CC BY
44
УДК 94(48).08
РУССКАЯ ТЕХНИЧЕСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И ВЫБОРЫ В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Д.С.Лозовская
RUSSIAN TECHNICAL INTELLIGENTSIA AND THE ELECTIONS TO THE STATE DUMA OF THE
RUSSIAN EMPIRE
D.S.Lozovskaja
Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, dasha5674@rambler.ru
В статье рассматривается отношение российской технической интеллигенции к выборам в Государственную Думу Российской империи. Показано их участие в политической борьбе в годы Первой русской революции. Дается характеристика их электоральных сил и возможностей.
Ключевые слова: Первая русская революция, Государственная дума Российской империи, выборы, техническая интеллигенция
The article deals with the attitude of the Russian technical intelligentsia to the elections to the State Duma of the Russian Empire. Their participation in the political struggle during the First Russian Revolution is shown. Their electoral strength and capabilities are characterized.
Keywords: first Russian revolution, State Duma of the Russian Empire, elections, engineering and technical intelligentsia
Первая русская революция 1905—1907 гг. в значительной степени радикализировала общество в стране. На выборы в Государственную Думу Россий-
ской империи возлагали надежды многие из подданных Николая II. Было понятно, что страна нуждается в серьезной модернизации. В условиях политической
нестабильности большой популярностью стали пользоваться люди, умевшие хорошо и убедительно говорить. В большинстве своем — это были юристы и журналисты. Именно они активно ратовали за расширение прав Государственной Думы, расширение избирательного корпуса, ограничение власти императора. В качестве же своего рода программы максимум рассматривалась возможность низвержения монархии и установления республиканской формы правления.
Совершенно различные электоральные интересы значительно усложняли избрание в законодательный орган страны различных представителей технической интеллигенции. Для консервативных провла-стных сил (чиновники, купечество, духовенство) они казались технократами, не понимающими реалий «исконно русского» мира. При этом, инженеры, техники, железнодорожники для крестьянства представлялись как, своего рода, элита, которая не только не готова, но и не собирается защищать их интересы.
Несмотря на всю видимую близость определенные противоречия имелись и среди самой интеллигенции: среди «физиков» и «лириков». Так известный правовед, депутат первой Государственной думы Лев Петражицкий писал, явно идеализируя гуманитарную интеллигенцию: «Для таких государственных должностей и вообще социальных функций, где важна не столько предприимчивая деловитость, хозяйственная и вообще утилитарная практичность и т. п., сколько принципиальное, идеальное и гуманное настроение, например, для функций судьи, учителя гимназии, врача, для службы в области контроля в Министерстве народного просвещения, в области общего внутреннего управления и т. п., желателен университетский тип воспитания.
В технических вузах еще не достигнута такая психическая, в частности этическая, культура, чтобы можно ожидать везде безукоризненной честности» [1, сс. 636-637.].
Понятно, что, согласно данному утверждению, представитель технической интеллигенции в законодательном органе страны будет не просто не нужен, а даже вреден.
Одной из черт отсталости России в начале XX века была недооценка важности подготовки технических специалистов не только высшей, но и средней и низшей квалификации. Несмотря на появление множества частных курсов и школ — политехнических, строительных, электротехнических, железнодорожных, телеграфных и т. п., этих кадров для нужд страны было недостаточно.
Русские ученые крайне болезненно переживали отсталость своей родины. Несмотря на все сложности и проблемы именно в России было открыто явление радиосвязи, усовершенствована электротехника, зародилась теория ракетной авиации, достигнуты крупные успехи в области кристаллографии, физиологии, биохимии и т. д. За три года до начала революции, в 1902 году, при участии Д.И.Менделеева, Д.К.Чернова, А.Н.Крылова, А.С.Попова и других крупнейших представителей русской научно-технической мысли был создан Петербургский политехнический институт. Задачи этого учебного заведе-
ния создавшие его русские ученые понимали достаточно широко: не как узкопрофессиональные, а как общенациональные. По их профессиональному мнению, институт должен был стать сосредоточием выдающихся исследователей новейших отраслей прикладных знаний, выпускать «инженеров широкого профиля, всесторонне развитых, обладающих глубокими знаниями в области общенаучных и общеинженерных дисциплин, отлично знающих технику и умеющих применять свои знания в народном хозяйстве» [2, с. 2].
В политехнических институтах студенты овладевали новыми инженерными специальностями, которые знаменовали первые шаги новой эпохи — эпохи технического прогресса. При этом будущие инженеры также вовлекались и в политическую борьбу. Нелегальные общестуденческие съезды приняли лозунг «Долой самодержавие». Второй студенческий съезд еще в 1903 г. отверг тактику забастовок и обструкций в академическом масштабе и признал необходимым участие студенчества в жизни политических партий в самых разнообразных формах.
В ноябре 1904 г. эта тактика вылилась в политические сходки петербургских и московских студентов с лозунгом созыва Учредительного собрания и всеобщего избирательного права и в уличные демонстрации [3, с. 30]. Во время последних регулярно происходили стычки с полицией. С начала революции основная масса студенчества причисляла себя к политическим партиям, хотя права голоса не имела. Однако с появлением либерально-буржуазных оппозиционных партий в Государственной думе роль университетов как выразителей общественного мнения образованной части населения отодвинулась на второй план.
Объединение технической интеллигенции, имеющей законченное образование, было оформлено в виде Союза инженеров и техников. Он был задуман в планах буржуазно-либеральной оппозиции как одна из основных организаций интеллигенции в борьбе за значительное ограничение самодержавной власти.
Поскольку любые политические мероприятия являлись противозаконными, либералам приходилось маскироваться. На собрании, которое было оформлено как банкет, 5 декабря 1904 г. группа предпринимателей и инженеров выставила умеренную конституционную программу («Записка 492-х»), где различные демократические требования, в том числе, защиты от репрессий высшей школы — «основы технического прогресса», мотивировались интересами «преуспевания русской промышленности» и «увеличения производительности труда». Было выбрано бюро Союза инженеров, в основном, из профессуры, занимавшей крупные административные посты в университетах, для подготовки организации этого Союза, предназначенного стать оплотом интересов индустриальной буржуазии [3, с. 43].
Начало революции, расстрел рабочих 9 января показал наличие более глубоких революционно-демократических настроений в среде технической интеллигенции.
Петербургские инженеры, собравшись 13 и 14 января в Обществе технологов и Обществе горных инженеров, подготовили свой программный документ («Записка 198-ми», позже собравшая путем газетных заявлений еще свыше 800 подписей со всех концов России) с протестом против правительственных действий 9 января и подали ее председателю Комитета министров С.Ю.Витте [4, с. 191-194].
В первые месяцы революции русская техническая интеллигенция оказалась расколота на три лагеря: промонархический, либерально-технократический и революционный. Технократы считали, что в России, в первую очередь, необходимо провести масштабные экономические реформы, а не менять саму систему власти. Левые силы с этим были категорически не согласны.
Первый делегатский съезд 24 провинциальных отделов Союза инженеров собрался в Петербургском политехническом институте 22—26 апреля 1905 г. На нем был оформлен Союз инженеров и техников всех специальностей. В его политической декларации заявлялось, что внешние и внутренние условия настоящего момента «исключают возможность нормального развития промышленности. Подготовленный долгими годами режима произвола... кризис охватил всю страну. Рабочие и крестьяне находятся в состоянии непрерывного брожения...
Съезд должен думать прежде всего не о техническом прогрессе, не о рынках сбыта, не о частичных улучшениях в положении рабочих, а о коренном изменении государственного строя» [3, с. 44].
После революционно-демократических требований о немедленном созыве Учредительного собрания при условиях, обеспечивающих свободу выборов, ставились задачи «предоставления самодеятельности рабочему классу», законодательной защиты всех видов наемного труда, требования 8-часового рабочего дня, государственного страхования рабочих, контроля охраны труда рабочими комитетами и т. д. Также ставилось требование коренной аграрной реформы, которая признавалась неосуществимой при самодержавно-бюрократическом строе [3, с. 44].
Эта профессиональная организация быстро крепла. В Петербургском отделе к половине декабря было уже 1200 членов. За год из него вышли всего 34 человека, но в период политических забастовок вступили 105 новых. В 1906 г. Союз инженеров уже насчитывал почти 4000 членов [5, с. 15].
При этом, различными формами политического объединения охватывалась весьма незначительная часть населения. Так, в 1906—1907 гг. численность членов политических партий составляла примерно 0,5% от всего населения Российской империи [6, с. 20].
После Манифеста 17 октября 1905 г. началась подготовка к будущим выборам в Государственную Думу. Она трактовалась следующим образом: «Надо было продолжать борьбу до конца, до полной победы свободы над деспотизмом законности над насилием, правды над вероломством и официальной ложью» [7, с. 4]. Непоследовательность в политике властей вела к тому, что значительная часть населения ей не
верила. В том числе и техническая интеллигенция. И это было небезосновательно. Кадетская газета «Речь» писала: «...Предвыборная кампания в промышленных предприятиях г. Рыбинска и уезда, которые должны выставить 17 уполномоченных, протекает под весьма ощутительным давлением администрации.
В железнодорожных мастерских список лиц, имеющих право выбора уполномоченного, составлен местным начальством, прославившемся массовыми арестами и увольнениями сознательных рабочих при посредстве жандармского полковника» [8].
Русские инженеры видели себя не только в качестве потенциальных избирателей иди депутатов. Они предлагали серьезные технические усовершенствования для профессиональной работы законодательного органа страны. К сожалению, неудовлетворительное состояние Таврического дворца помешало это сделать. Оказались невостребованными электрический баллотировочный аппарат инженера-электрика П.М.Аваева (1907 г.). Также не нашел применения прибор для автоматической закрытой баллотировки,
позволявший получить результаты голосования всего за четыре минуты, сконструированный механиком Московского почтово-телеграфного округа И.Е.Фадеевым. В Думе не были опробованы счетчик баллотировочных шаров и электрическая установка для проведения голосований инженера В.К.Армфельта.
Основной политической силой, с которой оппозиционно настроенные российские инженеры связывали будущее страны, являлась партия кадетов. Будучи, в основном, квалифицированными и хорошо оплачиваемыми специалистами, они обладали устойчивым материальным положением и имущественным цензом, дающим право участвовать в выборах. Многие из них были домо- и землевладельцами. Так нижегородскому инженеру К.Г.Иванову принадлежал большой каменный трехэтажный дом с помещениями для магазина на улице Б. Покровской, оцененный в 27 090 рублей (один из самых дорогих в городе) [9, с. 27].
Кроме высокого достатка многих своих членов, кадетская партия стала активно привлекать спонсоров. Основным являлся Азовско-Донской коммерческий банк. На его счете хранились денежные средства ЦК КДП и главного печатного органа партии газеты «Речь».
Азовско-Донской банк финансировал предвыборную деятельность кадетов, а также их центральную и местную прессу. Кроме этой финансовой структуры, значительную помощь кадетам оказывали Сибирский торговый банк, где хранились деньги петербургского горкома партии, Петербургский международный коммерческий банк и Петербургский частный коммерческий банк [9, с. 74].
Все эти банки входили в десятку крупнейших в России и были тесно связаны с иностранными финансовыми кругами, российским торгово-посредническим капиталом, а также монополистическими объединениями в сахарной, табачной, сырье-добывающей, и прежде всего, в нефтяной, промышленности.
Соответственно и Конституционно-демократическая партия в своей политике и в работе в Государственной Думе в значительной степени должна была учитывать интересы и запросы этих финансово-промышленных группировок. Таким образом, технические специалисты-законодатели зачастую были вынуждены защищать не интересы государства и общества, а интересы крупных предпринимателей.
Инженеры-профессионалы были обязаны давать объективную оценку тем техническим заявлениям, которые звучали с думской трибуны. Зачастую они этого не делали, так как считали, что правда может негативно повлиять на весомость утверждений оппозиционных депутатов.
Так кадеты неоднократно лоббировали интересы иностранных монополистов. В 1912 г., в момент резкого витка цен на нефть, в провоцировании которого обвинялся картель «Нобель-Мазут», нижегородский депутат-кадет Г.Р.Килевейн с парламентской трибуны озвучил излюбленный тезис нефтяных магнатов о том, что кризис вызван «истощением бакинских нефтяных месторождений» [9, с. 79]. Следует отметить, что эту же мысль во время предыдущего витка цен пропагандировал и кадетский губернский печатный орган «Нижегородский листок».
Далее Г.Р.Килевейн, будучи по образованию не инженером-нефтяником или экономистом, а юристом, уверенно заявил: «Я думаю, что бояться концентрации капиталов в нефтеносном деле совершенно неосновательно. Нефтеносное дело таково, что концентрация капитала там неизбежна» [9, с. 79].
Следует отметить, что и в дальнейшем депутаты-кадеты и кадетские печатные органы очень часто стояли на страже различных интересов нефтяных, сахарных и других монополистов, связанных с петербургской финансовой олигархией.
После поражения Первой русской революции надежды либеральной части общества на значительные изменения, которые должны были произойти в стране благодаря деятельности Государственной Думы, сошли на нет. В этих условиях можно говорить и о её определенной стагнации. Многие депутаты пытались защищать интересы не столько своих избирателей, а свои собственные. Депутат Государственной Думы двух последних созывов С.И.Шидловский в этой связи отмечал в своих воспоминаниях: «В Думе были очень сильны тенденции иной группировки, кроме политических партий. Претендовали постоянно на особое для них представительство как крестьяне, так и священники... Вообще, более рьяных адептов сословности, чем крестьяне, в Думе не было, но являлись они таковыми не по убеждению., а скорее по привычке и уверенности, что таким путем легче добиться чего-нибудь реального для себя» [10, с. 110]. В этих условиях принадлежность народного избранника к техническому сообществу России воспринималось скорее как недостаток, а не как достоинство.
В ходе выборов в четвертую Думу левыми в Перми предполагалось выставить кандидатуру горного инженера Л.И.Литугина, который приобрел в 1911 г. недвижимость, «состоящую в небольшом клочке
пустопорожней усадьбы, но оказалось, что земля не облагалась никакими налогами и поэтому его в списки избирателей не включили» [10, с. 113].
Подобные депутатские практики наносили серьезный урон имиджу думцев в общественном мнении. Многие думцы первых двух созывов широкими кругами населения и, прежде всего, крестьянами рассматривались в качестве народных заступников, которые в нелегкой борьбе с ненавистными чиновниками стремились добиться блага для народа, тем более, что многие из них пострадали в этой борьбе. По-иному складывалось отношение к депутатам Государственной Думы третьего и четвертого созывов, большинство которых по социальному положению принципиально отличались от основной массы избирателей, по крайней мере, своими они не воспринимались и на роль радетелей за народные нужды не подходили [10, с. 113].
Уже в процессе выборов в Государственную Думу третьего созыва наметилось определенное «поправение» как со стороны инженеров и техников, так и среди студентов высших технических учебных заведений. В условиях спада революции в высшей школе организовались утвержденные правительством «союзы» студентов-академистов. Они финансировались В.М.Пуришкевичем, лидером думских правых. Правые союзы и группы существовали в Петербурге (в том числе, в Горном институте, Институте инженеров путей сообщения, Политехническом), в Москве, в Киеве. Все их активно обрабатывали промонархической и антисемитской пропагандой, использовали для травли либеральной профессуры [3, с. 31].
В годы Первой русской революции началась постепенная трансформация России из абсолютной в конституционную монархию. Она происходила на фоне ожесточенного противоборства между силами проправительственного лагеря и противниками существовавшей в стране политической системы.
Русская техническая интеллигенция, в большинстве своем весьма положительно воспринявшая перемены, оказалась не готова пойти на серьезный конфликт с властью, особенно в условиях спада революции. Этому в значительной степени способствовала ее профессиональная загруженность, наличие устойчивого материального положения и достаточно высокий социальный статус. Все это проявилось в определенной политической осторожности и надежде на исключительно парламентские методы борьбы.
1. Петражицкий Л.И. Университет и наука. Т. II. СПб. 1907. 340 с.
2. Из истории Ленинградского политехнического института. Л., 1975. 48 с.
3. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900— 1917 годах. М., 1981. 287 с.
4. Российские партии, союзы и лиги. Сборник программ, уставов и справочных сведений. СПб., 1906. 252 с.
5. Кирпичников С.Д. Всероссийский союз инженеров и техников. СПб., 1906. 48 с.
6. Шелохаев В.В. Феномен многопартийности в России // История национальных политических партий России. М., 1997. 404 с.
7. Кр-ль М.А. Как прошли выборы в Государственную Думу. СПб. 1906. 67 с.
8. «Речь», № 13, 1906.
9. Селезнев Ф.А. Выборы и выбор провинции: партия кадетов в Нижегородском крае (1905-1917 гг.). Нижний Новгород, 2001. 315 с.
10. Цит. по: Кирьянов И.К. Российские парламентарии начала ХХ века: новые политики в новом политическом пространстве. Пермь, 2006. 368 с.
References
1. Petrazhitsky L.I. [University and science. Vol. II]. Saint Petersburg, 1907. 340 p.
2. [From the history of the Leningrad Polytechnic Institute]. Leningrad, 1975. 48 p.
3. Leikina-Svirskaya V.R. [The Russian intelligentsia in 1900— 1917]. Moscow, 1981. 287 p.
4. [Russian parties, unions and leagues. Collection of programs,
statutes and reference information]. Saint Petersburg, 1906. 252 p.
5. Kirpichnikov S.D. [The Russian Union of Engineers and Technicians]. Saint Petersburg, 1906. 48 p.
6. Shelokhaev V.V. [The phenomenon of a multiparty system in Russia]. The history of national political parties in Russia. Moscow, 1997. 404 p.
7. Krol M.A. [How the elections to the State Duma went off]. Saint Petersburg, 1906. 67 p.
8. "Rech'", № 13, 1906. [Rech [Speech], № 13, 1906.
9. Seleznev F.A. [Elections and the choice of the province: The party of the Cadets in the Nizhny Novgorod region (1905-1917)]. Nizhny Novgorod, 2001. 315 p.
10. Kir'janov I.K. [Russian parliamentarians of the early twentieth century: new politicians in the new political space]. Perm', 2006. 368 p.
