CC BY
59
Л.В. Камедина
РУССКИЕ ДУХОВНЫЕ МИССИИ В СТРАНАХ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
Камедина Людмила Васильевна - кандидат филологических наук, профессор кафедры литературы Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета, г. Чита.
В основе взаимоотношений институтов государства и церкви на протяжении почти всей дореволюционной истории России был тезис «всякая власть от Бога». До 1917 г. Русская православная церковь (РПЦ) совместно с государством определяла идеологические приоритеты российского общества. Одним из основных векторов ее деятельности выступало миссионерство в разных странах, в том числе на Дальнем Востоке. Этот регион с середины XIX в. стал местом встречи разных цивилизаций и культур, как западных, так и восточных. Со временем все они научились находить пути к мирному сосуществованию. Важную роль в этом сыграли Русские Духовные миссии.
В настоящее время перед РПЦ стоит проблема возрождения Духовных миссий в странах Дальнего Востока, именно проблема, потому что утеряна вековая традиция их существования на этой территории. Возникает вопрос: какую роль они могут сыграть сейчас? Возможно ли их возрождение в полном объеме или только частично, в каком-то одном проекте?
Образование Русских Духовных миссий в странах Дальнего Востока, их деятельность и причины упадка
Говоря о Русских Духовных миссиях в странах Дальнего Востока, прежде всего, следует иметь в виду Миссии в Китае, Японии, Корее и Монголии. Они образовывались в разное время и при различных обстоятельствах. Масштаб их деятельности в каждой из этих стран был неодинаков. Так, Русская Духовная миссия в Китае организована в 1712 г. в соответствии с внутренни-
ми и внешними политическими интересами России. Миссия поддерживала русско-китайские отношения, была центром научного изучения Китая. В связи с отсутствием дипломатических отношений она являлась представительницей России в Китае. В XIX в. Миссия занималась изучением китайского языка, а также истории, культуры, религии, литературы и медицины этой восточной страны. Научные изыскания архимандрита Иакинфа (Бичурина) являются фундаментальными в изучении Китая: он написал книги по географии, истории, литературе, составил словари. Духовная миссия подготовила появление русского дипломатического представительства в Пекине. Миссия проповедовала православие среди китайцев, готовила китайских священников, строила церкви (см. 9). В 1916 г. число крещеных китайцев достигло 5,5 тыс. человек. После революции 1917 г. Миссия давала приют русским беженцам. Однако в советское время работа ее стала затухать, и в 1954 г. Духовная миссия в Китае была закрыта из-за отсутствия средств на ее содержание.
Русская Духовная миссия в Японии организована в 1870 г. усилиями иеромонаха Николая (Касаткина). Этот проповедник был ученым, педагогом, переводчиком. Он изучал японский язык, философию, историю, религию, читал буддийские тексты, беседовал с бонзами. Через японскую культуру, религию и традиции святитель Николай искал пути к японской душе, которая, по его мнению, как и душа любого человека, была христианкой. Святитель стал первым православным епископом Японии. За 50 лет своего служения он окрестил более 30 тыс. японцев, подготовил японских православных священников. Миссионерская деятельность Николая (Касаткина) способствовала установлению государственных отношений между Россией и Японией. В нелегкий же период Русско-японской войны святителю удавалось гармонизировать взаимоотношения с помощью религии. Он построил духовную семинарию для японских учащихся. Епископ Николай чтил японские праздники, упоминал о них во время богослужений, читал лекции по буддизму и христианству, говорил о том, что их объединяет, а в чем преимущество христианства. В советское время Духовная миссия в Японии не закрывалась, но в 1970 г. она была упразднена, и вместо нее создано Патриаршее подворье РПЦ в Японии, задачами которого стало посредничество между общественными и религиозными организациями, осуществление паломнических поездок и миссионерская работа.
Русская Духовная миссия в Корее учреждена в 1897 г. с целью окормле-ния русских дипломатов и деятелей культуры. В первую очередь, Миссия должна была обеспечить политическое влияние России. Но, конечно, она занималась и собственно миссионерской деятельностью: изучала корейский язык, осуществляла переводы православной литературы на корейский язык, строила миссионерские станы, крестила корейцев. Усилиями архимандрита
Павла (Ивановского) было построено катехизаторское училище, подготовлены корейские священники для богослужений в православных храмах Кореи. После 1917 г. Миссия осталась без материальной поддержки советской власти, и долгое время ей оказывали помощь Англиканская церковь и богатые благотворители. Однако к 1953 г. их влияние ослабло, и Миссия перешла к грекам. После разделения Кореи Духовная миссия окончательно присоединилась к Константинопольскому Патриархату. Начался греческий период Корейской православной церкви, который продолжается и по сей день.
Что касается Монголии, то самостоятельной Духовной миссии в этой стране создать не удалось, помешала революция 1917 г. Однако долгое время православные в Монголии окормлялись Забайкальской и Пекинской Духовными миссиями. В 1860 г. был подписан Пекинский договор, по которому русским купцам разрешалось торговать в Монголии. В Урге было открыто русское консульство, приехали 20 казаков с семьями, и понадобился храм. В 1864 г. была построена Троицкая церковь. Священники приезжали из Забайкалья. Занимались в основном христианским образованием и воспитанием своих же русских купцов, казаков, дипломатов, разного рода специалистов. Миссионерство среди монголов успеха не имело по причине глубоко укоренившихся традиций ламаизма и шаманизма. Так, например, иеромонаху Ге-ронтию, прибывшему в Ургу из Пекинской Духовной миссии, удалось окрестить только 40 монголов, которые верили и Христу, и ламам, и шаманам. В 1921 г., по приказу барона Унгерна, был убит священник, а в 1927 г. храм в Урге был закрыт, хотя на территории Монголии оставались и русские, и семьи со смешанными браками, которые исповедовали православие.
Таким образом, создание Русских Духовных миссий было продиктовано политическими, миссионерскими, научными, культурными, социальными и экономическими причинами. В совокупности это создавало условия, благоприятствующие усилению геополитического влияния России, установлению контактов и сближению со странами Дальнего Востока. После революции 1917 г. государство перестало оказывать поддержку миссиям, и они были вынуждены прекратить свое существование.
Возрождение Духовных миссий
и правовые основы их деятельности
Работа РПЦ по возрождению миссионерской деятельности стала осуществляться в конце ХХ - начале XXI в. Так, в Китае возобновляются богослужения в двух храмах, решен вопрос на высшем уровне о развитии отношений между Россией и Китаем в сфере религии. В Японии активизировало работу Патриаршее подворье РПЦ, в котором занимаются общественными и религиозными организациями, работающими в сфере культуры и религии. В Север-
ной Корее, в центре Пхеньяна, в 2006 г. построен большой православный храм, появились приходы РПЦ, переводится Библия на корейский язык, подготавливаются корейские священники для богослужения. Активизации работы в Монголии во многом способствует священник Андрей Трубач. При его участии возобновляются православные общины, строится храм, проходят службы для местнорусского населения, создан православный спортивный клуб, заработал издательский отдел, организована работа по переводу на монгольский язык популярных православных брошюр, налажен выпуск православной газеты «Троица» на монгольском языке. Открыт православный детский культурный центр, где работают бесплатно различные творческие кружки, которые пользуются популярностью у монголов, потому что дополнительное платное образование для большинства из них недоступно.
Сегодня Россия начинает уделять все большее внимание восточному вектору своей внешней политики. Во многом это обусловлено геополитическими интересами и остро стоящими вопросами обеспечения национальной безопасности на российском Дальнем Востоке. Снижению остроты некото -рых из них могли бы способствовать возрожденные Духовные миссии. Пока государство не заинтересовалось этим вектором современной геополитики. Однако РПЦ может оказать и уже оказывает помощь государству в решении некоторых проблем, например миграционных, что особенно актуально для таких регионов России, как Сибирь и Дальний Восток. Не случайно В.В. Путин во время пребывания в 2000 г. в Благовещенске акцентировал внимание на том, что если в ближайшее время мы не предпримем реальных усилий, то тогда даже исконно русское население через несколько десятилетий будет говорить в основном на японском, китайском, корейском языках [8, Дата посещения: 26.05.2010].
«В 1989 г., согласно последней Всесоюзной переписи населения, в СССР было немногим более 11 тыс. китайцев... Сегодня оценки численности китайских мигрантов колеблются от нескольких сот тысяч до 2 млн.» (3, с. 162). По некоторым прогнозам, к 2020 г. количество китайских мигрантов превысит 40 млн. (6, с. 64). В Хабаровске, Благовещенске, Владивостоке ежегодно проводят научные региональные и всероссийские конференции, общественные слушания по вопросам миграционной политики. В них активное участие принимает РПЦ, предлагая свои варианты гармонизации отношений между гражданами РФ и мигрантами.
Сегодня важной проблемой миссионерской деятельности РПЦ в странах Дальнего Востока является правовой аспект отношений государства и религии. Этот вопрос находится в поле зрения И.А. Арзуманова, который одну из своих монографий посвятил исследованию философско-правового аспекта вероисповедной политики России в Восточной Сибири. Автор справедливо отмечает недостаточную проработанность методологических составляющих,
включающих в себя анализ роли и места религиозного фактора в социополи-тических процессах в контексте их теоретико-правовой интерпретации и нормативно-правовой фиксации (2, с. 4).
В Китае в 1994 г. вышло «Положение о регулировании религиозной деятельности иностранных граждан на территории КНР», где речь идет о запрете религиозной деятельности для иностранцев. Исключение делается только для тех иностранцев, которые живут в Китае и могут исповедовать свою веру в своих храмах и приходах. В современной Японии наблюдается безразличие государства и общества к вопросам религии. Японцы стремятся к западному образу жизни и считают религию пережитком прошлого. В Северной Корее в последние годы на самом высоком уровне открываются возможности создания Духовной миссии. По крайней мере, глава КНДР Ким Чен Ир после посещения в Хабаровске храма святителя Иннокентия Иркутского решил построить православный храм у себя, со всеми вытекающими из этого миссионерскими делами: созданием приходов, рукоположением корейских священников, переводом богослужебной литературы на корейский язык, организацией иконописной мастерской. При этом редкий случай, храм был построен за государственный счет. Что касается Монголии, то в 1995 г. в Законе страны появилось положение «Об отношениях государства и церкви», в котором в качестве ведущей конфессии утверждается буддизм, причем со строго регламентированным количеством лам-священников, мест для культовых служений и количеством этих мест. То же самое распространяется и на другие конфессии, зарегистрированные в Монголии.
В настоящее время общероссийская и мировая практика деятельности в религиозной сфере базируются на рекомендациях международных правовых институтов. Россия при формировании религиозно-правовых отношений со странами Дальнего Востока пытается войти в международное правовое поле.
При возрождении Духовных миссий в Китае, Японии, Корее, Монголии открываются не только большие возможности, но и возникают проблемы объективного характера. Например, отсутствие подготовленных миссионеров для поездок в страны Дальнего Востока (на первое время такая подготовка могла бы свестись к языковой и богословской). В России не хватает священников для работы в приходах РПЦ, не говоря уже о грамотных священнослужителях для Духовных миссий. Поэтому для возрождения миссий в дореволюционном размахе у нынешней РПЦ просто нет возможностей. Хотя ростки этой работы наблюдаются, а где-то уже есть хорошие результаты.
Перспективы миссионерской работы
в странах Дальнего Востока
В настоящее время имеются предпосылки для организации миссионерской работы как в странах Дальнего Востока, так и на территории РФ с мигрантами из этих стран. Ю.М. Галенович для развития духовных взаимоотношений между Россией и Китаем предлагает активизировать «работу обществ дружбы в обеих странах», «постоянно действующий форум интеллигентов», «регулярные телемосты между Москвой и Пекином», «работу по ознакомлению... с древней и современной культурой страны-партнера» (5, с. 193). Протоиерей Павел Великанов находит точки соприкосновения в общих смысловых ценностях, которые объединяют разные культуры на глубинном уровне (4, с. 194). Он определяет главные черты, характерные для китайской традиции: восприятие мира в гармонии и целостности, трудолюбие, реалистичность, укорененность в традиции, сердечность познания и человечность (4, с. 199). Эти же качества характерны для русской духовной жизни: и поиск гармонии мира внутреннего с миром внешним, и прикреп-ленность к земле, и любовь к труду, и почитание традиций, и миролюбие как образ бытия, и «русский кардиогнозис», который отдает предпочтение «сердечным знаниям». Протоиерей Павел Великанов считает, что христианство может быть воспринято органично, без отторжения в живой ткани китайской жизни, потому что христианская вера имеет множество опорных точек, запечатленных в философско-религиозных учениях Китая (4, с. 194-205).
РПЦ ставит вопрос о восстановлении Духовных миссий, прежде всего, через православное китайское духовенство. На территории дипломатических представительств в Пекине, Шанхае, Гонконге предоставляется возможность научной работы, переводческой и издательской деятельности РПЦ. В Китае причислены к лику святых 222 китайских мученика, убиенных за православную веру в 1900 г.; есть икона этих святых. В стране живут их потомки, для которых православие - живая вера предков. Большую работу по собиранию православных китайцев осуществлял священник Александр Ду. В настоящее время РПЦ и Пекинский реабилитационный центр проводят совместную работу по избавлению китайских граждан от игровой, алкогольной и наркотической зависимости. Запад, к которому так стремится китайская молодежь, на первое место ставит индивидуализм. На Востоке этого никогда не было. Китайцы ищут человечность, так характерную их ценностному менталитету. В западной культуре они ее не находят. Восточный человек боится потерять свою национальную идентичность. Для русской же духовности тема личности - центральное понятие христианской антропологии. Общая духовность может нас сблизить. В Хабаровске для возрождения миссионерской работы
создана духовная семинария, где ведется подготовка будущих священников-миссионеров со знанием китайского языка.
С начала 2000 г. активизировала свою работу православная церковь в Японии. В Токио были посланы митрополит и два епископа, возобновилась работа духовной семинарии. Сейчас в Японии служат более 30 священников, и причисляют себя к православию около 30 тыс. японцев. Однако многие японцы считают православие иностранной религией, а большинство вообще равнодушно к религии. Идет мощная вестернизация страны, японцы тянутся к американским ценностям. Но при этом люди постепенно начинают осознавать, что деньги не заменяют любовь, сочувствие, милосердие, духовность. Не случайно в японских филиалах Дальневосточного государственного университета наряду со светским образованием предлагается программа русской духовной культуры.
В последние годы значительно оживилась миссионерская работа в Корее. Возобновились богослужения в православных храмах, подготовлены корейские священники. Многие православные корейцы, которые посещали греческие православные храмы, переходят в РПЦ к корейским священникам. Перед миссионерами стоит задача активизировать российско-корейские культурные связи, показать красоту и духовную «целебность» русского православного богослужения, открыть для корейцев гармонию духовных песнопений, перевести на корейский язык русские духовные книги.
Таким образом, воссоздание Духовных миссий Русской православной церкви в странах Дальнего Востока могло бы стать одним из векторов государственной политики России и обеспечения ее геополитических интересов. «Религиозный фактор имеет самое непосредственное отношение к вопросам геополитического спектра», так как пространство духовной культуры является объектом геополитики (1, с. 201).
Религиозные инновации на Дальнем Востоке
Помимо внутренних проблем воссоздания Духовных миссий (нехватка священнослужителей, отсутствие миссионерской подготовки, незаинтересованность государственных чиновников и т.д.), есть и внешние проблемы. Это касается не только специальных указов, не разрешающих религиозную деятельность на территории той или иной страны, есть проблема так называемых религиозных инноваций. В последние десятилетия Запад, как и Россия, устремился на Восток. Это, как пишет И.А. Арзуманов, в первую очередь выразилось в духовной экспансии в лице миссионеров и проповедников преимущественно постпротестантских деноминаций. Они используют желание восточной молодежи изучать иностранные языки, а через некоторое время начинают проповедовать протестантизм в различных инновационных разно-
образиях. Например, по сведениям секретаря Правительственного Совета по делам иностранных граждан при Минюсте Монголии Б. Доньчжимбуу, за последние годы в стране наблюдается настоящая конфессиональная атака: только в Улан-Баторе действуют 30 общин, сект под вывеской гуманитарного фонда, который скупает недвижимость через подставных лиц; его сотрудники ездят по стране не только с Евангелием, но и с аппаратурой для топо-съемок и гидрометеорологических наблюдений; молодежь активно вербуется за границу, формально для обучения пасторскому делу, а фактически идет разрушение единства монгольского народа и его традиционной культуры (1, с. 121).
Для стран Дальнего Востока вопрос о влиянии западных религиозных инноваций становится вопросом национальной безопасности. «Новые крестоносцы» втягивают в свои секты не только монголов, китайцев, японцев, корейцев, они затягивают и российских граждан, проживающих на территории этих стран. Зарубежные религиозные организации хорошо финансируются, зачастую посылаются и снабжаются не церковью, а государственным аппаратом для сбора нужной информации. Деятельность религиозных инноваций на Дальнем Востоке служит насаждению западных культурных ценностей. И.А. Арзуманов выявляет задачи, стоящие перед академическими и государственными институтами: активизация усилий по информационно-аналитической обработке происходящих религиозных процессов и научно-правовое осмысление появившихся религиозных инноваций, в том числе и в рамках государственной безопасности (2, с. 135).
Миссионерская работа среди мигрантов
Наконец, есть еще один вектор работы Духовных миссий на Дальнем Востоке - это миссионерство среди мигрантов из Китая, Японии, Кореи, Монголии, проживающих на территории РФ или временно, или постоянно. Например, на Сахалине работают более 3,5 тыс. японцев, однако жить там они не хотят. То же самое можно сказать о монголах. Живя в России, они не подвергаются русификации. Более того, они боятся утратить национальную идентичность. Корейцам было разрешено заселить Дальний Восток и Сибирь в 1860-е годы из-за массового голода в Корее. Несколько тысяч корейцев поселились в России, приняли гражданство, крестились. Были открыты корейские православные приходы; в Чите, например, работало миссионерское училище для обучения корейцев, китайцев и японцев, проживающих в Забайкалье, а при училище была церковь, где служили священник-кореец и дьякон-кореец. Выходила православная газета на корейском языке. И в настоящее время в Сибири и на Дальнем Востоке России проживают десятки тысяч ко-
рейцев, многие из которых обрусели, имеют русских потомков в нескольких поколениях и являются достойными гражданами РФ.
Сложнее всего дело обстоит с китайскими мигрантами. На российском Дальнем Востоке и в Байкальской Сибири - это одна из самых острых проблем. Китайская Народная Республика очень быстро осваивает свой север. Избыточное население, бедность, безработица толкают людей еще дальше, севернее китайской границы. С.В. Кортунов, бывший в середине 1990-х годов консультантом помощника президента России по национальной безопасности, пишет: «В жестком правовом регулировании - как на федеральном, так и на местном уровне - нуждается процесс формирования китайской диаспоры на Дальнем Востоке, поощряемый китайским руководством. Не следует забывать и того, что нынешняя линия китайского руководства в отношении России является составной частью его долгосрочной стратегии, направленной на выигрыш времени - обеспечение благоприятных международных условий для накапливания сил, наращивания экономической и военной мощи до такого уровня, который гарантировал бы ему доминирование в АТР, а в дальнейшем - и в глобальном масштабе» (7, с. 20).
И.И. Арсентьева в своей книге «Забайкальский край в системе национальной безопасности России» отмечает, что «каждый второй китаец приезжает в Россию с твердым намерением не возвращаться на родину» (3, с. 167). Большинство китайцев совсем не знают историю, религию, культуру России (например, китайцы поставили балет «Лебединое озеро» с цирковыми трюками и лягушками вместо лебедей). Во многих китайских представлениях о русских нет привлекательности, нет духовного образа носителя русской культуры. Решению этой проблемы может способствовать возрождение Духовных миссий. Так, Хабаровская духовная семинария уже занимается подготовкой миссионеров по работе с китайскими мигрантами, есть случаи крещения, посещения храмов, сначала с экскурсией, а потом и по духовной потребности. Организуются такие экскурсии и в Чите, их проводят преподаватели центра русской культуры «Кириллица», созданного при филологическом факультете Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета.
Таким образом, для России актуально взаимодействие государства с традиционными созидательными религиями, которые вносят позитивный вклад в культуру, язык, традиции и самосознание народа. Возрожденные Духовные миссии могли бы сыграть большую роль в изучении стран Дальнего Востока, способствовать взаимодействию с ними на дипломатическом, культурном, религиозном и прочих уровнях. При сегодняшнем отсутствии государственной программы миссионерской деятельности создаются условия, отрицательно влияющие на национальную безопасность России в целом и ее отдельных регионов.
Литература
1. Арзуманов И.А. Трансформация конфессионального пространства Байкальской Сибири (ХХ-ХХ1 вв.): комплексно-методологические аспекты исследования. - Иркутск: Иркут. ун-т, 2006. - 212 с.
2. Арзуманов И.А. Методологические концепты вероисповедной политики России в Восточной Сибири ХУШ-ХХ1 вв.: философско-правовой аспект исследования. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - 191 с.
3. Арсентьева И.И. Забайкальский край в системе национальной безопасности России. -М.: Восточная книга, 2009. - 208 с.
4. Великанов Павел, протоиерей. Россия и Китай: перспективы культурного диалога цивилизаций // Христианство на Дальнем Востоке: Материалы междунар. научно-практич. конференции (Хабаровск, 19-21 сентября 2006 г.). - Хабаровск: Хабаровская духовная семинария, 2006. - С. 194-206.
5. Галенович Ю.М. Духовное взаимопонимание в отношениях России и Китая // Христианство на Дальнем Востоке: Материалы междунар. научно-практич. конференции (Хабаровск, 19-21 сентября 2006 г.). - Хабаровск: Хабаровская духовная семинария, 2006. - С. 184194.
6. Гильбо Е. Перспективы китаизации России // Российская Федерация сегодня: общественно-политический журнал Федерального собрания - Парламента РФ. - М., 2004. - № 13. -С. 63-64.
7. Кортунов С.В. Россия ищет союзников // Международная жизнь. - М., 1996. - № 5. -С. 17-30.
8. Путин В.В. Выступление на совещании «О перспективах развития Дальнего Востока и Забайкалья» (Благовещенск, 21 июля 2000 г.) // Российская газета. - Режим доступа: http://www.rg.ru/oficial/from_min/mid/897.htm (Дата посещения: 26.05.2010).
9. Священник Дионисий Поздняев. Православие в Китае (страницы истории). - Россия и современный мир. - М., 2001. - № 1. - С. 165-181.
