CC BY
77
УДК 94(470)
А. В. Еремин **
РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ОБРАЗЫ «НОВОЙ РЕЛИГИИ» В ТВОРЧЕСТВЕ А. М. ГОРЬКОГО **
Статья посвящена исследованию творчества А. М. Горького в контексте его отношения к религии. На основании анализа биографических фактов и трудов А. М. Горького анализируется процесс трансформации его представлений о Боге, вере, Церкви. Выявлена и изучена специфика его богостроительских идей, исследован процесс формирования образов «новой религии», проанализированы факторы, которые обусловили вектор творческих интенций писателя в данном направлении.
Ключевые слова: образы, Горький, русская революция, Церковь, Бог, религия, богостроительство.
А. V. Eremin
THE RUSSIAN REVOLUTION AND THE IMAGES OF THE "NEW RELIGION" IN THE WORKS OF AM GORKY
The article is devoted to the study of A. M. Gorky in the context of his attitude to religion. Based on the analysis of biographical facts and works of A. M. Gorky analyzed the process of transforming his ideas about God, faith, the Church. The specificity of his God-building ideas was revealed and studied, the process of forming images of the «new religion» was investigated and the factors that determined the vector of the writer's creative intentions in this direction were analyzed.
Keywords: Images, Gorky, the Russian Revolution, the Church, God, religion, God-building.
Я пришел в этот мир, чтобы не соглашаться...
А. М. Горький
Русская революция начала XX в. — процесс многогранный и многовекторный. С культурно-исторической точки зрения это не только события
Еремин Александр Владимирович, доктор культурологии, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории, начальник отдела научных исследований; Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского; a.eremin@ yspu.org
** Статья подготовлена при поддержке Российского научного фонда (проект № 14-18-01833-II «Текст и контекст массовой культуры: российский дискуро>).
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2018. Том 19. Выпуск 3
315
смены власти, революционных преобразований, противостояния различных идеологических групп, смены формы правления и режима, но и процесс трансформации общественного сознания. Русская революция началась не 9 января 1905 г., не в феврале-октябре 1917 г., она началась гораздо раньше. Конкретные ее очертания, безусловно, просматриваются в XIX в., когда революционная парадигма стала данностью для русской интеллигенции, приобретая осмысленные, концептуально определенные горизонты своего воплощения. Революция в культурном измерении — процесс, происходящий в мире знаков, символов, образов, которые появляются, усиливаются, становятся социальными установками и в конечном итоге приводят к масштабным политическим изменениям. На рубеже Х1Х-ХХ вв. в контексте бурного развития общественной мысли, развивающегося либерально реформаторского и революционного дискурса происходит формирование новых образов, претендующих на то, чтобы занять определяющее место в дальнейшем развитии России. Религиозные детерминанты социокультурного бытия, составляющие основу ментальности многомиллионного народа (в большинстве своем крестьян), через архетипичные императивы определяли повседневные практики людей. Однако в интеллектуальной прослойке общества развивался и антиклерикальный дискурс, усиленный антимонархическими революционными лозунгами. Для науки большой интерес представляет развитие этого дискурса — показателя важного этапа русской революции в культурном поле России.
Научный интерес вызывает не столько укрепление антицерковных, по сути атеистических, основ, ярко и остро развивающихся в трудах революционеров, сколько процесс трансформации религиозных представлений в квазирелигиозные образы, претендующие на замену религиозной картины мира, в центре которой находились христианские (православные) догмы. На рубеже Х1Х-ХХ вв. параллельно с отрицанием религии и Церкви происходило формирование образов «новой религии», воплотившейся в «новом» советском государстве. В связи с этим важным в научном плане представляется обращение к творчеству А. М. Горького, которого без преувеличения можно назвать «революционером-разрушителем», «революционером-антицерковником» и в то же время создателем «новой религии» — «религии человека». Парадокс в том, что творческие искания А. М. Горького в этом направлении воплотились в систему религиозных по своей сути императивов, в которых проявились детерминанты той религии, против которой и выступал писатель. В этом плане принципиальным является анализ трансформации мировоззрения А. М. Горького и его представлений, осознание причин того «вызова», который он бросил окружающему его миру. Понимание этих аспектов — определение эволюции сознания революционно настроенной интеллигенции рубежа Х1Х-ХХ вв.
О творчестве Горького в контексте его отношения к Церкви сказано и написано немало. Был ли Горький атеистом? Какое место в его жизни и творчестве занимала религия?
Религиозная тема в творчестве Горького — одна из основных. Это лейтмотив его творческих исканий и мировоззренческой позиции, без которого невозможно понять писателя. Чтобы ответить на выше сформулированные
вопросы, необходимо проанализировать некоторые факты его биографии
и творческого пути, которые повлияли на мировоззрение писателя.
А. М. Горький с детства был знаком с православными традициями, воспитывался дедом и бабушкой, которые были верующими людьми, в особенности дедушка — владелец красильной фабрики. П. В. Басинский в своей книге «Горький» [4] отмечает, что дед Алексея Пешкова Василий Каширин был человеком религиозным, строгим, во всем видел Божию волю. Бабушка Акулина верила в Бога, но много в ее вере было языческого, она часто рассказывала мальчику Алёше о нечистой силе, которую якобы неоднократно видела. В шесть лет Алексей Пешков освоил церковнославянскую грамоту, читал Псалтырь, Часослов. Подростком подрабатывал в иконописной лавке. Но гораздо более сильный интерес у Алёши вызывал Ницше, которого он читал в юношестве. По-видимому, увлечение Ницше не прошло даром. После отъезда из Нижнего Новгорода в Казань в 1888 г. Алексей Пешков делает попытку покончить с собой, т. к. ощутил «усталость души, едкую плесень в сердце» [6, с. 80].
Покончить с собой он решил у стен монастыря, в предсмертной записке пожелал, чтобы его непременно вскрыли и определили, «какой черт в нем сидел» [4].
После того как его спасли, Алексей Пешков пытался покончить собой второй раз — повздорил с профессором Казанского университета, в горечах выпил хлоралгидрат, но был спасен промыванием желудка.
За попытку самоубийства решением Казанской духовной консистории он был отлучен от Церкви на четыре года. Через четыре года епитимия была снята, что позволило ему венчаться со своей первой женой Е. П. Волжиной. Отлучение от Церкви было временным, и с формальной точки зрения А. М. Горький оставался в лоне Церкви до своей смерти, в отличие от Л. Н. Толстого. Однако год, в который он пытался покончить с собой, стал одним из важнейших в плане формирования его мировоззрения. После разбирательства по делу о суициде ему было предписано пройти беседу со священником Петропавловского собора Казани, но девятнадцатилетний юноша отказался, пригрозив, что повесится на воротах монастыря. В 1888 г. Алексей Пешков сделал для себя выбор — борьба с Церковью, непримиримая и бесповоротная. В 1889-1890 гг. он пишет поэму «Песнь старого дуба», в которой формулирует кредо своей жизни: «...я в этот мир пришел, чтобы не соглашаться».
Отношения Горького с Богом — это ключевая точка его мировоззрения. Бог создал мир, все происходит по воле Божией (этому его учил дед с детства): все плохие и хорошие события. Мир несправедлив — значит надо жить без Бога, вершить свою судьбу самому, построить этот мир без Бога (отголоски ницшеанских идей). А. М. Горький уже в юношестве сделал жизненный выбор — бросил вызов создателю. Тема Бога становится для него главной, поэтому, как нам кажется, неправильно назвать его атеистом.
Большое значение для формирования мировоззренческих взглядов и укрепления жизненной позиции писателя имел период странствий, который начался в 1891 г. В этот период А. М. Горький посетил много городов, монастырей (что примечательно), встречался со старцами, еще при жизни считавшимися святыми людьми. Широко известна его встреча с Иоанном Кронштадтским
в Куряжском монастыре в Харьковской губернии 24-25 июня 1891 г. Об этой встрече Горький писал в 1922 г. в литературном приложении к газете-очерку «Накануне» (№ 29 от 30 апреля). Горький вспоминает о том, как пытался загнать в тупик батюшку провокационными вопросами, о том, что великий святой назвал его посланником дьявола и просил оставить его. Комментарии Горького полны критики и даже оскорбительной риторики в отношении старца. В очерке «В. Г. Короленко» А. М. Горький дает такую характеристику святому Иоанну Кронштадтскому:
Человек искренне верующий, как веруют немудрые, сельские попики, хорошего, честного сердца. Мне кажется, он испуган своей популярностью, тяжела она ему... Чувствуется, как будто он действует не по своей воле. Все время спрашивает Бога своего: так ли, Господи? [7].
В 1896 г. в Самарской газете (№ 39 от 14 февраля) вышел очерк «У схимника», в котором Горький рассказал о встрече в 1891 г. со схимником Задонского монастыря. Горький был поражен духовной силой и глубиной святости старца, но так и не смог ответить себе на вопрос: чего ради старец денно и нощно живет под монастырем и молиться за всех?
Он был там, в земле, под храмом, в котором каждый день многие души, молясь, изнывали под тяжестью грехов своих, и мне казалось, что вся масса их страданий и скорбей падает сквозь отверстия в полу храма в сырой склеп подвижника, падает и давит собою дряхлое тело его. И он молится денно и нощно за этих людей, собирающихся в храме над ним, молится за них Богу, Господину своему, в силу и благость которого он непоколебимо верует, молится из-под земли и уверен, что молитва его дойдет до небес. [8].
Рассуждения о духовной силе схимника заканчивается примечательными словами:
Я всегда ближе к небу, чем он, но зачем же душа моя дальше от Господа, чем душа старика, схоронившего тело свое под землей? [8].
Подобный вопрос — вопрос человека, который пытается понять трансцендентность Бога и в то же время допускает его существование. Но тот Бог, которому верит и которого слушает старец, — не тот Бог, в которого хотел верить и которого хотел принять молодой Алексей Пешков, поэтому он не воспринял серьезно наставление старца. После этих знаковых встреч А. М. Горький окончательно встал на путь борьбы с Церковью и с тем Богом, в которого она верила. Вызов системе, вызов создателю и миру, созданному им, — жизненное кредо А. М. Горького. Но с кем быть, если не с Богом, которого так чтят христиане? Горький прекрасно помнил о том, что человек выбирает — с Богом он или с дьяволом, — помнил еще с детства, когда об этом постоянно говорили ему дед и бабушка. Вера в Бога сменилась у него верой в «злого Бога», который создал злой мир. Эта тенденция хорошо видна в трилогии Горького «Детство», «В людях», «Мои университеты». Необходимо разрушить этот мир и построить новый! «Жить в этом мире будет новый освобожденный человек-властелин природы: Человек — это звучит гордо!» [9].
Но если брошен вызов создателю, тогда воевать с ним надо на стороне его врага?
В пьесе «На дне» М. Горький устами Сатина (выбор фамилии не случаен) говорит: «Существует только человек, все же остальное — дело его рук и мозга» [10]. Еще ярче эту мысль Горький выражает в письме И. Е. Репину: «Я не знаю ничего лучше, сложнее, интереснее человека. Он — все. Он создал даже бога» [11, с. 377].
Обращает на себя внимание тот факт, что Горький будто специально часто упоминает сатану и чертей в своем творчестве. Например: «.меня пленил и вел за собою фанатик знания — Сатана» [12].
Скептицизм и неверие в загробную жизнь отразились в рассказах, написанных практически сразу после попытки самоубийства: «О черте», «Еще о черте» (1899), «И еще о черте» (1905).
Исследователь творчества Горького П. В. Басинский отмечает, что
до Горького никто не придумывал такого количества эпитетов к слову «черт». Горький постоянно «чертыхался». Понятие «черт» имело у него множество оттенков, чаще это было слово ласкательное: «черти лысые», «черти драповые», «черти вы эдакие», «черт знает, как здорово», — вот обычный способ употребления слова «черт» [5].
В «Заметках из дневника» А. М. Горький рассказывает о встрече с неким колдуном-горбуном, представлявшим мир из чертей, словно из атомов.
Есть, например, черти лиловые; они бесформенны, подобны слизнякам, двигаются медленно, как улитки, и полупрозрачны. Когда их много, их студенистая масса похожа на облако. Их страшно много. Они занимаются распространением скуки. От них исходит кислый запах и на душе делается сумрачно, лениво. Все желания человека враждебны им, все. [5]
П. В. Басинский отмечает, что в последние годы жизни А. М. Горький часто вспоминал чертей. Он пересказывает воспоминания В. В. Иванова, который, будучи мальчиком, послал А. М. Горькому с родителями свой рисунок — «собачка на цепи». Горький похвалил рисунок, но принял его собачку за черта со связкой бубликов [5].
Существовали, по словам П. В. Басинского, и радикальные гипотезы современников А. М. Горького: так, например, писатель-иммигрант И. Д. Сургучёв (1881-1956), близко знавший Горького, считал, что тот продал душу дьяволу. В 1955 г. в очерке «Горький и дьявол» (газета «Возрождение», Париж), он писал:
Я знаю, что много людей будут смеяться над моей наивностью, но я все-таки теперь скажу, что путь Горького был страшен. Как Христа в пустыне, дьявол возвел его на высокую гору и показал ему все царства земные и сказал: Поклонись, и я все дам тебе. — И Горький поклонился. И ему, среднему в общем писателю, был дан успех, которого не знали при жизни своей ни Пушкин, ни Гоголь, ни Толстой, ни Достоевский. У него было все: и слава, и деньги, и женская лукавая любовь [5].
Пристальное внимание Горького к темной силе замечали многие современники, и в этом видится осознанный выбор средств и форм развития темы
противостояния христианскому Богу, форм, которые со временем трансформировались в содержательные аспекты жизни писателя.
В дореволюционный период мы можем фиксировать попытку противостояния Богу через созданные образы, литературных героев. На этот период приходится и богостроительство А. М. Горького. После революции, будучи известным писателем, он часто высказывает свои антиклерикальные позиции в публицистике, в интервью, в повседневной жизни. Его начинает интересовать история атеизма, да и сам он себя называл атеистом, хотя согласиться с этим сложно. Находясь в революционной атеистической парадигме, его борьба с Богом никуда не исчезла, она приобрела более конкретные формы, часто политизированные, что, безусловно, было на руку новой советской власти. Казалось бы, религиозная позиция А. М. Горького была всем ясна и понятна, но он вновь и вновь с удовольствием напоминал о своем отношении к Богу, к Церкви, к религии. Очень частые интервью и высказывания свидетельствовали о том, что эта тема для него не стала менее актуальной и законченной. О человеке, о новом мире и революции он часто говорил в контексте отношения к Богу. Так, например, будучи за границей, он сформулировал свою позицию для журнала «Европа»:
.если дьявол существует и вводит меня в искушение, то это — во всяком случае не «мелкий бес» эгоизма и тщеславия, а Абадонна, восставший против творца, равнодушного к людям и лишенного таланта [13, с. 403].
В набросках «Серафим Саровский», сделанных в 1933 г., Горький изобразил святого и монахов в крайне негативном свете, назвав их жадными и грубыми, требующими денег у посетителей. Примечателен его вопрос в контексте рассуждений о святом и монахах: «Господи! Да что ты, не слышишь что ли» [13, с. 497]?
Духовенство в речах Горького — «гасители разума», «человеконенавистники» [13, с. 189], Христос — «единственный положительный тип», но даже он создан угнетателями [13, с. 194].
Необходимо отметить, что Горький словно выясняет отношения с Богом на протяжении всей своей жизни. При этом антицерковные, богоборческие позиции переплетались в нем с желанием не допустить репрессий и преследования духовенства.
В 1921 г. он протестовал против гонений на духовенство, о чем неоднократно писал советскому руководству. В том же году отправил Патриарху Тихону в подарок редкую книгу об иноверии духовенства, за что получил письмо благодарности. Был не согласен с политикой ВЧК по делам духовенства, расправами над священниками, вскрытием мощей, национализацией церковного имущества. В письме Р. Ролану (1923) он сообщал: «.не один раз писал моим друзьям-вождям о гнусности и глупости этих подготовок к убийству Буткевича, Цепляка и патриарха Тихона.» [2, с. 58].
Известен тот факт, что А. М. Горький хотел даже отказаться от советского гражданства в ответ на изъятие и запрещение религиозных книг в библиотеках. Так, в переписке с Р. Роланом он сообщает: «.в России мне пришлось бы играть роль крайне странную, — роль врага всем и всему. Атеист, я был бы вынужден защищать там религию.» [2, с. 87].
С чем связана такая позиция человека, который называл себя атеистом? Человека, который еще в юношестве «бросил вызов» Богу? Возможно, со стремлением не отступить от принципов правдоискателя и защитника справедливости, возможно, с влиянием антибольшевистского дискурса иммигрантской интеллигенции за рубежом. Ответ на этот вопрос заключается в том, что А. М. Горькому претила Церковь как институция, как оплот догм, как искусственная конструкция (в его понимании), которая пленила умы людей, как часть государственной системы, которая канула в лету. Советская власть боролась с человеком, боролась дикими, как ему казалось, способами, которыми достичь цели было невозможно. У А. М. Горького, в отличие от советской власти, был конфликт не с людьми от Бога, а с Богом. Поэтому все мерзкие действия советской власти в отношении миллионов людей в контексте борьбы с религией ему были не по душе. В этом позиция Горького расходилась с советской властью.
Вторым пунктом расхождения Горького с советским руководством, и прежде всего с Лениным, стали богостроительские идеи. Горький был религиозным человеком, по крайней мере, в дореволюционный период. Для Ленина же любые религиозные идеи, высказанные даже в революционном духе, были неприемлемы. В этом одна из причин отъезда А. М. Горького за рубеж. Возвышение человека у А. М. Горького приобрело характер религии: человек теперь занял место Бога, соответственно, писатель в своих исканиях вольно или невольно использует религиозный дискурс, который часто напоминает перевернутые православные императивы. Удивительно, но А. М. Горький не смог выйти за пределы парадигмы, в которой существовал на рубеже веков, от которой отказался и которой даже бросил вызов. Революционные формы, новые образы в парадоксальной псевдоморфозе соединились в его сознании в симбиоз, который на протяжении всей жизни Горького так ярко выразился в личном конфликте с Богом и созданным им миром.
Говоря о богостроительских исканиях Горького, необходимо отметить, что особенно ярко они проявились в дореволюционный период. Контуры новой религии наметились у А. М. Горького уже в период его странствий по России. Важно отметить, что путешествие по городам и весям, которое казалось молодому писателю необходимым для дальнейших творческих поисков, своеобразной инициацией и посвящением в «правду жизни», может восприниматься через призму религиозного императива скитальчества и богоискательства.
Стремление к справедливости основывается на идее коллективизма — перевертыше идеи соборности — основы будущей религии. «Собирание» всех в людей в единого Человека — «Бога-народушку» — религиозный (православный) императив соединения человека с Богом. Но если в христианстве это соединение происходит через искупительную жертву Иисуса Христа, то у Горького это жертва революционеров. Рыбин в повести «Мать» говорит: «Смертию смерть поправ — вот! Значит — умри, чтобы люди воскресли. И пусть умрут тысячи, чтобы воскресли тьмы народа по всей земле!» [14].
Здесь просматривается близость горьковского пафоса «буревестника» и «сокола» ницшеанским идеям о сверхчеловеке. Человек в такой философии встает на место Бога. Гуманизму и христианской любви к отдельному человеку
нет места в таких построениях. О богостроительских идеях Горького в начале ХХ в. критически высказывался даже отлученный от Церкви Л. Н. Толстой: «Горький — злой человек. ко всему присматривается, всё замечает и обо всём доносит какому-то своему богу. А бог у него — урод.» [1].
В религиозных построениях А. М. Горького видно влияние идей А. А. Богданова о пролетарской солидарности («Собирание человеков», 1904), а также по-своему истолкованное учение священномученика Иринея епископа Лионского о единстве всех и свободе каждого. Такое единение, по мнению А. М. Горького, может произойти в социализме: «Социализм есть великий процесс собирания раздробленных жадностью, пошлостью, ложью, злобой людей в единого великого Человека, прекрасного, внутренне свободного, цельного» [15, с. 232].
Героя повести «Мать» Павла Власова Горький сравнивает с Христом (П. Власов — проповедник новой веры, он переосмысливает христианские постулаты и создает религию «нового Бога»). Других героев — с апостолами, ангелами; крестным ходом писатель называет демонстрацию рабочих. Для новой справедливой жизни человек должен умереть и воскреснуть — еще один христианский образ. Образ Иисуса Христа используется А. М. Горьким для олицетворения нового человека. В «Исповеди» герой А. М. Горького ищет «Град Грядущий», приходит к выводу, что Церковь и монастырь — царство порока, народ может и должен создать нового Бога, Бога красоты, справедливости и любви [16]. В «Исповеди» А. М. Горький использует образ крестного хода для усиления образа единства народа в новой вере.
Необходимо отметить, что созданные образы — это результат симбиоза трансформированных представлений из богословских книг, Евангелия, житий святых, которые А. М. Горький изучал. Вероятно, поэтому его герои очень выразительны, а образы — яркие и запоминающиеся. Использование христианских архетипов усиливало восприятие его идейных изысканий.
Образы «новой религии» А. М. Горького — результат личностных трансформаций, мировоззренческих исканий, которые были укоренены в религиозной по своей сути смысловой парадигме. В молодости Алексей Пешков сделал судьбоносный выбор в своем отношении к Богу: от богоборческой позиции он не отказался до конца своих дней. В культурно-историческом плане ментальные трансформации А. М. Горького —ретроспектива трансформаций целого поколения интеллигенции, которое прошло вслед за ним похожий путь — от христианской парадигмы к парадигме новой религии социализма, ставшей основой русской революции рубежа Х1Х-ХХ вв.
Последние мгновения жизни М. Горького представляют большой интерес для понимания дихотомии «Горький — Бог». Удивительно, но медсестрой Горького, ухаживающей за ним и любившей его, женщиной, которая была предана ему и считала себя любимой, была Олимпиада Черткова. Сразу возникают аналогии с близким другом и «духовный душеприказчиком» Л. Н. Толстого — Владимиром Григорьевичем Чертковым. Дежурившая у постели умирающего О. Д. Черткова вспоминала: «Однажды ночью он проснулся и говорит: "А знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорили. Хочешь, расскажу?" А мне неловко было его расспрашивать» [3, с. 83].
Л. Н. Толстой не смог покаяться перед смертью, так как этого не захотел. М. Горький через всю жизнь пронес дух вызова и несогласия, дух борьбы и революции. Он был великим человеком, человеком эпохи, бесспорно определившим культурные основания нескольких поколений людей. Он видел свою миссию и считал до последних дней, что пришел в этот мир с великой задачей, которую выполнил. Поэтому еще в 1917 г. он признался: «Я никогда ни в чем и ни перед кем. не каялся, ибо к этому. питаю органическое отвращение. Да и не в чем мне каяться .» [17, с. 221-222].
ЛИТЕРАТУРА
1. А. П. Чехов в воспоминаниях современников. — М.: Художественная литература, 1986. — 735 с. — URL: http://apchekhov.ru/books/item/f00/s00/z0000022/st025.shtml (дата обращения: 24.04.2018).
2. Архив А. М. Горького. — М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1959. — Т. 15: М. Горький и Р. Роллан. Переписка (1916-1936). — 544 с.
3. Вокруг смерти Горького. Документы, факты, версии. — М.: Наследие, ИМЛИ РАН, 2001. — 360 с.
4. Басинский П. В. Горький. — М.: Молодая гвардия, 2006. — 464 с.
5. Басинский П. В. Сирота казанская. Журнальный зал // Октябрь. — 2005. — № 2. — URL: http://magazines.russ.rU/october/2005/2/ba5.html (дата обращения: 24.04.2018).
6. Горький М. Полн. собр. соч.: в 25 т — М.: Наука, 1973. — Т. 16. — 636 с.
7. Горький А. М. В. Г. Короленко. — URL: https://www.litres.ru/maksim-gorkiy/v-g-korolenko/chitat-onlayn/ (дата обращения: 26.04.2018).
8. Горький М. У схимника. — URL: https://azbyka.ru/fiction/u-sximnika/ (дата обращения: 26.04.2018).
9. Горький М. Полн. собр. соч.: в 25 т — М.: Наука, 1970. — Т. 7: Пьесы, драматические наброски 1897-1906. — 692 с.
10. Горький М. На дне. — URL: http://www.klassika.ru/read.htmPproza/gorkij/ nadne. txt&page=10 (дата обращения: 26.04.2018).
11. Горький М. Полн. собр. соч. Письма в 24 т. — М.: Наука, 1997. — Т. 1. — 707 с.
12. Горький М. Собр. соч.: в 30 т. — М.: Гослитиздат, 1949. — Т. 15: Рассказы.
Очерки. Заметки. — С. 46. — URL: http://rulibrary.ru/gorkiy/tom_15_rasskazy,_ocherki,_
zametki_1921-1924/36 (дата обращения: 26.04.2018).
13. Горький М. Собр. соч.: в 30 т. — М.: Художественная литература, 1949-1956. — Т. 24. — С. 504.
14. Горький М. Мать. — URL: https://www.litres.ru/maksim-gorkiy/mat/chitat-onlayn/ page-9/ (дата обращения: 26.04.2018).
15. Горький М. Полн. собр. соч.: Письма в 24 т. — М.: Наука, 1999. — Т. 5. — 578 с.
16. Горький М. Исповедь. — URL: http://gorkiy.lit-info.ru/gorkiy/proza/ispoved/ispoved. htm. (дата обращения: 28.04.2018).
17. Горький М. Несвоевременные мысли. — М.: Советский писатель, 1990. — C. 221-222.
