважал, по крайней мере, на словах, Александра III и после его кончины выпустил сборник статей русских и иностранных органов печати о покойном государе48.
43 Цит. по: ОльденбургС.С. Царствование императора Николая II. СПб.: Петрополь, 1991. С. 134-135.
44 Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания. Рассказы в стенографической записи. Рукописные заметки. СПб., 2003. Т. 1. Кн. 1. С. 264; ФранкВ.С. Из неизданной переписки императора Александра III и Николая II с кн. В. П. Мещерским // Современные записки. Общественно-политический и литературный журнал. Париж, 1940. Т. 70. С. 168.
45 ФеоктистовЕ.М. Воспоминания. Л., 1929. С.247. О покровительстве К.П.Победоносцева В. П. Мещерскому пишет и граф С. Д. Шереметев (Шереметев С.Д. Мемуары // Александр Третий: Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001. С. 317).
46 Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. Кн. 1. С. 264.
47 Петров С. В. «Новый курс» правительства Александра III и консервативно-охранительное движение в России 1880-х — начала 1890-х гг. (В. П. Мещерский). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. СПб., 2000. С. 9; Полов-цов А.А. Дневник государственного секретаря А. А. Половцова. М., 1966. Т. 1: 1883-1886 гг. С. 49.
48 Император Александр III: [Сборник воспоминаний, стихотворений, статей]. СПб., 1894.
Несмотря на определенного рода критику князем В. П. Мещерским внешней политики Александра III, в публицистических произведениях он, тем не менее, восхищался ее успехами. Оценивая внешнюю политику императора, князь в очерке «Над могилой Великого Царя» попытался сравнить величие двух императоров — Александра I Благословенного и Александра III Миротворца. Он приходит к выводу, что оба царя добились колоссальных внешнеполитических успехов, однако если Александр I в ходе многочисленных войн был вынужден пролить много русской крови, то Александр III был поистине миротворцем. Мещерский подчеркивал, что Александр III «добыл свое величие, тоже свершая победоносное шествие через Европу, но это шествие и эти победы совершал волшебно его дух, и об этом шествии и об этой победе свидетельствует громко летопись всего света, вещающая, что благодаря влиянию русского монарха Александра III, не извлекшего меча из ножен, и в Европе мечи не вынимались из ножен, и во славу мира ни капли солдатской крови не было пролито»49.
Итак, резюмируя, отметим, что в целом, несмотря на критику отдельных положений, правые одобряли внешнюю политику императора Александра III, считая ее примером, на который необходимо равняться последующим правителям.
Отношение к духовной жизни в эпоху Александра III
В очерке «Иностранное министерство» П. Ф. Булацель называл «кратковременное царствование императора Александра III» «светлым явлением в истории русского Самодержавия и временем сильного подъема русского национального чувства»50. И другие русские консервативные деятели конца XIX — начала ХХ в. отмечали расцвет в период его царствования национального самосознания, духовной жизни. В частности, священномученик протоиерей Иоанн Восторгов в статье «Общество ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III» (речь, произнесенная им в Тифлисе в собрании Отдела Общества в 1901 г.) подчеркивал, что «Александр III <...> сознал и показал, чем может и должна быть сильная внутренним единством и озаренная светом просвещения самодержавная и православная Россия, если она останется верна коренным основам своего духа, если она не даст себя увлечь в сторону от своего исторического пути, если она не сотворит себе кумира в идеалах чужой образованности, не поклонится и не послужит им»51.
В публикации, посвященной церковной деятельности на Кавказе в царствование императора Александра III (речь в торжественном собрании Общества ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III 20 октября 1904 г., к десятилетию со дня кончины незабвенного Царя-Праведника), отец Иоанн Восторгов подчеркивал: «Сам Государь смиренно называл себя сыном Церкви. <...>
49 Мещерский В. П. Над могилой Великого Царя // Его же. За Великую Россию. Против либерализма. М., 2010. С. 35-36.
50 Булацель П. Ф. Иностранное министерство // Его же. Борьба за правду. С. 524.
51 Иоанн Восторгов, прот. Общество ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III // Его же. Полное собрание сочинений. Т. 4. Статьи по вопросам миссионерским, педагогическим и публицистическим. 1887-1912 гг. М., 1916. С. 85-86.
¿alaiJOl
Священномученик Иоанн Восторгов
Так повелено было им сказать от его имени на киевском празднике девятисотлетия Крещения Руси»52. Отец Иоанн отмечал: «Общеизвестен факт, что минувшее царствование было временем необыкновенного подъема религиозных интересов в русском обществе и всестороннего оживления церковной жизни в России. После шатаний и отрицаний 60-х и 70-х гг., возникших на почве увлечений идеями материализма, после широкого господства в русской литературе и жизни теорий утилитаризма, опустошивших нравственное миропонимание нашего общества, философская мысль русская созрела и окрепла; она развилась настолько, что ее уже не могло удовлетворить узкое и убогое материалистическое мировоззрение, и она заметно стала склоняться к широким горизонтам идеализма»53.
Протоиерей Иоанн Восторгов указывал на основные преобразования, осуществленные Александром III в различных областях духовной жизни. Это и устройство новых епархий, и учреждение новых монастырей и приходов, и церковное пение, церковное зодчество, уставы духовно-учебных заведений, поднятие миссионерского дела, учреждение церковно-приходских школ, обеспечение духовенства, повышение приходской жизни, пастырской просветительской деятельности и т. д.54
В другой своей публикации под названием «Памяти Императора Александра III» (публичное чтение в торжественном собрании Тифлисского отделения Общества ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III-го, 20 октября 1904 года, по случаю десятилетия со дня кончины Государя) протоиерей Иоанн Восторгов особо подчеркивал: «Незабвенный Государь Император Александр III тем и заслужил в русском народе глубокую любовь и почитание, тем и вызвал редкую истинно-всенародную скорбь на своей могиле, тем и дорог и мил сердцу народному, — что он явился верным выразителем и носителем заветных русских начал, дум и стремлений, выработанных веками истории; это был Царь, с необыкновенною полнотою осуществивший и в своей личности, и в своей деятельности русский идеал „православного, народного, самодержавного царя-батюшки"»55.
Несмотря на свою православную религиозность, император Александр III, вопреки распространенному обывательскому мнению, был религиозно терпимым человеком. В этой связи супруга генерала от инфантерии, старосты Исаакиевского собора Е. В. Богдановича, организатор известного петербургского правомонархического салона, Александра Викторовна Богданович (1846-1914) привела в своем дневнике один примечательный факт: Принес Жаконе (корреспондент французской газеты. — Д. С.), где пишут, что Государь дали три месяца непрошенного отпуска Победоносцеву. Поводом к этой немилости послужило религиозное гонение так долго бывшего всемогущим прокурора Святейшего Синода. Оказывается, что во время пребывания Царя в Копенгагене он получил памфлет Дальтона (протестантский пастор. — Д. С.), где он пишет, каким гонениям подверглись балтийские лютеране по приказанию Победоносцева. Говорят, он был глубоко возмущен рассказами, каким страданиям подвергаются лютеранские пасторы, высказал это в разговоре с датским двором, и его убеждали там, чтобы гуманнее обращаться со всеми, кто не принадлежит к Православной Русской Церкви. Государь в ту минуту ничего не обещал, но, по-видимому, остался под впечатлением того, что слышал.»56
Младший современник Александра III историк Николай Дмитриевич Тальберг (1886-1967), как бы резюмируя все вышесказанное о духовной жизни императора, подчеркивал: «Царь, воскресивший облик лучших Государей старой Руси, пережив столько тяжелого после мучительной смерти своего Отца, Он чувствовал страшную
52 Его же. Церковная деятельность на Кавказе в царствование Императора Александра III // Там же. С. 225.
53 Там же.
54 Там же. С. 226.
55 Его же. Памяти Императора Александра III. Смысл и значение его царствования // Там же. С. 239.
56 Богданович А. В. Три последних самодержца. Дневник. М., 1990. С. 151.
тяжесть легшего на Его плечи Царственного бремени. Понимал, что вне человеческих сил донести эту ношу. Но чистая вера в Промысл Божий все превозмогала и давала Ему силы для служения Родине»57.
Итак, мы рассмотрели суждения некоторых известных правоконсервативных мыслителей, писателей и публицистов о личности императора Александра III и его политике. В целом они весьма положительно оценивали как его личность, так и его царствование. Многие считали императора идеальным правителем и ставили в пример. Особо восторгались правые жесткой борьбой монарха с революционной угрозой, подавлением революционных выступлений. Также они обращали внимание на экономические и внешнеполитические успехи царствования. При этом отдельные аспекты политики Александра III (заигрывание с либералами во властных структурах, стремительное разорение дворянства и сопутствующее этому процессу обогащение буржуазии, сближение с республиканской Францией) подвергались правыми некоторой критике, впрочем, весьма мягкой, напоминавшей скорее советы или просьбы к монарху скорректировать эту политику.
Источники и литература
1. Александр Третий: Воспоминания. Дневники. Письма / Вст. ст., сост., подгот. текста и примеч. В. Г. Чернухи. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. 399 с.
2. Богданович А.В. Три последних самодержца. Дневник. М.: Новости, 1990. 604 с.
3. Булацель П. Ф. Борьба за правду / Сост., предисл. и примеч. Д. И. Стогов, отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2010. 704 с.
4. Великий князь Александр Александрович: сборник документов / Подгот. текста С. С. Атапина, Р. Р. Гафифуллина, В. М. Лупановой и Н. А. Малеванова. М.: Редакция альманаха «Российский архив», 2002. 720 с.
5. Дронов И.Е. Сильный, державный. Жизнь и Царствование Императора Александра III. М.: Русский издательский центр, 2017. 712 с.
6. Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания. Рассказы в стенографической записи. Рукописные заметки / Публ. и примеч. Б. В. Ананьича, Р. Ш. Ганелина, С. В. Куликова, С. К. Лебедева, И. В. Лукоянова. СПб.: Санкт-Петербургский институт истории РАН, 2003. Т. 1. Кн. 1. 521 с.
7. Император Александр III: [Сборник воспоминаний, стихотворений, статей]. СПб.: Тип. кн. В. П. Мещерского, 1894. 282 с.
8. Коцюбинский А.П., Коцюбинский ДА. Григорий Распутин: тайный и явный. СПб.; М.: Лимбус-пресс, 2003. 467 с.
9. Леонов М. М. В.П. Мещерский: русский консерватизм и правительственная политика в конце XIX — начале ХХ в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Самара, 1999. 18 с.
10. Медоваров М. В. Поздний славянофил А. А. Киреев и династия Романовых // Христианское чтение. 2018. № 2. С. 113-126.
11. Мемуары графа С. Д. Шереметева / С предисл. А. И. Шохина. М.: Индрик, 2001. 736 с.
12. МещерскийВ. П. Дневники. Вторник, 10 июня // Гражданин. 15 июня 1914 г. №24. С. 14.
13. МещерскийВ.П. За Великую Россию. Против либерализма / Сост. и коммент. Ю. В. Климаков, отв. ред. О.А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2010. 624 с.
14. Мещерский В.П. Мои воспоминания. Ч. 1. СПб.: Тип. кн. В.П. Мещерского, 1897. [4], 453, IV с.
15. Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 341. Оп. 1. Папка 25. Д. 29. Л. 1.
57 Тальберг Н. Д. Святая Русь. Париж, 1929. С. 56.
16. Начапкин М. Н. Охранитель в эпоху модернизации: князь В. П. Мещерский о последствиях для России либеральных реформ Александра II // Научный диалог. 2019. № 1. С. 245-256.
17. Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. СПб.: Петрополь, 1991. 644 с.
18. ПасхаловК.Н. С Англией или Германией? // ПасхаловК.Н. Русский вопрос / Сост., предисл., коммент. Д. И. Стогова. М.: Алгоритм, 2009. 720 с.
19. Петров С.В. «Новый курс» правительства Александра III и консервативно-охранительное движение в России 1880-х — начале 1890-х гг. (В. П. Мещерский). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. СПб., 2000. 22 с.
20. Петров С.В. «Новый курс» правительства Александра III и консервативно-охранительное движение в России 1880-х — начале 1890-х гг. (В.П. Мещерский). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. СПб., 2000. 195 с.
21. ПоловцовА.А. Дневник государственного секретаря А.А.Половцова / Ред., биогр. очерк и комментарии проф. П.А. Зайончковского. М.: Наука, 1966. Т. 1: 1883-1886гг. 551 с.
22. Иоанн Восторгов, прот. Полное собрание сочинений. Т. 4. Статьи по вопросам миссионерским, педагогическим и публицистическим. 1887-1912 гг. М.: Типография «Русская печатня», 1916. 658 с.
23. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1088. Шереметев С. Д. Оп. 2. Д. 28.
24. РГИА. Ф. 1282. Оп. 1. Д. 1142.
25. Стогов Д. И. Б. В. Никольский и Б. А. Садовской об императоре Александре III // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 270-285.
26. Тальберг Н.Д. Святая Русь. Париж: Долой зло, 1929. 143, [1] с.
27. ФеоктистовЕ.М. Воспоминания / Ред. и примеч. Ю.Г. Оксмана. Л.: Прибой, 1929. 427 с.
28. Франк В. С. Из неизданной переписки императора Александра III и Николая II с кн. В. П. Мещерским // Современные записки. Общественно-политический и литературный журнал. Париж: Imprimerie «Union», 1940. Т. 70. С. 165-189.
