Русские имена на оперной сцене Югославии

В. И. Косик

В. И. Косик (Москва)

Русские имена на оперной сцене Югославии

Опера, оперное искусство всегда есть элемент цивилизации, Европы. До Великой войны, начавшейся в 1914 г., в Белграде певцы-любители ставили «Трубадура», да еще две-три оперы и оперетты. Ситуация резко изменилась с образованием Королевства, в котором, как во всяком европейском государстве, должна быть опера! И тут помог «случай» под названием «русский исход», когда в столицу прибыли русские певцы и певицы.

Выступлениям русских оперных певиц и певцов аплодировали в Белграде и Загребе, в Нови-Саде и Любляне, в Скопье и Сараеве, в больших и маленьких городках Югославии. Русские принесли с собой не только итальянскую школу пения, но и традиционный для отечественных спектаклей русский исполнительский стиль, служивший образцом для сербских артистов.

К началу сезона 1921/22 г. белградская опера наряду с несколькими выдающимися отечественными артистами имела почти полностью сформированную труппу из русских беженцев, которые, как в сказке, дали возможность совершенно, фантастически обновить репертуар

Таланты и профессионализм русских артистов позволяли им не только успешно участвовать в сербских операх, но и знакомить поклонников этого вида искусства с оперной классикой России: «Евгением Онегиным», «Пиковой дамой», «Царской невестой», «Борисом Годуновым» и многими другими замечательными творениями. Самый решающий вклад в оперу внесли сами солисты, среди которых были такие, какими могла гордиться любая сцена. Станислав Винавер, который в первом десятилетии обновленной оперы был единственным настоящим ее критиком, написал даже одну «молитву» после «Миньоны» Лизе Поповой: «Дивная, трепетная г-жа Попова!.. Какое счастье, что она с нами... Пусть больше и чаще поет, а мы ей будем молиться, как потерпевшие кораблекрушение моряки, моряки в море грубости, — ей, звезде моря, вместилищу милосердия и спасения»2.

С 1920 до 1941 г. было поставлено 156 оперных и балетных спектаклей, а в 132 участвовали русские артисты3.

Их влияние приняло характер школы.

По сути дела, русские, как подчеркивают сами сербы, так или иначе «содействовали росту художественного уровня белградской оперы, даже созданию некоторых белградских оперных традиций, и, что весьма

важно, воспитанию отечественных певцов..., заменивших впоследствии своих русских коллег, учителей» 4.

Это признание особенно важно в той ситуации, когда русские певцы, как правило, не стремились овладеть сербским языком. Возможно, это обстоятельство было одной из причин рождения следующего парадокса: с одной стороны, слышалось, что «благодаря русским у нас есть своя опера», а с другой — утверждалось, что «из-за русских мы не имеем своей оперы». Негативная реакция была, вероятно, вызвана и завистью, неудовлетворенными личными амбициями, доминантной ролью русских артистов и их претензиями на верховодство, «затиранием» национальных кадров. Как остроумно отмечено П. Крстичем: «Если бы „Фауст" стал сербской оперой только по той причине, ию ее исполняли сербы, тогда бы „Гамлет" был сербской трагедией, когда его играют сербы»5.

Ситуация в опере обсуждалась и в русской прессе. Один из безвестных любителей театра писал: «В сербской прессе появляется ряд статей в защиту русских. Особенно знаменательна большая статья одного выдающегося местного журналиста. В ней он с возмущением и большим знанием дела подвергает горячему, бичующему разбору все шовинистические и неосновательные нападки, квалифицируя их весьма резко и заявляя, что они — „оскорбляют не только русских артистов, которые с полным самозабвением исполняют свою миссионерскую и пионерскую роль у нас, за что они имеют право ожидать, по крайней мере, признания, но это унижает и нас самих, так как мы делаемся смешными и пошлыми, отчаянными карикатурами в глазах всякого сознательного музыкального человека... Для развития нашей музыкальной культуры настоящее счастье, что пришли русские. Может и теперь есть, кто бы заменил с большим удовольствием русских поляками или чехами, что, кстати, подчеркнуло бы дружескую связь с этими новыми славянскими образованиями, но равных по художественному достоинству и дешевизне оплаты труда, к их большому сожалению, они найти не могут"»б.

«Все выпады, — указывалось далее в статье, — по счастью, исходили из весьма небольших, хотя и крикливых групп, масса же театральной публики и пресса относились к русским не как к эмигрантам, а как художникам, ценя и любя их за те эстетические ценности старой русской театральной культуры, благодаря которым так легко и безболезненно создалась опера. Опера, которой может гордиться не только Сербия, но и все Королевство С. X. С.»7.

Благодаря русским артистам репертуар Народного театра обогатился не только классическими произведениями, но и современными спектаклями. Последней новинкой на оперной сцене была в 1937 г. «Катерина Измайлова» Шостаковича.

И конечно, дирекция театра при приеме русских оперных талантов руководствовалась «не русофильством и не желанием помочь эмигрантам, а простым коммерческим и художественным расчетом»8.

Итак, все началось 24 июня 1919 г., когда в Офицерском доме на концерте «Для русских беженцев» наряду с Еленой Докич — фортепиано, Йованом Зорка (московский воспитанник) — скрипка, и Вячеславом Рендлом — виолончель, выступала Мария Федоровна Вилуева с романсами Даргомыжского. 9 декабря в зале Касины (центр Белграда) состоялся чисто русский концерт оперных певцов, где выступал и бас Евгений Семенович Марьяшец 9.

Русские доминировали во многих представлениях. Два примера. В 1920г. на премьере «Евгения Онегина» пели: Н. Вирен-Рейманова— Татьяну, А. Свечинская — Ольгу, Е. Марьяшец — князя Гремина, Луби-нецкий — Ленского. В 1925 г. на премьере «Аиды» все сольные партии исполняли Е. Вальяни, К. Роговская, Н. Гукасов, Г. Юренев, Е. Марьяшец10.

Первым принятым в оперу русским был концертмейстер Владимир Нелидов (1 марта 1920 г.) п. Потом в оперу пришел режиссер Михаил Петрович Зицкой (27 апреля 1920 г.), который поставил «Евгения Онегина», затем примадонна Ксения Роговская (30 октября 1920 г.)12.

В экстаз ценителей оперного пения приводили выступления Лизаве-ты Ивановны Поповой (1883, Астрахань — СССР?). Выпускница Санкт-Петербургской консерватории (1912) пела в Мариинском (1912-1918) и в Большом (1918-1919) театрах. С мужем Михаилом Каракашем, также оперным певцом, стала обживать Белград. В ее репертуар входило множество заглавных партий: назову только некоторые — Татьяна, Баттерфляй, Тоска, Манон, Лиза, Джульетта, Марта, Тамара, Луиза, Ярославна, Дездемона, Кармен13.

Русский театрал писал: «Попова, бывшая артистка Императорского Мариинского театра, выдающаяся, редкая на оперной сцене, проникновенная и глубокая актриса. Лучшие ее достижения Миньон, Баттерфляй, Лиза и в особенности Сента в „Моряке Скитальце"» 14. После Второй мировой войны выехала в СССР.

Из певиц, на которых во многом держалась белградская опера, назову еще несколько имен.

Евгения Дмитриевна Вальяни (1901, Санкт-Петербург — ок. 1962, Италия), меццо-сопрано, выпускница Академии «Санта Цецилия» в Риме. Пела на сцене оперы С. С. Зимина. С 1921 и до 1939 г. как гость или постоянный член белградской труппы спела Ацучену, Кармен, Ольгу, Миньон, Амнерис, Кончаковну, Марину, Полину, графиню в «Пиковой даме» 15. Добавлю, что уже в первые белградские годы она смогла спеть партию Миньон на сербском языке, что сразу было отмечено в «Музич-ком гласнике» 16.

Неонила Григорьевна Волевач (Вольевач) (1892-?), солистка Мари-инки. С 1920 г. в Королевстве, с 1921 по 1931 г. примадонна оперной труппы в Белграде. О ней в одном из русских журналов писались такие слова: «Волевач... блестящее колоратурное сопрано, пение которой отличается большой задушевностью, простотой и редким техническим совершенством. Выдающаяся Царская невеста, блестящая Лакмэ, Джульетта, очаровательная Манон» 17. О ней в 1921 г. в белградской «Трибуне» писали: «В среду 1 июня первый раз на нашей сцене она пела „Джильду". Этот день стал небольшой, но датой, в развитии нашей Оперы. Случилось чудо. После первых нот публика разинула рот от удивления, а потом взволнованная неожиданным действием чарующей арии, затаив дыхание слушала, чтобы потом дать волю-своим чувствам и разразиться аплодисментами» 18.

София Рудольфовна Драусаль (1893, Александровск — 1991, Белград), колоратурное сопрано19. Весной 1919 г. она окончила Одесскую консерваторию и через два дня уже выступала в городской опере. Потом было турне по южной России со знаменитыми Георгием Баклановым (наст, фамилия Баккис Альфонс-Георг Андриасович)20 и Леонидом Собиновым. Эмиграция для нее началась в волшебном Дубровнике. После первого же концерта она была замечена и привлечена в труппу Белградского Народного театра21. С 1920 по 1928 г. солистка Белградской и Нови-Садской опер22. (У В.Петрович — по 1926г.23.) Хвалебного отзыва удостоились ее «прекрасная Розина, замечательная Микаэла, Пастушка (Пиковая дама)» 24. Потом «скучный» Белград «кончился» и началось увлекательно-экзотическое турне: южная Франция, Испания, Марокко, Канарские острова25. В 1931 г. стала петь в Париже в «Русской опере»26. Потом, видимо, муж «затребовал» ее возвращения или сама она соскучилась, и С. Р. Драусаль бросает столицу мира — Париж — и едет в провинциальный Нови-Сад, где служил ее супруг, перемещенный туда по службе из Белграда. В этом городе, славном своим историческим прошлым, замечательными памятниками архитектуры, богатой культурной жизнью, она целых десять лет посвящает себя педагогической деятельности. Затем последовало возвращение в столицу Королевства и сольные выступления на «Радио-Белград», перемежавшиеся воспоминаниями о начале Белградской оперы, том времени, когда артисты в промежутках между актами собирались в одном из помещений около жаровни, чтобы согреться перед выходом на сцену 27.

Несколько по-иному пишет А. Б. Арсеньев: в конце 1930-х гг. Драусаль вернулась в Белград и с 1948 по 1952 г. ее голосом могли наслаждаться слушатели «Радио Белград» 28. Закончила выступления в 1946 г. партией Джильды в «Риголетто», с которой и дебютировала на белградской оперной сцене 29.

Запомнилась публике и певшая на сцене Императорского Мариин-ского театра Дарья Захарова — «выдающаяся Кармен, замечательная, горячая, стилизованная Амнерис, стильная Марина»30.

Евгения Владимировна Лучезарская (1881, Килин, Бессарабия — 05.2.1968, Сен-Жермен-ан-Ле, близ Парижа), меццо-сопрано. О ней известно немногим больше, чем о Захаровой: после завершения обучения в консерватории в Санкт-Петербурге пела в Народном доме в Северной Пальмире, потом три года — в Большом театре. Последние три года перед эмиграцией она выступала в городском театре Одессы. С 1918 г. в эмиграции, пела в Белграде, потом в Бухаресте, в Италии. Ее можно было видеть и слышать и в «Русской опере» в Париже. Белградские любители оперы могли очаровываться ее голосом и в 1926 г. — Марина, Кармен, Амнерис31. В 1927 г. руководство театра не подписало ей контракт на следующий сезон32.

Волшебным лирическим сопрано обладала полька Елена Ловшинская (Ловчинская). Была первой певицей, получившей 17 мая 1919 г. ангажемент в Народном театре, т. е. еще до открытия Белградской оперы, в которой она блистала до 1925 г. Завоевала публику своей Чио-Чио-Сан, голосом, то полным радости, то глубокой трагической боли. В 1924-1925 гг. — солистка Нови-Садской оперы. Часто гастролировала в Осиеке33.

Короткое время (май 1920 — 1922 г.) на сцене столичной оперы звучало меццо-сопрано Антонины Р. Свечинской в «Евгении Онегине»34.

В 1925 г. перед белградской публикой появится и меццо-сопрано Елена Алексеевна Садовен (? — 13.9.1978, Париж), выпускница Санкт-Петербургской консерватории по классу Натальи Александровны Ирец-кой. Пела в Милане, Париже, Мадриде35. В сезоне 1929/30 г. она поет партии Кармен, Любаши, Амнерис, Далилы и Лотты. О ее таланте свидетельствует не только любовь публики, но и избрание почетным профессором консерватории имени Сергея Рахманинова36.

Руководство Белградского театра приглашало на свою сцену артистов и артисток'йз других театров: могу назвать имя певицы Жалу до-вой, обладательницы драматического сопрано, приглашенной на сезон 1927/28 г. из Люблянской оперы37.

Теперь о примадонне Ксении Роговской, принятой в оперу (30 октября 1920 г.)38, «обладательнице лирико-драматического сопрано редкой красоты. Прекрасная Тоска, нежная Аида, трогательная Мими, благородная Лиза»39.

Итак, одной из русских звезд на белградской оперной сцене была родившаяся в Варшаве генеральская дочь Ксения Ефимовна Роговская-Христич (1896, Варшава — 22.1.1961, Белград). Ее путь в театр начался в Иркутске. Здесь в пять лет она слушала очаровавшую ее оперу «Кармен», на десятом году получила первую роль — карлика в «Спящей

красавице». Потом были Италия, Милан, консерватория. В 1916 г. дебютировала на знаменитой миланской сцене в опере «Лючия де Ламер-мур». Потом последовало возвращение в военную Россию. Сразу она была принята в московскую оперу Зимина. Ее восхождение на оперный Олимп чуть было не сорвалось: ожидая своего выхода в опере «Лакме», «так была испугана, что хотела сбежать домой, когда услышала вступление оркестра». Задержали ее два режиссера. Позже, в том же 1916 г., в мае, она споет Маргариту в «Фаусте». В опере «Таис» Ксения поет со знаменитой Марией Кузнецовой, Павлом Холодковым, ее будущим партнером в Югославии 40.

После Зимина Роговская выступает в Большом театре, поет с Шаляпиным и Собиновым. В концертах исполняет романсы дирижера Мариинки и композитора Эдуарда Францевича Направника. На 24-м году как беженка прибыла в Королевство СХС вместе со своей теткой игуменией Екатериной (Ефимовской) в монастырь Кувеждин на Фрушкой горе, который был в 1920 г. предоставлен русским монахиням. В этой обители, как сама потом говорила, — «прозябала». Благодаря управителю Народного театра Милану Гролу, формировавшему ансамбль оперы, она была принята в 1920 г. в труппу. Первый раз появилась на сцене в роли Татьяны, заслужив в прессе восторженные отзывы. Эту партию пела с 1920 по 1923 г. — ив 1933 г. как гость. Свои роли пела на сербском языке, чем потом гордилась 41.

Потом была Виолетта в «Травиате», снискавшая также отличные отзывы в прессе. Все это вызывало ревность у коллег 42. Нападки шли на всю русскую эмиграцию в опере и театре. Авторитетный музыкальный критик Милое Милоевич, озабоченный будущим отечественных кадров певцов, которым якобы мешают русские своим многочисленным присутствием, утверждал, что «благодаря Революции в России» у них нет своей оперы. Была еще одна проблема, о которой повсюду писали и говорили, — язык. Многие певцы так и не научились правильному сербскому, поэтому пели на русском или некоем «сербско-русском варианте». И у Роговской здесь тоже были свои трудности 43.

В сезоне 1921/22 г. она прекрасно спела Мими в «Богеме», надолго запомнилась своей Аидой (май 1925 г.) — с собственной концепцией этой роли, отличавшейся от других. В 1927 г., после того как ей не подписали контракт на следующий сезон, Роговская уехала в Париж в оперу своей старой знакомой М. Н. Кузнецовой. Отъезд был вызван тяжелой ситуацией в театре и все учащавшимися интригами вокруг нее. В 1929 г. она вышла замуж за талантливого композитора, автора многих прекрасных симфонических и хоровых произведений Ст. Христича44, ставшего впоследствии директором оперы.

В 1929 г. Роговская приехала в Белград на гастроли: публика и критики приняли ее тепло и восхваляли ее Ярославну в «Князе Игоре». В 1933 г.

получила ангажемент в родном театре и 10 июня выступила в опере «Федора» в главной партии 45.

Ксения получила хорошую прессу в главной газете страны «Политике» от 11 июня, но... в последние месяцы того же года один за другим следуют материалы о ее незаслуженно высокой плате, критика ее мужа, замечания анонимных журналистов об изменении в худшую сторону голоса певицы. Ситуация усугублялась тем, что она действительно все меньше выходила на сцену. Тем не менее, несмотря на все удары, сыпавшиеся на нее и семью, Ксения все же осталась на сцене до 1943 г. Ее искусство, опыт, умение петь сердцем, актерское мастерство в «статичной» опере — все это было ее вкладом в подъем белградской труппы 46.

Дуайеном сербской оперы был один из любимцев столичной публики баритон Павел Федорович Холодков (1888, Рязань — 1967, Белград), почти без перерывов выступавший с 1921 по 1951 г. на сцене оперного театра. Искусству пения он учился в Санкт-Петербурге и в Москве, пел в опере Зимина, в годы Гражданской войны — в «белой» Одессе (1918-1919). В эмиграции обосновался в Белграде. Спел около тридцати партий, исполнение которых, по мнению публики и критики, всегда было безукоризненным. Он принадлежал тому поколению оперных артистов, которые расширяли интерес к музыкальной культуре среди сербов. В его репертуаре были Риголетто, Жермон, Онегин, Мефистофель, Эсками-льо, Яго, Валентин, Грязной, Игорь, Писарро, Бег Пинтарович в «Хаса-нагинице» и пр. Радовал своим голосом Любляну (1925-1928), Скопье (с 1949), где еще и преподавал вокал. Гастролировал по Европе, был желанным гостем ее оперных сцен47.

Из мужских солистов назову еще несколько имен. Начну с «царя» — Льва Борисовича Зиновьева (наст, фамилия Гипс) (1876, Литва — 3.7.1927, Белград): баснословный тенор, который начиная с 23 сентября 1921 г. пропел шесть сезонов самые крупные партии. Музыкальное образование он получил в Одессе. Потом последовали выступления в Киеве и отъезд на «обязательно-желанную» стажировку в Италию. Затем турне по Европе и Америке и возвращение на родину. После 1917 г. уехал в Европу. С короткими перерывами пел с 1921 по 1926 г. на белградской сцене. «Зиновьев, — писал о нем белградский театрал, — певец европейской и американской карьеры, драматический тенор хорошей итальянской школы. Очень хорош в „Аиде", незабываем и как актер, и как певец в ,Жидовке"». В Белграде нашел свое семейное счастье, женившись на русской беженке — сестре милосердия 48.

Георгий Матвеевич Юренев (1891 или 1893, Москва — 1963, Брюссель), драматический тенор. После учебы в Московской консерватории был принят в 1917 г. в Большой театр. В том же году бежал в Одессу, куда устремлялись люди, спасавшие свои жизни от красных. Был при-

зван в Добровольческую армию, воевал. Покинул «красневшую» Россию из Севастополя. Попал в Далмацию, концертировал в Черногории. По некоторым данным, еще до своего появления на белградской сцене совершенствовался в Италии, во Франции. Видимо, в Европе тогда все места были «заняты», и с 1921 по 1928 г. он солист Белградской оперы, где запомнился как «обладатель исключительной силы баритона. Великолепный Моряк-Скиталец, хороший Борис Годунов, блестящий Валентин, яркий Риголетто». Дебютировал в «Риголетто». За восемь белградских лет Г. М. Юренев гастролировал в Барселоне (4 сезона), в Монте-Карло, в Варшаве, в Вене. Пел все заглавные партии в операх «Риголетто», «Тоска», «Борис Годунов», «Аида», «Фауст», «Кармен», «Царская Невеста», «Сказки Гофмана», «Паяцы», «Летучий Голландец», «Лоэнгрин» и др. — около 40 опер 49.

Потом все же «европейское счастье» улыбнулось и ему: провинциальные Балканы он поменял на артистически-интеллигентную Европу. Выступал в парижской труппе князя Церетели. Гастролировал по многим европейским столицам, в их числе был и «старый приятель» Белград. После Второй мировой войны осел в бельгийской столице и стал учить других искусству вокала50.

Александр Аркадьевич Балабан (? — до 11.2.1950, Нью-Йорк), артист оперы и оперетты, баритон. О нем известно немного: на сцене Народного театра в Белграде спел 5 сентября 1923 г. партию Фигаро, четыре последующих сезона его можно было слышать в ролях Онегина, Себастиана, Сильвио, Альфио, Валентина и Эскамильо, Жермона и Амонасра и пр.51. Знаток «белградско-русского» театрального мира написал о нем две строчки: «Балабан, опытный провинциальный баритон, интересный актер. Дал захватывающее исполнение Грязного»52. Добавлю, что Балабан был известен не только белградцам, но и жителям многих городов Королевства, куда он ездил на гастроли с концертами.

Михаил Николаевич Каракаш (1887, Симферополь — 1937, Бухарест), актер, режиссер, педагог и певец. Первые уроки вокала получил у своей матери — известной оперной певицы. После Санкт-Петербург-ской консерватории стажировался в Милане. Потом был Большой театр, ас 1911 г. Мариинский.

Критики видели в нем одного из лучших интерпретаторов ролей Евгения, Елецкого, Фигаро, которому «не было равных в России». После революции эмигрировал в Белград53. Несколько по-иному пишет А. Б. Арсеньев. По его данным, вначале Каракаша увидела знакомая Италия. Потом со своей женой Лизаветой Поповой через Мюнхен он прибыл в 1922 г. в Королевство54 (по данным В.Петрович, семья прибыла в 1921г.55). Первый раз выступил 20 января 1922 г. в роли Онегина, потом последовали сольные партии Сильвио, Марселя, Валентина, Фигаро и пр.56. Часто гаст-

ролировал по стране. В частности, 3, 7, 10 февраля 1922 г. в Великом Бечкереке выступал вместе с Е. Поповой с огромным успехом. Сбор от последнего концерта в сумме 2378 динаров передан в фонд помощи беженцам 57.

В 1926 г. потерял голос. Начал другую жизнь: пробовался в оперной режиссуре, основал частную киношколу, играл в театре своего земляка Александра Черепова58, получил специальность строителя после окончания технического факультета Белградского университета59 (по данным В. Петрович, окончил технический факультет Мюнхенского университета60). Известен как строитель Панчевского моста 61.

Певец, режиссер, педагог Евгений Семенович Марьяшец (1883, Одесса — 1953, Титоград, совр. Подгорица) учился в свое время в Санкт-Пе-тербурге и в оперной Мекке — Милане 62 (выступавший в «Ла Скала» в 1915 г.63), сыграл большую роль в становлении Белградской оперы 64.

30 июня 1920 г. он официально вошел в труппу Народного театра. В новом сезоне он поставил «Севильского цирюльника» и «Риголетто» 65. Блестящие выступления с 1921 по1925 г. (спел 26 партий) были внезапно прерваны, вероятно вследствие каких-то проблем с голосом. Потом была работа суфлером, затем на режиссерской ниве. При жизни его даже «хоронили»: в некрологе, опубликованном на основании непроверенных данных, были слова: «Бас феноменальной глубины и талантливейший артист... непревзойденно сыграл целый ряд оперных персонажей, из которых такие, как Дон Базилио в „Севильском цирюльнике" и Варлаам в „Борисе Годунове" еще не скоро получат лучшего интерпретатора» 66.

После Второй мировой войны Е. С. Марьяшец продолжал служить своим опытом и талантом сербской опере уже в качестве педагога в музыкальной школе в Нови-Саде, а в конце жизни — в Титограде 67.

С 1924 по 1936 г. с некоторыми перерывами белградцы могли слышать бас-баритон Бориса Павловича Попова68 (1888, Новогеоргиевск — ?)69, исполнявшего романсы, русскую оперную классику, умевшего петь на французском, испанском, итальянском языках70. Раньше, в 1923-1924 гг., он радовал своим искусством и Любляну, куда вернулся в 1939 г. и пел там до 1945 г.71. Муж знаменитой балерины Нины Кирсановой, он удостаивался в прессе не менее лестных отзывов: «Попов, артист Московского Большого театра. Редкий среди русских певцов вокалист, обладатель чарующего тембра музыкального баритона. Выдержанный, стильный Онегин, прекрасный Фигаро, отличный Елецкий»72.

Могу назвать уже упоминавшееся имя Георгия Андреевича Бакланова, гастролировавшего в Белграде в середине 1920-х гг. и «показавшего белградской публике образы редкой отделки и вдохновенного творчества»73.

Я назвал лишь нескольких, о которых что-то известно, но есть имена, ждущие еще своих биографов. Это — Нерсес Гукасов (1924, сезон 1924/25), Евгений Виттинг (сезоны 1929/31), Иосиф Степневский (сезон 1921/1922), имевший опыт выступлений в «Ла Скала» лирический тенор Александр Веселовский (начало 1920-х), Александр Викинский (сезон 1921/22), Валентинов, Смирнов, Третьяков, певший Радамеса и Фауста в 1925/26г.74. Тенор Федор Рич, тенор, уехавший в 1929 г. в Париж75, солист Белградской оперы Александр Риго7б.

И конечно, русские артисты имели свое Музыкальное общество, которое поставило и «Ивана Сусанина», «Китеж», «Майскую ночь» и ряд оперетт, а также вокальные произведения из области духовной музыки.

Руководителями Музыкального общества стали Владимир Иванович Вельский и Илья Ильич Слатин77. Начало его было положено небольшой группой музыкантов и любителей, которые с 1925 г. поддерживали концерты «Союза городов», а потом и музыкальные представления И. Слатина78.

Официально общество стало действовать со 2 января 1928 г., когда был утвержден его устав. «Кроме публичного исполнения музыкальных произведений, с целью пропаганды русских композиторов и исполнителей, задачей Общества, — подчеркивал его глава В. И. Вельский, — являлась забота о музыкальном просвещении его членов и русской молодежи вообще... надлежало постараться оберечь русское молодое поколение от забвения существующих образцов нашего музыкального искусства» 79. И дальше: «В сознании своей главной цели, Общество позаботилось об организации чтений о русском искусстве. За время своего пребывания в Белграде профессор И. И. Лапшин, живущий постоянно в Праге, прочитал с исключительным успехом 12 лекций под названием „Силуэты русских композиторов"... По примеру И. И. Лапшина продолжали аналогичные чтения о русских операх профессор университета А. В. Соловьев и преподаватель гимназии Е. А. Елачич» 80.

При опере действовала своя школа, где учились сербские и русские дети. Участвуя на равных со взрослыми в спектаклях, ее воспитанники разделяли триумф вместе-со своими учителями81.

Обязательно нужно вспомнить и работу в оркестре Белградского радио. Там регулярно выступали Владимир Слатин (с Петром Крстичем), пианист Дмитрий Герасименок, дирижер Федор Селинский82.

В оркестре играли скрипачка С. Цветкова (ученица Л. С. Ауэра), Авенариус, Микеладзе и др. Это было время зарождения звукового кино, и музыканты, ранее работавшие таперами, остались без заработка, поэтому появление радиооркестра было для них настоящим спасением83.

С 1945 г. в большом оркестре радио Белграда и оркестре Белградской филармонии-играл воспитанник Крымского кадетского корпуса

Яков Михайлович Бартош (23.11.1912 — 17.11.1979, Нью-Йорк)84. Его старшая сестра была оперной певицей и впоследствии создала в Одессе целую плеяду оперных певцов. После окончания Крымского кадетского корпуса он поступил в музыкальную школу имени Станковича по классу пения. В 1943 г. он уже пел партию Грозного в «Царской невесте» Римского-Корсакова. Потом были баритонные партии из опер «Мазепа» и «Снегурочка». В радиооркестре дирижер Ф. Селинский, оценив его музыкальность и голос, предоставил ему выступать с оперным репертуаром, петь арии из опер «Князь Игорь», «Алеко», «Мазепа», «Царская невеста» и др. В 1950 г. уехал с семьей в Марокко, потом был Нью-Йорк, выступления по концертам85.

Погружаясь в оперный мир, нельзя обойти вниманием знаковую фигуру в белградском театральном мире — Феофана Венедиктовича Павловского (ок. 1880, Павлоград, Екатеринославская губ. — до 2.7.1936, Каунас, Литва), оперного певца, режиссера. За его плечами были юридический факультет Киевского университета св. Владимира, Санкт-Петербургская консерватория по классу пения и сценических постановок. Он выступал в Большом театре. Его баритон был отмечен Ф. Шаляпиным, с которым он ездил, уже в эмиграции, на гастроли в Барселону. Вместе с К. С. Станиславским организовал в Москве оперную студию. В 1920 г. эмигрировал из Крыма вместе с армией Врангеля в Константинополь, работал в порту грузчиком. Потом обосновался в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. В сезоне 1920/21 г. выступил первый раз перед белградца-ми в роли Риголетто86.

С 1 августа 1921 по 1928 г. — режиссер драмы и оперы Народного театра в Белграде. Ф. В. Павловский поставил всю репертуарную основу оперы (23 премьеры и 9 обновленных). Создатель, управитель и режиссер Русского художественного драматического объединения в Белграде (1923). Преподаватель в Актерско-балетной школе. С 1928 г. жил в Литве. Работал в Ковно (совр. Каунас) режиссером в Литовской государственной опере. Поставил оперы: «Дубровский», «Борис Годунов», «Князь Игорь», «Сказка о царе Салтане». Обновил постановки «Демона» и «Евгения Онегина»87.

О его мастерстве режиссера так писал аноним-театрал: «Павловский, бывший артист Московского Императорского Большого театра, приглашенный в Белградскую оперу, заявил себя врагом устаревших традиций и консерватизма и начал борьбу, подчас тяжелую, но из которой вышел с большой честью.

Отличаясь оригинальностью замыслов, Павловский в своих постановках все, и декорации, и костюмы, и движения, и настроения, подчинил духу, характеру и стилю музыки. Ему чуть ли не первому, после Комис-саржевского, принадлежит заслуга пронизать все исполнение внутрен-

ним и внешним ритмом. Мастер массовых сцен, Павловский, отделывает до мельчайших деталей исполнение отдельными артистами своих ролей. Конечно, только немногие постановки отличаются вышеуказанными качествами. Думаем, что внешние причины редко когда позволяют отдать каждой постановке столько внимания, сколько следовало бы. Но если мы можем насчитать 5-6 таких постановок, то это уже громадная заслуга»88.

Сам Павловский уже в начале своей режиссерской работы писал: «Хотел бы помечтать о том, что сербский оперный театр пойдет по пути русского театра, по пути развития, пути прогресса и эксперимента. Пройдет несколько лет, и театр заблещет путеводной звездой в мире европейского театра, так как последний уже много лет... почивает на засушенных лаврах. Девственная славянская душа, которая питается из источника живой воды, из богатой народной поэзии, скажет миру новое свежее слово»89.

Тогда возникает вопрос, чем же был вызван его отъезд из Белграда в Ковно? Ответ только один — неординарностью своих постановок он стал неугоден критикам, дирекции... видевшим, грубо говоря, в «перестановке табурета на сцене» революцию в опере, задыхавшейся в тисках статичных традиций.

Русский мир оперы связан и с сочинительством. Только одно имя — Владимир Нелидов (композитор и пианист), написавший музыку к ряду драм, шедших в Национальном театре, и оперу «Смерть матери Юговичей» 90.

Русские артисты оперы — это не только участие в спектаклях, но и в многочисленных концертах. Чтобы не испортить пересказом текст о замечательных музыкантах братьях Слатиных, позволю себе привести обширную выдержку из статьи «Театрала» (1926) об их концертных выступлениях: «Особое место занимают по их громадному культурно-музыкальному значению концерты братьев Слатиных. До начала их камерных концертов в Белграде бывали один или два камерных концерта в год случайного, несыгравшегося ансамбля. Начали Слатины с исторических камерных концертов в составе трех братьев (скрипка, виолончель и рояль) и директора музыкальной школы серба Зорко (альт — ученик Московской консерватории). За это время они успели устроить около 30 камерных собраний с прекрасной программой и в отличном исполнении. Исполнялись и произведения сербских композиторов, что следует поставить им в особую заслугу, так как произведения эти широкой публике доселе были неизвестны. Нет возможности перечислить все сыгранное на этих концертах, но благодаря этим концертам сербская, да и русская публика не только получала большое художественное наслаждение, но научилась любить камерную музыку и ценить ее. По-

этому, когда „Союз Городов" под председательством г. Брянского устроил тринадцать популярных камерных концертов Русского Народного Университета с участием тех же братьев Слатиных при доступных ценах, то зал „Манежа" (тоже Национальный театр) бывал уже всегда переполнен. Квартет играл в составе: В. Слатин (1-я скрипка), Немачек (2-я скрипка), Надж (альт) и Ал. Слатин (виолончель). Из солистов следует отметить: И. Слатина, Сухотину и Мисочко (рояль) и Роговскую, Волевач, Попову и Попова (пение). Кроме того, было устроено 2 раза концертное исполнение отрывков „Китежа" со вступительным словом Вельского (автора поразительного либретто этого гениальнейшего произведения Римского-Корсакова). Как на русскую, так и на сербскую публику, эти концерты произвели неизгладимое впечатление. В настоящее время уже объявлен цикл концертов и на будущий сезон, устраиваемый там же „Союзом Городов". В программу вошли наряду с русскими и иностранными классиками и новейшие произведения. Так, например, намечены произведения Мясковского, Стравинского, Штейберга, Аки-менко, Прокофьева и др. Кроме того, предполагается дать 2 концерта истории русского романса и 2 хоровых концерта. Под управлением И. Слатина организовался любительский хор имени Глинки, участие которого предположено в этих концертах. Роль этих концертов, роль братьев Слатиных в музыкальной жизни страны должна быть особо отмечена, и мы думаем, что должное признание они получат и от сербской музыкальной среды, в настоящее время, быть может, несколько ревниво относящейся к их деятельности»91.

Могу здесь только дополнить текст. В 1921 г. братья Слатины вместе с певицей Александрой Емельяновной Ростовцевой начали устраивать концерты для ознакомления сербов с русской музыкой. Прошли два концерта в зале «Станкович» (ул. Милоша Великого, I)92. Там же 20 февраля 1923 г. состоялся большой Русский концерт с участием Н. Г. Волевач, Е. И. Поповой, Е. С. Марьяшеца, В. А. Нелидова, А. И. Слатина, И. И. Слатина, Г. М. Юренева из'произведений Глинки и Чайковского 93.

И еще немного о разнообразных поприщах братьев Слатиных. Это педагогическая деятельность: И. И. Слатин — пианино, Владимир Слатин — скрипка, Александр — виолончель. И. Слатин был оперный дирижер, короткое время и в Сплитской опере до ее закрытия. Владимир в межвоенный период создал музыкальную программу «Радио Белград», где первые послевоенные годы музыкальным редактором на радио был пианист и композитор Алексей Алексеевич Бутаков 94.

Вместе с Бутаковым были отличными концертмейстерами Борис Добровольский, Александр Руч, Дмитрий Конради, Ольга Цакони, жена виолончелиста Александра Слатина, впоследствие она была музыкальной сотрудницей в Карнеги-холле. Композиторами сценической музыки

были упоминавшийся ранее Владимир Александрович Нелидов и Олег Сергеевич Гребенщиков 95, ставший впоследствии сотрудником Географического института АН СССР 96. Сюда добавлю имя концертмейстера Белградского Народного театра Владимира Каменского97.

Теперь Загреб. Опера в Хорватии была не только желанным гостем на сценах, но и давно вошла в мир театральной культуры страны, тесно связанной с Веной, следовательно, с европейской цивилизацией. И здесь приживались немногие из русских оперных певцов и певиц. В основном сюда любили приезжать на гастроли из Белграда, о чем я уже говорил выше. Но были и мастера оперной сцены, ставшие своими в Загребе. Здесь можно назвать меццо-сопрано Елену Андреевну Морозову (1894, Москва — 12.6.1935, Загреб), начавшую петь с конца 1921 г. именно в Загребской опере 98. Судя по книге Т. В. Пушкадия-Рыбкиной, она вначале принята была на белградской сцене, а потом — с начала сезона 1921/ 22 г. по 1927 г. чаровала своим голосом, особенной «окраски», Загреб. Лучшие партии спела в русских операх ". К этому следует обязательно добавить, что певицей и актрисой стала и ее дочь Елена Нюренберг (в замужестве Бинички) (13.6.1920, Феодосия — 1992, Загреб), выступавшая под именем Елены Морозовой. В Загребе окончила музыкальную академию и с 1944 г. стала выступать на сцене Народного театра. Позднее — с 1947 по 1950 г. — входила в постоянный состав его труппы. В сезоне 1951/52 г. в амплуа драматической актрисы играла в Риеке. С 1957 г. выступала в составе труппы Загребского театра кукол 10°.

Еще раньше, весной, в Загребе были певицы Полякова и Садовен, а также тенор С. Б. Белина-Скупиевский1Ш. В 1922 г. загребские ценители оперного пения могли услышать и оценить тенор Григорьева102. К этому краткому списку имен и дат добавлю имя артиста императорских театров Е. А. Виттинга, обладателя драматического тенора. В хорватской столице он пел, в частности, в «Пиковой даме». Как и все артисты, выезжал с гастролями. В 1929 г. пел в Белграде. Выступал и в соседней Любляне в «Аиде» шз. В Загребе пел известный тенор В. С. Севастьянов104. С 1921 г. в Загребе вместе мужем обосновалась выпускница Санкт-Петербургской консерватории Елизавета Ивановна Кульженко (девичья фамилия Мусатова) (7.2.1871, Санкт-Петербург — 24.6.1951, Загреб). Ее пение можно было услышать в самых различных местах: от мюзик-холла до протестантской церкви, от зала Теософского общества до неврологической больницы. Занималась и преподавательской деятельностью, обучая за-гребчан своему искусству 105. Слышали в Хорватии и голос выпускника Загребской музыкальной академии Анатолия Маношевского (1901, Ека-теринодар, совр. Краснодар — 18.3.1983, Риека). С 1926 г. он выступал вначале в Загребской опере, потом в Осиеке и Риеке, где в 1953 г. отметил 25-летие своей сценической деятельности. Спел около 90 партий Ш6.

Были незаметные широкой публике имена тех, кто пел в хоре, исполнял эпизодические роли. Упомяну трех.

Ида Евгеньевна Саприновская (1896, Киев — 1968, Загреб), сопрано. С 1923 г. сорок лет пела в оперном хоре Хорватского Народного театра в Загребе. Выступала и с небольшими сольными партиями. Добавлю, что занималась переводами пьес русских авторов для Загребско-го театра молодых 107.

Иван Дмитриевич Павлов (18.8.1889, Москва — 2.3.1961, Загреб), бас. Начал петь еще в Москве в любительских оперных спектаклях. Находясь с 1921 г. в Королевстве, первый ангажемент (1922/23) получил в хоре театра в Нови-Саде, исполняя небольшие сольные партии. С 1923 г. член труппы Хорватского Народного театра в Загребе 108.

Федор Дмитриевич Сахно (3.9.1896, Полтава — 7.4.1976, Загреб), баритон. Искусству пения учился в Музыкальной академии в Загребе. С 1923 г. постоянный член оперного хора, потом исполнитель эпизодических ролей в Хорватском Народном театре. Спел множество небольших партий 109.

Опера — это не только чудное пение, но и музыка, оркестр. И здесь я опять назову русское имя. Гобоист Александр Смирнов (26.10.1886, Санкт-Петербург — 06.3.1973, Загреб). Класс гобоя окончил в Северной Пальмире. С 1907 по 1917 г. играл в оркестре А. Д. Шереметьева. Тридцать лет — с 1923 по 1953 г. — был солистом оркестра Загребской оперы и первый гобоист Загребской филармонии. Передавал свое искусство в средней музыкальной школе ш.

Русские не имели своего оперного театра в Загребе, но таковой имелся в Далмации, в театральном Дубровнике, где сами улицы и площади средневекового города были лучше всяких декораций. В зарисовке «Русские в Далмации» А. Барсов писал: «Далматинцы были очарованы художественностью постановки и красотой исполнения русскими артистами опер.Евгений Онегин", „Травиата", „Риголетто"... Местная пресса была полна хвалебных рецензий». Автор отмечал Архипову — колоратурное сопрано в роли Виолетты, Морозову — контральто, Баранова — баритон, Милич — сопрано, Батистич — тенор, хорват. Постановщик опер — Аксанский. Барсову было приятно цитировать сплитскую печать, утверждавшую, что «народ, давший миру такое искусство, никогда не погибнет и будет величайшим народом в мире» 1П. В Сплите можно было также услышать русский голос певицы Зинаиды Комаровской112

В соседней Словении ситуация была схожей с Хорватией. Там была своя опера, австрийского образца, вернее, венского. К концу 1925 г. в столице католической Словении проживало около 300 русских, в своем большинстве студентов. Здесь все дышало Европой. Правда, Любляна не Вена, но все же ставились отличные оперные спектакли, в которых

пели и русские артисты. Их было немного, но это были звезды первой величины. Назову имена знакомых уже Бориса Попова, Александра Балабана, Павла Холодкова ш.

Но прежде всего и правильнее надо сказать вначале о русских композиторах. На сценах словенских театров в XX в. звучала музыка П. И. Чайковского, М. П. Мусоргского, А. П. Бородина, М. И. Глинки, Н. А. Римско-го-Корсакова, С. С. Прокофьева, И. Ф. Стравинского, Д. Д. Шостаковича, С. В. Рахманинова, Б. В. Асафьева, Р. К. Щедрина, А. П. Петрова.

Первенство здесь держал Чайковский: с 1919 по 1992 г. было около четырех десятков представлений — опер, балетов. Первое место занимала опера «Евгений Онегин», исполнявшаяся 14 раз, второе «Пиковая дама» — 6 раз, третье — «Лебединое озеро» — 5 раз 1и?'

Музыка Н. А. Римского-Корсакова игралась с 1921 по 1970 г. в спектаклях: «Моцарт и Сальери», «Царская невеста», «Майская ночь», Снегурочка», «Золотой петушок», «Шехерезада», «Испанское каприччио». Чаще всего — 5 представлений — выдержала «Шехерезада» (1921, 1937, 1945, 1948, 1955)ш.

С «импрессионистом» И. Ф. Стравинским словенцы знакомились по спектаклям «Петрушка», «Игра карт», «Рихард», «Жар-птица», «Апол-лон-Мусагет», «Весна священная», «Пульчинелла», «История солдата», исполнявшимся с 1935 по 1983 г. И6.

М. П. Мусоргский был известен прежде всего по музыке к «Борису Годунову». Эта опера была поставлена 7 раз (с 1938 по 1992 г.). Потом шла «Хованщина» — 4 раза, «Картинки с выставки» (1928), «Сорочин-ская ярмарка» (1949, 1967), «Ночь на Лысой горе» (1974)117.

Если А. П. Бородин для словенцев ассоциировался с оперой «Князь Игорь», поставленной на словенских сценах в 1930, 1945, 1958, 1965 гг.118, то М. И. Глинка с оперой «Иван Сусанин» (1947)119.

С. В. Рахманинов с «Рапсодией на тему Паганини» был представлен словенскому зрителю только один раз — в 1984 г. 12°.

Музыка С. С. Прокофьева звучала в спектаклях «Любовь к трем апельсинам» (1927, 1954), «Золушка» (1959, 1980, 1984), «Каменный цветок» (1963), «Классическая симфония» (1954), «Обручение в монастыре» (1960, 1966), «Петя и волк» (1961), «Ромео и Джульетта» (1981, 1987)121.

Опера «Катерина Измайлова» Д. Д. Шостаковича шла в 1936 г. и в 1970 г.122.

С творчеством Б. В. Асафьева словенцы были знакомы по «Бахчисарайскому фонтану», показанному в 1956, 1961, 1969, 1987 гг.123.

Знаменитую «Кармен» Родиона Щедрина словенцы увидели в 1976 г.124, а «Сотворение мира» А. П. Петрова в 1977 г.|25.

Из хореографов в Словении звездой первой величины был Петр Николаевич Головин-Гресеров. Танцовщик, педагог, хореограф — он отдал

опере в Любляне почти двадцать лет (1924-1945). В 1938 г. написал либретто и музыку для оперетты «Галатея». С 1947 г. был ангажирован в Мариборском театре. В 1951 г. уехал с семьей в Канаду 126.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

За тридцать с лишним лет Головин-Гресеров ставил хореографию в десятках спектаклях, например в «Пиковой даме» в 1933 г.127, в «Силе судьбы» Дж. Верди в 1930 г. и в «Риголетто» в 1941 г. и в 1946 г., в «Травиате» в 1945 г., в «Аиде» в 1935 г., в 1941 г., в 1944 г.128, в «Русалке» А.Дворжака в 1945 г.129, в «Парсифале» Р.Вагнера в 1933 г., потом в «Тангейзере» в 1945 г. '30, в «Жидовке» Ф. Галеви в 1931 г.131, в «Красавице Виде» словенского композитора Р. Савина в 1928 г.132 в «Джонни наигрывает» Э. Кшенека в 1928 г.133, в «Черных масках» словенского композитора М. Когоя в 1929 г.,134 в Мариборском оперном театре «Орфей и Эвридика» Глюка в 1950 г.135 и многих других 136.

Хореографию ставил и для оперетт И. Кальмана, П. Абрахама, Р. Штольца, Я. Бенеша, Ф. Легара, Й. Штрауса и многих других137.

Известен как режиссер в «Иване Сусанине» М. И. Глинки в 1947 г., в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини в 1946 г., в «Риголетто» Дж. Верди в 1946 г. и др.138.

Сочетал режиссерскую работу с хореографией в «Князе Игоре» А. П. Бородина в 1945 г., в «Снегурочке» Н. А. Римского-Корсакова в 1945 г., в «Дон Жуане» Моцарта в 1944 г., в «Волшебном стрелке» K.M. Вебера в 1945 г., в «Миньоне» Томаса Амбру аза в 1945 г., в 1944 г., в «Аиде» Дж. Верди в 1944 г. и др.139. В Мариборе также был занят как режиссер и хореограф в «Русалке» А. Дворжака в 1947 г., в «Паяцах» Р. Леонкавалло в 1949 г., в «Травиате» Дж. Верди в 1949 г., в «Фаусте» Гуно в 1951 г.140.

Звезда балета Елена Полякова, прежде чем покорить Белград, немного поработала на столичной словенской сцене, в частности поставила хореографию в опере Л. Делиба «Лакме» в 1922 г.141.

Вместе с ней в историю Словенского театра вошло имя замечательного хореографа М. Туляковой. В частности, в 1926 г. она работала над операми В. А. Моцарта «Свадьба Фигаро» и Ф. Галеви «Жидовка» 142 Известна ее хореография и в опереттах, например в «Марице» И. Кальмана» в 1926 г.143.

Еще одно имя — звезда балета Ольга Орлова. В 1953 г. она поставила хореографию к опере К. В. Глюка «Ифигения на Тавриде» ш.

И, наконец, Маргарита Фроман. Много сделавшая в области хореографии для оперы и балета в Хорватии, она в 1931 г. выступила как режиссер и хореограф в «Коштане» П. Коньовича 145.

В начале 1920-х гг. в Любляне был известен ценителям оперы и В. С. Севастьянов, режиссер таких спектаклей, как «Кармен» Ж. Бизе в 1922 г., «Мадам Баттерфляй» Дж. Пуччини в 1922 г., «Пастушка Дже-нуфа» Л. Яначека в 1922 г., «Севильский цирюльник» Д. Россини в 1922 г.,

«Никола Шубин Зрински» И. Зайца в 1923 г., «Миньон» Т. Амбруаза в 1923 г., «Евгений Онегин» П. И. Чайковского в 1923 г., «Царская невеста» Н. А. Римского-Корсакова в 1924 г., «Травиата» Дж. Верди в 1924 г.146.

В конце 1920-х — начале 1930-х гг. на столичной сцене словенской оперы режиссером работал Б. Кривецкий, с именем которого связаны спектакли «Евгений Онегин» П. И. Чайковского в 1929 г., «Черные маски» М. Когоя в 1929 г., «Шванда Дудак» Я. Вайнбергер в 1929 г., «Эр-нани» Дж. Верди в 1929 г., «Богема» Дж. Россини в 1930 г., «Валькирия» Р.Вагнера в 1929 г., «Норма» В.Беллини в 1930 г., «Лоэнгрин» Р. Вагнера в 1930 г.147.

Пробовал себя в опере в привычной роли режиссера и Б. Путята, поставив «Бориса Годунова» М. П. Мусоргского в 1921 г. и «Майскую ночь» Н. А. Римского-Корсакова в 1924 г.|48.

Все это позволяет с полным правом утверждать, что русские мастера немало способствовали развитию оперного искусства не только в Белграде, но и в европейских Любляне и Мариборе.

Теперь очередь Нови-Сада, где оперная труппа в сербском театре была создана благодаря увиденному искусству оперных певцов и певиц, гостивших в этом городе. Культурная столица Воеводины не могла уже существовать без оперы. За 1920-1925 гг. новосозданная труппа представила свыше 20 оперных спектаклей. Подчеркну, что ее большинство составляли русские из оперных театров Варшавы, Киева, Москвы, Одессы, Санкт-Петербурга, Тифлиса, «принятые по контракту или приезжавшие на гастроли из Белграда» 149. В частности, некоторое время солистом оперы выступал внук гвардейского офицера Василий Сергеевич Ширай, баритон |5°. Дирижерами были Петр Иванович Колпиков и симферополец Федор Иванович Селинский ш. Последний после закрытия нови-садской оперы переехал в Белград, играл на скрипке в оркестре Народного театра. После основания «Радио Белград» стал руководителем радиооркестра, позже и эстрадного оркестра,52.

Среди местных певцов можно назвать Надежду Архипову, Николая Баранова, Веру Горскую, Антонину Трегубову, Марию Ванифатову (урожд. Шевченко), Александру Флегинскую, Сергея Усова, вспомнить инструментальное трио — скрипач Павел Фигуровский, виолончелист Петр Пожариский, София Полетика, фортепиано153. Некоторое время там пел артист Александр Михайлович Траснянский (ок. 1884 — 24.6.1936, Париж), выступавший до революции с Собиновым в концертах. Участник Гражданской войны. Покинув Россию, обосновался в Нови-Саде. В 1924 г. уехал в Италию, был четыре года регентом флорентийского собора, потом перебрался в Париж 154.

Благодаря исследованию Несибы Палибрк-Сукич можно говорить о русских оперных артистах и артистках в Панчеве.

Первая встреча жителей этого города с русским искусством состоялась благодаря опять-таки опере. Так, в сентябре 1919г. в Панчеве блестяще выступила Татьяна В. Никанова (аккомпаниатор Мария Кригина). Назову еще ряд имен: А. И. Бобрахотовас, Юршевская, Лузанова, Марк Марков, Вольевач, Холодков, Юренев, Марьяшец, братья Слатины 155.

18 сентября 1921 г. там гастролировали русские мастера с оперой «Евгений Онегин» в исполнении Викинского, Ф. В. Павловского, В. Нелидова, Де Спирел, Кучеровой156.

С этим городом связаны и жизнь, и творчество замечательной певицы Фатимы Федоровны Полибиной, выступавшей раньше, в то — дореволюционное — время, в оперных спектаклях в Москве. Пела на сербском, польском, румынском, турецком языках. В сентябре 1920 г. она открыла концертный сезон. Выступала тогда вместе с балериной Ниной Хитрово и пианистом Покровским. На концерте пела арию из «Пиковой дамы» и вне программы исполнила романсы, восторженно принятые публикой 157. Правда, потом в местной газете «Панчевац» ей все же советовали обновить репертуар: «Хабанера» и романс «Жить будем жить» изрядно приелись 158.

Много раз гостил в Панчево Павел Холодков. В 1925 г. он выступал в «Травиате» вместе с дирижером М. Слатиным и режиссером В. Туринским, Софией Давыдовой в роли Виолетты и С. Полич в роли Фиоры. Свой первый собственный концерт в Панчево Холодков отметил 4 октября 1936 г. в концертном зале отеля «Эспланада». Программа включала «Пролог» из «Паяцев» Леонкавалло, арию из «Князя Игоря» Бородина, «Романс» Чайковского, «Куплеты тореадора» из «Кармен». Его пианистом был знакомый уже Алексей Алексеевич Бутаков (Петербург, 1907-?), окончивший в 1924 г. русско-сербскую гимназию в Белграде и музыкальную школу им. С. Мокраньца по классу фортепиано. На своем последнем концерте из мирного времени играл с оркестром концерт Римсквго-Корсакова и клавирский квинтет Дворжака159.

В 1925 г. в Панчеве были сыграны еще три оперы. «Севильский цирюльник», в которой публика впервые познакомилась с солисткой Драусель, «Мадам Баттерфляй» (дирижер И. Слатин, режиссер В. Туринский) с Лизой Поповой в главной роли. «Панчевац» писал, что ее голос «мягкий, звонкий и чистый, как кристалл, звучал мило и тепло». Потом была «Травиата» с дирижером Слатиным и режиссером Туринским.

Оперы ставились в «Трубаче», зала которого не была приспособлена к оперным постановкам. На эту тему 19 августа 1925 г. «Народна слога», прося извинения за недостатки провинциальной сцены, писала: «Господа актеры много старались, чтобы указать на недостатки нашей сцены, что было видно по проскальзывавшей ироничной усмешке, которая не имела связи с ролью, в то время как госпожа Попова, которая

пела на настоящей русской сцене, дала всю себя, не обращая внимания на местный антураж» 1б°.

Пожалуй, лучше всего о русском оперном пении и его восприятии в Панчево сказано в «Панчевце» в связи с концертом в апреле 1922 г. Вольевач и Павловского: «Русские мастера искусств содействовали тому, что сейчас и у нас культивируются лучшие произведения музыкального искусства. Госпожа Волевач и на этот раз очаровала нашу публику своей бриллиантовой колоратурой. „Волшебную флейту", „Риголетто" и „Травиату" спела со свойственной ей виртуозностью, но особенное впечатление произвела в пении „Баюшки-баю" Гречанинова. Господин Павловский и на этот раз оставлял впечатление, что все партии пел слишком низко. Кроме того, ни выбор его программы нельзя признать удачным, для нашей публики Римский-Корсаков — слишком классичен, а „1т Тге1Ь-Иаизе" Вагнера — слишком тяжел, она бы охотнее слушала ,Демона" Рубинштейна... Из дуэтного исполнения весьма понравились „Севиль-ский цирюльник" и „Травиата"»161.

После войны русские имена не исчезли с музыкально-оперного горизонта. С 1949 г. в Нови-Саде работал композитор и педагог Николай Николаевич Петин, выпускник первого русского великого князя Константина Константиновича кадетского корпуса в Белой Церкви и музыкальной академии в Белграде, участник народно-освободительной борьбы в северном Банате. Его сочинения известны в Англии, Франции, Германии, России, США и других странах. Он лауреат многочисленных наград, в частности обладатель почетного диплома Музыкального биографического центра в Кембридже (1977), медали международного академического фонда «Альберт Эйнштейн» (1990). В 1957 г. солисткой в труппу новосадской оперы была принята окончившая белградскую музыкальную академию Елена Алексеевна Ечменица (урожд. Никифорова). Исполнила десятки ролей в операх и опереттах. Десять лет преподавала вокал. Пользовалась популярностью и как исполнительница наших непревзойденных по настроению русских песен и романсов 1б2.

И в завершение одна скучная, а следовательно, таящая в себе некую истину, сентенция: мастера приходят и уходят, а искусство живет. То же можно сказать и о русских певцах и певицах: мастерство их живет в голосах нынешних поколений, память о них вошла в историю.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Турлаков С. Руски уметници у Београду // Руси без Руси|е Српски Руси /

Изд. Д. .(аниЬщвиЬ, 3. Шлавик. Београд, 1994. С. 28.

2 Там же. С. 33.

3 Там же. С. 29.

9 10

11 12

13

14

16 17

19

20

21 22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

Мосусова Н. Руска уметничка емиграцщ'а и музичко позориште у Jyroc.ia-вщи измену два светска рата // Руска емиграцща у cpncKoj култури XX века. Зборник радова. В 2-х т. Београд, 1994. T. II. С. 145.

ПавловиН М. Институализоваььа опере (и балета) у народном позоришту у

Београду и руски уметници // Руска емиграцща. С. 161.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. // Призыв. Белград, 1926.

№ 4. Июль. С. 48.

Там же.

Там же. С. 47-48.

Турлаков С. Руски уметници... С. 26.

Tlempoeuh В. Руски оперски певачи и београдска музичка критика и публика // Руска емигращуа. С. 176. Турлаков С. Руски уметници... С. 26. Там же. Там же. С. 33.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 46; Арсеуьев А. Био-графски именик руских емиграната // Руска емиграцща. С. 293. Турлаков С. Руски уметници... С. 28, 34; Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 46; Арсеуьев А. Биографски именик... С. 237. ПавловиЬ М. Институализован.а опере (и балета)... С. 158. Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 46; Турлаков С. Руски уметници... С. 28.

Палибрк-СукиН Н. Руске избеглице в Панчево 1919-1941. Панчево, 2005. С. 72.

Арсеуьев А. Биографски именик... С. 253.

Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917-1997 в шести

томах. М„ 1999. Т. 1. С. 181.

Tlempoeuh В. Руски оперски певачи... С. 174.

Арсеуьев А. Биографски именик... С. 253.

Tlempoeuh В. Руски оперски певачи... С. 174.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 46.

Tlempoeuh В. Руски оперски певачи... С. 174.

Арсеуьев А. Биографски именик... С. 253.

Tlempoeuh В. Руски оперски певачи... С. 174.

Арсеуьев А. Биографски именик... С. 253.

Tlempoeuh В. Руски оперски певачи... С. 173.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 46.

Турлаков С. Руски уметници... С. 34; Незабытые могилы... 2004. Т. 4. С. 250.

Новое время. 09.7.1927. № 1853. С. 3.

ПавловиЬ М. Институализоваььа опере (и балета)... С. 172; Арсегьее А. Биографски именик... С. 274;

ПавловиЬ М. Институализован,а опере (и балета)... С. 158; Арсеуьев А. Биографски именик... С. 301. Новое время. 18.11.1925. № 1368. С. 3.

Турлаков С. Руски уметници... С. 34; Незабытые могилы... 2005. Т. 6. Кн. 1. С. 388.

Новое время. 09.7.1927. № 1853. С. 3.

Турлаков С. Руски уметници... С. 26.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 46.

ПетровиН В. Ксенща Роговска-ХристиЛ // Руси без Руси]е. С. 58.

Там же. С. 62.

Там же. С. 63.

Там же. С. 66.

Там же.

Там же. С. 69.

Там же. С. 72.

Турлаков С. Руски уметници... С. 37; ПетровиН В. Руски оперски певачи... С. П4-,Арсен>ев А. Биографски именик... С. 319.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. &-€. 46; Арсе/ьев А. Биографски именик... С. 257; Турлаков С. Руски уметници... С. 34; Незабытые могилы... 1999. Т. 2. С. 625. Новое время. 14.6.1928. № 2133. С. 3.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 46-47; Арсеъев А. Биографски именик... С. 261.

Турлаков С. Руски уметници... С. 37; Незабытые могилы... 1999. Т. 1. С. 184.

Театрал. Русское искусство в Королевстве С. X. С. С. 47.